355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Тарковский » Ностальгия » Текст книги (страница 7)
Ностальгия
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 07:12

Текст книги "Ностальгия"


Автор книги: Андрей Тарковский


Соавторы: Паола Волкова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Глава четвертая
СТАТЬ САМИМ СОБОЙ

От года смерти Андрея Тарковского отсчитано более двадцати лет. Это время целой человеческой жизни – от рождения до возмужания. Целое поколение со дня смерти – это много. Но имя в сочетании Андрей Тарковский знают все. Потребность культуры в нем огромна. Новым смыслом наполняются его ленты, и уже не помнят того прочтения, которое открывалось нам, людям его поколения.

Пока его кинематографическая поэзия неисчерпаема. Границу века XXI Андрей перешагнул, не заметив. И «новый Дант» пока не склоняется к листу и не ставит слово на пустое место. [35]35
  Перифраз стихотворения Иосифа Бродского «Похороны Бобо». «И новый Дант склоняется к листу / и на пустое место ставит слово»


[Закрыть]

Андрей был поэтом и философом. Его герои – художники прошлого или современники – обитали в едином многомерном пространстве сознания, природы и Бога, детали и космоса, изображение которого посильно лишь искусству и более ничему; художнику и более никому.

Его жизнь и смерть прописаны и прочерчены той же рукой, что и судьба Иосифа Бродского, как бы ни были различны они между собой. В эту книгу, что самое главное, вошли произведения, написанные самим Тарковским, биография его древнего рода и жизнь семьи, воспоминания современников.

Никакая книга о художнике не равна художнику, но без таких описаний пространство вокруг имени становится со временем совершенно пустым.

Большой корабль был спущен на воду советским школьником Андреем Тарковским, потомком дагестанских шамхалов и сыном русского поэта, в 1961 году. Размера и водоизмещения судна не знал он сам – не знаем и мы. Но это не простой корабль, и плавание у него долгое, и нам не дано знать ни пристани, ни образа того, кто много-много времени спустя все еще будет называться именем Андрея Тарковского.

Паола Волкова

«Но из декабря

Брошусь к Вам, живущим

Вне календаря,

Наравне с грядущим».

Арсении Тарковский

«И во всех зеркалах отразился».

Анна Ахматова

«Состояние творчества есть

состояние сновидения, когда

ты вдруг, повинуясь неизвестной

необходимости, поджигаешь свой дом…»

Марина Цветаева
I

«Состояние творчества есть состояние наваждения. Что – то, кто-то в тебя вселяется, твоя рука исполнитель – не тебя, а ТОГО. Кто он? То, что через тебя хочет быть» [36]36
  М. Цветаева. Световой ливень. М., 2001, с. 121


[Закрыть]
.

Они оба были поэтами: отец и сын. Отец писал стихи. Сын создал поэтическую форму в кинематографе. Его фильмы бессмысленно пересказывать, и, подобно поэзии, они всякий раз выстраиваются в нас заново.

В серой, бесцветной жути утра ли, вечера ли кружились в воздухе и падали на мокрый асфальт, перемешиваясь с каким-то строительным мусором, листы бумаги. Кружился, оседая где попало, бывший когда-то связным, а теперь утративший смысл текст. Все обесценивалось. Люди метались, плакали, застывали соляными столбами. Наступала немота. Такой мы увидели с экранов ТВ картину трагедии в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года. И вспомнился точно такой же эпизод трансового состояния Александра в «Жертвоприношении». Обе картинки совпали. Тарковский мог бы сказать подобно булгаковскому Мастеру:

«Угадал. Как я угадал». Только в эпизоде «Жертвы» была лестница, подобная той, что написана в картине Леонардо «Поклонение волхвов», и тоже ведущая «в никуда». Эрланд Иозефсон (исполнитель роли Александра) в беседе 13 декабря 1989 года вспоминал:

«Наконец он нашел место… но это был не мост, а лестница… Самое удивительное, что камеру на съемках этой сцены поставили в 10 метрах от того места, где впоследствии убили Улофа Пальме. Такая удивительная вещь… А тогда я спросил Тарковского: «Почему мы снимаем именно здесь?» Он ответил: «Потому что именно здесь рано или поздно произойдет какая-нибудь катастрофа»».

