Текст книги "Алый осколок (СИ)"

Автор книги: Андрей Дичковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

Глава 49

– Этот, кажется, еще жив.

Клэйв почувствовал, как кто-то резко дернул его за плечо, вырвав из объятий тьмы. Он судорожно распахнул глаза, заморгал, приходя в себя и вспоминая, где он и…

«Нет».

Осознание реальности будто бы окатило его ушатом ледяной воды.

«Нет!»

Разбросанная храмовая утварь. Голубые светильники на стене. Фреска низвержения Проклятых. И фигуры… Мрачные людские фигуры в капюшонах, рассредоточившиеся по всему алтарю.

«Нет…»

Клэйв потянулся к ближайшему кубку, но на его запястье тут же опустился тяжеленный сапог. Клэйв тихо вскрикнул.

– Эй, поаккуратнее там с ним. – Холодный, сухой, отстраненный голос прозвучал где-то поблизости. – Не повреди его… раньше времени. Ему предстоит еще многое рассказать нам… Очень многое.

Остатками сил Клэйв напряг шею и приподнял голову, что раскалывалась от тупой боли в области затылка. Человек, что произнес последнюю фразу, стоял в паре шагов от него. Клэйв увидел сначала длинный семицветный плащ, едва не цепляющий низом ворс ковра, а потом, еще приподняв голову, увидел маску. Крылатую маску, внутри которой, словно два уголька, полыхали красные глаза…

В этот момент Клэйв окончательно смирился с тем, что обречен.

Летающие и их цепные псы явились сюда, на место бойни… И они не остановятся, пока не вытрясут из него все, что он знает и о чем только догадывается – Клэйв не строил иллюзий на этот счет. Для него все было кончено.

Кончено окончательно и бесповоротно.

Первобытная ярость всколыхнулась в его груди ураганным порывом. Отчасти это была ярость, направленная на самого себя… но не только. Джейл… Какого хера эта сучка, возомнившая себя невесть кем, полезла доказывать свою правоту?! Если бы не она и ее дурацкие «благородные» порывы, он бы уже обрел силу, о которой простые смертные могут только мечтать… Впрочем, злился Клэйв не только на Джейл, но, по сути, на весь мир. На Факела и его воинов. На Теолрина, который, пусть и умер, но все же был причастен к…

Клэйв замер в непонимании, когда понял, что нигде поблизости с телами Копья и Стеклянного Рыцаря не видно тела Теолрина. Неужели тот незадолго до смерти пришел в себя и успел отползти? Или Джейл забрала труп с собой? Или же…

Ему бесцеремонно скрутили руки за спиной. Что-то щелкнуло, и Клэйв понял, что его заковали в наручники. Кто-то пихнул его за плечо.

– Поднимайся. И чтобы без фокусов.

Клэйв хотел было дернуться и попытаться двинуть одному из этих уродов, что столпились вокруг него, как мужики вокруг бесплатной шлюхи, но в последний миг передумал. Ему еще понадобятся силы – чтобы пережить то безумие, которое наверняка его ждет. Все, что он сделал, чтобы хоть немного высвободить накопившуюся ярость – это сжал за спиной кулаки, впившись в кожу ногтями.

Ничего. Это еще не конец…

По крайней мере, Клэйв всячески убеждал себя в этом – пока его вели, подталкивая в спину, сначала по залитому кровью и засыпанному стеклом Священному залу, потом по долгой лестнице, а потом по темным коридорам и новым лестничным пролетам, что уходили все глубже и глубже в землю. Все глубже и глубже во тьму.

Он выживет. Обязательно выживет, как бы зверски его не пытали…

А потом, когда пытки закончатся, он найдет способ выбраться отсюда. И способ разыскать этих тварей, что бросили его здесь подыхать – Боги и демоны свидетели, он заставит их испытать такую боль, какую не испытывал ни один человек на этом свете.

Обязательно найдет.

Клэйв мысленно поклялся себе в этом – и эта клятва придала ему сил идти, не падая, не дрожа и не выпрашивая прощения у своих новых тюремщиков.

Идти прямиком в преисподнюю тьмы, огня и боли.

Глава 50

Теолрин бежал настолько быстро, насколько позволяли силы.

