сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 59 страниц)
Неожиданно напротив нее остановилась черная "Волга" с двумя усиками радиоантенн. Вышедший из нее человек был невысок, в распахнутом пальто ослепительно белела рубашка с узеньким темным галстуком. Лариса успела разглядеть ровный пробор и скрытую зачесанными волосами лысину. Мужчина прошел рядом и посмотрел как бы вскользь - глаза были светлыми и пронизывающими; от его взгляда Ларисе стало зябко, будто дунуло холодным сквозняком.
– Извините, я на всякий случай сделала крюк, - не отдышавшись, Ася Залмановна взяла Ларису под руку. - Давайте куда-нибудь отойдем, здесь так людно, и все на виду. Тут недалеко кофейная, там студенты собираются, да что я рассказываю, вы же здесь учились.
Они вошли в ворота и повернули под галерею - она тянулась вдоль всего двора, залитого лужами так, что было трудно пройти. Они молча прошли до конца, и перейдя площадь перед Библиотекой Академии наук, спустились в подвал, в маленькое всего на несколько столиков кафе. Когда-то, чтобы только войти внутрь, нужно было простоять в очереди не меньше часа, но теперь в кафе было безлюдно.
– Теперь здесь кооператив, и студенты не ходят потому, что слишком дорого, - сказала Ася Залмановна и, увидев, что Лариса достает кошелек, замахала руками. - Не надо, я сама за себя заплачу.
Они немного поспорили, но в конце концов Лариса заплатила за два кофе и пирожные. Себе она взяла "корзинку" и "картошку" - она любила их с детства.
– Не знаю с чего начать, - боязливо оглянулась Ася Залмановна, когда они устроились за угловым столиком. - Прежде всего успокою: вы абсолютно здоровы. Даю вам честное слово, вы совершенно здоровы и никаких отклонений по моей специальности у вас никогда не было.
Не понимая, о чем хочет она сказать, Лариса только кивнула.
– Но кто-то хочет, чтобы вы оказались больны!
– Кому это надо, кто хочет? - начиная волноваться, спросила Лариса.
– Утром, как только пришла на работу, меня вызвали в отдел кадров. Там сидел какой-то мужчина, назвался Владимиром Петровичем. Но, думаю, он соврал. Когда я входила, начальник отдела назвал его по-другому, я не расслышала, но что не Владимиром Петровичем - точно. Впрочем, это не важно. Он стал расспрашивать о вас, как вы ко мне попали, уверена ли я в правильности диагноза, и знаю ли, что будет, если диагноз ошибочен. Я сказала, что уверена, и спросила, кто он такой. Вмешался начальник отдела кадров, закричал, что я из государственного института устроила частную лавочку, беру с пациенток деньги и с вас тоже, и что меня надо отдать под суд. Я ответила, что никаких денег не брала, и мои выводы не могут быть ошибкой.
Лариса заметила, что ее руки трясутся так, что она не может донести чашку до рта.
– Не волнуйтесь, Ася Залмановна, в конце концов, ведь ничего страшного не случилось, - сказала она.
– Тогда они стали меня уговаривать, чтобы я аннулировала вашу справку, сказали, что так нужно. А потом этот, который Владимир Петрович, показал мне какое-то удостоверение и велел подписать бумагу, что никому не расскажу. Но я уже не могла сдержаться, порвала ее и ушла. Они меня не отпускали, но я пригрозила, что начну кричать. Я в институте двадцать два года работаю. Я никогда не поставлю ложного диагноза, никогда! Просто не могу, меня все знают! - Ася Залмановна выпрямилась и повторила: - Никогда! Многим можно поступиться, но только не этим.
– Они выгонят меня с работы, а мне всего год до пенсии, - помолчав, сказала Ася Залмановна.
– Не выгонят! Ничего они вам не сделают. Я обещаю, даю честное слово, - сказала Лариса, еще не зная, что надо сделать. - Не волнуйтесь, Ася Залмановна, все будет хорошо.
Выйдя из кафе, они попрощались. Ася Залмановна пошла к себе на работу, а Лариса снова вышла на набережную. Она не понимала почему, но была твердо уверена, что во всей этой истории так или иначе был замешан Николай. В любом случае он что-то знал, иначе почему вдруг заговорил о справке?
"Но зачем? Зачем ему это надо?" - думала Лариса и не могла придумать ответа. Внезапно она решилась. Третья из проезжавших мимо машин остановилась.
