Текст книги "В начале войны"

Автор книги: Андрей Еременко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)

747-й полк имел уже некоторый боевой опыт, так как принял участие в боях на финском фронте в районе Кандалакши. В районе Могилева этот полк первоначально оказался в лучшем положении, чем 388-й и 514-й полки, которые оборонялись на западном берегу Днепра и первыми приняли таранный удар врага. Кроме того, 747-й полк, занимавший оборону на 10-километровом участке, поддерживался 601-м гаубичным артиллерийским корпусным полком. На участке полка располагался армейский зенитный артиллерийский полк, что также укрепляло оборону левобережного предместья Могилева. По господствующим высотам, густо заросшим лесом, личный состав полка и население Луполово отрыли траншеи и окопы, построили несколько дзотов, вырыли противотанковый ров, устроили ловушки, установили надолбы и минные поля. Создавались узлы сопротивления, укреплялась полоса предполья. Где позволяли условия, были сделаны лесные завалы, на высоких деревьях оборудованы наблюдательные пункты. На особенно угрожаемых участках установлены проволочные заграждения. В самом Луполово были возведены баррикады и укреплены каменные постройки. В глубине обороны полка тщательно готовились огневые позиции артиллерии.

Мы с самого начала, – пишет В. Ф. Кузнецов, – включились в разведывательные действия, выделив по указанию заместителя командующего Западным фронтом генерал-лейтенанта Еременко подвижную диверсионную группу, направившуюся в тыл врага. Ее действия были довольно успешными, она захватила в плен двух гитлеровских офицеров, которые дали ценные сведения о составе сил врага и его намерениях. Они, в частности, сообщили, что на могилевском направлении действует 24-й танковый корпус, а их собственные передовые подразделения имели задачей разведать нашу оборону на этом участке{19}.

У нас было тогда крайне мало фактических сведений о противнике, и то, что сообщили офицеры, захваченные разведотрядом 747-го полка, имело действительно большую ценность. Мы, в частности, едва ли не впервые узнали о составе группы Гудериана и о ее 24-м танковом корпусе. В дальнейшем оказалось, что дивизии пришлось иметь дело с этим корпусом, а именно с его 3-й танковой и 10-й механизированной дивизиями.

Большое внимание обращалось в 747-м полку, как и во всей дивизии, по свидетельству участников обороны, подготовке к отражению танковых атак противника. Основным средством для этого наряду с артиллерией были бутылки с горючей жидкостью. Воины усиленно тренировались в применении этого оружия карманной артиллерии, как его тогда называли. Кузнецов рассказывал, что генерал Романов, проверявший полк перед боями, похвалил командование полка за большую работу, проведенную по подготовке истребителей танков. И в ходе боев это простое, но грозное в умелых руках средство сыграло немалую роль в отражении бронированных клиньев врага.

На участке полка положение с вооружением и техникой оставляло желать лучшего: отечественный автомат был один на весь полк, правда, было захвачено уже несколько десятков трофейных автоматов, в полку было всего пять бронемашин и ни одного танка.

Активные боевые действия на участке 747-го полка, которому довелось сыграть важную роль в обороне Могилева, начались 10 июля ураганным артиллерийским огнем врага. Вскоре передовые подразделения неприятеля мотоциклисты, вооруженные крупнокалиберными пулеметами, – атаковали боевое охранение полка (командир – лейтенант Королев), находившееся в 10 км впереди основных сил в небольшом леске, у д. Недашево. Наши воины стойко выдержали их удар, огнем и контратаками нанесли большой урон и обратили в бегство хваленых мотоциклистов. Вслед за ними двигалась пехота, ей тоже был нанесен урон: до двух десятков человек было убито. В плен был захвачен унтер-офицер{20}, показавший, что мотоциклисты двигаются на Чаусы, а основные силы дивизии строят переправы через Днепр и частично начали переправляться. Наступление велось двумя колоннами: одна из них и натолкнулась на передовое охранение полка.

Как уже указывалось, ожесточенные бои развернулись в районе Сидоровичей. На этом участке наступало до двух полков противника с бронемашинами и танками. Гитлеровцы заняли деревню.

По решению командующего 13-й армией в направлении Сидоровичей и Слободки была организована контратака, в которой принял участие и отряд 747-го полка. В его состав подполковник Щеглов выделил стрелковый батальон из курсантов полковой школы, две полковых артиллерийских батареи, дивизион 493-го артиллерийского полка; в отряд вошел также разведбатальон дивизии.

