Текст книги "Если останемся живы"

Автор книги: Андрей Быстров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

– А как я найду вас, мсье?

– Я сам тебя найду.

Лесли отогнал "Сааб" подальше от подъезда, где он не так бросался в глаза, и еще долго сидел и щелкал переключателем приемника, прослушивая то ресторан, то апартаменты № 406. В этот вечер ему не повезло, он не узнал ничего полезного. В два часа ночи, когда иссякли запасы виски, а мозг властно требовал добавки, Лесли запустил двигатель и поехал на улицу Риволи.

Следующие сутки Лесли разрывался между отелем "Лион", квартирой Корина и магазинчиками, торгующими спиртным. Вся эта кутерьма изрядно вымотала его, но в одиннадцать вечера он был вознагражден сторицей.

Лигейя поймала золотую рыбку.

Она небрежно откинулась на спинку стула в своем традиционном уголке у эстрады. Смелый разрез ее белого платья, балансирующий на грани хорошего вкуса, открывал ногу ровно настолько, чтобы разбудить дремлющую фантазию пьяненького американского негоцианта, давно циркулировавшего вокруг Лигейи, но только сегодня набравшегося храбрости подсесть к ее столику. Согласно оперативной разработке, Шеннон отсутствовал. Американец, как нельзя лучше соответствовавший представлению Поля-Джо о педике, но отнюдь не бывший таковым, плел несусветную чушь о неисчислимых заокеанских сокровищах. Его скучная речь наполовину состояла из цифр. Лигейя тоскливо размышляла, как повернуть никчемный разговор к теме убийства в номере 300, как вдруг после очередной рюмки торговец сам заговорил об этом.

– Эти идиоты французы... Вы ведь согласны, мисс Линда, что все французы – идиоты?

– Разумеется, – подтвердила Лигейя, стряхивая столбик пепла, наросший на кончике сигареты. – Кто же посмеет оспаривать столь очевидную вещь...

– А... – Палец американца описал замысловатую кривую в воздухе. – Я сразу заметил, что вы не только красивы, но и умны... Это редкость... м-да...

На чем я остановился?

– На поголовном идиотстве французов, мистер Кейпл.

– Зовите меня Гарри... Ах, да. Представьте себе, Линда, у них под носом убивают человека, а они ни ухом ни рылом.

– Где убивают? – спросила Лигейя с подчеркнутым равнодушием.

Кейпл сделал страшные глаза и понизил голос.

– Здесь.

– Вот здесь? – девушка испуганно огляделась.

– Не совсем здесь, – поспешил успокоить ее коммерсант и разлил по рюмкам коньяк. Если он рассчитывал споить Лигейю, то вполне мог стать жертвой своего же оружия. – Не в ресторане. В трехсотом номере. И ставлю доллар против цента, Линда, ни черта они не найдут.

– Почему вы так думаете? – пожала плечами девушка. От этого движения декольте переключилось из режима защиты в режим обзора, и осоловелые глаза американца уставились на грудь Лигейи.

"Переиграла, – с досадой подумала она.

него вылетят из головы все убийства на свете".

Однако мистер Кейпл на удивление твердо держался избранной линии.

– Потому что они идиоты.

Логический круг доказательств замкнулся. Мистер Кейпл прибег к неопровержимому аргументу.

Лигейя склонялась к мысли, что снова вытащила пустой лотерейный билетик. Она уже изобрела план ловкого избавления от домогательств Кейпла, когда тот неожиданно продолжил.

– Они же ничего не знают, французишки. Ходили по комнатам, искали свидетелей, ослы... – Он икнул. – Простите. Они ничего не знают. Зато я! Он поднял руку, словно для клятвы на Библии. – Я знаю кое-что.

Девушка подалась вперед и положила ладонь на запястье мистера Кейпла.

– Что вы знаете, Гарри? – она щедро добавила в голос обворожительной хрипотцы.

Кейпл неопределенно воззрился в пространство:

– Я видел убийцу, понятно?

Лигейя захлопала в ладоши:

– О, как это захватывающе! Расскажите, дорогой Гарри! Я обожаю тайны и загадки. Ваша тайна делает вас очаровательным...

Коммерсант хитро прищурился.

– Не здесь, милая Линда. Тут так много посторонних ушей...

Он многозначительно замолчал, и Лигейя не обманула его ожиданий.

– Пойдемте в мой номер, Гарри...

– Вот это уже разговор, – встрепенулся Кейпл и подозвал официанта. Счет, мсье... И принесите пару бутылок шампанского. Мы возьмем с собой.

Опираясь на руку девушки, тяжеловесный Кейпл побрел к лифту. Его слегка заносило, но учитывая количество влитого в горло спиртного, держался он удовлетворительно. В номере американец мигом забыл об убийстве и дал волю рукам. Лигейя очутилась в трудном положении. Она не могла резко оттолкнуть Кейпла, чтобы не дать ему повода обидеться и уйти, и не пришло еще время подключать Шеннона. Используя весь свой профессионализм, Лигейя вилась вокруг нахального коммерсанта на опасной дистанции, отвлекая его бокалом шампанского.

– Вы обещали рассказать про убийство, – наконец ринулась она в лобовую атаку, потеряв всяческое терпение.

– Да шут с ним, с убийством... Дайте я вас поцелую...

Пришлось пойти и на это. Кейпл не казался твердым орешком, и мисс Маллиган надеялась "приобрести капитал и соблюсти невинность", как говорится в старинной пословице. С этой и другими русскими поговорками и присловьями ее познакомил второй секретарь посольства России, фольклорист-самоучка, покончивший с собой, когда Лигейя вытрясла из него секретную информацию и им вплотную занялась Москва.

Кейпл прижал потную лапищу к груди девушки.

Лигейя вскочила с дивана и отбежала в угол комнаты.

– Ну нет, – она лукаво погрозила пальцем. – Сначала вы мне расскажете. Вы обещали, слово бизнесмена нерушимо.

Коммерсант пьянел на глазах. Лигейя не на шутку испугалась, что его мыслительные процессы вот-вот угаснут. Надо было поддержать жизненные силы Кейпла. Девушка подошла к нему, села рядом, прижалась к жирному боку и погладила его волосы.

– Гарри, милый, хороший, расскажите про убийство, а?

Кейпл вытолкнул сигарету из пачки, попутно разбросав содержимое по полу, закурить он так и не сумел.

– Я видел. – Он ткнул незажженной сигаретой в пепельницу. Координацию он утратил, но речь звучала достаточно четко и связно. – В тот день... Я как раз выходил из лифта, там коридорчик такой перпедии... Как его, Линда? – жалобно воззвал он о помощи.

– Перпендикулярный? – предположила Лигейя.

– Наверно. В общем, он меня видеть не мог, а я видел. И очень хорошо его разглядел.

– Опишите его, – в тон Лигейи вплелись казенные нотки, словно она вела допрос арестованного, но Кейпл не заметил этого или не придал значения.

– Типичный такой французишка. – Кейпл снова потянулся к бутылке, Лигейя отстранила его. – Кучерявый, темноволосый, лет тридцати или около... Шрам на щеке вот такой, – американец дугообразным жестом обрисовал шрам. Невысокого роста... – Он зевнул, встряхнулся, взял себя в руки и наклонился к уху девушки. – Но это не самое главное...

– А что? – заинтригованно подыграла Лигейя.

– Я знаю, как его зовут...

Лигейя разочарованно вздохнула. Кейпл явно начинал фантазировать в попытке произвести на нее выгодное впечатление. Тем не менее она все же спросила:

– И как его зовут?

– Каннингхэм...

Волна электрического тока пробежала по телу девушки. Кейпл истолковал это по-своему и навалился на нее.

– Подождите... – Лигейя вывернулась из-под громоздкой туши. Доскажите. Это так волнующе... Как вы узнали его имя?

Американец самодовольно оскалил зубы.

– А он представился.

– Вам? – Лигейя заставила себя засмеяться. – Так и сказал: простите, сэр, меня зовут Каннингхэм, мне тут надо кокнуть одного джентльмена, не подскажете, где он живет?

Кейпл надулся.

– Все-таки мозгов у женщин не больше, чем у французов... О, это две вечные проблемы цивилизации: французы и женщины... – Он не позволил себе утвердиться на философской стезе и снова снизошел до Лигейи: – Не мне, конечно... Я стоял в коридорчике у лифта...

– Да, да...

– А он постучал в дверь трехсотого номера...

Оттуда что-то ответили... Ну, это я не расслышал, но нетрудно додуматься... Спросили, кто пришел...

А он сказал: Каннингхэм. Причем как-то ненатурально, глуховато, будто хотел изменить голос.

– Гарри, милый, – умоляюще прошелестела Лигейя. – Расскажите, как выглядят убийцы?

– Я видел его сбоку, – промычал расклеившийся американец, – и недолго... Но что запомнил, то запомнил. Шрам, куртка просторная. Джинсы "Джордаш". Это точно. Я сам торгую джинсами, я разбираюсь... Линда, честное слово, я вам все... Наверное, это не так романтично, но... Я вас разочаровал?

– Напротив, – Лигейя сказала святую правду.

– А теперь немного любви? Вы тоже обещали.

– Я?! – изумилась девушка. – Не помню...

Впрочем, как хотите... Но я устала...

Это была кодовая фраза дня Шеннона, корпевшего над звукозаписывающей аппаратурой в соседнем номере. Ирландец снял наушники, молнией проскочил коридор и возник во всей красе на пороге апартаментов 406, как юный бог мщения.

– Что это? – строго спросил он Лигейю, наводя указующий перст на бедного мистера Кейпла.

Тот при виде внушительных габаритов соперника сначала побелел, потом покраснел, а потом и вовсе позеленел. Через секунду он пулей вылетел из номера.

– Итак, он назвался Каннингхэмом, – подвел итог Шеннон. – Теперь мы знаем, куда тот ехал в ночь своей гибели. И убийцы знали.

– Ну и что с того? – серебряно прозвенел голос

Лигейи в верхнем регистре. – С каких пор для нас стал сюрпризом факт плотной слежки за нашими людьми? Возможно, Эпилгейт о чем-то догадывался и поделился с Каннингхэмом, но у них не спросишь...

– Как ты не понимаешь, – рассердился Шеннон. – Телефон! Они контролировали телефонные переговоры Эпилгейта. Есть соответствующая техника. Можно прозвонить линии, автоматические станции. Коммутаторы здесь и в Америке и докопаться до точки. Куда они подцепились. Это уже кое-что.

– Они могли подслушивать Эпилгейта через окно с помощью лазерного дистанционного микрофона, – усомнилась Лигейя.

– Тем не менее с тех пор как Коллинз огорошил нас побегом треклятого террориста, у нас впервые появилась реальная нить. Где Корин? Надо подключить его немедленно.

– Дома или у мисс Джонсон, – предположила девушка. – Кстати, вы были у нее. Как она? Я имею в виду, осложнений не предвидится?

Шеннон ненадолго задумался.

– Как вам сказать... По-моему, Корин, а за ним и полковник допустили ошибку, когда ввели ее в курс дела. Вам известна ее биография?

– В общих чертах.

– Это активная личность, склонная к действию при полном отсутствии каких-либо профессиональных навыков. Гремучая смесь.

– Вы считаете, что она способна создать проблемы?

– Во всяком случае, – неуверенно произнес Шеннон, – ее тяготит домашний арест. Она из тех натур, какие предпочтут наломать гору дров, лишь бы не сидеть сложа руки. К тому же она любит Корина, а Корин, по ее мнению, ввязался в опасную игру.

– Тогда Корин пусть с ней и разбирается.

Ирландец подсел к телефону, набрал домашний номер Корина. После безответной серии гудков он позвонил Стефи Джонсон. И там никто не ответил.

– Странно, – забеспокоился Шеннон. – Куда она делась?

Лигейя подошла к лейтенанту сзади, опустила на его плечи нежные и сильные пальцы и принялась умело массировать.

– Вы утомлены и встревожены, Крис, – мягко сказала она. – Мы все нуждаемся в отдыхе. Успокойтесь, выпейте рюмочку и отправляйтесь к мисс Джонсон. А я поеду к Корину.

Шеннон снова набрал телефон Стефании, и опять впустую. Не прошло и десяти минут, как он усаживался за руль "Рено", стоявшего поодаль от подъезда гостиницы. Заурчал мотор, машина нырнула в море золотых огней парижской ночи.

На уважительном расстоянии за ней неотвязно следовал темно-синий "Сааб" Лесли Энджела.

2

Кристофер Шеннон не обнаружил Корина у Стефи, а Лигейя Маллиган не нашла его дома. И неудивительно, ибо Корин в тот момент находился за пятьсот миль от Парижа.

Известие о бегстве захваченного на квартире у Корина убийцы, пришедшее из Лэнгли, повергло маленькую группу в шок. Шеннон бушевал так, что попадись ему под горячую руку начальство, завидовать тому не имело смысла. Корин молча стискивал зубы. В отличие от менее опытного Шеннона он хорошо знал, чем обыкновенно кончается вмешательство мудрого руководства в операцию на стадии, когда все начинает налаживаться. В его практике это был не первый и вряд ли последний провал по данной причине.

Определенные надежды Корин возлагал на миссию Лигейи в отеле "Лион", но ему претила перспектива безучастного ожидания.

Корин сидел на кухне в своей квартире, не спеша приканчивал третью рюмку "Джони Уокера"

и изо всех сил старался не думать ни о чем конкретном. Но мысли приходили сами по себе. А желание действовать понемногу сметало все на своем пути.

Как это говорил перед отбытием Коллинз? "Вам дается карт-бланш на любые действия..." И подчеркнул – любые. К тому же он добавил: "Мы не вправе приказывать мистеру Корину, и он свободен поступать по своему усмотрению..."

Вот он и поступит по своему усмотрению.

Корин завинтил бутылку "Джони Уокера" и поехал в стеклянно-стальной особняк на окраине Парижа среди зелени мирного парка, где помещалось местное отделение ЦРУ. Со времени его прошлого визита миновал не один месяц, но здесь ничего не менялось. Так же шумели кроны деревьев над вымощенной плиткой аллей, так же восседал в кресле светлого нижнего холла парень в ослепительной рубашке с бычьей шеей. У Корина мелькнуло подозрение, что и номер "Космополитена" в руках охранника был тот же самый.

– Передайте мистеру Аллевдейлу, что его хочет видеть Корин, – сказал он, не тратя слов на приветствия и обсуждение погоды.

Резидент ЦРУ в Париже Аллендейл встретил Корина в модерновом кабинете без преувеличенного восторга. Он кивнул на легкое кресло – кожа и никелированный металл.

– Если мне не изменяет память, в прошлый раз вы попросили у меня роту автоматчиков и миллион долларов, мистер Корин. За чем пожаловали ныне?

Своеобразный юмор Аллендейла позабавил Корина. Когда-то такая полусерьезная беседа между ними и впрямь состоялась.

– Ничего невыполнимого, – улыбнулся он. – Мне нужна конфиденциальная связь с Лэнгли, с полковником Коллинзом.

– По коду "Июль"?

– Разумеется, – не моргнув глазом подтвердил Корин. – С компьютерной линией и принтером.

– Идемте, – пригласил Аллендейл таким тоном, будто речь шла о поездке на пикник.

Через замаскированную в задней стене кабинета дверь они попали в кубическую комнату, оборудованную суперсовременными электронными фишками О назначении двух третей из них Корин и близко понятия не имел. Аллендейл сел перед терминалом, потыкал пальцами в клавиши и произнес в микрофон:

– Лэнгли, это Париж. Код "Июль". Мистер Корин вызывает мистера Коллинза.

– Код "Июль" подтверждаю, – проскрежетал механический голос из недр машины, – оставайтесь на линии.

– Ну что ж, – сказал Аллендейл вежливо, – оставляю вас наедине.

Спустя минуту после того как за резидентом закрылась дверь, в комнате зазвучал обесцвеченный кодирующим устройством голос Коллинза.

– Корин, вы с ума сошли? Какого черта вы делаете у Аллендейла7

– Хочу исправить ваш промах. Найти того, кого упустили вы. – Корин надавил на "вы", слабо надеясь, что машина передает точно.

Коллинз застонал.

– Это не мой промах! – сухо сказал он. Корин удовлетворенно хмыкнул: дошло. – И что там искать? Упустили так упустили. Если ему удалось добраться до своих, он скорее всего уже мертв. А если нет, лег на дно.

– И все-таки я рискну, – упрямился Корин. – Вы получили отпечатки от Шеннона?

– И от Шеннона, и от бельгийской полиции.