– В Смольный! Скорее! - сказала она водителю и, не спрашивая согласия, захлопнула за собой дверцу.
– Пятерик вперед, - не трогаясь с места, сказал шофер.
– Зачем вперед? - спросила Лариса, протягивая ему пятирублевку.
– Так, на всякий случай, вдруг передумаете.
– Закурить не найдется? - спросила, чувствуя как сильно бьется сердце.
– У меня только "Беломор"!
Лариса закурила, но закашлялась от первой же затяжки, на глазах выступили слезы и она бросила папиросу в окно.
Из вестибюля Смольного она позвонила мужу. Секретарша сказала, что он скоро придет и позвонила, чтобы выписали пропуск. Лариса легко нашла кабинет мужа - небольшую комнатку с выгороженным фанерой закутком для секретаря.
Николай уже пришел и встретил ее с удивлением.
– Рассказывай, что случилось? - спросил он, отворачивая лицо, но Лариса все равно почувствовала знакомый запах коньяка.
– Не я, а ты рассказывай, зачем затеял эту гнусь с моей болезнью! - она почти кричала, но ей казалось, что говорит шепотом, заметив, как суетливо двигаются по столу руки мужа.
– Нет, я хотел, как лучше, хотел, чтобы ты дома, Миша совсем большой, ему внимание нужно, - сбиваясь, говорил Николай.
– Киста яичника! Омерзительней ничего не смог придумать?
– Это не я! - вскричал он. - Я не знал деталей.
– А шантажировать врачей тоже не твоя инициатива? - чувствуя его растерянность, каким-то свистящим шепотом спросила Лариса.
– Я никого не шантажировал, а кисту Арцыбулин придумал. Я не знал подробностей, честное слово коммуниста - не знал. Я только хотел, чтобы ты больше не летала. Если бы ты не принесла справку, ничего бы не случилось…
– Я бы ходила по врачам, валялась в больницах - это ты называешь "ничего бы не случилось"?
– Ну, в общем… Я хотел, чтобы ты отдохнула, в Свердловке были бы созданы все условия…
– Все условия, чтобы попасть в психушку - ты это задумал? Признавайся: задумал? - закричала Лариса и, схватив со стола стакан, изо всех сил бросила его об пол. В кабинет заглянула секретарша, но тут же захлопнула дверь.
– Ты - мерзавец! - стараясь успокоиться, проговорила она, чувствуя, как дрожат губы. - Немедленно, - слышишь, немедленно, - позвони и все отмени. И чтобы Асю Залмановну оставили в покое. Нет, пусть ей объявят благодарность в приказе.
– Я не могу, отменить не в моих силах, там же комитетчики поработали.
– Твоего Арцыбулина давно выгнали. Неужели ты думаешь, что я ничего не вижу и не слышу?
– Сейчас не могу! Может быть, через несколько месяцев, когда все успокоится. Обещаю, что к лету я все устрою, только не сейчас, - заискивающе улыбаясь, просил Николай. - Согласна? Я обещаю! Я понимаю, что виноват, только прости меня.
– Даю два дня. В четверг я пойду к знакомому журналисту и расскажу про все ваши мерзости, как вы к выборам готовитесь, какие слухи запускаете и про активные эти… вы их называете операции…
– … активные мероприятия, - машинально поправил Николай.
– пусть будут активные мероприятия! Расскажу все ваши клички: "Следопыты", "Дымки" и "Волокодавы"! Я помню, о чем ты с приятелями по пьянке болтал, пусть и другие знают, - задыхаясь, кричала Лариса.
– Только не "Волкодавы", - побледнев и сразу же покрывшись красными пятнами, сказал Николай.
– "Волкодавы" - в первую очередь. Про Горлова и Рубашкина, и кому вы наркотики подсунули - я все знаю, - заметив испуг мужа, настаивала Лариса.
– Замолчи сейчас же, ты не понимаешь, что говоришь, - попытался прервать ее Волконицкий.
– Не замолчу! Я сегодня же расскажу Пете Рубашкину, а то за два дня ты еще какую-нибудь пакость для меня придумаешь…
– Откуда ты знаешь Рубашкина?
– Представь, знаю! Если хочешь знать, это он устроил мне консультацию в институте Отто.
Волконицкий еще пробовал уговаривать, но Лариса чувствовала, что он сделает, как она велела. На душе было мерзко.
– Я не буду с тобой жить. Надеюсь, не будешь скандалить при разводе? - уходя, сказала она. - И помни - у тебя два дня!
