Текст книги "Конь бледный"
Автор книги: Андрей Чернецов
Соавторы: Валентин Леженда
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
С удовлетворением разглядывая корчащихся на полу противников, сталкер сорвал с пояса одного из них длинный жезл электрошокера, ткнув им по очереди в шею каждого из конвоиров. Когда тела наконец затихли, Ромеро мстительно улыбнулся и, повернувшись к воющему кровососу, посмотрел тому прямо в маленькие злобные глаза. Затем сталкер отставил вверх средний палец, с удовольствием поводив им у морды безуспешно бьющегося в непробиваемую преграду мутанта. Кажется, кровосос что-то понял, завыв с особым отчаянием. Теперь в его вое слышалась не только яростная злоба, но и страшная обида.
«Может, и впрямь он когда-то был человеком!» – подумал Ромеро, с интересом рассматривая аппаратуру рядом с клеткой одного из самых опасных мутантов Зоны.
Идея выпустить злобную тварь на волю и тем учинить лабораторным крысам большие неприятности была неплоха. Но Ромеро не знал, как отпереть камеру. Скорее всего это делалось при помощи одного из компьютеров, и нужная команда наверняка была защищена паролем. Во-вторых, кровосос вполне мог сперва наброситься на своего спасителя, а это вооружённого простым электрошокером сталкера совершенно не устраивало. Подобное шло вразрез с безумной мыслью о благополучном спасении. Но «благополучным спасением» пока и не пахло. Немного полюбовавшись вяло жующим какие-то кровавые ошмётки псевдогигантом в соседней с кровососом камере, Ромеро медленно двинулся к выходу, чувствуя, что за ним тщательно наблюдают, и наблюдают отнюдь не сидящие в клетках мутанты. Он не заметил присутствия на потолке видеокамер, но это не говорило о том, что их нет вовсе.
Чувство крысы, застрявшей в смертельно опасном лабиринте, нарастало.
Ромеро не хотел чувствовать себя крысой. Ромеро хотел быть хищником. Ромеро впервые молился Хозяевам Зоны, чтобы те помогли ему выбраться из этого жуткого сумасшедшего места. Такие места не должны были существовать на земле. Даже здесь, в Зоне. Эта лаборатория была чем-то сродни нацистским концлагерям. Позором для всего человечества. Почему Хозяева Зоны позволяют такое? Вопрос был риторическим.
Сталкер ускорил шаг, добравшись до очередных автоматически открывающихся дверей. За дверьми располагался очередной коридор, а в самом его конце белела дверь с красной надписью «Exit».
Сердце Ромеро учащённо забилось. Не удержавшись, сталкер побежал, пинком отворяя путь к долгожданной свободе. Секундой позже он понял, что жестоко ошибся. Путь назад уже был безвозвратно отрезан упавшей вниз стальной перегородкой. То была очередная хитрая ловушка.
Глупую крысу снова обманули, сыграв на простых инстинктах обильно приправленных страхом.
Над головой зажёгся яркий свет.
Усиленный спрятанными в стенах динамиками знакомый вкрадчивый голос торжественно произнёс:
– Эксперимент «Противостояние», часть вторая!
Стальные перегородки в дальнем конце круглой арены одновременно ушли вверх.
Ромеро нервно облизнул сухие губы. Влажная рука крепко сжала совершенно бесполезный сейчас электрошокер, потому что то, что вырывалось сейчас на арену, добавило в густую шевелюру сталкера добрую сотню седых волосков.
Глупая крыса приготовилась к своей последней решающей схватке, итог которой был предрешён уже заранее.
Снорков было трое. Учитывая решительное отсутствие у их жертвы огнестрельного оружия, бой должен был выйти скоротечным. Передвигающиеся на четвереньках твари закружили в дальнем конце арены, тщательно обнюхивая оторванными раструбами армейских противогазов кафельный пол.
Ромеро принял боевую стойку, отведя в сторону готовый к удару электрошокер, но снорки не спешили. Сталкер внимательно следил за мутантами, казалось, не испытывающими к нему никакого интереса, но эта их странная апатия была лишь видимостью. Твари готовились разорвать свою одинокую жертву на куски.
