Текст книги "Нации и идеологии. Позиция русского социалиста"

Автор книги: Андрей Борцов

ЛИБЕРАЛИЗМ

Хотя с либерализмом как «свободой от» все и так ясно, разберем вопрос подробнее как очень важный для русских и России.

Либерализм – это такая философская и экономическая теория, а также политическая идеология, которая исходит из положения о том, что человек полностью свободен распоряжаться собой и своей собственностью, невзирая ни на что, исходя из сугубо личных желаний, безотносительно их обоснованности, разумности т.д. Идеалом либерализма является общество со свободой действий для каждого, ограничением власти государства, отсутствием общепринятой идеологии и системы ценностей, верховенством формального права (закон превыше справедливости; справедливо то, что соответствует закону, даже если он принят вчера вопреки мнению большинства), частной собственностью как самоценностью и максимальной свободой частного предпринимательства.

Таким образом, либерализм однозначно сращен с капитализмом, близнецы-братья, образно говоря.

Про свободу действий говорилось, когда обсуждали анархизм – у либерализма ровно та же ошибка. Впрочем, не так: если анархисты – это мечтатели-идеалисты, то либералы очень хорошо знают, что и зачем они делают на практике.

Некогда в разговоре с одним либералом мы дошли до ситуации "каждый имеет полное право собрать у себя в сарае атомную бомбу, и вмешаться в это с т.з. либерализма можно лишь тогда, когда будут затронуты свободы других". Проще говоря: после того, как имярек взорвет бомбу, к нему как к владельцу можно принять меры, а до этого – ни-ни.

Маразматичность такого подхода очевидна, но на самом деле все еще хуже. Вот достаточно стандартное "рекламное" высказывание:

"На сегодняшний день либерализм является одной из ведущих идеологий в мире. Концепции личной свободы, чувства собственного достоинства, свободы слова, всеобщих прав человека, религиозной терпимости, неприкосновенности личной жизни, частной собственности, свободного рынка, равенства, правового государства, прозрачности правительства, ограничений на государственную власть, верховной власти народа, самоопределения нации, просвещенной и разумной государственной политики – получили самое широкое распространение."

Какие красивые слова!

А на самом деле?

Классическое "все равны, но некоторые равнее других" полностью применимо для либерализма. Так, личная свобода приветствуется лишь в смысле "свободы от" – "не мешать каждому сходить с ума по-своему". И такая свобода заканчивается, как только сталкивается с "проявлениями личной свободы" других, независимо от разумности, полезности/вредности таковых. Проще говоря, есть свобода гей-парадов, всеразличных "альтернативных наук", включая "альтернативную медицину", религиозных сект и т.д.

Очень наглядная иллюстрация, найденная в интернете: "В Минске рассказали хорошую историю про чувака, который свалил из Беларуси в Англию и приехал как-то на родину погостить, ну у него и спрашивают – ну как там, в Лондоне-то? На что он и отвечает: да почти тоже самое, что и в Минске, но разница в том, что в Лондоне, в отличие от Минска, можно бегать голым по центру города с [мужским половым органом], выкрашенным в фиолетовый цвет, и никто тебе слова не скажет. "Вот это и называется свобода и я вот, кстати говоря, тоже хочу жить в такой стране, где можно бегать голым с фиолетовым [мужским половым органом], в отличие от тебя с твоей рабской психологией."

Извиняюсь за скабрезный пример, но очень уж наглядно. Каким образом тут осуществляется чувство собственного достоинства – решайте сами2.

Свобода слова? Во многих странах судят даже не за отрицание т.н. холокоста (концепции, что в гитлеровском Рейхе существовал официальный план уничтожения всех евреев, и что их погибло около шести миллионов, причем с массовым использованием газовых камер и крематориев; при этом геноцид евреев вполне признается), а за сомнение (!) в существовании газовых камер и т.п. Суд за мыслепреступления по Оруэллу – уже реальность.

Точно так же можно расписать остальные перечисленные тезисы, но это займет много места. Ограничусь общим замечанием: при либерализме преимущество получают "профессиональные меньшинства", которые требуют привилегий для себя именно под предлогом "свободы".

И вообще:

"Права человека" – отрицание прав коллектива.

"Защита меньшинств" – отрицание прав большинства.

"Частная собственность на СМИ" – исключительное право капитала на формирование общественного мнения.

"Поддержка феминизма и гомосексуальных отношений" – ликвидация [традиционной] семьи (т.е. снижение рождаемости).

"Антирасизм, антинационализм" – отрицание предпочтительных прав коренного населения.

