Текст книги "Конь бледный"
Автор книги: Андрей Чернецов
Соавторы: Валентин Леженда
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
– Ми же с табой земиляки, Пылясун. Я тоже в Харькаве начынал. На Благавещенскам базаре фируктами таргавал, да. Хурма-мурма, кишмиш, дыни-шмыни. И тоже терениравался у сэнсея Голдина.
Вот так сюрприз!
– Чито, нэ знал? А учитэль минога мине а тибе рассказывал. Гаварил, чито ты его лючший ученик. Типер пасмотрим, кито из нас лючший.
В чёрных узких глазах Плясун увидел смертный приговор, вынесенный ему бандитом. Этот щадить не будет.
Ладно, время покажет…
Внезапно вновь накатила уже знакомая головная боль. Померкло в глазах. Померещилось, что он – это уже не только он, Степан Чадов, но и кто-то ещё. Некто дикий и страшный, ненавидящий весь род людской и горящий одним желанием – сеять вокруг себя Смерть. Из груди вырвался хриплый рык. И парень не узнал собственного голоса. Хотел было обратиться за помощью к отцу Иоанну, чтобы тот снова помог справиться с непонятным недугом, но зверь внутри намертво запечатал его уста.
«Не сметь! – явственно раздалось в ушах. – Смерть, смерть всем и каждому!»
…Струйка вязкой крови, кажущейся в темноте чёрной…
Рефери развёл бойцов по парам. Негр стал напротив седого, Опрокидин – напротив первого из «шкафов», Султану предстояло сойтись со вторым мордоворотом, а Степану – с «Модником». Журналист с облегчением вздохнул. Хорошо всё-таки, что не с Каримовым. Не теперь.
Зрители принялись бурно обсуждать образовавшиеся двойки. Из карманов были извлечены бумажники, а оттуда – купюры. Азарт завладел разгорячёнными спиртным умами. Святое дело – сделать ставку на кровь ближнего своего.
Первыми на ринг вышли чернокожий и долговязый с седыми волосами.
Чадову было интересно, каков негр в бою.
Оба противника находились в разных весовых категориях. На фоне глыбообразного тёмного парень со шрамом казался лёгкой тростинкой. Однако в боях без правил комплекция не имеет решающего значения. Как дополнительный нюанс – да. Но главное здесь техника, мастерство.
И вот она-то у седого подкачала. Это стало ясно уже после первых прыжков и серии молниеносных ударов, которая была проведена «Шрамом» вхолостую. Выполнены они были технично, нечего грешить, но ни один из них не причинил негру видимого урона. Он только вяло отмахивался от наскоков противника, будто отгонял назойливого комара.
Среди зрителей послышались смешки и подзадоривающие выкрики. Одни предлагали соплеменнику начистить рожу этому «немытому медведю». Другие, наоборот, призывали гиганта размазать седого по асфальту. Где они нашли битумное покрытие на ринге, непонятно.
«Меченый» раззадорился. Левой рукой, которая у него явно была сильнее, он попытался нанести удар в ухо, при этом правая нога устремилась прямехонько в пах «зулуса». Здоровяк слегка повернул голову, и первый выпад пришёлся по касательной. Седой не сумел совладать с вложенной в удар силой, которая повлекла его вперёд, от чего он потерял равновесие и пошатнулся. Правая нога высоко задралась и оказалась прямо в руках негра.
Тот угрюмо усмехнулся, а затем, поудобнее ухватившись за нижнюю конечность «Шрама», одним махом сломал её о своё колено. Раздался противный хруст, и вслед за ним послышался протяжный вой, который тут же и оборвался, потому что чернокожий закрыл широко распахнутый рот седого гигантской ручищей. И скривился – обезумевший от боли парень впился зубами в его ладонь.
Негр страдальчески посмотрел на публику, ожидая решения участи проигравшего. Зрители, разумеется, требовали крови. Пожав плечами, «зулус» тяжело вздохнул и положил вторую руку на затылок обречённого. Степану показалось, что гигант просто погладил по седым волосам, будто жалея парня. Потом бережно опустил тело на пол ринга и перелез через натянутые канаты. Оставшийся на поле брани не шевелился.
