Текст книги "Купчино.Трилогия(СИ)"

Автор книги: Андрей Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 42 страниц)

Поставив пустую рюмку на стол и занюхав хлебной корочкой, Иван Петрович предложил:

– Хочешь, угадаю, что было дальше?

– Давай, сделай одолжение.

– В Администрации Президента, узнав о подробностях двух последних убийств, приняли наимудрейшее решение: – "Неизвестная позорная гадина изгаляется и нагло поливает славный Дозор жидкой грязью? Вот, пусть "дозорные" его и ловят. Типа – восстанавливают слегка подмоченную репутацию...". Я угадал?

– Почти, – загадочно усмехнулся Пиаров. – Что думаешь делать, Петрович?

– Подключу Брюса. Судя по некоторым мелким деталям, данное дело, как раз, по его профилю.

– Это тот боец, которого контузило гранатным взрывом на "Афродите"? Как там его самочувствие?

– Практически здоров. Завтра выгоню из пригородной лечебницы. Хватит уже ему прохлаждаться и маяться от любовной тоски. Пусть, морда лысая, немного повкалывает...

Глава восемнадцатая

Инквизитор

В последних числах августа Питер – с краткосрочным дружеским визитом – посетило классическое бабье лето.

Такси он остановил – чисто на автомате – метрах в трёхстах пятидесяти от нужного места. Остановил, расплатился, вылез и, тихонько насвистывая под нос: – "С чего начинается Родина...", неторопливо зашагал по пыльному тротуару.

"Отменная погодка", – подходя к дому Шефа, подумал Гришка. – "Сейчас на пригородных озёрах – благодать сплошная. Ночи уже холодные, значит, ряска и всякие водоросли, зацветшие во время недавней летней жары, опустились на дно. Вода стала гораздо прозрачнее. Давление высокое и стабильное. Ветер практически отсутствует. Судак и крупный окунь должны клевать "на ура" – и на блесёнки, и на малька.... Интересно, а что в такую комфортную погоду принято – ранней осенью – делать на фермах? Надо будет вечерком попытать всезнающий Интернет. Если, понятное дело, выдастся свободная минутка...".

– Здрасте, дядя Гриш! – со старенькой скамьи, спрятавшейся за пышным кустом акации (или же жасмина?), поднялся Поэт.

– Привет, Димон! Каким ветром занесло в эти края?

– Руководство велело прибыть к девяти ноль-ноль, а сейчас ещё без десяти девять. Вот, сижу, жду.

– Чувствуется армейская выучка, – доставая из пачки сигарету, одобрил Антонов. – Перекурим?

– Конечно. Как самочувствие?

– Нормально. Значит, предстоит вместе поработать?

– Похоже на то.

– Не знаешь, в чём там дело?

– Какой-то маньяк, говорят, завёлся, – ловко выпуская изо рта табачные сизые кольца, сообщил Димка. – Причём, выдаёт себя, тварь наглая, за "дозорного".

– Это плохо. Надо обязательно найти и наказать.... Как там Юлька?

– Не знаю, да и знать не хочу.... Может, обойдём эту малоприятную тему стороной?

– Как скажешь. Обойдём, – отправляя окурок в бетонную урну, покладисто согласился Гришка. – Следуем на жёсткий начальственный ковёр. Соскучился я что-то по настоящему живому делу.

Шеф, открыв дверь, негромко поздоровался и велел:

– Снимайте, бойцы, куртки, пристраивайте их на вешалке и проходите на кухню. Ботинки можете не снимать. А, вот, шуметь не надо. У меня...э-э-э, гости. Спят ещё...

"Гости, как же. Ну-ну, насмешил. Из серии – поищи дурака в зеркале", – недоверчиво проворчал быстро-соображающий внутренний голос. – "Не иначе, Северина Ивановна, голубушка, почивать изволят. Как же, проходили.... Кстати, а Шеф-то заметно похудел на мордочку лица, под глазами залегли серые тени. И с этим, блин, всё понятно. "Фээсбэшные" майорши, они же, как-никак, женщины. То бишь, не чураются активного секса. Похоже, что рыженькая звезда столичного подиума качественно "заездила" нашего питерского старичка...".

На кухонном столе не наблюдалось никаких чашек-тарелок и кофейников-чайников. Только посередине лежала пухлая тёмно-коричневая картонная папка, рядом с которой располагалась маленькая пластиковая коробочка белого цвета.