"Пропаганда экономической самостоятельности" – запрет на социальную взаимопомощь.

"Выборная форма правления ("демократия")" – фальсификация согласия народа с проводимым курсом власти и навязываемой идеологией.

Et cetera.

При либерализме дается свобода частной жизни, «privacy» – свобода делать что угодно в рамках закона. Однако, если индивид не развивается, то он неизбежно деградирует. Чтобы оставаться на месте, надо бежать вперед, как писал Л. Кэрролл. Настоящей политической свободы при либерализме нет и не предвидится: попробуйте действительно сунуться к политическим рычагам, как сразу вам дадут по рукам (хорошо еще, если не оторвут голову).

Из последнего интервью с А.Зиновьевым:

"Пора ввести такое понятие свободы, как личный уровень свободы, свобода людей внутри деловых коллективов и вовне. В свое время в США я объяснял, что советское общество было самое демократическое внизу, то есть в деловых коллективах, и не было демократическим наверху, то есть по отношению к власти. Западное общество, наоборот, – демократическое наверху по отношению к власти, но жестоко диктаторское внизу, в деловых коллективах.

И мой оппонент, американский ученый, согласился со мной. Он сказал, что прожил в Соединенных Штатах больше 70 лет и не знает ни одного случая, чтобы работники в деловых коллективах критиковали своего босса. И в тоже время он не знал ни одного, кто бы ни ругал президента. А в Советском Союзе попробуйте, отругайте Генерального секретаря ЦК КПСС, но в деловых коллективах все критиковали и директора, и непосредственного начальника, и это было нормально. Советское общество было самое демократическое в основе и недемократическое вверху. С научной точки зрения существует определенная константа демократии, которая, так или иначе, распределяется в обществе, и у нас это было."

От себя добавлю, что критика непосредственного начальства, на которое все же можно воздействовать (а в СССР можно было и по чиновничьей вертикали, и по партийной линии, а иногда – еще и через профсоюз), куда эффективнее, чем обругивание президента, которому от этого ни жарко, ни холодно.

Показательно, что изначально идеи либерализма и демократии не только существенно отличались, но и находились в противоречии друг с другом. Для либералов основой общества являлся человек, который обладает собственностью. Подразумевалось, что только собственники формируют гражданское общество, участвуют в общественном договоре и дают правительству согласие на то, чтобы оно правило. Напротив, демократия означала процесс формирования власти на основе большинства всего народа.

Противоречие в XX веке постепенно снялось вследствие повышения уровня жизни и распространения демократии – подавляющее большинство населения в т.н. цивилизованных странах стало востребовано в качестве электората.

В России конфликт между социальными и либеральными ценностями изначально носит особо острый характер. Ф.М. Достоевский выразил свое мнение через героя в романе «Идиот»:

"Но я на русский либерализм нападаю, и опять-таки повторяю, что за то, собственно, и нападаю на него, что русский либерал не есть русский либерал, а есть нерусский либерал".

"…либерализм не есть нападение на существующие порядки вещей, а есть нападение на самую сущность наших вещей, на самые вещи, не на один только порядок, не на русские порядки, а на самую Россию. Мой либерал дошел до того, что отрицает самую Россию, то есть ненавидит и бьет свою мать. Каждый несчастный и неудачный русский факт возбуждает в нем смех и чуть не восторг. Он ненавидит народные обычаи, русскую историю, все".

В России либеральные идеи в основном поддерживались интеллигенцией, которая изначально была антигосударственно настроена3. Историк М. Диунов пишет:

"Фактически оппозиционность досоветской интеллигенции есть прямое следствие ее антинационального характера, вызванного тем, что русская интеллигенция возникла как самозванное сословие, призванное к жизни государством, но плохо вписанное в социальную среду, этим же государством сформированную.

Интеллигенция – это типичное третье сословие и его поведение типично для третьего сословия в эпоху абсолютизма. Т.е. абсолютная антигосударственность и стремление прорваться к власти, уверенность, что именно третье сословие и владеет тайнами того, как правильно управлять государством. В России третье сословие оформилось не на базе мелкой и средней буржуазии, ибо буржуазия как раз была удачно инкорпорирована в социальную структуру Российской империи благодаря системе гильдий и сословию купцов… государство решило вырастить образованный слой из среды горожан и священников, но при этом сохранить привилегии дворянства и не инкорпорировать разночинцев в благородное сословие. Эта промежуточность статуса с самого начала оказалась для разночинной интеллигенции роковой. Призванная служить государству, интеллигенция не получала от государства признания и быстро затаила на государство зло. В результате к моменту начала либеральных реформ Александра II уже оформилась ситуация, когда интеллигенция традиционно занимала оппозиционное положение к государству и властям."