Командиром отряда был назначен начальник штаба 747-го полка майор Г. И. Златоустовский. Хорошо знавшие его товарищи Кузнецов и Монахов характеризуют его как типичного кадрового офицера Красной Армии, впитавшего лучшие традиции советского офицерского корпуса. Это был человек, выросший и сложившийся как командир в предвоенные годы. По словам товарищей, он проявил себя как вдумчивый и необычайно работоспособный штабной работник, могущий по нескольку суток без сна и отдыха четко выполнять свои нелегкие обязанности. Это был во всех отношениях подготовленный командир, заслуживший большой авторитет как среди подчиненных, так и среди старших командиров.

При выполнении приказов он проявлял много инициативы, воли и настойчивости, умел повести за собой людей на выполнение самого сложного задания. Поэтому на него и пал выбор при назначении командира отряда, которому предстояло дерзко контратаковать превосходящие силы врага. В отряд он приехал по-уставному подтянутым, в новом обмундировании и снаряжении. Собрав подчиненных ему командиров, он поставил им конкретные задачи, побывал во всех подразделениях, беседовал с воинами, разъясняя им важность предстоящих действий. Комиссаром отряда был назначен инструктор отдела пропаганды полка политрук Берук.

В ночь на 13 июля двумя колоннами по двум дорогам отряд двинулся на южную опушку леса – исходный район для контратаки. Небольшое охранение гитлеровских войск было отброшено. Наша артиллерия и минометы открыли сильный сосредоточенный огонь по скоплению мотопехоты врага в д. Сидоровичи. Роты вышли из леса, развернулись и повели наступление. Гитлеровцы, не ожидавшие здесь такого удара, растерялись. Наши снаряды и мины рвались в гуще скопления войск и техники врага. Горели вражеские автомашины и бензоцистерны, броневики и танки, облитые горящим бензином взорванных бензозаправщиков. Наша наступающая пехота и разведчики ворвались в д. Сидоровичи и Слободка, беспощадно истребляя фашистов. Враг отошел назад к Днепру, оставив на поле боя десятки трупов своих солдат и офицеров, свыше 30 автомашин и бензозаправщиков, много изуродованных орудий, сгоревших броневиков и танков. Это сообщили в своем донесении в штаб полка командир и комиссар отряда. Однако под напором врага отряд отошел назад. Оседлав Гомельское шоссе, он занял круговую оборону по опушке леса севернее д. Слободка и Недашево.

На следующий день с утра с трех сторон загудели моторы фашистских танков, в воздухе появились бомбардировщики. Артиллерия и минометы врага открыли сильный огонь, и началась ожесточенная атака пехоты и танков. Бомбардировщики усиленно бомбили опушку леса, где был КП передового отряда и огневые позиции наших батарей.

По рассказам очевидцев и участников событий удалось частично восстановить картину этих боев. Перед контратакой наши артиллеристы прямой наводкой нанесли удар по танкам и пехоте противника. Сразу загорелись три танка, подбитые батареей капитана Трофимова. К окопам курсантов полковой школы развернутым строем двигалось до десяти танков. Первые три машины проползли прямо над узкими щелями. Их пропустили, но тут же вслед танкам полетели из окопов бутылки с горючей жидкостью. Танки загорелись. Гитлеровцы, пытавшиеся спастись бегством из горящих танков, были убиты. Остальные танки повернули назад. К сожалению, в горячке боя не удалось установить фамилии героев, которые открыли счет сожженным гитлеровским танкам, многие из этого боя не вернулись живыми.

Враг медленно начал отступать, не выдержав шквала нашего огня и дерзкого удара курсантов и разведчиков. Первыми подняли свою роту лейтенант Зинаков и политрук Скляренко. Оба они бежали в первых рядах контратакующих, увлекая за собой всю роту. Их примеру последовали соседние роты. Все чаще разрывались вражеские снаряды и мины, усилилась автоматно-пулеметная стрельба. Враг любой ценой пытался сорвать нашу контратаку, но это ему не удалось. Наш наступательный порыв все возрастал, и враг, не выдержав штыковой атаки, побежал назад. Прямым попаданием мины был убит политрук Скляренко, потомственный шахтер. Наши воины жестоко отомстили за смерть героя.

