Текст книги "В начале войны"

Автор книги: Андрей Еременко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц)

Еременко Андрей Иванович
В начале войны

Книга посвящается славным воинам Западного, Брянского фронтов и 4-й ударной армии.

От автора

В 1959 г. вышла в свет книга На западном направлении. Это был мой первый опыт военно-исторического описания событий минувшей войны. Вместе с тем это была и одна из первых книг историко-мемуарного жанра, посвященных Великой Отечественной войне. Книга была в общем доброжелательно встречена советской общественностью, хотя в адрес автора и был высказан ряд критических замечаний.

Несмотря, однако, на многочисленные теплые отзывы читателей, вскоре после выхода книги в свет я почувствовал неудовлетворенность своей работой, тем более, что задача, которую я стремился разрешить, была не из легких. Ведь речь шла об анализе и описании событий самого тяжелого периода войны. И я решил переработать книгу заново. В этом отношении большим подспорьем явились критика, советы, воспоминания и документы читателей. Помог мне и накопленный опыт литературной работы, так как к этому времени была закончена большая книга о битве на Волге.

В течение двух лет продолжались поиски новых материалов, вновь осмысливались некоторые события. Первоначальное ядро обрастало новыми данными. В результате возникла по существу новая книга.

Теперь она открывается главой о предвоенных событиях, что должно помочь лучше понять причины наших неудач в первые месяцы войны. В новом варианте более широко дается общеисторический фон и связь между отдельными событиями, освещенными в книге.

Малоисследованной проблемой в нашей исторической литературе является Смоленское сражение. В предлагаемой книге сделана попытка решить эту проблему. Во всяком случае, описание боев под Смоленском основано на фактах, с показом многих деталей и перипетий этого памятного события. То же в еще большей степени касается и героической обороны Могилева.

Очень трудоемкой, но благодарной работой были поиски материалов об участниках и героях описываемых событий Дополнен раздел об организаторской и воспитательной работе Коммунистической партии в войсках, о неразрывной связи фронта и тыла. Исправлены отдельные фактические неточности, имевшиеся в первоначальном варианте.

Книга «В начале войны» представляет собой военно историческое описание событий, сделанное их участником и очевидцем, с привлечением обширного архивного материала, трудов отечественных и зарубежных авторов, а также неопубликованных воспоминаний других участников событий. Мемуарный материал представляет собой лишь стержень повествования.

В подготовке схем участвовал полковник Никита Ефимович Терещенко, за что автор его сердечно благодарит

Искреннюю и глубокую благодарность выражает автор подполковнику Витольду Казимировичу Печоркину за большую, всестороннюю помощь в работе над этой книгой.

Глава первая
Перед войной

В середине сентября 1935 г. начались большие маневры Киевского и Харьковского военных округов. Я в это время был на последнем курсе Военной академии им. М. В. Фрунзе. Попасть на эти маневры, которые проводились на основе новых оперативно-стратегических идей, было желанием большинства старшекурсников. Но командированы были далеко не все.

Мне посчастливилось. Я был назначен посредником в свою родную 14-ю кавалерийскую дивизию, в которой служил с перерывами на учебу с 1919 г. Когда я приехал в Новоград-Волынск, где стояла дивизия, оказалось, однако, что она по ряду причин не будет принимать участия в маневрах, ее командиры в большинстве своем также были назначены посредниками в другие части. Мне предстояло работать с соседней 5-й кавалерийской дивизией, действовавшей в составе красной стороны.

Маневры эти во многих отношениях были замечательными. В годы войны советские офицеры, которым довелось принять в них участие или даже изучать по отчетам и документам, с благодарностью вспоминали их организаторов. Маневры 1935 г. явились итогом длительной и кропотливой работы, научных военно-теоретических исследований, связанных с технической реконструкцией, как тогда говорили, наших вооруженных сил. Оперативно-стратегические принципы, положенные в основу замысла маневров, разрабатывались с учетом взглядов на современную войну наших военных теоретиков – M. H. Тухачевского, А. И. Егорова, И. Э. Якира, В. К. Триандафиллова и др. Эти принципы отчетливо выкристаллизовались уже в ходе разработки под руководством начальника Генерального штаба А. И. Егорова Временной инструкции по организации глубокого боя, еще в 1933 г. полученной в войсках.