Именно интеллигенты – не путать с интеллектуалами! – породили диссидентов в Советском Союзе, а сейчас, в РФ, занимаются "правозащитой" против русского народа.

Думаю, не имеет смысла расписывать либеральные реформы 90-х – все и так прекрасно в курсе. Напомню лишь, что на 1 января 1992 г. около 100 млн. граждан России, т.е. практически едва ли не все взрослое население страны, хранили в государственных сберегательных кассах на 140 млн. счетов суммарно 400 млрд. руб. Либеральное правительство втихую, без официального уведомления и получения согласия кредиторов, осуществили акционирование государственного Сбербанка, т.е. преобразовали его в коммерческое учреждение. А затем объявили либерализацию цен – и сбережения населения превратились практически в ничто.

Также не стоит забывать про приватизацию и ее последствия.

Джеффри Сакс, американский экономист, один из разработчиков политики "шоковой терапии" в Боливии, Польше и России, с осени 1991 года по январь 1994-го был руководителем группы экономических советников президента России Б. Ельцина. И вот что сказал даже этот монетарист:

"Главное, что подвело нас, это колоссальный разрыв между риторикой реформаторов и их реальными действиями… И, как мне кажется, российское руководство превзошло самые фантастические представления марксистов о капитализме: они сочли, что дело государства – служить узкому кругу капиталистов, перекачивая в их карманы как можно больше денег и поскорее. Это не шоковая терапия. Это злостная, предумышленная, хорошо продуманная акция, имеющая своей целью широкомасштабное перераспределение богатств в интересах узкого круга людей".

Приватизация была не экономическим актом, а политическим – целью было не передача предприятий в частные руки за адекватную цену, и даже не просто раздача баснословных богатств узкой клике. Целью было уничтожение социалистической системы любой ценой.

Для понимания последствий либерализма важно понимать его суть. Либерализм заявляет священность Прав Индивидуума, только индивид может решать, что ему выгодно, что полезно и т.д. – больше никто не должен это делать. По крайней мере, пока тот не нарушит права других Свободных Индивидуумов.

Такой подход элементарно нежизнеспособен на практике.

Дело даже не в том, что многие не очень-то привыкли обдумывать свои поступки (скажем, либералы часто выступают за легализацию наркотиков – мол, пусть человек сам решает, принимать ему наркотики или же нет), и странно надеяться на их осознанность решений, ответственность и проч.

Просто такая система, как она пропагандируется, устойчива не более, чем карточный домик.

Постулат либерализма: индивид всегда должен быть "последней инстанцией", никто не должен каким-либо образом навязывать ему решения. Нет никаких "объективных" подходов, все субъективно – "что хочу, то и ворочу, пока не наношу напрямую вред другому индивиду". Важно, что косвенный вред не учитывается: все отношения есть продукт договора свободных индивидов, и если кто потерял на сделке – то сам виноват.

Другой постулат: поскольку невозможно оценить вред от насилия объективно, а свобода фетишизируется, то заявляется: любое насилие над человеком есть безусловное зло. И наоборот – свобода принимать решения есть безусловное благо.

А теперь давайте вспомним классическую проблему узника, которая в той или иной форме регулярно проявляется в жизни.

Напоминаю суть: двое арестованных становятся перед выбором. Если оба не оговорят друг друга, то каждый получит некий срок – скажем, три года. А если один заложит другого, то получит всего год, зато другой – десятку.

Таким образом, выгоднее обоим молчать, но – только обоим одновременно. А вот в частном порядке можно и заложить подельника – и пусть сидит червонец, зато сам через год выйдешь. При этом понятно, что правила поведения "сразу всех заложить" не работают: тогда оба получат по десять лет.

Если рассматривать в общем виде, не сводя к уголовщине, – вполне себе жизненная ситуация.

Либеральная этика во всей красе: если думать лишь о себе, то оба получат максимум. А вот если следовать тоталитарным принципам – будет выгодно обоим.

Продолжим пример с арестованными. Сидят они, думают, а в камере появляется мрачный такой пахан и ненавязчиво так говорит "за жизнь" на тему "Не люблю тех, кто сотрудничает с полицией. Вот так не люблю, так не люблю, что как узнаю – сразу топлю в параше. Вот такой я непосредственный".

И под воздействием такой тоталитарной угрозы насилия выигрывают оба арестованных, что характерно.