Рефери подал знак, и двое телохранов очистили ринг, освобождая пространство для второй пары.
Ею стали батюшка и мордоворот.
Отец Иоанн заметно уступал «шкафу» ростом и статью. Бандит скептически поглядел на противника и хмыкнул. Опрокидин пожал плечами. Мал золотник, да дорог.
Первые удары наносились соперниками нехотя, вяло. К вящему разочарованию раззадоренных первой кровью наблюдателей, которые тут же потребовали от рефери призвать лентяев к порядку.
Султан подмигнул судье, и тот недолго думая пальнул из своего пистолета. Пуля пролетела прямо над головами горе-бойцов, срезав у священника прядь волос.
Средство подействовало. Батюшка с воплем подпрыгнул и быстро замолотил кулаками по гладкой голове соперника. Тот очумело выпучил глаза, которые тут же налились кровью, и резким движением стряхнул с себя разухабистого барабанщика. Повёл тугими плечами вправо-влево, да как двинул правой прямо в нос нахалу. Тот мгновенно кровью умылся. Зашатался, как подпиленное дерево, и с открытым ртом повалился наземь.
Не удовлетворившись этим и не дожидаясь особого приглашения, мордоворот подскочил к лежащему и стал изо всей дури пинать его ногами по корпусу. Зрителям это не особо понравилось. Ничего технически красивого в таких ударах не было. Не то что в нокауте, встреченном зрителями единодушным рёвом одобрения. От «шкафа» потребовали прекратить безобразие. Тем более что Опрокидин сделал жест, означающий, что он признает поражение.
Султан осуждающе покачал головой.
– Нада же, спырыгнул! Ну, Байкер, нэ ажидал!
Отец Иоанн виновато развёл руками. Что, мол, поделаешь. Не мой день.
– Адихай, – милостиво разрешил главарь «Затона». – Гостем будишь. Я дабро помню. Но мы в расчёте, идёт, нах?
Пастырь, утирая расшибленный нос, кивнул. Договорились. Однако за столы к зрителям не пошёл, а встал тут же, у ринга, показав Чадову глазами, что всё идёт как надо.
Степан созерцал всё происходившее на ринге в каком-то тупом оцепенении. Словно глядел кино. Подмечал особо удачные выпады и атаки, а финалы поединков казались чем-то театральным, ненастоящим. Когда же лицо батюшки окрасилось кровью, произошло и вовсе непонятное. Из груди журналиста вновь вырвался звук, похожий на звериное рычание. А ноздри хищно раздулись.
Ещё сильнее затрепетали они, когда на ринг вслед за зеркальным подобием недавнего победителя взошёл Мирза Каримов.
В голове запульсировало: «Враг! Враг!»
Словно прочитав чадовские мысли, узбек повернулся к журналисту и, погрозив кулаком, глумливо улыбнулся.
Плясун снова зарычал. Захотелось тут же перепрыгнуть через верёвки и разделаться с обидчиком. Порвать его на куски. Отправить в царство Смерти.
Не дав сопернику опомниться, Мирза тут же перешёл в атаку. Сложившись пополам, молнией метнулся в ноги здоровяку, обхватил руками его колени и с силой дёрнул на себя. Взмахнув руками в воздухе, гигант мешком свалился на ринг, пребольно ударившись спиной.
Быстро, однако, оправившись, он встал на колени и сделал захват, сжав правой рукой шею Каримова, а левой заколотив ему по рёбрам.
При виде этого бандиты заволновались и начали подбадривать своего предводителя громкими выкриками.
Непостижимым образом извернувшись, Мирза выскользнул из цепких рук крепыша и боднул его головой в грудь, одновременно вскакивая на ноги. «Шкафчик» отлетел в угол и повис на верёвках, схватившись рукой за горло. Ему явно не хватало воздуха, он задыхался.
Закрепляя успех, Каримов прыгнул на здоровяка. Сначала сел ему на грудь и нанёс град мелких ударов кулаками по лицу. Потом, свернув крепыша калачиком, поставил его на голову и ударил ладонью в пах.
«Чего он возится?» – недоумевал Чадов.