Этого типа зовут Кеннет Дорен. Весьма небезызвестный персонаж. Включите компьютер, я передам вам его досье.

Пальцы Корина прикоснулись к клавишам. На экране засветилась превосходная цветная фотография террориста. Корин распечатал ее в трех экземплярах. Потом побежал мелкий текст, в который Корин не стал вчитываться, а сразу перегнал на принтер. Пока машина стрекотала, Корин пещерно дивился быстроте поступления информации и ее объему. Как все просто! Стоило Коллинзу в своем кабинете в Лэнгли набрать ряд цифр на клавиатуре, как Корин в Париже получил кипу данных из необъятных электронных архивов ЦРУ. Просто и...

бесполезно. Самого преступника машина не выбросит в этот ящичек.

– Добавлю кое-что, чего там нет, – снова заговорил Коллинз. – Дорен угнал вертолет в Бельгию и посадил возле городка Менен на реке Лейе. Кроме двоих в вертолете, он убил еще одного человека, бельгийского гражданина Робера Матиаса и завладел его "Датсуном". Полиция нашла машину в Брюсселе на улице Демер во дворе дома № 42.

– Это все?

– Все.

– А кто из ЦРУ работает в Брюсселе?

– Никто! – взорвался полковник. – Кому там работать? Эти дьявольские убийства оттянули на себя все оперативные силы! А здесь у нас такое творится, что мне нужен каждый человек, понимаете – каждый1

– А что у вас творится? – невинно осведомился Корин.

Полковник пропустил вопрос мимо ушей.

– Я никого не пошлю в Бельгию, – продолжал он. – Это тупик, бесполезная трата времени... И вам лучше сосредоточиться на Эпилгейте.

– Эпилгейтом занимаются Шеннон и Маллиган, – возразил Корин. – А я поеду в Брюссель

– Как хотите. – Корину показалось, что в искаженном электронной аппаратуре голосе он уловил досаду – Зря теряете время...

Корин протянул руку, чтобы выключить аппаратуру.

– Корин! – спохватился полковник.

– А?

– Удачи...

– И вам, полковник, – запоздало пожелал Корин, когда другой механический голос уже произносил: "Конец кода "Июль".

– Подтверждаю. – Корин отключил связь.

Укладывая в папку фотографии и досье, Корин старался ухватить за хвост какую-то мелькавшую в голове, но неоформившуюся мысль, осознание какого-то несоответствия, смещения, подсознательно не дававшего ему покоя. Вдруг он понял, слово "смещение" дало ключ. Конечно же, смещение времени! В Лэнгли сейчас глухая ночь. А Коллинз на месте, и у Аллендейла просьба Корина не вызвала недоумения. Что же у них там произошло, настолько экстранеординарное?!

Трансевропейский экспресс "Мистраль" покрывал расстояние от Парижа до Брюсселя за три с половиной часа, и Корин предпочел его самолету.

Меньше неудобств с пересадками, и можно будет в располагающей обстановке подробно изучить досье Кеннета Дорена.

В полностью открытом со стороны прохода купе экспресса Корин путешествовал один, если не считать сразу уснувшего старичка в кресле по диагонали напротив. Корин вынул пачку серой бумаги, стремящуюся свернуться в рулон, и углубился в чтение. После первых же строк он восстановил ускользавшую ассоциацию с фамилией Дорен – в свое время он готовил передачу о провале операции "Шторма".

Воздушных замков по поводу поездки в Бельгию Корин не строил. Преступника и без него ищет Интерпол за тройное убийство. Что он мог сделать там, где не оставили живого места вооруженные современнейшей техникой специалисты? Но у него было и преимущество. Он обладал недоступными для них сведениями и имел к Дорену личный счет.

"Мистраль" прибыл в Брюссель в шестнадцать часов по местному времени. Корин любил этот город, тихие старинные улочки, уютные набережные и приветливые одноэтажные кафе. Он привозил сюда Стефи, и они часами бродили по вечерним проспектам, наслаждаясь прохладой кристального воздуха и фантастической игрой разноцветных лучей прожекторов в струях фонтанов. Но сейчас Корина не привлекали красоты Брюсселя. По кредитной карточке он получил в банкомате бельгийские франки, поймал такси и распорядился ехать на улицу Демер, 42.

Улица Демер, где Корину не доводилось бывать, не принадлежала к украшениям города. Узкая и унылая, она змеилась где-то посередине спального района, лишенного как мишурного блеска центра, так и живописности трушоб. Дом 42 одиноко возвышался меж двух пустырей, образовавшихся на месте снесенных зданий.

Корин обогнул дом, заглянул во двор. Здесь нашли брошенную машину Дорена, а следовательно, преступник направлялся не сюда. И все же его цель не могла отстоять слишком далеко от дома № 42.

Он спешил, очень спешил. Ему некогда было основательно запутывать следы.

Корин колебался. Он мог попросту пройти по квартирам близлежащих домов, показывая жильцам фотографию Дорена. Но это наверняка уже сделали полицейские, и Коллинз получил бы по своим каналам информацию, будь убежище Дорена найдено.

Итак, разумнее считать, что оно не обнаружено, и не стремиться обойти полицию в том виде спорта, в каком она сильнее.

Вместо этого Корин перешел на другую сторону улицы и постучался в первый же дом, в окне которого увидел прилепленную бумажку объявления "Сдаются квартиры". Базовая точка организации Дорена могла находиться и под крышей почтенного бельгийского обывателя – тогда концов не найти.

Но вероятнее, что они снимали жилье временно.

Это обеспечивает анонимность и мобильность.

Многочисленные ржавые замки долго щелкали и скрипели, и наконец перед Корином возникла полная, но не утратившая привлекательности блондинка средних лет. Корин поздоровался и сказал по-французски:

– Мадемуазель, я ищу хозяина этого дома.

"Мадемуазель" сработало безошибочно. Весы благосклонности женщины покачнулись в желательном для Корина направлении.

– Я хозяйка, мсье. Что вам угодно? Ищете квартиру?

– В некотором роде, – уклончиво ответил Корин. – Разрешите войти?

Женщина провела Корина по душным коридорам и пригласила в комнату, которую можно было охарактеризовать так же, как и хозяйку: "средних лет и не утратившую привлекательности". Корин сел на предложенный стул. Мадемуазель расположилась в кресле и закурила.

– Меня зовут Джон Корри, я адвокат из НьюЙорка, – представился гость. Я здесь по делу одного из моих клиентов.

– О! – воскликнула хозяйка, из ее полных губ вылетело колечко дыма. Мой муж тоже был адвокатом. Он погиб. Это так здорово!

Корин дипломатично предпочел не уточнять, что именно "здорово" – то, что муж был адвокатом, или то, что он погиб.

– Видите ли, мадемуазель... – Корин упорно продолжал называть ее так, игнорируя известие о бывшем муже.

– Мадлен Дюмар. Зовите меня Мадлен.

– Очень хорошо, Мадлен. Дело, приведшее меня сюда, довольно деликатного свойства. Оно касается очень большого наследства.

Корин бил наверняка. Ничто не могло взволновать увядающую вдову сильнее, чем упоминание о больших деньгах, пусть и чужих. Он вскроет мадам Дюмар, как консервную банку.

– Хотите вина, Джон?

Так, отношения развиваются в ускоренном темпе.

– Лучше виски.

Мадлен Дюмар подмигнула, удалилась на кухню и вернулась с литровой бутылью "Уэйкфилда".

– Сойдет?

– Я имел в виду рюмку виски, – пробормотал Корин.

Из буфета вынырнули пузатые рюмки, мигом наполнившиеся коричневатым напитком.

– Чин-чин, – хозяйка привычным движением опустошила хрустальную емкость. Корин отпил полглотка.

– Я разыскиваю человека, – он положил перед Мадлен фотографию Кеннета Дорена. – Не только его, но и его родных. У меня есть основания полагать, что они снимали квартиру в вашем районе.

Женщина внимательно разглядывала цветной снимок.

– Симпатичный, – вынесла она приговор. – Это ему привалило столько денег?

– Нет. – Корин не ожидал, что лицо убийцы окажется незнакомым для домовладелицы. Значило ли это, что полиция пропустила вдову при опросе жителей квартала или женщина ловко притворяется, играя с Кориным в свою игру? В любом случае домашняя заготовка не годится, придется импровизировать. – Но он поможет нам выяснить местонахождение наследника. Мадлен, вы, вероятно, знакомы со многими домовладельцами?

– Да ну их, – фыркнула хозяйка, доливая виски до ковбойской нормы. Скучные люди, а я люблю веселье... – Она оценивающе посмотрела на Корина, видимо, взвешивая его шансы на партнерство в этом благородном деле. – Знаю кое-кого.

Тридцать восьмой дом принадлежит мсье Леману, а двадцать девятый – мсье Франку. Оба старые плюгавые грибы. Только ваш человек поблизости не жил. Я бы заметила.

Еще бы, подумал Корин, а вслух объяснил:

– Люди, которых я ищу, могли съехать отсюда совсем недавно. Может быть, какая-то квартира только что освободилась?

Мадам Дюмар помолчала, припоминая.

– У мсье Франка, пожалуй... Там жили два джентльмена, по-моему, иностранцы.

– А как бы поговорить с мсье Франком.

Мадлен с лукавинкой глянула на гостя.

– Мсье Франн лечится в Кеневе. Ключи он оставил мне. Так что если вы задумали осмотреть квартиру... Ладно, ладно, не делайте такие глаза. Ято сразу поняла, что никакой вы не адвокат. Мой муж был адвокатом, я этих крючкотворов за милю чую. А за парнем на вашей фотографии гоняется полиция. Я не открыла им, когда они тут шарили.

Но вот, смотрите.

Она передала Корину свежую газету. С четкого снимка смотрел исподлобья Кеннет Дорен со сжатыми губами. Сопроводительный текст гласил:

РАЗЫСКИВАЕТСЯ ОСОБО ОПАСНЫЙ

ПРЕСТУПНИК. НАГРАДА – 10 000 ФРАНКОВ

Далее следовало описание преступления Дорена (полиция инкриминировала ему через прессу лишь убийство владельца "Датсуна"), перечислялись приметы, завершалась статья стандартным предупреждением: "Имеет при себе оружие и, не задумываясь, пускает его в ход".

– Ну как? – усмехнувшись, спросила Мадлен Дюмар – Я сразу поняла, что вы частный детектив.

– Понятно, за милю чуете Ну что же, – не стал возражать Корин. – Так вы дадите мне ключи?

– Если обещаете вернуться и допить со мной бутылочку, – выдвинула ультиматум мадам Дюмар

– С удовольствием, – улыбнулся Корин Связка ключей легла в его руку.

– Вот этот. Квартира пять.

Пятая квартира во владениях мсье Франка встретила Корина запустением и нежилым духом. В многочисленных пыльных комнатах и длинных извилистых коридорах почти не было мебели, а та, что сохранилась, дышала на ладан. Нормальный человек ни за какие блага не согласился бы здесь поселиться даже временно. Но для использования в качестве оперативной базы квартира вполне годилась.

Корин выдвигал ящики скрипучих письменных столов, заглядывал за допотопные, набитые тряпьем сундуки. Вовсе необязательно эта квартира связана с организацией Дорена, тут мог обосноваться кто угодно. Ставка один к миллиону.

Корин вытряхнул поближе к слепому окошку мусор из пластмассовой корзины. Обрывки бумаг, смятые сигаретные пачки и выдохшиеся зажигалки не вызвали у него прилива вдохновения. Он развернул скатанный в комочек лист белой бумаги, на котором привлекали внимание следы чернил. Это было начало письма, точнее, только обращение поанглийски.

"DEAR JOHN!"

Дорогой Джон, и все. Автор сел за письмо, потом передумал или что-то помешало ему, скомкал листок и бросил в корзину. Вряд ли эта бумажка приведет к эпохальным открытиям. Но что-то в тексте привлекло внимание Корина. Он всмотрелся пристальнее. Нечто, заключенное в двух обыкновенных словах, смущало его, нечто чужеродное или, напротив, слишком знакомое. Наконец он понял.

Буквы Д и R были написаны не так, как написал бы их с детства сроднившийся с английским языком корреспондент, буква D имела залихватский хвостик слева внизу, а справа полуокружность с закорючкой. Буква R походила на русское И. Англичанин или американец написал бы ее иначе – в виде наклонной палочки с горизонтальным ответвлением в верхней трети. Зато человек, закончивший в Советском Союзе среднюю школу, навсегда привык писать именно так. Самому Корину тягомотный процесс переучивания доставил немало огорчений, когда его в КГБ готовили к работе в Америке. К тому же буквы стояли не слитно, что характерно для англоязычной манеры почерка, а разделялись небольшими интервалами. Последнее ни в коей мере не было обязательным, но косвенно подтверждало мнение Корина: обращение "DEAR JOHN" написано русским, причем не давно натурализовавшимся эмигрантом, а русским из Советского Союза или России (в зависимости от времени приезда на Запад).