Указательный палец неожиданно нащупал маленький переключатель. Ромеро удивлённо посмотрел на своё совершенно бесполезное сейчас оружие. Электрошокер был оснащён регулятором напряжения. Красная маленькая стрелка стояла на цифре два, всего же цифр на регуляторе было восемь. Сталкер сдвинул маленький ползунок до упора. Интересно, как такой подарочек понравится мутировавшим тварям.
Закончив обнюхивать пол, снорки неожиданно разделились, резко метнувшись в разные стороны. Ромеро поспешно попятился, сразу же потеряв противников из виду. Пару мгновений, и вот уже три смертоносные тени, по-паучьи расставив конечности, быстро бежали по потолку.
– Твою мать! – Сталкер обвёл взглядом наверняка нашпигованный многочисленными видеокамерами купол ловушки. – Вы что, издеваетесь? Какого хрена? Живодёры х…вы…
Понимая, что жить ему осталось от силы пару секунд, Ромеро побежал в противоположную часть арены. Туда, откуда минуту назад выбрались смертоносные твари. Разумеется, широкие лазы, по которым снорки проникли в замкнутое помещение, были заблокированы металлическими заслонками. Но справа от них сталкер заметил вентиляционную решётку, прикрывающую медленно вращающиеся лопасти большого вентилятора.
Первый из мутантов, прыгнул прямо на голову Ромеро. Каким-то шестым чувством ощутив надвигающуюся опасность, сталкер умело перекатился в сторону, вонзая металлический набалдашник электрошокера прямо в разорванное сопло истлевшего противогаза, где исходила жёлтой слюной кривая гнилозубая ощерившаяся пасть. Пластиковый жезл в руках завибрировал, выпуская в противника мощный электрический заряд. Итог превзошёл все мыслимые ожидания, потому что в следующую секунду голова снорка взорвалась, залив Ромеро с ног до головы вонючей жижей.
Пара оставшихся монстров атаковала сразу с двух сторон. Тому, что прыгнул справа, сталкер со всего размаха заехал в грудь ногой, отбрасывая рычащую тварь в сторону. Второй снорк получил разряд электрошокера прямо в обнажённую покрытую трупными пятнами грудь. Мутант истошно завизжал и, упав на спину, конвульсивно задёргал конечностями. Ромеро прыгнул всем своим весом на голову оглушённой твари. Под мощными сталкерскими ботинками хрустнуло, и голова снорка треснула, словно спелый арбуз.
– Минус два! – зловеще расхохотался Ромеро, только сейчас обратив внимание на горевший красным индикатор на длинной ручке электрошокера, спасшего ему жизнь.
Раньше маленький светодиод светился зелёным. В электрошокере закончился заряд. Последние два мощных всплеска окончательно его доконали.
– Пута-мадре… – по-испански выругался Ромеро, потеряв из виду третьего снорка.
Судя по всему, тварь снова была на потолке.
Без электрошокера сталкер досрочно становился свежим остывающим трупом.
Но оставалась ещё вентиляционная решётка…
Решётка вылетела из стены после двух мощных ударов. Сдохший электрошокер теперь годился разве что в качестве удобной дубинки. Раздирая руки в кровь, Ромеро вырвал медленно вращающийся вентилятор, тут же ловко запустив его в бегущего по правой стене снорка. Оставшийся мутант, явно не ожидая дерзкой атаки, резко изменил траекторию прыжка, неуклюже съехав по стене вниз.
Жизненно необходимые мгновения были благополучно выиграны.
Присев на пол, Ромеро просунул в узкий колодец вентиляционной шахты ноги, затем, оттолкнувшись руками, быстро пополз в спасительную тьму. Но его потрясающее везение на этом закончилось. Ноги неожиданно упёрлись в прочную преграду. Вентиляционная шахта оказалась неглубокой, от силы метра три, а дальше она резко поворачивала куда-то влево. Нужно было быть гибким цирковым акробатом небольшого роста, чтобы суметь туда протиснуться, кроме того, для этого следовало с самого начала забираться в вентиляционную шахту головой вперёд. Все эти довольно грустные мысли пронеслись в голове отчаявшегося сталкера за какие-то доли секунды.