Плотно прикрыв кухонную дверь, Иван Петрович сразу же перешёл к делу. То бишь, в меру подробно рассказал о "художествах" неизвестного Охотника. По завершению повествования, он открыл пластиковую коробочку и продемонстрировал подчинённым металлические шарики с "пупырышками" и картонные карточки-записки.

– И чего этот маньяк взъелся на наш Дозор? – возмутился Поэт. – Три с половиной года убивал людей молча. А теперь, затейник, наезжает. Мол: – "Позор! Приходится за вами, лентяями, подчищать. Ассортимент расширять...". В чём тут дело, дядь Гриш? Как считаешь?

– Обижается, наверное, – предположил Антонов. – Мол, сражается в одиночку. Подустал уже малость. А помощь всё не приходит и не приходит. Накипело. Вот, и решил высказаться.

– С кем сражается-то? Со всеми российскими силовиками? Убивает людей только за то, что они носят погоны?

– Думаю, что речь идёт сугубо о так называемых "оборотнях в погонах", так любимых нашим отечественным телевидением.

– Политическая составляющая возникшей проблемы не имеет ни малейшего значения, – нахмурился Шеф. – Ваша задача, добры молодцы, найти мерзавца, бросающего тень на Дозор.

– А, разве, он бросает? – удивился Димка.

– Ещё как. Многие ребятки – с крупными звёздами на погонах – считают, что за всеми этими убийствами стоят именно наши "дозорные". Записки на картонках? Ерунда. Мол, специально придумано. Типа – для отвода глаз.... Брюс, а что ты думаешь по поводу шариков?

– Здесь можно не думать. Совсем, – усмехнулся Григорий. – Заряды для изделья Р-05. Ничего хитрого.

– Согласен. Я придерживаюсь того же мнения.

– О чём это вы, уважаемые гуру, толкуете? – спросил Поэт и тут же насторожился: – Какой-то шум-шорох в прихожей. Слышите?

– Ерунда, – успокаивающе махнул ладонью Иван Петрович. – Просто...м-м-м, гость прошёл в туалет. Не беспокойтесь, орлы пугливые.... А Р-05 – это специальная армейская рогатка. Такими, как правило, оснащают диверсионные группы и штурмовые команды российского ГРУ. Очень полезная и действенная штуковина. Прицельно бьёт метров с пятидесяти-семидесяти. Причём, железными тяжёлыми шариками. Если хорошенько потренироваться, то и глаз фигуранту можно – с одного выстрела – выбить.... Что же, появилась дельная зацепка. Работайте, соратники. В этой папке найдёте все необходимые материалы по совершённым убийствам. Естественно, в кратком и очень сильно сконцентрированном виде. Забирайте и выметайтесь. У меня дела. Важные. Созвонимся...

Они вышли из парадной.

– Странно всё как-то получилось, – непонимающе передёрнул плечами Поэт. – Я думал, что совещание только начинается. Мол, сейчас всё подробно обсудим, подготовим – совместными интеллектуальными усилиями – основной план оперативных мероприятий, наметим парочку запасных.... Нет, ничего подобного. Мол: – "Забрали документы, фотографии и шарики для стрельбы из рогаток. Забрали? Всё, пошли вон. Говорить больше не о чем. Зацепка есть? Есть, причём, дельная. Извольте к вечеру, бойцы, выдать "на гора" конкретный результат...". Бред какой-то. На самого себя Шеф не похож. Суетится, мнётся, нервничает.... А если мы, действительно, уже сегодня вычислим кровожадного Охотника? Что с ним, спрашивается, делать? Незамедлительно ликвидировать? Или же спешить не надо? Ничего толком так и не объяснил. Странно всё это.... В чём тут дело, дядь Гриш?

– Шумы – за кухонной дверью – слышал?

– Было дело.

– Это женские босые подошвы прошелестели по паркету.

–Тьфу, ты! Везде и всюду эти сексуально-озабоченные вертихвостки. Терпеть ненавижу....

– Ты на машине?

– Ага, вон она, Ласточка, – махнул рукой Димка. – Куда едем?

– На улицу Марата. Где я счастлив был когда-то.... Не исключаю, что сегодня нам очень пригодятся твои хакерские способности...

"Жигулёнок", минуты две-три покапризничав, завёлся и тронулся с места.

– Едем, Димон, молча, – объявил Гришка. – Буду по дороге, чтобы не терять времени попусту, изучать материалы генеральской папки.

