Текст книги "Эффект загадки (СИ)"

Автор книги: Андрей Филиппов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Поднимает голову и, щурясь, смотрит прямо на солнце.

15.

Хорошие дела одинаково хорошо получаются и утром и днем и вечером, а иногда и ночью, если ты не устал, но вот плановые операции в клинике принято начинать с утра. Накануне я познакомился с одним коллегой, работающим в городской хирургии и он пригласил меня понаблюдать за интересной операцией, да заодно проконсультировать нескольких его пациентов. Поэтому сегодня я поднялся рано. Лиза вечером сказала, что ей тоже нужно в город, хочет зайти домой и еще по каким-то делам. На полянку она явилась сонная, продрогшая, сказала, что терпеть не любит просыпаться такую рань и сразу же залезла в кабину. Впрочем, пока я завтракал и прогревал мотор, она успела проснуться окончательно.

– Время у нас будет, Лиза, так что могу довезти тебя прямо до дома, – сказал я, выезжая на трассу и прибавляя ход, – Если только ты объяснишь мне, как оттуда добраться до центральной больницы.

– Объясню, – ответила Лиза, – Это не так уж далеко. Заодно посмотришь, где я живу. Ты уверен, что не хочешь зайти в гости?

– Может быть, вечером, после того, как закончу работу. У тебя много дел в городе?

– Нет, но я подожду тебя. Назад поедем тоже вместе. Хочу записаться на курсы вождения, давно мечтала научиться управлять машиной.

– А у тебя есть машина?

– Нет. Но ее несложно купить! И тогда можно вообще ни от кого не зависеть! Я имею в виду, в плане передвижения.

Ну, если у тебя есть деньги, тогда ты, конечно, хозяйка жизни – подумал я. Однако для того, чтобы научиться водить машину, взбалмошный характер плохой помощник. Хотя, иногда дорога воспитывает. Интересно, все-таки, какой у Лизы спонсор. За все время нашего знакомства она так и не назвала ни своего рода занятий, ни даже собственного возраста. На вид – порядка двадцати лет.

– Слушай, а если я запишусь на курсы, ты поучишь меня водить машину? В свободное время? Бензин за мой счет, – добавила она торопливо.

– Лиза, «УАЗ» тяжел в управлении, – после некоторой паузы сказал я, – Это явно не женская машина. Ни усилителя руля, ни автоматики.

– Ну и что?

– Да то, что у тебя просто ничего не получится. Моментально устанешь и забросишь это дело. Попробуй обратиться к Рейнджеру или к Шварцу, у них неплохие машины. У подруги Рейнджера тоже иномарка.

Лиза некоторое время молчала. Потом вдруг взорвалась.

– Ты что, думаешь, что я бросаю дело только потому, что оно не получилось с первого раза? Кто тебе это сказал? А, правильно, я же Бешеный Капрал! Резкая и импульсивная, да? Эмоциональная?

– Лиза, я…

– Если не хочешь со мной возиться, так и скажи! И не посылай меня к тем, кого я ненавижу! Обойдусь. Всегда обходилась!

Она почти кричала. Мне показалось даже, что она сейчас заплачет.

– Лиза! – повысил я голос, – Ты могла заметить, что я всегда называю тебя по имени! Прости, если я назвал неприятных тебе людей. О том, какая ты, я привык судить сам. Мне не трудно посадить тебя за руль, но…

– А ты посади! Поверь Бешеному Капралу. Никто не верит, а ты поверь! Так, на пробу. Может, она не такая, как говорят?

– Хорошо. Бешеный Капрал сама не верит в себя. Но если она решила что-то изменить в себе, вечером я посажу тебя за руль. Так лучше?

– Выпросила, слава вам, ангелы! – произнесла она.

Некоторое время мы ехали молча. Чтобы сменить тему и не портить настроение с утра, я посмотрел на нее и сказал:

– Молодая дама сегодня идет на свидание? Судя по одежде и прическе, это никак не иначе.

– Нет, это моя обычная городская одежда, – коротко ответила Лиза, глядя на дорогу.

– А этот прозрачный камень на витом шнурке олицетворяет третий глаз? Чтобы лучше видеть? Раньше я не замечал его у тебя.

Лиза взяла камень, висящий на знакомом шнурке с доброй надписью, и передвинула его за воротник куртки, скрыв от моего взгляда.

– Дежурный Пилот дал поносить. С возвратом, – буркнула она.

От неожиданности я прозевал рытвину на дороге и машину резко тряхнуло. Сзади что-то шумно свалилось на пол.

– Дежурный Пилот? Лиза, откуда ты его знаешь?

Видимо, что-то в моем голосе заставило ее на секунду оторвать взгляд от дороги. Наши взгляды встретились. Затем она вновь отвернулась.

– Слушай, Крис, ты что, глупо притворяешься? А зачем? Я что, тебе мешаю? Тогда останови, дальше сама доберусь.

– Веришь или нет, но не притворяюсь. Дело в том, что я тоже знаю Дежурного Пилота!

Лиза пожала плечами.

– Мир тесен, – сказала она.

Мы приближались к городу. Впереди была развилка.

– Ну, это твое право, рассказывать о нем или нет. У меня другой вопрос. Направо или налево?

– Направо. А где ты с ним познакомился?

– Это длинная история. Короче говоря, я когда-то путешествовал пешком, машины у меня не было. Однажды он просто пришел к моему костру. К его внешнему виду нужно привыкнуть, так что вначале я испугался. А он дал мне эту машину и сказал, чтобы я продолжал путешествовать и заниматься медициной. С тех самых пор… Он иногда приходит, что-то приносит или говорит, что кому-то надо помочь. Советует остановиться в том или другом лагере. Я не знаю, кто он такой и откуда. Странный человек. В общем, спонсор, меценат и еще непонятно кто. Я не любопытен, если ему нравится как-то участвовать в моей жизни, пусть участвует. Вреда не причиняет. Ничего взамен не требует.

– Так это его машина?

– Его. И оборудование тоже. Мне такую не купить. А теперь куда?

Мы еще немного пропетляли по улицам, пока Лиза не сказала:

– А вот и мой дом. Останови здесь.

Я затормозил. На тихой улочке коттеджного поселка было пустынно. За заборами кое-где лаяли собаки. Двухэтажный дом Лизы смотрел на нас глухо зашторенными окнами.

– Родители, наверное, еще спят?

– Спят. Знаешь, Крис, скажи мне, ты правда не притворяешься?

– Правда… Зачем мне притворяться, как ты думаешь? – ответил я.

– Ну, не знаю. Ты же психолог. Может, хочешь что-то выяснить.

– Тогда, прежде чем что-то рассказать, подумай, как я могу повредить тебе, используя эту информацию. И если надумаешь, не рассказывай. Или ты еще и отчаянная?

– От этого все мои беды. Сначала сделаю, потом подумаю, – произнесла она, как-то странно глядя на свой дом через ветровое стекло. Мне показалось, что она раздумывает, нужно ли ей идти туда.

– А, ладно, – наконец сказала она, – Я не знакома с Дежурным Пилотом. Но ты звал его, когда напился пьяный в ту ночь. А голос у тебя был…жуткий. Ты никогда не рассказываешь о своих друзьях, о девушке, о родителях. Я просто подумала, что это кто-то из твоих близких… А камень мне дал один доктор. Его звали Чикк.

– Везет тебе на знакомых-врачей.

– Нет, Крис, не везет. Чикк пропал и я никак не могу узнать, где он теперь. А узнать очень нужно. Он кое о чем просил меня. Но как это выполнить? Я не знаю…

– Терпение, – успокоил я Лизу, – Он обязательно вернется. Ведь это невежливо – попросить о чем-то и забыть. Куда же он мог деться? Может быть, мне поспрашивать у медиков?

Лиза открыла дверь.

– Это моя тайна, – тихо сказала она, – Не говори никому, хорошо? Вы с ним очень похожи… До вечера.

И, не ожидая ответа, скрылась за калиткой.

16.

На поляне Криса установлена потертая серо-зеленая палатка армейского образца с красным крестом. Костер не горит, машины нет. Очевидно, Крис куда-то уехал. Сквозь ветви деревьев ярко светит солнце, по траве движутся тени. Слышно пение птиц.

