355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Еременко » В начале войны » Текст книги (страница 19)
В начале войны
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 06:03

Текст книги "В начале войны"


Автор книги: Андрей Еременко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)

149-я стрелковая дивизия в это же время вышла на северный берег р. Беличек и заняла Ворошилово. Противник оказывал упорное сопротивление, но под давлением наших атакующих подразделений начал отход в разных направлениях. Перед фронтом 568-го стрелкового полка, в частности, враг отходил на северо-восток, а перед фронтом 479-го стрелкового полка – на север. Отходившие подразделения противника входили, видимо, в состав авангарда, так как основная группировка неприятеля, по данным нашей разведки, находилась северо-восточнее Починка. В районе Лещиной Слободы было обнаружено до роты пехоты с пулеметами и минометами.

К исходу этого дня (24 июля) войска группы Качалова развили успех на своем левом фланге в направлении Гореликова. К этому же времени на правом фланге сосредоточилась 104-я танковая дивизия в районе Пустошь, Пасское 1-е, Заборье, имея один полк на рубеже Ивановка, Герасимовка.

149-я стрелковая дивизия в результате контратак нескольких групп противника, вклинившихся в промежутки и стыки между нашими частями, отошла на рубеж по южному берегу реки Беличек и Стометь, достигнутый накануне. 569-й стрелковый полк отошел к Чернявке и лесу юго-западнее этого населенного пункта. 479-й стрелковый полк окопался в районе Рудня, Бережок. 744-й стрелковый полк – на рубеже Захаровки. После отхода части приводили себя в порядок. Перед фронтом дивизии было до 20 танков и пехота врага.

145-я стрелковая дивизия к исходу 24 июля своим 340-м стрелковым полком овладела Петровкой, отбросив на Васьково до двух пехотных рот противника. 599-й стрелковый полк, наступавший на Жиганово, Голеевку, вышел на рубеж высота 188,0, Романовка, оттеснив и частично уничтожив разведывательные подразделения врага. 729-й стрелковый полк овладел деревней Белый Ручей и высотой севернее Полуева. 403-й стрелковый полк развернулся из-за левого фланга дивизии и к утру 25 июля вышел на рубеж Михайловка, Погары, Митюли, отрезая пути отхода противнику и развивая удар на Горелики.

25 и 26 июля, преодолевая упорное сопротивление противника, войска группы достигли линии Пустошь, Фадеева Буда, Тихоновка, Калиновка – 104-я танковая дивизия; Чернявка, Ворошилово, Лындовка – 149-я стрелковая дивизия; Осиновка, Пащево, Сартыновка, Барсуковские – 145-я стрелковая дивизия.

Продолжали наступление войска группы и 27 июля. При этом 104-я танковая дивизия получила задачу овладеть переправой на р. Хмара на участке Погуляевка, Егоровка; 149-я стрелковая дивизия – овладеть переправами через р. Хмара на участке Понизовка – железная дорога; 145-я стрелковая дивизия частью сил должна была оборонять район Осиновки, Стометки, р. Хмара, а остальными частями также выполнять задачу по овладению переправами через р. Хмара.

Разведка группы установила, что противник подводит резервы из районов Орши и Смоленска, сосредоточивая механизированные части в районе Шумаево, Докудово, Иванино.

29 июля неприятель еще более усилил сопротивление, обстреливая наши боевые порядки артиллерийским и минометным огнем. Его авиация небольшими группами беспрерывно бомбила и штурмовала штабы, огневые позиции артиллерии, места сосредоточения пехоты. В этот день 104-я танковая дивизия передовыми частями вела бои южнее Дударевки и в районе Марченов-ки, преодолевая сильный огонь противотанковой артиллерии. 149-я стрелковая дивизия 568-м стрелковым полком вышла на рубеж Зимницы, отметка 213,2; 479-й стрелковый полк овладел Лындовкой. 744-й стрелковый полк правым флангом занимал Никулино, а левым высоту с отметкой 192,1. Продвижению дивизии упорно противодействовали пехота, танки и артиллерия гитлеровцев.

145-я стрелковая дивизия 340-м стрелковым полком наступала на Васьково, также встречая сильное огневое противодействие. 729-й стрелковый полк вел бой на рубеже Мошек, Жигалова. 403-й стрелковый полк, наступая на Михайловку, вышел на рубеж высоты 196,7. 599-й стрелковый полк находился во втором эшелоне в районе Шаталово, Дундуковка, Старинка{29}.

Об этом бое имеются воспоминания командира 403-го полка майора Татарчевского. Из них следует, что командир дивизии генерал-майор Вольхин получил боевую задачу – занять оборону в районе Михайловка, Васьково, местечко Погост, безымянная высота. Последующей задачей было наступление в северо-западном направлении.

Сосредоточение частей дивизии происходило под покровом ночи. Время было очень ограничено, но, несмотря на это, оборонительный район был занят своевременно и оборудован. Командир 403-го стрелкового полка получил боевой приказ произвести ночной марш и на рассвете атаковать противника и завладеть д. Михайловка.

729-й стрелковый полк дивизии по замыслу командира дивизии тоже должен был совершить ночной марш и на рассвете одновременно с 403-м стрелковым полком или на несколько минут позже поддержать его ударом справа. 599-й стрелковый полк был во втором эшелоне дивизии.

Командир 403-го стрелкового полка серьезно отнесся к боевому приказу. Накануне марша задача была доведена до всех офицеров и солдат. В авангард назначен 1-й батальон, усиленный полковой артиллерией и минометами. За авангардом двигался артиллерийский дивизион, затем остальные батальоны и полковые подразделения. Было тщательно продумано и организовано боковое и тыльное походное охранение. Ночной марш совершен был хорошо. Полк, не обнаруживая себя, скрытно подошел к исходному рубежу для атаки. На рассвете была произведена короткая артиллерийская и минометная подготовка по переднему краю обороны противника и после этого стремительная атака. Для гитлеровцев атака была столь неожиданной, что они не успели произвести ни одного выстрела. В захваченных окопах было брошено все оружие, потери врага были очень велики. В деревне был оставлен весь автомобильный и гужевой транспорт, а на ее противоположной окраине захвачен дивизион полевой артиллерии, расположенный на позициях.

Артиллерия и минометные подразделения полка меткой стрельбой обеспечили успех атаки. В этом бою особенно отличились командир 1-го батальона майор Емельянов, 1 и 2-я стрелковые роты и 1-я пулеметная рота. Хорошо действовали и остальные подразделения полка.

Через несколько часов после этой удачной атаки противник, однако, оправился, подтянул свежие резервы, вызвал авиацию и при поддержке артиллерии и танков перешел в контратаку. 403-й стрелковый полк, неся серьезные потери, вынужден был оставить захваченный рубеж и отойти на прежние позиции. Атака 729-го полка по ряду причин запоздала.

С 1 августа 403-й стрелковый полк совместно с остальными частями дивизии наступал в направлении Михайловка – Васьково. Противник превосходящими силами с танками и артиллерией стремился задержать наступление 403-го стрелкового полка, и это ему удалось, хотя и ценой больших потерь в людях и технике.

В заключение своих воспоминаний майор Татарчевский пишет: Отвага и смелость солдат в единоборстве с танками противника была изумительной. Связки гранат, противотанковые гранаты, бутылки с горючей смесью и передвижные противотанковые мины были в то время главнейшим противотанковым оружием пехоты. Тем не менее танки противника зачастую как факелы пылали от бутылок с горючей смесью. При короткой остановке танков воины-добровольцы, рискуя жизнью, вскакивали на них и плащ-палаткой закрывали смотровые щели, или выдвигались вперед с передвижными противотанковыми минами{30}.

В этих боях командир 403-го полка был ранен.

Рано утром 1 августа после артиллерийской подготовки враг нанес сильный удар на участке Рудня-Новая, Жарковка, Шипенко, Печерск, Бурянка, Печерская Буда, Выдрица в направлении на Рославль. По свидетельству Гудериана, для захвата города были брошены 24-й танковый, 7-й и 9-й армейские корпуса{31}. Около 100 танков с мотопехотой в 5 часов дня прорвались в Звенчатку по шоссе на Рославль.

Еще более активизировалась и авиация противника во всей полосе действий группы, особенно свирепствовали гитлеровские стервятники в районе Рославля, который теперь оборонялся 222-й стрелковой дивизией, также подчиненной генералу Качалову.

На следующий день, 2 августа, обстановка продолжала ухудшаться. Мотомехчасти противника вышли на рубеж Новины, Старинка, Рогожинские, Новый Деребуж, Печкурово. Левый фланг группы обходили более полка мотопехоты и полк танков врага.

Однако к исходу этого дня наступление противника на левом фланге было приостановлено, на правом же фланге отдельные группы мотоциклистов и мотопехоты с танками проникли в район Заболотовки.

104-я танковая дивизия в полдень 2 августа отошла под натиском превосходящих сил противника, завязав напряженный бой с танками и мотопехотой в районе Борисовочки.

Об этих боях прислал мне воспоминания бывший комиссар 104-й танковой дивизии Александр Софронович Давиденко. Он пишет:

Продвигаясь с боями в направлении д. Починок, 28 июля мы встретили сильное сопротивление противника в районе деревень Ступино и Ивонино. Завязался бой, который длился 29, 30 и 31 июля. Каждый день боя был очень тяжелым для нас. За два дня боев 30 и 31-го только 104-й мотострелковый полк потерял 473 человека убитыми и ранеными. Большие потери были и в танковом полку. Хочу отметить, что хорошо показали себя в боях наши тяжелые танки КВ. Гитлеровцы, вероятно, не имели средств, способных пробить броню КВ, и это наводило на них ужас. КВ для них были неуязвимы. Очень жаль, что их у нас было так мало. Вот пример: 30 июля вечером вернулись с поля боя два танка КВ, у которых не было ни одной пробоины, но на одном из них мы насчитали 102 вмятины.

30 июля разведка донесла, что нашу дивизию противник обходит справа и слева. 31 июля во второй половине дня мы с командиром дивизии приняли сами решение о выходе из мешка, пока он еще не был завязан. И это действительно было своевременно. Утром 1 августа командир дивизии получил официальный приказ командующего группы о выходе из окружения. Части дивизии пошли в указанном направлении, но и здесь встретили сильное сопротивление противника. Завязался ожесточенный бой, который длился до позднего вечера. Гитлеровцы несколько раз шли в атаку, но наши танкисты с успехом отбивали атаки, нанося противнику большой урон. В бою участвовали одни танки без пехоты. Наш 104-й мотострелковый полк и два танковых батальона по приказу командующего действовали с частями 28-й армии. Бой был очень тяжелым, но без пехоты нам так и не удалось прорваться в этом направлении. В середине дня к нам на КП приехал в танке Т-34 командующий 28-й армией. Выслушав доклад командира дивизии, он дал конкретные указания, как действовать дальше.

В этом бою при выходе из окружения были убиты командир и комиссар танкового полка, а начальник штаба полка тяжело ранен. Во второй половине дня был ранен в оба плеча командир дивизии полковник Василий Герасимович Бурков, которого я сам перевязал и отправил на бронемашине к месту расположения штаба дивизии{32}.

Проанализировав сложившуюся обстановку, генерал Качалов 2 августа отдал приказ, в котором констатировал, что противник пытается вклиниться между укрепленным рубежом на р. Десне и правым флашом группы, с особым упорством развивая наступление на направлении Новый Деребуж, Печкурово, Рославль с рубежа Хислевичи, Кричев. Войскам группы приказывалось сдерживать наступление противника на рубеже Ивановка, Осиповка, Ефремовка, Новый Деребуж, Печкурово, Рославль. Считая основной задачей удержать рубеж по р. Стометь и район Рославля, В. Я. Качалов одновременно планировал нанести удар в общем направлении на Егоровку, Починок в тыл ельнинской группировке противника.

Так, 104-й танковой дивизии в ночь со 2 на 3 августа под прикрытием мотострелкового полка, удерживающего рубеж Новоселье, Борисовочка, предстояло сосредоточиться в районе Селинка, Чернявка, Недобрая и быть готовой вместе с 149-й стрелковой дивизией нанести удар в северном направлении.

Этот приказ отвечал обстановке, правильно нацеливал войска группы и был увязан с действиями соседей, в частности с 13-й армией Центрального фронта.

Дело в том, что командование Центрального фронта 3 августа в связи с прорывом вражеских танков в район Рославля и подхода сюда значительных сил пехоты поставило 13-й армии задачу, не допуская выхода неприятеля восточнее р. Остер в направлении Брянска, основными силами ударить с тыла (с запада и юго-запада, удар группы Качалова – с севера) и нанести поражение прорвавшейся к Рославлю группировке противника.

Удары 13-й армии готовились из лесов севернее Шумячеи (кавалерийская дивизия) и с рубежа Милославпчи, Васильевка, Гульки (137-я, 121-я стрелковые и 21-я кавалерийская дивизии).

Одновременно 4-й воздушно-десантный корпус должен был контратаками сдержать части 7-го армейского корпуса гитлеровцев на линии Хотимск, Первомайская, Михеевичи{34}.

Эти задачи войска 13-й армии получили лишь к вечеру 3 августа и начали осуществлять на следующий день.

В то же время враг успел закрепиться на достигнутых рубежах и фактически осуществил оперативное окружение группы Качалова. Я не располагаю точными данными о причинах запоздания командования Центрального фронта с отдачей приказа об ударе по группировке гитлеровцев, окружившей наши войска в районе Рославля. Но если бы эти действия были осуществлены хотя бы на сутки раньше, обстановка на этом участке сложилась бы более благоприятно для нас и группа Качалова в полном: составе вырвалась бы из кольца.

В продолжение ночи со 2 на 3 августа противник пытался справа и слева прорваться в тыл группы Качалова и окружить ее и фактически добился этой цели. Генерал Качалов перегруппировал части так, чтобы два стрелковых полка могли контратаковать из Стодолища в направлении Рославля и уничтожить противостоящие силы совместно с 222-й стрелковой дивизией и очистить город от проникших туда гитлеровцев.

Однако события приобретали все более драматический характер. Угроза полного окружения и уничтожения нависла и над штабом группы. Генерал Качалов, находившийся в это время на своем КП в лесу, у Стодолища, решил выходить из окружения в направлении Лысовка, Старинка и отдал приказ командиру 149-й стрелковой дивизии подтянуть к д. Лысовка один стрелковый полк, который должен был двигаться в авангарде, прорвать кольцо окружения и обеспечить выход штаба группы. Время подхода этого полка в Лысовку было установлено в 23.00. Одновременно туда должна была прибыть и колонна штаба группы. Полк, однако, запоздал с выходом в Лысовку и прибыл туда только к утру 4 августа. Деревня Старинка к этому времени была уже занята противником. Развернувшись в боевой порядок, полк атаковал гитлеровцев, засевших в деревне. За полком двинулась и колонна штаба. При подходе к Старинке завязался ожесточенный бой Он длился с переменным успехом до 17 часов 4 августа. Штабные машины были замаскированы в лесу, а личный состав штаба во главе с членом Военного совета В. И. Колесниковым пошел в боевые порядки, чтобы поднять дух войск. В. Я. Качалов сел в танк, который находился на КП, и тоже поехал в боевые порядки, чтобы лично руководить боем.

Командир 149-й стрелковой дивизии Ф. Д. Захаров вспоминает:

С утра 1 августа противник превосходящими силами при поддержке авиации повел наступление на дивизию, завязался упорный бой 3 августа был получен приказ командарма о выходе из окружения. Боевой порядок армии при выходе был следующим: отходить двумя колоннами в направлении Рославль, правая колонна в составе 145-й стрелковой дивизии, левая колонна в составе 149-й стрелковой дивизии и штаба армии. В ночь с 3 на 4 августа тылы 145-й стрелковой дивизии сбились со своего маршрута и вышли на маршрут левой колонны, чем создали пробку в направлении движения нашей колонны, и лишь к утру 4 августа удалось навести соответствующий порядок в колоннах.

4 августа авангард головного полка полковника Пилинога завязал бой за д. Старинка. Противник оказывал сильное сопротивление. Вскоре на мой наблюдательный пункт прибыл командующий 28-й армией генерал-лейтенант В. Я. Качалов и член Военного совета. Я доложил обстановку и о разведанном обходном пути севернее Старинки. Командарм приказал вызвать командира полка полковника Пилинога и приказал повторить атаку и захватить Старинку. В 13.00 полк при поддержке артиллерийского огня двух артполков перешел в атаку, но и на этот раз наступление полка не привело к решительному успеху. В 15.00 командарм приказал водителю танка: Вперед! Танк командующего и броневик адъютанта пошли в направлении Старинки. Танк пошел в цепь полка и скрылся в лощине перед д Старинка. Через несколько минут показался броневик, на котором прибыл адъютант командующего и передал приказание: посадить на все имеющиеся автомашины полк пехоты для преследования противника, который, как полагал командарм, начал отход. При штабе дивизии находилась авторота с боеприпасами. Я приказал боеприпасы сгрузить на землю и посадить 3-й батальон полка полковника Пилинога на машины, чтобы преследовать отступающего противника.

Командиру полка отдал распоряжение свернуть в колонну полк и следовать за 3-м батальоном. Как только авторота с людьми подошла к д. Старинка, противник открыл сильный артиллерийский и минометный огоиь, и продвижение было приостановлено Я решил с наступлением темноты вывести дивизию по маршруту разведроты

5 августа в 10 часов начали переправу через р. Остер у шоссе Москва Варшава. Во главе дивизии с головным полком шел заместитель командира дивизии полковник Бобров. Штаб дивизии и я организовали и пропускали части дивизии через переправу. Прошел последний полк. Остались штабная батарея легкого артполка и штаб дивизии.

В 14.00 налетела авиация противника, разбомбила переправу, и на западном берегу р. Остер остался штаб дивизии без оперотделения, которое ушло во главе колонны, командир артполка и примерно 40 солдат штабной батареи, а всего человек 100. Прорваться в этом месте мы не могли, восточный берег противник уже занял пехотой и танками. Нам пришлось уйти в лес, сжечь свои автомашины и выбираться пешими. 28 августа нам удалось пройти линию фронта противника на р. Десне в районе урочища Чаща. Пять дней мы вели наблюдение за обороной врага. Мы установили, где огневые средства, где траншеи, и выбрали место для прохода. Гитлеровцы обнаружили нас только тогда, когда наши стали кричать Кто идет? и наш ответ заставил их открыть огонь, но было уже поздно.

Мужество и стойкость проявили солдаты и офицеры 149-й стрелковой дивизии благодаря правильной воспитательной работе партийных организаций. Дивизия по заслугам получила звание гвардейской{35}.

О действиях героической 149-й стрелковой дивизии и ее храброго командира стоит привести также рассказ начальника политотдела 28-й армии дивизионного комиссара В. П. Терешкина{36}.

При выходе армии из окружения генерал Захаров с группой бойцов и командиров численностью в 700–800 человек прикрывал до последнего момента переправу армии через р. Остер. Рано утром, когда части армии и боевая техника уже закончили переправу, гитлеровцы отрезали группу Захарова от р. Остер. С этой группой остался в окружении у противника и я, а также генерал Фоменко и начальник санитарной службы армии. Я все время был в тесной связи с Захаровым и видел в нем мужественного, преданного Родине офицера Красной Армии.

Особенно тяжелым был первый день нашего пребывания в окружении. Группа Захарова выдержала тяжелый бой, имея крайне ограниченное пространство для своих действий площадью в 3 км. Противник, во много раз превосходящий нас силами, неоднократно пытался уничтожить группу Захарова, обстреливая ее из всех видов оружия, производя неоднократные атаки и воздействуя на нее массированными налетами авиации. Фашисты пытались также и морально воздействовать на окруженных бойцов и офицеров, разбрасывая листовки, призывающие к сдаче в плен, пуская в ход агитацию с помощью громкоговорителей, и т п. Однако все бойцы и офицеры продолжали мужественное сопротивление под умелым руководством генерала Захарова.

С наступлением темноты генерал Захаров собрал бойцов и офицеров (осталось 400–500 человек) и смелым маневром вывел их в тыл противника. Здесь группа Захарова действовала в течение нескольких дней, выдерживая неоднократные и тяжелые столкновения с превосходящими силами врага. В дальнейшем генерал Захаров разделил воинов на более мелкие группы, поставив перед ними самостоятельные задачи на выход из окружения. Я с группой бойцов и офицеров вырвался из окружения 268 раньше, чем генерал Захаров. Через несколько дней и он вышел из юкруження во главе небольшой группы бойцов и офицеров. Я знал его всегда как преданного Родине, замечательного боевого генерала{37}.

Трудно сейчас полностью восстановить картину действий В. Я. Качалова в этот ответственный момент. Но в целом она ясна для меня. Находясь на КП 149-й дивизии вместе с ее командиром, командарм внимательно наблюдал за боем. По-видимому, в какой-то момент, когда события достигли кульминации, опытный военачальник понял, что необходим еще один импульс, чтобы добиться перелома в нашу пользу. Меньше всего думая о себе, он ринулся в бой, стремясь личным примером и огнем своего танка повлиять на ход сражения, а вместе с тем и увидеть его изнутри, чтобы понять, что необходимо делать дальше. При появлении ведущего меткий огонь танка, в котором, находился командующий, враг, как видно, дрогнул. Наверное, в этот момент Владимир Яковлевич и послал адъютанта с приказом о подброске мотопехоты. Но и с вражеской стороны, вероятно, уловили, куда клонится дело, открыли ураганный артиллерийский огонь, жертвой которого пал доблестный командарм, находясь в боевых порядках пехоты на подступах к д. Старинка. Погиб и весь экипаж танка. Местные жители похоронили павших в общей могиле Это подтверждено показаниями жителей д. Старинка Н. В. Кузьмина, В. К. Мучкина, А В Андреева, Ф. В Зайцева. Они рассказывают: Около деревни Старинка в одном из подбитых танков находился генерал Качалов, которого после боя уже мертвым вынесли из машины. На поле боя было подобрано еще до пяти десятков трупов наших воинов, все они были похоронены на краю деревни Старинка в двух братских могилах.

Гибель В. Я. Качалова подтверждается и данными противника. В обзоре 9-го армейского корпуса, захваченном нашими войсками, указано: К этому моменту пал командующий 28-й армией Качалов со своим штабом. Вместе с танковой группой он пытался прорваться через деревню Старинка, но в конце концов был задержан и не прошел.

Генералы и офицеры, знавшие В Я. Качалова на протяжении многих лет службы в Красной Армии, сохранили о нем самые лучшие воспоминания.

Я лично хорошо знал Владимира Яковлевича Качалова. Он одно время командовал 14-й кавалерийской дивизией им. Пархоменко, а я командовал 55-м кавалерийским полком этой дивизии, находился в его подчинении, знал его как хорошего командира дивизии.

Владимир Яковлевич Качалов родился в с. Городище в 1890 г на территории нынешней Волгоградской области. Родители его сначала занимались сельским хозяйством, а перед революцией имели кожевенную лавку в Царицыне, но вскоре прогорели и опять ушли в село, где по-прежнему занимались сельским хозяйством. Владимир Яковлевич в 1910 г. окончил Харьковское коммерческое училище и был призван в армию как вольноопределяющийся. В 1912 г. он был демобилизован, а в 1914 г. вновь призван в армию и служил в чине прапорщика в 712-й пехотной дружине. В 1918 г. добровольно вступил в Красную Армию и участвовал в гражданской войне. Он занимал должности начальника отряда, начальника штаба бригады, начальника штаба 1-го конного корпуса, начальника штаба дивизии, а после окончания гражданской войны – командира дивизии, командующего военным округом.

Очень высоко отзывались о нем и те, кто был свидетелем его командной деятельности на фронте. О нем рассказывали, что он храбро держался в бою, не допускал и признака растерянности, всегда твердо руководил войсками. В этом отношении особенно показательны и интересны глубокие по содержанию и выразительные по форме воспоминания о В. Я. Качалове начальника политотдела 28-й армии В. П. Терешкина:

Как в Архангельске, так и на фронте я видел в В. Я. Качалове преданного Родине и нашей партии командира. Он был спокойным, выдержанным, внимательным к своим подчиненным человеком. Я не помню ни одного случая ни в мирное время, ни во время войны, когда бы Качалов терял самообладание, допускал бы грубость по отношению к подчиненным. Он был строгим и требовательным, но всегда спокойно и убедительно разъяснял задачи, которые ставил подчиненным, и так же спокойно и убедительно отвечал на все вопросы, которые у подчиненных возникали в связи с полученными ими от Качалова приказами. Он никогда не проявлял поспешности. В боях он был примером личного мужества и презрения к опасностям. Иногда он даже, как мне кажется, излишне подвергал себя опасности в бою. Мне несколько раз самому приходилось просить его уйти в укрытие, когда он в непосредственной близости к противнику, стоя во весь рост, наблюдал за ходом боя и отдавал приказания. Но он обычно шутливо отвечал: Еще не добыт свинец для «моей» пули.

К фашистским захватчикам он относился с глубокой ненавистью и презрением. Неоднократно в моем присутствии он зло и остроумно высмеивал листовки, которые противник разбрасывал с самолетов в расположение наших частей, показывая при этом, что враг не знает советского народа, не знает страны, на которую он напал, и что это приведет фашистов к неизбежному поражению, несмотря на их первоначальные успехи.

Я не знаю деталей тех обстоятельств, при которых погиб В. Я. Качалов. Я получил от члена Военного совета армии (бывшего члена Военного совета Архангельского военного округа) В. И. Колесникова сведения, которыми он располагал об обстоятельствах гибели Качалова. Сам я был у Качалова и разговаривал ic ним за несколько часов до его гибели под д. Старинка. От имени начальника штаба армии генерала П. Г. Егорова и от своего лично имени я просил у Качалова и Колесникова разрешения продолжать разведку боем возможностей выхода частей армии, находившихся примерно в 6 км западнее командного пункта, из окружения. Такие возможности нами частично уже были выявлены, и я от имени Егорова и от своего имени просил разрешения, если не удастся прорваться в районе д. Старинка, начать вывод частей армии из окружения в том направлении, в котором мы могли осуществить прорыв. Такое разрешение командующим и членом Военного совета армии нам было дано, после чего я вернулся к Егорову. Время было уже под вечер и с наступлением темноты нам удалось осуществить прорыв и начать продвижение к р. Остер.

Ночью в расположение наших частей прибыл член Военного совета армии Колесников и сказал мне, что прорыв у д. Старинка не удался и части, которые вели бой с противником там, в настоящее время присоединились к частям, которыми командовал начальник штаба армии Егоров. Я спросил, где находится командующий армией. В. И. Колесников рассказал, что вскоре после моего отбытия с КП армии противник перешел в контратаку у д. Старинка и нужно было поддержать морально-боевое состояние частей, для чего он, Колесников, с офицерами штаба армии, которые в то время находились на КП, ушел в боевые порядки частей, ведущих бой с противником. После того, как контратака противника была отбита и наши части перешли к обороне, Колесников вернулся на KH армии, где обнаружил свою бронемашину вместе с ее водителем, но заметил, что танк, в котором до этого находился командующий армией, отсутствовал. На вопрос о том, где танк командующего, где сам командующий, получил ответ от водителя бронемашины, что командующий в танке выехал по направлению к противнику, но не прямо к д. Старинка, а правее ее. О целях поездки командующего водитель бронемашины ничего не знал.

Колесников предполагал, что командующий, возможно, решил прорваться на танке сквозь вклинившегося в расположение наших частей противника к другим частям армии, с которыми была потеряна к этому времени всякая связь, для того, чтобы координировать их действия с теми частями, которые вели бой под д. Старинка. Мне это предположение Колесникова также казалось весьма правдоподобным и, конечно, ни у меня, ни у него не было и малейшей мысли о том, что Качалов мог иметь какое-либо намерение сдаться противнику в плен. Об этом же как Колесников, так и я докладывали и Мехлису, когда мы были вызваны им для объяснения причин исчезновения Качалова. Но Мехлис заявил нам, что мы политические младенцы и не понимаем, что Качалов не только сам давно уже решил перейти к противнику, но и искал себе союзников. Никаких убедительных данных в подтверждение этого своего заявления Мехлис привести нам не мог. Он сослался лишь на случай, когда Качалов в присутствии группы офицеров прочел листовку противника, призывавшую сдаваться в плен и утверждавшую, что эта листовка служит пропуском в расположение войск противника. Я не знал об этом случае, но Колесников говорил, что такой случай был, однако, как и раньше, отношение Качалова к листовке противника было издевательским. Во всяком случае, этот эпизод никак не давал повода думать всерьез о возможности измены Родине со стороны генерала Качалова{38}.

Мехлис же, использовавший любой случай для избиения военных кадров, объявил доблестного командарма изменником Родины и приклеил ему ярлык врага народа.

Я рассказал здесь о генерале Качалове и, в частности, более подробно о его гибели потому, что он в то время без оснований был действительно обвинен в измене Родине, в переходе на сторону врага. В декабре 1953 г. дело Качалова было пересмотрено и Владимир Яковлевич полностью реабилитирован.

Доброе имя храброго командарма останется в памяти нашего народа наряду с именами других героев, павших в борьбе за свободу и счастье нашей Родины.

После гибели Качалова положение частей 28-й армии (группы Качалова) еще более ухудшилось. Вот что доносил начальник штаба армии к концу дня 4 августа в штаб Западного направления.

28-я армия ведет бой с превосходящими силами в окружении в районе Ермолино, Самодидино, Лысловка, Шкуратовка, Озерявино. Войска пробиваются в юго-восточном направлении, одна группа через Рославль и одна к востоку. Задача – пробиться за реку Остер. Войска имеют потери массового характера, боеспособны. Прошу помочь авиацией главным образом истребителями.

Егоров

Прилонко

В дальнейшем группа Качалова вышла из состава Западного фронта и перешла в подчинение Резервного, многим ее частям удалось вырваться из окружения, но с большими потерями.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю