Текст книги "Панцирь (СИ)"

Автор книги: Андрей Гардеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

– Не, – Востр со смехом отмахнулся. – Он бы просто разлетелся на куски. Проходили – знаем. Хлипкий. Специально. А советница все такая же: сиськи – лучшее ее человеческое качество?

Он умело менял тему. Через субличности прорвалось удивление.

Ответил:

– Судя по бурному общению, похоже именно так.

– Вот бы и мне с ней бурно пообщаться, – протянул он. – Последний раз видел ее больше года назад. Она вредная. Не принимай на свой счёт. Оттает и ее сердечко. Хотя в отношении меня вот не оттаяло, не подпускает теперь, но ты то будешь важный шонхор, а я так – сбоку налеплено. Так ты идешь?

– Иду, иду.

Он довольный вернулся к своим, подтащив еще один стул.

Востр шутливо поклонился:

– Прошу, друг дхал.

Я сел, поставив перед собой кружку с напитком. Кашу оставил, сейчас все равно будет не до этого.

Со мной лишь меч, нож и пистолет. И нужно ли больше? Могу ли я себя чувствовать уверенно?

У Здоровяка, что сидел по левую руку от меня на поясе многозарядник.

Если что устраню его первым и захвачу оружие.

То напряжение, что было написано на лицах промысловиков, усилилось.

Были здесь еще упомянутый Здоровяк, Молодой, Перемотанный, у того лоб стянут широкой лентой бинта, и девушка, которую ум обозначил Глазастой – она сидела справа от меня.

– Я старший, – нейтрально произнес усатый.

– Я вижу, – ответил. – А звать тебя как, старший?

– Йоргос, – и опять нейтрально-незаинтересованный тон.

– Танцор.

– Только проснулся, Танцор?

– Практически вчера. Я у вас тут новенький, – изобразил улыбку.

Выглядело, наверное, жутко.

– Ли-ицо как у старенько-ого, – с тяжелым акцентом проскрипела Глазастая.

Не понял.

– Что ты имеешь в виду? – посмотрел на нее, нахмурившись.

Она поморщилась.

– Ты еще себя не видел? – включился в разговор Здоровяк.

Как и ожидалось его голос гремел басом.

Покачал головой:

– Сейчас, – засуетился Востр.

Он достал из сумки на боку малое круглое зеркало и показал мне.

Выражение лица в один миг изменилось.

Йоргос ухмыльнулся, подметив мою реакцию.

Вытянутая физиономия с мощной челюстью, широким подбородком, черно-синими модами; в принципе, ничего необычного.

Глаза глубоко посаженные – цвета серебра. А вот кожа… Все в шрамах, желтых пятнах свежих травм и следах от старых ожогов. Местами видно, синткожу пересаживали кусками, достаточно крупными. Например, серьезная полоса пришита от центра лба к линии волос, отросших длиннее чем принято у дхалов. Бледная лента шириной в два пальца вниз от правого глаза, вдоль модов, по скуле аж до шеи, а затем и до края панциря. Возможно тянулась и дальше, но для таких исследований нужно уже доспех снимать. Страшно представить, что это была за рана.

– То-то я гляжу меня все, с кем встречаюсь, грохнуть хотят – красавца такого и грубят из всех последних сил, – покачал головой.

Минуту помолчали.

Здоровяк кашлянул, тогда Йоргос опомнился и заговорил:

– У нас к тебе назрел вопрос, дхал.

Я уловил смену интонаций и заметил наглядное движение плеча его левой руки.

Под столом – минимум однозарядный пистолет. Это если очень оптимистично смотреть на вещи. Я оптимистом не был. Там точно револьвер или многозарядник. В лучшем случае – ширпотреб, в худшем – тяжеляк. Он походил на того, кто ширпотреб не использует принципиально.

Старый. Серьезный. Солдат. Ветеран, – так я мог его охарактеризовать.

– И что же вас интересует?

– Судьба Ялы. Мы благодаря улыбке Сар, интересующиеся знакомые.

Я снисходительно улыбнулся:

– Или все-таки судьба Соррена?

Йоргос кивнул:

– Ты верно говоришь. Именно Соррен нас и интересует. Виделся с ним?

– Нет.