Пехота врага, не приняв штыкового боя, откатилась назад, сопровождаемая сильным огнем всех видов нашего оружия, оставляя па поле боя трупы своих солдат и офицеров, подбитые и сгоревшие танки, орудия и минометы. В этом бою отличился политрук батареи Смирнов. Когда вражеская атака достигла предела, а прорвавшиеся танки оказались в расположении нашей обороны, разгорелся ожесточенный поединок нашей батареи и вражеских танков. У одного из орудий батареи был убит весь расчет, в живых остался только заряжающий, раненный в бедро боец Воронков. Видя, что орудие замолчало, Смирнов со своим связным бросился к нему. С большими усилиями они выкатили орудие из укрытия и поставили на прямую наводку. Храбрецы расстреливали вражеские танки в упор и подбили две машины. В этой схватке Смирнов пал смертью героя.

Инструктор политотдела дивизии старший политрук Поляков, находившийся среди бойцов отряда, получил ранение, но оставался в строю и личным примером воодушевлял бойцов. Командир отряда майор Златоустовский был серьезно ранен в руку, но поля боя не покинул, несмотря на то, что для его замены прибыл командир 1-го батальона полка майор Денисов. Наступившая затем небольшая передышка была использована для укрепления занятых позиций, оборудования огневых позиций и артиллерии и разведывания сил врага. Маневр подразделений и подход резервов к отряду Златоустовского остались незамеченными. Была умело использована лесистая местность, и враг оставался в неведении относительно количества наших войск и техники в этом районе.

Во второй половине дня разведка отряда доложила, что неприятель приготовился к ответному удару, сосредоточив свои танки и пехоту на западной опушке леса у д. Сидоровичи. Вскоре началась сильная артподготовка, а затем в атаку двинулось до 40 танков и до полка пехоты. Они устремились по двум направлениям: по проселочной дороге из Сидоровичей на Недашево и по Гомельскому шоссе. Танки, а за ними пехота, ведя огонь на ходу, шли осторожно, испытывая стойкость и силу обороняющихся. Враг все сильнее теснил наши выдвинувшиеся вперед подразделения. Наши воины оборонялись стойко и мужественно. На стыке двух рот противник бросил на прорыв 10 танков, и бой переместился в глубину обороны отряда. В танки полетели связки гранат и бутылки с горючей смесью. Открыли огонь противотанковые пушки, для ликвидации прорыва была послана батарея лейтенанта Косорукова, которая с первых же выстрелов подбила четыре танка. Лейтенант Косоруков осколком снаряда был ранен в руку, но продолжал умело руководить боем. Враг, не добившись успеха, яростно отстреливаясь, отошел назад. Но бой не утихал. На правом фланге, на участке, где оборонялись курсанты полковой школы, прорвались танки и пехота противника. Танки врага начали утюжить окопы курсантов, снова все было в дыму и пыли. Напряжение боя достигло критической точки. В это время с фланга по приказу командира отряда майора Златоустовского на помощь курсантам из резерва была направлена противотанковая батарея. Быстро выкатив орудия на прямую наводку, батарейцы неожиданно для врага открыли огонь. Вражеская атака захлебнулась.

В этом бою особенно отличилась пулеметная рота 1-го батальона полка под командованием старшего лейтенанта Бордуна, отлично знавшего свое дело. В самый разгар боя Бордуна контузило и ранило. Когда он пришел в себя, то услышал чей-то возглас: Наводчика насмерть! Бордун, превозмогая боль, пополз вперед и припал к пулемету. С пригорка с криком бежали гитлеровцы. В каких-нибудь 40 шагах Бордун подрезал вражескую цепь длинной и меткой очередью, но сам снова был ранен осколком гранаты. К нему приближались враги. Напрягая последние силы, мужественный командир одну за другой бросил три гранаты; последняя взорвалась почти рядом. Несколько вражеских солдат заплатили жизнью за попытку взять его живым. Так оборвалась жизнь героя.

Правее полковой школы вместе с ротами разведбатальона дивизии, которым командовал капитан Метельский, оседлав шоссе Гомель – Могилев, вела неравный бой 7-я рота полка. Ее командир лейтенант Мовчак по ранению выбыл из строя. Боем руководил политрук роты Смирнов, однофамилец политрука-артиллериста, о котором речь шла выше. Когда гитлеровцы попытались прорваться по Гомельскому шоссе к Могилеву, Смирнов поднял роту в контратаку и внезапно нанес удар по мотоциклетной роте врага, отбросив ее на 300 м назад, но сам был убит пулеметной очередью недалеко от дороги.

