Текст книги "В начале войны"

Автор книги: Андрей Еременко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)

12 – 13 октября части 13-й армии вели бои в районе Хомутовки. Здесь неприятель сконцентрировал крупные силы и атаковал части армии с севера и юга. В упорных боях армия потеряла часть тылов и артиллерии.

14 – 16 октября, после того, как было преодолено сопротивление противника, армия с напряженными боями продолжала контрудар. Враг понес большие потери и отошел к Хомутовке. На правом фланге армии 6-я стрелковая дивизия 15 октября перерезала тракт Рыльск – Дмитровск-Орловский.

Вот что об этом пишет член Военного совета 13-й армии генерал М. А. Козлов:

Противник, разгадав направление нашего прорыва, организовал сильную оборону вдоль дороги Рыльск – Дмитриев. К этому времени непрерывный дождь с мокрым снегом сделал дорогу непроходимой. И тут, к несчастью, кончилось горючее. Положение стало очень тяжелым. По нашему запросу нам начали сбрасывать горючее на парашютах, но его было мало, – в условиях бездорожья оно быстро расходовалось. Почти весь автотранспорт, сосредоточенный в одном месте, стоял с пустыми баками. Противник, несомненно, это знал и, подтянув силы, начал наступать. На моих глазах наши спаренные пулеметные установки с машин открыли шквальный огонь по врагу, и он, оставив на поле боя убитых, отхлынул назад. Ну, а что же дальше? Ведь не было никакой возможности спасти автотранспорт. После всестороннего анализа сложившейся обстановки и тяжелых раздумий Военный совет 17 октября принял решение уничтожить автотранспорт и другое имущество, чтобы его не использовал враг. Моторы автомобилей простреливались бронебойными пулями, а сами машины пускали под откос в глубокий овраг. Артиллеристы гаубичного артполка, выпустив все снаряды по скоплению противника, последним выстрелом приводили орудия в негодность (в канал ствола сыпали песок). Все это делалось с болью в сердце. Утешало одно враг ничем уже не воспользуется. Кроме того, по акту были уничтожены возимые рации, документы и деньги финансового отдела армии.

Артиллеристы, связисты, танкисты, шоферы, вооружившись винтовками, превратились в пехоту. В час ночи 17 октября наши части прорвали оборону немцев на дороге Рыльск – Дмитриев, а немецкий автотранспорт, который тоже стоял из-за бездорожья, был уничтожен{18}.

17 – 18 октября армия вела ожесточенные бои на переправах через р. Свапа, в районе Нижне-Песочного. Успех форсирования обеспечил смелый удар 6-й стрелковой дивизии, бойцы которой бросились в штыковую атаку под ураганным огнем противника. К утру 18 октября главные силы армии, форсировав реку, вышли в район Нижне-Песочного.

Чтобы облегчить положение 13-й армии, группе генерала Ермакова было приказано нанести контрудар силами 2-й и 121-й стрелковых дивизий в северном направлении на Беляево. Авиация фронта получила приказ непрерывно бомбить противника, препятствующего продвижению частей 13-й армии. В результате всех этих мероприятий части 13-й армии 18 октября с боями переправились у Нижне-Песочного и вышли в район Беляева.

22 октября 13-я армия окончательно вышла из окружения, выполнила свою задачу и заняла рубеж Фатеж, Макаровка. Хотя армия и понесла большие потери, большинство дивизий насчитывало более 1500–2000 штыков.

После неимоверно трудного марша в условиях холодной осени, промокшие, истощенные от недоедания, ведя бои днем и ночью, причем далеко не всегда ясно представляя, где находится противник – впереди, справа или слева, воины 13-й армии… вышли… из окружения в составе 10 тыс. человек, все с винтовками, при 32 станковых и 34 ручных пулеметах с 130 автоматами ППШ и 11 пушками. Все коммунисты имели при себе партийные билеты. Те, кто не смог выйти (раненые, больные), оставшись на юге брянских лесов, вскоре организовались в партизанские отряды…, – пишет М. А. Козлов{19}.