Он бы бежал еще быстрее, но не мог – Джейл чересчур вымоталась. Она уже несколько раз предлагала оставить ее и продолжить путь в одиночку, но он не решился пойти на такое – слишком уж рискованно сейчас было разделяться. Поэтому он бежал и тянул ее за собой, через улицы, через ведущий в северную часть города мост – тянул, надеясь, что у девушки где-то внутри еще припасено хоть немного сил…

Город шатался вокруг него, словно приходя в себя после лютой попойки. Все чаще и чаще на глаза попадались следы безумной ночной вакханалии – следы столкновений, резни и поджогов. Иной раз за сточными канавами можно было увидеть и услышать тяжелораненых, тех, за кем еще не пришли суровые патрули городской стражи. Их стонам и мольбам вторили хриплые крики воронов, что летели в сторону кварталов знати – туда, где было, чем поживиться. Улицы становились все более и более наводненными людьми, испуганными, перешептывающимися, людьми, что стекались, влекомые призывами герольдов, в одну-единственную точку.

На Замковую площадь.

Происходящее превратилось для Теолрина в какой-то кошмарный, безумный сон, от которого его подташнивало, несмотря на новые силы организма. Он помнил, как, расталкивая нерасторопных прохожих, прорывался вперед. Помнил, как его взору открылась наводненная людскими толпами гигантская площадь, за которой поднимались к купольному своду местами дымящиеся синие стены и башни королевского замка…

Однако больше всего его внимание привлекли не стены и башни, а то, что располагалось по центру площади: громадный помост.

И десятки виселиц на нем.

Пока что виселицы пустовали, и петли лишь изредка чуть покачивались от порывов ветра – но Теолрин понимал: это продлится недолго. Своим новым улучшившимся зрением он уже разглядел сквозь малейшие прорехи в толпе, как с дальней стороны площади, под охраной тяжеловооруженного конвоя, к помосту подъезжают повозки. А потом он увидел, как с парапета одной из замковых башен отделяется прежде не замеченная им фигура и, пикируя, точно птица, приближается к помосту.

Еще один Летающий…

Что-то заставило Теолрина пробираться вперед, прокладывая себе и Джейл дорогу локтями. Некоторые горожане недовольно возмущались, но, при виде его изодранных, окровавленных одежд и убийственно-решительного взгляда лишь опасливо отодвигались в стороны; другие же и вовсе не обращали на него внимания, занятые тем, чтобы вовремя упасть на колени при приближении Летающего.

Время для Теолрина как будто растянулось. Не прекращая двигаться вперед, он видел, как инквизиторы со своими помощниками выводят из повозок людей, почти обнаженных, с поникшими головами и руками, связанными за спиной. Видел, как их, подталкивая в спину, заставляют подняться на помост и занять свои места… рядом с каждой из виселиц.

– ВСЕ ВЫ ЗНАЕТЕ, – голос Летающего, воспарившего над помостом, пророкотал подобно внезапному грому, – ЧТО ПРОИЗОШЛО СЕГОДНЯШНЕЙ НОЧЬЮ…

– Тео. – Теолрин остановился, когда Джейл цепко ухватила его за запястье. – Тео, остановись. Куда ты собрался? Нас же заметят.

– Плевать, – бросил он и двинулся вперед.

Голос человека, наделенного силой алого стекла, продолжал бить по ушам:

– …МНОГИЕ ИЗ ВАС ПОШЛИ НА ПОВОДУ У ПРИСЛУЖНИКОВ ПРОКЛЯТЫХ. ПОЛЬСТИВШИСЬ НА СЛАДКИЕ РЕЧИ И ЗВОН ОБЕЩАННЫХ ВАМ СТЕКЛОМОНЕТ, ВЫ ПРЕДАЛИ КОРОЛЕВСКУЮ СЕМЬЮ. ВЫ ПРЕДАЛИ КОВЕН! ВЫ ПРЕДАЛИ СОБСТВЕННУЮ ВЕРУ!..

– Тео! Стой же! Прошу, послушай меня!

– …ЭТИМИ ПОПЫТКАМИ ЗАХВАТИТЬ ВЛАСТЬ, ЭТИМИ ПОСТЫДНЫМИ ПОСТУПКАМИ ПРОТИВ ВЛАСТИ ВЫ РАНИЛИ В САМОЕ СЕРДЦЕ САМОГО МИЛОСТИВОГО КЕЛЬМА!..