С техникой боя шиванат Мирза вполне мог управиться с противником уже на первой минуте. Правда, это было бы не столь зрелищно, как сейчас.
Бросив здоровяка бревном лежать на ринге, вожак «Затона» стал картинно прохаживаться вдоль верёвок, сотрясая кулаками и раскланиваясь перед рукоплещущей публикой.
«Шкаф» зашевелился и, опершись на локти, стал подниматься. И тут Мирза, оттолкнувшись ногами от пола, взмыл в воздухе, пролетел несколько метров и плюхнулся задом прямо на грудь врага. Тот страшно захрипел, изогнулся и обмяк.
Всё было кончено.
Изящно поклонившись зрителям, Каримов снова нашёл Чадова и вытянул кулак сначала в сторону сражённого им здоровяка, а потом ткнул им в направлении журналиста. Угроза была красноречивой. Держись, мол, тебя ожидает такая же участь.
Степан пожал плечами и пошёл на ринг.
По пути поискал глазами отца Иоанна и, найдя, кивнул священнику. Тот ответил.
«Модник» выглядел жалко.
Вжавшись спиной в угол, затравленно смотрел на того, с кем ему придётся сойтись в спарринге, словно чувствуя, что у него нет ни малейших шансов на победу.
А Чадов тоже глядел на соперника и не видел его. Что-то обожгло грудь. Это подаренный Опрокидиным крест отчего-то нагрелся.
Журналист сделал положенный в шиванате жест приветствия и пустился в пляс, заходя на малый круг тандавы. Все его мысли сосредоточились только на танце, на правильном и точном выполнении всех движений.
Со стороны это выглядело завораживающе.
Полуобнажённый красавец-брюнет с дико горящими глазами бабочкой порхал по огороженному верёвками квадрату, наворачивая круги и неумолимо приближаясь к замершей в углу и словно загипнотизированной жертве. Впрочем, какая же это бабочка? Самый настоящий паук!
Остановился в полушаге от цели и стал хищно втягивать носом воздух, ловя исходящие от несчастного флюиды животного ужаса.
«Муха», не желая принять и поверить в неизбежное, затрепыхалась и бросилась навстречу судьбе. И оказалась прямо в руках охотника. Но сколько же у него этих рук? Две, четыре или, может быть, шесть? Шевелятся, двигаются, бегают. Как будто плетут вокруг тела жертвы кокон из прочной паутины.
Сплели.
И принялись играть продолговатым мячиком, подбрасывая его вверх и ловя попеременно то одной, то другой рукой-щупальцем.
Да когда же прекратится эта жуть? Хватит! Довольно!
«Кокон» летит вперёд, покидает пределы, очерченные верёвками, и с грохотом плюхается прямо на один из столов, обдавая оцепеневших зрителей брызгами разлитого спиртного и кусками развороченных яств…
Степан оглянулся по сторонам. Куда это запропастился «Модник»? И почему все как-то странно смотрят на него? Особенно отец Иоанн, нервно кусающий бледные губы и часто крестящийся. Зато во взгляде Султана читалось искреннее удивление и одобрение.
Зверь в голове плотоядно облизнулся при виде врага.
– Первый круг состязаний закончен! – торжественно провозгласил рефери.
«Как так закончен?» – не понял сначала журналист.
И тут его взгляд наткнулся на разгромленный стол, с которого трое сидевших за ним бандитов поспешно убирали безвольный тюк человеческого тела.
«Господи! – не поверил глазам своим молодой человек. – Это я?…»
Ответом ему было довольное урчание насытившегося кровью хищника.
* * *
– Начинаем второй круг! – объявил конферансье. – Результаты второй жеребьёвки…
Предугадать, как именно составят пары, было нетрудно.
Мирзе достался негр, а Степану – бритый здоровяк.
И снова Чадов обрадовался. Но не тому, что опять не бьётся с Каримовым, а потому, что не ему выпало драться с «зулусом». Отчего-то он нравился Плясуну.
Видно, Султан решил больше не выпендриваться. Зачем зря расходовать силу, которая может пригодиться для финального поединка. Никто из присутствующих уже не сомневался, кто выйдет в третий, завершающий круг.
