Текст книги "В окопах времени"

Автор книги: Андрей Величко

В этом году наш Илюша пошел в школу. Я, с одной стороны, была этому рада и даже гордилась немножко, но с другой… А вдруг там его обидят? Или не будут с ним дружить? Или старшеклассники станут отбирать карманные деньги?

Но больше всего беспокоило меня, конечно, другое – а именно то, что делать с Илюшей после школы. Бабушки далеко, а у нас работа. Куда его девать?

«На продленку пойдет, и все! – сказал муж. – Мужик он или нет, в конце концов?»

Наверное, муж был прав. Если подумать, отходил же мой шестилетний голубоглазый мужик ростом в один метр и шесть сантиметров три года в детский сад? Но школа – не сад, и не уверена, что в продленке ему попадется такая же хорошая воспитательница, какая была у него в детском саду и на которой он всерьез подумывал жениться, когда вырастет. Ну, после того, правда, как передумал жениться на мне…

О том, какая у него будет учительница, я старалась не думать – а то разволнуюсь еще больше. Первое впечатление о Наталье Анатольевне было вполне приятным, но как будет дальше? На родительском собрании она была мила и приветлива, надеюсь, что и с детьми будет вести себя не хуже.

Я написала заявление на отпуск на две недели, и директор, сделав скорбное лицо, мое заявление подписал. Но добавил, что хорошие работники, болеющие за общее дело, свои семейные дела стараются делать без ущерба для производственных. И посмотрел на меня таким взглядом, будто я собственноручно лишила его последнего куска хлеба, а фирму пустила по ветру. Не подумайте, что у директора не было детей. Были. Но они так давно выросли, что он уже и забыл, наверное, что это такое – иметь детей. А может, и вообще никогда об этом не задумывался. Кто его знает…

Первое сентября пролетело как-то быстро – линейка в школьном дворе, два урока по 35 минут – и домой. Илюша важно вышагивал рядом со мной, неся в руках энциклопедию школьника в яркой обложке, которую получил в подарок от одиннадцатиклассников, и был очень доволен собой.

Но через несколько дней его настроение стало не таким радостным. И было отчего – его лучший друг по детскому саду Гриша пошел не в нашу школу, а усилиями своей честолюбивой мамы был принят в элитную гимназию. А новых друзей, которых Илюша так надеялся найти среди одноклассников, почему-то до сих пор не появлялось. И сын затосковал. Его уже не радовал новый ранец, школьный костюм с настоящим галстуком – «как у папы», пенал с Человеком-пауком на крышке и учебники с тетрадками. И даже мобильник, специально купленный по случаю вступления в школьную жизнь, был заброшен.

А тут еще и мой отпуск подошел к концу, и в понедельник Илюша отправился на продленку. Можете догадаться, что раньше шести мне уйти не удалось.

У меня просто язык не повернулся отпроситься в первый же рабочий день после отпуска. Хорошо хоть, что от работы до школы было недалеко. Когда я вбежала в школьный вестибюль, часы показывали двадцать минут седьмого, Илюша катал по подоконнику машинку, тайком утирая подступающие слезы, а рядом с ним стояла дама лет сорока в строгом костюме.

– Пожалуйста, постарайтесь в следующий раз забирать вашего сына вовремя! – произнесла она холодно и постучала по циферблату наручных часов изящно наманикюренным ногтем.

Когда мы шли домой, Илюша крепко держался за мою руку, а перед самым подъездом тихо спросил:

– А можно я там больше не останусь?

Я не знала, что ему ответить. Мы стали подниматься по лестнице, и тут нам навстречу попалась старушка-соседка. На ее руках сидел пушистый серый кот с ярко-голубыми глазами. Илюша не смог пройти мимо, попросил погладить кота, завязалась беседа… и через десять минут каким-то удивительным образом мы договорились о том, что Илюша после уроков будет приходить к Елене Николаевне – той самой старушке, а я после работы буду его забирать. И все это за весьма скромную, если не сказать символическую, плату.

Я сказала об этом мужу и, как и ожидала, выслушала в ответ тираду о том, что своим потаканием Илюшиным капризам я воспитаю из него «натуральную бабу». Но когда я предложила ему самому забирать сына с продленки вовремя, то получила полный возмущенного негодования отказ. Назревал скандал, и я сочла за лучшее покинуть поле боя и пойти заняться стиркой.

Весь следующий день я провела как на иголках и наделала ошибок в тексте договора с очень важным клиентом, чего со мной обычно не случалось. Илюша должен был сам вернуться домой, и это не давало мне покоя. Путь от школы до дома занимал не больше пяти минут, даже если идти медленным шагом, но вдруг что-нибудь случится? А еще эти гаражи! Уже столько лет их собираются снести, а они все стоят – ржавые, старые, заброшенные…Часто там собираются местные подростки, и кто их знает, чем они там занимаются? А Илюше идти как раз мимо…

Я уже ругала себя за то, что не попросила Елену Николаевну приходить за Илюшей в школу. Вчера мне было неудобно заговорить с доброй соседкой еще и об этом, но сегодня… Я сидела перед монитором, а в голову мне лезли всякие ужасы.

Но вот зазвонил мобильник – это был сынок.

– Мамочка, это я! – радостно закричал Илюша, да так громко, что это услышала даже моя начальница, сидевшая за соседним столом. Услышала и улыбнулась.

– Мамочка, не волнуйся, у меня все в порядке! Я уже пришел! У меня теперь есть друг, настоящий друг!

Он начал мне что-то взволнованно объяснять, но так торопился, что слова у него наскакивали одно на другое, и понять, о чем идет речь, было трудно. Мне удалось убедить его отложить рассказ до вечера.

После ужина, когда сын допивал чай, я спросила его о сегодняшнем дне и о новом друге, о котором он хотел мне рассказать.

– Его зовут Петя, и он очень хороший! – сказал Илюша. – Мы с ним теперь друзья на всю жизнь!

Но тут с работы вернулся муж, и разговор опять пришлось отложить, а когда я заглянула в комнату сына, тот уже спал, крепко обняв своего плюшевого медведя.

Но зато в последующие дни я наслушалась про Петю вдоволь. По рассказам моего сына выходило, что Петя самый умный, самый смелый, самый добрый и учится лучше всех. Мне самой захотелось увидеть этого необыкновенного мальчика, который так очаровал моего сына. И я подумала, что неплохо будет пригласить его как-нибудь к нам домой, пусть поиграют.

Этот мальчик не только сам был необыкновенный, у него и все вещи, должно быть, были необыкновенные. Иначе как объяснить, что Илюша отдал ему свои фломастеры в обмен на цветные карандаши? Карандаши, на мой взгляд, были самые обычные, но Илюша так не считал и очень ими гордился.

Я была рада, что Илюша теперь не один, и разрешала ему гулять вместе с Петей после школы. Илюша прямо расцвел и даже стал приносить домой… нет, не оценки, оценки теперь в первых классах не ставят, а штампики в виде звездочек, бабочек и дельфинчиков, чего раньше с ним не случалось. Хотя подозреваю, что и эти оценки, которые учительница ставила им за хорошую работу, были тоже не совсем официальными. Но Илюша был так рад и с гордостью демонстрировал папе блокнотик на пружинке, в котором учительница отмечала его достижения. Кстати, она и вправду оказалась довольно милой, и за эти три недели мы не услышали от сына про нее ни одного плохого слова.

В общем, я успокоилась. И, как оказалось, напрасно.

Все началось с сущей ерунды. Вечером Илюша рассказал нам, что Пете задали выучить стихотворение. А он взял и вместе с Петей его выучил.

– Послушайте! – громко заявил сын и, встав на середину комнаты, начал выразительно декламировать:

 
– Белый, бледный, бедный бес
Убежал голодный в лес.
Лешим по лесу он бегал,
Редькой с хреном пообедал
И за горький тот обед
Он наделал много бед…
 

Стишок был какой-то смешной и несуразный, но чего только в школе сейчас не учат!

Даниил Хармс какой-нибудь…

– Дальше я забыл, – честно признался Илюша, – он очень длинный. Помню только еще про немцев, которые вязали веники, и про то, что нельзя смеяться над калеками. Папа, а зачем немцам веники?

Я представила себе фашистов, которые вяжут веники, сидя в окопе, и засмеялась.

Илюша посмотрел на меня и засмеялся тоже.

Но мужа стишок не развеселил, а совсем наоборот. Он отправил Илюшу спать и долго еще возмущался тем, какую ахинею заставляют детей учить в современной школе.

В четверг вечером в школе назначили родительское собрание. Конечно же, в 6 часов и ни минутой позже. То ли они не понимают, что родители работают, то ли делают так из вредности? Вряд ли только я одна работаю, а остальные мамочки сидят дома…

Я пыталась отпроситься у директора несколько раз, но ничего не получалось. То у него были какие-то важные клиенты, то он уезжал в банк, то у него просто было дурное настроение…

Тут позвонил Илюша, сообщил, что у него все в порядке и что сейчас они играют с Петей у Елены Николаевны. Потом трубку взяла сама соседка:

– Надеюсь, вы не против, – спросила она, – что я пригласила и другого мальчика? Они ведь и так каждый день гуляют вместе… Очень вашему сыночку в друзья подходит – такой же милый и воспитанный! Вот только одет как-то странно, но теперь уж как только детей не одевают…

Настроение несколько улучшилось, а тут еще позвонил муж и сказал, что сам пойдет на собрание. Вот уж это была неожиданность так неожиданность! Не знаю, что им руководило, но то, что мне не придется отпрашиваться – это было просто отлично!

Я переделала кучу дел, все проблемы разрешались сами собой, все удавалось… Бывают же такие удачные дни!

После работы я забрала Илюшу у соседки, и мы пошли домой. Пока я занималась ужином, Илюша пристроился за столом на кухне и что-то рисовал Петиными, а вернее, теперь своими карандашами. По радио передавали какие-то дурацкие песенки на тему «полюбила – разлюбила», и все было замечательно.

И тут с родительского собрания вернулся муж.

Он молча съел ужин, отправил Илюшу в его комнату и, наконец, сказал:

– Ты нарочно выставила меня идиотом?

Я не знала, что ответить, но на всякий случай спросила:

– А в чем дело, что случилось?

– И ты еще спрашиваешь, что случилось?! – заорал муж и стукнул по столу кулаком. Это было на него совсем непохоже, он редко выходил из себя. Я разволновалась не на шутку, но прошло, по меньшей мере, минут десять, пока я из выкриков мужа поняла, в чем дело. Оказывается, после собрания он подошел к учительнице узнать, что это, собственно, за Петя, с которым так дружит наш сын. Но учительница очень удивилась и сказала, что мальчика с таким именем в их классе нет. И в другом первом классе, кстати, тоже! Нет и не было!

– И теперь нас вызывают на беседу к психологу! – продолжал кричать муж. – Как будто наш сын псих, поняла? Фантазии, говорят, у него странные! Если ребенок выдумывает себе несуществующего друга, то это говорит о его нестабильной психике! И о том, дорогая моя, что дома у него не все благополучно!

На мой взгляд, если у кого в данный момент и была «нестабильная психика», так это у мужа, но спорить с ним сейчас было бесполезно. Пусть уж выскажется до конца.

– И если ты думаешь, что я туда пойду, то очень ошибаешься! – рубанул рукой по воздуху муж. – Я и так уже по твоей милости опозорился сегодня дальше некуда! Теперь все в школе будут считать, что у нас ненормальный ребенок!

Когда он, наконец, утихомирился, я рассказала ему, что сегодня Илюша и Петя были в гостях у Елены Николаевны и Петя соседке очень понравился.

– Может, спросим у Илюши, в чем дело? – предложила я. – А если хочешь, можешь зайти к Елене Николаевне – спросить про Петю у нее.

Идти куда бы то ни было муж отказался, но Илюшу позвал.

Сын испуганно таращил глаза на папу, не понимая, чем же он так разозлил его. К тому же из своей комнаты он, конечно же, слышал все его выкрики и, наверное, подумал, что мы поругались.

Муж строго посмотрел на него и спросил:

– Илья, отвечай, этот самый Петя учится в твоем классе? – и добавил: – И не смей мне врать!

Сын судорожно втянул в себя воздух и отрицательно замотал головой.

– Ты что, язык проглотил? – рявкнул на него муж. – Отвечай, когда тебя спрашивают!

Илюша посмотрел на него удивленно и заплакал.

Я решила вмешаться:

– Илюша, сынок, расскажи нам, пожалуйста, где ты познакомился с Петей?

– На… на улице, – произнес Илюша еле слышно. – Я домой шел, и он домой шел. Я сказал: мальчик, давай дружить? А он сказал: давай.

– А где Петя учится? – спросила я снова.

– В гимназии, – сказал сын.

– Иди спать! – сказал муж, давая понять, что разговор закончен.

Когда мы остались вдвоем, муж сказал:

– Вот видишь, что значит – во всем разобраться! – и сказал это таким тоном, будто именно он все и выяснил. – И ни к какому психологу ты не пойдешь и Илью не поведешь – еще чего! Если этим педагогам мерещится черт-те что, пусть сами к нему и ходят!

Потом он ушел смотреть телевизор, а я стала мыть посуду. На столе так и остались лежать Илюшины карандаши и раскрашенный листок. Я взяла его в руки и рассмотрела повнимательнее. Сынуля нарисовал двух человечков, которые стояли на ярко-зеленой траве под голубым небом, держась за руки. Тот, что слева, был похож на Илюшу – у него были такие же светлые волосы и ярко-голубые глаза. И одет он был очень похоже – в черный школьный костюм с галстучком. А темноволосый мальчик справа – это, должно быть, Петя?

На нем была какая-то серая куртка, подпоясанная ремнем, и серые же брюки. А на голове – то ли бейсболка, то ли еще какая-то шапка. А, может, это волосы такие? Да уж, не выйдет из моего сына художника, это точно…

На следующий день моя начальница похвасталась, какой подарок купила любимой племяннице. Когда она вытащила коробку с карандашами, я, честно говоря, удивилась. Кого в наше время этим удивишь?

Видимо, недоумение мое так ясно читалось на лице, что начальница усмехнулась и спросила:

– А ты знаешь, сколько они стоят? Племяшка у меня их три месяца выпрашивала…

– Ну и сколько? – я рассматривала красный металлический цилиндр с 24 карандашами и прикидывала, какую цену назвать, чтобы не обидеть начальницу.

– Ну, не меньше трехсот, наверное… – сказала я, прибавив для верности сотню.

– Триста? – засмеялась начальница. – А почти семьсот не хочешь? Сначала ими рисуешь, а потом проводишь по листу смоченной в воде кисточкой, и получается акварельный рисунок, представляешь?

Да уж… Карандашики оказались недешевыми, что и говорить!

Я залезла в Интернет посмотреть, что же это за карандаши такие, «Фабер-Кастелл»? Как-то до сих пор я на эту марку внимания не обращала, покупая Илюше карандашики рублей за пятьдесят. А то и меньше.

Карандаши оказались роскошными и выпускались уже лет двести. И тут мне на глаза попалась фотография с карандашами, показавшимися очень знакомыми. Где-то я их видела, но где? Но, прочитав подпись под фотографией, я поняла, что ошиблась. И таких карандашей видеть точно не могла – их выпускали сто лет назад, до того, как к названию компании «Фабер» прибавили слово «Кастелл».

Тут меня вызвал директор, и все мысли о карандашах вылетели из головы.

Вечером, забирая от Елены Николаевны Илюшу, я поинтересовалась – был ли сегодня у нее Петя?

– Нет, – покачала головой старушка, – хоть я его и приглашала. Постеснялся, наверное, очень уж вежливый мальчик! Ну, надеюсь, еще забежит как-нибудь, вместе с Илюшенькой… Мне, знаете ли, с ними веселее – а то все одна и одна!

– А у Пети в классе учат закон божий, – начал рассказывать сын за ужином, – а у нас – нет!

– Ну и замечательно! – ответил муж. – Пусть Петя в своей гимназии все это учит, а ты лучше математику и русский язык учи, а уж без религии как-нибудь в первом классе обойдешься!

Перед сном я зашла в комнату к сыну – он спал, как всегда, в обнимку с плюшевым медведем и был похож на ангелочка. Перед сном он опять рисовал, и карандаши были раскиданы по полу вперемешку с рисунками. Я стала наводить порядок и собирать вещи, и вдруг так и застыла с карандашом в руке: даже в неярком свете ночника мне были видны выбитые на гладкой грани новенького карандаша слова «Johann Faber» и два перекрещенных молоточка. Точно так, как на карандашах столетней давности, с той фотографии в Интернете…

Утром в понедельник, собирая сына в школу, я спросила:

– А где живет Петя? Давай позовем его в гости!

– А я не знаю, – сказал Илюша, – он мне не сказал.

– Ну, так спроси у него! – сказала я. – Вот сегодня увидишься и спроси. А заодно и в гости позови – пускай приходит к нам в субботу.

Я проводила сына, потом мужа, но сама на работу решила не ходить. Позвонила и сказала, что очень плохо себя чувствую. А сама задолго до окончания уроков пошла к гаражам. Это было единственное место, где можно было спрятаться и увидеть, как Илюша идет из школы к дому. Если он встречает Петю где-то здесь, то я его увижу.

Время тянулось ужасно долго, но вот в сторону школы потянулись мамы и бабушки, а чуть позднее на дороге оказалась стайка малышей с рюкзаками за плечами. Кто-то шел в одиночку, но большинство шагали вместе с родителями. А вот и Илюша. Он шел, сосредоточенно глядя под ноги и размахивая мешком со сменной обувью.

Около одного из гаражей он остановился и стал оглядываться по сторонам. Я замерла, боясь пошевелиться, хотя, конечно, при всем желании Илюша не мог меня увидеть. Сын потоптался на месте около минуты. И тут вдруг из-за прохода между гаражами вынырнул маленький черноволосый мальчик с кожаным ранцем за плечами, в сером, подпоясанном ремнем мундирчике и брюках. А в руке он держал фуражку с блестящим черным козырьком.

Они о чем-то пошептались с Илюшей пару минут, после чего гимназист юркнул обратно в проход, помахав на прощание товарищу рукой.

Илюша проводил его взглядом и не спеша пошел дальше по дорожке к дому.

Я сходила в магазин за продуктами и вскоре вернулась домой. Елена Николаевна удивилась моему раннему приходу, но я заверила ее, что все в порядке, и забрала Илюшу домой.

– Ну что, встретил своего друга? – спросила я как можно безразличнее.

– Встретил, – сказал Илюша. – Но только у него не было времени поиграть со мной. У его мамы сегодня день ангела, и ему надо было торопиться.

Именины? Ну, конечно! Сегодня же 30 сентября – Вера, Надежда, Любовь…

– А когда у тебя будет день ангела? – спросил Илюша.

– Еще не скоро, зимой! – сказала я.

– А у меня?

– А у тебя – летом.

– А почему мы никогда не празднуем дни наших ангелов?

– Ну, так уж получилось, – ответила я, – но мы исправимся, сынок. Обязательно!

Для полноты картины мне не хватало последнего штриха. Я ввела в Яндексе строчку из смешного стишка, который учил Петя.

Нелепый стишок про бедного беса действительно существовал. И выглядел он следующим образом:

 
БЪлый, блЪдный, бЪдный бЪсъ
УбЪжалъ голодный въ лЪсъ.
ЛЪшимъ по лЪсу онъ бЪгалъ,
РЪдькой съ хрЪномъ пообЪдалъ
И за горькш тотъ обЪдъ
Далъ обЪтъ наделать бЪдъ.
ВЪдай, братъ, что клЪть и клетка,
Решето, рЪшетка, сЪтка,
ВЪжа и железо съ ять, —
Такъ и надобно писать.
Наши вЪки и рЪсницы
Защищаютъ глазъ зеницы,
ВЪки жмуритъ цЪлый вЪкъ
Ночью каждый человЪкъ…
ВЪтеръ вЪтки поломалъ,
НЪмецъ вЪники связалъ,
СвЪсилъ вЪрно при промЪнЪ,
За двЪ гривны продалъ въ ВЪнЪ.
ДнЪпръ и ДнЪстръ, какъ всЪмъ известно,
ДвЪ рЪки въ сосЪдствЪ тЪсномъ,
ДЪлитъ области ихъ Бугъ,
РЪжетъ съ севера на югъ.
Кто тамъ гневно свирЪпЪетъ?
Крепко сетовать такъ смЪетъ?
Надо мирно споръ решить
И другъ друга убедить…
Птичьи гнезда грЪхъ зорить,
ГрЪхъ напрасно хлЪбъ сорить,
Надъ калькой грЪхъ смеяться,
Надъ увЪчнымъ издаваться…
 

Да уж, без этого стишка Пете и вовсе было не запомнить, какие слова писать через «ять»…

На следующий день я, как обычно, пошла на работу. Илюша позвонил мне очень рано, где-то в половине первого.

– Ты уже у Елены Николаевны? – удивилась я. – Что-то случилось? Почему так рано?

– Ничего не случилось… – сказал Илюша грустным голосом, и тут трубку взяла Елена Николаевна.

– А у нас такие новости! – заговорила она возбужденным голосом. – Эти ужасные гаражи наконец-то снесли, представляете? За пару часов убрали! Значит, не зря мы в мэрию жаловались – навели все-таки порядок!

До конца недели продолжалось то же самое – уже в половине первого Илюша был у Елены Николаевны и с каждым днем становился все грустнее.

В пятницу вечером, вернувшись от соседки, Илюша поковырялся в тарелке, остался равнодушным к арбузу и ушел в свою комнату.

– Он, случаем, не заболел? – спросил муж озабоченно. – Чего-то он всю неделю ходит как в воду опущенный…

– Надеюсь, что нет… – ответила я.

Немного позже я зашла к сыну в комнату. Илюша лежал, отвернувшись к стене.

– Ты не спишь? – спросила я.

– Не сплю… – прошептал сын.

– Не грусти, – сказала я и погладила его по голове. – Даже если вы больше не увидитесь, все равно будете помнить друг о друге всю жизнь.

Я поцеловала сына и вышла, погасив свет. Ночью мне приснился маленький гимназист, рисующий маме ко Дню ангела поздравительную открытку яркими чешскими фломастерами…

Москва, 2009 г.