– Они же схватят тебя, дурак, и тоже отправят на виселицу!

– ЗАЧЕМ?! СКАЖИТЕ МНЕ, ЗАЧЕМ ВЫ ПОСЛУШАЛИСЬ ЭТИХ ГЛУПЦОВ, ЧТО ЗАСТАВИЛИ ВАС РИСКОВАТЬ СВОИМИ ЖИЗНЯМИ? РАЗВЕ ВЫ НЕ СЛЫШАЛИ В НИХ ГОЛОС ОБМАНЩИКОВ? РАЗВЕ НЕ ПОНИМАЛИ, ЧТО ОНИ ИГРАЮТ ВАШИМИ ЖИЗНЯМИ, КАК РАЗМЕННЫМИ МОНЕТАМИ?

– Тео!..

– ДРУГИЕ НА НАШЕМ МЕСТЕ, НЕ ЗАДУМЫВАЯСЬ, НАКАЗАЛИ БЫ ВСЕХ И КАЖДОГО, КТО ХОТЬ КАК-ТО ПРИЧАСТЕН К СТРАШНЫМ КРОВАВЫМ СОБЫТИЯМ СЕГОДНЯШНЕЙ НОЧИ! НО! – Летающий вскинул руки, и между ними засверкали, словно кусочки радуги, семицветные искры. – ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО КЕЛЬМА НЕ ПРОСТО ТАК ЗОВУТ САМЫМ МИЛОСТИВЫМ ИЗ ДЕТЕЙ БОГОВ! ОН ПОНИМАЕТ, ЧТО ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПРИРОДА СЛАБА И ПОДВЕРЖЕНА ИЗЪЯНАМ… ПОЭТОМУ ОН ПРОЩАЕТ ВАС. – Вздох облегчения, похожий на какой-то странный и долгий гул, прокатился по толпе. – ВЫ БЫЛИ СЛЕПЫ, НО ОН ПОЗВОЛИЛ ВАМ ОТКРЫТЬ ГЛАЗА И САМИМ, САМИМ УВИДЕТЬ ПРАВИЛЬНЫЙ ПУТЬ!

Кто-то начал аплодировать. Другие бурно загомонили. Кто-то засвистел. Еще кто-то расплакался – но были то слезы горя или же радости, Теолрин так и не понял. Он по-прежнему проталкивался вперед, приближаясь все ближе к центру площади. К темному помосту, возвышающемуся над площадью, словно алтарь из Священного зала Ковенской Твердыни.

– ДА, ДЕТИ МОИ! В СВОЕМ БЕЗГРАНИЧНОМ МИЛОСЕРДИИ ОН ПРОЩАЕТ ВАС! ВСЕХ ВАС… – Последовала недолгая пауза, в ходе которой Летающий опустился на скрипнувший под его весом помост и обвел руками людей, что стояли, под надзором инквизиторов, каждый у своей виселицы. – ВСЕХ, КРОМЕ ТЕХ, ЧТО ПОЛНОСТЬЮ ПЕРЕШЛИ НА СТОРОНУ ВРАГА И ЧЕЙ РАЗУМ НАСТОЛЬКО ОТРАВЛЕН ЖЕЛЧЬЮ И ЗЛОСТЬЮ, ЧТО ДАЖЕ МИЛОСТИВЫЙ КЕЛЬМ НЕ МОЖЕТ ВЕРНУТЬ ИХ НА ПУТЬ ИСТИННЫЙ.

Новый гул прокатился по толпе. Теолрин видел, как группы стражников рядом с помостом внимательно оглядывают толпу в поисках тех, кто рискнет высказать недовольство.

– ЭТИ НЕЧЕСТИВЦЫ, ЭТИ ЕРЕТИКИ, ЭТИ БОГОХУЛЬНИКИ ОТЛИЧИЛИСЬ ТЕМ, ЧТО ОТКРЫТО БОРОЛИСЬ ПРОТИВ ВЛАСТИ НЕБОДЕРЖЦЕВ!

Толпа взволнованно загудела. Многие из тех, что прежде глядели на происходящее со страхом или недоверием, теперь преисполнились яростного азарта.

– Изменники! – все чаще и чаще раздавалось в толпе. – Бандиты! Казнить их!

– ОНИ ВОЗГЛАВЛЯЛИ НАПАДЕНИЯ НА ДОМА И ХРАМЫ, – продолжал вещать Летающий, – ПРОПОВЕДОВАЛИ ПРОТИВ НАС, СОВРАЩАЯ НЕОКРЕПШИЕ УМЫ, ОНИ УКРЫВАЛИ В СВОИХ ДОМАХ ОПАСНЕЙШИХ ПРЕСТУПНИКОВ И ПОМОГАЛИ ТЕМ СОВЕРШАТЬ СВОИ КОВАРНЫЕ, ГНУСНЫЕ ЗАМЫСЛЫ…

В этом момент Теолрин, наконец, увидел ее.

– Нет… – с мольбой прошептал он.

Она стояла в правой части помоста, уставившись немигающими глазами себе под ноги. Ее одежда местами была порвана, седоватые волосы растрепаны, а на уставшем лице Теолрин приметил свежие кровоподтеки – должно быть, инквизиторы постарались вытрясти из нее все, что только можно. Ее бледные губы что-то неслышно шептали – наверное, молитву. О себе?.. Или… о нем?

О сыне, который обрек ее на погибель.

Он остановился, дрожа всем телом. Глаза его задергались от слез, что собрались хлынуть наружу мощным потоком. Ноги едва не подкосились. Летающий продолжал нараспев разглагольствовать об обсужденных, но его слова потонули в стуке сердца Теолрина.

Да, она не была идеальной матерью – как, впрочем, и он не был идеальным сыном. Да, у них частенько случались взаимные непонимания и непрощенные обиды, в том числе и такие, что он не хотел даже навещать ее… Но все это блекло по сравнению с тем ужасом, который он испытывал сейчас, видя, как его мать стоит на краю смерти… Абсолютно незаслуженной смерти – только из-за того, что они попросили у нее ночлега…

Теолрин будто бы снова почувствовал ту ни с чем не сравнимую боль, которую испытывал, когда Джейл вернула его к жизни силой алого стекла.

– Мне очень жаль, Тео… – прозвучал где-то рядом полный сочувствия голос Джейл. – Так не должно было случиться…

Он лишь взмотнул головой и скрежетнул зубами до боли. Пустые, пустые, пустые слова. Что с них толку, когда его матери вот-вот набросят на шею петлю?

«Я должен что-то сделать. Я не могу стоять и смотреть!»

Злость кипела внутри него котлами раскаленной лавы. Что-то странное, непривычное происходило с его организмом – Теолрину казалось, что своими порывами он интуитивно разжигает недавно полученные силы…

– Тео? – Джейл встала сбоку и положила руку ему на плечо. – Тео, ты чего это удумал?

– Я не позволю ей умереть, – прошипел он, отдергивая плечо. – Я прикончу их всех… Всех! ВСЕХ!

Несколько людей обернулись на него и смерили его настороженно-возмущенным взглядами. Теолрину было абсолютно плевать на них. Еще ни разу в своей жизни он не испытывал такую злость, такую всепоглощащую ненависть, как сейчас. Его единственным желанием было броситься вперед и изрешетить этих лицемерных ублюдков раскаленными стеклянными вихрями…

– Они же убьют тебя, дурак! – прокричала Джейл ему в ухо. – Ты ведь понятия не имеешь, как использовать свои новые силы!

– Ну и пусть убивают! – Пару человек с испугом отшатнулись от него. – К демонам такую жизнь! – Он саданул кулаком по воздуху. Должно быть, его глаза налились кровью. – Будь проклят этот день, когда алый осколок попался тогда мне на глаза! Будь он проклят!

Он ринулся вперед, в ужасе глядя, как по команде Летающего инквизиторы и их помощники набрасывают приговоренным петли на шею. Кто-то попробовал сопротивляться, но его быстро утихомирили несколькими ударами в живот. Толпа продолжала неистово верещать.

«Я успею, – пронеслось в мыслях Теолрина. Джейл вновь попыталась остановить его, схватив за одежду, но Теолрин вырвался из ее хватки. – Прикончу сначала тех, внизу, а потом…»

Какой-то человек очутился у него на пути, сбив Теолрина с настроя и мыслей. Зарычав по-звериному, Теолрин попытался отпихнуть его в порыве ярости, но тот легко перехватил его руки, заставив Теолрина остановиться и вперить взгляд в того, кто осмелился остановить его в столь важный момент. Внезапно ярость сменилась сначала удивлением, а потом недоверием – когда Теолрин разглядел длинный фиолетовый плащ, черную трость и лицо, утопающее в надвинутом до переносицы капюшоне.

– Вы… – только и смог произнести Теолрин.

В его сознании сразу же всплыл рассказ Клэйва о таинственном незнакомце, что в свое время подбил его разыскивать цветные стекла и рассказал о «синих сумерках». От человека, стоявшего перед ним, как будто исходила странная, ни с чем не сравнимая сила. Теолрин сразу же понял, что перед ним не просто обыкновенный бродяга. Но как он оказался здесь и сейчас? И зачем? И почему помешал ему свершить возмездие?..

– Ты еще не готов, – произнес человек в фиолетовом плаще. В его словах не было осуждения или каких-то повелительных ноток – однако что-то в его голосе дало понять Теолрину, что тот прав. – Сейчас ты ничего не исправишь, так что не стоит приносить себя в жертву… Их и без того предостаточно.

Теолрин сглотнул подступивший к горлу ком.

– Кто вы? – тихо спросил он, хоть и догадывался, что не получит ответа.

По крайней мере, ответа именно на заданный вопрос.

– Важно не кто я, – спокойным и при этом твердым голосом ответил незнакомец, – но кто ты. Ты – сосуд великой силы, не так ли?

– Откуда…

– Слушай сюда. – Мужчина в капюшоне схватил его свободной рукой чуть ниже плеча. – Ковен не успокоится, пока не найдет тебя. А они уже начали искать, поверь. Поэтому ты должен бежать отсюда – бежать как можно быстрее и как можно дальше, любым способом. Ты должен выжить и научиться владеть стеклогранями, понятно? Только тогда ты сможешь отомстить им всем!

Теолрин резко дернул головой.

– Но моя мать…

– Ты уже ничем ей не поможешь. Подумай сам: вряд ли бы она хотела увидеть, как на ее глазах хватают и казнят ее родного сына. Хочешь справедливости – беги отсюда. Беги и выживи… чтобы потом вернуться.

Теолрин понимал, что у него нет времени, чтобы поразмыслить над услышанным. И неважно, кем был этот незнакомец в фиолетовом плаще – решение он должен принять здесь и сейчас. Что выбрать? Послушать сердце, что разрывалось от вида осужденных на казнь, что, должно быть, делали сейчас свои последние вздохи? Или же внять голосу разума, что шел со стороны незнакомца?

«Я уже действовал по велению сердца, – понял Теолрин, – когда нашел чертов алый осколок и решил связать с ним свою судьбу. Хватит с меня. Этот человек прав… Сейчас я ничего не смогу исправить…»

Где-то впереди прозвучала звучная команда Летающего, и разом скрипнули десятки механизмов, открывающие люки под ногами осужденных. Сквозь выступившие на глазах слезы Теолрин глядел, как его мать проваливается вниз, а затем начинает дергаться из стороны в сторону… Кажется, ее губы продолжали что-то шептать. Видела ли она его? Он не знал.

И даже не знал – хотел ли, чтобы она увидела его в этот момент…

Он заставил себя досмотреть до конца, невзирая на клокочущий внутри каскад эмоций.

Лишь когда тело перестало дергаться, а внутри него образовалась пустота – пустота, которую, как он догадывался, ему ничем и никогда не заполнить, – Теолрин развернулся прочь от помоста и от странного незнакомца и, утерев ладонью скупые слезы, подошел к Джейл.

– Нужно уходить, – произнес он тихим хриплым голос.

Джейл подняла на него свой усталый взгляд.

– Куда? – спросила она обессиленно.

Теолрин пожал плечами.

– Не знаю. Куда-нибудь, где до нас не доберутся псы Ковена. Туда, где мы сможем выжить… И начать все сначала.

Эпилог

Одинокий луч склонившегося к горизонту солнца вычерчивал на листьях и лозах винограда золотые с багряным отливом узоры, напоминая сидящему рядом мужчине о тех днях, когда мир был молодым.

Когда он сам был молодым.

Он почти ничего не помнил о тех временах. Иной раз воспоминания о них накатывали на него яркими четкими образами, но в большинстве случаев они оставались чем-то заманчиво-далеким. Как сны. Как грезы. Как нечто прекрасное… из иной жизни.

Жизни, которую прожил кто-то другой.

Мужчина медленно протянул вперед руку и сорвал виноградный лист. Тот отделился от стебля легко, непринужденно, словно рос исключительно ради этого момента. С легкой задумчивостью человек повертел лист перед собой, любуясь тем, как сквозь крохотные дырочки, проеденные какими-то насекомыми, виднеется солнечный свет. Прямой солнечный свет, не искаженный никакими слоями стекла, что зовутся куполами. Здесь, на краю Имираля – королевства-архипелага, наиболее удаленного от материковой части Таола (и, соответственно, от стеклянных ливней), еще оставались такие места.

Места иной эпохи. Иного мира. Старого, не искалеченного. Не изуродованного шрамами и рубцами, что никогда не затягиваются…

Что-то сбило его с размеренных размышлений – как будто яркий отголосок прошлого внезапно ворвался в его нынешнюю жизнь неукротимым хаосом. Что-то…

Или кто-то?..

Он почти сразу узнал ее по легкой, почти неслышной поступи, и едва уловимому шелесту хитона, который она неизменно набрасывала на плечи при любой погоде. Он не стал оборачиваться. Зачем? Такие качества, как резкость и порывистость, тоже остались где-то в другой эпохе, у другого человека, у которого с нынешним из общего было одно лишь имя. Она приблизилась, ничего не говоря, и встала сбоку от валуна, на котором он примостился несколько часов назад. Белоснежный край ее рукава колыхнулся на краю его поля зрения.

Какое-то время они оба молчали, созерцая краски заходящего дня.

Он знал, что она не вытерпит и заговорит первой.

Так и случилось.

– Я должна была раньше догадаться, что найду тебя здесь. – Ее голос был как роза: божественно мягким и в то же время колючим. – Ты всегда любил наблюдать за природой, не так ли?

Он ничего не ответил. Опять же, зачем? Она и так знала ответ на заданный вопрос.

– Здесь красиво, – произнесла она с легкой задумчивостью. – Сразу видно: осколочные ливни в этом краю редкие гости.

Легкий бриз продолжал колыхать рукава и полы ее хитона. В воздухе пахло чем-то знакомым, какими-то цветами… Должно быть, это были ее духи.

– Я пришла, – сказала она, и чуть дрогнувший голос сразу подсказал ему, что она наконец перешла к сути, – чтобы позвать тебя вернуться. Ты нам нужен, Эльз. И под словом «нам» я имею в виду не только нас, но и всех жителей Таола.

«Гвоздика, – внезапно понял он, чуть подернув ноздрями. – И что-то еще… Шафран? Да, наверное».

– Ты так и будешь молчать? – спросила она, и в голосе прозвучали строгие, нравоучительные нотки. – Я искала тебя почти два года, старый ты дурак, не для того, чтобы понаблюдать за тем, как ты играешься, словно малое дитя, с листиком винограда!

Виноград… Ему вспомнилось, что когда-то он с ней собирал налитые лиловым соком гроздья винограда. Они оба были молодыми, много смеялись, много любили… Где же это было? Ах да, точно…

– Ты помнишь сады Нимуэля? – спросил он и сам удивился, насколько скрипуче и жестко звучит его голос. Как проволока, которой удерживают от падения виноградные лозы. – Даже зимой они были полны прекраснейших цветов и кустарников. Мы с тобой еще любили гулять там, по тенистым тропкам вокруг прудов, на которых цвели лотосы. Ты помнишь, как выглядят лотосы, Лейра?

Лейра отозвалась не сразу.

– Ты сжег сады Нимуэля, – спустя какое-то время прозвучал ее тихий голос. Голос, в котором он слышал скорбь. – Мы с тобой сожгли их. И пошли войной на Нимуэля и остальных.

– Да? – Он недоуменно хмыкнул, поскольку не помнил такого. Сжечь сады Нимуэля? Какое кощунство! Впрочем… Он много чего не помнил, так что не стал спорить с той, чью память еще не источили незримые черви. – Ну, значит, в этом была необходимость. Ведь так?

Он услышал, как Лейра вздохнула.

– Смотря что считать за необходимость, Эльз. Тогда мы были уверены, что поступаем правильно… Тогда мы вообще много в чем были уверены… Но ты ведь всего этого не помнишь, да?

Вопрос прозвучал не как обвинение, но, скорее, как сожаление… Эльз выпустил листок из морщинистых пальцев и медленно обернулся. Лейра стояла, в профиль к нему, все такая же невыносимо прекрасная, как и раньше, несмотря на складки, морщины и снежно-седые волосы, струящиеся по тонкой шее и плечам.

– Одиночество плохо сказывается на тебе, Эльз, – тихо произнесла она, по-прежнему глядя не на него, но куда-то вперед. Наверное, на окрашенный лилово-багряными красками горизонт. А может, и еще дальше. – Прошу, пойдем со мной. Ты нам нужен.

– Зачем?

Лейра как будто вздрогнула от этого вопроса. Эльзу показалось, что он видит, как по ее лицу мечутся невидимые тени. Тени сомнений.

– Что-то происходит, Эльз, – наконец ответила она тихим голосом. Почти шепотом. – Что-то ужасное. Мы теряем контроль над происходящим. Зреют заговоры. Начинаются бунты… Готовится война, Эльз. Против Ковенов. Против Небесного Культа… Против нас, Эльз.

Война…

Когда он мысленно произносил в своей голове это слово, словно пробуя его на вкус, в голове тотчас же начинали мелькать полузабытые образы. Звон оружия. Дым пожаров. Крики, бесконечные крики. Падальщики, пирующие на болях бессмысленных сражений. Приторно-сладкий запах трупного разложения. Да, он забыл многое…

Но войну он помнил – хотя именно ее как раз хотел бы забыть в первую очередь.

– Разве такое уже не случалось? – спросил он, когда память, наконец, подбросила ему разрозненные обрывки минувшего. С большим трудом ему удалось собрать их в подобие целостности. – После того, как мы запечатали Стеклярус, разве все, кто обладал хоть какой-то силой, не ставили нам палки в колеса? Нас пытались сделать демонами-бунтарями, но в конечном итоге мы заставили всех поверить, что мы – освободители. Что мы Боги. Или, по крайней мере, Дети Богов.

– Это так. – Лейра чуть опустила голову. – Но сейчас все совсем иначе. Я… Я чувствую это, Эльз. Все гораздо серьезнее. Гораздо опаснее. И мне кажется…

Она резко замолчала, словно постеснявшись продолжить. Эльз нахмурил лоб.

– Что тебе кажется?

Лейра снова вздохнула.

– В этом замешан он… – Она помолчала, а затем, наконец, повернулась к нему лицом. В ее синих глазах мерцали тревожные огни. – Ты ведь понимаешь, о ком я?

Порыв ветра налетел на них, всколыхнув прическу Лейры. Ее волосы взлетели, напомнив Эльзу о том, как они с ней, сражаясь среди ревущих туч и сверкающих молний над Перекрестьем, запечатывали Стеклярус вместе с его Лордами.

Всеми, кроме одного.

Самого слабого из них. И одновременно самого хитрого.

Их наставника.

– Ты уверена? – уточнил он на всякий случай, хоть и понимал, что вопрос бессмысленный. Лейра редко бросала слова на ветер.

– Боюсь, что да. И, должно быть, свои замыслы он вынашивал много лет… – Губы Лейры сжались в тонкую бледную линию. – Ты нам нужен, Эльз. Ты ведь всегда знал, что делать, разве нет? Всегда находил решения, даже в безвыходных ситуациях. Ты… Это ведь ты повел нас за собой. Ты повел нас на войну против Лордов Стекляруса. Ты начал Инхаритамну. – Лейра приблизилась к нему так, что он ощутил на своей поросшей щетиной щеке ее теплое, почти горячее дыхание. – Так помоги же теперь предотвратить новую.

