Текст книги "Если останемся живы"

Автор книги: Андрей Быстров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Детектив подошел к дверям, стеклянные плиты гостеприимно распахнулись перед ним. И через полчаса благодаря продавцу-консультанту Уильяму Руни он знал приметы человека, два месяца назад купившего "Ямаху".

– На вид этому парню лет двадцать пять, может быть, немного старше, Руни прямо лучился старательностью, – выше среднего роста, лицо такое...

мужественное. Привлекательное лицо, темные короткие волосы, открытый лоб, глаза... Вот не заметил. Карие, по-моему. Прямой нос, подбородок с ямочкой, как у Керка Дугласа. И сложен по-спортивному.

– Одежда?

– Синие джинсы, коричневая замшевая куртка, под ней водолазка с надписью... Вот с какой же надписью... Забыл. То ли "Бон Джови", то ли "Бей, Джонни" – что-то в этом роде. Да, еще у него была большая сумка через плечо.

Шарп мысленно запротоколировал ответы мистера Руни и перешел к главному.

– Скажите, когда оформляется покупка, клиент заполняет какие-то бумаги?

– Гарантийные обязательства, сэр...

– Эти обязательства, – продолжил Шарп, – остаются у вас или у покупателя?

– Один экземпляр у нас, а второй забирает клиент.

– Могу я взглянуть на обязательство, подписанное мистером Флэндри?

– Прошу за мной, сэр.

Еще через несколько минут Шарп подытоживал, глядя на бланк договора:

– Значит, есть шанс, что на бумаге остались отпечатки только двух человек: мистера Юхары, продавшего мотоцикл, и мистера Флэндри?

– Полагаю, что так, сэр.

– Хорошо. Я официально конфискую этот документ.

Шарп извлек из кармана плотный конверт, с величайшими предосторожностями сложил бланк и поместил внутрь. Руни попытался протестовать.

– Но сэр, если мистер Флэндри...

– Мистер Флэндри не станет жаловаться, – объяснил детектив. – Он умер.

Мимо ошарашенного продавца Шарп прошел к выходу из комнаты, размашисто прошагал через зал и покинул магазин. Усаживаясь в джип, он ликовал.

План сработал, у него теперь были отпечатки фальшивого Флэндри. Пора наведаться в полицейское управление Бирмингема.

Внутри здания царил застоявшийся конторский запах, замешанный на табачном дыме, гул голосов из разгороженных фанерой клетушек поднимался к закопченному потолку, по коридорам сновали полицейские, посетители и секретари с папками в руках. Шарп остановил проходившего сержанта и осведомился о местопребывании начальника. Тот молча качнул головой в сторону обитой клеенкой двери без таблички в конце коридора. Шарп вошел в тесную приемную в момент, когда из кабинета вырвались двое раскрасневшихся полицейских, очевидно, после разноса. Детектив улыбнулся девушке за пишущей машинкой и проследовал в кабинет.

За столом громоздился огромных размеров мужчина в расстегнутой у ворота форменной рубашке.

В одной руке он держал зажженную сигарету – судя по куче окурков в пепельнице, далеко не первую за день, – а другой разгонял дым.

– Хоть топор вешай, – поморщился Шарп и представился.

– Билли Фултон, хозяин борделя, – отрекомендовался мужчина за столом. Какими судьбами, детектив?

Шарп вынул конверт и уселся на шатающийся стул.

– Гоняюсь за одним парнем, сэр. Он натворил кое-что в Сент-Питерсберге, но похоже, это ваш подопечный.

– Да? – громыхнул Фултон и ткнул окурком в пепельницу, отчего прочие окурки взметнулись фонтанчиком. – Давай подробнее.

– Приметы героя таковы, – сказал Шарп. – Выше среднего роста, спортивного телосложения, коротко стриженные темные волосы, прямой нос, ямочка на подбородке. Два месяца назад был одет в джинсы, водолазку и коричневую замшевую куртку.

Ездил на мотоцикле "Ямаха" дорогой модели. На вид лет двадцать пять.

Начальник полиции в раздумье наморщил лоб.

– У нас есть заводской номер мотоцикла, приобретенного им на вымышленное имя, – добавил Шарп, – но с этим слишком много возни. Есть и кое-что получше. Отпечатки пальцев.

– И ты молчал? – рявкнул Фултон. – Да это раз плюнуть... Если наш, конечно.

Детектив протянул Фултону конверт.

– Там лежит бумага, – пояснил он, – на которой два вида отпечатков. Один принадлежит продавцу из магазина "Ямаха", а второй – тому типу.

Может, есть еще какие, но вряд ли. На уголках должны остаться мои.

Фултон повертел конверт в руках.

– Ладно, сейчас отправлю в лабораторию. А ты зайди часика через два, о'кей?

В полицейское управление Шарп, пообедав, вернулся на двадцать минут раньше назначенного срока. Фултон встретил его хитрым прищуром.

– Ну? – нетерпеливо выдохнул Терн.

– Вот тебе и "ну", – передразнил Фултон. – Непростую птичку вы зацепили, детектив. Давай сделку, а? Ты мне расскажешь, что он натворил, а я тебе преподнесу его на блюдечке... Ну-ну, шучу, – засмеялся он, глядя в вытянувшееся лицо Шарпа. – Хочешь прикарманить награду? Ну и молодец. Так вот, слушай. – Шарп инстинктивно наклонился к начальнику полиции. – Зовут его Марвин Ситон.

Двадцать семь лет, работал коммивояжером, но скорее всего это так, для прикрытия... Мы задерживали его дважды – в девяносто первом и девяносто четвертом. Первый раз – по подозрению в убийстве президента торгово-промышленной корпорации.

Отпустили – не за что было зацепиться. Второй раз его подозревали в причастности к убийству известного мафиози. И опять доказательств никаких.

Живет не по средствам, шикарная квартира на Сентрел-сквер. Винни Пуху ясно, что этот Ситон – наемный убийца. Но, – Фултон мирно развел руками, где мокро, там скользко, а где скользко, там не ухватишь. Мы бы все вздохнули с облегчением, если бы вам удалось его прищучить...

– Дышите с облегчением, – великодушно разрешил Шарп. – Девяносто девять из ста за то, что он убит.

Фултон вытаращил глаза.

– Да ну? – свирепо заорал он. – Что ж ты мне голову морочишь?!

– Да я не уверен, – смиренно признался Шарп. – Под его мотоциклом рванула бомба, да так, что от него и ошметьев не осталось. Не доказано, что на мотоцикле ехал именно он, но, учитывая вашу информацию, это почти наверняка...

– Свои грохнули, – успокаиваясь, констатировал Фултон.

– И еще одно, сэр, – попросил Шарп.

– Что еще? Кресло начальника полиции?

– Пока только адрес Ситона.

– Хочешь покопаться в его квартире? А ордер на обыск?

Увидев смущенную гримасу детектива, Фултон махнул рукой:

– Валяй, копайся, мне-то что. Сентрал-сквер, восемь, квартира три. Только ничего ты там не найдешь. Думаешь, мы не копались? Осторожный, сволочь.

– Благодарю вас, сэр, – искренне произнес Шарп. – Когда у вас возникнет надобность в сведениях из Сент-Питерсберга, знайте, что...

– Да ладно уж, – буркнул Фултон. – Привет Уиндэму.

Фултон явно преуменьшил, когда сказал, что Ситон живет не по средствам. Здесь требовалось более сильное выражение. Тед Шарп попал в квартиру очень богатого человека. Выставочная итальянская мебель, аппаратура класса "Хайэнд", неприметная внешне, но безумно дорогая. В шкафу обнаружился шикарный набор костюмов, а в спальне висели даже картины – подлинники, насколько мог оценить Шарп.

Не торопясь, детектив начал тщательный обыск, стараясь не упустить ни одной мелочи. Под паркетом он нашел два тайника – к его разочарованию, оба пустые. Нигде не было ни оружия, ни документов. Чем ближе подходил Шарп к завершению обыска, тем больше удивлялся. Наконец, обшарив ящики старинного бюро, он сел в кресло, закурил и непонимающе потряс головой.

В этой квартире заключалось нечто странное, и эта странность была не в том, что разыскал Шарп, а в том, чего он не разыскал. Здесь не было денег – совсем, ни одного доллара, ни одного цента К тому же любой живой человек неизбежно обзаводится всевозможными аксессуарами, имеющими отношение к его личности. Записными книжками, например. Ясно, что киллер не стал бы записывать в них профессиональную информацию, даже шифром – но телефоны знакомых девушек он мог туда записать! И масса иных деталей и предметов окружает человека в его доме. Квитанции на квартирную плату, медицинский страховой полис, просто обрывки газет с памятными заметками, да мало ли что.

Тед Шарп в задумчивости встал с кресла, прошелся по скрипучему полированному паркету, роняя на пол шапочки пепла.

Скорее всего Марвин Ситон задумал бегство.

Невозможно предположить, что он не держал в квартире документов и денег из чистой осмотрительности. Сразу после убийства Каннингхэма Ситон намеревался исчезнуть. Шарп еще раз оглядел квартиру. Не упустил ли он чего-то важного? Как будто нет. Разве что фотографии полуголых девиц над радиоаппаратурой. Подцепляя бумагу ногтем, он одну за другой отодрал картинки от стекла. Третья по счету заинтересовала его особенно. На обороте Шарп увидел мелкий прыгающий почерк. Детектив поднял снимок, вгляделся.

"Любимому от проказницы Миллисент".

Дата под строчкой свидетельствовала, что фотография сделана почти два года назад.

Детектив засунул фотографию проказницы во внутренний карман, вышел из квартиры и запер дверь. Не помешает снова прокатиться в полицейское управление – возможно, там знают девушку.

– Еще бы, – ответил на его вопрос Фултон. – Это бедняга Миллисент Ферри, бывшая телезвезда нашей небольшой сети. Только теперь она выглядит совсем не так. Поверь мне, парень, я еще никогда не видел женщины, столь стремительно скатившейся вниз. А уж повидал-то, не сомневайся, немало.

– Расскажите, сэр, – попросил Шарп.

– Да что рассказывать, мусорный ящик. Три судимости – за наркотики, кражу и проституцию.

Она торгует собой в гнилом подвальчике "Поддатый медведь" на Серкл-стрит. Но если ты хочешь расспросить ее о делишках Ситона, дохлый номер.

Неужели ты думаешь, что он мог доверять этой героиновой развалине?

...По скользким истертым каменным ступенькам Шарп спустился в бар. Внутри подвальчик выглядел ничуть не лучше, чем снаружи. За покрытыми клеенкой столиками кое-где сидели криминальные личности и помятые шлюхи, но Миллисент Ферри среди них не было. Шарп прошагал к стойке.

Бармен равнодушно смотрел мимо него.

– Я ищу мисс Ферри, – сказал Шарп.

Бармен успешно играл глухого. Детектив показал ему доллар, и бармен ткнул пальцем в потолок.

– Четвертый этаж, комната шестнадцать.

Пыльные лестничные окна четырехэтажного здания почти не пропускали света. Шарп с трудом разглядел номер на двери квартиры и постучал. Послышались шлепающие шаги, дверь широко распахнулась без вопросов и выяснений. Сначала Шарп не узнал стоящей перед ними в полудреме женщины в запахнутом халате, настолько разительным было отличие от изображенной на фотографии золотоволосой красавицы. Осунувшееся, обрюзгшее лицо, потрескавшиеся губы, ломкие волосы с седыми прядями.

Миллисент Ферри молча повернулась и пошла в глубь квартиры, оставив дверь открытой. После секундного колебания Шарп последовал за ней.

Вопреки ожиданию, в комнате было светло и даже довольно чисто. Мисс Ферри, даже не посмотрев на Шарпа, начала раздеваться. Он сунул ей под нос полицейский значок. Миллисент подняла на Шарпа тусклый взгляд.

– Убирайся, – сказала она безразличным невыразительным голосом. – Мне не о чем говорить с фараонами.

– Да? – засомневался Шарп, усаживаясь на стул возле допотопного телевизора. – А мне кажется, мы найдем общий язык. Хочешь заработать?

Впервые с момента встречи в ее блеклых глазах промелькнул огонек оживления.

– Вот как? А за что?

– За сведения о Марвине Ситоне.

Огонек погас.

– Не знаю никакого Марвина Ситона.

Вместо ответа детектив протянул ей фотографию. Миллисент скользнула по глянцевому картону невидящим взглядом и вдруг разрыдалась. Шарп терпеливо ждал.