Нет нужды логически обосновывать феноменальность художника. Это память-знание, пра-память с пред-знанием. «И не надо мне летать на Ту,чтобы где угодно очутиться – одолеть любую высоту».

При поступлении во ВГИК (1954) Андрей написал автобиографию. Это первое письменное, официальное осмысление своей биографии как творческой.

«Отец мой – Тарковский Арсений Александрович, поэт, переводчик, член Союза, советских писателей, инвалид Отечественной войны, орденоносец».

«Музыке я учился в районной музыкальной школе Ленинского района г. Москвы, живописи – в Художественной школе 1905 г.».

«В течение учебы я участвовал в школьной самодеятельности (затем и в институтской). Играл роли Нецветаева в пьесе Барянова «На той стороне», графа Ламперти в пьесе Петрова «Остров мира», Левко в «Майской ночи» и другие, менее значительные. В 1951 г. я поступил в Институт востоковедения, где проучился полтора года…» И далее: «…Однако во время обучения я часто думал о том, что несколько поспешно сделал выбор своей профессии. Я недостаточно знал еще жизнь».

И, заметьте, ни слова о вступлении в комсомол или общественной работе, т. е. о том, что принято было писать в начале 50-х годов. Много позднее, в Берлине в 1973 году, в беседе с Германом Херлинхаузом Тарковский объяснил свой уход из института.

«В 1952-м, кажется… поступил в Институт востоковедения, полтора года там проучился и ушел – в ужасе от той профессии. Я понял, что не буду заниматься этим никогда в жизни. Дело в том, что занятие арабским языком было настолько мучительным, лишенным какого бы то ни было чувства для меня. Поскольку странный язык очень. Там грамматические формы образуются математическим путем» [37]37
  Киноведческие записки, 1992, № 14, с. 34


[Закрыть]
.

Занятие, лишенное чувства, «математический путь» – его путь лежал в прямо противоположном направлении. Но ничего из упомянутого в той автобиографии не обронилось в дальнейшем пути. Ни музыка, ни живопись, ни Восток, ни поиски «другого языка». «Меня сильно увлек кинематограф, литература, а главное – люди нашей страны, ее природа и жизнь». Завершается этот удивительный документ такими словами: «Сейчас мною овладела мечта стать хорошим режиссером советского кино». Мечта его исполнилась, и цену заплатил соответственно с лихвой.

После ухода в 1953 году из Института востоковедения, по настоянию Марии Ивановны (чтоб не болтался) Андрей зачислился коллектором на работу в Институт Нигризол‍то и уехал на год в экспедицию в Туруханский край. «Год я работал в экспедиции в тайге, прошел сотни километров.

Экспедиции я обязан многими интересными впечатлениями. Все это укрепило меня в желании стать кинорежиссером» («Автобиография»). В экспедиции Андрей вел записи, делал зарисовки сибирских пейзажей и не подозревал, что восьмьюдесятью годами раньше его дед Александр Карлович Тарковский, ссыльный народоволец Туруханского края, тоже в этих местах вел записи своих наблюдений.

В эту же экспедицию старшим техником-дозиметристом поехал сотрудник института Анатолий Александрович Белкин. Он вел дневник экспедиции, в которой работали 22 человека. Андрей, «щупленький и очень подвижный молодой человек», привлекал внимание неординарностью. Кроме того, он был совершенно бесстрашен, образован, играл на гитаре, притом замкнут и дистанцирован.

«Мы – Андрей, Леонид и я – решили втроем осмотреть все красоты этого необыкновенного заповедника. Это было как в сказке. Не доходя до первой горы Слон, начинался подъем, заросший лесом, в основном лиственницей. Кругом нагромождения огромных гранитных валунов. На одном из таких валунов, на который мь| с большим усилием взобрались, мы сфотографировались (у Андрея был свой фотоаппарат). Наконец мы дошли до первой ступени для восхождения на гору Слон. Конечно, экипировка у нас не альпинистская, только у Андрея на ногах здоровые ботинки на толстой подошве (заграничного производства). Дошли до половины подъема, и тут первое препятствие. Надо пройти метра три на безопасный подъем, прижавшись животом и обхватив руками выступ, по маленькому карнизу. Мы с Леонидом отказываемся от этой опасной затеи. Андрей снял свои модные ботинки и сумел пройти этот опасный участок. Через несколько минут он был уже на вершине».

