Текст книги "Купчино.Трилогия(СИ)"

Автор книги: Андрей Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 42 страниц)

– Сходи, любимый, в ближайший зоологический магазин, – велела растрёпанная Александра. – Купи пластиковый лоток и специальный туалетный наполнитель.

– Можно, я сперва попью кофе? – заныл Пашка. – В сон клонит безбожно, глаза не хотят полноценно раскрываться.

– Нельзя. Потом попьёшь. Когда обеспечишь несчастного Аркашеньку всем необходимым. И вообще, чья была идея – обзавестись котёнком? Вот, то-то же. Теперь отдувайся...

Сомов, посетив туалет и наскоро умывшись, облачился в спортивный костюм и, прихватив кошелёк, отправился за покупками.

На улице было хорошо – солнечно, тихо и безветренно, только слегка прохладно. Даже шустрые и беспокойные питерские воробьи не гомонили, как обычно, а сидели – длинными молчаливыми рядами, зябко нахохлившись – на чёрных высоковольтных проводах.

"Весна, как-никак", – прокомментировал рассудительный внутренний голос. – "Ночи ещё холодные. Ничего, к обеду окружающий воздух обязательно прогреется...".

Железная дверь магазинчика – "Всё для домашних животных" оказалась закрытой.

– Начинает работать только с десяти ноль-ноль, – ознакомившись с вывеской, пробормотал Пашка. – А сейчас только девять тридцать пять. Чем заняться?

"Как это – чем?", – возмутился повеселевший внутренний голос. – "Надо всенепременно пивка попить, ясен пень! Вчера нам достались сущие капли, почти всё, восстанавливая пошатнувшуюся нервную систему, Сашенция выдула.... Вон за тем углом, как помнится, расположена отличная рюмочная. Работает с восьми утра. Пошли, дружище, поправим здоровье.... Что ещё за глупые сомнения? Мол, майору российской полиции, временно исполняющему обязанности Начальника Фрунзенского РУВД, неудобно посещать такие откровенно-злачные заведения? Типа – не к лицу? Пренебреги, братец. Пусть купчинские обыватели думают, что ты занят оперативно-розыскной деятельностью. То есть, встречаешься в неприметной рюмочной с тайным агентом-стукачом. Обычное дело. По крайней мере, такое часто показывают в многочисленных телесериалах, посвящённых нелёгкой работе отважных российских ментов...".

Он повернул за угол и, широко улыбнувшись, остановился – к стареньким тёмно-бордовым "Жигулям" приближался Серёга Хрусталёв, "упакованный" в приличный – до неаппетитной отрыжки – светло-коричневый офисный костюм.

– Доброго утра! – поздоровался Сомов. – Шикарно выглядишь.

– Привет, сыщик, – отозвался бывший писатель-фантаст. – Стараюсь. Будь оно неладно...

После крепкого рукопожатия Хрусталёв сообщил:

– Долго жить будешь, господин майор. Несколько минут назад я, как раз, вспоминал о тебе.

– С какой стати вспоминал-то?

– Позвонить хотел. Да подумал, что вы с Санькой ещё дрыхнете. Молодожёны, как-никак.

– Позвонить – для чего? – "сделал стойку" Пашка. – Чтобы поделиться важной информацией?

– Ну, у тебя и нюх, дружище Шерлок. Прямо как у породистой охотничьей собаки.... Да, ты прав. Нарыл я кое-чего про заслуженного чекиста Глеба Бокия. Интересная и перспективная информация, могущая на многое пролить свет...

– Так рассказывай. Не томи.

– Придётся, уважаемый Павел Сергеевич, отложить нашу беседу на некоторое время, – извинительно подмигнул Хрусталёв. – Спешу. Вернее, уже опаздываю.

– Так, ведь, воскресенье.

– В частном бизнесе выходных не бывает. По крайней мере, у хозяев означенного бизнеса и у менеджеров, подвернувшихся этим хозяевам под горячую руку. Уже через полчаса начнётся важное совещание, посвящённое срочному расширению бизнеса и агрессивному занятию новых продуктовых ниш.... А у тебя какие планы на сегодняшний день? Сможешь часам к шести вечера подгрести в "Капитаны"?

– Постараюсь.

– Тогда – до встречи?

– Ага. Счастливо отсовещаться...

Тёмно-бордовый "Жигуль", недовольно похрюкивая, укатил.

Над входной дверью рюмочной наблюдалась прямоугольная гордая вывеска, украшенная откровенно-пафосным текстом: – "Самый лучший гадюшник на Свете!".

– Затейники купчинские, – оценив шутку, незлобиво пробурчал Сомов и прошёл внутрь.

Он купил два пол-литровых бокала с пивом, блюдечко с подсолёнными сухариками и, не обращая никакого внимания на удивлённые взгляды небритых завсегдатаев, прошёл в дальний конец зала.

Прошёл, устроился за колченогим обшарпанным столиком, бросил в рот сухарик, вяло разжевал, глотнул пивка, поморщился....Нет, пиво-то было свежим и вполне приличным, в Купчино другого – по определению – не держали. Просто...

"Чего же такого нарыл Серёга в городских архивах и библиотеках?", – гадал заинтригованный внутренний голос. – "Что узнал? Голос у Хрусталёва был серьёзным-серьёзным. А вид – бесконечно-усталым.... Теперь и пиво уже не в радость. Я имею в виду, до шести вечера. То есть, до тех пор, пока вся эта туманная "хрусталёвщина" не прояснится...".

В десять ноль-ноль, покончив-таки с пивом, он покинул рюмочную, посетил открывшийся зоомагазин и, совершив заказанные покупки, вернулся домой.

– Тебя, майор, только за смертью посылать, – наполняя пластиковый поддон светло-голубым туалетным наполнителем, ворчала Александра. – Бедное животное извелось всё, а ему, законченному алкоголику, и горя мало. Не торопится никуда. И свежий пивной дух ощущается явственно.... Не надо, пожалуйста, оправдываться. Всё равно не поможет.... Аркаша, иди сюда. Кыс-кыс-кыс! Иди, маленький, не бойся. Гнездись.... Вот, молодец! Пошли-ка, милый, на кухню. Не будем смущать котёнка. Угощу, так и быть, кофейком по-арабски...

Наполнив фарфоровые чашки кофе, Сашенция мило улыбнулась и совершенно предсказуемо попросила:

– А теперь, отважный сотрудник доблестной российской полиции, рассказывай.

– О чём?

– Во-первых, о ночных событиях на Средней Охте. Во-вторых, о том, почему ты, посетив зоомагазин, вернулся таким задумчивым. А, в-третьих, о своей неземной любви ко мне...

Пашка закурил и, прихлёбывая ароматный кофе, приступил к повествованию.

Александра слушала очень внимательно, лишь изредка ненавязчиво комментировала:

– Считаешь, что неизвестный злодей проник в квартиру Марины через незакрытую форточку? Реальный, на мой взгляд, вариант. Там же – за форточкой – располагается просторный балкон.... Серёга Хрусталёв разжился важной информацией? Вполне может быть. Он парнишка настойчивый и упорный...

А, вот, поговорить о любви не удалось – внезапно ожил Пашкин мобильник, и голос Тургаева поинтересовался:

– Как дела, молодожён в майорских погонах? Не забыл о сегодняшнем важном деле?

– Э-э-э..., – замялся Сомов. – Сейчас вспомню. Обязательно. Сейчас-сейчас...

– Что ты, охламон, должен сегодня посмотреть?

– Посмотреть?

– Ага. По ящику. В три часа дня.

– Вспомнил. Телевизионный канал "Дом". Беседа с депутатом Государственной Думы Митрофаненко.

– Молодец, памятливый, – похвалил генерал-лейтенант. – Я, собственно, по этому поводу и звоню. То бишь, хочу сделать тебе предложение, от которого умные люди не отказываются.... Подъезжай, Павел Сергеевич, ко мне в Управление к четырнадцати тридцати. Выпьем, посоветуемся, обсудим текущие дела. А потом вместе полюбуемся на депутатское выступление. Покумекаем.... Что говоришь? Да, мой ящик теперь принимает купчинский телеканал "Дом". Ведомственные умельцы подсуетились. Всё. Жду. Сашутке передавай привет....

Тургаев сказал чётко, мол: – «Посоветуемся, выпьем...». Поэтому пришлось, не прибегая к услугам верного «Опеля», добираться до улицы Некрасова на общественном транспорте.

Сомов вошёл в серый приземистый особнячок с мраморными колоннами по фасаду, предъявил на "вертушке" служебный пропуск, поднялся на второй этаж, свернул направо, прошёл длинным коридором и вскоре оказался в просторной генеральской приёмной, заставленной кожаными диванами, журнальными столиками и искусственными пластмассовыми пальмами в уродливых керамических кадках.

Сексапильная секретарша – с капитанскими погонами на узких сексапильных плечах – многозначительно кивнула рыжеволосой головой на приоткрытую дверь, мол: – "Давай, следуй, Хозяин уже заждался...".

Пашка осторожно заглянул в кабинет и, сглотнув слюну, вежливо поинтересовался:

– Можно?

– Проходи, проходи, орёл! – солидно пророкотало в ответ. – Не мандражируй. Будь как дома. Не укушу...

"Служебный кабинет классического российского бюрократа, закостеневшего в собственном махровом бюрократизме", – презрительно хмыкнул нагловатый внутренний голос. – "Длинный начальственный стол для переговоров, оснащённый симпатичной и гладкой чёрно-фиолетовой столешницей. Неужели, натуральный морёный дуб? Богато, ничего не скажешь.... Элегантные офисные стулья, надо думать, итальянского производства. Высокие пластиковые стеллажи, выстроившиеся вдоль стен и забитые – под самую завязку – разнообразными справочниками и разномастными картонными папками. Антикварное кожаное кресло, расположенное в торце стола. Над креслом висит картина маслом в массивной позолоченной раме – Владимир Владимирович и Дмитрий Анатольевич, облачённые в профильные яркие комбинезоны, полуобнявшись, сжимают в ладонях горные лыжи. Лица у Великих Руководителей мужественные и одухотворённые – до полной и нескончаемой невозможности.... Правее знакового художественного полотна расположен длинный фотоколлаж: Спасская башня Кремля с яркой рубиновой звездой, а рядом с ней – здание питерского Адмиралтейства со знаменитым корабликом на позолочённом шпиле. Складывается устойчивое впечатление, что здесь запечатлён единый архитектурный комплекс, выстроенный по чьему-то гениальному замыслу.... Чуть ниже и левее "горнолыжного пейзажа" наблюдается – в скромной латунной рамке – квадратная чёрно-белая фотография непрезентабельного мужичка: средних лет, коротко-стриженный, в очках с чёрными стёклами, с презрительно сжатыми – в бесцветную злую нитку – тонкими губами.... Кто такой? Почему не знаю? А в самом антикварном кресле расположился, с интересом листая толстый глянцевый журнал, дедушка – морщинистый, толстый, добрый и местами лысоватый. Внешне напоминающий мирного провинциального пасечника, но только в нарядном генеральном мундире, густо увешанном разнообразными орденками и медальками. Тот ещё деятель. Из знаменитой серии: – "Волк в овечьей шкуре...". Наш человек, короче говоря...".

– Здравия желаю! – подойдя к столу, поздоровался Сомов.

– Вольно, майор, – доброжелательно улыбнулся "провинциальный пасечник". – Садись.... Впрочем, погоди. Вон там, за тумбой с телевизором, в стену вмонтирован мини-бар. Приказываю: открыть и достать оттуда бутыль с никарагуанским напитком, а также фужеры и блюдечко с орешками.... Достал? Молодец. Наполняй фужеры, наполняй. Выдвигай на середину столешницы блюдце. Присаживайся.... Ну, жахнем?

Они жахнули грамм по сто пятьдесят ароматного сливового вина, зажевали орешками.

– Вы, Трофим Иванович, говорили давеча, что "Терпкое вино из ягод дикой сливы" является напитком редким в наших северных краях, – прищурился – с характерной ленинской хитринкой – Пашка. – Мол, старинные никарагуанские друзья прислали с подвернувшейся оказией. А у вас весь мини-бар плотно заставлен такими бутылками.

– Так всё и было. Друзья прислали. С оказией. Двадцатифутовый контейнер. Гы-гы-гы.... Что ещё интересует?

– А кто это такой? Ну, на чёрно-белой фотографии, висящей на стене, в пляжных очках?

– Александр Александрович Бушков. Любимый писатель Владимира Владимировича и Дмитрия Анатольевича.

– Шутите?

– Штатским гадом буду. Чтоб мне красивых генеральских погон на широких плечах больше не носить, – побожился Тургаев. – Любимый кремлёвский писатель. Они мне сами говорили об этом. Причём, неоднократно. Гы-гы-гы.... Докладывай, майор, свежие новости.

Выслушав подчинённого, генерал-лейтенант невозмутимо подытожил:

– По происшествию на улице Панфилова не стоит делать преждевременных и скоропалительных выводов. Надо дождаться авторитетных заключений экспертов. Что же касается информации, обещанной Сергеем Хрусталёвым. Поговори с человеком, выслушай. Писатели, как известно, ребята креативные. От них, бездельников, и польза иногда случается. Бывает, что и реальная.... Ладно, уже без пяти три пополудни. Наполняй бокалы по новой и включай телевизор...

Купчинский телеканал «Дом» слыл бестолковой, пустой и легкомысленной шарашкой. В том плане, что по нему показывали всё подряд, без какой-либо стройной и логически-выверенной редакционной политики. Рекламные ролики районной Администрации, рассказывающие о небывалых достигнутых успехах и о стратегических гениальных планах, направленных на резкое повышение комфортности бытовой жизни. Интервью с честнейшими и мудрейшими муниципальными депутатами. Концерты никому не известных бардов и рок-групп. Выступления доморощенных поэтов и заштатных юмористов. Пространные репортажи о свадьбах, крестинах и похоронах. Ну, и так далее...

Телевизор, переключённый на нужный канал, недовольно зашипел, а по плоскому экрану заполошно и бестолково запрыгала грязно-серая рябь.

– Халтурщики, – непонятно в чей адрес высказался Тургаев. – Стукни-ка, майор, по правому боку аппарата. Только, ради Бога, аккуратно. То бишь, без излишнего фанатизма.

Пашка стукнул.

Шипенье стихло, зазвучал хриплый мужской баритон. Ещё через пару секунд грязно-серая заполошная рябь бесследно пропала, а на телевизионном экране появился дяденька со старенькой гитарой в руках. Дяденька был бородат и волосат, а в его заплывших глазёнках лениво плескались откровенно-хмельные искорки.

– Хрень какая-то! – возмутился генерал-лейтенант. – О чём он поёт? Ни малейшего смысла. Рифмы отсутствуют через раз. Жалкое и неумелое подражанье Борису Борисовичу Гребенщикову.... А зачем этому подвыпившему деятелю понадобилась гитара? Он даже к струнам не прикасается. Декадент вшивый. Показывают – чёрт знает что...

Телевизионная картинка пропала, песенка стихла.

– Здравствуйте, дорогие и бесконечно-уважаемые купчинцы, – известил вкрадчиво-медовый голос и на экране возникла очкастая физиономия Митрофаненко. – Рад поговорить с вами...

"Как же, сукин сын, слащаво и довольно улыбается!", – возмутился невыдержанный внутренний голос. – "Словно наглый деревенский кот, объевшийся соседской сметаной.... Почему же он такой довольный? Чему, морда столичная, радуется?".

Московский депутат, тем временем, продолжил:

– Помните, родные мои, что у нас с вами происходило в январе месяце? Лёгкий морозец, снежок, многотысячный народный митинг, заледеневшая поверхность пруда, высокая трибуна.... А помните, что я вам обещал с означенной деревянной трибуны? Правильно, много чего. На всякий случай и прозрачности ради – напоминаю.... Итак. Во-первых, сделать всё возможное, чтобы строительство развлекательно-офисного Центра было приостановлено и, в конечном итоге, отменено. Во-вторых, обратиться к Федеральному Центру с просьбой – выделить необходимые финансовые средства на строительство новой станции метрополитена. В-третьих, согласовать Проект по обустройству на бесхозном пустыре (угол улиц Димитрова и Бухарестской), полноценного и современного "Парка культуры и отдыха".... Сегодня я отчитываюсь перед вами о выполнении обещаний. Первое, руководство компании "СибирьИнвест" официально заявило об отказе от строительства развлекательно-офисного Центра. Второе, в российском Правительстве мне клятвенно пообещали, что в самые ближайшие годы на строительство в Санкт-Петербурге новых станций метро будут выделены дополнительные финансовые ассигнования. Третье, предстоящим летом будет объявлен расширенный тендер – по определению самой достойной компании, которая в дальнейшем будет заниматься комплексным проектированием упомянутого мною объекта.... Более того, уже сейчас найден достойный и надёжный инвестор, готовый вложить значительные финансовые средства в обустройство и облагораживание всем вам известного пруда. Работы начнутся на днях. Возможно, что и завтра.... Запланировано следующее: уборка с берегов бытового мусора, спрямление береговой линии, очистка дна водоёма от ила и от всяких посторонних предметов, запуск в пруд рыбьей молоди. Как видите, уважаемые купчинцы, я слов на ветер не бросаю. Никогда. Такое, вот, кредо...

Митрофаненко ещё минут десять-двенадцать рисовался и хвастался, рассказывая о своей безупречной честности и о горячей любви к простому российскому народу. А потом передача закончилась, и на экран вновь вернулся волосатый дяденька с гитарой.

– Выключи, майор, – брезгливо сплюнув в сторону, попросил Тургаев. – Спасибо.... Что думаешь по поводу депутатской речи? Чего он, хитрый сукин кот, хочет?

– Теряюсь в догадках, – по-честному признался Пашка. – Туман сплошной в голове.

– Аналогичный случай. Наполняй фужеры...

В «Двух капитанах» было тихо, мирно и уютно.

– Что с тобой случилось, майор? – присаживаясь за столик, забеспокоился слегка опоздавший Хрусталёв. – Первый раз вижу, чтобы ты заказал "маленькую" пива. Никак, приболел?

– Просто уже выпивал сегодня с одним знакомым чуваком, – признался Пашка. – Причём, сугубо крепкие и экзотические алкогольные напитки. Четыре раза по сто пятьдесят. Вот, и решил, что надо дать измученному желудку кратковременный отдых.

– Понятное дело. То-то я смотрю, что ты хмельной.... Ну, рассказывать о достигнутых успехах?

– Валяй.

– Нашёл я в профильном архиве одну любопытную бумаженцию, – шмыгнул носом Хрусталёв. – Апчхи! Извини, простудился...

– Ничего, бывает. Что за бумага-то?

– Анонимка, датированная 1933-им годом и адресованная Главе ОГПУ В.Р. Менжинскому. В письме, в частности, говорится, что Глеб Иванович Бокий, не смотря на то, что является заслуженным чекистом и Начальником специального отдела, полностью утратил революционную сознательность. Мол: – "Поверив в полную личную безнаказанность, спускает на сомнительные развлечения казённые деньги. А на своей даче устроил самый настоящий вертеп. Причём, с непрекращающимися пьянками и таким безобразным развратом, что сам Гришка Распутин позавидовал бы...". По тексту документа подробно описаны конкретные нелицеприятные и гадкие события, названы даты, а также озвучены имена-фамилии участников и участниц. Поверх анонимки стоит размашистая виза товарища Менжинского, мол: – "Разобраться по полной программе, невзирая на былые заслуги...". Понимаешь, майор, что это означает?

– Подозрительность Иосифа Виссарионовича здесь не причём? – предположил Сомов. – И Глеба Бокия расстреляли сугубо за аморальное дачное поведения?

– Вполне может быть.

– Ну-ну. Очередная туманная подсказка.... Это всё?

– Пока да, – засмущался Хрусталёв. – Но я ещё не закончил библиотечно-архивных изысканий. Буду "копать" дальше...

Глава двадцатая

Финал? Пожалуй, лишь полуфинал...

Выйдя из «Капитанов», Пашка достал из кармана куртки мобильник, набрал генеральский номер и доложился.

– Интересной информацией поделился Хрусталёв, – помолчав, согласил Тургаев. – Только что с ней делать? Куда, то бишь, приспособить? Думай, майор, думай.... Кстати, с час назад я общался с экспертами. Они, умельцы шустрые, уже разобрались со всеми отпечатками пальцев, снятыми в квартире покойных Бокиев.

– И каковы результаты?

– Есть один...м-м-м, неадекватный и малообъяснимый момент. На одном одноразовом шприце из-под "Burana – Z-145" обнаружены, как и предполагалось, отпечатки пальцев соседки-докторши. А на втором – "пальчики" потерпевшей гражданки Бокий.

– Не было печали у гусара, – загрустил Сомов. – Получается, что Марина сама себе сделала укол, а потом приказала – сама себе – повеситься?

– Такая версия тоже имеет право на существование, – подтвердил генерал-лейтенант. – Но и зацикливаться на ней не стоит.

– А что высоколобые эксперты говорят о документах и фотографиях из архива заслуженного чекиста?

– Пока изучают и загадочно молчат.... Работай майор. С Сашуткой, например, посоветуйся. Она у тебя девушка сообразительная и мудрая. Все, отбой. Конец связи...

Означенная «Сашутка», узнав о последней генеральской фразе, тут же надулась гордым мыльным пузырём и разрешила:

– Так и быть. Излагай, служивый, последние новости. Постараюсь помочь, – а выслушав мужа, объявила: – Высокой комиссии всё ясно. Дело можно закрывать и отправлять в архив.

– Даже так? – искренне изумился Сомов. – А с чего, если не секрет, ты так решила?

– Исходя из стройных логических умозаключений, понятное дело.... Наверное, хочешь ознакомиться с ними?

– Очень хочу. Прямо-таки жажду.

– Ладно, слушай, – надменно улыбнулась Сашенция. – Дело было так. Николай Фёдорович – незадолго до смерти любимой бабушки – приезжал в Санкт-Петербург. Простодушная старушка ему всё и рассказала, мол: – "У Глеба Ивановича Бокия была дача. Под её фундаментом, скорее всего, и находится тайник с бесценными старинными артефактами, найденными на Кольском полуострове...". Мало того, что рассказала, так ещё и всякие старинные фотографии продемонстрировала. Например, с предполагаемой Чашей Святого Грааля.... Как бы там ни было, но после смерти бабушки Николай Фёдорович решил перебраться в Питер. Как же иначе? И комфортабельная трёхкомнатная квартира досталась в наследство, и богатый клад очень хотелось отыскать. А что хорошего на этой Богом забытой Чукотке? Мрачная Полярная ночь, сплошные снега, ленивые всполохи северного сияния, сорокоградусные морозы и чудаковатые чукчи.... Решил наш герой прихватить с собой обожаемую женушку и закадычного друга детских лет. Попросил помощи у депутата Митрофаненко, а тот, обладая обширными связями, помог.... Итак, бастарды переехали из провинциального Певека в цивилизованный Питер. Обустроились, то, сё. А потом так получилось, что Николай Бокий и Глеб Назаров поссорились. Мол, надоело делить между собой красавицу Марию. Состоялась классическая дуэль на пистолетах. Как закономерный результат – два трупа. А Маринка, будучи вне себя от горя горького, повесилась.... Клад заслуженного чекиста? Думаю, что бастарды даже и не начинали его искать. Типа – времени не было: обустройство на новом месте жительства, бытовые хлопоты, беспокойная чиновничья работа, любовные разборки, всякие нестандартные происшествия. Вот, и вся история – за номером "один"...

– Как это – вся? – опешил Пашка. – Как же, в таком раскладе, ты объяснишь всю эту нездоровую и надоедливую суету, поднятую вокруг купчинского пруда?

– Это, любимый, совсем другая история, никак не связанная – по моему авторитетному мнению – с гибелью ревнивых чукотских пареньков. Её, скорее всего, затеял и организовал ушлый господин Митрофаненко. С какой, спрашиваешь, целью? Политика, мой друг сердечный. Политика чистейшей воды. Не более того.... В народе (да и во всезнающем Интернете), давно уже ходят упорные слухи, что этот говорливый московский депутат мечтает стать Губернатором Санкт-Петербурга. Спит – и мечтает. Вот, готовясь к предстоящей предвыборной гонке, и набирает заранее очки перед потенциальным электоратом, мол: – "Я реально отстаиваю интересы простого человека. И все обещания всегда выполняю...". Ты, часом, не забыл, что скоро Губернаторов будут не назначать приказом из Москвы, а избирать на общенародных выборах?

– Не забыл.... А как, позволь спросить, быть с шумовой гранатой и с отрезанной мужской головой? И то, и другое Митрофаненко привёз с собой из Москвы белокаменной?

– Не смешная и плоская шутка, – неодобрительно поморщилась Александра. – Бастарды, понятное дело, подсуетились. То бишь, в качестве благодарности депутату за оказанную – при смене места жительства – помощь. Но, ведь, Назаров и Бокий мертвы? Значит, и к ответственности привлекать некого. Не так ли? Вот, я и говорю, что дело пора закрывать и сдавать в архив...

– А что у нас с Привидением? – напомнил Сомов. – Кто его тогда, на солнечном субботнем рассвете, изображал? Используя полосу плотного тумана, старенький плот и белый бесформенный балахон, сшитый из старых простыней? Бастарды, согласись, этого сделать не могли. Они в это время были заняты ссорой и подготовкой к дуэли.

– Это третья история. Просто купчинские беспокойные пацаны, любящие пошутить, валяли дурака.

– В резиновых сапогах сорок третьего размера?

– Что в этом такого? – насмешливо фыркнула Сашенция. – Нынче молодёжь рослая пошла. Посмотри на питерских старшеклассников. Половина из них ростом выше тебя, милый.... Ещё одно. Я сегодня ездила по магазинам – лето приближается ударными темпами, пришла пора задуматься об обновлении гардероба. Купила очень миленькое платьице с открытыми плечами – белое в сиреневый и голубой горох, полосатые шорты и замечательные итальянские босоножки. Но дело, собственно, не в этом.... Проезжала-то я на трамвае, как раз, мимо достославного пруда. Там рабочие в тёмно-зелёных комбинезонах старательно спускали на воду какие-то понтоны, на берегу стоял компактный симпатичный экскаватор, а машина-кран сгружала с трейлера металлические контейнеры. Ну, большие-большие такие, ржавые-прержавые. В них, как правило, перевозят бытовой мусор. Похоже, что депутат Митрофаненко ни капли не соврал, действительно, начинаются работы по очистке и облагораживанию нашего пруда.... Кажется, я слегка проголодалась. Пошли, майор, ужинать.

– Мяу! – ловко спрыгивая с дивана, поддержал хозяйку чёрно-белый котёнок Аркаша. – Мяу...

Наступил понедельник.

Пашка решил, что Фрунзенское РУВД пока можно не посещать. Мол, там все заняты подготовкой к предстоящим похоронам прежнего Начальника. Зачем отвлекать людей от важного дела?

Ранним утром он прибыл в "своё" отделение и провёл с подчинёнными рабочую планёрку. Но наспех провёл, без души. Мол, так и так: – "Неустанно бдить, жирных ворон ртами не ловить, законность соблюдать, купчинских граждан и гражданок не обижать, разойтись по рабочим местам...".

– Торопитесь куда-то, господин майор? – предположил любопытный и наблюдательный Савченко. – Небось, на дежурный обход по вверенной территории?

– Не угадал, лейтенант, – улыбнулся Сомов. – Есть дела и поважней.

– Оперативные мероприятия? Слежка? Засада?

– Наверное, всё вместе. Типа – свободный поиск без заранее разработанного оперативного плана...

– Может, возьмёте меня с собой? – спросил-предложил Савченко. – Ну, для пущего усиления и дополнительной мобильности? В плане передачи бесценного опыта перспективной молодёжи?

– Вынужден отказать.

– Почему?

– Потому, что лейтенантам нельзя – "без заранее разработанного оперативного плана". Разбаловаться могут, – усмехнулся Пашка. – Вот, когда дослужишься до капитана, тогда и приходи. Поговорим...

Он оставил «Опель» на стоянке возле магазина «Лента», перешёл по зелёному сигналу светофора через улицу Димитрова, дошагал до ближайшей панельной девятиэтажки, свернул под арку, зашёл в первую попавшуюся парадную, вызвал лифт и поднялся на последний этаж.

Люк, ведущий на чердак, был перекрыт надёжной решёткой, сваренной из толстых прутьев арматуры и запертой на солидный амбарный замок. Сомов, оглянувшись на ближайшие квартирные двери, достал из кармана куртки связку универсальных отмычек.

"Ай-яй-яй! Как же так?", – возмутился высокоморальный внутренний голос. – "Где это видано, где это слыхано, чтобы исполняющий обязанности Начальника РУВД опустился до пошлого взлома? Стыдоба, да и только.... Впрочем, речь идёт об оперативных мероприятиях. Типа – в рамках сверхважного расследования, находящегося на личном контроле у самого генерал-лейтенанта Тургаева. Ладно, братец, так и быть, вскрывай запоры. В порядке исключения, понятное дело...".

Минут через пять-семь Пашка оказался на плоской крыше. Наспех сориентировавшись, он прошёл в нужный торец дома, достал из наплечной сумки мощный армейский бинокль, поднёс его к глазам и, регулируя резкость, активно покрутил пальцами туда-сюда чёрные колёсики.

"Отличный наблюдательный пункт!", – одобрил привередливый внутренний голос. – "Нужный берег пруда – как на ладони.... Итак, что мы имеем на текущий момент? Наведена понтонная переправа к острову, где недавно произошла дуэль между Толстым и Тощим бастардами. Крайний понтон вплотную примыкает к западному берегу островка.... Имеется ещё один понтон, сейчас рабочие укрепляют на его корме (если, конечно, так можно выразиться), мощный подвесной мотор. Установили, залили в бак горючее, завели, опробовали.... Теперь кран, подцепив, устанавливает на понтон большой ржавый контейнер для перевозки всякого хлама. Установил. Рабочие отцепляют крюки строп от проушин в теле контейнера. Отцепили. Кран отъехал в сторону.... Что ещё? А больше, собственно, ничего и не происходит. Бытовой мусор, валяющийся вдоль берега, никто не собирает. Земленасосов и прочей техники, предназначенной для очистки дна пруда от ила и посторонних предметов, не наблюдается. Странно...

Мелодично затренькало.

– Слушаю, – поднёс мобильник к уху Сомов.

– Здорово, служивый! – зазвучал в трубке бодрый голос Хрусталёва. – Не отвлекаю, часом, от важных и неотложных дел?

– Привет. Практически не отвлекаешь.

– Тогда слушай. Я сегодня с раннего утра, по Иркиной наводке, заскочил в один ведомственный архив, посидел там с часик, нашёл несколько документов, датированных 1933-34-ым годами, и ознакомился с поразительными фактами. Оказывается, что дача заслуженного чекиста Бокия располагалась вблизи деревни Купчино, на берегу пруда Кирпичного завода.... Рот от удивления, как я понимаю, приоткрылся? Продолжаю. Глеба Ивановича арестовали, вывели на чистую воду, осудили, расстреляли и только после этого отправили на дачу оперативников – для проведения стандартного обыска. Но было уже поздно, рачительные купчинские крестьяне, знавшие про арест Бокия, подсуетились. То бишь, разобрали деревянный дом – на дрова – до самого основания. Один только фундамент остался – вкопанные в землю бетонные блоки, да кирпичная кладка между ними.... Как тебе, господин майор, такой неожиданный поворот?

– Впечатляет, – сознался Пашка. – И даже очень. Это, брат Серёга, многое меняет. Спасибо.

– "Спасибо", как известно, не булькает, – насмешливо хмыкнув, напомнил Хрусталёв. – С тебя, майор, полноценная проставка.

– Не вопрос, обязательно проставлюсь. По такому случаю даже стрельну у Тургаева бутылочку экзотического никарагуанского напитка.

– И мою Ирину не забудь пригласить, а то, не дай Бог, обидится. Без неё ничего бы не получилось. В том числе, и у меня – с книгой...

– Не забуду, елочки зелёные.... Кстати, а как там обстоят дела с твоим новым романом?

– Думаю, сегодня-завтра завершить, поставить последнюю точку и отослать в Издательство. Название новое придумал: – "Купчино, бастарды с севера". Как тебе?

– То, что старенький доктор прописал, – одобрил Сомов. – То есть, ты решил по серьёзному освоить перспективный жанр – "документальный детектив"? Пойти по стопам незабвенного Юлиана Семёнова?

– Получается, что так.... Да ты, Павел Сергеевич, не волнуйся. Почти все имена-фамилии будут изменены. Плюсом – всякие отвлечённые сюжетные линии, любовные треугольники и выдуманные второстепенные персонажи.... Ладно, не буду отвлекать. Успехов в работе...