Йоргос перехватил взгляд Востра, тот кивнул ему.

Опять социальный модуль; будто у каждого второго есть.

На лице Йоргоса появилось замешательство. Это совсем не то, на что рассчитывал. Видимо прогнозировал худший из сценариев. Согласно ему, сейчас он должен был разрядить в мои яйца весь боезапас после необдуманного грубого ответа и успокоиться. И все пошло не по плану.

А может я больно пессимистично настроен.

– Как так Всетворец тропку спланировал, что теперь она с тобой?

Я насмотрелся как морщины режут лицо Йоргоса, затем ответил:

– Отбил у мусорщиков. Яла настояла, чтобы не бросал ее в Пустошах.

Опять Старый глазеет на Востра, и опять кивок.

Глазастая крякнула и неодобрительно покачала головой:

– Рабы-ыня насто-ояла. Смешно-о.

Йоргос выложил тяжелый револьвер на столешницу и облегченно выдохнул. Не знаю, что конкретно он изображал, но взгляд его не менялся.

– А я говорил тебе, – хлопнул Востр Йоргоса по плечу. – Проспорил, старик. И никаких обраток. Долг.

Вот уж кто и не напрягался.

Золотоволосый широко улыбался.

Я спросил:

– И что ты ему говорил?

Он поднял вверх указательный палец и важно сказал:

– Что порядочные дхалы таким дерьмом мараться не будут.

Кивнул:

– Все правильно, Востр. Так и есть.

Я врал.

Востр со своим модулем, отлично это понимал. Бровь его поднялась.

– Да ладно…

– У жизни талант плодить пустоту, – сказал ему.

Судя по озадаченному лицу, он не понял.

Я попытался еще раз:

– Никогда не знаешь, как реальность скрутится.

Теперь он кивнул.

– Танцор, – уже с другой интонацией начал Йоргос. – Так старика и до сердечного приступа довести можно. Оставил бы Ялу здесь, а не отсылал. Мы бы и узнали, что все в норме. А так она переглядывалась, амтан там разберет, может помощь просит, нам то откуда знать. Мы-ж не телепаты. Видимо посчитала, нужно разъяснить ситуацию, но не успела; ты уже все команды придумал.

А я подумал она наоборот лишний повод для провокаций. Ошибся.

– Вышло не лучшим образом, – признал я.

– Брось, – он махнул рукой. – Не лучшим образом – это когда перестрелка и пару трупов в яме. А так – всё в порядке. Иди Востр, что обещал Танцору, то и неси. Сейчас он наш гость. Мы не красиво подумали и почти озвучили. За мысли не стреляют, конечно, но не красиво, то и значит, что не красиво.

– Не стреляют, но усиленн-оо мо-орду бьют, – протянула Глазастая.

– Один момент, – Востр отошел.

Здоровяк поинтересовался:

– Всех мусорщиков прибил?

– Нет. Только то звено, что на меня вышло. Одного люди Соррена из общей кучи забрали. Троицу, что выдвинулась отдельно, я в Бездну закинул.

– Плохо. Но четверо мертвых мусорщиков лучше, чем четверо живых. Мрази совсем людской облик теряют. Я Батар.

– Батар?

– Кличка. Можешь звать Бат, чтоб без путаницы, – он пожал плечами, улыбнувшись. – Я тут если кому-то дружески вломить надо или скрутить.

– Умеешь или баловство?

– Умею.

Лицо простое, но дружелюбное. Щербинка между передними зубами. Короткостриженый, уши торчат мясными кольцами – не единожды сломаны.

Уверен в себе.

Ничего из себя не изображал.

Батар ростом примерно с меня. Возраст, около тридцати. В отличной форме. Здоровущий тип.

На нём стеганный подоспешник с кольчужными вставками вдоль внутренней стороны плеча и под мышками. Мутно-зеленоватого цвета, с завязками на груди.

Востр вернулся обратно. Он принёс здоровенный поднос, заставленный тарелками и кувшинами.

Батар продолжил:

– С Востром ты познакомился. Тот еще жук, но без него было бы не так весело. Обычно начудит, а мне людей скручивать, чтобы до поножовщины дело не дошло. Йорг хохочет только, пока остальные за головы хватаются.