Сам по себе этот факт ничего не давал Корину.

Мало ли русских, в том числе с криминальными наклонностями, бродит по миру. Но Корин заложил его в резервную обойму памяти как дополнительный штрих. Может сработать, а может и нет.

Он расправил бумагу, сложил вчетверо, сунул в карман и продолжил обыск, занявший два часа и давший те результаты, каких и ждал Корин, то есть нулевые. Он запер квартиру, вышел на улицу и бросил ключи в почтовый ящик мадам Дюмар. Потом он купил в киоске газету с портретом Дорена и отправился к телефону-автомату.

– Полиция, – откликнулся официальный женский голос.

Корин заговорил по-английски с утрированным акцентом южных штатов.

– Есть причины предполагать, что разыскиваемый вами Кеннет Дорен скрывался в пятой квартире дома 29 по улице Демер. Проверьте отпечатки пальцев.

– Кто вы? – быстро спросила женщина. – Назовите себя! Откуда у вас эти све...

Он понимал, что сделал лишь то, что и без него сделала бы бельгийская полиция, правда, не так быстро. Но было и еще одно немаловажное обстоятельство – клочок бумаги с началом письма. Если выяснится, что Дорен действительно побывал в пятой квартире, в страшную фабулу охоты за людьми ЦРУ ворвется холодный российский ветер...

Экспресс прибыл в столицу Франции далеко за полночь. Усаживаясь в "Ситроен", Корин подумал, что нет смысла ехать домой, лучше навестить Стефи. Он набрал номер. Долгие гудки без ответа. С тревогой Корин нажал на рычажок и адресовал второй вызов Лигейе Маллиган в отель "Лион". Трубку взял Шеннон.

– Корин, наконец-то! – сердито воскликнул он. – Это ваша традиция болтаться невесть где, когда вы больше всего нужны?

Корин пропустил тираду и спросил:

– Где Стефи?

– Мисс Джонсон? Я был у нее, там все в порядке... В чем дело?

– Я тоже хотел бы знать, в чем дело. Ее телефон не отвечает. Когда вы у нее были?

– Да сегодня вечером. То есть уже вчера... Понимаете, мы разыскивали вас. Я позвонил мисс Джонсон, не дождался ответа и поехал к ней, а Лигейя поехала к вам...

– Не так пространно, – оборвал Корин.

– Она открыла мне, только что вернулась из ресторана... Мы поговорили, и я ушел.

– Черт! – выругался Корин. – В общем, ее нет...

Встретимся на ее квартире.

Шеннон был хорошим водителем, вдобавок стартовал он ближе к дому Стефи, но обогнать Корина в эту ночь мог разве что дьявол на болиде "Формулы-1".

Стефи в квартире не было, это Корин почувствовал сразу. Все предметы обстановки покоились на своих местах, не сдвинуты, не разбиты, постель не смята. Никакой записки. Корин бегло осмотрел замок – похоже, отмычкой не шуровали.

Появился встревоженный Шеннон.

– Что? – включился он с порога.

– Ничего. Где Лигейя?

– В полиции. Слушайте, Джон, может, вы зря порете горячку, а? Она же не заключенная. Что, если в данный момент она аплодирует ночной программе в "Мулен Руж"?

Слова Шеннона не успокоили Корина, в предложенную версию он не поверил. Ирландец достал из бара полбутылки бренди, разлил – себе на донышке, а Корину полную рюмку.

– Придите в себя, Джон. Отбросьте эмоции – давайте думать логично. Вы знаете мисс Джонсон лучше, чем я.

– Да, и я знаю, что она не поклонница ночных развлечений, тем более ее предупреждали...

Шеннон отобрал рюмку у Корина и восполнил убыль.

– Давайте исходить из того, что мисс Джонсон не похищена. Условный звонок известен только мне, вам и Лигейе, она не открыла бы дверь постороннему.