В ходе контрудара 13-я армия нанесла гитлеровцам серьезный урон, уничтожив свыше 3 тыс. солдат и офицеров, 30 танков и бронемашин, 650 автомобилей, 11 самолетов, 70 орудий, 15 минометов, около 100 пулеметов и т. д. Таким образом, несмотря на сильнейшие удары противника по ее левому флангу и тылу, армия не только выдержала их, но и, ведя наступление с перевернутым фронтом, нанесла врагу ряд сильных ударов.

Командующий 13-й армией А. М. Городнянский, член Военного совета М. А. Козлов, начальник штаба А. В. Петрушевский{20} умело руководили войсками. В этих боях отличились также и многие командиры, в том числе командир 132-й стрелковой дивизии генерал-майор С. С. Бирюзов (он был ранен в этих боях) и командир 307-й стрелковой дивизии полковник Г. С. Лазько{21}.

О действиях 3-й армии до 13 октября говорилось довольно подробно. В эти дни в результате ряда смелых и решительных атак части 3-й армии смяли противника и вышли из лесов.

15 октября разгорелись новые бои. Главный удар наносили 137-я и 269-я стрелковые дивизии и 42-я танковая бригада.

С 17 по 20 октября 3-я армия вела бои в районе восточнее Брасова. Бои шли в исключительно тяжелых условиях болотистой местности. В ночь на 21 октября части армии прорвали фронт противника, наступая по сплошному болоту, и 23 октября пересекли занятое противником шоссе Фатеж – Кромы.

Таким образом, и 3-я армия выполнила поставленную перед ней задачу, успешно завершила контрудар с перевернутым фронтом и вышла на указанный ей рубеж в районе ст. Поныри, организовав на нем оборону. На новый рубеж с боями вышли все части и соединения армии. Хотя дивизии и понесли огромные потери, некоторые из них все же насчитывали более 2 тыс. штыков.

В результате контрудара 3-й армии противник потерял около 5500 тыс. солдат и офицеров убитыми, 100 пленными, около 250 автомашин, до 50 танков и много другого боевого имущества.

3-я армия была самой малочисленной из армий фронта. Кроме того, она оказалась в наиболее тяжелых условиях боевой обстановки и вынуждена была произвести более сложную сравнительно с двумя другими армиями перегруппировку, чтобы осуществить наступление с перевернутым фронтом.

Командование армии – командующий Я. Г. Крейзер, член Военного совета Ф. И. Шекланов, начальник штаба А. С. Жадов{22}, командующий артиллерией M. M. Барсуков{23} – сделало все возможное, чтобы вывести основные силы армии из окружения. Штаб армии, возглавляемый А. С. Жадовым, во многом помог мне в момент поворота войск фронта на 180°, большую роль в этом сыграла четко налаженная связь.

50-я армия после занятия противником Людинова и Жиздры вынуждена была развернуть свой правый фланг и прикрыться с севера и северо-востока. К 7 октября армия занимала рубеж Ольшаница, Ивот, Дубровка и далее по рекам Десна и Судость Правый фланг армии был повернут на север, центр и левый фланг – на запад. В ночь на 8 октября части армии начали отход на новый рубеж.

12 октября, достигнув района Хвастовичи, 50-я армия вступила в бой с сильной группировкой, которая преградила ей путь на восток и юго-восток. В результате боев к исходу 13 октября армия вышла на рубеж Подбужье, Карачев и сосредоточилась для переправы через р. Рессета.

14 октября армия отбросила противника, преграждавшего ей путь, и форсировала реку под сильным артиллерийским и минометным огнем и бомбардировкой с воздуха. Части несли большие потери. Переправившиеся войска встретили сильное сопротивление превосходящих сил противника. Изменив направление действий, армия нанесла удар на северо-восток, прорвала сильные заслоны врага и двинулась в направлении на Белев.