Конкретная разработка плана маневров также началась заблаговременно, в апреле 1935 г. 17 мая 1935 г. начальник Генерального штаба доложил наркому обороны К. Е. Ворошилову соображения по маневрам на территории Киевского военного округа.

Целью маневров являлось: проверка взаимодействия механизированных и кавалерийских корпусов при действиях против крупных подвижных войск, поддержанных пехотой, в маневренных условиях войны; выявление боевых возможностей механизированных корпусов и механизированных бригад при действиях их на флангах армии и в глубине обороны противника во взаимодействии с конницей; проверка организации выброски крупного авиадесанта (3–4 тыс. человек) и его боевых действий против тылов и подходящих резервов противника; организация массированных действий авиации против крупных подвижных частей и крупного центра в условиях полевого базирования и ограниченного количества аэродромов, а также проверка действующей системы ПВО войск и крупного пункта (Киева), расположенного в оперативной зоне, и проработка вопросов выхода из окружения подвижных частей и соединений.

Маневры развертывались в районе Бердичева, Сквиры, Киева.

По силам красная и синяя стороны были почти равны. Всего привлекалось на маневры 75 тыс. человек, 25 тыс. лошадей, 800 танков, 500 самолетов.

И сейчас поражает, насколько дальновидно были сформулированы цели. Начальный период войны показал, что если бы мы могли действовать в строгом соответствии с теми принципами, которые отрабатывались на этих маневрах, дело приняло бы совершенно иной оборот.

После того, как эта наметка плана маневров была утверждена, Генеральный штаб со штабами Киевского и Харьковского военных округов, проведя большую рекогносцировку, разработали и окончательный вариант плана, и 29 июня 1935 г. начальник Генштаба А. И. Егоров представил его наркому обороны на утверждение. В этом окончательном варианте особо подчеркивалось, что главным вопросом маневров должна быть отработка боевых действий механизированных и кавалерийских соединений при тесном взаимодействии и поддержке их авиацией на участке прорыва (ввода в прорыв и развития успеха).

Руководил маневрами командующий войсками Киевского военного округа И. Э. Якир, синей – командующий войсками Харьковского военного округа И. Н. Дубовой, красной – С. А. Туровский.

Маневры проводились в два этапа. На первом этапе 5-я армия синих прорывала фронт в районе Житомира и наносила удар в направлении Киева, для развития своего успеха вводила в прорыв конно-механизированную группу в составе трех кавалерийских дивизий, танковой бригады, трех механизированных полков. Красные, ощутив удар синих и узнав их намерение, начали быстро сосредоточивать сильную группировку подвижных войск на левый фланг 3-й армии с целью флангового удара по группировке противника, наносящей удар, и приняли все меры, чтобы задержать продвижение синих на Киев.

На втором этапе синие продолжали удар на Киев и одновременно выбросили в тыл противника восточнее Киева воздушный десант. Красные организовали борьбу с авиадесантом противника, для чего выдвинули из района Киева 135-й стрелково-пулеметный батальон, 2-й механизированный полк, 49-й кавалерийский полк. 45-й механизированный корпус красных, усиленный стрелковыми войсками, с утра 14 сентября перешел в контрнаступление и вышел главными силами в тыл синих.

Календарь маневров, строго выдержанный в соответствии с планом, был таким: 12 сентября в 12.00 – начало маневров и подготовка наступления синих. В ночь на 13 сентября – начало разведывательной деятельности войск сторон.

13 сентября – наступательные бои для красных на левом крыле, для синих – в центре, оборона для красных – в районе Житомира, для синих – южнее Бердичева. Прорабатывались артиллерийская подготовка, наступление пехоты – атака с танками непосредственной поддержки пехоты, ввод в бой группы танков дальнего действия и их обеспечение, ввод в прорыв конно-механизированной группы (2-го кавалерийского корпуса, усиленного танками), массированный удар авиации красных по подвижной группе синих, прорыв конно-механизированной группой синих поспешно занятой обороны красных в глубине, подготовка контрнаступления красных на 14 сентября.

14 сентября – бой авиадесантной дивизии с истребительной авиацией, высадка этой дивизии и наступление ее на Киев, выдвижение по тревоге подвижного отряда для ликвидации авиадесанта, бой авиадесантной дивизии с подвижным отрядом, показ на авиаполигоне реального бомбового удара и штурмовых действий авиации по боевым порядкам, обозначенным мишенями.