– Такой я была, – выдавила она наконец сквозь слезы. – а Ситон... Подонок. Он приучил меня к наркотикам... Нет, коп, ты веришь, что я была такой? Не можешь поверить? У меня была своя программа на телевидении "Гостиная Миллисент Ферри". Ко мне приходили знаменитости... Приезжал Стивен Кинг... Это было не так давно. – Она опустила голову. – Не все ли равно...

– Марвин Ситон давал тебе наркотики?

– Давал? – она истерично расхохоталась. – Продавал! По той же цене, что и другим.

Миллисент подняла на Шарпа утомленный взгляд. В уголках ее все еще прекрасных глаз залегли морщины, фиолетовые круги виднелись под поднявшимися веками. Глаза – вот и все, что осталось от красивой женщины. Наверняка она была веселой, неожиданно подумалось Шарпу. Что она любила вечеринки, друзей, фильмы, автомобили? И Марвина Ситона.

Шарп выждал, а потом со всей теплотой в голосе, на какую был способен, мягко проговорил:

– Помоги мне, я очень хочу достать Ситона.

Очень. Теперь особенно.

Женщина порывисто обернулась к детективу.

– Все, уходи. Не знаю я ничего.

– Боишься его? – спросил Шарп. – Напрасно, Ситон мертв.

Женщина вздрогнула.

– Не врешь?

– Мертвее не бывает, – заверил детектив. – Его разнесло на куски бомбой.

Миллисент села на кровать, помолчала немного.

– Я рада, что эта свинья подохла... Но поверь, мне нечего о нем рассказать. Наши отношения прекратились больше года назад, но и раньше он не посвящал меня в свои дела.

– Но ты покупала у него наркотики?

– Но и только.

– Когда это было в последний раз?

Женщина задумалась.

– Неделю назад. Я пришла к нему домой.

– Он впустил тебя?

– Да. Обычно передавал через порог, но тут впустил. Он разговаривал по телефону и показал мне на стул, чтобы я подождала.

Детектив подался вперед.

– Разговаривал по телефону? С кем?

– Не знаю...

– Но хотя бы его реплики ты должна была слышать?

Она покрутила головой. Сильно поредевшие волосы волной легли на плечо.

– Да он почти ничего не говорил, только поддакивал. Ах, да, в конце он упомянул Мюнхен.

Мюнхен! Это встраивалось в схему предположений Шарпа о планируемом бегстве Ситона. Он наклонился к женщине, взял ее ладони в свои, посмотрел в глаза.

– Вспомни все, Миллисент. Это очень важно.

Может быть, ты хоть краем уха слышала, что говорил тот, другой.

Она дернула плечом.

– Слышать-то я слышала. У Ситона громкий телефон, и он держал трубку не вплотную к уху...

Но ни слова не разобрала. Единственно, мне показалось...

– Что? – Шарп всем корпусом навис над Миллисент Ферри.

– Этот человек говорил по-английски не совсем правильно. С акцентом. И довольно сильным, это можно было уловить. Когда работаешь на телевидении, где важна дикция, подмечаешь такие вещи. И еще: это-был голос немолодого человека.

– Так, – пробормотал Шарп. – А потом?

– Он повесил трубку, передал мне пакетик, и я ушла. Как, по-твоему, это стоит сто долларов?

Шарп протянул ей деньги, она вцепилась в бумажку, как утопающий в спасательный круг. В каком-то смысле это так и есть, подумал Шарп.

Клиентов все меньше, а героин все дороже.

– Что же, сестренка, спасибо и на этом.

По пути в аэропорт Шарп много думал об организаторе преступления. Прикидывал варианты и все больше склонялся к мысли, что невозможно подготовить столь детально рассчитанный план да еще заминировать мотоцикл Ситона, находясь вдали от арены действия. За Каннингхэмом следили от самого Нейпле, поведение Ситона корректировали по радио. Но был ли в Нейпле сам заказчик покушения или только его люди? Если допустить, что Миллисент Ферри стала свидетельницей телефонного разговора именно с ним а такое возможно, по времени совпадает, – то уже имеется немаловажная примета акцент. И предполагаемый пожилой возраст.