Снорк, сбитый с толку быстрой гибелью своих товарищей, окончательно осмелел. Издавая нетерпеливое сопение, тварь с хищным любопытством обнюхивала пол возле вентиляционной шахты. Мутант опасливо изучил вырванную из стены решётку, медленно боком приблизившись к тёмному квадрату входа. Ромеро ничего не оставалось, как в бессильной злобе с ненавистью смотреть на маячащую в пятне яркого света смерть.
Но снорк почему-то медлил. Судя по всему, его немного смущала абсолютная темнота, царившая в вентиляционной шахте, куда только что спряталась непредсказуемая жертва, одним махом уничтожившая двух его сородичей. Мутант был далеко не тупым. Мутант размышлял, как бы выманить человека из тесного укрытия. Снорк не знал, что жертва лишилась своего последнего оружия, но даже в этом случае он вряд ли сломя голову сунулся бы в тесное, пропахшее пылью вентиляционное отверстие. Грязные стёкла армейского противогаза зловеще поблескивали в каких-то пятидесяти сантиметрах от взмокшего лица Ромеро.
Мутант натужно сопел, безуспешно пытаясь рассмотреть укрывшегося в темноте человека. Он чувствовал, что жертва где-то рядом, но всё не решался напасть.
Сталкер понимал, что длиться долго это не может. Время уходило. Снорк нетерпеливо зарычал, царапая острыми когтями кафель у входа в вентиляционную шахту.
И тут Ромеро заметил…
Это было невероятно, но на поясе у нерешительно топчущейся рядом твари висел в ножнах охотничий нож. Лезвие наверняка сильно проржавело, от камуфляжных тёмно-зелёных штанов и вовсе остались какие-то лохмотья. В своей прошлой жизни мутант наверняка был одним из пропавших без вести армейских сталкеров. Как же так? Неужели учёные настолько глупы, что не заметили на монстре остатки былой человеческой экипировки? Или они специально так поступили, давая подопытному совершенно фантастический шанс на спасение.
Сейчас был как раз тот самый момент, чтобы этим шансом благополучно воспользоваться.
Ромеро в очередной раз мысленно поблагодарил Хозяев Зоны за то, что до сих пор вопреки всему жив.
Когда тварь в очередной раз с рычанием промелькнула в ярком проёме лаза, сталкер стремительно ринулся вперёд, хватая снорка за болтающийся раструб противогаза. Монстр попытался вонзить в грудь Ромеро длинные когти, но сталкер резко потянул снорка на себя, впечатывая его голову в обложенную кафелем стену. Затем свободной рукой рванул пояс мутанта, и тот с треском разорвался, оставив в руке Ромеро ножны вместе с куском истлевших штанов.
Ещё секунда понадобилась для того, чтобы вытащить нож. Лезвие и впрямь кое-где поржавело, но поржавело несильно, видимо, мутировавший в незапамятные времена владелец обитал в сухих местах. Это в конечном счёте стоило ему жизни.
Нож по самую рукоять вошёл в неприкрытое противогазом горло слегка оглушённой ударом о стену твари. Снорк дёрнулся и затих. Из противогаза на белую плитку пола потекла вязкая чёрная кровь.
Отряхивая защитный комбинезон, Ромеро неспешно выбрался из своего тесного укрытия.
Затем сталкер встал во весь рост и, уперев руки в бока, хрипло спросил:
– Ну и как вам это, долбаные мазефакеры?
Ответом ему было громкое шипение, ударившее сразу со всех сторон. Арену недавней жестокой схватки заволокло зелёным едким дымом.
Ромеро закашлялся и, схватившись за грудь, тяжело рухнул на колени. С ним снова грязно играли. Зелёный дым заполнил всё помещение. Сталкер попытался разорвать ворот неожиданно ставшего тесным комбинезона, но не успел, потеряв сознание.
Металлическая блестящая люлька парила над полом без всякой опоры. Такое Ромеро видел только однажды в каком-то малобюджетном фантастическом боевике. Всё это было, конечно, неплохо, вот только он бы предпочёл сейчас находиться вне удивительной конструкции. Руки и ноги, к счастью, отлично его слушались, но двигаться мешали прочные пластиковые зажимы. Верхняя часть фантастического саркофага была полностью прозрачной. Вокруг мелькали знакомые лица местных Менгеле.
Худой высокий индус с щёточкой жёстких усов над смешно оттопыренной верхней губой приветливо улыбался сталкеру. Ромеро очень хотелось воспроизвести сейчас какой-нибудь оскорбительный интернациональный жест, но мешали проклятые зажимы. Плевать в злорадно лыбящегося придурка также было совершенно бесполезно, прозрачный купол над головой не имел никаких отверстий.
– Улыбайся-улыбайся, цветной ублюдок… – глухо проговорил сталкер, не узнавая собственный окончательно осипший голос. – Я и до тебя со временем доберусь…
Улыбающаяся физиономия индуса тут же исчезла, и на её месте возникла постная рожа главного изувера. Профессор внимательно посмотрел на лежащего в расслабленной позе Ромеро, после чего в саркофаге стало происходить нечто ужасное.
Какие-то маленькие блестящие механизмы, на которые сталкер поначалу не обратил внимания, с тихим жужжанием ожили. Из правой стенки просторного кокона выдвинулся изящный манипулятор, с кончика которого сорвался тонкий язычок красного лазера. Язычок легко коснулся грудной пластины бронежилета, вскрыв его словно консервную банку. Второй манипулятор, выдвинувшийся слева, проворно убрал кевлар, под которым находилась обнажённая взмокшая от страха грудь подопытного.
Ромеро грязно выругался. Казалось, всё происходило не с ним, а с кем-то другим, с дебилом-неудачником из дешёвого фантастического боевика. С тем самым парнем, который показывает в начале фильма главному герою фотографию жены с маленьким сынишкой. После подобной сопливой сцены зрителю сразу же становится ясно, что второстепенный персонаж отныне не жилец.
Красный лазер зловеще завис над обнажённой грудью, второй манипулятор нырнул куда-то в сторону и тут же поспешно вернулся, сжимая в маленькой металлической лапке светящуюся продолговатую штуку, похожую на большой кусок янтаря.
Ромеро неистово задёргался в этом жутком сюрреалистическом гробу. Красный лазер пошёл вниз, но неожиданно замер в каких-то нескольких миллиметрах над кожей.
Яркий свет вокруг мигнул и погас, затем снова включился, но на этот раз сделавшись более тусклым.
– Приближается выброс! – закричал кто-то, стремительно пробежав мимо саркофага. – Сбоит энергоснабжение, немедленно задействовать резервный реактор…
Свет снова мигнул. Прозрачный купол над головой ушёл в сторону, пластиковые зажимы со щелчком отстегнулись, не веря своим глазам, Ромеро осознал, что свободен.
Сталкер тяжело перегнулся через высокий бортик люльки, вываливаясь наружу.
В тусклом красном свете заработавшего аварийного освещения он смог разглядеть мечущиеся по лаборатории фигуры.
– Операционный бокс разблокировался! – истошно крикнул на вполне приличном русском усатый индус.
Тем временем вскочивший на ноги Ромеро не зевал, отпустив ненавистному вивисектору мощный пинок под тощий зад. Индус словно теннисный мячик, выпущенный из вакуумной пушки, врезался головой в ближайший монитор. Во все стороны полетели искры, запахло палёной изоляцией. Ромеро был готов рвать выродков голыми руками. Лаборатория, озарённая алым зловещим светом, наполнилась едким вонючим дымом.
– Перегрев резервного реактора… – монотонно произнёс усиленный динамиками механический голос. – Экстренное отключение через сорок секунд…
Ромеро бросился к выходу. В приоткрытых стеклянных дверях мелькали чьи-то тени, он уже почти выскочил в переполненный бегущими людьми коридор, когда Зона вздохнула.
Острая игла беспощадно впилась в затылок.
Сталкер сделал ещё один шаг, а затем упал, успев увидеть, как на пол валятся толпящиеся в коридоре нелюди в белых халатах.
«Славно поохотился на зомби, дурак», – в очередной раз грустно подумал Ромеро, погружаясь в вязкое болезненное ничто.
Глава одиннадцатая. Разведка боем
НИИ «Агропром»
– Ну, батюшка, признаться, не ожидал я от вас такого! – зло прошипел на ухо пастырю Степан. – Если бы не видел вас собственными глазами в деле, ни за что бы не поверил, что вы мастер восточных единоборств. Что с вами случилось?
– Стряслось, – вздохнув, согласился отец Иоанн. – Только не со мной, а с тобой.
– Не понял, – машинально ответил Чадов, хотя на самом деле он догадался, о чём сейчас пойдёт речь.
– Ты, парень, попал под влияние контролёра, – объяснил суть происходившего с журналистом Опрокидин.
– Не может быть! – присвистнул молодой человек.
– Точно, уж поверь. Я это сразу почуял, вот и решил тебе помочь. А для этого мне надобно было собрать все силы, чтоб не позволить твари окаянной полностью овладеть твоим разумом и уничтожить тебя как личность. Потому и сдался в самом начале боя.
– Только поэтому? – ехидно поинтересовался Степан.
– Исключительно! – твёрдо ответствовал батюшка. – А ты что думал, струсил поп, да?
– Ну-у, – протянул журналист. – Этот ваш пацифизм…
– Не юродствуй! Агрессивность не является нормальным состоянием для бойца. Настоящий боец должен быть холоден рассудком во время боя и обязан мыслить трезво. Заповедь о щеке (когда надо подставить вторую, если тебя ударили по первой) не должна низводиться до дилетантизма. Как сказал Гете: «Бог в мелочах – дьявол в крайностях».
– Неужели вы не могли остановить меня ещё до того, как…
Он не договорил, но Опрокидин понял и покачал головой.
– Не смог. Уж больно могучей оказалась тварь. Но ты не кори себя. Это Зона, сам знаешь. Здесь мы все на войне. А в бою всякое иногда случается…
Чадов кивнул. Но на душе всё равно было муторно.
Побитый Степаном Султан всё-таки сдержал слово и не только отпустил пленников восвояси с оружием и всей экипировкой, но и выделил в их распоряжение небольшой отряд из десяти человек во главе с уже знакомым «крестоносцам» «рефери», которого в миру звали Ряхой. Отчего такая кличка прилепилась к в общем-то довольно высокому и приятному лицом молодому мужику, было непонятно. Журналист не стал приставать с расспросами, полагая, что если проводник захочет, то расскажет сам. Но не до рассказов сейчас было. Следовало с наименьшей кровью пересечь обширную территорию НИИ «Агропром» и прорваться на локацию «Янтарь», где они договорились соединиться с остальными «крестоносцами» и где им предстояло наказать полоумных «грешников».
Несмотря на оптимистические предсказания оракула-бюрера, что с Нюшкой всё в порядке и она пока жива и здорова, Чадов сильно переживал. Никогда бы не подумал, что может так волноваться из-за чужого ребёнка.
Он вырос единственным чадом в семье, окружённый всеобщей заботой, переходящей в поклонение и обожествление, потому не знал, каково оно – делить родительскую любовь с кем-то ещё. По молодости и по образу жизни, не стыковавшемуся пока с понятием семейного очага, о том, чтобы завести собственных детей, парень пока не задумывался. Хоть мать, созваниваясь со Степаном и приезжая к нему в гости (сам Степан в последнее время редко вырывался в родной Харьков), постоянно донимала его болезненным для неё вопросом: ну, когда же, когда Стёпа осчастливит их с отцом внуком или внучкой? Молодой человек отделывался обещаниями в духе «как только, так сразу», но решительных шагов пока не предпринимал.
И вот на тебе. Нюшка. Маленькая, беленькая и беззащитная. Всегда воспринимавшаяся как бесплатное приложение к Татьяне, от которого никуда не деться. И видел-то её короткими урывками, приезжая в Зону «на побывки».
Сначала, когда ребёнок был ещё совсем крошечным, заботливая возлюбленная оберегала кавалера от стрессов, отправляя дочку на время жарких и страстных ночей любви к соседке, работавшей в том же Баре официанткой. Но потом они как-то попривыкли к тому, что Нюшка посапывает себе за стенкой, ни о чём не подозревая и ничего пока не разумея. Тем более что девочка отличалась богатырской крепостью сна, который не способны были потревожить даже самые страстные крики разгорячённой любовью Татьяны.
С каждым новым его приездом в Зону Степан всё больше и больше привязывался к смышлёному и не по годам развитому ребёнку. Постоянно привозил Нюшке гостинцы: сладости, обновки, красивые игрушки. И девочка, и Татьяна несказанно радовались этим нехитрым проявлениям заботы. Одевшись в новое платьишко с оборочками, нацепив на ножки красные лакированные туфельки, подаренные Плясуном же, кроха взбиралась к Чадову на колени и, с остервенением посасывая чупа-чупс, внимательно прислушивалась к разговорам взрослых. И журналисту время от времени казалось, что Нюшка почти всё понимает в этих беседах. По крайней мере она всегда к месту поддакивала и иногда отпускала такие реплики, что старшие озадачивались.
Или это так Зона влияет на ребятню, что они рождаются здесь такими не по годам развитыми? Он знал, что Нюшкин случай не уникален. Многие дети, которых в Пограничье не так много, но и не единицы, обладают какими-нибудь особыми свойствами. То ли вот так, как Снегина-младшая, шибко уж остры умом, то ли, подобно уродцам-бюрерам, обладают даром телекинеза, двигая силой взгляда разнообразные предметы, а то могут тем же взором воспламенять вещи. Фантастика, да и только! Степан всего этого сам не видел, но, представляя себе подобных монстриков, содрогался. Нет уж, лучше, как его Нюшка, пусть будут умненькими-благоразумненькими буратинами.
Его. С каких это пор он стал думать о Татьянином ребёнке как о своём? Не с батюшкиного ль острого взора, сравнивающего физиономии Степана и девочки? И откуда он взялся на его голову, этот философ в рясе?! А если б не было этого сопоставления и удивлённого пастырского взора-узнавания, если бы не мысль о том, что, возможно, это его собственный ребёнок, его плоть и кровь, отважился бы Чадов на подобное безрассудство? На поход неведомо куда и неведомо зачем?
Да, жалко бедную кроху. Но сколько таких же точно крохотуль каждую минуту гибнет вокруг? То ли от халатности докторов, не способных правильно принять роды у матери или по невежеству (халатности) впрыснувших ребёнку не ту вакцину во время прививки; то ли брошенные мамашами-кукушками прямо на пороге роддома, а то и просто выброшенные в мусорный бак и там замёрзшие; то ли погибшие от голода или небрежного ухода… Ой, да мало ли случаев бывает. И что, всем им помогать? Ну, в идеале христианской любви, проповедуемой отцом Иоанном, так и следовало бы. Однако жизнь намного жестче и циничнее. Так что…
И всё же он идёт. Значит, верит, что так нужно, что это правильно. И будет продолжать свой путь, чего бы это ему ни стоило. Лишь бы успеть. Лишь бы с Нюшкой ничего не случилось. Она ведь такая маленькая.
Закрывая глаза, Степан раз за разом отчётливо представлял себе жуткую сцену – истязаемого безумцами-«грешниками» ребёнка. Да даже если и не терзаемого, всё равно. Какой неописуемый шок и страх должна испытывать девчушка, вдруг оказавшаяся в грязных лапах сбрендивших маньяков, волокущих её в глубь жуткой Зоны? Сколько всякой мерзости может ей встретиться на этом её крёстном пути? Лучше не думать об этом.
Господи, если ты есть, помоги!!…
Выбросы в Зоне случаются довольно часто. Но выброс выбросу рознь.
Есть ВЫБРОС, который можно сравнить лишь с какой-нибудь глобальной катастрофой в миниатюре.
Если бы человек существовал на Земле не каких-нибудь полтора-два миллиона лет, когда геологический облик планеты уже более-менее сформировался, а во времена бурной молодости голубого шарика, то, наверное, мог бы наблюдать нечто подобное большому выбросу в Зоне. Когда небо вспыхивало мириадами огней и сполохов, а землю корёжило и ломало в страшных судорогах. Когда на месте гор образовывались моря, а из глубин морских, изгоняя прочь влагу и занимая её место, поднимались могучие каменные исполины. Когда твердь шла глубокими бездонными морщинами, когда кипела раскалённая лава, сжигая на своём пути всё живое.
Вот так и во время ВЫБРОСА. Не приведи вам Бог стать его очевидцем. Потому как уже вряд ли сможете кому-либо поведать о своих наблюдениях и впечатлениях. Ибо редкий человек, не нашедший вовремя укрытия, может пережить выброс, находясь под открытым небом Зоны. Поговаривают, что только легендарному Чёрному Сталкеру удавалось такое. Даже Болотный Доктор – и тот старается укрыться, когда случается выброс, чтоб затем было кому пользовать сирых и убогих бедолаг, выживших после этого стихийного бедствия.
Выброс перелопачивает Зону, словно лемех пахаря будоражит лоно земное во время вспашки. Он не оставляет в покое ни единого обитателя этого специфического ареала, будь он разумным или просто любой жизненной формой. Модифицируются аномалии, артефакты и мутанты. Если ещё вчера на данном конкретном месте обитала какая-нибудь примитивная «жарка», то нынче на её месте может оказаться гораздо более опасная для живых существ «мясорубка» или жутковатые в своей непонятности «загребущие руки». Вместо очень опасных снорков или злобных, но относительно легко уничтожаемых слепых псов селятся могучие псевдогиганты или щупальцебородые кровососы. И тому подобное…
Неудивительно, что мудрый сталкер в Зону сразу после Большого выброса не пойдёт, а некоторое время пересидит в укромном местечке, травя байки о безумцах, бросавших вызов этому суровому испытанию и якобы выходивших из него победителями. Оно, конечно, можно почесать язык о чём-нибудь подобном за чаркой-другой «Казаков», когда самым грозным испытанием для тебя является увесистая плюха вышибалы, буде ты переоценишь свои физические и, главное, финансовые возможности. Но лучше бы остерегаться излишнего словоблудия, дабы не накликать на себя немилость Судьбы. Ведь, как известно, не буди лихо, пока оно тихо.
Но это всё о БОЛЬШОМ выбросе.
Однако ж бывают выбросы и малые. Редко, конечно, но и они случаются. Когда, как говорят старожилы, Зона вздыхает. Что оно значит, никто из самых матёрых знатоков здешних мест точно объяснить не может. Но это как любой из нас вдруг ни с того ни с сего пригорюнится, да и вздохнет тяжко, печалясь о каком-то давно прошедшем или совсем недавнем событии. Вот «ох», и всё тебе. А отчего этот «ох», по какой причине? Да кто ж его знает. Помстилось, и всё. Разве ж Зона не такой же живой организм, как любой другой? Будто ей и печалиться не дано. Может, сожалеет о ком-то или о чём-то особом. Вот и вздыхает себе.
После такого «вздоха», как правило, не бывает глобальных потрясений основ Зоны. Однако ж относиться к таким явлениям свысока было бы ошибкой. Поскольку не зря говорится, что в тихом омуте черти водятся. Так и тут. Вроде бы и нет прямой и явной угрозы, но беречься следует, ибо бережёного и Бог бережёт. Знаешь, что вот тут, в двух шагах, располагается «электра», видишь собственными глазами эту самую аномалию. Но ПДА показывает, что прямо по курсу «телепорт». И думаешь, то ли бездумная электроника подвела, то ли бес с тобой нехорошие шутки шутит. Попробуй разберись, где здесь истина. Можешь, конечно, сломя голову испытать своё счастье. Однако ж где гарантия, что лимит везения не исчерпан?
Вот потому «крестоносцы», вновь отправляясь в поход, не шибко и радовались, что Зона всего лишь вздохнула, а не оскалилась Большим выбросом. Что в лоб, что по лбу, как философски заметил отец Иоанн.
Выйдя наружу, институтские «старожилы», знаками велев гостям, чтобы те пока не рыпались, первым делом осмотрелись вокруг. ПДА показывали, что никаких серьёзных изменений в расположении аномалий вроде не произошло. Но чёрт её знает, эту Зону. Тут каждый шаг – словно по минному полю.