15 сентября – наступление 17-го стрелкового корпуса синих на Киев через р. Ирпень. Наступление красных, форсирование 45-м механизированным корпусом р. Ирпень и удар во фланг и тыл основной группировке синих. Мероприятия синих, в частности, 17-го стрелкового корпуса, против охвата и окружения их 45-м механизированным корпусом. Бой 45-го механизированного корпуса в глубине боевых порядков армии противника.

К исходу 15 сентября был дан отбой, а уже 16 сентября состоялся разбор маневров.

Разбор маневров проводил И. Э. Якир, который дал подробный анализ действий войск и набросал перспективы их дальнейшего развития. Выступил и начальник Генерального штаба А. И. Егоров, который сделал по маневрам ряд существенных и дальновидных выводов. Он говорил, в частности, что маневры подтвердили правильность основных положений временной инструкции по глубокому бою, поскольку прорыв укрепленной полосы – сложная задача, стоявшая перед всеми родами войск, – разрешен вполне удовлетворительно.

Говоря о боевой работе авиации, начальник Генерального штаба отметил, что на протяжении всех маневров и во всех видах боевых столкновений она показала надежную боеготовность. Высоко была оценена и трудная работа штурмовиков.

Действия авиадесантников как с организационной, так и с технической стороны были признаны блестящими. Отличными были темп движения, маневренность и огонь.

А. И. Егоров в заключение отметил, что маневры носили характер действительно современной операции, строились на принципе большой маневренности благодаря участию в них авиации, мотомеханизированных войск и конницы. Обстановка, в условиях которой проходили столкновения соединений и частей, ставила все роды войск в самые сложные положения, требовавшие от них не только стойкости и дисциплины, но и наличия твердого организованного и беспрерывного управления, поэтому, по его мнению, итоги маневров могли дать весьма ценный и богатый материал не только войскам, непосредственно участвовавшим в них, но и всей Красной Армии.

На маневрах наши боевые гусеничные и колесные транспортные машины показали исключительную выносливость. Из четырех с лишним тысяч машин, участвовавших в маневрах, имели незначительные поломки не более 10 машин.

Крупные механизированные соединения и танковые части, участвовавшие в маневрах, впервые практически в полевых условиях показали, что они являются фактором, коренным образом изменяющим природу боя.

Маневры Киевского военного округа со всей убедительностью доказали огромную сокрушительную силу и исключительные маневренные возможности механизированных и танковых соединений. Такой вывод в то время был общепризнанным.

По результатам маневров был издан большой приказ наркома обороны, в котором были освещены все вопросы, отработанные на маневрах, и в соответствии с их итогами поставлены дальнейшие задачи по оперативно-тактической подготовке. За хорошую организацию и руководство маневрами командующему войсками КВО И. Э. Якиру, другим руководящим военачальникам округа и всему личному составу войск, участвовавших в маневрах, была объявлена благодарность.

Маневры 1935 г. заняли особое место среди других мероприятий такого характера не только у нас в стране, но и за рубежом. Впервые в истории военного искусства отрабатывались и проверялись в ходе больших маневров проблемы глубоких оперативных ударов и вопросы тактики глубокого боя. Приоритет в разработке и применении принципов и методов глубокого боя принадлежит, таким образом, советской военной науке. Также впервые на этих маневрах при глубоком ударе было применено крупное массирование подвижных войск, взаимодействующих между собой. Речь идет об авиации, механизированных войсках и коннице (конница тоже была механизирована, в каждой кавалерийской дивизии имелся танковый полк, зенитные средства, мехтяга и т. д.).

То же самое можно сказать и о выброске десанта с целью задержать подход резервов противника и обеспечить нашим войскам разгром противника по частям в операции по овладению крупным административным центром.

В ходе киевских маневров был разработан ряд важных вопросов по тактике глубокого боя, в частности, оборона стрелковой дивизии, прорыв современной оборонительной полосы, ввод в прорыв группы развития успеха, маневр войск с целью окружения противника, действия штурмовой авиации по боевым порядкам, противовоздушная оборона войск и крупного административного центра, действия подвижного отряда против воздушного десанта.

Эти маневры сыграли большую роль в подготовке и воспитании наших командных кадров.