Важно: выбирающих решение может быть много. Девяносто девять заключенных молчат, один всех заложил – все. И с ним ничего нельзя сделать предварительно, даже если он заявляет о своем намерении: это будет насилие!

Но уголовники – это так, для наглядности. А если на страну напали оккупанты?

С одной стороны – всем надо идти защищать Родину. Но, с точки зрения либерализма, принуждать никого нельзя, если не подписал контракт, прямо это обязывающий. И, понятно, риск большой…

Процитирую на эту тему LJ scholar_vit:

"Дело в элементарном выживании. Чтобы понять это, рассмотрим следующую ситуацию. Мне, правда, кажется, любезный читатель, что тебе уже стало скучновато. Ладно, расскажу тебе сказку.

Племя диких мизесов собралось у костра. Все знали, о чем разговор: у их пещеры обосновался лев, таскавший зазевавшихся мизесов. Как с ним бороться, племя знало: мужчины племени окружали льва и стучали в барабаны. Рассердившийся лев прыгал и напарывался на копье, выставленное загонщиками. Дело было опасное: часто лев успевал убить охотника до того, как попадал на копье. Но сделать это было надо, и притом всем вместе: в бою со львом один на один у мизеса шансов не было, а если льва не убить, то он постепенно съест всех. На львов охотились не впервые, и каждый раз перед охотой проводился ритуал Добровольного Согласия. Каждый взрослый мужчина по очереди выходил к костру и говорил: "Если все пойдут, то и я пойду. Моя клятва вступает в силу, когда все ее произнесут". И когда последний мужчина произносил клятву, все вставали и шли на охоту. Это был очень важный ритуал: мизесы ненавидели насилие, и никогда не использовали его друг против друга. Поэтому на охоту можно было пойти только добровольно.

Но сегодня отлаженная церемония дала сбой. Фон Хайек, подойдя к костру, сказал:

– У меня плохой запах. Все в племени это знают, – женщины племени согласно закивали. – Льву он тоже не понравится. Так что меня лев не съест. А вот если я буду у него над ухом в барабаны бить, может и задрать. Я не иду на охоту.

Что было делать племени? Фон Хайек мог быть прав, а мог быть и нет: никто не знал, как именно лев относится к запахам. Но это и неважно. Важно то, что теперь все мужчины племени были освобождены от клятвы.

Кое-кто предложил, чтобы на охоту пошли только те, кто хочет избавиться от льва. Но это тоже не имело особого успеха: все мужчины немедленно обнаружили у себя плохой запах.

Впрочем, даже если бы добровольцы нашлись, ситуация не улучшилась бы. Этого льва они бы убили, но стало бы ясно, что альтруистическое поведение не способствует выживанию его носителя. Тут даже не важно, задается альтруизм наследственностью или воспитанием, геном или мемом: в племени диких мизесов у альтруиста больше шансов погибнуть, а потому через пару поколений добровольцев бы точно не нашлось.

Так погибло гордое племя диких мизесов.

А как эта проблема решалась не в сказке, а в жизни? Как выходили из положения люди, а не мизесы? Известно как: сильно хитроумный получал затрещину, после чего шел охотиться на льва. Собственно, с этой затрещины и началась история человека как общественного животного. В этой истории было много грязи, много крови, много жестокости и глупости. Но это наше наследство. Либертарианцы хотят отказаться от наследства. Для них история есть ошибка. Это их право, конечно – но тогда непонятно, почему они считают возможным жить в цивилизации, на этой ошибке основанной.

…Логика – это мясорубка. Она перемалывает заложенные в нее аксиомы. И если заложить гнилье, то вкусной колбасы на выходе не получишь. А основная аксиома либертарианцев: человек есть рациональное создание, принципиально непостижимое для других людей, знающее, что для него хорошо, соблюдающее свое слово и уважающее частную собственность, – не соответствует действительности".

Даже на бытовом уровне неприменимость принципов либерализма очевидна, стоит хоть чуть задуматься.

Скажем, в некоей квартире жилец разводит тараканов, клопов, блох и так далее. Согласно либерализму, что-либо предпринять можно лишь тогда, когда набеги насекомых на соседние квартиры уже начнутся. И сравните КПД действий: когда легче провести дезинсекцию, как только обнаружится нечистоплотность соседа или когда килограммы шестиногой живности перестанут помещаться в исходной квартире?

Я в данном случае – за тоталитаризм санинспектора, и плевать мне на "неотъемлемые права личности" завшивленного соседа. Ратующие за его свободу самому принимать решения могут поселить его к себе в квартиру.

Для либерализма имманентно присуще двуличие.