К слову сказать, в это время была амнистия после смерти Сталина. В крае было неспокойно. У Андрея украли все его вещи, включая фотоаппарат и легендарные заграничные ботинки». Записки об Андрее фрагментарны, т. к. они работали в разных группах.

«С Андреем я встретился 10 сентября уже в Туруханске. Он со своей группой прибыл в Туруханск немного раньше. После работы в тайге мы все мечтали сходить в баню и хорошенько отмыться. После бани мы с Андреем решили посмотреть, как проходят выборы в местные Советы. Выборы проводились в небольшом деревянном доме. В помещении небольшая сцена, на сцене пианино, на противоположной стороне сцены за ширмой был устроен буфет. Под руководством массовика-затейника были танцы под радиолу. Мы после работы в тайге выглядели не лучшим образом: рваные телогрейки, резиновые сапоги, заросшие щеки. Андрей невозмутимо подошел к массовику и прошептал что-то на ушко. После чего массовик поднялся на сцену, выключил радиолу и объявил, что сейчас выступит гость из Москвы Андрей Тарковский. Для меня это было очень неожиданно и в тб же время интересно, с чем он выступит, в каком жанре. Андрей взошел на сцену, снял свою телогрейку, небрежно бросил ее в угол сцены, подошел к пианино, пальчиками пробежал по всей клавиатуре, как бы проверяя ее, сел на стул и стал играть. Я не могу оценить его профессионализм как музыканта, но я понял, что Андрей разносторонне образованный человек. Андрей исполнял попурри из мелодий Лещенко, Утесова, современные танцевальные мелодии тех лет. Никто не танцевал. Все слушали с интересом и вниманием гостя из Москвы Андрея Тарковского. Импровизированный концерт длился минут 30, когда Андрей кончил, раздались горячие аплодисменты. Вот так закончилось знакомство с местными выборами».

Позже по впечатлениям туруханской экспедиции была написана вступительная работа во ВГИК «Концентрат», которую он потом переделал и ставил на сценической площадке.

В июле 1954 года Андрей сдал экзамены и был принят в Институт кинематографии на режиссерский факультет в мастерскую Михаила Ильича Ромма. Среди 15 зачисленных абитуриентов были Василий Шукшин, Юлий Файт, Дина Мусатова (впоследствии она сняла документальный фильм «Три Андрея»), Владимир Китайский, политэмигрантка из Греции Мария Бейку, Александр Гордон, Ирма Рауш. На втором курсе в группу пришел Александр Митта. В разных вариантах ходил анекдот о том, что приемная комиссия, горячо поздравив Ромма с удачным набором, просила двоих не зачислять: бандита и пижона. Нетрудно догадаться, что первым был Шукшин, вторым – Тарковский.

Ромм потом напишет: «Опытный педагог всегда знает, что, если в мастерской два-три очень ярких, талантливых человека, мастерская в порядке».

Невозможно переоценить значение личности Ромма для тех, кто пришел во ВГИК в послевоенные годы в военных шинелях. Его авторитет был абсолютным. Автор фильмов «Пышка» (1934), «Ленин в Октябре», «Ленин в 1918 году» был наделен особой витальной силой, обаянием, способностью к обновлению. Он был современником любого поколения своих учеников. И в 1962 году снял «Девять дней одного года» и «Обыкновенный фашизм» в 1966 году. Как режиссер он шел от классики к дерзанию, т. е. не обычным, а обратным путем. Ромм учил их профессии, человеческому достоинству, порядочности. Он выручал в житейской нужде и отстаивал, закрывал бесстрашно в иных непогодах. Для Андрея же был надежной защитой, хорошо понимая его талантливость и сложный нрав.

Ростоцкий, Теодор Вульфович, Григорий Чухрай, Марлен Хуциев. Всего за два года, 1955–1956, было снято около пятидесяти новых фильмов. В 1957 году Михаил Калатозов с Сергеем Урусевским сняли «Летят журавли», а Я. Сегель с Л. Кулиджановым – «Дом, в котором я живу». Триумф в Каннах ленты «Летят журавли» был всемирным. Сергей Урусевский назван лучшим оператором мира. Приходило новое поколение художников, театральных режиссеров, поэтов. И среди них были фронтовики. Например, Эрнст Неизвестный, Виктор Некрасов, Давид Самойлов, Борис Слуцкий, Булат Окуджава. Началась смена поколений, смена вех. Новые идеи – новый язык. Еще начало «оттепели». Еще только-только… Начала оживать творческая жизнь в стране после долгой отделенности, обделенности и абсолютного незнания того, что вокруг. Так что Андрей вопреки мнению многих не появился гомункулусом из реторты алхимика. Но на первых курсах был тем, кто сам себя еще до конца не знал, но о нем уже давно знали боги.

Студенческая жизнь шла своим чередом, по-разному складывались судьбы однокурсников. Многие вспоминают талантливого, нежного поэта, человека будто с содранной кожей Владимира Китайского. Он был лидером на первых курсах, работал с Геной Шпаликовым и так же, как и он покончил с собой. Гречанка Мария Бейку в соавторстве с Александром Гордоном и Андреем снимала первый курсовой фильм по рассказу Хемингуэя «Убийцы». Супермен с бородой и в свитере толстой вязки. Он был кумиром, легендой целого поколения. Но после «Убийц» Мария, как режиссер больше не работала. Она уехала на родину и стала тем первым человеком, который связал греческую и русскую культуры через связь культур:новый Театр на Таганке, «Современник», многие другие. Неоднократно устраивала в Афинах просмотры фильмов Андрея. По сей день она свято чтит Андрея, Ирму, всех друзей своей молодости.

После «Убийц» Александр Гордон с Андреем Тарковским снимали картину о курских подрывниках «Сегодня увольнения не будет», именно в той картине впервые снялся в кино ленинградский актер Олег Борисов.

В 1957 году Андрей женился на однокурснице – строгой, немногословной, талантливой, красивой Ирме Рауш. В 1962 году у них родился сын Арсений, названный именем деда. По стопам родителей он предусмотрительно не пошел, а стал ученым, врачом-хирургом.

Еще с первых появлений в доме «на Щипке» Мария Ивановна отметила свое сходство с Ирмой. Это сходство обсуждается в фильме «Зеркало», и не случайно Маргарита Терехова играет две роли: Матери и Натальи (жены героя). Игра зеркал. Любовь к обоим похожим и разным, и невозможность обрести гармонию отношений. Сейчас, когда Ирма Яковлевна стала старше, она еще больше похожа на Марию Ивановну.

Ирма Рауш-Тарковская – режиссер детского кино, писатель, актриса. У Андрея она снялась дважды: в роли Матери в «Ивановом детстве» и в роли Дурочки в «Андрее Рублеве». Она единственная из плеяды актеров Тарковского, кто был удостоен высокой международной награды «Хрустальная звезда» французской Академии театра и киноискусств. Тарковский назвал ее своей идеальной актрисой. Но в дальнейшем, увы, они разошлись, разошлись и их творческие судьбы в кино.

Поженившись, Андрей с Ирмой стали жить самостоятельно, то снимая комнаты, то ненадолго возвращаясь. Но период жизни «на Щипке» закончился. А через некоторое время в дом переехал Саша Гордон, который стал мужем сестры Андрея – Марины.

Учебную практику Андрей с молодой женой проходил на Одесской киностудии вместе с Василием Шукшиным. Вася особенно дружил с Ирмой. Они хорошо понимали друг друга, что для обоих было редкостью. Актерский талант Шукшина был к тому времени широко признан ВГИКом. Впервые Шукшин появился на экране в «Убийцах» по Хемингуэю, где герой, лежа на кровати в ожидании убийц, курит и гасит о стену окурки. Тем временем в Одессе готовился к съемкам фильма «Два Федора» Марлена Мартыновича Хуциева. Компания подружилась с уже известным режиссером. Все дружно переживали кинопробы Шукшина на роль Федора-старшего. Он снялся в фильме, и это была его первая большая актерская работа.

Жизнь меж тем становилась судьбой. Ромм познакомил Тарковского со своим студентом следующего набора Андреем Кончаловским. В 1959 году они стали соавторами, единомышленниками, творческим тандемом. Совместно написали сценарий дипломной работы Андрея «Каток и скрипка», снятый на «Мосфильме» в I960 году. Память сохранила телефонный разговор с моей подругой Аней Мартинсон, работавшей на фильме художником. Она сказала, что будет работать с Тарковским на фильме «Каток и скрипка». Имя мы уже знали. «Кино Тарковского» еще не было, но была широкая известность: личность, поведение, пижонство, собственный стиль. Ясно было: он – настоящее и будущее и на самом острие времени. Она регулярно информировала меня о ходе съемок. Оператором был Вадим Юсов. Это уникальный триумвират. На первом просмотре поразило необычное световое пространство, раскрепощенность, раздвинутость, ощущение свободы. Каток покрывал новым асфальтом улицы, поднимались вверх небоскребы. «Здравствуй, новая жизнь!» Но особенно врезались в память фрагменты, не связанные с развитием сюжета. Помноженное на самое себя изображение в витрине в осколках зеркал и зеркало, отражающее лицо маленького мальчика, внимательно изучающего себя. Некий лишний «элемент», без которого фильм теряет загадочность, тайну, глубину. («По мне в поэзии все быть должно некстати – не так, как у людей».)

Года три назад в Дрездене, во время выставки, устроители просили показать «Каток и скрипку». Обсуждение после просмотра возникло спонтанно, и речь шла только о человеческой драме. Финал – не встреча юного скрипача и водителя катка. Неожиданный, трагический, ибо непоправимый, финал эмоционально поразил закаленный во всех современных зрительских баталиях зал, и никто не говорил о зеркалах, дроблении, свете… В первом, вовсе не наивном фильме уже был Тарковский. Он не любил фильм «Каток и скрипка», но таков факт. Появился режиссер Тарковский вместе с поклонниками и недоброжелателями.

II

«Завершился целый цикл жизни. Завершился процесс, который можно назвать самоопределением. Процесс этот состоял из обучения во ВГИКе, из работы над дипломной короткометражкой и, наконец, из восьмимесячного труда над первым большим фильмом».

Так в 1964 году в разгаре работы над картиной «Страсти по Андрею» осмысливает Тарковский первый этап творческой жизни, названный циклом самоопределения, куда входит «Иваново детство». Фильм, завоевавший признание и «Золотого льва» Сан-Марко.

«Я позвонил Арсению, поздравил, – вспоминает Ростислав Николаевич Юренев. – Он отвечал с нескрываемой грустью: «Значит, тебе понравилось-то, что натворил мой мальчик? Да и мне, не скрою, тоже понравилось. Только боюсь, как бы ему не вышел боком этот лев, не оказался бы змием или драконом. Да и не загордился бы Андрей. Впрочем, ты знаешь, как меня всю жизнь это самое «признание» обходило… Так пусть хоть ему…»».

Андрей не загордился, как видно из его жизни. А вот «признания» и «змиев с драконами» хватило с лихвой.

Возможность снять первый полнометражный фильм пришла случайно, но, как писали в старину, «судьба приходит в обличье случая». На «Мосфильме» был закрыт фильм по повести В. Богомолова «Иван». Сценарий писал М. Папава, режиссер Эдуард Абалов. Обсуждение отснятого материала повергло членов художественного совета в уныние, и съемки были приостановлены, а деньги из бюджета меж тем потрачены. И тут помог Ромм. «Со мной советовались, кому можно было бы поручить с остатком денег и в очень короткий срок сделать ее заново или закончить то, что начато. Я порекомендовал Тарковского. Тарковский прочитал повесть и уже через несколько дней сказал:

– Мне пришло в голову решение картины. Если студия и объединение пойдут на это, я буду снимать, если нет – мне там делать нечего.

Я спросил его:

– В чем твое решение?

Он говорит:

– Иван видит сны. Что ему снится? Ему снится та жизнь, которой он лишен, обыкновенное детство. В снах должно быть обыкновенное счастливое детство. В жизни – та страшная нелепость, которая происходит, когда ребенок вынужден воевать.

Как видите, решенце картины излагается буквально в двух строках, занимает всего несколько секунд» [38]38
  М. Ромм. «Один из лучших. Мир и фильмы А. Тарковского». М., 1991, с. 340


[Закрыть]
.

Андрей полностью сменил весь творческий состав съемочной группы. Сложился тот, который перекочевал на «Страсти по Андрею». Сценарий писали А. Кончаловский и А. Тарковский. Оператор В. Юсов. Композитор Вячеслав Овчинников.

Запущен фильм в августе 1961 года, а в августе 1962 года подписан акт о приемке. Фильм получил первую категорию, а на премьере в Доме кино Михаил Ильич Ромм сказал: «Запомните это имя». Потом был Венецианский фестиваль. Неожиданный шок. Гран-при фестиваля «Золотой лев Сан-Марко». Головокружительный успех фильма и молодого Андрея Тарковского. Потом «золото» сыпалось и сыпалось на международных фестивалях. Андрей путешествовал но миру, ездил в Индию. Всюду признание, шум, успех. На том Венецианском фестивале по секции детских и юношеских фильмов за фильм «Мальчик и голубь» получил первую премию Андрей Михалков-Кончаловский. Его путь не только сценариста, но и кинорежиссера тоже начался в 1962 году.

Однако триумф триумфом, а начальство в Москве не дремало. Уже упомянутый Р. Н. Юренев вспоминает, как он получил повестку с требованием явиться в зал Московского горкома КПСС и там секретарь по идеологии сделал доклад, в котором обрушился на «Иваново детство». Он говорил о мистике, пацифизме, клевете в картине на героическую отечественную войну. После доклада Юренев, по его признанию, хотел удрать домой, но тут его встретил бледный Михаил Ильич Ромм. «Куда вы? Подождите, должен выступать Тарковский».

Выглядывая из монументальной кафедры, Андрей казался совсем юным, худеньким, беззащитным. Но речь свою начал спокойно, подчеркивая вежливостью свое человеческое достоинство. Только временами нервно подергивал своей тонкой шеей». Андрей говорил, что не считает картину идеальной и, возможно, при дальнейшей над ней работе многое переделал бы. «Но что в картине изменить нельзя, так это глубокой любви к родине, к памяти погибших героев войны, неколебимой уверенности в духовной красоте человека».

Время идет, но картина не старится. Иначе расставляются акценты. «Иваново детство» (как и все последующие работы режиссера) имеет широкий радиус действия.

Фильм больше того, о чем он рассказывает. Уже в 1964 году Андрей писал:

«…что меня взволновало до глубины души, это характер мальчишки. Он сразу представился мне как разрушенный, сдвинутый войной со своей нормальной оси». Маленький мальчик, потерявший детство в одну секунду. Его жизнь раскололась на сновидение, т. е. то, что было до войны и участие в войне, что тоже «не реальность». Отмщение за мать, за погасший свет, за отнятый смех. Можно сказать, что «содранность кожи», напряженная сверхчувствительность, недетская развитость свойственны «Ивану снов», так же как «Ивану-разведчику». Просто резко поменялись полюса, жизнь опрокинулась. Дети – герои всех фильмов Андрея Тарковского. Но это дети особенные. Их внутренний мир богат и не наивен, он развит от раннего детства. «Ребенок – это прежде всего эстет: он реагирует на внешность, на видимость, на очертания формы> [39]39
  Иосиф Бродский. «Поклониться тени», С-Пб., 2001, с. 33


[Закрыть]
. И в этом смысле «дети его кинематографа» автопортретны его памяти о себе. В них тайна его детского мира, снов детства. «Все сны (их четыре) связаны вполне конкретными ассоциациями. Первый сон, например, весь от начала до конца, вплоть до реплики «Мама, там кукушка!» – одно из первых воспоминаний моего детства».

И если сны – это прошлое, то военная реальность – «тот свет».

Здесь Стикс, который переходит в последний раз Иван; странно хлопающая дверь в никуда. Разрушенная стена церкви, не утратившая лика Богородицы – покровительницы России.

Березовую рощу нашли в Подмосковье. Вадим Юсов рассказывает о съемках эпизода поцелуя надо рвом. «Мы, например, сделали специальное приспособление, чтобы снять кадр, когда Холин целует Машу над окопом: мы с камерой совершаем движение со дна окопа, практически из-под земли, до уровня глаз человека уже над окопом». И далее: «Иногда зрителю интересна и техника, но у Андрея это иначе – смысл сильнее техники, она как бы поглощается». О том же эпизоде Тарковский писал, что этот эпизод – ассоциация со строкой «есть упоение в бою и бездны мрачной на краю». А от рощи «попахивало чумой». Вадим Юсов своим талантом профессионала и изобретательностью умел воплотить поэтико-мифологический мир Тарковского.

Эпизод с патефоном, книгой Дюрера и битвой Ивана с невидимыми врагами снят резко экспрессионистично, в максимальном напряжении светотени. Атмосфера не реального, но и не сна. Наваждение битвы. Битвы Архангела Михаила с Сатаной. Юный воин уже не в единоборстве отмщения фашистам за мать. Он видится юным Воином-Михаилом в единоборстве с Тьмой, поглощающей свет. Свет и тьма, рай и ад и путь, соединяющий оба пространства, – колодец. Из бездны колодца мы видим светлые лица – лики Сына и Матери. Иван протягивает руки к звезде, странным оптическим обманом сияющей на черной поверхности воды (в отличие от прозрачной чистой в ведре). Именно в эту секунду мир переворачивается, опрокидываясь «тем светом» (войной). Кончилось не детство – а сама жизнь. У Ивана нет «светлого будущего», и в Суворовское училище он не хочет. Отмстив, он переплывает Стикс.

Тонкой, тонкой нитью сплетается поэтическая ассоциация ксилографией Дюрера. Иван часть, вернее, сопричастность миру вечного «Апокалипсиса». «Рыцарь, дьявол и смерть» – так может быть назван фильм.

«Говоря о поэзии, я не воспринимаю ее как жанр. Поэзия – это мироощущение, особый характер отношения к действительности.

В этом случае поэзия становится философией, которая руководит человеком всю жизнь» [40]40
  А. Тарковский. Мосфильм. «Говорят режиссеры». 1964


[Закрыть]
.

Фильм «Иваново детство» уже был формой, найденной Тарковским, его почерком, его миром, «философией, которая руководит человеком всю жизнь».

На дворе стоял 1962 год. Тарковский не только определил свой путь, назвал громко свое имя, свою связь плоть от плоти Арсения Александровича и Марии Ивановны, но и определенно был современником, лидером 60-х. Свобода самосознания, свобода в выборе стиля одежды, манеры поведения, друзей, взглядов. Мир сконцентрировался на улице Горького, в отрезке между кафе «Националь» и рестораном ВТО.

В сентябре 1962 года министр культуры Екатерина Фурцева поздравляет студию с победой («Иваново детство»). Кадр из фильма на стене почета студии «Мосфильм» рядом с классиками советского кино. Андрей с Ирмой получают собственную квартиру у Курского вокзала. Мебели нет, зато свое жилье, стены, крыша.

В Манеже рядом с кафе «Националь», открылась выставка «30 лет МОСХа». Первые работы «второго авангарда». Здесь Павел Никонов, Владимир Попков и только с диплома Эрик Булатов и многие, многие другие. Здесь и классики МОСХа, и даже (!) Роберт Фальк с дразнящей «бубновалетной» обнаженной. Трудящиеся, как всегда, возмущены. В декабре, 12-го числа, пожаловал со свитой сам Никита Сергеевич, и произошла историческая встреча «партии и правительства» с молодыми художниками. Знаменитый разговор об искусстве на уровне нецензурной лексики с Эрнстом Неизвестным по поводу его бронзовой серии «Война – это». «А Вы откуда, молодой человек?» – «Я? Из лагеря», – ответил художник Юло Соостер. Затем в 1963 году – эпохальная встреча правительства с интеллигенцией.

В марте 1963 года в Голубой зал Кремля Никита Сергеевич Хрущев и члены Политбюро пригласили интеллигенцию. До этого началась травля Виктора Некрасова и старого уже Эренбурга. М. И. Ромм и Г. Н. Чухрай – докладчики. Докладчики не нравятся. Андрей Вознесенский читает стихи.

Хрущев: Мыпредложили Пастернаку, чтобы он уехал. Хотите, завтра получите паспорт, уезжайте к чертовой бабушке, поезжайте туда, к своим.

Вознесенский: Ярусский поэт. Зачем мне уезжать?