В компьютерном офисе их встретил улыбающийся Карлсон и тут же принялся, радуясь встрече, неуклюже шутить и хохмить.

– Отставить! – скомандовал Антонов. – Бери, Васятка, ноутбук в зубы и переселяйся на кухню. А, вот, обижаться не надо. Понимаешь, у нас с Димоном одно важное и жутко-секретное дело образовалось.... Короче говоря, выметайся! С нас, понятное дело, дармовое пиво. Проставимся в обеденный перерыв. Лады?

– Договорились, понятное дело. Шпионы хреновы...

Карлсон, недовольно сопя, удалился на кухню.

– Никак, дядя Гриша, уже решил предложенный ребус? – уважительно поинтересовался Поэт.

– С чего ты взял?

– Да, глаза у тебя характерные. Как у породистого спаниеля, почуявшего жирную перепёлку, прячущуюся в ближайших кустах.

– Есть определённые здравые мысли, – согласился Григорий. – Могу, к примеру, выдать несколько конкретных характеристик искомого злодея. Во-первых, это, безусловно, бывший "грушник". Во-вторых, он вышел в отставку лет пять-восемь назад, так как в последние годы диверсионные и штурмовые группы ГРУ пользуются изделием Р-06, к которому прилагаются шарики другого диаметра. В-третьих, Охотник имеет определённое отношение к питерскому ГУВД. Я внимательно изучил список жертв. Только первые три выпадают из общей картинки. Зато все остальные регулярно посещали Управление, расположенное на улице Некрасова. То есть, они либо трудились там, либо – время от времени – заскакивали по служебной необходимости.... Что у нас получается?

– "Грушник", выйдя в отставку, устроился на работу в милицию-полицию? Или в Прокуратуру?

– Не обязательно. Вполне возможно, что он черпает нужную информацию у близких родственников. Например, у отца. Или же у брата.

– Наши дальнейшие действия?

– Твои, Димон, действия.... Значится так. Включаешь компьютер. Взламываешь сервер ГРУ. Заходишь в раздел – "Архив отдела кадров". Следующий переход – "Действующий резерв". Далее – "Санкт-Петербург".

– Ничего себе, – покачал головой Димка. – Однако...

– Неужели, не сможешь? Я ещё хакером гениальным притворялся.

– Ты, дядя Гриша, совершенно ничего не понимаешь в современных компьютерных технологиях. Взломать сервер – совсем и не вопрос. Тут другое.... Это надо сделать незаметно для "грушников". Причём, по двум важным причинам. Во-первых, если они заметят, что кто-то посторонний копается у них "в компьютерном мозгу", то тут же вырубят всю систему. Не успеем, просто-напросто, добраться до нужной информации. Во-вторых, могут засечь все "координаты" нашего компьютера. Что тоже, согласись, чревато всякими негативными последствиями.

– Хочешь сказать, что ничего не получится? – огорчился Антонов.

– Получится, конечно. Только не сразу. В том плане, что надо всё хорошенько продумать.... Сколько времени уйдёт на это? Может, три часа. Может, четыре. Наверняка, придётся Карлсона подключить. Задействовать – в тёмную, естественно – иногородних случайных операторов.

– Действуй, Димон. Думай, подключай, задействуй.... А я пока звякну одному сослуживцу былых лет. В смысле, сослуживцу по ГРУ. Мы, правда, уже года четыре, если не больше, как не созванивались. Но ничего, брякну. Вдруг, он расскажет что интересное – про общих братьев по оружию? Глядишь, тогда и без взлома сервера обойдёмся...

Гришка достал из кармана куртки мобильный телефон, вошёл в "Адресную книгу", через минуту нашёл нужную строку и нажал курсором на слово – "Роман".

– Да, слушаю, – откликнулся сонный голос. – Говорите.

– Разбудил? – забеспокоился Антонов. – Извини, Санёк. Не хотел, честное слово. Так получилось.

– Какие люди! – обрадовался собеседник. – Куда же ты, Гриня, запропал? Не звонишь и не звонишь.

– Да, как-то так...

– Понятно. Кем трудишься? Всё статейки – за сущие гроши – кропаешь для отраслевой продажной прессы?

– Кропаю. За гроши.

– Женился?

– Нет. Не сложилось.... А у тебя, дружище, какие новости? Наладилась гражданская жизнь?