Либералы всегда выступают за свободу – но не за любую свободу, а лишь ту, которая не мешает либерализму. В противном же случае они становятся крайними тоталитаристами с ходу – в тюрьму всех противников свободы!

А, главное, заявляемое главенство свободы в их системе – фикция.

У либералов индивид никогда не рассматривается сам по себе, как отдельная личность. К этому всегда прилагается частная собственность – даже если ее фактически нет, она просто приравнивается к пренебрежимо малой величине, и "теоретически" она все равно есть.

Личность для либерала – это не мыслящий и чувствующий индивид, а лишь субъект, имеющий право владеть чем-либо и реализующий это право.

Важно понимать, что частная собственность – это вовсе не категория отношения между индивидом и неким объектом. Если нет других людей – то какое значение, принадлежит ли что-либо юридически субъекту или нет?

Частная собственность – это именно что категория отношений между людьми! Если нечто мое – то я не просто могу им воспользоваться, я разрешаю или не разрешаю пользоваться этим другим. Самому объекту невозможно что-либо запретить/разрешить – это лишь инструмент.

Частная собственность всегда есть ограничение чужой свободы!

Важно: речь идет не о личной собственности, а именно о частной – причем на то, что не требуется [в значительном размере, по крайней мере] иметь в личной. Те же пресловутые средства производства, к примеру.

Нельзя забывать, что возможности реализации свободы зависят от ресурсов, и многие корпорации уже имеют ресурсов больше, чем некоторые страны.

"Мы, либералы и прогрессисты, знаем, что бедняки равны с нами во всех отношениях, если не считать того, что они нам не ровня" (c) Триллинг Лайонел

Либерализм последовательно противостоит национализму: либерализму нужен весь мир как торговый рынок и источник ресурсов, а население – лишь в роли потребителей, ну и для маскировки – как электорат.

Либерализм последовательно противостоит социализму: либерализм против патернализма и за социал-дарвинизм.

Сегодня, когда при помощи либеральной революции начала 90-х годов власть в России захватили откровенные антинациональные силы, под либерализмом следует понимать систему взглядов, защищающую бандитов, мошенников, предателей, извращенцев от негативного отношения населения. Либерализм защищает свободу олигархов и чиновников грабить и обманывать, и при этом игнорирует права человека труда защищать свои интересы.

Либерализм – идеология, наиболее вредоносная для России.

Есть два сорта граждан, называющих себя либералами.

Первые – это космополиты, поборники толерантности и мультикультурализма. Они рады всем иностранцам без разбору, благословляют гастарбайтеров и чуть ли не считают не-белый цвет кожи универсальной индульгенцией.

Вторые же ровно наоборот: заявляют, что либерализм – он не для всех, а только для белых, для европейцев, а прочие пусть прозябают во тьме и нищете. И даже среди белых некоторые равнее, чем другие.

Обе группы объединяет ярко выраженная русофобия. Только первые называют русских "фашистами", а вторые "азиатчиной". Которые гаже? Как говорится, "оба хуже". Для них само существование большой, сильной и самостоятельной России – недопустимое безобразие.

 
Примечание: сейчас пытаются продвинуть либератарианцев вместо либералов. Мол, либералы себя скомпроментировали, а вот есть такие правильные либертарианцы, они за свободу по-правильному!
Суть – ровно та же самая, как ее не маскируй: как можно больше вседозволенности частному капиталу!
 

Как верно заметил А. Панарин, такие понятия классического либерализма, как гражданская самодеятельность и ответственность, гражданская самоорганизация, по понятным причинам считаются небезопасными применительно к народам, которых хотят лишить суверенитета. Поэтому акцент делается на меновой теории. Нацию хотят превратить в неорганизованный конгломерат безответственных менял, которые выносят на рынок, организованный победителями, все, запрашиваемое внешними заказчиками.

"Современную либеральную идеологию можно понимать как процедуру разложения всех обществ до уровня несвязанного одноклеточного состояния. Эту одноклеточность представляет либеральный индивид, порвавший все социальные связи и обязательства и выступающий в качестве носителя единственного интереса – своего частнособственнического."

Ну и напоследок наглядное: «…апартеид – это правда, а какие-то всеобщие права человека – ложь… Некогда и мы, и ЦРУ, и США использовали эту идею как таран для уничтожения коммунистического режима и развала СССР. Эта идея отслужила свое, и хватит врать про права человека и про правозащитников. А то, как бы не срубить сук, на котором мы все сидим» – Валерия Новодворская, «Не отдадим наше право налево!», газета «Новый взгляд» N46 от 28 августа 1993г.