Шарп сделал то, чему его учили на лекциях по психологии в полицейской школе: постарался поставить себя на место организатора. Смог бы он, Тед Шарп, издали руководить по телефону столь сложной операцией? А если и смог бы, решился бы доверить непосредственное управление помощникам и выпустить руль из своих рук? Ответ был – нет. Человек, подготовивший убийство Каннингхэма, обязан был присутствовать рядом, быть невидимым, но всевидящим. Начальная точка – Нейпле, туда сходятся нити Главная фигура преступления была там, может быть, в одном отеле с Каннингхэмом.

Идея Шарпа была проста, но вполне могла сработать. Он собирался в Нейпле В небольшом городке имелось всего четыре отеля. Если опросить всех портье, не вспомнит ли кто-нибудь из них о немолодом человеке, говорившем с сильным акцентом, прибывшим не так давно и уехавшим накануне или сразу после убийства Каннингхэма?

Детектив считал, что у него приблизительно двадцать шансов из ста. Не так плохо, к тому же он обязан проверить возникшую версию хотя бы для того, чтобы исключить ее из расследования.

В Сент-Питерсберг самолет прибыл вечером.

Не заезжая в полицейское управление, Шарп взял такси до вокзала и чуть не за хвост ухватил уходивший поезд на Нейпле.

Обход отелей он начал с "Фор Сизенс", где останавливался Каннингхэм, но ни один из постояльцев, поселившихся там за последний месяц, не удовлетворял его требованиям. В гостинице "ИстКейт", куда Шарп пожаловал во вторую очередь, обнаружились два пожилых джентльмена, причем один из них иностранец, но они жили там по сей день, а Шарп не предполагал, что режиссер убийства смиренно дожидается его визита.

Третьим по счету отелем был затрапезный "Хайвэй-Инн", где постояльцы сменялись с такой скоростью, что упомнить их всех мог разве фокусник, выступающий с номером "феноменальная память".

Детектив полистал пухлую книгу регистрации, разочарованно швырнул ее на стойку и повторил, обращаясь к портье:

– Ну, а все-таки Такой человек не мог не обратить на себя внимания. Не часто же в "ХайвэйИнн" забредают иностранцы Их, в общем-то, в Нейпле немного, да и те селятся в отелях... мм...

простите, поприличнее.

– Чего уж извиняться, – засмеялся парень за стойкой, очевидно, подрабатывающий студент. – "Хайвэй-Инн" – дыра, каких мало. Но не припомню тут иностранцев.

– Барни, он, наверное, спрашивает про синьора Домицио, – вставила подошедшая девушка в белом переднике с официантской заколкой в пышных волосах. – Тебя тогда не было, его оформлял мистер Скотт.

Детектив через плечо взглянул на нее.

– Что за синьор Домицио, мисс? Не могли бы вы рассказать? – Он оторвался от стойки и обернулся.

– Фабио Домицио, итальянец. Он приехал недели полторы назад, а уехал... Вот недавно, надо посмотреть в книге.

Шарп снова уткнулся в пресловутую книгу и обнаружил, что Фабио Домицио из Милана выбыл в ту ночь, когда убили Каннингхэма.

– Так, мисс, – сказал Шарп. – Хотелось бы поговорить с вами поподробнее.

– Пойдемте в ресторан, – предложила девушка. – Там сейчас никого нет.

По дороге они успели познакомиться. Шарп узнал, что девушку зовут Джейн Брюс, она невеста парня за стойкой и через год они собираются пожениться, а пока учатся и сколачивают, по ее выражению, "стартовый капитал". В маленьком уютном ресторане они уселись за угловой столик, и Шарп обошелся без предисловий.

– Как получилось, Джейн, что вы запомнили этого итальянца?

– А я в тот день помогала мистеру Скотту, – охотно объяснила девушка. Он очень хороший, нам с Барни, как дед, только старенький, и ему трудно работать. Мы стараемся поддержать его, когда можем... А у синьора Домицио необычное имя... Я и запомнила. Да и сам он был какой-то необычный.

– Да ну? – благодушно удивился Шарп. – И в чем же заключалась необычность синьора Домицио?

Джейн замялась на мгновение.

– Как вам сказать... Так-то ничего особенного, но он был очень уж угрюмый. Такой зимний, знаете. Говорил коротко и ужасно неприветливо. Я еще тогда подумала, что у него, наверное, большие неприятности.