– Ещё как! – в голосе бывшего сослуживца послышались горделивые нотки. – Заделался начальником Службы охраны в одном серьёзном питерском банке. С руководством не ругаюсь. Платят хорошо, на уровне пятёрки баксов в месяц. Квартиру отремонтировал по полной программе. Типа – навороченный евроремонт. Достраиваю не хилый загородный дом. То бишь, всё путём.... А ещё я – три года назад – женился. Девица попалась достойная во всех отношениях. Умненькая, положительная, крепких моральных устоев. Ну, и красивая, понятное дело, ёжики колючие. Высокая, ногастая, грудастая, немного похожая на Оксану Фёдорову, известную телеведущую.

– Небось, работает в модельном бизнесе? – из вежливости уточнил Григорий. – Или же снимается в телевизионных сериалах про неземную и страстную любовь?

– Скажешь тоже. Я же говорю, мол, девушка серьёзная и положительная. И работа у неё соответствующая.

– Понял. Извини.... Может, встретимся? Поболтаем? Вспомним дела минувших дней? Кстати, охотничий сезон в разгаре. Мотнём?

– На охоту?

– Ага.

– Не, не люблю я этого дела. Хотя, иногда и приходится участие принимать. Типа – по необходимости.... Приезжай-ка ко мне. Прямо сейчас. Жена на работе, а я в отпуске. Посидим. Выпьем.... Тоска что-то одолела. В том плане, что совсем достала.... А, Гриня?

– Приеду. Ты, ведь, проживаешь по старому адресу? Визуально помню, найду.

– Ага, жду. Спасибо. Стол накрою.... Понимаешь, уже больше трёх лет ни с кем толком не говорил по душам. Тоска смертная...

– Скоро буду. Роджер.

Гришка отправил мобильник обратно в карман куртки, подошёл к компьютерному столу и спросил:

– Что у тебя, Димон?

– Компьютер запустил, но к процессу ещё не приступал, – рисуя-чертя на листе бумаги непонятные схемы, отозвался Поэт. – Занят стратегическим многоуровневым планированием. Из серии: – "Прикидываю любопытный нос к одному всем известному месту...". А, что?

– Человечка одного надо пробить. Мол, что и как.

– Вводные данные?

– Александр Романов. Проживает на Моховой улице.

– Отчество? Год рождения? Место работы? Номер дома и квартиры?

– Извини, не знаю. Есть номер мобильного телефона.

– Диктуй...

Через две-три минуты Димка сообщил:

– Романов Александр Владимирович. Тридцать пять лет от роду. Работает в банке. Моховая сто шестнадцать, квартира восемь. Жена – Алла Наумовна Огурцова, следователь. Строит большой загородный дом в посёлке Павлово-на-Неве...

– Достаточно. Всё сошлось.

– Это Охотник?

– Сто процентов из ста.

– А, почему у тебя, дядь Гриш, такой потерянный вид? И голос...э-э-э, не радостный?

– Много-много лет тому назад Санька Романов вытащил меня с "того" Света. Спас, выражаясь напрямик, от верной смерти.... Всё произошло на алжиро-ливийской границе. Прикомандировали нас тогда к специально-секретному "ооновскому" корпусу. Мол, надо выполнять взятые на себя – российским Государством, понятное дело – обязательства.... Был рядовой боевой вылет, я тогда ещё в капитанах ходил. Попали в сезонную песчаную бурю. Забарахлил вертолётный двигатель. Сели в жёстком режиме – сплошные ушибы, вывихи и переломы. Взбесившийся ветер дул и дул. Вокруг – из-за плотной песчано-глинистой взвеси – было бесконечно серо и тоскливо. Наружу не выйти. Навалилась убийственная жара. Потом закончилась вода.... Только через девять суток подошли вездеходы со спасательной командой. К тому моменту восемь – из десяти – бойцов представились. Только мы с Романовым выжили. Да и я, если смотреть правде в глаза, помер бы. Санька не дал.... Всё что-то нашептывал мне на ухо, не давая заснуть навсегда. По щекам лупил. На сломанную голень шину наложил. Последнюю воду отдал. Спас, короче говоря.... А, вот, поговорить по душам – так и не довелось. До той памятной аварии мы почти не пересекались, так как служили в разных подразделениях. А при жёсткой посадке вертолёта я челюстью сильно ударился об дужку сиденья – два зуба вылетели, язык прикусил, то есть, едва не откусил. Так что, мог только мычать.... После приезда спасателей наши дорожки разошлись. Встречались потом, конечно, пару раз на гражданке. Толку-то? Народу на этих встречах было много. Всеобщие воспоминания, бестолковые споры, всякие армейские песенки, исполняемые пьяным хором...