Разомкнув кольцо окружения и нанеся гитлеровцам большой урон, армия к 23 октября вышла на новые рубежи на р. Ока в районе Белева, севернее того района, который был ей намечен. Сюда вышли 217, 290, 279, 278, 258, 260 и 154-я стрелковые дивизии, танковая бригада, несколько отдельных стрелковых и артиллерийских полков и другие части, входившие в состав 50-й армии. Многие дивизии армии достигли новых рубежей, имея до 3 тыс. человек, артиллерийские батареи, батальоны связи, некоторые даже артиллерийские полки.

50-я армия проявила исключительную маневренность. Командование армии командующий генерал-майор М. П. Петров, член Военного совета бригадный комиссар Н. А. Шляпин, начальник штаба армии полковник Л. А. Пэрн{24} – умело руководило войсками. Большая заслуга бойцов и командиров 50-й армии заключалась в том, что армия при наступлении с перевернутым фронтом нанесла врагу большой урон, вышла из окружения в наилучшем состоянии и заняла новые рубежи обороны. В этой операции смертью храбрых пали достойные сыны нашей Родины, славные военачальники – командующий армией и член Военного совета.

Хотелось бы здесь подробнее рассказать о командарме 50-й М. П. Петрове, которого я лично знал еще в мирные годы.

Генерал-майор Михаил Петрович Петров родился в 1898 г. недалеко от Петербурга в д. Залустюжье. Отец его работал печником в столице. Здесь учеником у отца, а затем слесарем на патронном заводе начал свою трудовую жизнь и Михаил Петрович. В дни революции он вступил добровольцем в Красную Гвардию.

Вот что рассказывал о себе Михаил Петрович в статье Я – советский танкист.

Моя последняя штатская профессия – шофер. До этого я, помогая отцу, пахал, косил. Земли было мало. Родила она скудно. Отец пошел в Питер на заработки. Он клал печи. Я мял глину и таскал кирпичи. Потом меня отдали учиться на слесаря. Исподволь я познакомился с двигателем внутреннего сгорания и научился водить автомобиль. Заправского шофера, правда, из меня не вышло, но, как вы увидите дальше, мои познания не пропали даром. Они даже помогли мне принять участие в исторических событиях.

…Февраль 1917 года. Взбудораженный Петроград. Солдаты восставшего Волынского полка на улицах разоружали офицеров. На Вознесенском проспекте группа солдат остановила автомобиль, в котором ехал тучный генерал. Солдаты потребовали сдать оружие. Тот разразился грубой бранью. Его выставили из машины, отобрали шашку, револьвер и повели в ревком.

Шофер сбежал. Солдаты беспомощно суетились вокруг автомобиля. Я подошел к ним и спросил:

– Товарищи, куда вам ехать?

– А ты что, браток, смекаешь в этом деле? – обрадовались они.

Я сел за руль. Солдаты разместились в машине, зажав винтовки между коленями.

– Куда? – обратился я к ним.

Они назвали адрес.

Оказывается, предстояло арестовать царского министра внутренних дел Штюрмера.

Штюрмера мы взяли на квартире. Министра двора Фредерикса и его жену – на вокзале: супруги собирались бежать от народного гнева за границу.

С тех пор я круглые сутки не расставался с машиной. Отец мой был человек отсталый. Он не разбирался в происходящих событиях и ругательски ругал меня за то, что я связался с бунтовщиками. Он даже перестал пускать меня к себе. Целый день я разъезжал по поручению ревкома на машине, а ночью автомобиль служил мне спальней…

16 апреля я вместе со всем революционным Петроградом пришел на Финляндский вокзал. Тысячи радостно возбужденных, взволнованных предстоящей встречей питерских рабочих нетерпеливо отсчитывали минуты.

Ждали поезда из Финляндии.

Поздно ночью показались огни паровоза. Подлинно, это был локомотив революции… Поезд подошел к перрону.

Из вагона вышел Ленин.

Никакими словами не передать того высокого волнения, которое пережил каждый участник незабываемой встречи вождя и народа.