– А у него был сильный акцент?

– О да. И некоторые фразы он строил неправильно. Я чуть-чуть знаю итальянский и хотела помочь ему, но он покосился на меня исподлобья и продолжал коверкать английский.

Скорее всего, подумал Шарп, наш итальянец из Милана не знал итальянского языка. Вслух он этого не высказал и вернулся к расспросам.

– Попробуйте описать его внешность, Джейн.

– О, это нетрудно, – казалось, мисс Брюс поставила целью начинать каждую фразу непременно с "о". – Пожилой, волосы редкие, такого неопределенно-сероватого цвета, зачесаны назад. Лоб высокий, морщинистый. Глаза близко посаженные, серые, даже бледно-серые, водянистые. Щеки полноватые, хотя я не назвала бы его полным – скорее худощавый. Нос прямой, а кончик чуть задран вверх, но не курносый. Ни усов, ни бороды, а выбрит плохо. Подбородок округлый, губы тонкие – неприятный рот, вся нижняя часть лица неприятная.

Шея дряблая, уши небольшие, прижаты к голове.

Голос глуховатый, скорее среднего регистра, чем низкий.

Шарп зааплодировал.

– Браво, Джейн! Вы описали его по всем правилам криминалистики, ничего не упустили. Если не секрет, что вы изучаете в университете?

– Английский язык и литературу, сэр.

– С вашей наблюдательностью надо изучать право.

– Да что вы, какая наблюдательность, – зарделась девушка, – просто у него не рядовая внешность. Вас бы, например, я не сумела описать.

– Такой стандартный, да?

– Ну почему... Вы даже очень симпатичный...

Но никаких особых примет. Ах да! Вспомнила: у него на правой щеке большая бородавка.

Шарп потер подбородок. Бородавка – это уж слишком здорово, трудно поверить, что она не камуфляжная.

– А одежда?

– Одежда тоже странная. Несмотря на жаркий день, на синьоре Домицио был длинный плащ, наглухо застегнутый. Темного, почти черного цвета.

Детектив покачал головой. Этот синьор Домицио, похоже, сделал все, чтобы запомниться персоналу отеля... А отсюда следует, что внешность он давно сменил.

– Джейн, а вы не заметили, приходил к нему кто-нибудь?

– О нет, сэр, – девушка не забыла вставить фирменное "о", – я ведь большей частью бываю в ресторане... Мистер Скотт и Барни могли видеть, но тут шныряет столько народу...

– У меня к вам большая просьба, Джейн, – сказал Шарп тоном заговорщика. – Завтра утром я возвращусь в Сент-Питерсберг. Не могли бы вы поехать со мной и помочь нам... помочь полиции в составлении композиционного портрета? Видели в кино, как это делается?

– Конечно, сэр, – с готовностью согласилась девушка.

– Неплохо бы пригласить мистера Скотта поехать с нами. Или еще кого-то, кто запомнил синьора Домицио, – добавил Шарп.

– Мистер Скотт завтра дежурит, – с сомнением ответила Джейн. – К тому же у него больные ноги... Вот если бы удалось уговорить Барни подменить его...

– Я попробую, – улыбнулся Шарп. – А до поезда и оттуда до управления довезем мистера Скотта на такси и таким же способом доставим обратно.

К утру, воспользовавшись телефоном, Шарп через коллег в Сент-Питерсберге выяснил, что людей с именем Фабио Домицио в Милане проживает трое, но ни один из них не перешагнул тридцатилетнего возраста и не выезжал за пределы Италии в течение года. Любопытная личность этот синьор Фабио Домицио. Кто он – американец, сработавший под иностранца, или настоящий иностранец, легально или нелегально проникший в Америку?

Имеет ли он отношение к Ситону и смерти Каннингхэма или у него были совершенно другие причины скрываться?

"Вот разыщем его, тогда и спросим", – сказал себе Тед Шарп за легким завтраком в гостиничном ресторане. Предупрежденный Шарпом по телефону Уиндэм сам лично встречал важных свидетелей.

Лейтенант О'Рейли сразу увел Джейн Брюс и мистера Скотта в лабораторию, где они под руководством экспертов принялись составлять фоторобот подозреваемого, а Шарп поднялся в кабинет Уиндэма и подробно доложил о проделанной работе.

– Блестяще, Тед, – похвалил начальник полиции. – Я давно подумывал о том, чтобы представить вас к повышению, но точку поставили вы сами. Поздравляю.

– Спасибо, сэр, – скромно вымолвил Шарп вместо рвущегося с языка "что и требовалось доказать".

...Старый мистер Скотт почти не вмешивался э процесс составления фоторобота, с любопытством ожидая конечного результата. Но когда после многочисленных комбинаций на экране возникло широкое злое лицо, одобрительно закивал головой.

– Он, – уверенно заявил старик.

Фоторобот псевдоитальянца был разослан во все концы страны.

19

Утром Шеннон, оставив Корина с его стреляющим ножом в квартире, съездил в парижскую резидентуру ЦРУ (задания своего он, понятно, не раскрыл) за оружием. С пистолетом он чувствовал себя куда увереннее.

Вдвоем они покатили на станцию технического обслуживания. К машине поспешил одетый в синий комбинезон механик. Он долго ходил вокруг автомобиля, цокал языком и выспрашивал подробности.

– Я вижу, что авария, мсье... Здорово вам намяли бока. Но как вы ухитрились кокнуть сразу оба стекла – убейте, не понимаю.

– В стеклах образовались трещины, – терпеливо пояснил Корин. – Я снял их и выбросил.

– Выбросили, гм... А в полицию вы сообщили об аварии?

Корин разозлился не на шутку."

– Слушайте, или вы ремонтируете мою машину, или я сажусь за руль и уезжаю.

Механик поднял руки вверх.

– Все, мсье. Это не мое дело. Значит, два стекла, вмятины на кузове, покраска... Перекрасить всю машину или только замазать побитые места?

– Побитые места, – распорядился Корин. – И смените покрышки.

Механик достал калькулятор, неуклюже потыкал грязным пальцем в кнопки.

– Полторы тысячи франков, мсье. Квитанцию оформите в конторе и приходите послезавтра.

– Три тысячи наличными, – произнес Корин, – и никакой конторы. Машина нужна мне через два часа.

Борьба жадности и лени отразилась на лице механика.

– Ну хоть четыре часа, мсье! – взмолился он. – Уйма же работы!

– Три, – отрезал Корин. – Идемте, Крис.

– Ловко вы его, – восхитился Шеннон, когда они проходили через ворота на улицу. – По-русски, да?

– В России все сложнее, – неопределенно заметил Корин.

– Куда поедем обедать?

– В "Латойю", – предложил Шеннон. – Думается, невредно покрутиться возле отеля "Лион".

Корин согласился. Они взяли такси. Ни по дороге на станцию техобслуживания, ни по пути в ресторан за ними не следили.

– Куда теперь? – спросил Шеннон, расправившись с огромной порцией жаркого и двумя бокалами пива.

– Ну ладно. – Корин допил свой бокал и закурил. – Вам не кажется все это глупым, Крис?

– А вы можете предложить что-нибудь получше?

Корин вздохнул.

– Умные головы в ЦРУ перемудрили с секретностью, – сказал он. – Если они не доверяют собственным сотрудникам, дело плохо.

– В их положении я бы Господу Богу не доверял, – возразил Шеннон. Такой утечки да еще такой информации не было давненько... Пожалуй, никогда.

На такси они отправились к офису "Радио Европа". Корин поговорил по внутреннему телефону со своим шефом Сильвэном, отправил ему наброски плана очередной передачи о русско-иранском атомном проекте, разгреб завалы на столе. Вслед за этим они побывали на станции техобслуживания и "Ситроен", блестя новенькими стеклами и свежей краской заплаток, покатил к бару на Елисейских полях, где Корин и Шеннон просидели до вечера.

Ирландец начал терять терпение.

– Вы были правы, Джон (так он для простоты называл Корина). – Мы можем болтаться по Парижу неделями без всякого толку. Не разумнее ли...

– Успокойтесь. Мы только начали... Поехалика домой.

У дверей квартиры Корин вынул ключ, нацелил его в замочную скважину и вдруг опустил руку.

– Здесь кто-то был, – произнес он.

– Почему вы... – начал Шеннон и не закончил, – Корин молча указал ему на едва заметную царапину на металлическом диске замка.