– Не драматизируй, дружище, – взмахнул руками Востр. – Это называется контролируемый хаос. Он делает любое дерьмо лучше.

– Это называется дразнить амтанов, – покачал головой Батар.

– А остальные что без языков?

Батар хмыкнул:

– Этот малой, – он показал на младшего, у которого усы только расти начали. – Еще торгового не знает.

– Kos beko dhal? – спросил тонким голоском и нахмурился.

Наверное, подумал, что я гадости про него говорю.

Молодость – глупость.

Был бы чуть старше, понял бы что чужим на него плевать.

– Qor, Kars, – строго сказал Йоргос.

– Его Карсом зовут?

– Верно, – кивнул старший.

Сделал вид, что оценивающе посмотрел на молодого. Только вид – оценивать там пока что объективно нечего.

Черные волосы стянуты в косу.

Невзрачный, низкий и тощий, весь пропитанный молодостью; одетый в гамбезон, безразмерный и толстый, в котором буквально тонул со своей костистостью.

– Я Танцор, – сказал и указал себе на грудь.

Карс надулся от важности, указал на себя и громко произнес:

– Bew’ego Kars. Ego fubo.

– Как мало нужно молодым, – расчувствовался Батар.

Карс смутился.

– Не суди его строго, – заступился Йоргос. – Если бы по молодости с нами как с равным дхал поздоровался, тоже бы момент зацепил и разве что из ушей радость бы не брызгала; так молодых производит Всетворец – все одинаково начинаем.

– Я еще не все сказки из него выбил, Танцор, – оправдывался Батар. – Но это дело пары месяцев. Если он их переживет, конечно.

– Тренируешь?

– Немного.

– Борьба?

Покачал головой:

– Общий курс. Пацан совсем сырой, только из-под мамкиной юбки.

Я спросил:

– По поводу твоих слов Йоргос, дхалы так редко встречаются?

– Да ка-ак сказать, – протянул старший.

– Как есть.

– В Полисах вас полно. В промысловиках – очень редки, да.

Батар продолжил представлять людей.

– Бинтованного зовут Кряж. Он мало говорит, но, когда говорит внимательно слушаем. Если разговорился очень сильно, значит дело прям полная дрянь и амтанское дерьмо, и, наверное, пора прям изо всех сил бежать. Прям стараться.

Кряж был мужчиной среднего роста и средних лет. Бинтами перемотан лоб – теперь выпуклости я видел и под тканью: скорей всего обилие каких-то модулей. Лицо худое, будто птичье, с густой щетиной. Длинные волосы зачесаны назад. Родной цвет под сединой уже не определить.

Носил он приличную черненную стеганку с высоким воротником и плечами. Он единственный здесь кто не расстался с защитой предплечий – острые латные наручи закрывали руки до запястий. Кисти – розовые, месиво из ужасных шрамов и застарелых ожогов.

Кряж кивнул мне.

Я спросил:

– Йоргос, норма, что в Изоте у каждого второго соц-модуль? Я, конечно, понимаю, что говорить правду – правильная тактика, но даже не знаю. Какое-то чрезмерное изобилие технологий на квадратный метр.

Йорг поправил шляпу, чуть прикрыв лицо. Видимо застыдился.

– Мы не особо ловкие в таких делах, чтобы это как-то изящно проворачивать. А так… Да – норма. У многих есть, из деятельных. У работяг и простаков – понятно, нет. Они, конечно, тоже разные модули эти. У нас – дерьмо.

– Почему?

– Бюджетный, – пояснил Йоргос.

– И старенький, – добавил Востр.

– И постоянно сбоит.

– И раздолбанный совсем.

– И ресурса почти не осталось.

– Да хватит уже, – поморщился. – Имейте гордость.

– … Но дхалы обычно отвечают напрямую. Для этого мощности модуля хватит.

– Последняя объявляемая, но не последняя по значению, – важно произнес Востр, указывая на единственно присутствующую девушку. – Большеглазка, наше главное украшение. Наше золотце, наша красота, наша женственность, свежесть и сила юного духа.

Лицо Большеглазки порезала почти безумная злоба.

Кольнуло эхо удивления.

– Kers bi na ti huegtol asi Vostr corps, – сказала, как выплюнула. – Nox ego tept hi bolls.