– Напой, дядь Гриш, – неожиданно попросил Поэт. – Мне же интересно. Ну, так сказать, по профессиональному поэтическому поводу.

– Пожалуйста.

Под небом голубым,

Так трудно – умирать...

И ждать, что смерть – сейчас придёт,

Как избавленья – ждать.

Воды лет сто, как не было, так нет.

Гангрена – ставка – только полчаса.

Паскудный, жёлтый, ветреный рассвет

Уже терзает – эти небеса.

Не будет вертолёта, брат!

Сказал мне доктор и пилу достал.

Да и наркоза тоже – как бы – нет.

Зато – какой сиреневый рассвет.

Ты потерпи, солдат?

И я – терпел.

Часа, наверно, два.

Потом – не помню.

Каюсь, виноват.

Но визг пилы мне всё напоминал -

Крепись, солдат!

Потом был – Кремль.

И важный генерал

Красивый орден – долго мне вручал.

И говорил о – к Родине – любви.

И о врагах, растоптанных в пыли...

Бывает всё – на Свете – пацаны.

И даже то – чего не снилось им,

Девчонкам нашим – гордым и простым,

Под небом тем, бесспорно, голубым...

– Круто. Одобряю. И ты, значит, надумал...

– Ага. Поехать к Романову. Языками почесать. Заглянуть, если удастся, в глаза. Не хочу, чтобы его пристрелили. Просто так. Даже не поговорив. Даже не попытавшись понять, – Антонов достал из наплечной кобуры пистолет. – Вот, держи.

– Не понял...

– Негоже ехать в гости к человеку, который тебе когда-то спас жизнь, вооружённым.... Доходчиво? Просьба будет, Димон, к тебе.

– Говори, дядь Гриш.

– До вечера помолчи. Никому ничего не рассказывай.... Сделаешь?

– Лады. Буду молчать.

Настырно и гневливо зазвенел мобильник.

– Да, слушаю.

– Антонов, заканчивай, пожалуйста, дуриться, – посоветовал недовольный голос Шефа. – Совсем умом тронулся? Какие ещё переговоры, мать твою? Причём, в безоружном состоянии? Романтическое благородство в упитанной заднице играет?

– Северина постаралась? – предположил Гришка. – Пока мы на кухне старательно разглядывали металлические шарики и картонные карточки, она мне за обшлаг куртки "жучка" пристроила?

– Пристроила. Как и полагается в таких случаях.... А про своего бывшего сослуживца не беспокойся. Жив будет, курилка. Более того, и к нужному делу определён.... Читал роман Сергея Лукьяненко – "Ночной Дозор"?

– Читал.

– Значит, должен всё правильно понять.... Есть Светлые. Есть Тёмные. Но кровавых разборок между собой они не допускают. По крайней мере, стараются.... Почему?

– Наверное, боятся Инквизиции. Мол, должен быть непредвзятый Судия, который всё и расставит по законным местам.

– Ёмкое определение, – одобрил Шеф. – И наши уважаемые Вожди решили пойти по тому же пути.... Врубаешься? Никто твоего приятеля убивать не собирается. Наоборот, планируют привлечь его.... Ну, скажем так, в качестве сотрудника новой спецслужбы. Может быть, и на руководящую должность.... Проникся? Успокоился?

– Более или менее. Всё. Конец связи. Роджер.

Антонов подошёл к длинному столу, плотно заставленному навороченной компьютерной техникой.

– Чего, дядь Гриш? – забеспокоился Поэт. – Опять глаза у тебя...

– Что с ними на этот раз?

– Бешеные, как будто. Словно – убить кого-то хочешь.

– Хочу. Ладно, проехали.... Отставить – все мероприятия. Операция завершена.

– Э-э-э....

– Завершена. Я сказал.

– Понял. А ты куда собрался?

– Пока не знаю, – по-честному признался Гришка. – Пойду, пивка попью. Глядишь, что-нибудь и придумаю...

Эпилог

Первые числа ноября месяца. Первый морозец. Первый поволжский снежок.

Просёлочная ровная дорога. Волжский берег – с правой стороны по курсу. Слева – большое стадо белоснежных голенастых коз. По дороге, несуетливо переваливаясь из стороны в сторону, ехал трактор.

Солидный весь такой из себя. Импортный, приземистый, тёмно-зелёный со светлыми пятнами. С более чем солидным прицепом на короткой и надёжной сцепке.

Дорога привела к маленькому хутору. Несколько двухэтажных крепких домом с хозяйственными пристройками, отгороженные друг от друга сетчатым изумрудно-зелёным забором.

Трактор, заглушив мотор, остановился напротив дома, над крышей которого (рядом с высокой трубой тёмно-жёлтого кирпича), наличествовал приметный флюгер – чёрный, визуально очень толстый кот.

За сетчатым забором тут же залаял-заметался упитанный кавказский овчар.

Приоткрылась дверца трактора. По короткой лесенке на землю ловко спустился не высокий крепкий мужчина.

– Гав! Гав! Гав! – продолжал надрываться злобным лаем лохматый пёс. – Гав! Гав! Гав!

– Делать, Садко, нечего? – неодобрительно проворчал мужчина. – Голосистый какой...

Он поднёс к губам сложенные рупором ладони. Через мгновение над округой поплыл чистый высокий звук, слегка напоминавший глас старинного охотничьего рога.

Звук затих. Замерло эхо.

Пёс, перестав лаять, принялся восторженно повизгивать и отчаянно вилять хвостом.

– Вот, совсем другое дело, – по-доброму усмехнулся мужчина. – Можешь, когда захочешь. Значит, поладим.

Скрипнули дверные петли, и на пороге дома появилась-показалась тёмно-русая девчонка-подросток.

– Какие люди! – картинно всплеснула ладонями девчонка. – Ну, надо же! Мама впервые ошиблась...

– Здравствуй, Даша, – слегка засмущался мужчина. – Рад познакомиться с тобой.... А в чём, если не секрет, ошиблась...м-м-м, Ольга Николаевна?

– Привет, Брюс! В чём ошиблась? Она сказала, что ты объявишься не раньше января.

– А, как ты меня узнала?

– Тоже мне, бином Ньютона, – насмешливо фыркнула Дашка. – Не высокий, от силы метр семьдесят, крепкий, лысоватый, умеет общаться с собаками.... Правда, одна деталь не совпадает.

– Какая?

– Ты же, по маминым словам, не умеешь управлять автотранспортными средствами.

– Научился, как видишь.

– Вижу. А права?

– Купил, понятное дело. Питерскую квартиру продал. А трактор, права и кучу всякого полезного – для фермерского хозяйства – купил. Полный прицеп получился.

– Значит, решил фермером стать?

– Ага. Решил, – вздохнув, широко улыбнулся Гришка. – И фермером. И счастливым семьянином. Не возражаешь?

– Ну, не знаю, – недоверчиво протянула вредная девчонка. – Посмотреть надо. Мол, как и что.... А ты, Брюс, любишь ловить рыбу?

– А, то. Я, к твоему сведенью, являюсь супер-рыбаком. Поплавки сам мастерю, мормышки и блёсна паяю, леску крашу.

– Зачем же её красить?

– Ну, ты даёшь! Весной рыба предпочитает леску ярко-красного цвета. А осенью, наоборот, нежно-сиреневого. У нас в Санкт-Петербурге об этот каждый младенец знает.

– Дурим маленькой девочке голову? То бишь, вешаем на доверчивые детские уши длинную питерскую лапшу?

– И ничего подобного. Чистую правду излагаю. Чтоб меня в депутаты избрали и обратно не отпустили.

– Ладно, верю.... Можешь, бродяга, жениться. Не возражаю.

– Спасибо большое, – совершенно серьёзно поблагодарил Антонов. – Оправдаю оказанное доверие. А, где у нас...э-э-э...

– Прекрасная Дама твоего глупого сердца?

– Ага, она самая.

– Несётся сюда. Причём, на всех парах, – многозначительно усмехнулась Дарья. – Хотя первоначально планировала вернуться из города только поздним вечером. А, вот, передумала.

– Почему – передумала?

– Кто же её, авантюристку законченную и отвязанную, разберёт? Позвонила минут сорок назад, мол: – "Еду!". "В чём, мадам Иванова, причина такой спешки?", – интересуюсь. А она мне: – "Сама толком не знаю. Смутные предчувствия терзают...". Предчувствия у неё, понимаешь.... Значится так, бегемоты престарелые. Извольте – в кратчайшие сроки – обеспечить меня братишкой. Возражения не принимаются! Всё, надеюсь, ясно?

– Так точно, товарищ командир! – заверил Антонов. – Будем стараться изо всех старческих сил.

– Гав! Гав! – обрадовался Садко. – Гав...

Конец книги

Цикл – «Купчино».

Жанр – детектив (с лёгким налётом мистики).

Книга вторая – "Купчино, бастарды с севера".

КУПЧИНО, БАСТАРДЫ С СЕВЕРА

От Автора.

Санкт-Петербург, мой любимый город. Купчино, мой любимый район. Реальные люди. Реальные события.

Вы, уважаемые читатели, вправе не поверить, но всё, описанное ниже, произошло на самом деле. Ну, или почти всё. Процентов, скажем, на сорок пять. Что, согласитесь – по нашим непростым и мутным временам – совсем и ни мало.

А конечная подоплёка этой запутанной истории прояснится только в Эпилоге. Там же будут озвучено, как и полагается, имя Главного злодея...

Автор

Миттельшпиль – середина Игры

Ночь. Морозная, ветреная, снежная. Полнолуние. Аптека, улица, фонарь...

– Фонарь какой-то тусклый, – остановившись, неодобрительно пробормотал мужчина. – Надо будет сделать выволочку чиновникам, отвечающим за уличное освещение. В том смысле, что Николаю нажаловаться. Пусть он разберётся с ленивыми и нерадивыми подчинёнными. А под аптечным козырьком мелькают сигаретные огоньки. Непорядок.... Кто такие? Отвечать!

– Да, мы это, Глеб Петрович, – оповестил ломкий мальчишечий голосок. – От метели спрятались...

– Кто такие – мы?

– Иванов и Сидоров из десятого "А". Помните? Вы к нам в школу заходили на прошлой неделе. Опрашивали. Искали свидетелей по убийству на дискотеке.

– Чтобы я всех вас, обормотов и двоечников, помнил, – усмехнулся прохожий. – Уже, кстати, половина одиннадцатого. Завтра некоторым в школу – грызть гранит науки.... Быстро по домам! Типа – на горшок, умылись и спать.

– Сейчас, Глеб Петрович. Через минутку...

– Не понял. Какая ещё минутка? По домам, я сказал! И вообще.... Ещё раз увижу с сигаретами – ноги вырву. В том плане, что отведу к инспектору по работе с несовершеннолетними правонарушителями. То бишь, к инспекторше.... Ну, долго я буду ждать?

Подростки, затушив и выбросив окурки в массивную бетонную урну (массивную – чтобы не украли), торопливо засеменили в сторону ближайшей панельной девятиэтажки. Мужчина, осуждающе покачав головой, зашагал дальше.

Когда он подошёл к перекрёстку Бухарестской и Димитрова, метель усилилась, со стороны магазина "Лента", хищно змеясь над землёй, понеслись полноценные снежные волны.

– Хрень какая-то, – поднимая воротник старенькой лётной куртки, пробормотал Глеб. – Словно не в мартовском Питере нахожусь, а на родимой февральской Чукотке. Злая такая пурга, серьёзная.... А за окном пурга. А может, лишь, метель. И смятая постель – как снег – белым бела. Ответь мне. А зачем – живёшь ты без меня? Ответь мне. А зачем – я без тебя живу?

– А, помогите! – донеслось сквозь мутную снежную пелену. – Оно опять появилось.... Помогите!

Через перекрёсток – наискосок, со стороны пруда, огороженного высоким строительным забором – неуклюже бежал низенький мужчина, облачённый в тяжёлый овчинный тулуп.

– Ко мне! – велел Глеб. – Кто таков?

– Дык, сторож я тутошний, товарищ милиционер. То есть, господин полицейский. Я вас сразу узнал. То есть, в лицо, – прикрываясь рукой в вязаной варежке от снежных зарядов, испуганно зачастил пожилой бородач. – Стройку я охраняю. Официально оформлен, по договору подряда. Не сомневайтесь...

– И что же там случилось-приключилось? Кто тебя, бравого, так напугал?

– Оно, Привидение. Или же высоченный Призрак в белом балахоне? Не знаю. Врать не буду.... Как выскочит из-за забора. Как заорёт на меня, мол: – "Пшёл вон отсюда!".

– А ты?

– Я и пошёл. То есть, побежал со всех ног. Не посмел ослушаться. Чуть, грешным делом, не обмочился...

– Понятное дело, – взбодрился Глеб. – Мобильник-то есть?

– Конечно. Как и полагается по служебному статусу.

– Тогда звони. Вызывай подмогу.

– В милицию звонить? – шмыгнув носом, уточнил бородач. – То есть, в полицию?

– Не стоит отвлекать служивых от серьёзных и важных дел. Своих побеспокой, строительных. Их же объект. Вот, пусть и подсуетятся. Стой здесь и звони.

– А вы?

– Пойду, посмотрю на хвалёное Привидение. Если повезёт, то и познакомлюсь. Давно пора...

Дисциплинированно дождавшись зелёного сигнала светофора, подполковник перешёл через Бухарестскую. Постоял, пропуская редкие машины, пересёк улицу имени пламенного болгарского коммуниста Григория Димитрова. Двинулся вдоль тёмно-синего забора из алюминиевого профиля.

Примерно через сто пятьдесят метров в заборе обнаружилась распахнутая настежь узкая калитка.

– Трусливый сторож, убегая, не удосужился прикрыть, – прокомментировал Глеб. – Бывает, чего уж там...

Метель неожиданно прекратилась. Ветер стих. Вокруг установилась тревожная и вязкая тишина.

Сложив ладони рупором, направленным в калиточный проём, он прокричал строгим "полицейским" голосом:

– Эй, там, мать вашу! Поднимаем руки и выходим! Ну, кому сказано, дурилки картонные? И без глупых шуток, пожалуйста! В случае активного сопротивления – стреляю на поражение!

– Из чего стрелять собрался, господин подполковник? – насмешливо поинтересовался глухой, слегка надменный голос. – Пистолетик-то у тебя есть?

– Имеется, – соврал Глеб. – Уже и с предохранителя снял.

– Ха-ха-ха! – глумливо рассмеялся неизвестный. – Всему Купчино известно, что выходя на вечерний променад, ты, чудак легавый, никогда не берёшь ствола с собой. Мол, привычка такая.... А я, наоборот, без пестика – ни шагу. Железобетонное и краеугольное правило. Хочешь проверить, подполковник? Заходи, не заперто, не стесняйся. Милости просим!

Глеб Назаров, будучи мужчиной взрослым и основательным, не любил торопиться. Поэтому, сугубо для начала, он выкурил – почти до самого фильтра – дежурную сигарету, выбросил окурок в ближайший светло-сиреневый сугроб, после чего, особо не мандражируя, прошёл на территорию строительной площадки.

Снег, горбатые кочки сугробов, берег замёрзшего пруда, стандартный строительный вагончик, полное безлюдье.

В вагончике тоже никого не обнаружилось.

– Ерунда какая-то, – подытожил Глеб. – Так можно и в Привидения поверить. Мол, пришло, попугало вволю, а потом, слегка заскучав и замёрзнув, растаяло в воздухе. Ладно, проехали.

А на утро строители нашли в высоком сугробе отрезанную человеческую голову. И скандал, вроде уже затухающий, разгорелся с новой силой...

Глава первая

Пашкина свадьба

Первая декада января месяца. Санкт-Петербург. Купчино. Пивной ресторан – «Два капитана». Зимний вечер. Ярко-малиновый тревожный закат. Лёгкий скрипучий морозец. Метель. А может, лишь шальная пурга, искусно переплетённая с ленивой порошей...

Майор российской полиции Пашка Сомов женился на Александре Фроловой, корреспондентке газеты – "Новейшие новости". Этого события ждали уже давно. Года два-три, никак не меньше.

Купчино – с самого раннего утра – стояло на ушах.

В хорошем смысле стояло, ясен пень. Цены во всех магазинах – без единого исключения – были снижены процентов на десять-пятнадцать. "Овощные" азеры тщательно побрились, начистили до зеркального блеска модельные итальянские ботинки, и надели праздничные кепки. Даже уважаемый вор в законе по кличке – "Сяма" выгнал из района – на целую неделю – всех своих отпетых гвардейцев, промышлявших карманными и квартирными кражами.

Говорят, что и сама Валентина Ивановна Матвиенко, Губернаторша славного Санкт-Петербурга, настраивалась лично посетить данное знаковое мероприятие. Но узнав, что на банкете будет присутствовать чета Хрусталёвых, тут же передумала. Мол, себе дороже. В том смысле, что Ирка Хрусталёва – та ещё особа. В далёкой комсомольской юности всякие и разные номера откалывала. Плавали – знаем.