– Николай Владимирович, вам плохо? Может, врача вызвать? - спросила секретарша.
– Не надо врача! Догоните ее!
– Попросить, чтобы вернулась?
– Она забыла пропуск, отдайте, иначе не выпустят, - беспомощно махнув рукой в сторону лежавшей на приставном столике бумажки, сказал Волконицкий.
Немного погодя, он выпил граммов пятьдесят коньяка и вспомнил, что не сказал Ларисе, как он ее любит, и не сможет без нее жить.
3.21 Тройка, семерка… туз!
Все утро до обеда Горлов провел у себя в Объединении. Главкомат Военно-Морского Флота торопил, и документы, необходимые для начала работы по новому блоку наведения, пришлось готовить в спешке. Однако успели, и все бумаги были подготовлены к отправке в Москву. Прежде, чем сдать их в режимщикам, Горлов еще раз проверил каждую строчку и сделал выписки в спецблокнот - докладывать все равно придется, так лучше подготовиться заранее.
Для будущего изделия Горлов придумал сокращение: "БПГЛВ/ММ", что означало "Боевой противокорабельный гиромагнитный лазерный ведущий/море-море". Первые пять букв были его и Ларисы инициалами, он придумал название, зная, что об этом никто никогда не узнает.
Закончив, он разложил по порядку все бумаги и, опечатав спецчемодан, пошел к Лахареву.
– Готово, - войдя, сказал Горлов. - Будешь проверять?
– Думаю, не стоит. Относи скорей, может, еще успеют на сегодняшнюю отправку. Все пошло вкривь и вкось, только спецпочта работает, как часы.
– Да, только спецпочта и обнадеживает, - усмехнулся Горлов.
– Хотел спросить: что твои с таким усердием все это время печатают? - будто невзначай спросил Лахарев.
– Это и печатают, - похлопал рукой по спецчемодану Горлов.
– Материалы напечатаны на одной машинке, а у тебя штук пять стучит!
– Больше не застучит! Все, что надо, уже настучали. Пойми, Слава, прежде чем набело делать, нужно на черновиках все проверить. Если делать по правилам, и за полгода не управимся. Но, если ты спрашиваешь официально, то никаких стуков на пяти машинках не было, а если и было, то я не знаю. И ты тоже! Меньше знаешь - крепче спишь.
– Ох, Боря, забыл, как из истории с Рубашкиным выпутывались? Мало показалось? Вот, почитай! - Лахарев передал Горлову два плотных листа, сшитых необычной пластмассовой скрепкой:
КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА
ЛЕНИНГРАДСКИЙ ОБКОМ КПСС
Исх. № 1287-36/2-дсп от 26.02.90 г Для служебного пользования
Возврату в общий отдел не подлежит
Направляем для закрытого информирования пропагандистов и идеологического актива, для разработки планов мероприятий и в целях организации контрпропаганды, а также для принятия незамедлительных мер в отношении участников и руководителей неформальных политических объединений антисоветской направленности инструктивное письмо "О фактах использования государственного оборудования и техники для изготовления агитационных материалов к предстоящим выборам народных депутатов".
Приложение: упомянутое по тексту на 2 л.
Председатель Комиссии Обкома КПСС по вопросам анализа, прогнозирования и взаимодействия с общественно-политическими организациями и движениями В.Александров
"О фактах использования государственного оборудования и техники для изготовления агитационных материалов к предстоящим выборам народных депутатов".
Идеологический отдел и Комиссия Ленинградского Обкома КПСС по вопросам анализа, прогнозирования и взаимодействия с общественно-политическими организациями и движениями обращает внимание руководителей первичных партийных организаций и партийный актив на участившиеся в последнее время случаи использования государственного оборудования (пишущие машинки, ЭВМ, средства множительной техники, типографское оборудование) в личных, корыстных целях, в том числе для изготовления агитационных материалов к предстоящим выборам народных депутатов Верховного Совета РСФСР, Ленинградского городского и областного Советов, а также районных и местных Советов.
Определенная часть нелегально изготовленных материалов носит антисоветский и антикоммунистический характер, наполнена злобными выпадами против Советской власти, политики КПСС и Советского правительства.
Так, в типографии газеты "Путь к коммунизму" Всеволожского района Ленинградской области был выявлен и в установленном порядке уничтожен двадцатитысячный тираж предвыборной программы общественного объединения с негативной идеологической направленностью "Ленинградский народный фронт", а также предвыборные листовки выдвинутых ЛНФ кандидатов в депутаты в общем количестве 38672 экземпляра.