– Взрывное устройство? – предположил Шеннон.

– Сомневаюсь. Не их стиль... Но не будем торопиться открывать дверь. Идем на крышу.

Они выбрались на чердак. Шеннон сорвал хилый замочек люка и оказался на крыше. Корин последовал за ним и первым начал спуск по пожарной лестнице. Она крепилась к обращенной во двор стене, и вряд ли их могли заметить, но если бы полицейский и заинтересовался бы необычными упражнениями двух джентльменов, Корий всегда мог сослаться на потерю ключей.

На уровне своего этажа Корин протянул руку и открыл окно кухни, предусмотрительно не запертое им утром. С акробатическими ухищрениями они проникли в квартиру. Дверь кухни была прикрыта, хотя Корин отлично помнил, что не закрывал ее.

В квартире никого не было. Осмотр прихожей, а затем придирчивый обыск всех прочих помещений ничего не дал. Все оставалось на своих местах, не был сдвинут ни один предмет. Незваный гость допустил лишь две ошибки: царапина на замке и кухонная дверь, прикрытая, очевидно, машинально.

– По крайней мере хоть взрывать нас не собираются, – облегченно констатировал Шеннон. – Но какого дьявола он тут делал? Может, это вор?

Корин показал на лежащие на виду "Кортье", стоимостью в полторы тысячи долларов.

– Или Лесли Энджел?

– Если так, он еще и превосходный взломщик вдобавок... Я думаю, это была разведка.

– Какая разведка? – недоуменно спросил Шеннон.

– Разведка планировки квартиры, чтобы свободно ориентироваться здесь в темноте.

– По-вашему, он вернется ночью?

– Да, – сказал Корин.

Шеннон с недоверчивым выражением посмотрел на него и произнес:

– Не знаю, как вы до этого додумались, только это будет совершеннейшим чудом. Уж если он собирается пристрелить нас – вернее, вас, – подстерег бы сейчас в подъезде. Надо быть безумцем, чтобы лезть в квартиру ночью, зная, что вы настороже.

– Он вернется, – упрямо проговорил Корин. – По какой-то причине ему надо застрелить меня именно в квартире.

– Но какая, ради всего святого, тут может быть причина? – вспылил Шеннон и распахнул дверцу бара в поисках виски.

– Выпивка в холодильнике. А что до причин, мне больше импонирует идея о сверхосторожности.

Из кухни донеслось позвякивание кубиков льда о стекло.

– Поясните, – прозвучал голос Шеннона, и его обладатель появился в гостиной с двумя стаканами в руках, наполненными янтарной жидкостью.

– Опасно стрелять в человека в подъезде, – разъяснил Корин и поднес стакан к губам. – Всегда могут найтись случайные свидетели. Другое дело глубокая ночь, квартира.ч

– Но те, кто напал на вас по дороге, меньше всего думали о случайных свидетелях.

– Вот именно, – задумчиво уронил Корин.

– Что "вот именно"?

– А то, что нападавшие на меня бандиты и джентльмен, наносивший сегодняшний визит, принципиально различаются. Пока не знаю, в чем и почему, но различаются.

– Гм... – Шеннон поставил стакан на журнальный столик и похлопал себя по карманам, нашаривая сигареты. Корин протянул ему пачку "Житана".

– От такого табака можно загнуться быстрее, чем от пули, – пожаловался Шеннон, но сигарету взял. – Так приготовимся к веселенькой ночке?

– В подобную ситуацию я попал в Лондоне в девяносто втором, – сказал Корин, – но там за мной охотился дилетант, и не составило труда его выключить. Наш господин – статья иная. Он силен, квалифицирован, самоуверен. Ему известно, что у меня нет оружия, но неизвестно, что нас двое.

– Откуда вы это взяли?

– Что?

– Да все.

– Просто догадки, но не лишенные оснований. – Корин передал Кристоферу пепельницу. – Насчет свойств характера – это понятно, кем надо быть, чтобы решиться на ночное нападение. Оружие – так он следил за мной, обыскивал квартиру, наверняка ему известно даже количество волос на моей голове. Ну, а знай он, что нас двое, он вообще бы сюда не полез.

– Может, их тоже двое, – усомнился Шеннон. – Или целый взвод.