…В ночь на 26 августа я ночевал у отца. Старик стал пускать меня домой после того, как я вернулся на завод. Завыли сирены, Тревога! Я вскочил…

Генерал Корнилов стоял у ворот революционного Петрограда. Заводы вооружались. Всем рабочим раздавали оружие и патроны.

В эту ночь и я взял в руки винтовку.

С тех пор – уже 21 год – я не расстаюсь с ней.

Торжественный юбилей Красной Армии является для меня двойным праздником. За эти двадцать лет я прошел путь от рядового бойца до комдива.

Двадцать лет назад я еще не умел стрелять. Но каждый пролетарий в душе большевик. Каждый большевик – боец.

…Партия готовила вооруженное восстание. По-своему готовился к нему и я. Каждый день, уходя после работы с завода, я нагружал карманы патронами. К осени у меня скопился солидный запас: 5 тысяч винтовочных патронов и 3 тысячи патронов для нагана.

Мои запасы скоро пригодились. В ночь на 7 ноября я вместе с рабочими, матросами и солдатами штурмовал Зимний дворец и юнкерское училище.

На завод я больше не вернулся: через несколько дней отряды Красной Гвардии пошли бить генерала Краснова. Больше не было слесаря и шофера Петрова. Был красногвардеец Петров.

Все мое образование ограничивалось тогда тремя классами сельской школы. И даже географию родины мне довелось изучать не за школьной партой, а в огне гражданской войны. В Луганске мы били Краснова, Савинкова – в Ярославле, под Симбирском – чехословаков, Колчака – под Белорецкой. Побывал я и в Средней Азии, где боролся с басмачами, и в Закавказье, которое мы очистили от меньшевистских банд. Партия послала меня в Тамбовскую школу комсостава. Оригинальная это была учеба. Шел 1920 год. В Тамбовской губернии бесчинствовали банды Антонова. Бывало так: два-три дня занимаемся, а две-три недели деремся с бандами.

После гражданской войны Михаил Петрович упорно учился. В 1923–1925 гг. он курсант пехотной школы в Тамбове и Закавказской политической школы. В 1932 г. окончил Ленинградские бронетанковые курсы комсостава, а затем командовал учебным батальоном 1-й механизированной бригады. В 1936–1937 гг. Михаил Петрович в качестве добровольца плечом к плечу с трудящимися Испании вел борьбу против мятежников Франко и поддерживавших их немецких и итальянских фашистов. За проявленное мужество и самоотверженность М. П. Петрову присваивается звание Героя Советского Союза.

О своей общественной деятельности в той же статье Михаил Петрович пишет так:

Да не поставят мне в упрек, что я на личном примере хочу показать, как велика и неразрывна кровная связь Красной Армии и советского народа.

…Я удостоен высокой чести. Трудящиеся избрали меня, бойца, танкиста Красной Армии, депутатом Верховного Совета СССР. В меру своих сил и способностей я стараюсь оправдать доверие избирателей. Свято соблюдая клятву, которую каждый красноармеец дает в торжественный час присяги, я честно служу трудовому народу.

Мои избиратели обращаются ко мне с разнообразнейшими требованиями Недавно граждане Можайска просили меня добиться увеличения числа коек в родильном доме… Колхозники пишут мне о том, как они готовятся к весеннему севу. В детстве я занимался сельским хозяйством и могу поговорить с колхозниками о производственных вопросах, которые их волнуют. Мне легко говорить на специальные темы и с моими избирателями-рабочими, а тем более с моими избирателями-бойцами.

Очень часто мои избиратели просят меня рассказать им о гражданской войне. Слушают внимательно, взволнованно. И я думаю:

– Да, наша армия непобедима, ибо за нашей армией стоит весь народ{25}

С первых дней Великой Отечественной войны генерал-майор Петров в качестве командира механизированного корпуса, а затем командующего 50-й армией на фронте. Бесстрашием и волей к борьбе он заражал всех своих подчиненных.