Солдат Крылов на трофейной бронемашине ворвался в расположение врага, раздавил вражеское орудие, расстрелял его прислугу. Не обращая внимания на крики гитлеровцев о сдаче, он стрелял, пока у него были патроны.

Много других не менее героических подвигов совершили воины 747-го полка в этом первом серьезном сражении, продолжавшемся без перерыва 10 часов. Лишенные поддержки танков, воины самоотверженно боролись с танками врага связками гранат и бутылками с зажигательной смесью. Они подбили и сожгли вместе с артиллеристами до 20 танков, уничтожили до 30 автомашин и бензозаправщиков, много орудий и минометов противника, на поле боя остались сотни трупов вражеских солдат и офицеров. Отряд Златоустовского понес значительные потери и вынужден был под покровом ночи отойти в полосу предполья, оставив на дорогах боевое охранение.

Многих командиров и политработников, артиллеристов и стрелков не досчитались однополчане после этого боя.

Полк нанес серьезный урон врагу и в боях за Дашковку, где он взаимодействовал с другими частями дивизии.

Воспоминаниями о партийно-политической работе в 747-м полку поделился со мной бывший секретарь партийного бюро этого полка Сергей Петрович Монахов. Он рассказал, в частности:

Полку был отведен участок обороны протяженностью более 10 км. В таких условиях, конечно, нельзя было собрать общего собрания коммунистов полка, разговаривать же с ними было необходимо, и мы раскрепили членов партбюро по партгруппам для проведения бесед и собраний. На собраниях коммунисты высказывались за то, чтобы построить в 2–3 дня оборонительную линию на участке полка и насмерть встать на ней в борьбе с фашистскими захватчиками.

Когда противник навалился на 388-й полк, командир дивизии Романов приказал выделить группу из нашего полка на помощь соседу, наносившему контратаку под Дашковкой. Этой группой командовали коммунисты младший лейтенант Фуфаев, его заместителем был лейтенант Пугачев. Они хорошо выполнили свою задачу. Рядовые воины и командиры, идя в бой, подавали заявления о приеме в партию и просили: Если я погибну, считайте меня коммунистом. Использовались любые паузы в боях, чтобы рассмотреть заявления и наиболее достойных принять в партию. Среди них были товарищи Златоустовский, В. В. Сибиряков, Елистратов и многие другие. Молодые коммунисты стремились оправдать доверие партии. Так, майор Златоустовский, назначенный командиром разведотряда, в ночь на 13 июля 1941 г. в районе д. Сидоровичи на деле оправдал высокое звание коммуниста.

Политорганы и партийные организации делали все, чтобы о подвигах героев знали все воины полка. Например, о героизме, проявленном Бордуном, который пал смертью храбрых, воины полка были оповещены в боевых листках и листовках. Фашисты жестоко поплатились за смерть героя. После боя они оставили подбитыми 20 танков и свыше 30 автомашин, сотни трупов.

Бои шли упорные, но партийно-политическая работа не прерывалась. Во время затишья на партсобраниях мы подводили итоги боев. Гитлеровцы иногда мешали нам проводить такие собрания своим артиллерийским обстрелом.

Помню, когда в 1-м батальоне проходило партийное собрание, фашисты атаковали нас. Пришлось прервать собрание и контратакой успокоить врага. В этом бою был ранен инструктор пропаганды полка Иван Берук, но в госпиталь не ушел, остался в строю.

Много героизма проявили комсомольцы. Они, следуя примеру коммунистов, доблестно сражались с фашистскими захватчиками. В одном из боев я находился во 2-м батальоне, которым командовал старший лейтенант В. В. Сибиряков. Батальон нес большие потери, враг упорно наступал, хотя нес вдвое большие потери. Силы наши иссякали. Надо было быстро связаться со штабом полка. Командир батальона Сибиряков на своей лошади послал с донесением комсомольца Амракумова. Гитлеровцы, заметив гонца, открыли огонь. Лошадь была убита, а раненый комсомолец ползком добрался до штаба и все же вручил донесение. Рана была смертельной. Узнав, что батальону послано подкрепление, Амракумов успел сказать: Я выполнил приказ, – и навеки закрыл глаза.

Комсомолец Возной за несколько часов до боя подал заявление о приеме в партию и был принят; сразу же после этого он отправился выполнять боевое задание. Вскоре он погиб. Это был любимец молодежи нашего полка, активный депутат Новомосковского городского Совета.