Батар громко рассмеялся. Йоргос улыбнулся. Карс и Кряж остались безучастными. Востр с трагичным лицом покачал головой.

Я спросил:

– Что она сказала?

– К сожалению, друг Танцор, это непереводимая игра слов, – ответил Востр, изображая глубокую печаль, но Батар тут же помог.

– Если без ругательств, то примерно: “В трусы ты ко мне залезешь Востр, только через мой труп. Ночью я оторву твои яйца”.

– Отказы только распаляют мужчину, милая подруга.

На ней черный поддоспешник и простенькая кираса, с множеством следов от пропущенных ударов.

Длинные тёмные волосы убраны за уши.

Большеглазка посмотрела на меня и нахмурилась:

– Соо-кращается до Бо. Все гово-орят Бо-о. Никто не говорит Бо-ольшеглазка – это тупо. Бо. Запо-омни, дх-ал, – она погрозила пальцем.

– Запомнил.

– И со знакомствами, пожалуй, все. Угощайся, друг Танцор, – призвал Востр и сам подцепил с тарелки что-то длинное и мясистое.

Я не стал отказываться.

Глава 15

Соглашение

Люди расслабились, обратившись к выпивке и пище. В разговорах быстро переходили с торгового на язык костевиков и обратно. Много сумбура, шума и болтовни – я отвык от этого. Сильно било по мозгам.

За час в заведении так никто новый и не появился.

Уж, действительно, место для своих.

Они хмелели, я опьянеть не мог. Организм и панцирь не позволяли.

Пустой треп про улицу, оружие, соседей, Выходы и добычу. Я не вслушивался, больше внимания уделял закускам: проперченные полосы странной рубиновой плоти; сушенная и соленая нарезка желтой рыбы; белые грибнеиглы, длинные и тонкие, по вкусу отчетливо напоминающие мясо одомашненных зверей из осколков воспоминаний; споры камневика, засаленные и усыпленные специями.

Йоргос внезапно поинтересовался, перебив при этом восхищенный рассказ Востра о летающих кораблях Танрилара:

– Танцор, что думаешь делать в Изоте?

Повисло молчание. Похоже привыкли не говорить поперек слов командира, когда начинался серьезный трёп. Спросил он это не просто так. Сначала вопрос про Соренна, затем, если непричастен – дружелюбие, участие. У него свой интерес.

О, Мать, да они же меня вербуют.

Интересно.

Йоргос ждал:

– Пока не знаю, – таков мой ответ.

– Не верю, что мыслей нет.

– Советница и дозорные синих огорошили так, что с Первого быстрей-быстрей улепетывал, и собственно здесь оказался. Что дальше? Понятия не имею.

– С тобой поделились подвигами сородичей? – вежливо поинтересовался Йоргос.

– Не совсем, – добавил в голос немного раздражения. – Как-то по нашей беседе и бесконечным апелляциям к неполноценности кхунов я самостоятельно смог догадаться.

– Четыре мертвых легионера за все эпизоды, – объяснил Батар.

– Это много?

– Учитывая то, что здесь всего манипула, да, – устало добавил Йоргос. – Много. Для них служба в промысловиках что-то вроде отпуска. Согласись, потерять четверых на отдыхе как-то тупо.

– Что конкретно произошло?

Йоргос посмотрел на Востра.

Тот ухмыльнулся, облокотился на столешницу и спросил:

– Всех перечислять, друг Танцор?

– Всех.

Он подсел чуть ближе, растёр руки и, улыбаясь, начал:

– Первоузорный дхал Щелчок устроил массовую бойню. Четырнадцать человек до Бездны низвёл: девять серых, одного синеформенного и четвертых промышленников. Угомонился только, когда у него в голове дыра образовалась, – Востр ткнул себя в лоб пальцем. – Вот так ресторан на Втором Круге посетил. Слово за слово, и гордость дхальская задета, а там уж понеслась. Но тут всё понять достаточно легко. Промышленники те еще мудаки.

Дхал Фантом, третьеузорный. Организовал бандформирование на нашем Круге. Полгода понадобилось чтоб поймать на горячем. При устранении двум легионерам шеи поломал.

– Неужели так сложно вычислить одного дхала?