О последних днях отважного командарма я узнал из рассказа его сына инженер-майора А. М. Петрова. Александр Михайлович ездил в те места, где погиб его отец, и сумел собрать некоторые драгоценные подробности о последних днях его жизни.

В боях на р. Рессета Михаил Петрович был тяжело ранен в верхнюю часть обеих ног. Он не только не мог двигаться, но от потери крови почти все время находился без сознания. Штабу армии предстоял длительный путь с боями. Транспортировка тяжелораненого в таких условиях была невозможна. Пришлось оставить генерала Петрова в одной из глухих деревень под надзором врача и медсестры. Полагали, что в последующем, если даже территория не будет в ближайшее время освобождена, Петров по выздоровлении с помощью партизан вернется на Большую землю. Группа красноармейцев во главе с врачом и медсестрой доставили раненого в небольшое лесное село Голынка (Карачевский район Брянской области). Гитлеровцы обошли это глухое селение стороной. Раненого поместили в доме колхозников Новокрещеновых. Красноармейцы после этого вернулись к своим, а врач и медсестра остались. У Петрова началась гангрена. Он приказал медицинской сестре уйти, видимо, для установления связи с партизанами, так как она была уроженкой этих мест. Примерно через неделю дней десять в Голынку нагрянули гитлеровцы-автоматчики. Врач скрылся в лесу. Раненого же перенести не успели, и он остался у Новокрещеновых. Фашисты пожаловали и в этот дом. Хозяйка укрыла генерала старым тулупом и на вопрос врагов ответила, что это лежит ее хворый мужик, ходивший в лес и подорвавшийся на мине. Никто в деревне не видал генерала, и гитлеровцы ушли, по своему обыкновению начисто ограбив крестьян.

После этого случая врач вскоре привел группу пробиравшихся на восток красноармейцев. Они сделали удобные носилки из жердей и перенесли генерала на заброшенный лесопункт в 7 км от деревни. Здесь жил лесник и несколько человек, скрывавшихся советских людей. Гитлеровцы сюда еще не добрались. Здесь Петров был помещен в отдельной комнате, относительная безопасность позволила улучшить уход. Но гангрена усиливалась. Было решено отвезти его в Карачев, где среди врачей районной больницы были верные люди, с тем, чтобы сделать операцию. Начали подготовку к этой сложной перевозке. Сам Петров, однако, не одобрил этого решения. Состояние его резко ухудшалось Пробыв около 10 дней на лесопункте, Михаил Петрович скончался. Ночью он был похоронен. Это была середина ноября 1941 г.

На похоронах присутствовало несколько десятков крестьян и рабочих из Карачева и соседних поселков. Врач в своей краткой речи на могиле сказал, что хороним Героя Советского Союза командующего Петрова (какими войсками командовал умерший, врач не сказал).

В 1956 г. эту могилу показали сыну командарма. Останки Героя были перенесены в Брянск. Тысячи жителей района провожали гроб с прахом М. П. Петрова. Он похоронен сейчас в Брянске на городском кладбище. В дни годовщины освобождения города здесь проводятся митинги.

Итак, все армии Брянского фронта, сохранив организованность, порядок и дисциплину, выполнили основную в создавшихся условиях задачу – вышли из оперативного окружения. Под сильным натиском противника с тыла войска фронта в упорных боях прорвали многочисленные вражеские оборонительные рубежи и сохранили достаточно сил для создания нового фронта обороны. Это было во многом обусловлено своевременностью поворота фронта и постановкой армиям соответствующих ясных и конкретных задач на уничтожение врага и выход из оперативного окружения. (С момента моего ранения руководство войсками фронта приняла на себя Ставка.)

В результате сопротивления войск Брянского фронта, сковавших главные силы 2-й танковой и часть сил 2-й полевой армий противника, и упорных боев при выходе на новые рубежи было на 17 дней остановлено наступление вражеских войск на Тулу. Войска Брянского фронта потрепали большую часть сил ударных группировок немецко-фашистских войск, нацеленных на Москву в октябре и ноябре с юго-запада, через Брянск, Орел, Тулу.

