Текст книги "Обратный отсчет"

Автор книги: Андрей Бельтюков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Наконец он ушел, пообещав уладить все завтра.

– Ты несправедлива, – сказал Ридан, наблюдая из окна нескладную фигуру приятеля. – Он славный парень, только слишком уступчив и мягок. Не умеет иногда настоять на своем.

– "Уступчив"! – Она презрительно фыркнула. – Да уж, что есть, то есть. Будь он бабой, наверняка бы рожал каждый год из-за своей уступчивости.

– Перестань, ради Бога!

– Перестаю, ради Бога!

Быстро темнело. Шуршал за стеклом дождь. По комнате взад и вперед мотался огромный рыжий комар.

Ридан мрачно следил за его полетом. В движениях насекомого было столько усталого превосходства, что просто рука не поднималась прихлопнуть его.

Где-то вдали слабо тарахтела моторка. Ван взглянул на часы. Журналистка запаздывала.

Внезапно раздался шум моторов, и по пляжу заметались лучи автомобильных фар. Ридан отшатнулся от окна.

– Полиция!

Нина поднялась с места. Она страшно побледнела:

– Это за тобой!

– Не каркай! Еще ничего не ясно, – отрывисто бросил Ридан.

– Не подходи к окну! Выключи свет!

Он посмотрел на нее: – Это еще зачем? Если по мою душу, они уже засекли нас.

Нина метнулась к двери и с треском вырубила выключатель. В наступившей темноте Ридан слышал ее хрипловатое учащенное дыхание.

– Их кто-то навел.

– Похоже, – отозвался он, ощущая неприятный холодок между лопаток. Чего ожидал он меньше всего, так это полиции.

В домике Остина вспыхнул свет.

– Он нас выдаст... -вдруг прошептала Нина.

– Нет, не выдаст.

– Глупости. – Нина вздохнула. – Ты что, не знаешь их штучки? Хорошо, если его хватит на пятнадцать минут.

Ридан понимал, что она права. Как это ни горько, требовать от Остина героического молчания – значит требовать от него слишком многого.

– Черт возьми, может, это обычный рейд?

– Ты и сам в это не веришь.

Вокруг домика закружился хоровод карманных фонарей.

Нина сказала: – Через несколько минут они будут здесь.

Ридан поднялся: – Попробуем вырваться. Вдоль самой воды...

Словно в ответ в темноте вспыхнул луч прожектора и пошел шарить вокруг, ощупывая каждый холмик.

– Поздно, – Орт посмотрела в окно. – Они уже идут сюда.

В тишине вновь донесся стук лодочного движка. Он приближался. Потом разом стих. Прошло несколько секунд, и по оконному стеклу кто-то осторожно постучал ногтем.

Риган шагнул к двери. Он догадывался, кто там стоит.

...В лодку они садились почти на ощупь.

– Все в порядке? – проговорила Леа.

Наверху послышалось шарканье ног, и в дверь шлюпочной станции загремели удары.

– Открывайте, полиция!

Батур коснулась плеча рулевого:

– Трогай!

Грохот семидесятисильного "меркурия" потряс воздух. Лодка рванулась как на крыльях. Люди на пирсе словно оцепенели. Ридан ждал, когда они спохватятся.

Захлопали револьверы. Сквозь вой мотора их звук казался совсем безобидным.

– Лучше, если вы пригнетесь, – отчего-то весело сказал рулевой, закладывая крутой вираж. За кормой лодки бежал белый бурун. Вполне различимый с берега, подумал Ридан.

Но в этот раз полиции не повезло.

Они мчались довольно долго. Лодка подпрыгивала и глухо хлопала днищем о волны. Рулевой вел ее с уверенностью, словно орудовал в собственном пруду.

– Нам будет трудно скрыться, – сказал Ридан, напрягая голос. – Они постараются нас перехватить.

– Пусть это вас не беспокоит, – сказал рулевой. Он скалил в темноте зубы. -Я работу знаю. Когда я везу, то это так же безопасно, как лежать в колыбели.

Их путь закончился в районе судовых доков, где в мешанине разнокалиберных посудин лодочник ориентировался со сверхъестественной легкостью. Наконец они приткнулись между двух низких угольных лихтеров.

Ридан и Нина выбрались на деревянный причал первыми. Батур последовала за ними. Они недолго плутали среди портовых складов и вскоре вышли на кривую узкую улочку, которая вела к центру. Потом им удалось поймать такси.