Опытом этих маневров, к сожалению, воспользовались не только наши командные кадры и войска, но иностранные армии, и прежде всего германский вермахт. Они переняли опыт воздушно-десантных операций и глубоких оперативных ударов подвижных войск с целью окружения важных группировок противника и их уничтожения, тесного взаимодействия подвижных войск и авиации. Дело в том, что группа генералов и офицеров из иностранных армий (французы, чехи и итальянцы около 20 человек) присутствовала на маневрах и их разборе [1]1
  Делегации возглавляли: французскую – бригадный генерал Луазо (заместитель начальника генерального штаба), чехословацкую – генерал Крейчи (начальник генерального штаба), итальянскую – генерал Монти.


[Закрыть]. Гитлеровские генералы в своих мемуарах не в состоянии отрицать того, что при создании парашютных войск они использовали наш опыт [2]2
  См. «Итоги мировой войны». М., 1957, стр. 241.


[Закрыть].

Вскоре в связи с грубыми ошибками Сталина в вопросах обороны и истреблением командных кадров многие положительные стороны нашей военной доктрины, нашедшие блестящее подтверждение в ходе киевских маневров, были преданы забвению. Лишь накануне нападения гитлеровцев, когда бушевавшая на западе уже многие месяцы Вторая мировая война воочию показала правильность основных принципов маневров 1935 г., к ним вернулись вновь, конечно, не ссылаясь на опальные имена тех, кто их разработал и пал жертвой необоснованных репрессий. Об этом говорит, в частности, широкое военное совещание, проведенное в Москве в декабре 1940 г., о котором я расскажу далее подробно.

После окончания Военной академии им. Фрунзе, учеба в которой дала мне очень многое, я стал командиром своей родной 14-й кавалерийской дивизии, а в июне 1938 г. был назначен командиром 6-го казачьего кавалерийского корпуса. В корпус входили старые дивизии 1-й Конной армии, хранившие замечательные боевые традиции гражданской войны.

Я с головой ушел в работу по боевой подготовке корпуса. А между тем над миром сгущались тучи, надвигалась война.

После захвата Австрии и Чехословакии Гитлер и стоявшие за ним германские монополии сочли, что обстановка благоприятствует развязыванию большой войны за мировое господство. После довольно грубых дипломатических шагов и прямых инцидентов на польской границе фашистская Германия 1 сентября 1939 г. начала военные действия против Польши.

В условиях возрастающей военной опасности Советский Союз сделал все возможное для создания единого фронта свободолюбивых народов с целью обуздания агрессоров. Но поддерживаемые империалистами США правящие круги Англии и Франции, ослепленные ненавистью к коммунизму, не вняли нашим призывам и преступно попустительствовали агрессорам.

Советское правительство вынуждено было пойти на заключение с Германией договора о ненападении и принять ряд мер в целях усиления обороноспособности нашего государства и укрепления западных границ.

Важным шагом в этом направлении было воссоединение Западной Белоруссии и Западной Украины, захваченных белополяками в 1920 г., с Советской Белоруссией и Советской Украиной и выдвижение туда советских войск. Когда под ударами вермахта распалась панская Польша, этим областям угрожала опасность порабощения и превращения в плацдарм для нападения на СССР. В Истории Великой Отечественной войны Советского Союза указывается: Это был поистине Освободительный поход с целью вызволения жителей Западной Украины и Западной Белоруссии и приостановки распространения гитлеровской агрессии на восток. Для выполнения поставленных задач от войск требовались другие методы, отличные от тех, которые обычно рекомендуются военными уставами. Сохраняя дисциплину и организованность, готовность достойным образом встретить врага, Красная Армия несла трудящимся западных земель Белоруссии и Украины освобождение от ига польских помещиков и немецких захватчиков, несла мир и спасение от нищеты и полного физического истребления [3]3
  «История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945», т. 1. М., 1960, стр. 247–248.


[Закрыть].

В освободительном походе в Западную Белоруссию принимал участие и 6-й казачий кавалерийский корпус.

С 10 по 16 сентября 1939 г. части корпуса сосредоточивались в районе м. Узда и ст. Негорелое и находились в полной боевой готовности.

За двое суток до перехода границы командующий Белорусским особым военным округом командарм 2-го ранга М. П. Ковалев созвал совещание высшего начсостава и сообщил, что в связи с продвижением немецких войск в глубь Польши Советское правительство решило взять под защиту жизнь и имущество граждан Западной Белоруссии и Западной Украины, ввести свои войска на их территорию и тем самым исправить историческую несправедливость.

Переход границы был назначен на 17 сентября.