На нескольких кафедрах Ленинградского Электротехнического института связи им. Бонч-Бруевича вскрыто массовое изготовление листовок в поддержку кандидата в депутаты Ленгорсовета гражданина Таланова В.Л. с использованием средств множительной и электронно-вычислительной техники.
В результате утраты контроля парткома за работой редакции вверенного средства массовой информации многотиражной газетой Ленинградского Педагогического института им. Герцена систематически печатаются антисоветские измышления и тенденциозно подобранные статьи, порочащие Советскую власть. Данная газета используется в качестве средства предвыборной агитации отдельными кандидатами в депутаты от ЛНФ, объединения "Демвыборы-90" и другими неформальными группами негативной ориентации.
По ряду вскрытых фактов использования государственного оборудования и техники УКГБ по Ленинграду и Ленинградской области совместно с Горпрокуратурой возбуждены и расследуются уголовные дела.
В связи с необходимостью пресечения противозаконных действий неформальных групп и общественных объединений негативной направленности, а также некоторых кандидатов в депутаты, отдельных граждан и групп граждан Обком КПСС предлагает усилить контроль за использованием государственного оборудования и техники на предприятиях, в организациях и учреждениях, а также в кооперативах, в других негосударственных и общественных структурах, а также за ведомственными печатными изданиями и работой местных студий радиовещания.
Персональную ответственность за проведение соответствующих мероприятий и своевременную отчетность возложить на секретарей райкомов (горкомов) и первичных парторганизаций по идеологическим вопросам.
Заведующий сектором ОК КПСС Н.Волконицкий.
– А мне какое дело? - дочитав, пожал плечами Горлов и остался доволен своей невозмутимостью. "Так, вот чем занимается муж Ларисы", - подумал он.
– Считаешь, нет никакого дела? - прищурился Лахарев.
– Я отъеду после обеда часа на два. Не возражаешь? - сделав вид, что не расслышал, спросил Горлов.
– Опять в кооператив?
– Там кое-что привезли. Нужно обеспечить учет и усилить контроль, как партия учит. Чтобы хорошие люди потребляли по потребностям! - объяснил Горлов. - Ты ведь хороший человек, Слава. Будешь отпираться, ни за что не поверю.
– Что привезли? - заинтересовался Лахарев, но тут же нахмурился. - За помощь я, конечно, благодарен, но отпустить тебя не могу. Есть вопрос.
– Давай решим твой вопрос по быстрому и поеду. Дел - невпроворот, - удивленно сказал Горлов. Обычно Лахарев ему не мешал, даже помогал, за что регулярно получал подарки, коробки с продуктами. Несколько раз Горлов передавал ему деньги в заклеенных конвертах, помня наставления Цветкова: "Нельзя жадничать на тыле, тыл нужен прочный, железобетонный тыл".
– Касательно машбюро, которое ты организовал - все ясно. Разговоры ни к чему: я знаю, и ты знаешь, что я знаю. Плохо то, что вот-вот узнают другие, а новый скандал никому не нужен, - сказал Лахарев. - Но есть выход. Меня из райкома достают: надо помочь их кандидатам. Вот я и придумал: пусть твои девицы печатают листовки и прочую дребедень для райкома. Я Котову звонил советоваться: он не возражает, даже поддерживает, просил привет тебе передать и напомнить про вступление в партию. Сказал, что лично обеспечит.
– Хочешь, чтобы про нас такое же написали? - Горлов показал на лежавшее сверху письмо Обкома.
– Мы же не для себя! Кто нас обидит, если мы выполняем задание райкома, тот и дня не проживет, - взмахнул руками Лахарев.
– Нет, я - пас! - решительно сказал Горлов.
– Зря ты так, Боря. Вспомни, сколько раз я тебя прикрывал? А был ли случай, когда отказывал? Верно, не было! - заметив, что Горлов засомневался, воскликнул Лахарев. - А теперь, когда я прошу помочь, ты отказываешься? Это - не по-товарищески.
Горлов понимал, что Лахарев по-своему прав. "Черт с ними, рабский труд не производителен, много не наработаем", - подумал он.
– Но с одним условием: задание будешь давать ты, как начальник отдела, - поупиравшись еще немного, в конце концов согласился Горлов.
– Я знал, что ты не подведешь, - обрадовался Лахарев. - Прошу только об одном: об этом деле никому ни слова.
Час спустя Горлов безуспешно успокаивал рассвирепевшего Рубашкина.