Как только чернокожий, перемахнув через верёвки, разогнулся на ринге, он сразу был атакован бородачом.
Правая рука Каримова, превратившись в живое копьё, ткнулась в брюшной пресс гиганта. Из развороченного пупка полилась кровь. Негр схватился руками за живот, не давая внутренностям вывалиться наружу. Его лицо посерело.
Султан, оскалившись, ткнул указательным пальцем «зулусу» под кадык, а когда великан начал валиться на пол, сделал пальцами «козу» и вогнал их в широко раскрытые глаза сына Чёрного континента и дёрнул на себя.
Темнокожий медленно опустился на колени и с глухим стуком ткнулся лбом в пол ринга. Да так, согнувшись под углом, и застыл.
Каримов понюхал окровавленные пальцы и брезгливо тряхнул ладонью. Алые брызги полетели в сторону следующей пары, приблизившейся к ристалищу. Одна из капель попала в лицо Чадова, запачкав ему лоб. Журналист утёрся, но только размазал кровь в большое пятно.
Так, с тёмно-красным пятном над переносицей, Степан и вступил в свой второй бой. Странно, однако парень готов был поклясться, что его лоб как будто горел огнём. Этот зуд раздражал, мешал сосредоточиться.
…Струйка вязкой крови, кажущейся в темноте чёрной…
Ни с того ни с сего заслезились глаза. Словно туда кто насыпал перца.
Парень потёр их кулаками и пропустил тяжелейший удар в челюсть. Щелкнул зубами, ощутив, как рот наполняется чем-то солоноватым.
Нужно сосредоточиться. Но головная боль становилась всё сильнее, пока не разорвалась внутри черепа световой вспышкой.
Из света вынырнуло большое тёмное пятно, угрожающе двинулось на молодого человека. Он присел, уходя с линии удара, а потом, выставив перед собой руки с растопыренными веером пальцами, устремился вперёд, как утопающий, рвущийся из глубины на поверхность. Пальцы угодили во что-то твёрдое, преодолели сопротивление и завязли уже в мягком и горячем. Степан сжал кулаки и дёрнулся назад.
Поскользнулся на ровном месте и чуть не упал. Однако вовремя сгруппировался и всего лишь опустился на колено.
Туман в голове начал рассеиваться. Уже почти полностью оправившись, увидел, как сверху на него рушится соперник. Принял массивное тело на кулаки и с силой отшвырнул от себя. «Шкаф» долетел до верёвок-ограничителей и повис на них.
Наконец-то организм Степана вновь обрёл равновесие, и журналист сфокусировал взгляд на противнике.
Что это?!
Вся грудная клетка мордоворота была разворочена так, будто её располосовал своими когтями хищный зверь. Чадову как-то пришлось видеть в Индии человека, разорванного тигром. Картина не из приятных.
Неужели вот это сделал он? Похлеще, чем исход поединка с «Модником».
– Третий круг! – изрёк рефери. – И пусть победит достойнейший!
Степан и Мирза медленно двигались и выжидали.
Был бы противником Чадова кто-то другой, этой заминки не было бы, всё решилось бы очень быстро. Но против него стоял шиванат. Боец талантливый, сильный, резкий. Неприятель, которого, вне всякого сомнения, стоило опасаться.
Как видно, подобные мысли посещали сейчас и Каримова, потому что он тоже осторожничал.
Бойцы вились на месте неспешно и аккуратно, стараясь не сделать ни одного лишнего движения, глядя друг другу прямо в глаза и пытаясь уловить там мимолётный проблеск неуверенности или замешательства. Проблеск, которого хватит для того, чтобы одной моментальной атакой решить всё.
Когда встречаются два сильных бойца, сказал как-то Голдин, то побеждает тот, у кого лучше техника. Когда у обоих техника на одном уровне, то побеждает тот, у кого больше опыта. Когда оба одинаково опытные, то побеждает тот, у кого сильнее дух. «А если и дух у них одинаково сильный?» – спросил тогда Степан наставника. Голдин усмехнулся и ответил: «Тогда победит тот, кому в тот день больше повезёт».