К моменту перехода границы была создана конно-механизированная группа, в которую входили: 6-й казачий кавалерийский корпус, механизированный корпус, мотострелковая дивизия и тяжелая танковая бригада. Командующим этой группой был назначен И. В. Болдин, начальником штаба И. С. Никитин и членом Военного совета дивизионный комиссар Т. Л. Николаев.

Корпус получил ответственную задачу, в соответствии с которой был составлен план действий, носивший общий характер, так как данных об обстановке было очень мало. Двигаться предстояло по незнакомой труднопроходимой местности. Полоса предстоящих действий корпуса делилась на два разных участка: южный, более благоприятный, и северный, представлявший собой лесисто-болотистую местность, изрезанную каналами. Это была так называемая Налибокская Пуща, считавшаяся непроходимой для крупных войсковых соединений с тяжелым вооружением.

Продвижение в обход Налибокской Пущи, только на южном участке, могло бы поставить корпус в невыгодное положение, а все действия наших войск не отвечали бы замыслу операции и связанной с ним группировке сил. Когда на сей счет у меня был разговор с командующим подвижной конно-механизированной фронтовой группой И. В. Болдиным, то и он высказал сомнение насчет возможности передвижения через Налибокскую Пущу и посоветовал направить через нее не более одного кавалерийского полка.

Однако было решено двигаться во всей полосе, отведенной для корпуса. Через Налибокскую Пущу направлялась 6-я Чонгарская Кубано-Терская кавалерийская дивизия, имевшая опыт преодоления лесисто-болотистой местности.

В 17.00 16 сентября был отдан оперативный приказ и поставлены конкретные задачи дивизиям, при этом подчеркивалась необходимость разъяснить личному составу, что мы вступаем на захваченную польскими панами землю как освободители, что воин Красной Армии должен показать образец братского отношения к трудящимся, которые много лет находились под чужеземным гнетом, с тем, чтобы во время похода в частях сохранилась высокая дисциплина и организованность и каждый боец ясно представлял себе свою миссию воина-освободителя. Речь шла о защите местного населения от жандармов и осадников, об охране имущества всех польских и белорусских граждан, о доброжелательном отношении к польским военнослужащим и государственным служащим, если они не оказывали вооруженного сопротивления нашим войскам. Совершенно исключались авиабомбардировка городов и других населенных пунктов, так же как и артиллерийский обстрел военных позиций.

Мы стремились предусмотреть все, чтобы исключить какие-либо недоразумения. Всех волновало, как и где произойдет встреча с немецкими войсками. Дело в том, что освободительные действия Красной Армии начались в условиях, когда немецкие войска не только вышли на рубеж рек Западный Буг и Сан, к границам Западной Украины и Западной Белоруссии, но и в ряде мест переправились на восточные берега этих рек, вступив на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии с намерением продолжать свое продвижение на восток [4]4
  «Бывший гитлеровский генерал Форман описал в своей книге, изданной в Западной Германии, совещание высших германских политических и военных деятелей, состоявшееся рано утром 17 сентября 1939 г. Участники совещания были крайне раздосадованы тем, что предпринятые Советским правительством меры могут помешать осуществлению задуманного ими плана, предусматривавшего выход к границам СCCP. Они обсуждали вопрос, не следует ли немедленно напасть на Советский Союз, но, убедившись в решимости Советского правительства к отпору фашистским захватчикам, сочли более благоразумным в сложившейся обстановке согласиться на предложенное им мирное разрешение возникшего конфликта» («История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945», т. 1, стр. 247).


[Закрыть]. Каждый из нас знал, что, несмотря на пакт о ненападении, который был заключен за три недели до этого (23 августа 1939 г.), германский фашизм остался нашим врагом.

Всем командирам были даны указания при встрече с немецкими войсками не давать им без нужды повода для военных провокаций, не допускать захвата ими районов, заселенных украинцами и белорусами. Нужно было действовать решительно и продвигаться быстро. При попытке же отдельных фашистских частей, несмотря ни на что, завязать бои надлежало давать им достойный отпор. Так оно потом в отдельных случаях и было.

Вечером 16 сентября к нам приезжал И. В. Болдин, ознакомившийся с планом наших действий и одобривший его.

В 3 часа пополуночи мне доложили, что все части вышли на исходное положение и ждут сигнала. Переход границы был назначен на 5 часов утра 17 сентября.