– Пока его не грохнули – никто и не знал, что он дхал.

– А как же свидетельские показания?

– Их и не было, друг Танцор. Все молчали. Появлялись обезображенные тела мусорщиков, там-сям, но никто не придавал этому значения. Еще один из ваших – второузорный Фитиль. Занялся промыслом без лицензии Советницы. Это то, что для глав отрядов нужно. Нарезал ингредиенты месяц. Сбывал дешевле чем остальные. В итоге конфликт с властью, конфликт с промысловиками, конфликт с торговцами. Одна неудачная встреча в неудачном месте, затем перестрелка – бой. Пятерых промысловиков, трех сероформенных и одного лега срубил. Зато теперь у двух группировок в “плашке добыч” помимо рейдовых костей есть и кость дхальская. Они очень гордятся. Тебя это не задевает, друг Танцор? – Востр внимательно отслеживал мою реакцию.

Моды сковали щеки льдом.

Пожал плечами:

– Если дикари хотят вешать на себя безделушки, кто я такой чтоб их судить?

Востр нервно откашлялся.

Я подвел итог перечислению:

– В общем, ничего необычного дхалы не сделали.

– В принципе, да, – согласился Батар. – Разве что умерли.

Я усмехнулся.

Помолчали.

Йоргос сказал с недовольством:

– Ответа что ты собрался делать, я так и не услышал.

– Нужно время, чтоб в себя прийти и понять, что вообще в мире происходит. Нужны деньги.

– Вооот, деньги, – важно протянул Востр.

Йоргос злобно зыркнул на него.

Я спросил:

– Ты, Йоргос, что с дхалами не общался: с тем же Фителем?

– Общался, – поморщился он.

– Так знаешь же как нужно.

– Да уж, знаю.

– И в чем твоя проблема?

– Давай, Йоргос – внезапно сказал Кряж, удивив всех остальных.

– Уверен?

– Да, – голос его дребезжал от воли. – Ты все решил.

Я поморщился:

– Под бинтами модули Оракула?

Кряж кивнул.

Спросил:

– А я все гадал. От чего ты их прячешь?

– Зарежут, – пожал он плечами.

Лицо его оставалось безразличным.

– Почему?

– Кость – Саргон. Собор. Монополия на Оракулов. Агенты Сурьи и должники из каждой дыры Костяка смотрят.

– Мне ни о чем не говорит.

– И не должно.

Батар удивленно протянул:

– Должно быть Сар на части развалится, ты вот так просто ему открылся – поверить не могу.

– Он не как ты, – отрезал Кряж. – Не будет.

– Чего? – спросил Востр.

– Болтать, – закончил он с раздражением.

Йоргос оперся на стол и спросил:

– Так что ты увидел, Кряж?

– Не трать время, – сказал еще более недовольным голосом. – Все будет. Как хотел. Делай.

Йоргос откашлялся и начал:

– Ладно-ладно, – затем поморщился, неразборчиво выругался. – Деньги тебе, Танцор, нужны, поэтому сразу не отказывайся. Обдумай хорошенько. Пойдешь к нам, в промысловики?

– Пойду, да.

Йоргос казался удивленным.

– А почему так просто?

– А почему нет?

– Это прекрасно, друг Танцор, – Востр искренне порадовался.

– Только зачем вам лишние руки?

Старый поправил шляпу, прикрыв лицо и сказал:

– Потеряли двоих сопляков. А в рейд так идти, сам понимаешь, опаснее.

– Понятно.

– Награда распределяется по доле на человека. Еще одна доля – за хтоны и боеприпасы. Двадцать процентов от общей суммы реализованного уходит сборщикам, потом высчитываются эти доли хагасовы. Ладно… Хорошо. Прошло легче чем думал, – Йорг улыбнулся.

Помолчали.

– Надо Таса предупредить, чтобы ска’в бесплатно тебе ставил, – сказал задумчиво Востр.

– Таса?

– Управляющего.

– Зачем?

– Заведение то наше, – пояснил Батар.

– Резонно.

– Ты главное не умри до выхода.

– А выход когда?

– Четыре дня. Может пять, если тебе для обжития понадобится больше времени. Но старайся уложиться в четыре. И предупреди если не укладываешься. Нам еще взвод сборщиков нанимать. Выходим в первое объятье.