Характерно, что ведомство Геббельса широко рекламировало в то время свои измышления о разгроме войск Брянского фронта. В связи с этим Красная Звезда 13 ноября 1941 г. опубликовала статью генерал-майора Ермакова, отрывки из которой не лишне привести здесь.

4 октября – через три дня после затеянного Гитлером нового наступления немецкое командование известило мир о том, что русские армии Брянского фронта окружены и полностью уничтожены. Неукротимые брехуны из германского генштаба убили в этом сообщении несколько десятков тысяч советских бойцов и командиров, еще большее количество взяли в плен, лишив наши армии множества танков, артиллерии, пулеметов и другого оружия. В добавление ко всему сообщалось, что в числе пленных и убитых имеются советские генералы – Ермаков, Крейзер и другие.

Насколько все это сообщение соответствует действительности, видно хотя бы из того, что один из убитых или взятых в плен советских генералов пишет эту статью. Но не это является главным в лживой фашистской стряпне. Не об этом мне хочется сказать. Правды ради сообщу лишь, что Крейзер жив, здоров и продолжает драться с врагом.

Правда, неблагоприятные условия – численное превосходство гитлеровцев в танках и авиации – сказались в значительной мере и на Брянском фронте и вынудили нас отступить. Фашистам удалось взять Орел и Брянск. Таким образом, мы потерпели неудачу. Но посмотрим, что хотел враг и чего он добился.

К концу сентября фашистское командование сосредоточило на нашем направлении огромные силы – до 500 танков, до 800 самолетов, до 10 дивизий мотопехоты. Из оккупированных районов Франции, Норвегии, Дании, даже из Ливии доставлялись под Брянск танки и самолеты…

1 октября гитлеровцы начали свое, как они утверждали, генеральное наступление. На нашем фронте главный удар наносился по стыку моей группы войск и Городнянского, а второй по правому флангу. Замысел фашистского командования предусматривал захват Севска, Кром, Орла с выходом на Плавск, а затем на Тулу. Здесь должна была действовать главная группировка немецких войск.

Второй группировке было приказано взять Брянск, Карачев, изменить направление и идти на Белев, Одоев, Тулу. В районе Тулы кольцо немецких войск вокруг армий Брянского фронта должно было замкнуться. Перед гитлеровцами, в случае осуществления этого плана, открывалась прекрасная и короткая дорога на Москву. Нечего и говорить, замысел весьма заманчивый.

В первый день наступления на наши части, действовавшие в районе между городом Глуховым и ст. Хутор Михайловский, навалились сразу две танковые немецкие дивизии и одна дивизия мотопехоты. После ожесточенного и героического сопротивления наши войска здесь были потеснены, линия фронта прорвана. В прорыв устремились танки и мотопехота противника, быстро развивая успех. Через два дня противник занял Севск, еще через три дня Орел.

У другой группы немецких войск дело шло сложнее. Бойцы тов. Петрова отбили все атаки первого дня. На второй день немцы высадили в тылу у бойцов Петрова парашютный десант. К вечеру он был уничтожен. Лобовые атаки неприятеля также ни к чему не привели. Наши части не уступали фашистам без боя ни одного вершка советской территории. В результате двухдневных боев на этом фланге враг потерял 48 танков, до трех полков мотопехоты, 18 самолетов, много орудий и минометов.

В это же время гитлеровцы предприняли атаку на наши части, защищающие Карачев. Несмотря на большое численное превосходство врага, мы отбили атаку, полностью уничтожив эсэсовский полк в составе 3500 человек, захватили знамя этого полка, документы и имущество штаба.

В направлении Орла, как я уже говорил, враг добился успеха.