Журналист смотрел на Султана и понимал, что это именно тот самый случай. Их техника более-менее равна, опыта у Степана немного больше, но бандит быстрее. Дух? Да и с духом у его противника всё в порядке, отметил про себя парень. Оставалось одно – надеяться на удачу. Ну или чуть-чуть ей помочь.
Чадов сделал неловкое движение и чуть подался вперёд, как будто споткнулся. Его противник не заставил себя ждать. Как стрела, выпущенная из тугого монгольского лука, он кинулся вперёд, далеко выбросив перед собой левую руку. Рука с раскрытыми подобно китайскому вееру пальцами летела прямо в глаза Степана.
Это был первый удар классической «Золотой связки Чертынхана». Связки, от которой нет защиты, если её не знать.
Давным-давно в свите хана Бабура, того самого основателя династии Великих Моголов, был нукер по имени Чертынхан. И однажды в бою с воинами коварного Шейбани-хана он бросил меч и стал драться голыми руками. Вечером того же дня, когда воины Бабура делили добычу и перевязывали раны, Бабур подошёл к своему верному нукеру и сказал: «Знаешь, когда ты бросил меч посреди сражения, я уже было подумал, что ты струсил, и хотел самолично отрубить тебе голову, но ты проявил недюжинную доблесть и дрался голыми руками, как настоящий лев». «Да, о повелитель. Бой был очень жаркий, а я в своих тренировках всегда больше уделял внимания искусству руки, нежели искусству меча. Когда совсем тяжело, руками мне драться сподручнее».
Эта удачная придумка Чертынхана вошла в шиванат лет четыреста тому назад под именем «золотой связки» и с тех пор непременно изучалась всеми поколениями учеников. Степан её тоже знал, и знал прекрасно, но дело в том, что у каждого бойца шиванат она своя. Первый удар всегда один и тот же, а вот что дальше… Дальше уже можно только гадать, какой сюрприз приготовил тебе твой противник. Если только ты сам не приготовил ему своего собственного, коронного сюрприза.
Журналист точно просчитал этот выпад Султана.
Сделал лёгкое движение вперёд, как будто потерял равновесие, в надежде на то, что опытный боец, заметив оплошку противника, использует её на все сто. Каримов её использовал. И Степан этого ждал.
Пулей вылетела рука бандита, но ещё быстрее журналист метнулся наискосок влево, хватая своей левой рукой, как тисками, кисть противника у запястья, а правой подбивая того под нос.
Следующее произошло в мгновение ока.
Рывок вперёд, запрокидывание головы Султана и подбив пяткой левой ноги под его колено – слились в одно движение. Бандита словно вихрем подхватило. Он беспомощно взбрыкнул ногами и со всего размаху рухнул на землю вниз головой.
По рядам зрителей прошёл стон.
Чадов смотрел на лежавшего у его ног соперника, и зверь в груди требовал: «Добей! Добей! Смерть!».
Повинуясь этому приказу, нога парня уже поднялась, чтоб опуститься на беззащитный кадык Султана, но тут сквозь кровавую пелену, застилавшую мозг журналиста, пробился крик батюшки:
– Сгинь! Сгинь, нечистый! Именем Господа велю, убирайся прочь!
Злобный рык был ему ответом.
– Очнись, парень! – воззвал глас, вопиющий в пустыне. – Да воскреснет Бог, и расточатся врази его!
На душе отпустило. Перед глазами возник пылающий взор отца Иоанна. Этот взгляд подействовал на Чадова, как ведро холодной воды. Мысли прояснились.
Уже совсем другим взглядом он посмотрел на вставшего на четвереньки Султана и подал ему руку, чтобы помочь подняться. Бандит не оттолкнул руку помощи.
Встал, отряхнулся, угрюмо зыркнул на священника и журналиста и вдруг заулыбался.
– Ты лючший, – по-дружески беззлобно ткнул бывшего противника в грудь. – Учитель был прав, нах.
И добавил, адресуясь уже к обоим:
– Вы пабедили, значит, свабодны!