Лиза, по-турецки сложив ноги, сидит под деревом и что-то записывает в блокнот, который держит на коленях. Мы впервые замечаем, что она в тонких красивых очках. Рядом с ней на земле лежит книга, на странице которой нарисован автомобиль. Но Лиза не смотрит в книгу. Она поднимает голову и задумчиво глядит куда-то вдаль, покусывая кончик карандаша. Звуки окружающего постепенно исчезают и мы слышим, как Лиза говорит сама с собой.

– После того, как все произошло, это первый человек, который вел себя так, будто понимал, что со мной случилось… Он не задавал вопросов, как другие и не пытался ничего выяснить. Он просто молчал или рассказывал что-то сам. Он не говорил, что нужно делать. Но почему-то я понимала это. Многое оказывалось не так, как я привыкла считать… В общей массе люди просты и я думала, что хорошо их знаю. Но в элитной школе, учебном центре, в колледже все были другими. А здесь… Теперь я поняла, как разделяется общество. А он где-то вне всего этого. Он какой-то чужой… Необычный. Странный… Мне часто кажется, что он хочет сказать что-то совсем другое, не то, что говорит. Наверное, из-за его взгляда… И еще эта история не выходит у меня из головы. Это был не бред, это была просьба человека, который смотрел на меня…осмысленно. И это был не Крис. Куда он потом исчез? Почему ничего не помнит о камне, который носил на шее? Я всю ночь до рассвета просидела здесь, у костра, чтобы больше не попадаться на глаза Шварцу. Я не спала. Просто на минуту прикрыла глаза. И вдруг увидела, что Крис и машина опять здесь. Дежурный Пилот… Я никогда не слышала этого имени… Кто он?

Лиза развязывает шнурок и кладет камень на ладонь. Солнечный луч своеобразно преломляется в прозрачном веществе и пальцы охватывает мягкое радужное сияние.

– Я показывала его спецам в городе. Они сказали, что это стекло, в котором растворен металл. А мамина подруга говорит, что это очень злой камень и его нельзя носить с собой…

Ветерок раскачивает тонкие ветви, по ладони мелькает тень и сияние начинает пульсировать.

– Нет, это добрый камень, – говорит Лиза и вешает его на шею, спрятав под футболку, – В нем какая-то уверенность. И загадка. Ладно. Будем искать разгадку.

Она перелистывает страницу книги и поудобнее устраивает блокнот на коленях. В кустах раздается шорох и на поляну выходит фигура в черно-серебристом блестящем скафандре и шлеме, похожем на большое полушарие. Это Дежурный Пилот. Руки в толстых перчатках сжимают большую картонную коробку. Лиза, увидев его, испуганно пытается спрятаться за дерево.

– Не пугайтесь, – говорит Дежурный Пилот и ставит коробку на землю, – Я не причиню вам вреда. Собственно, я надеялся увидеть здесь Криса. Здравствуйте.

– Здравствуйте, господин…Дежурный Пилот?

– Я вижу, вы знаете мое имя. Я знаком с вашим внешним видом, но не знаю имени.

– Меня зовут Елизавета, – говорит Лиза, продолжая стоять возле дерева.

Дежурный Пилот неподвижен.

– Я прошу извинения за мой внешний вид, но людям позволено надевать на себя все, что они пожелают, если это не мешает окружающим. Приятно быть знакомыми, Елизавета. В этом ящике – некоторые вещи для Криса. Но Криса и машины здесь не оказалось.

– Крис сказал, что едет в какой-то поселок. И не знает, когда вернется.

– Я помешал вам читать вашу книгу, Елизавета. Продолжайте, не обращая на меня внимания. Я сейчас уйду.

– Нет-нет, господин Дежурный Пилот, вы мне нисколько не помешали. Не желаете ли присесть и отдохнуть? Возможно, Крис скоро приедет…

– Нет. Теперь я знаю, что он далеко от этого места. К сожалению, условия сложные и я принял вас за него.

Лиза смотрит на небо.

– А разве сейчас нелетная погода? – спрашивает она с улыбкой.

– Да. Погода плохая. Вы находитесь здесь потому, что тоже ищете Криса?

Лиза в растерянности.

– Мм… Да. Мы друзья с Крисом. Я думаю, он не рассердится, что я сижу на этой поляне в его отсутствие. Располагайтесь, будем ждать вместе. Может быть, развести огонь и приготовить чай?

Дежурный Пилот угловато поворачивается и подтаскивает коробку к кустам.

– Нет, благодарю вас. Чай я не хочу. Я также не хочу, чтобы вы, Елизавета, были друзьями с Крисом.

Лиза садится на свое место и с вызовом отвечает:

– Человеческие отношения не подчиняются желаниям посторонних людей! А если подчиняются, значит, это плохие отношения. Скажите, почему нам нельзя быть друзьями?

– Дело в том, что Крис – путешественник. Он склонен внезапно покидать одни места и перемещаться в другие. Поэтому он не любит дружеских отношений.

– Я заметила, что ему свойственно одиночество. Однако ведь это его дело, как общаться с окружающими?

Дежурный Пилот кивает своим шлемом.

– Я не против его отношений с людьми, но вынужден предупредить вас. Крис сложный человек и вы можете пострадать от слишком длительного общения с ним.

– Я не видела, чтобы он был сложным в общении. Наоборот, он показался мне очень интересным человеком. Наверное, вы плохо знаете Криса.

– Я знаю его очень хорошо, Елизавета. Я вижу, что вам неприятны мои слова. Однако я произношу их ради вашего блага. К сожалению, история Криса имеет несколько моментов, которые могут повлиять на его поведение и сделать это поведение нежелательным.

– Каких…моментов? – после паузы спрашивает Лиза.

– Это не суть важно. Во всяком случае, я вас предупредил.

– Я не знаю, верить вам или нет, господин Дежурный Пилот. С одной стороны, люди любят сочинять всякие небылицы, чтобы обидеть других людей. С другой стороны, одно непонятное происшествие я уже видела…

– Я полагаю, вы стали свидетельницей травмы, которую получил Крис?

– Да. И полной потери памяти, – спокойно кивает Лиза и смотрит на Дежурного Пилота, словно хочет пронзить взглядом непрозрачную поверхность шлема.

Дежурный Пилот выдерживает паузу.

– Что же вы, Елизавета? Неужели вы боитесь меня? Ведь странным показалось вам совсем не это…

– Я знаю, господин Дежурный Пилот, что вы тоже принимали здесь участие. Только как вам удалось бесшумно привезти Криса обратно? Мимо меня?

– О, это не столь сложно. Взгляните.

Он неуклюже поднимает руку и направляет пальцы на ведро с водой, стоящее под кустом. Слышен щелчок, ведро вдруг ярко вспыхивает и окутывается облаком пара. Раздается громкое шипение. Расплескивая кипящую воду, ведро поднимается в воздух. Замерев на несколько секунд, оно, подчиняясь движению руки Дежурного Пилота, плавно опускается на место.

Побледневшая Лиза вскакивает, несколько секунд смотрит на пар, затем прислоняется к дереву.

– Да не пугайтесь же, – без всякой интонации говорит Дежурный Пилот, – Я сделал это потому, что вы не верите мне.

– Кто вы, господин Дежурный Пилот? Откуда вы?

– Я наблюдатель, Елизавета. Сторонний наблюдатель. Я хочу, чтобы все было в порядке. И ничего более.

– Что конкретно сделал Крис?

– Это не важно, Елизавета. Интересоваться этим не нужно. У меня к вам есть небольшая просьба.

– Я не собираюсь выполнять никаких просьб, пока не узнаю, что происходит. Какая связь между вами и Крисом?

– Я хочу надеяться, что вам и не придется выполнить моей просьбы. Дело в следующем. Условия быстро ухудшаются и на некоторое время я вынужден покинуть эти места. Если вдруг Крис начнет вести себя странно, или агрессивно…или вы просто что-то заметите или даже почувствуете, найдите возможность добраться до рации. В машине Криса есть рация. Это небольшая серая коробка с микрофоном на проводе. Есть еще две портативных рации, одну такую он носит с собой. На каждой из них имеется очень маленькая красная кнопка в специальной прорези. Она хорошо видна, вы не ошибетесь. Нажмите эту кнопку, можно даже не включая питание. И, если будет опасность, постарайтесь убежать. Вы понимаете, о чем я прошу?

– Вы получите сигнал, что у Криса есть проблемы?

– Именно так. Я буду искать возможность прибыть как можно скорее.

– Я думаю, господин Дежурный Пилот, что такая ситуация не возникнет. Но все же спасибо за предупреждение. У нас с вами совсем противоположные мнения…

Дежурный Пилот снимает с пояса какой-то прибор.

– Пусть будет так, Елизавета. Пожалуйста, не рассказывайте никому о том, что видели меня.

– Не буду. Иначе меня ожидают насмешки – это в лучшем случае.

– И психиатрическая лечебница – в худшем. До свидания. Впрочем, скорее всего мы больше не увидимся.

Лиза смеется над фразой о психиатрической лечебнице.

– До свидания, господин Дежурный Пилот. Знаете, ваш рассказ очень заинтересовал меня и я хочу выяснить все до конца.

– В этом нет необходимости, Елизавета. Обозначьте эту загадку как ситуацию, случайной очевидицей которой вы стали. Она понятна лишь для ее участников.

С этими словами Дежурный Пилот исчезает за кустами. Сквозь густые ветки Лиза пытается рассмотреть, куда он идет, но шум шагов стихает так же внезапно, как появился.

– Случайной? – вслух говорит Лиза, – А я не хочу быть случайной!

17.

В лаборатории доктора Чикка появилась новая установка. Она занимает весь центр помещения, возвышаясь до самого потолка. Строгие линии, серо-зеленый цвет и крупные надписи, состоящие из цифр и непонятных знаков, выдают в ней военное предназначение. На высоком сидении установки, за панелью управления с круглым экраном расположился молодой человек в форме со знаками различий. На нем небольшой пластиковый шлем, провода от которого тянутся к пульту, за которым сидит сам доктор Чикк. Лекка с прибором, напоминающим параболическое зеркало, стоит возле кресла оператора. На стульях у двери сидят трое пожилых военных.

– Защита оператора от напряжения поля явно недостаточна! – говорит доктор Кштфорс, обращаясь к военным, – Около часа работы на установке в реальных условиях – и этот молодой офицер будет галлюцинировать! В руках моей ассистентки прибор, измеряющий нестабильность поля на частоте зрительного анализатора. Заметьте, поражающим фактором здесь является не поле как таковое, а именно его периодические изменения. Сейчас мы запустим установку на максимальную безопасную мощность. Эквивалент поля через усилители наводится под шлем оператора. Офицер, включите ток!

Молодой человек двигает рычаги и нажимает кнопки. Слышен тонкий свист. Кольцеобразная полоса, идущая по верхней части машины, медленно приобретает лиловый оттенок.

– Церсса, отойдите на красную черту.

Лекка отходит и поворачивает зеркало к машине.

– Нестабильность сорок процентов, – сообщает она.

– Офицер, опишите свои ощущения! – распоряжается Кштфорс.

– В ушах слышен шорох, зрение немного расфокусировалось. Управление понимаю.

– Продолжайте увеличивать мощность.

– Нестабильность сорок восемь!

– Изображение раздваивается, шум в ушах. Управление понимаю!

– Увеличивайте.

Над крышкой установки появляются светящиеся линии. Они упираются в потолок, как бы ощупывая его.

– Пятьдесят два процента, – говорит Лекка.

– Неприятные ощущения исчезают, – сразу же сообщает оператор, – Самочувствие нормальное.

Доктор Чикк незаметно кивает Лекке. Та тихо подходит к офицеру сзади и прикасается к его плечу. В тот же миг молодой военный резко вздрагивает, бросает рычаги и с криком пытается вскочить с кресла, беспорядочно дергая крепежные ремни.

Доктор выключает большой красный рубильник и все стихает. Офицер удивленно оборачивается и молча смотрит на Лекку.

– Несколько секунд эквивалент поля с реальной нестабильностью принимал значения, всего лишь на пять процентов превышающие расчетные показатели! – громко сообщает ученый военным, показывая лист бумаги с жирными линиями графиков, – В действительности результаты будут плачевными. И я не думаю, что сумасшедший оператор боевой установки будет вам полезен!

– Спасибо вам, доктор, за столь убедительные доказательства, – говорит один из наблюдателей, – однако в реальной обстановке нет необходимости, чтобы машина работала целый час непрерывно. Ее можно отключать или менять операторов.

Чикк качает головой.

– Я не могу знать истинного предназначения установки. Но она представляет значительную опасность не только для противника, но и для наших военных специалистов! О чем я и вынужден дать заключение.

Лекка помогает оператору отстегнуть ремни и спуститься с сидения.

– Он немного напуган, – сообщает Кштфорс, – И придет в себя приблизительно через час. Желательно оставить его в покое до вечера. Это безвредно, но, как видите, выводит из строя.

Наблюдатели, пожав руку доктору и поддерживая молодого офицера под руки, выходят из лаборатории. Слышен шум отъезжающей машины.

Доктор Чикк садится на диван и угрюмо смотрит на затихшую установку.

– Никто из них даже и не подумает внести изменения в ее конструкцию. Главное – смерть противника! То, что поле сделает оператора тяжело больным человеком, их не интересует. Его проще заменить, чем заботиться о нем!

Лекка снимает белый халат, забирается на диван с ногами и прижимается щекой к плечу доктора.

– Дорогой, не волнуйся так. Даже если когда-то случится война, к тому времени придумают другое, безопасное оружие… – с нежностью и заботой говорит она.

Доктор гладит ее по волосам, но его взгляд остается холодным.

– Безопасное оружие… – повторяет он, – Оружие, обращенное против конкретного человека. И безопасное для всех остальных. Избирательное. Как ты считаешь, такое уже существует?

– Конечно, существует! – шепчет Лекка, – Это же наша любовь! Ты поразил меня без промаха и вот я у твоих ног. А если бы на моем месте была другая… Я вообще не могу думать об этом! Но ведь для нее твоя любовь была бы безопасна, правда?

– Правда, Лекка. Ужасная правда…

Лекка толкает его плечо и пересаживается на другой край дивана.

– Что? Ужасная? Ты хочешь сказать, что полюбил бы кого угодно? Да?

Чикк Кштфорс улыбается Лекке, но нам на мгновение кажется, что его улыбка немного грустная.

– В том-то и дело, что нет. И масса людей страдает от неразделенной любви. Мучаются мыслями. Утешаются надеждами. Гибнут под обломками своих планов… И это от того, что ответное оружие было настроено неправильно…

– Мне нет дела до остальных, – Лекка поворачивается на спину и устраивает голову на коленях любимого, – Мы с тобой нашли друг друга и этого достаточно. А они пусть как хотят, так и настраивают свои установки.

Доктор кладет руку ей на лоб, как будто проверяет, нет ли температуры.

– Ты эгоистка, Лекка Церсса. Как будто ты не знаешь, что человек не может настроиться на  любовь к другому человеку.

– Знаю… – отвечает Лекка с нежной улыбкой, – Я дословно выучила ту лекцию, на которой ты обратился ко мне. Помнишь? А перед этим я подговаривала Стаффи, чтобы она спросила у тебя, кто вкладывает признаки в ядро предпочтений… И ты не смог бы ответить и объявил бы перерыв и стал бы думать, а мы сбежали бы с лекции и ты стал бы ругаться, когда не обнаружил бы, кому дать ответ…

– Ровно шесть «бы». И кто же создает ядро, уважаемая студентка?

– Не знаю, милый. Я хочу найти его и поблагодарить. Знаешь, когда я была маленькой, я почему-то считала, что папа знает, что будет завтра. Будто бы он уже написал план и запрятал его в ящике стола. Я разбрасывала его бумаги, но не умела читать и страшно обижалась на это. Глупая я, да?

– Нет, – тихо отвечает доктор Чикк, – Ты не глупая. Тот, кто пишет планы и формирует ядро – действительно есть. Это Бог. Нам следует поблагодарить его.

Руки Церссы обвивают шею ученого и она, как маленькая девочка, прижимается к нему.

– Мой Бог – это ты. Я буду молиться тебе.

– Тогда выбрось в мусор твою икону… То есть мою фотографию, которую ты похитила из выпускного альбома. Потому что я неправильно написал план.

Доктор шутит, но его взгляд, обращенный к прямоугольнику открытой двери, серьезен.

– Вот еще. Икону – в мусор? А в чем ты ошибся?

– Ну, я же позвонил господину Генералу и попросил дать нам какую-то работу и продлить твой контракт. Вот он и приказал разместить в лаборатории это чудовище.

– Это не страшно, дорогой. Скоро ты напишешь заключение и его уберут отсюда. И вот тогда-то ты уже точно не отвертишься и я увезу тебя на море. На весь куцый остаток каникул. А там прикую тебя к камню во время прилива и заставлю взять меня в жены. Вода будет подниматься медленно, ты будешь сидеть на камне и пытаться отсоединить цепочку…

– А ты – бегать по берегу и думать, что я выберу – камень или тебя, – улыбается доктор.

Лекка притворяется рассерженной, а потом громко радостно смеется.

18.

– Каждая машина, Лиза, как и человек, обладает своим характером. И если ты хочешь чего-то добиться от человека, его характер нужно учитывать. И еще нужно понять, как он себя чувствует в данный момент, готов ли он тебя слушать и слышать. Двигатель нашей машины сейчас горячий и она чувствует себя хорошо. Топлива тоже достаточно. Поехали?

Сегодня нетерпение Лизы победило лень и она ждала меня на трассе возле поворота к лагерю. Пешком шла. День нынче жаркий и она, забравшись в кабину, первым делом схватилась за бутылку с водой.

– В прошлый раз у меня не получилось подружиться с твоей машиной, но я попробую еще раз, – Лиза включила указатель поворота и, наваливаясь на руль и педали, тронула «УАЗ» с места.

Надо сказать, на курсах в городе, куда она ездила дважды в неделю, ее уже чему-то научили, по крайней мере, решительности в управлении прибавилось. На плохой дороге мы дважды заглохли и никак не могли взять короткий подъем, но в лагерь въехали, гордо нажимая кнопку сигнала с целью обратить на себя внимание встречных. Встречный Шнырь угодливо поклонился до земли и отошел подальше на обочину.

Кто-то побывал на поляне в наше отсутствие. Мусор был аккуратно собран в пакет под деревом, куча дров значительно выросла, а на траве перед входом в палатку лежала большая стрелка, вырезанная из бумаги. Следуя ее направлению, я поднял полог.

– Вот это да… Ты посмотри, Лиза, что здесь творится!

Свитер, спальник и прочее барахло, которое я держал в палатке, было сдвинуто к стенкам, а посередине на полу находилась симпатичная скатерть, на которой стояли кастрюли, тарелки, столовые приборы и стаканы. Впечатление было, что скатерть попала сюда прямо из ресторана. Я некоторое время смотрел на это великолепие, прикидывая, чья это затея.

– Ух-ты… – протянула Лиза, заглянув через мое плечо, – Кто-то обещал прибыть к тебе в гости?

– Никто… По крайней мере, я об этом не знаю. Странно…

Я оглядел поляну, но не обнаружил ничего, что могло бы пролить свет на эту загадку. Намерения у людей были явно добрыми, гости навели порядок и принесли дров. Но куда они пропали сами?

Лиза оглядела бумажную стрелку и воскликнула:

– А на обратной стороне написано «приятного аппетита»!

– Вот как? А почерк тебе не знаком? – спросил я.

– Крис, буквы печатные. Синий фломастер.

Я на секунду задумался, затем твердо скомандовал:

– Берись, Лиза. Выносим скатерть из палатки вместе со всем содержимым!

– Зачем?

Испуг в ее голосе был едва заметен, но это кое-что подтверждало.

– Если «приятного аппетита», то принимаемся за трапезу. Тот, кто это сделал, обязательно придет взглянуть на нашу реакцию. Затратить столько труда и не посмотреть, как это оценили? Любопытство!

Мы осторожно вытащили все и расставили в тенечке. Суп в кастрюле оказался горячим. Я поглядел на кострище – ни дымка.

– Пошарь по кустам, Лиза, – сказал я, оглядывая бутылку с легким вином и вспоминая, есть ли у меня штопор, – Там кое-что лежит. Найди это.

– Ты прямо как полицейский детектив. Кто-то решил устроить тебе праздник, а ты хочешь сначала выяснить, кто это.

– Обязательно выясню. Кто-то, очевидно, благодарит меня за какие-то действия, а я не люблю, когда люди прячутся. Ведь общение должно быть открытым, так?

– Не обязательно! Это скучно, когда все честно и открыто. Главное – когда добро проявляется, а кем и как – это уже другой вопрос.

– Не буду спорить. Главное, чтобы этот человек почувствовал нашу благодарность.

Я обошел поляну и наткнулся на портативную газовую плитку, не слишком тщательно укрытую ветками.

– Ну, вот. Хозяин стола нужен мне, чтобы вернуть ему посуду и эту вещицу.

Мы принялись за еду. Совершенно не кривя душой, я громко и положительно оценивал каждое блюдо. Действительно, еда была приготовлена искусно. Домашняя посуда контрастировала с походной обстановкой.

– Ты все еще уверен, что он придет к столу? – спросила Лиза, когда обед был закончен, – Мы совсем ничего не оставили…

– Абсолютно уверен, – ответил я, закуривая сигарету, – Смотри, обед был приготовлен на двоих. Еда была горячей, значит, кто-то знал, что мы сейчас приедем. Это местный житель. Но никто из местных не мог предполагать, что мы приедем именно сейчас. Я никому не рассказывал о своих планах. Кроме одной девочки… Стеклянное украшение на шее которой ритмично поблескивало в такт движениям моей вилки!

Лиза молча спрятала камень за воротник.

– Между прочим, тебя никто не просил пялиться на мой камень! – с досадой сказала она.

– Спасибо тебе, Лиза, – негромко сказал я в ответ, – Только вот я не могу понять, чем заслужил такой обед. Ты же знаешь, я бродяга и привык к походным условиям. А ты – городская жительница. Иногда у меня бывает какая-то тоска по уюту кирпичных стен…

– И что тогда? Как ты с этим борешься?

– По-разному. Чаще всего, если есть деньги, ночую в отеле и обедаю в столовой. Это быстро проходит. Но как ты догадалась, что сегодня у меня именно такое настроение?

Лиза улыбнулась мне.

– Камень подсказал! И сам же выдал тебе мои намерения.

– У тебя волшебный камень… Но ведь он принадлежал твоему знакомому, который пропал? А ты слышала, что вещь, данная кому-то не в подарок, а просто так, невидимо связана со своим хозяином? Ведь доктор не подарил его тебе, а просто вручил?

Иногда, наевшись и расслабившись после трудного дня, я делаю совершенно глупые вещи. Зачем было заводить этот разговор? Лиза опять помрачнела и провела рукой по шее, проверив, спрятан ли камень.

– Да. Он дал мне его просто так. Прости, Крис, я не хочу говорить об этом.

– Это ты прости меня, Лиза. Я не хотел тебя огорчать. Но мне кажется, это сильно беспокоит тебя. А я не хочу, чтобы тебя что-то беспокоило…

– Тогда и нечего вспоминать.

– Да, вспоминать не нужно. Нужно быть уверенной, что он вернется. Нужно ждать и надеяться, понимаешь? И тогда он почувствует это и придет к тебе. Знаешь, влюбленные могут творить чудеса, чувствуя друг друга на огромных расстояниях. А камень поможет тебе ждать.

Лиза отвернулась.

– Кто тебе сказал, что я влюблена в него? – сказала она рассерженно, – Я справлюсь сама, без советчиков!

– Прости, – еще раз сказал я и замолчал.

Некоторое время стояла тишина, затем Лиза поднялась на ноги.

– Я напрасно пробовала с тобой это вино. Оно плохое. Голова разболелась.

– Дать таблетку?

– Не надо никаких таблеток. Полежу и все пройдет. До завтра!

– Спасибо, Лиза! Просто за доброту.

 Но она ушла, ничего не сказав в ответ. Зато через несколько минут за кустами послышались голоса и на поляну ввалились Шнырь, Регалл, и еще двое ребят из группы «алконавигаторов».

– Нет, ребята, доктора проведать – это вам все равно, что в церковь сходить! – громко заявил Регалл, – Он святой, этот доктор. Мотается по дорогам, лечит тела и души, главное – души!

– Главное – тела! – ответил ему чей-то заплетающийся язык, – Душа бессмертна!

– Бродит он, стало быть, и питается кто сколько подаст! Как с голоду не помрет только? Ничего ведь не требует! Я в городе в больницу зашел – изволь сумму дать, чтобы тебя только в кабинет пустили!