Отважными воинами показали себя комсомольцы Альзоба, Гетманский, Мехалишин, Ракитин, Осинин.

Помнится и такой случай. Был воскресный день. Враг всегда по воскресеньям завязывал бои несколько позже обычного. Но вот послышался гул моторов. Часть самолетов шла на Могилев, часть на Луполово. Зенитчики открыли по фашистским стервятникам интенсивный огонь. Вместе с зенитчиками по самолетам противника били из обычных пулеметов и винтовок. Семь самолетов в этот воскресный день рухнули на землю, объятые пламенем. Это было для нас такой радостью, какой мы не переживали, кажется, за все дни обороны Могилева.

Героями этого радостного дня были наши славные зенитчики, коммунист командир взвода Федотов, политрук Жужжалов, комсорг Барановский, командир взвода коммунист Старцев, отважные наводчики комсомольцы Чепелев, Тананаев, Аксенов, Корсокин.

Политрук Акимушкин находился у зенитчиков, оборонявших мост через Днепр. Гитлеровцы с особой яростью обрушились в этот день на мост, связывавший нас с двумя другими полками дивизии. Фашистские стервятники буквально засыпали зенитчиков градом зажигательных бомб. Акимушкин сумел, однако, так сплотить людей, что они не дрогнули и продолжали вести огонь, несмотря на то, что позиции их буквально пылали от массы зажигалок. Акимушкин появлялся в самых трудных местах. Молодой еще человек, он поседел за несколько часов боя, но внешне оставался хладнокровным и бодрым, даже шутил в этой адской обстановке. После этого боя в числе сбитых зенитчиками самолетов было три бомбардировщика. В одном из них были бомбы, которые фашисты не успели сбросить. Они взорвались на земле в горевшем самолете, ранив полковника Якушева.

Одним из сбитых самолетов была зловещая рама, которая доставляла нам много беспокойства. В этом самолете было обнаружено два мешка листовок с призывом к нашим войскам прекратить сопротивление.

Летчик одного из сбитых фашистских бомбардировщиков спустился с парашютом. Это была женщина. Когда ее спросили, почему она бомбила город, мирное население, она ответила: А какая разница между вами и ими? Все вы советские, а советы нам фюрер приказал уничтожать.

Силы наши, однако, иссякали. Враг все усиливал нажим на наш полк. Особо угрожающее положение создалось, когда он вышел в район станции Луполово. На этом участке оборону держал 2-й батальон под командованием старшего лейтенанта В. В. Сибирякова.

Завязался ожесточенный бой. Враг, бросив на это направление две дивизии, потеснил 2-й батальон с занятых позиций. Гитлеровцы захватили станцию. Командир полка приказал контратаковать врага и выбить его из Луполово. Вся артиллерия полка поддержала контратаку. Впереди, как всегда, были коммунисты, они повели за собой остальных воинов. С криками Ура! За Родину! устремились роты батальона вперед. Контратака была стремительной и кровопролитной и закончилась рукопашной схваткой. Не выдержав яростного штыкового удара, подавленные нашей артиллерией, гитлеровцы дрогнули и поспешно отошли со станции. Но, перегруппировавшись, части врага вновь двинулись на позиции батальона. Бой разгорался с новой силой. Станция несколько раз переходила из рук в руки. Обе стороны несли большие потери. Командир полка приказал ввести в бой все силы. Именно тогда особенно ярко проявился патриотизм наших людей. Воины хозяйственных и санитарных подразделений заменяли убитых, легко раненные воины из медсанбата вернулись на позиции, вместе с ними и весь медицинский персонал. Медсестра Нина Потапова, будучи ранена, шла вместе со всеми в контратаку. Командир полка подполковник Щеглов энергично и умело руководил боем, он всегда оказывался там, где положение принимало критический оборот. Коммунисты и политработники словом и делом воодушевляли воинов{21}.

К 25 июля противник еще более сжал кольцо окружения, и 747-й полк был частично отрезан от других частей дивизии, некоторые его подразделения переправились в Могилев и приняли участие в заключительных боях за город, а остальные отошли дальше в лесные массивы в направлении Сухарей. Штаб дивизии потерял проводную связь с полком. Враг занял предместье Луполово.