Леа привезла их к себе.

– Симпатично, – сказал Ридан, оглядывая небольшую, но прекрасно обставленную гостиную. – Благодарю вас. Вы прибыли в самое время. – Он чувствовал себя превосходно. Впервые была возможность свободно разговаривать.

– В последний момент. Прямо кино, -лениво сказала Нина, массируя виски. -Но выглядит все это убого.

– Вы думаете? – мягко спросила Леа. – А по-моему, неплохо. – Она с улыбкой рассматривала спутницу Ридана.

Тот ощутил неловкость. Рядом с Леа Нина выглядела просто дурнушкой. Орт и сама почувствовала это.

– Я слишком устала, – сухо сказала она, –нужно привести себя в порядок.

Журналистка кивнула.

– Ванна в вашем распоряжении, – сказала она, обращаясь к Ридану. – Вы идете вместе?

– Да, – ответил он, испытывая непонятную неловкость.

Оставшись одна, Батур долго сидела, наблюдая, как сквозь туман, окружающую обстановку. Напряжение последних часов сказывалось даже на ней. Но времени не было. Она поднялась и подошла к телефонному столику.

Рич был у себя.

– Приезжай, -тихо сказала она, -приезжай срочно. Я в Ганьо, – она назвала адрес. – Остановишься внизу. Ко мне не входи и не сигналь. Мигнешь несколько раз фарами.

Леа вернулась в гостиную и снова опустилась в кресло. Можно было расслабиться. Дорога у Александра займет не менее двух часов.

Рич приехал, когда уже светало. Увидев из окна его машину, Леа осторожно вышла из квартиры.

Она уселась на заднее сиденье. Рич покосился на нее в зеркальце и развернулся вполоборота. Он выглядел невыспавшимся – так оно и было. Но хмурым его лицо нельзя было назвать.

Батур с удовлетворением подумала, что он поднялся ночью и погнал автомобиль за двести километров, ничего не спрашивая, по единому ее слову. Эта мысль льстила самолюбию, хотя Леа не в первый раз убеждалась в своей власти над мужчинами.

– Слушай внимательно, – сказала она. – Нина и Ридан у меня. Я вырвала их в последний момент. Они мне доверяют, пока доверяют, во всяком случае. В моей квартире они пробудут сутки. Я постараюсь никуда не отлучаться. И потому шевелиться дальше предстоит тебе.

Она быстро взглянула на Александра. Тот сидел молча, впитывая каждое ее слово. Лицо его оставалось бесстрастным.

– Ты отправляешься к Метковичу, – продолжала Леа. – Объяснишь, что мы действуем вместе. Скажешь, что Нина Орт у нас. А дальше пояснишь этому борову, 151 что проделанная работа требует совсем иной платы, чем он рассчитывает. И назовешь сумму.

– Какую? -ровно произнес Рич.

– Двести пятьдесят тысяч.

Александр присвистнул. Четверть миллиона!

– Ты уверена, что у него есть такие деньги?

– У него есть и не т а к и е деньги.

– Но захочет ли он платить?

– Ему некуда деваться. У него земля горит под ногами. И он рассчитывает, что только одно может его спасти. Он заплатит.

– Ну а вдруг?

Леа вздохнула:

– В таком случае мы ничего не выигрываем. Но ничего и не потеряем.

– Ты потеряешь работу. Хорошо оплачиваемую, кажется. И наживешь серьезного врага.

– Насчет врага еще посмотрим. А работы я все равно лишусь в ближайшее время. Закрытие Бюро -вопрос дней.

Александр восхищенно посмотрел на нее. Хотя он и был старше ее почти на пятнадцать лет, эта женщина поражала его, и он не стыдился в этом себе признаться.

– Четверть миллиона! – снова сказал Рич. – Это называется – срубить деньги по-быстрому.

Леа взялась за ручку дверцы.

– Нужно действовать быстро, – сказала она, – мы не знаем планов Серверы. Отправляйся немедленно. Тебе нечего бояться. Меткович тебя не тронет – он не дурак.

– А я и не боюсь, – ответил Александр.

На следующее утро они встретились за завтраком.

– У вас симпатичная квартира, – сказал Ридан, уминая тосты. – Если не секрет, кто за это платит? Редакция?