Но главный план гитлеровского командования – окружить и уничтожить армии Брянского фронта – не осуществился ни тогда, ни после. Правда, в процессе борьбы были моменты, когда наши части оказывались обойденными неприятелем. Но за время войны мы научились многому. Окружение уже перестало быть таким пугалом, каким оно казалось иногда в первые дни боев. Как ни пытался враг, ему не удалось посеять панику в наших рядах. Части держались вместе. Нарушенные связь и управление быстро восстанавливались. Н-скую танковую часть обошли три роты автоматчиков и 28 танков. Танкисты не ударились в панику и без особого труда справились с этими фашистскими подразделениями. Наш отряд тяжелых танков передавил и перестрелял всех автоматчиков, а из 28 танков уничтожил 27. Командир немецкого танкового отряда капитан Кессель был взят в плен вместе со своим штабом.

Под напором численно превосходящих сил фашистов наши армии отходили на новые рубежи. Но отходили они организованно, с боями, дорого платил враг за каждый метр советской земли. Отходя, наши армии не теряли связи между собой, со штабом фронта. Был такой случай. Части тов. Крейзера попали в трудное положение. Во фланг им зашла одна немецкая мотодивизия, которая угрожала выходом в тыл. Командование приказало моей группе атаковать эту дивизию и помочь частям Крейзера выйти из трудного положения. Приказ был выполнен точно. Немецкая дивизия была отброшена далеко на юг, а части Крейзера сомкнулись с моей группой.

Упорно дрались с наседающими фашистскими полками бойцы генерала Городнянского. Часто переходя в контратаки, они вконец измотали гитлеровцев и оторвались от них. Пути отхода этих бойцов усеяны пятью тысячами трупов вражеских солдат и офицеров, останками 122 танков и 36 минометных батарей.

Выйдя со старых позиций на новые, армии Брянского фронта перегруппировались и вместе с прибывшими пополнениями остановили дальнейшее продвижение гитлеровцев. Это они не дали фашистам выйти на Воронеж, 22 дня держали врага под Орлом и Белевом. Бои здесь шли беспрерывно. Заняв Орел, враг хотел с ходу взять Тулу. Этого ему сделать не удалось. Одна из армий Брянского фронта уничтожила под Орлом свыше 150 немецких танков, 280 боевых самолетов, более 100 орудий и минометов, больше 2000 солдат и офицеров. У Белева этой же армией было уничтожено 2 немецких мотополка.

Армии Брянского фронта, усиленные новыми частями (1-й гвардейский стрелковый корпус генерала Д. Д. Лелюшенко и др. – А. Е.) и руководимые все теми же генералами, сейчас сражаются с врагом вместе со своей Красной Армией. Как все это далеко от того, что сообщают геббельсовские врали!

План Гитлера, так широко разрекламированный в начале октябрьского наступления, провалился. Враг, как мы уже говорили, имел значительный численный перевес на нашем фронте, особенно в танках. Но он не сумел добиться решительной победы, как об этом вещали… Вранье все более и более приедается населению Германии и даже ее офицерам. Вот запись в дневнике убитого немецкого майора Линдендорфа:

Прочел сегодня статью о нашем походе. Притворно и грубо! Мы потеряли чуть ли не три четверти всей группы, а генералитет и газетные писаки представляют это как большую победу… Хоть бы стеснялись нас, которые видят цену этой победы собственными глазами, хотя бы стеснялись наших жен, матерей и детей, которые все чаще и чаще получают извещения о смерти их родных на Восточном фронте.

Трудно что-нибудь прибавить к этим словам – свидетельству нашего врага.

Об этих измышлениях Геббельса можно было бы и не упоминать, но беда в том, что лавры покойного главы нацистского ведомства пропаганды не дают кое-кому покоя и спустя много лет после окончания второй мировой войны. Гудериан, а вслед за ним и все историки и мемуаристы на Западе хватаются за утку, пущенную германским генштабом в 1941 г., о разгроме войск Брянского фронта.

Так, Гудериан в своей книге Воспоминания солдата утверждает, что 17 октября якобы капитулировала группировка русских, окруженная севернее Брянска, и что при этом было захвачено до 50 тыс. пленных и уничтожены основные силы 50-й армии{26}.