Говоря о боевых действиях 747-го полка, нельзя не подчеркнуть, что эта часть выделялась своим упорством в обороне. 747-й полк, руководимый такими мужественными командирами и политработниками, как подполковник А. В. Щеглов, батальонный комиссар В. Ф. Кузнецов, майор Г. И. Златоустовский (начальник штаба полка) и С. П. Монахов (секретарь партбюро полка), заслужил признательность нашего народа.

На участке 388-го стрелкового полка в эти дни обстановка также крайне обострилась. В районе Буйничи противник ежедневно по нескольку раз яростно атаковал позиции оборонявшегося здесь батальона капитана Абрамова. Батальон был почти полностью уничтожен, пал смертью храбрых и его командир. С 17 июля бои развернулись на второй позиции. Здесь враг был остановлен и не смог прорваться к городу.

Положение дивизии все более осложнялось. По свидетельству многих участников обороны, особенно больным вопросом стало боепитание. Потеряв надежду захватить Могилев с ходу и понеся большие потери, части 24-го и 46-го танковых корпусов Гудериана, обойдя Могилев с двух сторон (46-й корпус севернее, 24-й корпус – южнее Могилева), соединились в населенном пункте Чаусы, замыкая окружение. Части дивизии оказались в тесном кольце, но продолжали ожесточенные, неравные бои в течение 15–19 июля. В это время враг ворвался уже в Смоленск. Характерно, что противник после своих неудачных танковых атак применил иную тактику и стал наступать пехотой, усиленной двумя-тремя танками, стремясь небольшими группами автоматчиков просачиваться в нашу оборону, особенно по ночам. Эти группы своим внезапным автоматным огнем в ночное время пытались вызвать панику в наших рядах.

Когда противник отрезал наши дивизионные тылы, войдя в Чаусы, в частях стал все сильнее ощущаться недостаток боеприпасов и продуктов. По распоряжению командования Западного фронта наша авиация сбрасывала с самолетов необходимые грузы, но часть парашютов относило в расположение врага, а иногда снаряды, доставленные с таким трудом, оказывались не тех калибров.

22 июля начальник Генерального штаба через штаб Западного фронта запросил конкретные сведения о частях, оборонявших Могилев. Генерал-майор Романов доложил о наличных силах дивизии и настоятельно просил помочь боеприпасами. Из штаба фронта было приказано выложить костры на аэродроме в районе Луполово для принятия боеприпасов. В ту же ночь группа транспортных самолетов сбросила боеприпасы и продовольствие. Часть из них попала на участок, занимаемый 747-м полком, а несколько контейнеров – в расположение врага. На рассвете следующего дня завязался ожесточенный бой за эти боеприпасы, и они были отбиты у врага. 24-го снова были сброшены боеприпасы, на этот раз на участке 388-го полка в районе Тишовки и в районе шелковой фабрики.

По словам комиссара дивизии, это была не только большая материальная, но и моральная поддержка. Воины дивизии чувствовали неразрывную связь со всем народом, воочию убеждались, что командование фронта и Верховное Главнокомандование, несмотря на сложность общей обстановки, не забывало о защитниках Могилева.

Приведу свидетельства генерала Бакунина о событиях этих недель с точки зрения командира, руководившего ходом боевых действий на более широком участке. Оговоримся, что в них частично повторяются факты, уже известные читателю из предыдущего изложения.

В течение 9 и 10 июля противник проявлял особенную активность. Войска корпуса подвергались сильным и неоднократным налетам гитлеровской авиации. Авиаудар пришелся по районам Копысь, Шклов, эти же районы были подвергнуты воздействию массированного артиллерийского и минометного огня противника, где проходил передний край обороны 53-й стрелковой дивизии. Однако неоднократные попытки врага навести переправы через Днепр в районах Копысь, Шклов, Добрейка в эти дни наши войска успешно срывали.

В полосе обороны 172-й дивизии противник крупными силами танков и пехоты пытался смять передовые отряды на р. Лохва и прорвать оборону дивизии в направлении Княжицы, Ямнипа, но, понеся большие потери в танках и пехоте, вынужден был отойти в леса южнее этих населенных пунктов. По докладу командира 172-й дивизии Романова, в итоге боев было подбито не менее 39 танков. Были взяты пленные, которые показали, что основная задача их частей – наступать на Москву.

На наши просьбы о нанесении ударов с воздуха командующий 13-й армией ответил, что в его распоряжении, как, впрочем, и в распоряжении фронта, бомбардировочной авиации почти нет.