Наконец Ряха махнул рукой, давая понять, что всё спокойно и можно двигаться.
Степан осторожно ступил на площадку, устеленную битым кирпичом, и огляделся по сторонам.
Они находились в большом дворе, с трёх сторон окружённом высокими стенами, сложенными всё из тех же крупных бетонных блоков. В центре двора размещалось прямоугольное одноэтажное строение с большими окнами, некогда застеклёнными и забранными металлическими решётками. К настоящему времени стёкол практически не осталось, а проржавевшие решётки по большей части были покорёжены и сломаны. Чадов предположил, что прежде тут были мастерские, потому как сквозь окна можно было заметить нестройные ряды каких-то громоздких верстаков.
Отец Иоанн придержал Степана за руку и показал на что-то, находившееся в десяти метрах спереди и слева. Журналист присмотрелся и поначалу ничего не заметил. Так, лёгкое шевеление воздуха. Но затем до него дошло.
Так это же «воронка»! Ох, мамочки. Не повезёт тому, кто вляпается в этакую гадость. Тебя словно гигантским пылесосом, затянет внутрь этой аномалии, и там от тебя не останется ни рожек ни ножек. Зажмёт что-то, похожее на гигантские тиски, и давай ломать кости, спрессовывая тело в некое подобие бильярдного шарика, который затем взорвётся на мелкие ошмётки.
Как-то Степану «посчастливилось» наблюдать «воронку» в действии. Было это чуть ли не в первый его визит в Зону. Он тогда был типичной отмычкой: наивно хлопающий глазами и ртом на каждую диковинку и постоянно рискующий угодить туда, откуда обычно не возвращаются. Хорошо хоть проводник приличный попался. Не использовал дотошного журналюгу для «откупоривания» прохода в нужную сталкеру локацию. Как раз Стылый это и был. По-честному выполнил взятое на себя обязательство сводить столичного гостя на экскурсию. Провёл для начала недалеко, на Свалку. Но и здесь нашлась масса материалов для заказанного шефом «Авеню» фоторепортажа к очередной годовщине Второго Взрыва.
Чадов как раз фотографировал огромную зловещего вида ворону, примостившуюся как по заказу рядышком с лианой жгучего пуха, и придумывал броскую подпись для редкого кадра. И в это время из какого-то ржавого бака выскочила мерзкая псевдокрыса. (Он это, конечно, уже потом узнал, что эта крыса была «псевдо».) Облезлая, с перебитым хвостом и кровавой проплешиной на темени. Степан, с детства не переносивший этих тварей, заорал что было мочи, спугнув свою пернатую натурщицу и нагнав страху на грызуна. Крыса, заслышав сирену, издаваемую журналистом, изменила траекторию забега и метнулась вправо. И тут её подхватило нечто невидимое и подбросило на полметра в воздух, а затем начало плющить, как пластилин, смяв в комок. Затем бурый шарик лопнул, разбросав в разные стороны клочки шерстистой окровавленной плоти. Бр-р! Начинающего сталкера тогда вывернуло наизнанку. Чуть драгоценный «Canon» не разбил. А бывалому ходоку по Зоне всё нипочем. Чуток переждав, принялся деловито рыскать в окрестностях, пояснив недоумевающему Степану, что после вот такой вот вивисекции около «воронки» можно найти какие-нибудь артефакты, образовавшиеся из разорвавшейся плоти. Какую-нибудь там «золотую рыбку», «выверт» или «грави».
Было бы у них сейчас время, то Чадов и сам поискал бы, не завалялось ли где этакой «золотой рыбёшки». Полезная вещица, хоть и радиоактивная. Почти вдвое уменьшает вес поклажи в вещевом мешке, а также создаёт излучение, защищающее от воздействия когтей, клыков и холодного оружия. Правда, неведомо, попадался ли кто в ближайшее время в объятия аномалии, как правило, «засиживающейся» на одном месте не дольше недели. А вдруг она только что образовалась после выброса? Тогда ищи, не ищи…