***

Через полчаса я полностью отстранился от разговоров. Востр еще трижды ходил к Тасу и возвращался с разными видами еды, алкоголя, а в последний свой поход принес несколько аккуратных бутылей крепкой грибной настойки. Йорг обозвал ее гриб’ра; чуть позже я понял, что это общее название, которое использовали все.

Промысловики повеселели в край, опьянели. Они говорили о своём: все больше и больше путались в языках, создавая дикую смесь из слов.

В большинстве своем рассказы велись о Выходах. Говорили крайне воодушевленно. Детали я разобрать не мог, понимал лишь общую канву, в самые эмоциональные моменты они переходили на язык костевиков.

Карс слушал эти истории с открытым ртом, захмелев сильнее остальных. Периодически что-то удивленно выкрикивал. Он еще не спускался вниз. Это очевидно. И прошлый поход наверняка пропустил – от этого и выжил – остальная свежая кровь сгинула.

Бо фыркала и нос воротила, она уже была внизу слишком много раз и ей не нравилось – это тоже очевидно.

В какой-то момент Востр подсел ко мне и начал грузить бесконечным потоком информации. Одна забавная история сменяла другую. В основном о любовных похождениях, о красоте местных женщин и отдельных их частей. О ситуациях, к которым эти похождения приводили. О сопутствующих, но необходимых травмах, нанесенных мужами и отцами. Был Востр легок, приятен в общении – даже в моем понимании отличался харизмой. Слушать его было удобно: отсутствие каких-либо комментариев с моей стороны его не смущало.

Затем Востр перешел на рассказы о технологиях Танрилара, и это заставило меня оторваться от закусок и выйти из полусонного состояния. Он вернулся к байкам о воздушных кораблях, но теперь, когда золотоволосый описывал их разведывательный потенциал, я, действительно, слушал. Потом он рассказывал о длинных фургонах, передвигающихся с впечатляющей скоростью по железным линиям и способных перевозить невероятные по весу грузы; говорил о способах запечатлеть красоту или ужас момента на пластинах примитив-металла с помощью специального прибора с линзами; упомянул холодные ящики, благодаря которым многое могло сохраняться дольше; сказал о средстве связи, позволяющем передавать сообщение на километры. Однако больше всего светился Востр когда речь его коснулась успехов в оружейном деле: перспектива массового перехода на оружие с цельным боеприпасом распаляла его; рассказал он и о лучшем – в его понимании – длинноствольном оружие, которое он видел еще год назад, но всего один раз – винтовке конструкции Креона, прозванной “Горлорез”. Коробчатый магазин на пятнадцать патронов, невероятная скорострельность, самая высокая дальность стрельбы и приличный калибр. Востр считал, что “Горлорез” – это последний шаг перед тем как уравнять оружейные вершины кхунской цивилизации и современные разработки. Улучшения, которые будут придуманы следом за магазинным боепитанием, задерут планку еще выше и любителям уже не нужно будет рыскать в поиске оружейных артефактов былой эпохи.

Субличности раз за разом принимали на себя эхо удивления, с которыми моды целиком и справиться не могли; и я совру, если скажу, что его речь не впечатлила меня.

Время шло, Батар унес совсем окосевшего Карса наверх, и сам так и не вернулся к столу. В какой-то момент Бо поднялась раскрасневшаяся, зло что-то выкрикнула – почему-то именно мне – отшвырнула стул в сторону и ушла. Как пропал Кряж я и не заметил.

За столом только я и Йоргос не пьянели. Я от фильтров панциря и физиологии, а Йорг видимо от бесконечного опыта пропойца и от поставленной задачи. Он сверлил меня взглядом, по-стариковски хмурил брови, слушая болтовню Востра.

Скорей всего предстоял еще один разговор.

В итоге, оценив настроение командира, золотоволосый наконец-то отлепился от меня, сорвал кобуру с револьвером со стеллажа и шатающейся походкой направился к выходу.

Бросил настолько пафосно, насколько смог: “в поход по девичьим сердцам”.

– Хоть бы раз долю командиру принес, – пробурчал Йоргос.

– Чего ж ты, командир уважаемый, так не говорил, когда я болячку мерзотную притащил, – посмеялся Востр.

Бармен сложил руки рупором и выкрикнул: – Luckki zaggas!

Востр довольно хмыкнул, нацепил аккуратную малую маску и ушел.

– Что значит “zaggas”? – спросил у Йоргоса.

– Промысел. Тас пожелал ему удачного промысла. Он каждый раз так делает.

Йоргос однозначно солдат. Нутро выло, что, если бы он родился под циклопической луной Улья, быть ему дхалом и никем иным. Очень сложное и настойчивое чувство.

Побитый жизнью. Познавший потери от случайных миродвижений и собственных ошибок. Взгляд холодный, пустой.

– Так смотришь, будто в жены звать собрался, – Йоргос хмыкнул.

– Почему твои бойцы столь доброжелательны ко мне?

Он хмыкнул:

– Это для всех очевидно кроме тебя, Танцор.

– Так ты отвечай, а не умничай.

– Ладно-ладно. Выходы тяжелые, Подземье бурлит, Сар ухмыляется. Боги спят, но Эхо близится. Дерьма внизу много сейчас. В прошлом походе мы только первые штреки понюхали, как тут же убегать пришлось. Если половина того что рассказывают про эффективность дхалов правда, заполучив тебя единицей, мы сильно выиграем. От этого и вся эта радость и неловкость. За сказками о дхалах ощущается надежность. Ребята, получив тебя в первый ряд, будут спокойнее.

– Ты уже решил куда меня ставить?

– А у тебя есть многозарядное?

– Нет.

– Ну вот ты и сам ответил. Выстрел, выстрел и в любом случае придется хвататься за меч.

– Я может и прикуплю чего.

Йоргос пожал плечами:

– Ну прикупи. Но только все равно все придёт к рукопашной свалке. Никак иначе Всетворец тропки не планирует.

Помолчали.

– О чём ты так опять хотел поговорить? Все буравил взглядом. Быстрее, Йоргос, без танцев – если мочевой пузырь лопнет, диалог один шут не получится. Чего ты хочешь?

– Хтон-дхарм, – он пожал плечами. – Надеюсь с тобой их будет больше.

Не договаривал.

– Вы и так не бедствуете.

– Я не торгаш, – оправдание.

– Ты воин. Похоже бывший легионер; может наемник. И для чего воину деньги? Деньги – пыль. Отбери, завоюй, захвати.

– Теперь я гражданин Банара.

– Ничего мне не говорит, – показал на узор. – Обнуленный, помнишь? Ваша политика и все прочее – это темные ямы с дерьмом, в которые я ссал.

Он смутился:

– Гражданство полисов либо врожденное, либо оплаченное кровью и службой.

– И сколько лет легиона?

– Слишком много. Столько не живут, дхал, – он тяжело вздохнул.

– Воевал? – спросил я.

– Да, – бросил он и улыбнулся. – А ты?

– Смешно.

– Эхо.

– Эхо.

– Расскажешь?

– Когда пришло Второе мне было двадцать один. Первое не помню. Лет пять было, – нервно дернул плечом. – Во второе я еще не понимал, да никто и не думал, что это системно. Все вне божественных панцирей сгорело, людские жизни я имею в виду. Недобор в солдаты такой был, что всех брали. Сначала пехота, и очень быстро переход в легион. Я и пошел.

– А как иначе?

Он медленно кивнул. На его лице одобрение.

– Вообще это не от какого-то глубокого осознания, большого ума или еще чего. Просто больше не за что было цепляться. Все сгорело, как и сказал. Вокруг меня, – он кашлянул, подбирались эмоции. – Все сгорело. Осталась злость, в нее и вцепился.

История понятная. Все близкие погибли. И погибли – это если повезло. Если не повезло, то Идол забрал.

– Мы отбились. Я остался служить. Третье я встретил в тридцать семь сержантом. Погибших – море. Но теперь это не гражданские, а большей частью легионеры, пехота, самооборона и наёмные роты. Повезло с верхушкой Банара. Стратег Зенон был до-ублюдочности талантлив. В общем война шла как положено. Мирняк большей частью остался нетронутым. Кровью я заслужил гражданство, дом, права… И теперь…

– Приближается Четвертое, – закончил за него я.

– Уже топчется перед входной дверью, – он кивнул. – А я старый. И Зенон давно уже умер, выблевав свои легкие на кровать от химозы. Нынешние стратеги – дерьмо, недостойное и пятки прошлому лизать.

– Так зачем тебе деньги и что ты там хочешь? Я все еще не улавливаю.

– Деньги на войну. Модули. Оружие. Это будет мое последнее Эхо… Погибнуть бы как-нибудь достойно, и бездна со всем этим – пусть молодые тут копошатся.

– Такова воинская повинность.

– Да, – он кивнул, сомнение отразилось у него на лице. – Так я думал. Но теперь вижу вот тебя перед собой.

– И что изменилось?

– Я знаю про ваши задания. Хранить Справедливость, уничтожить Идол и найти модуль Короля.

– Значит, действительно, у всех такое, – покачал головой. – Нерационально. Фитиль разболтал?

– Да. Он не со всеми промысловиками в плохих отношениях был. С нами нормально общался, торговал. Разок прикрыл в Выходе. Пили пару раз.

– И тройственность задач кхунов тебя вдохновила?

– Так точно, дхал.

Теперь его глаза горели.

Все ясно. Одержимый идеей.

– Ведь на войне можно умереть по-разному, – продолжал я.

– Так точно.

– И…

– И думаю ты обрастешь жиром и потопаешь к Идолу, – сказал он.

– Неверная мысль.

– Почему?

– Он сам сюда приползет, Йоргос. К Полисам. К людям.

– Ты будешь ждать?

– Даже просто ждать уже опаздываю. Времени нет. Но да, вокруг Идола. Все для защиты, потом уничтожения. Умру так умру, но идеально, конечно, выполнить какую-то из задач. Их для этого и ставят, чтобы кто-то все-таки выполнял.

– Я хотел бы пойти с тобой. Потом, – затем он быстро проговорил. – Если ты доживешь, конечно.

– А твои бойцы?

– По желанию. Спросим. Кто пойдет, тот пойдет. Дури у них много в головах, к сожалению. У всех кроме Кряжа, тот дерьма хлебнул, да, и в Третье повоевал, в самом мясе был. Но он особенный… Ну может еще Батар видел кое-чего, Карс совсем зеленый… Этот сука… Сказки в его голове пустили гнилые корни. Востр делает вид что на уме только бабы, но это не так. Вот только что там на самом деле… Короче не показывает. Бо вообще долбанутая: как про кукольника слышит аж шипеть начинает.

– Никто кроме Кряжа эха не видел?

– Видели то видели, но мелкие были большей частью. Некоторые осиротели. У некоторых дерьмо за воротником от поворотов судьбы крутое, но они его еще не осмыслили, просто бесятся и махают кулаками. Вообще поэмами вскормлены. Пропаганда Костей и Архонт Истинны работают хорошо. Герои херовы. Я им рассказывал кое-что, но их это только больше заводило. Такое вот дерьмо.

– Эхо тронет всех.

– Эхо тронет всех, – он кивнул и пояснил. – Политики играют в игрушки за влияние. Полисы, не попадавшие под полноценный удар Идола, учат как жить обожженные войной Банар и Нар: жмут поставки, убирают узаконенные опасностью фиксированные цены, выказывают брезгливость, показывают непонимание и смеются над опасностью эха. Птон дипломатией сворачивает и забирает уникальные технологии Танрилара, тем самым контролируя элиты.

– Недопустимо.

– Легионов стало меньше, манипулы стали тоньше. Все больше молодых офицеров без опыта – академисты херовы. Задницы вчера от парт оторвали.

– Опытные уходят и умирают.

– Время новых героев, да. Ветераны выйдут из резерва, но большинство погибнет в первом огне, потому что старость для всех одна и потому что сентиментальность спасения необстрелянных забивает мозг дерьмом. Так какой твой ответ, Танцор?

– Зови меня Киллигор. Когда промысел закончится, мы сменимся и приказывать буду я.

Старик улыбнулся и протянул руку, я сжал ее в рукопожатии.

Он разлил настойку.

– За жизни всех, кого заберет Идол, – сказал Йоргос, поднимая рюмку. – И чтоб он, сука, лопнул.

– Чтоб он лопнул.

И мы выпили.