И тут Зона вздохнула…
Глава десятая. В вихре иллюзий
Локация неизвестна
Стены узкого тоннеля плавно колыхались. Они были живыми, их мягкое покачивание убаюкивало. По стенам бежали многочисленные мелкие узоры, удивительные письмена на неизвестном нечеловеческом языке. Иногда узоры складывались в сложные абстрактные картины, проекции безумных снов противоестественных потусторонних существ. Здесь не было ни пола, ни потолка – один лишь бесконечный тягучий путь вперёд. Невидимая сила влекла всё дальше и дальше, унося к неведомой далёкой цели. Хотя, возможно, путешественник, безразлично созерцающий тоннель, всё это время находился на одном и том же месте, а безумный мир просто двигался вокруг него. Путешественник был стержнем этого таинственного места, единственным чётким ориентиром, осью вечно противоборствующих добра и зла, которые не в силах существовать друг без друга…
Неожиданно в тоннеле появился змей. Изумрудное полупрозрачное существо, медленно извивающееся в причудливом завораживающем танце. Змей был проводником, и душа путешественника интуитивно потянулась к нему. Живые стены вокруг заволновались, замысловатые узоры пришли в неистовое движение. Теперь разобрать удивительные картины было невозможно, потому что они слишком быстро сменяли друг друга…
То было эхо ментальной памяти, проекция материнской утробы, воспоминания о том, как лишённый истины комок жизни стремится из тёмного мрака к свету – прелюдии неминуемой смерти.
Раз родившись, ты обречён на страшный конец, который невозможно отсрочить. И с каждым новым вдохом ты всё ближе и ближе к той непостижимой тьме, которая терпеливо ждёт за последним порогом, который так просто переступить раньше времени.
Изумрудный змей не обманул, выведя к свету, и путешественник неожиданно осознал, что имеет имя, осознал, что он человек, человек, страстно желающий жить: потерявшийся, обманутый, блудный сын, возвращающийся к жестокому предательскому миру…
Ромеро пришёл в себя, тупо уставившись на быстро сменяющие друг друга светящиеся прямоугольники. Изумрудный змей по-прежнему извивался перед глазами, но странная иллюзия постепенно растворялась, таяла, будто изморозь на согреваемом горячим дыханием стекле.
Светящиеся прямоугольники оказались лампами дневного света. Сталкер лежал на спине, крепко привязанный к неудобной кушетке. Маленькие колёсики с неприятным скрипом подпрыгивали на каждой неровности пола. Куда его везут? Что происходит? Он прекрасно помнил недавний бой с незнакомым хорошо экипированным противником. Помнил приятную тяжесть верного, судорожно бьющегося в руках РП-74, помнил истошный оклик Шиза, а дальше… тишина, полный вакуум, невосстановимый провал контуженной памяти.
Кушетка благополучно прошла сквозь автоматически открывшуюся дверь. Ромеро успел увидеть промелькнувший вверху дверной проём.
– Установите по центру! – неожиданно распорядился чей-то молодой и приятный вкрадчивый голос. – Да-да, вот здесь…
Кушетка остановилась.
Сталкер хотел оглядеться, но не мог, всё его тело парализовала странная необъяснимая усталость. Определённо, эти сволочи что-то вкололи. Ему едва хватало сил, чтобы держать глаза открытыми. В просторном, ярко освещённом помещении присутствовали люди, он это чувствовал. Эти люди что-то хотели с ним сделать. Ромеро снова вспомнил о своём РП-74. Вот бы ему сейчас в руки любимого стального зверя.
«Славно поохотился на зомби, дурак», – подумал сталкер, понимая, что вляпался во что-то весьма и весьма скверное.
– Итак, коллеги… – проговорил всё тот же приятный мужской голос, – нам снова несказанно повезло. Мы смогли заполучить вполне подходящий для нашего эксперимента экземпляр. Рост, вес, возраст, группа крови… просто несказанная удача.
– А что произошло с предыдущим подопытным, профессор? – спросил кто-то находящийся слева от Ромеро.