Далее этот факт сам же Гудериан опровергает:

…21 ноября в районе действий передовых частей 47-го танкового корпуса (в районе Епифани. – А. Е.) появились опасные свежие силы противника – 50-я армия русских, в состав которой входили 108-я танковая бригада (дивизия. – А. Е.), 299-я стрелковая дивизия, 31-я кавалерийская дивизия и другие части{27}.

Спрашивается, как же могла армия, основные силы которой (50 тысяч) капитулировали 17 октября, всего через месяц в составе тех же соединений вновь представлять грозную силу?

В действительности же 50-я армия, будучи вполне боеспособной, получила в ноябре незначительные пополнения, так что сопротивление 47-му танковому корпусу врага 21 ноября оказала та самая 50-я армия, главные силы которой капитулировали, по словам Гудериана.

50-я армия начала активно действовать непосредственно в составе войск, оборонявших Тулу, уже 7 ноября. Причем в контрударе, нанесенном ею, участвовали тe же самые дивизии, которые, по словам Гудериана, были уничтожены в окружении. В этом же контрударе с 50-й армией взаимодействовала и 3-я армия, также, в воображении гитлеровцев, уничтоженная.

Уже 25 октября 50-я армия вела ожесточенные арьергардные бои в районе Белева и Мценска{28} и укрепляла новый рубеж обороны на р. Ока.

Было бы, тем не менее, большой ошибкой приукрашивать наше положение в тот период. В результате ударов неприятеля тогда сложилось действительно угрожающее для советской столицы положение. Врагу удалось добиться оперативного окружения трех фронтов, непосредственно оборонявших столицу. Достаточных резервов у нас здесь не было, они должны были подойти с востока. Западный и Резервный фронты оказались в очень тяжелых условиях. Многие, кто имел тогда необходимые данные для оценки обстановки под Москвой, считали, что положение было еще более опасным, чем в момент наиболее напряженных боев в июне – начале июля 1941 г.

Войска Брянского фронта, в частности, попали в исключительно тяжелое положение. Они были обойдены с флангов и окружены крупными силами противника. Только 2-я танковая армия Гудериана, охватывая левое крыло фронта, вышла на наши тылы в составе пяти танковых, четырех моторизованных, четырех пехотных дивизпй и одной моторизованной бригады. Одновременно на правом крыле фронта 50-ю армию обошли 43-й армейский корпус неприятеля в полном составе и две дивизии 53-го армейского корпуса. Названные силы врага превосходили войска Брянского фронта более чем в два раза, а по танкам раз в десять. Следует иметь в виду, что наши дивизии были малочисленными еще до нашего сентябрьского наступления, а после него стали совсем слабыми. Это давало большие преимущества противнику. Но Гудериан и командующий группой армий Центр фон Бок не сумели реализовать превосходство своих войск в численности и оснащенности над войсками Брянского фронта, которые, оказавшись отрезанными от своих баз, лишились нормального материального снабжения. Предпринимавшиеся Ставкой огромные усилия для снабжения наших войск по воздуху, конечно, не могли дать фронту даже минимально необходимого количества боеприпасов, горючего, продовольствия.

Гудериан и фон Бок допустили в своих решениях крупную оперативную ошибку. Вместо того чтобы сразу же после окружения войск Брянского фронта направить свои главные силы на разгром наших войск, они развили наступление в глубь страны, захватили Орел и другие города, в какой-то мере распылив свои силы, оставив недостаточное количество войск для образования кольца окружения и уничтожения окруженных. Немецко-фашистское командование погналось за территорией, упустив разгром войск.

Не случайно в своей книге Гудериан несколько раз возвращается к этому вопросу, но никак не может свести концы с концами. Он пытается с помощью фальсификации прикрыть свой просчет. Чего стоят его утверждения о том, что русские под Брянском капитулировали в двух котлах! Гудериан пишет: