Текст книги "Игры с Вечностью (СИ)"

Автор книги: Андрей Грамин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Улица, по которой до того шел Виктор, заканчивалась поляной, и продолжалась вверх лишь тонкой тропой, уводящей за последним забором влево, по краю поляны и исчезающей в лесу. Тропа поднималась вверх довольно круто, петляя между деревьев, как нитка пряжи, размотанная шаловливым котенком, и конца ее видно не было.

– Скоро стемнеет, сумерки уже начинаются. Ты уверен, что ночью в лесу можно пройти? Заблудиться же проще простого!..

Кот остановился, посмотрел на Виктора и резко мотнул головой в сторону леса. Жест мог значить только одно: пошли!

– Как знаешь! Да, спрашивать тебя, сколько нам осталось идти, бесполезно... – пробурчал Ильин себе под нос.

И Виктор пошел вперед. В горы он не ездил немногим менее десяти лет, и уже забыл, насколько они прекрасны. Тогда, перед армией он часто выезжал с друзьями в горы, в совершенно разные места, и это было ни с чем несравнимое удовольствие. Теплая компания, свет ночных костров, гитара, смех, задушевные разговоры и чувство родного плеча. Это невозможно заменить чем-то другим, как невозможно и любовь подменить другим чувством. Любовь сразу заменяется только ненавистью, но это уже из другой оперы. Тогда, в детстве и юности, люди друг друга ценили исключительно за личные качества, не пытаясь найти выгоду от отношений, а теперь же без какой-либо задней мысли люди даже друг с другом не заговаривают. Нет, понятно, что этого не вернуть, и он сам изменился, и жизнь стала другой, но в сердце осталась какая-то незанятая ниша, в которой когда-то хранилось счастье....

Ильин вот уже сорок минут пробивался через лес, ориентируясь по еле заметной серой тропе, которая терялась, когда из земли выходили каменистые белые пласты, по которым приходилось карабкаться вверх. Единственное, что на фоне белой скалы черный кот был намного заметнее, чем на фоне влажной земли или темной зелени растительности. Сумерки сгустились, и дошли в своей стадии до того полумрака, за которым наступает полная темнота, которая там гуще в горах, посреди леса. Виктор помнил, что тьма в горах приходит сразу. Он включил фонарик, стараясь его лучом определить, где сейчас находится кот, но при этом споткнулся о камень и полетел через него со всего маху. Приземлившись, Виктор сразу же поднялся на ноги, прощупывая конечности. Болели только ребра, но дышалось легко, и на основании этого Ильин сделал вывод, что они не сломаны. Так дальше продолжаться не могло.

– Азель!

Кот обернулся.

– Подожди меня. Я хоть и неплохо ориентируюсь в темноте, но ты сливаешься с окружающим фоном. Ты же черной масти, а не белой.

Кот подошел к человеку.

– Давай что-нибудь придумаем. Эх! И отчего ты такого небольшого размера?! Будь ты больше, я бы надел на тебя ошейник, и ты послужил бы мне поводырем, как те собаки слепым...

Глаза кота гневно сверкнули.

– Не по душе эта затея? – Ильин погасил улыбку.

Кот кивнул.

– Ну так предложи что-нибудь получше. – Виктор с надеждой посмотрел на животное. В том, что перед ним существо не менее умное, чем он сам, Ильин не сомневался.

Кот присел, а потом поднялся на задние лапы, и сделал кувырок, увеличившись в размерах. После третьего кувырка Азель был размером с волкодава. Во время этого превращения Виктор отскочил от Азеля метров на пятнадцать, и спрятался за дерево. Конечно, не каждый день встретишь такое... да и облик кота поменялся, перед Ильиным теперь была точь-в-точь та же тварь, которая загрызла грабителя Васю. Ильин переборол свой страх и вышел из укрытия.

– Ну, ты и даешь! – С уважением прокомментировал он увиденное.

Но кот, видимо решил не останавливаться на полпути в своей трансформации. Он протяжно зевнул своей жуткой пастью, рыкнул и совершил кувырок в обратную сторону. Когда он поднялся на лапы, шерсть на кончике хвоста неожиданно загорелась, и огонь медленно разрастаясь, пополз по телу дальше, к голове. Через несколько секунд Азель пылал полностью неестественным ярко-красным пламенем, сквозь которое было четко видно темную шерсть шкуры. Огонь не причинял, по-видимому, никакого беспокойства, даже наоборот кот вальяжно потянулся. В воздухе запахло горящей серой и кипящей смолой. Так, должно быть пахло в аду, как про себя подумал Виктор. Теперь у него не оставалось сомнений, что перед ним выходец оттуда, хотя и положительно настроенный по отношению к Ильину.

– Вот теперь другое дело! – сказал Виктор. – Теперь мне будет видно тропу лучше, чем днем. Веди!

И Азель послушно пошел вперед. Склон горы становился круче, полоски скальных пород сменились сплошными уступами и валунами, через которые приходилось перелезать, и движение Виктора вверх стало занимать куда больше времени, чем до того. Так как Азель шел впереди, и находился выше Ильина, то человеку действительно было видно лучше, чем днем. Тропа огибала глыбы камня, прерывалась, потом снова продолжалась, мелкой галькой путаясь между валунов, ступеньками взлетала на утес или обрушивалась незначительно вниз, спускаясь с очередной мелкой гряды. Как понял Виктор, они уже несколько раз пересекали русла пересохших ручьев, которые видимо, бьют ранней весной со сходом снегов. Вскоре тропа слегка поменяла направление, отойдя от края обрыва, и они пошли по берегу неглубокого оврага за тысячелетия промытого в скале талыми водами. На каменистых склонах росли только сосны, и они, впитав в себя силу и первозданную мощь утеса, свечкой вздымались в вышину, где в холодном осеннем воздухе тускло мерцали звезды, расстилавшиеся по небу миллиардом светлячков.

Поначалу Ильин беспокоился, как бы Азель своей горящей шкурой не подпалил траву или того хуже деревья, возле которых проходил, так как сухая кора с облепившим ее мхом вспыхнула бы словно порох. К тому же от кота шел жар, ощущаемый за добрый десяток метров, не смотря на то, что температура воздуха была немногим выше нуля, и с подъемом ветер усилился. Но вскоре Ильин успокоился, заметив, что жар слишком силен, и от него трава не горит, а превращается в пепел, а древесина обугливается, становясь каменной. Никакого тления не было, все обжигалось мгновенно и без дыма. Так опаливает стекло шаровая молния, ровно, как режет алмазная коронка. Ильин однажды видел, как это происходит. Это случилось в детстве, когда он с другом летом приехал к родственникам на море. На второй неделе пребывания в гостях, погода резко испортилась, разразился шторм с грозой, и Виктор с другом по этой причине сидели дома. Родственники ушли к соседям через улицу, и мальчишки пребывали в одиночестве, играя в карты в спальне для гостей. Неожиданно через окно в комнату влетел ослепительно-светящийся шар, размером с клубок пряжи. Шар влетел метеором, но при виде мальчишек сбавил скорость, и застыл ровно посередине комнаты, крутясь на месте. Пацаны застыли, боясь пошевелиться. Виктор, так как увлекался всем непознанным и загадочным, перечитал немало литературы, и знал о существовании шаровых молний, и потому почти сразу распознал, что перед ним находится. Он хотел что-то сказать другу, и раскрыл для того рот, как молния с треском влетела в телевизор, и на этом все закончилось. Мальчишки сразу подскочили к телевизору, и заметили, что на месте вхождения молнии пластиковая стенка оплавилась, но отверстия там не было. Телевизор так и не заработал, хотя вызванный мастер, как не бился, причин поломки не нашел.... С тех пор прошло пятнадцать лет, но Ильин помнил все отчетливо, как будто это было вчера.

Виктор за временем не следил, но ему показалось, что прошла целая вечность, когда Азель привел его к развилке тропы. Конечно, развилкой то место было очень сложно назвать. Основная тропа сворачивала влево, огибая высокую скалу-выступ, и было видно, что ей пользуются, в то время как вправо, тоже огибая скалу, уходила еле заметная тропинка, ведущая по направлению к лесу. Если бы Азель не свернул туда, то Ильин прошел бы мимо, даже не заметив, что там есть тропка. Демон кивнул по направлению к лесу, и Виктор пошел за ним следом. Тропинка шла с еле заметным подъемом, как бы огибая гору. До вершины было далеко, но Ильин понимал, что они и так взобрались очень высоко. Без своего спутника обратной дороги ему не найти, даже при свете дня. Свитер взмок от пота, рюкзак нещадно давил на плечи, ноги гудели вкупе с головой, но Ильин шел вперед с упорством сталкера, не делая привалов и остановок. Хорошо, что теперь путь пролегал почти по прямой, иначе Виктор с непривычки вскоре бы обессилел. Нет, конечно, от отсутствия сил движение он не прекратит, но тогда передвигаться будет сложнее и медленнее. Ради того, чтобы найти Анну он готов на все, тем сильнее укрепившись в этом решении после утреннего происшествия с телефоном; теперь он пойдет против всех сил природы, но он ее увидит. Поэтому, когда у него закончатся силы, он будет ползти вслед за неутомимым Азелем, он будет грызть землю, срывать ногти о камни, но он не остановится пока бьется его сердце.

К счастью, такого самопожертвования не понадобилось, через пару километров от поворота Азель вывел Ильина на поляну идеальной круглой формы, диаметром около двухсот метров. Трава на ней лежала концентрическими кругами, как скошенная, по спирали расходясь от центра к краю. Высокие дубы, облепившие поляну частоколом, тоже имели необычный вид. Все ветки, находящиеся внутри четкого круга поляны, были сухими, в то время, как ветки, выходящие за круг, казалось, впитали в себя неимоверную силу, и зеленели неестественно-ярко. Азель сел в центре поляны и уставил на Ильина черные впадины глаз.

– Привал?

Азель отрицательно покачал головой.

– Сейчас пойдем?

– Нет.

– А что тогда? А... понимаю. Это здесь? – догадался Виктор.

– Да.

– Что нужно делать? Копать что-то? – Виктор скинул на землю рюкзак, и сел на него сверху. – Быть может, что-то искать?

– Нет.

– А что тогда?

Кот ничего не ответил, и лишь лег на землю, положив голову на лапы.

– Я понял. Ждать?

– Да. – Азель покачал утвердительно головой.

– Отлично. Тогда не гасни пока, я палатку поставлю.

– Нет. – Кот резко подорвался на ноги, и замотал головой.

– Нет? Нельзя? – Виктора удивила такая реакция.

– Нет. – Азель подтвердил сказанное.

– Ладно. А костер развести можно? И перекусить!

– Да.

– Хорошо. – Ильин одобрительно кивнул. Есть ему хотелось уже давно.

На поляне валялось великое множество толстых сучьев, по-видимому, это были все те же обломанные ветки наполовину высохших дубов. Странным было то, что на ощупь ветки были абсолютно сухие, как будто их никогда и не мочило дождем, хотя осенью в горах влажность пронизывает все насквозь. Так, или нет, но за пару минут Ильин приволок к центру поляны три огромных охапки валежника, и через короткое время грелся при свете яркого костра. Вообще, Ильин любил огонь, а сейчас он был и вовсе необходим, чтобы подсушить взмокшую от пота одежду и не простудиться за это время. Ильин снял шапку, и от его головы повалил пар. Холод был пронизывающий, тем более что после сезона дождей сырость леса только увеличилась. Виктор достал банку тушенки и поставил ее на камень возле огня. Кострище пришлось сооружать на скорую руку, так как до него, судя по всему, туристов на этой поляне не было, и места где могли жечь костер, даже не намечалось. Нет, Виктор не был так наивен, чтобы полагать, что здесь вообще не бывало людей, просто, судя по всему, они обходили это место стороной, потому как оно пользовалось дурной славой. Почему он пришел к такому выводу? А как иначе? Пожухлая трава, стелящаяся по спирали, сухие деревья, отсутствие влаги в потрескавшейся земле на четко разграниченном пространстве, в то время как вокруг буйная растительность и сырость! Эти признаки говорят сами за себя, хотя Ильин наоборот чувствовал себя здесь великолепно, и усталость подъема почти прошла. По ногам вверх поднималось приятное тепло, легкое покалывание говорило о нормализации кровообращения в конечностях, да и душевное спокойствие близилось к нирване. Виктор достал часы. Они показывали половину одиннадцатого, подъем занял пять часов. Ильин понимал, что за это время он прошел немало километров, но точное их количество оставалось загадкой.

– Все начинается в полночь? – Пошутил Ильин, но Азель, подняв голову, кивнул.

Сам того не ожидая, человек попал в точку. Что же, впереди еще полтора часа.

Вопреки своему обыкновению тянуться в период ожидания, время пролетело стрелой. Виктор углубился в свои мысли об Анне, о своей жизни, о прошлом и о будущем. В тишине ночи, вдали от городов, под открытым небом в холодном воздухе думалось легко, и все становилось ясным для сознания. Ильин вспомнил детство, друзей и такие же костры, как этот, но горевшие жарче, в другое время и в другом месте. Костры детства и юности всегда ярче, да и греют лучше, чем даже пожар, но спустя долгие годы.... Ему было грустно и как-то одиноко. Радо или поздно у любого бывает такое состояние души, и поделать с этим ничего нельзя. Виктор достал из рюкзака флягу хорошего коньяка. Кот, заметив это, отрицательно замотал головой.

– Я немного, три глотка. – Ильин и не думал, что когда-нибудь будет оправдываться перед котом-демоном, который приведет его непонятно куда, заставив в одночасье сорваться из своего дома. От этой мысли сделалось веселее.

Кот кивнул, разрешив возлияние. Что поделать, сегодня он был главным, и Виктор только и мог, что подчиняться ему. Азель уже не горел, но в размерах не уменьшился.

Виктор хлебнул коньяк и закрутил крышку фляги. Часы показали пятьдесят пять минут двенадцатого. Как же быстро здесь бежит время! Уже вот-вот... Додумать ему не дало странное явление. Справа из леса показалось непонятное свечение. Оно было далеко, но виделось отчетливо. Свет мерцал между деревьев, постепенно становясь все ярче, видимо, приближаясь. Не было сомнения: этот свет, – что-то вроде фонарика, но только рассеянный, и кто-то идет по направлению к поляне. Источник света отбрасывал блики, как живой огонь, но если живой огонь светит в спектре от желтовато-оранжевого до красного, то этот свет горел оттенками от голубоватого до ярко-синего, почти сапфирового. Виктор вскочил на ноги, и посмотрел на Азеля. Страха не было, но в груди бушевало странное волнение. Кот спокойно посмотрел на человека, и сделал головой знак, мол, садись, чего вскочил. Виктор последовал указанию и сел обратно на рюкзак.

Через минуту огонек усилился и стал виден намного отчетливее. Было ощущение, что он светит сквозь кусты и деревья. Прошла минута, и из лесу на поляну вышла странная фигура, закутанная в просторный серый тканевый плащ с капюшоном. В руке, скрытой широким рукавом, незнакомец держал длинный посох, к верхнему изогнутому краю которого был приделан фонарь, изливавший свет, замеченный ранее Ильиным. Полы плаща спадали до земли, скрывая очертания фигуры, а из-под длинного капюшона наружу торчала только седая курчавая борода, спадающая на грудь. Виктору что-то показалось знакомым в этой фигуре, и он даже не успел задуматься, как на ум пришел ответ. Перед ним стоял ни кто иной, как Отшельник, точь-в-точь изображенный именно таким на одном из старших арканов Таро. Другое его имя было Мудрец. Третьего имени странника Ильин не знал, а имя это было Агасфер, или Вечный Жид.

11

Виктор застыл, от напряжения у него вздулись вены на висках, и пульс застучал по шее как колотушка. То, что перед ним стоял не обычный человек, было всего лишь маленькой толикой от того, что вызвало состояние ступора. Гадалка говорила, что Отшельник – это знания, это сама мудрость, которая идет во тьме, сея свет. Не так ли было сейчас? Разве не поэтому Азель привел его сюда? Конечно поэтому. Виктор обернулся к своему спутнику, от радости желая его расцеловать, но, посмотрев на немного жутковатый внешний вид демона, решил, что это подождет. Ильин даже не знал, что сказать. Он не знал, как себя вести. Но одно он понял четко: если Отшельник захочет пройти мимо, Ильин кинется ему в ноги и остановит, лишь бы тот сказал, где искать Анну.

Но Отшельник и не думал никуда уходить, он застыл в пяти метрах от костра, упёршись на посох, и глубоко вздохнул, выдохнув затем целое облако пара. Сначала его взгляд остановился на Викторе, но ненадолго. Через пару секунд темные глаза, различимые теперь при свете костра, посмотрели на Азеля и остановились на нем. Отшельник скинул капюшон, и Ильин весь превратился во внимание, так как никогда не встречал подобные черты лица, словно вырезанные по камню. Нижнюю часть лица скрывала седая курчавая борода, наподобие тех, которые носят в Сибири староверы. Она была аккуратно подровнена, расчесана и расправлена. Одним словом, не смотря на странный наряд, хозяин бороды все же следил за своим внешним видом. Густые седые брови и длинные волосы, стянутые сзади жгутом, тоже не производили впечатления запущенной растительности. Волосы были аккуратно подстрижены до длины, которая позволяла им закрывать шею и плечи, но не более; ни один волосок не выбивался за пределы жгута, в то же время, как брови имели четкий пробор на переносице. В принципе, ничего выходящего за рамки, если бы не черты лица. Крупный, хищный нос с горбинкой и четко очерченными крыльями, и суровые брови, сдвинутые на переносице, выражали несокрушимость и железную волю. Глубокие морщины избороздили лоб, и две вертикальные пролегли между бровей. Угловатые скулы и сеточка морщин под нависающими бровями довершали картину внешности отшельника. Губы были сжаты. Но больше всего Ильина поразили глаза. Черные и бездонные они одновременно светились спокойствием и непреклонностью, мудростью и силой, жесткостью и какой-то отеческой жалостью..... В них перемешалось все. В то, что одновременно все эти чувства может выражать всего-навсего один взгляд, Виктор никогда бы не поверил, настолько различались они по своей природе. Несмотря на широкий плащ, угадывались очертания фигуры странника. Он был чуть выше среднего роста, кряжист и широкоплеч, напоминая спокойного медведя, состояние которого может из статики перейти в динамику за одно мгновение.

Виктор перевел взгляд на Азеля. Демон спокойно лежал на траве, положив голову на лапы, и с интересом рассматривал Отшельника, который, в свою очередь, смотрел на него.

– Азазель! – Раздался глубокий голос Отшельника, в нем была хрипотца и легкий акцент.

Бывший кот поднял голову, и встал. Он стукнул по земле хвостом и из земли закрутился огненный вихрь, скрывший его. Столб пламени вырос до нескольких метров, стал шире, и вдруг погас так же резко, как и возник. Теперь на месте животного стоял мускулистый двухметровый человек с мечом и шитом, которые были прикреплены ремнями ему к спине. Темная кожа при свете костра лоснилась шелком. Высокие сандалии, короткая юбка красно-коричневого тона, голый торс, стальные наколенники и накладки на локти довершали одеяние, превращая человека в воина древности. Сначала Виктору показалось, что на голове у него шлем, отороченный темной шерстью с широкими изогнутыми рогами, но потом, присмотревшись, Ильин понял, что это родные волосы, из которых торчат рога. На подбородке красовалась черная козлиная бородка. Глаза без зрачков горели красным пламенем, всполохи которого различались под черными дугами бровей. На вид ему было лет тридцать. Как его назвал Отшельник? Азазель? Ну да. Теперь понятно, почему Ильин не смог тогда найти нужное имя. Буквы повторялись... вот и все. Эта мысль проскользнула в голове Виктора, но прервалась со звуками голоса его спутника.

– Агасфер! Все ходишь?

– Хожу. А ты все никак не сгоришь?

– Не сгорю. Я сам – огонь. Мне ли сгореть? – Улыбка исказила острые черты лица, сделав его животными и злыми. – Ну что, больше не видел Его?

Лицо Отшельника исказило горе. Демон, видимо, задел за живое. Он ничего не ответил, лишь гордо посмотрел на Азазеля.

– Скоро ты Его увидишь, и горе тебе....

Теперь лицо демона посетила туча, смутным отчаянием промелькнув в глазах. Он молчал.

– Извините, но я ничего не понял. – Виктор чувствовал себя школьником на родительском собрании. То, как на него посмотрели оба спорщика, подсказало Ильину, что он не вовремя раскрыл рот. Но извиняться за что-то больше Виктор и не думал, к нему возвращалась его уверенность.

– А что ты хочешь понять, дите? – Отшельник с жалостью посмотрел на Виктора, как на маленького мальчика, спрашивающего, откуда берутся его братья и сестры.

– Я не знаю... – стушевался Ильин. – Про вас. Кто вы, почему вы знакомы? – Он показал на Азазеля. – И кто я и кто он? И где мне Анну искать?

Агасфер улыбнулся, что было для него неожиданно.

– Я и сам ничего не могу понять, хотя хожу по земле две тысячи лет.

– Но вы Мудрец! – Виктор вспомнил, что ему говорила гадалка о Старшем Аркане Отшельника.

– Нет, я просто видевший.

– Вы Знание.

– Нет, я и сам Вопрос. – Странник улыбнулся еще раз. Он видел отчаяние Виктора, и это его расположило для ответов на вопросы. За долгие годы он стал ближе к людям.

– И все же, кто вы? Он назвал вас Агасфером, а вы его Азазелем. Мне неизвестны эти имена.

– Перед тобой Вечный Жид. Неужели ты ни разу не слышал о нем? – Демон посмотрел на Виктора.

– Нет. – Виктор посмотрел на Отшельника, тот почему-то потупил свой взгляд, и смущение горело в его глазах.

– Он родился в Иерусалиме, жил в ремесленном квартале, продавал хлеб в своей лавке. О нем бы никто никогда не узнал, если бы он не толкнул...

– Спасителя! – Агасфер произнес это слово, с вызовом посмотрев на демона. – Ты все равно не сможешь произнести его имя. Никогда. Как не получишь прощения и спокойствия.

– Он толкнул Его. – Голос Азазеля стал глух, теперь он опустил взор. – За то, что Он хотел отдохнуть всего мгновение, прислониться к стене лавки. Ведь Его крест был так тяжел! Ты сказал: "Иди, на обратном пути отдохнешь!". И что тебе ответили? – Усмешка проскользнула по его губам.

Отшельник молчал.

– "И ты пойдешь, пока Меня снова не встретишь!". – Демон продолжил. – Как видишь, встречи еще не было.

– Так вы скитаетесь уже два тысячелетия... – Виктор пытался переосмыслить услышанное.

– Да. И гоним повсюду и смерть не обрету. – Агасфер кивнул. – Ты знал, что я буду сегодня здесь? – Обратился он к Азазелю.

– Да.

– А зачем ты человека привел сюда?

– Мне его горе близко. Ты должен ему помочь.

– Тебе близко горе? – Агасфер рассмеялся. – Демон пустыни, тебе ли смертные близки стали? Давно ль ты из кого-то живого кровь вылил? И душу загубил очередную? Ты знаешь, кто перед тобой? – Обернулся он к Виктору.

– Нет. Но я знаю, что он желает мне добра. – Голос Ильина был тверд и непреклонен.

– Да это само зло. Как ему доверять можно? Он же за твоей душой охотится. – Вечный Жид покачал головой.

– Я от него зла не видел. Но кто ты? – Виктор обернулся к демону. – Ты теперь говорить можешь. Так скажи.

– Я был твоим другом. Когда-то.

– Я ничего не понимаю. – Виктор посмотрел на Агасфера. – Кто он?

– Он Азазель, демон пустыни. Рожденный из огня. Много имен.... Тебе знакомо слово шайтан? Иблис?

– Да.

– Так он перед тобой. Отказавшийся поклониться Адаму, рожденному из глины. Гордыня, да? – Агасфер посмотрел на демона.

– Да. Гордыня. – Тот поднял голову и с вызовом глянул на Вечного Жида.

– Тебя и тысячи лет не меняют. Все такой же. Ты Его предал. И этого предашь. Суть сильнее. – Агасфер обернулся к Виктору. – Он предаст тебя, если уже не предал. Да и как вы могли быть друзьями? Ты – смертный, а это – отступник. Падший ангел. Демон. Злой дух.... Задумайся, человек.

– Падший ангел? – Виктор удивленно посмотрел на своего спутника.

– А ты думал! – Вечный Жид кивнул Ильину. – Таких как он было двести. Сговор. Они захотели жить на Земле и спать с земными женщинами, соблазнившись их красотой. Перед тобой один из предводителей. Но этого ему стало мало. Отпрысков таких связей, гигантов, он поднял на мятеж против неба. Он научил мужчин искусству войны, посеяв на земле вражду и смерть, а женщин искусству обмана и соблазнения, посеяв ложь. И что вышло? А? – Он перевел взгляд на демона. Тот опустил голову. – А вышло, что их всех убили, мятеж был разгромлен, а его – Агасфер ткнул пальцем в Азазеля – заточили в пустыни во тьме до скончания века. А теперь он стоит перед тобой.

– Но как тогда он... – Ильин не закончил вопрос.

– Выбрался? Да просто. Его расковал лукавый. И теперь он ему служит. Когда-то он был сам по себе, и за ним шли. Теперь он сам служит. Как же ты со своей гордыней допустил такое? Солнышко увидеть захотелось, да? Страшно стало? – Агасфер торжествовал.

– Не будем обо мне... – демон поднял взор на Агасфера и показал рукой на Ильина. – Расскажи ему, кто он есть.

– А кто он?

– Неужели ты, Мудрец, не знаешь? Не узнал? Его имя Виктор, он ищет девушку по имени Анна. Ищет вот уже полторы тысячи лет. Раньше его звали Ур...

– Неужели? – Вечный Жид присмотрелся к Ильину повнимательнее. – А почему ты ему сам не расскажешь?

– Я не могу так вмешиваться.

– Но ты же его привел ко мне. Разве это не вмешательство? А? Наблюдатель! – Агасфер покосился на Азазеля.

– Я уже давно не наблюдатель. Как и он.

Виктору очень хотелось задать море вопросов, но на сей раз, он удержался, поняв, что ему расскажут и так, или он сам все поймет из спора двух бессмертных.

– Ты просто боишься последствий, боишься взять на себя ответственность. Но и держаться в стороне не в силах. Почему? Он тебе приказал? Или по своим мотивам? Из чувства долга?

– Все вместе. Господин не хочет допустить, чтобы Виктор попал на небо....

– А Он – Агасфер поднял голову к небу – Не хочет, чтобы человек попал в ад. Хочет спасти его от мук. Но как получилось, что ты ввязался в это дело? Решали бы себе сами... Или просто не дали бы им встретиться. Зачем все усложнять?

– Он начал все вспоминать. Он и сам бы ее нашел.

– Но опоздал бы. А этого допустить твой хозяин никак не может. Я понимаю. И почему ты думаешь, что я буду помогать ему? Что я пойду против...

– А тебе нечего терять. Ты сам по себе и смерть тебя только радует. Но ты не умрешь, и ты это знаешь. – Азазель посмотрел на Вечного Жида. – Я прошу тебя сделать это не ради кого-то, и не вопреки чему-то. Сделай это из сочувствия, из жалости. Сделай это ради любви. Мне никогда не изведать это чувство, тебе к нему идти еще тысячелетия. А он любит вот уже полторы тысячи лет, и любит так, что это сильнее смерти. И он будет любить до скончания века. И никто – демон окинул взором горизонт – не сможет погасить эту любовь. Разве он не достоин жалости? Разве он не достоин счастья, хотя бы короткого?

– Но его душа... Ты же ее сгубишь. Он отказался один раз, откажется и второй.

– Дай ему самому решать. Я не уверен, что на небе, без Анны, ему будет лучше, чем в огне.

– Хорошо, я расскажу. – Агасфер произнес это после некоторой паузы. – Но при одном условии. Ты больше не будешь ему помогать и воздействовать на него. Пусть он сам дальше докапывается до истины. Что будет, то будет. После этой ночи ты покинешь его. Он сам должен принять решение.

– Хорошо. Меня это устраивает. Моей целью было свести их. Цель будет выполнена, я это вижу. – Демон кивнул.

Виктор сидел, хлопая глазами и ловя каждое слово. Он ничему не мог поверить из того, что звучало, и ничего не мог понять. Его мысли смешались в кучу, в голове был бардак и изобилие самых разных чувств, от печали до счастья.

– Кто я? – Только и смог произнести Ильин, с мольбой смотря на Отшельника.

– Когда-то ты был ангелом, как и он. – Агасфер показал на Азазеля. – Ты тоже пал во грех...

– Это спорно. Грех ли любить? – Азазель посмотрел на Вечного Жида. – Скорее он нарушил правила. Расскажи ему все подробно, чтобы он до конца понял! – Он повернулся к Виктору. – Ангелам любить нельзя. Я согрешил, возжелал... а ты всего лишь полюбил.

– Не важно. – Агасфер поморщился. – Не перебивай меня. Подробно? Хорошо. Итак, ты был ангелом-наблюдателем, в твоей обязанности было уберегать чистые души от греха и пытаться спасти грешников. Ты был на хорошем счету. Твой друг – он покосился на демона, – пошел на предательство, а ты отказался, и остался служить Всевышнему.

– Ты отказался от прошлой дружбы во имя Него. Ты отказался от меня. Но я тебе это простил.... – Азазель вставил свое слово.

– Как бы то ни было, Виктор, ты был в войске Гавриила, и боролся с демонами. Ты заслужил доверие. Потом прошли долгие годы, в течение которых ты ни разу не подвел Его. Ты исправил многих грешников, сотни вывел к свету, и еще большее количество не подпустил к тьме. Если бы там, на небе, давали медали, то ты был бы в числе награжденных. Тебя приставляли к разным людям: и к мужчинам, и к женщинам, как к прекрасным, так и к некрасивым, но проходили столетия, люди, которых ты опекал, уходили, на их место приходили другие, а ты неизменно служил, оберегая их сердца. Ты был непоколебим...

– Однажды я пришел к тебе – начал Азазель, рассматривая свой меч, – это было, когда меня расковали, но ты, несмотря на тысячи лет разлуки, даже не захотел меня слушать, отвернулся от меня, и слова о старой дружбе и воспоминания не проникли в твое сердце. Ты был верен только Ему, и не мог понять, как я когда-то посмел пойти на сговор в числе прочих! Ты прогнал меня.

Виктор свесил голову. Он видел участие к себе, и не мог понять, как демон, вопреки своей природе смог сохранить что-то хорошее. Это что-то называлось дружбой, и Виктору было неудобно, что он из каких-то убеждений мог вот так себя вести в прошлом. Его-то никто не предавал! Что же, честь и хвала тому, кто смог простить.

– Прости, что я... – Ильину слова давались с трудом.

– Давно простил. Забудь.

– Я продолжу! Ты был непоколебим. – Вмешался в диалог Агасфер. – Тверд в своей вере, в идеалах и в служении Творцу. Так было долгое время.... – Он глубоко вздохнул. – Пока в городе Константинополе, в 514 году, не родилась в семье сенатора от класса прасинов девочка по имени Анна...

– Извините, что перебиваю, но я хоть и осведомлен неплохо в истории, но о классе прасинов не слышал. Вы можете рассказывать, поясняя? Я не так много знаю, как вы! – Ильин, превратившийся в слух, с неудовольствием перебил Агасфера, но по-другому он не мог, боясь упустить подробности.

– Прасины – это простолюдины, ремесленники. Вторым классом были венеты, знать. Так вот, отец этой девочки, Анастасис, был в далеком родстве с императорской семьей, с династией Львов. Тогда не было жестких рамок и запретов на браки между рабочими и знатью, поэтому Анастасис выбился в сенаторы благодаря жене, дочери патриция из венетов, который дал ему первоначальную протекцию. Отец Анны был богат, но после смерти Анастасия I Флавия, благоволящего прасинам, когда на политической арене произошли перемены и к власти пришел Юстин I, родоначальник новой династии, он остался не у дел, потеряв былой вес в политике. Хотя, все равно, быть сенатором значило много, и как человек, влекомый наживой, он стал одним из зачинщиков знаменитого бунта "Ника". – Вечный Жид подсел к костру и достал из кармана флягу с какой-то зеленоватой жидкостью. Он отпил и заговорил снова. – Мы еще вернемся к дням бунта, пока я расскажу тебе об Анне. Со времени ее крещения за ее жизнью следил не ты, а другой ангел. Он был из новообращенных, еще неопытный и не до конца освободившийся от человеческого. Когда девочке стукнуло семнадцать, Анна расцвела, и ангел, наблюдавший за ней, отказался от своего поста...