Не в силах смотреть Лейре в глаза, он стыдливо отвел взгляд. Его пальцы задрожали, как будто он слегка перепил.

– Того Эльза больше нет, Лейра… – Он замотал головой, прогоняя воспоминания о пожарах и разрушениях. Теперь он вспомнил Сады Нимуэля. Вспомнил, как неистово хохотал, распыляя над ними огненные вихри… – От него осталась лишь тень. Жалкий старик, который уже давно запутался в собственных поступках… и вообще во всем, что творится в этой жизни.

– Но…

– Я теперь как этот листок. – Он указал дрожащим пальцем на лист, что, чуть подергиваясь, лежал рядом с виноградным кустом. – С виду еще живой… Но самом деле уже лишенный сил. Лишенный жизни.

– Послушай, Эльз…

– Прости, что потратила время на мои поиски. Ступай обратно, Лейра. – Ему было тяжело говорить все эти слова. Но так было правильно. Наверное. – Обратись за помощью к Белору, Аркейсу, Кавену…

– Белор сошел с ума, – прошептала Лейра, и на глазах ее выступили слезы.

Эльз поднял взгляд.

– Что?

– Ты ведь помнишь, ему становилось все хуже и хуже. Последние несколько лет он перестал различать грань между своими кошмарами и реальностью… Нам пришлось запереть его в Обсидиановой Башне.

Эльз оторопело проморгался. Белор? Тот самый белокурый юнец, самый молодой из учеников Лордов? Заперт в Обсидиановой Башне? Как такое могло случиться?

– А что… другие?

– Залма ушла… кажется, еще при тебе… и так и не вернулась. Говорят, она нашла утешение в том, что бродит по городам своей страны под видом обычной женщины и предается плотским утехам. – Лейра выдержала паузу. – От Кельма тоже по-прежнему нет вестей. Мы понятия не имеем, где он, и… жив ли вообще. Кавен уже давно не считается с моим мнением и ведет какую-то свою игру; раз в несколько лет он посещает Перекрестье и рассказывает, что мы все делаем неправильно – а затем улетает обратно. Да, Имир и Аркейс помогают мне по мере сил, но… Нас троих слишком мало, чтобы справиться с грядущей катастрофой. Именно поэтому я пришла просить твоей помощи, Эльз. Если не ради Таола и его жителей, то хотя бы… – Их взгляды пересеклись. – Хотя бы ради меня.

Эльз сглотнул от подступивших к горлу воспоминаний и отвел взгляд от Лейры. Какое-то время он неотрывно глядел вперед, на огненно-алый солнечный диск, уже наполовину погрузившийся за горизонт. На небо, власть над которым захватывали сумерки.

– Ну хорошо, – произнес он со вздохом и переплел пальцы над коленями. – Я пойду с тобой, Лейра. Но не жди от меня слишком многого… Я уже не тот, кем был раньше.

– Все мы уже не те, кем были раньше, – почти сразу же парировала Лейра.

Эльзу показалось, что на ее лице появилось что-то вроде грустной улыбки.

Он кивнул и неспешно поднялся с валуна. В его груди засело тревожное, почти позабытое ощущение… Нечто подобное, кажется, он испытывал в тот день, когда они окончательно решили выступить против Лордов Стекляруса. Только тогда они все были молоды и полны сил, а сейчас… Сейчас они слишком устали от всей суеты, что творится в подлунном мире.

Вздохнув, Эльз обернулся к северо-востоку и, прищурившись, посмотрел туда, где за широким морем и тысячами лиг возвышались хребты Перекрестья, над которыми, ограниченный грозовыми пределами, по-прежнему висел в небе многогранник Стекляруса.

Эльз повернулся следом за Лейрой и робко улыбнулся, когда порыв ветра вздернул полы ее хитона. Однажды он последовал за ней, и это привело к событиям, что навсегда изменили Таол. К чему это приведет сейчас? Эльз не знал. Он не был – совсем не был уверен – что сумеет остановить надвигающиеся на Таол сумерки.

Однако он должен был, по крайней мере, попытаться.

Ведь, в конце концов, зачем было сражаться за мир, который ты так легко готов отдать обратно?