За час до начала действий на командный пункт корпуса прибыл командующий войсками округа командарм 2-го ранга М. П. Ковалев. Я доложил ему о готовности корпуса.

В назначенное время был дан сигнал и, изготовившись к бою, мы быстро двинулись через границу. Продвижение происходило беспрепятственно. Мы с М. П. Ковалевым тоже двинулись вперед и остановились у самой границы в районе Рубежевичей. На небольшом холмике, от которого начинался лес, стоял пограничный столб № 777, обращенный к нам советским государственным гербом. Он невольно привлек наше внимание. Почти два десятка лет этот столб разделял две части Белоруссии. Никто не имел права перешагнуть за узкую полоску земли, тянувшуюся за этим столбом. А по ту сторону под властью польских панов томились паши братья и сестры. Теперь же им угрожала еще более тяжелая, фашистская, неволя, если бы мы не протянули им руку братской помощи.

Заметив, что я сосредоточенно смотрю на запад и о чем-то думаю, Ковалев положил руку мне на плечо и спросил:

– О чем задумался, казаче? Дела-то, кажется, идут неплохо?!

Обернувшись к командующему, я ответил:

– Думаю вот этот пограничный столб № 777 забрать с собой, перевезти его на новую границу и поставить там, где прикажет наше правительство.

– Правильно! Пусть этот столб обозначает нашу новую справедливую государственную границу.

Я тут же приказал выкопать столб и погрузить его на одну из грузовых машин 6-й кавалерийской дивизии, двигавшихся в этом направлении. Так символ границы – столб № 777 – двинулся с нами на запад.

Несмотря на трудные условия местности и бесцельное сопротивление отдельных польских частей, продвижение наших войск шло успешно. Севернее ст. Столбцы польский батальон занял хорошо подготовленную боевую позицию и пытался задержать продвижение наших частей. Но об этом мы заблаговременно узнали от одного рабочего-железнодорожника, подробно рассказавшего о намерениях пилсудчиков. Не потребовалось большого труда, чтобы сбить польский батальон и очистить путь нашим войскам.

Были попытки задержать нас на р. Неман. В 9.00 при подходе к одной из переправ наш 145-й кавалерийский полк, которым командовал молодой, впервые участвовавший в бою офицер Карпенко, вынужден был вступить в бой с поляками. Вначале Карпенко немного растерялся, но затем, когда появился командир корпуса на его участке и приказал поддержать полк артиллерийским огнем, он выправил положение и выполнил задачу.

Уже спустя час 145-й полк, а за ним и другие части, перейдя Неман, двинулись дальше.

Выполнение задачи шло успешно. Становилось ясно, что можно двигаться быстрее установленного темпа. В связи с этим было принято решение к исходу дня вступить в г. Новогрудок, родину великого польского поэта Адама Мицкевича (по плану выход сюда намечался лишь на следующий день). От корпуса была выделена подвижная группа в составе 31-го танкового полка 11-й кавалерийской дивизии, мотострелкового батальона и зенитно-пулеметного эскадрона. К 20.00 17 сентября, совершив почти 100-километровый марш от границы, подвижная группа вступила в Новогрудок.

Вначале мы наблюдали странную картину – на улицах ни души, город опустел, везде тишина. Польские националисты накануне нашего прихода успели поработать и напугали население россказнями о жестокости Красной Армии. Но эта ложь жила очень недолго. Когда осторожные жители убедились, что наши танки и пулеметы не стреляют по домам, а наши солдаты приветливо улыбаются, народ повалил на улицу, несмотря на поздний час, возникла импровизированная демонстрация. Появились и цветы, которые женщины и девушки преподносили нашим воинам. Сначала редко, а затем чаще стали раздаваться приветственные возгласы. Мы проходили по городу, а со всех сторон на польском, белорусском и русском языках неслось: Да здравствует Красная Армия! Да здравствует Советский Союз!.

Вступив в город с передовым отрядом, я вынужден был принять на себя функции начальника гарнизона и издать приказ, временно регламентирующий жизнь города в соответствии с порядками военного времени. В приказе было обращение к населению продолжать нормальную жизнь с тем, чтобы работали предприятия, магазины и т. д.

После занятия Новогрудка 31-й танковый полк и пехота из подвижной группы были выдвинуты вперед на 3–4 км западнее и юго-западнее для обеспечения выдвижения главных сил корпуса, которые уже были на подходе к городу.