– Вы здесь недавно, коллега, и поэтому я вам сейчас всё вкратце изложу. Остальным это будет неинтересно, потому что они и так уже в курсе. Проект «Мантикора», слышали о таком? Нет? Цель довольно банальна, создание сверхсолдата. Неуязвимого, всемогущего убийцы. Артефакт икс, метко названный недавно одним из наших коллег «слезой Смерти», имплантировался в тело подопытного, после чего последний приобретал все необходимые нам свойства. Однако, как водится, в таких случаях творение оказалось слишком… как бы это правильней выразиться… плохо управляемым. Подопытный вырвался на свободу, предварительно уничтожив два десятка охранников научного комплекса и двух ценнейших сотрудников, изначально занимавшихся этим довольно необычным проектом. Поверьте, эта потеря оказалась совершенно невосполнимой. У меня до сих пор сжимается сердце, когда я об этом вспоминаю.
– И что же стало с тем первым подопытным?
– Подопытный ушёл в Зону, где вскоре погиб от истощения. Артефакт погубил его! Слишком быстро выпил все его жизненные силы. Теперь-то мы знаем, как избежать этого, придумав надёжную изоляцию. Между прочим, эту нашу новую изоляцию мы как раз и проверим на свежем объекте, только что доставленном из Зоны.
– А кто заказчик проекта?
– Ну у вас и вопросы, коллега… Одна могущественная частная корпорация! Сказать вам её название? Отрицательно качаете головой? То-то! Потому что, если я вам отвечу, прожить нам после этого, как и всем присутствующим, от силы пару суток.
– Значит, обычный человек после имплантации «сердца Смерти» действительно приобретает все те сверхспособности, о которых вы нам недавно говорили…
– Нет, не простой человек… – строго поправил собеседника Профессор. – А человек, чьи рефлексы намного превосходят рефлексы любого из нас. Перед вами опытный сталкер, но усовершенствованный имплантатом, он получит все те качества, которые превратят его в ходячую машину для убийств.
– А не случится ли та же самая накладка, что и в прошлый раз?
– Надеюсь, что нет! Во всяком случае, мы сделаем всё от нас зависящее, чтобы усилить обычные меры безопасности.
– А эксперименты с мутантами?
– Проект «Аргус»?
– Именно!
– А что вас, собственно, интересует?
– Его суть и смысл!
– Э… гм… Этот проект возник из странного побочного эффекта, который приобретали монстры, облучённые нашей опытной установкой. Тогда, полгода назад, мы только начинали робко экспериментировать, не зная, чего ожидать от нового мощного артефакта. Мы смогли во много раз усилить его воздействие, поместив в особую искусственную среду… Так возникла наша многоцелевая установка «МУС-2911». Облучённые при её помощи мутанты приобретали удивительное свойство временной регенерации. По сути, они становились неуязвимы. Мы облучили нескольких и, поместив в их тела датчики, выпустили в Зону. Результаты превзошли даже самые смелые ожидания. Однако через пару суток эффект сходил на нет, и мутанты снова становились уязвимыми.
– Полагаю, эти твари наделали в Припяти много шороху…
– О да… – рассмеялся профессор. – Мы ведь на это как раз и рассчитывали. Во-первых, они успешно уничтожали других монстров, во-вторых, здорово напугали бывалых сталкеров, так что наша главная цель – избавить Зону от присутствия опасных тварей и не менее опасных людей – с успехом продолжает осуществляться.
Ромеро неожиданно почувствовал, что над ним кто-то стоит, пристально его рассматривая.
– Профессор, кажется, он нас подслушивает… – громко раздалось над самым ухом.
– Ничего страшного, коллега, он всё равно не сможет ничего никому рассказать, потому что живым отсюда уже не выйдет…
Кровь похолодела в венах сталкера, он в очередной раз попытался пошевелиться и в очередной раз потерпел сокрушительное поражение. Собственное тело не подчинялось ему.
– Сейчас мы переместим подопытного в соседнюю лабораторию, и я выведу его из состояния временного паралича…
Кушетка на колёсиках снова со скрипом задвигалась, и Ромеро закрыл глаза, полностью смирившись со своей страшной участью.
Толстая игла больно впилась в правое предплечье, и сталкер наконец почувствовал собственное тело. Туловище от неподвижного лежания в неудобной напряжённой позе онемело, руки и ноги покалывали миллионы маленьких иголочек.