– Нет, что вы, -Леа засмеялась, показывая ослепительные зубы. – Мой шеф способен потратиться лишь на номер во второсортной гостинице. Это, конечно, не касается ведущих репортеров. Те на особых условиях. Пока что я не отношусь к их числу. Я люблю работать в относительном комфорте, продолжала Леа, разливая остатки кофе. – Приходится раскошеливаться. Надо сказать, это себя оправдывает.

– Интересно, – заметил Ридан, – а вам не бывает здесь одиноко?

– Нет, – ответила Батур. – Если мне нужны новые ощущения, я всегда их получаю. Я все способна устроить сама.

– Мне приходилось слышать нечто подобное, -равнодушно заметила Нина. От одного человека, он был помешан на мастурбации.

Женщины уставились друг на друга. С первой минуты в их отношениях ощущалась враждебность.

Ван, казалось, смутился сильнее всех: – Мы не совсем вас поняли. Простите.

– Я делаю лишь то, что хочу, – сказала Леа. – Нравится -да. Нет -нет. Вот и все. Очень просто.

Телефонный звонок прервал этот разговор.

– Минуту, – журналистка улыбнулась. На ее прекрасном лице не отразилось и тени волнения. Покачивая бедрами, она вышла в коридор. Скорее всего, это звонил Рич. Сейчас все решится. Коротко вздохнув, Батур сняла трубку.

– Алло.

– Здравствуй, дорогая. – Звонкое подпрыгивающее "р" буквально пронзило ей уши. – Я разбудил тебя?

– Ты позвонил узнать, поднялась я или еще сплю? – Батур сдержала ярость, но раздражение все-таки прозвучало в голосе. Она тут же пожалела об этом – сейчас было не время ссориться с РЫБКИНЫМ.

– Послушай, что происходит? – спросил он. – Ты вернула меня вчера с полдороги, сама куда-то исчезла. Я весь вечер пытался тебе дозвониться. Где ты была?

– Я предприняла кое-что, чтобы задержать Серверу.

– Ну и?..

– Нас опередили. Когда Сервера прибыл на место, там все было оцеплено полицией.

– Ясный перчик... – протянул удивленно РЫБКИН. – Вот это новость. И что было потом?

– Не знаю. Полагаю, Орт с Риданом в руках полиции. – Батур понизила голос, хотя гостиная находилась достаточно далеко и ее наверняка не могли слышать.

– Посмотрим, – сказал РЫБКИН. – Проверим. Что делать дальше? Ты проинформировала Метковича?

По голосу Рывкина Леа почувствовала, что тот охвачен сомнениями. Выяснить, что полиция вернулась ни с чем, для него не составит труда. И тогда он поймет, что его водят за нос.

– Нет. Я жду его звонка.

– Не забудь сразу же сообщить мне. Я у себя.

– Конечно. – Леа понимала, что оттянуть время – единственная возможность как-то нейтрализовать Рывкина. Она надеялась, что Александр управится в срок.

– Значит, договорились.

Батур положила трубку и несколько секунд стояла у телефона. РЫБКИН сильно тревожил ее. Он был единственным, за исключением Рича, кто знал ее адрес в Ганьо. Хорошо, что Меткович категорически запретил поддерживать с собой связь всем, кроме Леа.

В гостиной между тем шла острая беседа.

– Ты ведешь себя невыносимо, – говорил Ридан. – Она спасла нас. А ты хамишь самым бессовестным образом, и это черная неблагодарность. Причем рискованная неблагодарность.

– Не понимаю, – невнятно, потому что рот ее был занят шоколадом, сказала Нина, – почему ты делаешь мне замечания. На каком основании? Ты мне кум, муж? Пошел, знаешь, к черту.

В этот момент вернулась Батур. По лицам гостей она поняла, что была темой их разговора.

– Я только что беседовала со своим другом, – сказала Леа. – Он все устроил. Ночью вы улетаете из страны. Билеты и документы будут готовы.

– Слава Богу, – Ридан посмотрел на Нину. – Что скажешь?

– Бесподобно, – вяло произнесла Орт, развалившись на стуле и высоко положив ногу на ногу. – Раз дело на мази, мне срочно нужно в город.

Нина опять уклонилась от прямого ответа – летит ли она с ним. Ридан уловил это.

Услышав, что она собирается в город, Леа внутренне затрепетала. У нее отлегло от сердца. Она собиралась выдумывать предлог, чтобы увести Орт. То была судьба.

Удача!

– Вы собираетесь ехать? -доброжелательно спросила Батур. – И надолго?

– Два-три часа.

– Не против, если я отвезу вас?

Нина пожала плечами: – Пожалуйста, если вам так хочется.

– Решено. Только прошу повременить – я жду важного звонка.

Посмотрев на Ридана, Леа заметила благодарность в его глазах. Вероятно, он беспокоился, что Нине предстояла поездка в одиночестве.

Леа кивнула ему: все будет хорошо. Он понял и улыбнулся.

– А теперь я хотела бы получить мою долю, – Батур подошла к письменному столу. – Не полагаете же вы, что я стану трудиться бесплатно?

– О нет, этого можно не опасаться, -тут же отозвалась Нина.

Ван шагнул вперед: – Я помню наш уговор. Я готов.

В течение полутора часов Леа выслушивала рассказ Ридана и пребывании у сигнизаторов. Изредка она задавала вопросы. Возле стоял включенный диктофон. Попутно Леа делала пометки в блокноте.

Нина не принимала участия, угрюмо уставившись в телевизор.

Их опять отвлек телефон.

– Это ты? -донесся встревоженный голос Рывкина.

Казалось, он был чем-то напуган.

– На конкурсе оригинальных вопросов ты бы взял первое место, -холодно сказала Батур. -Что случилось?

– Послушай, что-то происходит, – торопливо заговорил РЫБКИН. -Я разговаривал с нашими в Бюро. Мне сказали, что шеф отправился в Пантеон.

– Ну и что?

– Полчаса назад я вышел из гостиницы пообедать. Когда вернулся, портье передал записку. Мне звонили, пока я отсутствовал.

– Кто?

– Роза, секретарша Маальда. Просила срочно с ней связаться.

– Так в чем дело? – Спокойствие давалось Леа нелегко.

РЫБКИН выругался: – Она не оставила другого номера, дура. А прежний занят все время.

– Полагаю, он тебе ни к чему. Я только что получила необходимые указания.

– Да? Почему же ты молчишь? И зачем звонила Роза?

– Формальность. Ты же знаешь шефа – он любит подстраховаться, сказала Батур, пропуская первый вопрос мимо ушей.

– Что нам велели делать? – Голос Рывкина звенел от волнения.

– Не по телефону. Я сейчас выезжаю к тебе. Никуда не отлучайся.

Ей потребовалась вся воля. Сейчас их с Ричем спасла случайность Рывкина не оказалось на месте. Меткович наверняка уже имел разговор с Александром. Он мог приказать Рывкину с ней расправиться. Как она упустила такую возможность!

Леа вернулась в гостиную. При ее появлении Ридан и Нина подняли головы.

– Ну и телефон у вас, – сказал Ридан. – Просто генштаб во время войны.

– Мне требуется отлучиться, – сообщила журналистка. – Это ненадолго. Прошу никому не открывать и не отзываться на звонки.

Нина фыркнула и отвернулась. Ридан кивнул:

– Хорошо.

Леа отправилась в свою комнату. Она снова надела брючный костюм и черные туфли на высоком каблуке.

Взяла сумочку и вместительный пластиковый пакет. По дороге она заехала в универсальный магазин и сделала несколько покупок.

К гостинице Леа подъехала в половине второго. Напротив через дорогу располагалось кафе. Батур отправилась туда и, очутившись внутри, быстро прошла в туалет. Когда она вновь показалась на улице, ее нельзя было узнать. На ней был длинный светлый плащ, голову украшал парик.

Леа снова пересекла улицу. В вестибюле народу было немного. Несколько праздных подносчиков багажа воззрились на посетительницу. Батур поинтересовалась у портье, в каком номере проживает РЫБКИН. Ей это было известно, но Леа хотела, чтобы ее запомнили именно в этой одежде.

Тщедушный мальчишка в грязной форменной каскетке, с лицом цвета свежих помоев вызвался ее проводить.

Леа твердо отстранила его и вошла в лифт.

Дверь в номер распахнулась от первого стука, словно РЫБКИН караулил за нею. Глаза его лихорадочно блестели.

– Ты что, пил? – брезгливо спросила Леа, проходя в номер.

– Самую малость, -он последовал за ней по привычке. -Однако ты и вырядилась! Ну, -сказал он, усаживаясь в кресло с протертой обивкой, -рассказывай!

– Ты успел что-нибудь узнать? Касательно местных фараонов?

РЫБКИН шевельнулся: – Нет. Через часик что-то выяснится... Так какие нам указания?

– Указания следующие, – Леа неторопливо достала сигарету и поместила ее в уголке губ. РЫБКИН то ли забыл, то ли не захотел поднести ей огня, и Батур опустила руку в сумочку за зажигалкой. Ее пальцы при этом коснулись холодного никелированного бока "беретты".

– Если Нина задержана полицией, Меткович хочет, чтобы мы ее вытащили. Любым способом. И как можно скорее. – Она замолчала.

– Что-о?! – РЫБКИН вскочил. Он запустил пятерню в волосы и заметался по номеру. -Да он рехнулся! Мне что, штурмовать полицейское управление?

– Шеф рассчитывает на твой опыт.

– Опыт! При чем здесь, к дьяволу, опыт! – Он снова уселся. Пальцы его непрерывно ощупывали лицо, словно надеялись отыскать что-то важное. Подожди-ка, – РЫБКИН поглядел на Леа. – А если их там нет?

– Вот это необходимо узнать. Если мы в том убедимся, то вновь организуем поиски. Меткович пришлет подкрепление. Шеф сказал, что очень надеется на тебя, -повторила Батур.

– "В одном ему только счастье и было, что волосы сильно из носа росли", – с горечью продекламировал РЫБКИН. Но в глубине души он был польщен высокой оценкой шефа.

Он поднялся и отошел к трюмо возле окна: – Хорошо. Насчет сведений из полиции можно не беспокоиться. Подождем чуток.

Леа снова опустила вниз руку и сжала рукоятку пистолета. Медленно и очень осторожно большим пальцем она сняла его с предохранителя. Мужчина стоял к ней спиной. Прекрасная мишень.

– Включи радио, – попросила Батур, – тихо у тебя, как в могиле.

Зазвучала музыка. РЫБКИН вернулся к зеркалу. Леа смотрела ему в затылок. Требовалось совершить короткое и очень простое движение.

Сейчас я сделаю это.

Она вдруг представила забрызганное кровью трюмо.

Ладони ее увлажнились.

Он молчал и слегка притоптывал ногой в такт музыке. Леа посмотрела в зеркало, где было его отражение.

Пальцы Рывкина самозабвенно терзали подбородок. Леа наблюдала, как два указательных нащупывали прыщ, сжали. Прыщ лопнул. Журналистку передернуло. Если бы он видел ее в этот момент, то прекратил бы свое занятие. Однако он не видел ничего.

"Беретта" описала дугу в воздухе и уставилась Рывкину в затылок.

В последний миг он обернулся. Глаза его округлились. Он быстро сунул руку за пазуху, и тогда Батур выстрелила.

Первая пуля угодила ему в подбородок. РЫБКИН взмахнул руками, словно отгонял осу. Пуля калибра 6,35 не всегда убивает наповал.

Второй выстрел разорвал ему грудь. Шатаясь, он сделал несколько шагов к Леа.

До боли закусив губу, она расстреляла оставшиеся патроны ему в живот, почти в упор, подряд, один за другим. РЫБКИН рухнул так, словно из него разом выдернули все кости.

Леа замерла, прислушиваясь. Она боялась криков и топота ног в коридоре. Но все было тихо. Пороховой дым плавал в воздухе. Пахло стреляными гильзами.

Батур прошла в переднюю и заперла дверь изнутри.

Потом вернулась и села, пока в гостиничном холле станет достаточно многолюдно. Близость мертвеца ее не беспокоила.

Наконец пришло время. Сняв плащ и парик, она запихала их обратно в пакет. Потом вышла в коридор, заперла номер Рывкина и вышвырнула ключ в окно.

Пешком спустилась вниз. Никто не обратил на нее внимания, когда она выходила.

Через полчаса Леа стояла у двери своей квартиры.

Доставая ключ, она вдруг увидела, что замок не заперт.

На миг ей захотелось убежать отсюда. Преодолев искушение, Леа толкнула дверь.

– Эй! – позвала она. – Вы здесь?

Никто не отозвался. Квартира была пуста.

Настроение было как в детстве, перед началом летних каникул. Нынче ночью они улетают.

Кончится кошмар целого месяца. Ридан полагал, что через год-полтора он сможет вернуться в страну.

От скуки он занялся осмотром квартиры. В передней на вешалке висел женский плащ, дождевик, похожий на гидрокостюм, несколько закрытых чехлов для одежды.

В углу Ридан заметил темно-синюю плотную мужскую куртку с капюшоном.

Подойдя к окну, он глянул вниз. Дождь прекратился, на улице появились прохожие. Ридан обернулся, посмотрел на Нину. В куртке, с накинутым капюшоном, можно будет рискнуть. Едва он об этом подумал, как желание выйти стало непреодолимым.

Куртка оказалась тесноватой. Натянув ее кое-как, Ридан вернулся в гостиную.

– Что такое? -Орт непонимающе уставилась на него.

– Я собираюсь прогуляться.

– Это еще зачем?

– Бог его знает. Мне хочется. Думаю, это безопасно. Я надвину капюшон и стану похожим на монаха. Вот так. Похоже?

– Очень. – Она нахмурилась. – Не понимаю, для чего тебе это понадобилось?

– Я обязательно объясню, когда пойму сам. Не волнуйся, я ненадолго.

Отвыкший от одиночества, Ридан с удовольствием бродил по знакомым улицам Ганьо; привычные места в ненастье выглядели слегка необычно, словно бы он попал в параллельный мир, очень близкий, но все же чужой. В чем заключалась та странность, Ридан понять не мог и не пытался. Ему хотелось сохранить волновавшее его ощущение.

Чужая куртка в действительности была не столь надежной, как выглядела. Мало-помалу его стал пробирать озноб. Неподалеку располагалась забегаловка, в которой раньше неплохо кормили.

Здесь было уютно и тепло, но шумно. Ридан выбрал столик подальше. Заказал жареного цыпленка и кружку портера. Он потягивал пиво в ожидании еды, лениво щурясь на посетителей. Им овладело чувство безопасности. В царившей здесь суете никому не было до него дела.

Внезапно он поймал чей-то украдкой брошенный взгляд. Он насторожился, но тут же подумал, что становится похожим на рефлексирующих богатых пациентов, на которых вдосталь нагляделся в больнице.

Принесли цыпленка. Он впился в него зубами, словно никогда не ел ничего более вкусного. Он отрывал и глотал большие куски, запивая их пивом. С каждой минутой Ридану все более нравилось здесь.

Кто-то опустился за его столик. Мельком взглянув, Ван отвернулся, не обнаружив ничего интересного. Он поднял руку, подзывая официанта.

– Уже собираетесь?

Ридан нахмурился. Он не был любителем кабацких знакомств. Буркнув что-то, он сердито посмотрел на соседа.

Перед ним сидел субъект лет под пятьдесят, плешивый, с большим крючковатым носом. Похоже, он уже набрался. Белки глаз его покраснели. Багрового цвета уши торчали в стороны почти под прямым углом.

Созерцание этой физиономии не сделало Ридана более благодушным. Он отвернулся.

Подошел официант и поставил перед ним новую кружку.

– Пока не уходите, значит. – Мужчина замолчал, словно прислушиваясь, и вдруг сказал: -Человека убить сможете?

Ридан поставил кружку.

– Запросто. Затем и пришел. Сейчас и напарник явится.

– Напарник не нужен, -серьезно сказал мужчина. – Две тысячи.

Ван поморщился:

– Ну хватит. Пересядьте.

– Две тысячи, – повторил мужчина, напрягая голос, потому что бармен за стойкой врубил свою стереосистему.

Взяв салфетку, Ридан вытер губы, потом пальцы.

Потом швырнул салфетку на стол. Ему очень не хотелось скандала.

– Вы думаете, у меня нет таких денег? – спросил мужчина. – У меня есть такие деньги.

– Мне наплевать, есть у вас деньги или нет. Мне наплевать на ваши шутки и на вас тоже. Убирайтесь, я никого не приглашал за свой столик.

– Так вы не ждете напарника? – Мужчина отчего-то обрадовался.

Ридан поднял голову, испытывая страстное желание врезать ему по физиономии. Он понял, что отвязаться ему не удастся. Едва не скрежеща зубами, он поднялся.

– В Палекастро вы были в другой одежде и загорелый, – сказал незнакомец, – но я вас все-таки узнал, хотя и не сразу.

Не говоря ни слова, Ридан поднялся, бросив на стол несколько монет, и направился к выходу. Сердце его колотилось. Он прошел мимо бармена, удивленно посмотревшего на него, мимо улыбавшегося на бегу официанта и толкнул вращающуюся дверь.

Сказать, что на улице сделалось холоднее, – значит ничего не сказать. В первую секунду Ван буквально обмер. Он натянул капюшон и, наклонив голову, двинулся по тротуару. Он не торопился.

На первом перекрестке Ридан свернул. Он увидел арку с приоткрытыми чугунными воротами. Шагнув, укрылся за ними, спиной прислонившись к холодной металлической стойке.

Ждать пришлось недолго. Послышались шаги. Незнакомец почти бежал, засунув руки в карманы и втянув в плечи непокрытую голову.

Когда он поравнялся с аркой, Ридан вышел навстречу. Схватив за отвороты плаща, он рывком швырнул его за ворота.

– Вот что, ублюдок, – прошипел Ридан, приблизив лицо, – ты мне сейчас все расскажешь.

– Хах... хра... – сдавленно прохрипел тот, – дышать... дайте...

Ридан ослабил пальцы.

– Вы... -задыхаясь, со свистом сказал мужчина, -вы работаете против Бюро, я знаю. Бог весть почему, но вы против них, и это главное. – Он перевел дух. – А я их ненавижу.

– Кто вы?! -бешено выкрикнул Ридан. -Кто?!

– Антон... Разумов... Мне есть что рассказать. Это было бы удобнее в кафе... ну что ж. Я сам виноват...

Ридан встряхнул его:

– Кто послал?

– Ник-кто, – ответил Разумов, лязгнув зубами. – Я увидел вас случайно. Я сразу подумал...

– Подумал?

– Что вы сможете... я сам уже не гожусь... вот слушайте...

Он говорил быстро и захлебывался при этом слюной. Ридан внимал, переминаясь с ноги на ногу. Он не верил ни единому слову, но решил выслушать до конца.

Он не знал еще, что делать с этим человеком, который, скорее всего, был шпионом.

История же оказалась такова.

Он был дэволюром. Примерно пять лет назад Бюро сделало для него прогноз. По данным выходило, что от брака с женщиной, на которой Антон собирался жениться, должен родиться известный в прошлом мировой чемпион реслинга Антонио Иоки. (Невеста Разумова была американкой японского происхождения.) Заключили брак. Родился мальчик. Однако никаких задатков спортивного гения в нем не угадывалось.

Ему шел шестой год, и родители стали опасаться, что Бюро, как говорится, дало маху. И тут явился его представитель. Точнее, представительница.

Она долго объясняла родителям о тонкостях воспитания таких сложных натур, как их сын, и под конец предложила отдать его в частный пансион, субсидируемый Бюро. На время.

Родители наотрез отказались. Эмиссар Бюро откланялась, а через два месяца ребенок исчез.

Разумов был убежден, что его сына похитило Бюро.

Однако доказательств не было. Он обращался к властям и даже беседовал с директором местного филиала. Все без толку. Директор утверждал, что у них нет и не было агента с внешностью, которую описал Разумов.

Шло время. Однако Антон оставался уверен, что сын жив. Он продолжал поиски на свой страх и риск.

Единственной нитью была женщина, навестившая их тогда. Он разыскивал ее. Безрезультатно, но недавно ему попалась фотография спасенных после катастрофы "Принцессы". На ней он узнал похитительницу.

– Я ношу снимок с собой, – сказал Разумов, роясь в нагрудном кармане. – Теперь я всегда ношу его с собой. – Он извлек закатанную в пленку мятую газетную вырезку и показал Ридану.

Три человека были сфотографированы на фоне перевернутой шлюпки. Двое молодых мужчин с чеканными лицами располагались по бокам, в центре, положив руки на их плечи, весело смотрела в объектив светловолосая улыбающаяся женщина.

Это была Леа Батур.

Если бы Разумов показал ему говорящее яйцо или морскую свинку с гениталиями племенного быка, Ридан не был бы поражен сильнее. Он уставился на фотографию, не в силах оторвать взгляд. Разумов говорил еще что-то, наконец смысл последних слов дошел до сознания.

– Я видел ее в этом городе. Я выследил ее. Надо поймать, надо пытать эту женщину. Вы сумеете? Надо вырвать у нее, где находится мой мальчик! Вы сможете? Я заплачу вам деньги, две тысячи -все, что у меня есть...

Ридан развернулся и вышел из-под арки. Ледяные иголки коснулись его лица. Сзади раздалось: – Постойте! Умоляю, не уходите!

Рука злополучного клиента Бюро схватила его за одежду. Ридан рванулся, и капюшон проклятой куртки остался в руке у Разумова. Нагнув голову, Ван двинулся прочь. Он шел быстро, не обращая внимания на редких прохожих, испуганно шарахавшихся от него, на мутные лужи под ногами, на свист и удары ветра. Он почти бежал, слыша за спиной отчаянные крики, которые постепенно стихали.

На перекрестке Ридан едва увернулся от грузовика, выпрыгнул буквально из-под автобуса и оказался на другой стороне. Он успел сделать несколько шагов. Позади раздался железный лязг, вопль тормозов. Он обернулся.

Несколько человек обступило тело, неподвижно лежавшее на мокром черном асфальте. Ридан остановился. Он не сомневался, кто там лежит. Он хотел и не мог уйти.

Ридан подошел и стал возле.

Заднее колесо грузовой платформы трейлера покоилось на том, что минуту назад вмещало в себе мозг Антона Разумова. Все, что было ниже шеи, осталось совершенно неповрежденным, и в этом заключалась какая-то возмутительная несправедливость. Ридан заметил в намертво стиснутом кулаке прозрачную пластиковую упаковку. Он наклонился и вытащил из нее фотографию. В суматохе никто не обратил на это внимание.

Где-то неподалеку застонала полицейская сирена.

Ближе, ближе... Ридан стал осторожно проталкиваться назад.

Машина остановилась почти у него за спиной. Двое в черных дождевиках выбрались из нее. Расталкивая зевак, они приблизились. В полицейском автомобиле остался водитель. Ван стоял к нему спиной. Чтобы уйти, было необходимо развернуться. Помедлив, Ридан решился. Не идти же пятясь, в самом деле. Он тронул куртку там, где недавно был капюшон, и выругался сквозь зубы.

Не торопясь он повернулся к машине и медленно направился прочь. Краем глаза увидел бледное жесткое лицо полицейского за рулем. Ван прошел несколько шагов. Сзади вдруг донесся возглас. И Ридан не выдержал.

Он обернулся. Против воли, совершенно против воли.

Полицейский смотрел на него!

Встретив его взгляд, фараон коротко и совершенно недвусмысленно махнул рукой. Лицо его оставалось спокойным, но в глазах было нечто, заставившее Ридана отбросить иллюзии.

Несомненно, его опознали. Улицы были пусты, и спасти сейчас Ридана могло только чудо. Хотя до сих пор удача благоволила ему.

Он стиснул зубы и побежал. Полицейский, казалось, только того дожидался. Взвыл стартер, и его машина рванулась следом.

Ридан мчался так, как не бегал ни разу в жизни. Он понимал, что подобен петуху, спасающемуся от паровоза по рельсам. Шанс давала только какая-нибудь подворотня. Но мимо проносились лишь ярко освещенные витрины небольших магазинов.

Сирена взвыла прямо над ухом. Он вздрогнул и метнулся к ближайшей двери, влетел внутрь и стремительно огляделся.

То было довольно объемное помещение. Большую часть его занимали стеллажи, уставленные электрическими светильниками. Здесь же висели бесчисленных форм зеркала. В дальнем конце послышался скрип и приоткрылась внутренняя дверь. Ридан метнулся за ближайший стеллаж.

В торговом зале возник здоровенный детина с черной нечесаной бородой и в черной футболке навыпуск.

На бедрах, совсем не по погоде, болтались шорты. Он вошел и замер, озираясь.

– Эй! – неуверенно крикнул бородатый, почесывая брюхо. – Кто здесь?

Входная дверь в этот миг распахнулась, и в магазин ворвался полицейский. В руке полицейский сжимал револьвер. Заметив бородатого, он мигом навел на него оружие.

– Ты что?! -завопил тот, отступая. -А ну-ка убери свою пушку!

– Где он? -сипло вопросил человек в форме.

– Кто? – Бородатый изумленно огляделся и двинулся к стеллажам. От того места, где скорчился Ридан, его отделяло несколько метров.

Ван приподнялся. Стараясь не шуметь, он отступил вглубь. Бородатый прошел совсем рядом. Ридан слышал его астматические вздохи. Он пригнулся, прячась за невысоким столиком. У него затеплилась надежда, что удастся обмануть полицейского.