В сопровождении начальника новогрудской полиции и его адъютантов, которые встретили меня еще на подступах к городу, вместе с комиссаром корпуса Щукиным и адъютантом Егоровым мы выехали проверить, как расположился танковый полк. В качестве охраны нас сопровождали две бронемашины – одна впереди, другая позади нас. Не успели мы выехать за город на шоссе, ведущее на юго-запад, как нас осветили огни автомашины. За ней двигалась целая колонна. Я приказал командиру бронемашины, шедшей впереди, изготовить пушку и пулемет и остановить неизвестные машины.

Из передней машины вышел франтоватый полицейский офицер и на мой вопрос: Кто вы такой? Куда следует колонна? отрапортовал: Я начальник барановичской полиции. Следую по приказанию начальства в г. Лида.

После небольших препирательств со стороны начальника барановичской полиции его люди были обезоружены и задержаны.

Утром 18 сентября я вновь был в г. Новогрудке. К этому времени все боевые части корпуса уже прошли этот рубеж и лишь тылы подтягивались к городу. Вскоре сюда прибыл секретарь ЦК КП(б) Белоруссии П. К. Пономарепко и с ним член Военного совета Белорусского фронта [5]5
  Накануне Освободительного похода в Западную Белоруссию и Западную Украину Белорусский особый военный округ и Киевский особый военный округ были соответственно переименованы в Белорусский фронт и Украинский фронт.


[Закрыть]дивизионный комиссар И. 3. Сусайков. Я доложил им обстановку и о том, что было уже сделано по организации временного гражданского управления в городе, а также о принятых мерах по вылавливанию оставшихся вражеских элементов. Всю ночь 17-го, затем 18 и 19 сентября в городе то и дело возникала стрельба. При вылавливании бандитов мы потеряли несколько человек красноармейцев и командиров.

После стокилометрового марш-броска, который осуществили части корпуса в течение 17 сентября, нужен был не столько отдых для бойцов, сколько приведение частей в порядок, проверка боевой техники, заправка горючим, пополнение боеприпасами, подтягивание тылов и т. д. На это было решено потратить часть дня 18 сентября.

В соответствии с общей задачей, поставленной корпусу, были объединены все наши танковые полки в одну подвижную группу, с тем чтобы ускорить продвижение на запад и уже на следующий день овладеть городом Волковыском, а затем городами Гродно и Белостоком. Это решение командования корпуса утвердил командующий конно-механизировапной группой И. В. Болдин.

Все шло в основном хорошо, однако не без некоторых шероховатостей и неприятностей. Проверяя подготовку танков к дальнейшему походу, я обнаружил, что горючего остается мало, хватало только до Волковыска, если танки использовались только как средство передвижения. Но ведь они являются боевыми машинами, должны вести бой и в любую минуту быть готовы к движению. Служба тыла фронта медленно развертывала свою деятельность и не успела своевременно подвезти горючее к быстро ушедшим вперед частям.

Решено было из каждых трех машин одну оставить совершенно без горючего и передать двум остальным. Таким образом, две трети танков и бронемашин становились полностью боеспособными. Треть же машин оставалась на месте без горючего и должна была дождаться его подвоза, а затем двигаться вслед за передовыми частями. Само собой разумеется:, что переливание горючего потребовало известного времени.

Кроме этого, обстановка усложнялась еще и тем, что в ночь с 18 на 19 сентября были обнаружены шесть колонн польских войск, двигавшихся из Слонима в направлении на Лиду, перерезая в нескольких местах наши маршруты. Возможны были ночные столкновения.

Когда уже все было готово к выступлению, во втором часу ночи 19 сентября в район нашей вновь созданной танковой группы прибыл член Военного совета конно-механизированной группы Т. Л. Николаев. Неожиданно пришлось выслушать упреки в медлительности продвижения.

– Двигайтесь с танками за мной. Я буду впереди, – приказал в заключение разговора Николаев.

Я предупредил его, что впереди польские войска, с которыми в любой момент возможно столкновение, поэтому ему лучше бы не ехать впереди войск, тем более без надежной охраны. Но это мое замечание Николаев не принял во внимание и приказал своему шоферу двигаться. Закончив с заправкой горючим и отдав распоряжение полкам на марш в направлении Волковыска, до которого оставалось свыше 100 км, я сел в машину, где были уже комиссар Щукин и представитель Генштаба. Колонны следовали за нами.