Ромеро смог оглядеться по сторонам. Вокруг суетились люди в белых халатах. Особенно его поразил факт наличия среди них двух маленьких азиатов и троих смуглокожих индусов, с большим интересом рассматривавших подопытного.
– Суки… – хрипло проговорил сталкер и резко рванулся вперёд, попытавшись разорвать путы.
Кушетка жалобно скрипнула.
– Сколько в нём безудержной агрессии! – восхищенно воскликнул мерзкого вида молодой мордатый очкарик с маленькими ручонками, пальцы которых напоминали разварившиеся сосиски.
– Грязный ублюдок… – коротко бросил в сторону усмехающегося очкарика Ромеро. – Подожди, ты ещё попадёшься мне в руки…
– Сильно в этом сомневаюсь, парень! – весело ответил ему профессор, заговорщицки подмигивая.
Сталкер набрал в грудь побольше воздуха, затем ёмко и длинно высказался по поводу противоестественных сексуальных наклонностей самого учёного и всех его близких родственников мужского пола. Те из присутствующих, кто имел вполне европейскую внешность, густо покраснели, сам же очкарик стойко выдержал заряд изощрённой брани, сохранив на своём неприятном лице гаденькую иезуитскую улыбочку.
– Сейчас мы проверим, чего ты стоишь, бродяга, – спокойно проговорил он.
Вивисекторы в белых халатах поспешно расступились, пропуская к кушетке двух громил в сером камуфляже. Громилы умело отстегнули Ромеро и, профессионально скрутив не успевшего опомниться сталкера, поволокли его в дальний конец лаборатории.
За автоматически открывшимися дверьми оказался длинный белоснежный коридор, по обеим сторонам которого тянулись многочисленные стеклянные двери. Ромеро тщательно рассматривал каждую деталь, чётко запоминая расположение помещений. Кто знает, возможно, в будущем это знание здорово ему пригодится, а возможно, даже спасёт жизнь.
В конце ярко освещённого коридора была ещё одна дверь, за ней располагалось тёмное помещение, по углам которого светились мёртвенным зелёным светом продолговатые прозрачные саркофаги. Три из четырёх были пусты, а вот в четвёртом сталкер заметил спящего обнажённого человека. Он мог поклясться, что этот человек определённо ему знаком. Ромеро попытался напрячь память, но, к сожалению, рассмотреть подробней странного длинноволосого мужчину ему не удалось, потому что его уже грубо волокли по новому коридору.
Через пару мгновений он понял, что спящий незнакомец был очень похож на отца Иоанна. Странное совпадение? Как может его тело оказаться здесь? Ведь батюшка сейчас топает на пару с Плясуном к «Янтарю», где обе группы «крестоносцев» должны встретиться. Или, быть может, он обознался? В той комнате было довольно темно, мог же он, в конце концов, просто ошибиться? Но натренированная годами сталкерская память настойчиво твердила об обратном.
В следующем помещении, через которое его провели, был устроен самый настоящий зверинец. Похоже, неизвестные исследователи собрали здесь почти всех мыслимых представителей жуткой фауны Зоны.
Бестиарий выдался знатный.
Мутанты сидели в хорошо оборудованных камерах за прозрачными бронестёклами. Многочисленные приборы постоянно считывали какие-то данные, выводя их на светящиеся мониторы, расположенные у каждой клетки. В одной из камер дремала крупная псевдоплоть, в соседней по кругу бегала обезумевшая слепая собака. Матёрый двухметровый кровосос, завидев людей, с силой врезался во вздрогнувшее бронестекло, испачкав его бурой слизью.
Немного растерявшиеся конвоиры на мгновение ослабили хватку, и этого вполне хватило. Ромеро резко ринулся вперёд, ловко выворачиваясь из захвата. Нога в тяжёлом сталкерском ботинке беспощадно врезалась в пах ближайшего противника, второй мордоворот попытался было схватить сталкера за шиворот куртки, но Ромеро, легко просчитав дальнейшие действия, хладнокровно вонзил пальцы прямо в его глазницы.
Кровосос в своей камере бесновался, издавая дикий утробный вой. Судя по всему, жуткая тварь вознамерилась расшибить о бронестекло свою уродливую тупую голову.