С утра 11 июля противник перенес основные усилия в полосу обороны 172-й дивизии. Примерно после двухчасовой обработки переднего края и глубины обороны двинулась танковая армада по всему фронту этого соединения. Но организованным артиллерийским огнем наших войск, минными полями перед передним краем и многочисленными контратаками продвижение гитлеровцев было остановлено.

В течение всего этого и предыдущего дня 53-я дивизия также подверглась сильным налетам авиации, артиллерийскому и минометному обстрелу. Под прикрытием авиации, артиллерийского и минометного огня противник пытался навести переправы через Днепр, но пока успеха не добился. Он нес большие потери в живой силе и технике Стало ясно, что неприятель хочет сломить нашу оборону в районе Могилева и организовать переправы через Днепр южнее Орши, Копыси, Шклова.

12 июля в полосе обороны 172-й дивизии продолжались неоднократные попытки противника продвинуться вперед под прикрытием сильных налетов авиации, артиллерийского и минометного огня, но они по-прежнему терпели провал.

По показаниям пленных, большое количество танков противника в районах лесов южнее Княжиц и Ямницы остановились из-за недостатка горючего. Командир дивизии Романов 15Ф попросил разрешения организовать вылазку по уничтожению этих танков противника. По докладу командира дивизии, было уничтожено около 50 танков противника и взято в плен до 100 гудериановских танкистов, захваченных возле танков спящими.

С 13 по 21 июля 172-я дивизия ежедневно по нескольку раз в день отражала атаки танков и пехоты противника на переднем крае, но только на некоторых направлениях противнику удавалось вклиниться в нашу оборону, однако организованным огнем и решительными контратаками положение на переднем крае обороны всякий раз восстанавливалось.

Начиная с 20 июля, гитлеровцы сбрасывали массу листовок, в которых разглагольствовали о том, что Красная Армия разбита, дальнейшее сопротивление, дескать, бесполезно. В листовках требовали уничтожать комиссаров и сдаваться в плен. Советских воинов уверяли, что им будет гарантирована жизнь, хорошее питание и т. д. Далее геббельсовские пропагандисты перечисляли, какие советские города уже были заняты гитлеровскими войсками.

Эта агитация, однако, не производила на наших солдат ни малейшего впечатления. Они уничтожали листовки и соревновались в обстреле низко летящих вражеских самолетов.

С 21 по 25 июля танки и пехота противника, поддержанные еще более мощными ударами авиации, артиллерии и минометов, на ряде участков пробили оборону 172-й дивизии. Продолжая сопротивление, вновь и вновь переходя в контратаки, полки дивизии вынуждены были отойти на ближние подступы к Могилеву.

Нельзя не отметить, – пишет далее генерал Бакунин, – командиров частей и подразделений этой дивизии, сражавшихся самоотверженно и храбро, не щадивших своей жизни, таких, как командир 388-го полка полковник Кутепов, начальник штаба этого полка капитан Плотников. Когда танки противника прорвались через передний край обороны и устремились на КП 388-го полка, личный состав штаба во главе с Кутеповым и Плотниковым, пропустив танки противника, контратаковал пехоту, забросав гитлеровцев гранатами. Командир и начальник штаба бросились вперед на врага, воодушевляя бойцов и командиров примером личной доблести и самоотверженности. Благодаря этой дерзкой контратаке было восстановлено положение батальона, находившегося во втором эшелоне полка.

Подобным же образом неоднократно действовал и командир 514-го полка полковник Бонич.

Командир легкого артполка полковник Мазалов, когда танки подошли к его КП, принял командование батареей, которая вела огонь по танкам противника. Таких примеров было очень много. 172-я дивизия проявила массовый героизм в сражении против превосходящих сил врага.

Командир дивизии генерал Романов показал себя хорошим организатором боя, умело и твердо руководил частями, мужественно и храбро вел себя в бою.

В период с 21 по 26 июля противник довел до высшего предела нажим на северном участке 110-й дивизии 20-го механизированного корпуса, стремясь сломить сопротивление частей корпуса на правом фланге. Под прикрытием авиации, артиллерии и минометов танки и пехота ежедневно по нескольку раз переходили в атаку, но, неся большие потери, решительного успеха добиться не могли.

Наши войска, в частности 110-я дивизия, продолжали прочно удерживать свои позиции, отвечая контратаками на каждый удар противника. Командир 110-й дивизии Хлебцев проявил себя также как зрелый, волевой и мужественный военачальник{22}.