Хрущев: Ишь ты, какие! Думаете, что Сталин умер… Мы хотим знать, кто с нами, кто против нас. Никакой оттепели. Или лето, или мороз [41]41
  Андрей Вознесенский. «На виртуальном ветру». М., 1998


[Закрыть]
.

В этом же ряду и упомянутый разнос на Ильинке «Иванова детства». Все это отнюдь не безобидно и касалось не только Тарковского. Пришло время «напомнить» интеллигенции в очередной раз, где ее место.

В ноябре 1963 года в газете «Вечерний Ленинград» статья «Окололитературный трутень» о поэте Иосифе Бродском. Поэта судят за тунеядство. «Очевидно, надо перестать нянчиться с окололитературным тунеядцем. Пусть окололитературные бездельники получат самый резкий отпор». В феврале 1964 года Бродский был осужден, арестован и сослан (общий исторический привет от товарища Жданова). Когда, много лет спустя, будущего Нобелевского лауреата спросили о судебном процессе, он ответил как поэт: «Это было настолько менее важно, чем история с Мариной – все мои душевные силы ушли, чтобы справиться с этим несчастьем». Мудрая Анна Андреевна Ахматова смотрела дальше всех и после оглашения приговора изрекла: «Какую биографию делают нашему рыжему!» Это был трагифарс, и довольно страшный. Все тот же тон, та же лексика, та же агрессия. «Момент выпадения из культуры», – как скажет потом Мераб Мамардашвили.

1965 год – своего рода веха. Процесс над Андреем Синявским и Юлием Даниэлем. Оба были осуждены за публикации за рубежом.

Андрей Данатович Синявский был одной из самых приметных фигур новой культурной жизни Москвы. Сотрудник Института мировой литературы, специалист по литературе и поэзии рубежа двух столетий, уже тогда занимался древнерусским искусством и писал книгу «Земля и небо в древнерусском искусстве». Ему Андрей Тарковский и Андрон Кончаловский принесли для консультации один из вариантов сценария «Андрей Рублев». В доме Синявского впервые стали записывать на пленку магнитофона «Днепр-2» песни Владимира Высоцкого (его студента по Школе-студии МХАТ). Там, на Хлебном, 7, была одна из главных «московских кухонь», наши подлинные «университеты».

Мы опускаем здесь такое событие, как расправу над Борисом Пастернаком, стыд и позор отечественной культуры. Тяжбу математика Есенина-Вольпйна с неким Колосовым и журналом «Огонек» по поводу недостойных публикаций о Маяковском и многое другое.

Но, однако, не все так однозначно. Параллельно этим событиям в 1964 году вахтанговские выпускники Юрия Петровича Любимова представили спектакль по пьесе Бертольда Брехта «Добрый человек из Сезуана» и получили студийный театр, будущую «Таганку». Познав гонения и славу, Любимов остается руководителем театра по сей день. Театр на Таганке – целая эпоха в жизни нашей культуры, нашей страны. Другой театр, «театр как мир».

III

В апреле 1965 года на «Мосфильме» в Творческом объединении писателей и киноработников был запущен в производство под руководством А. Алова и Вл. Наумова фильм «Страсти по Андрею». Режиссер Андрей Тарковский. Сценарий Михалков-Кончаловский и Тарковский – два Андрея – писали с 1962 года.

Директор картины Тамара Георгиевна Огородникова вспоминает, что трудности начались с первого дня. «Пришлось дать письменную расписку, что мы уложимся в миллион рублей, выбросив Куликовскую битву. И после этого нас запустили».

Первые кадры мы снимали 14–15 апреля 1965 года. Между Владимиром и Суздалем: такая маленькая деревенька, и там банька, полотнища белого холста всюду лежали. Первый съемочный день был началом «Колокольной ямы» (художники Черняев, Новодережкин, Воронков). Оператор – В. Юсов. Композитор – Вяч. Овчинников. О составе творческой группы хотелось бы сказать несколько слов, потому что без той особой атмосферы, которая сложилась внутри всего коллектива, такой фильм снять было невозможно. Монтажер Людмила Фейгинова работала с Андреем от «Иванова детства» до «Сталкера». Звукооператор – жена Вадима Юсова Инна Зеленцова, ассистент режиссера Марина Волович, художники комбинированных съемок Павел Сафонов и Оксана Казакова, режиссер Иван Петров. Труд самозабвенный, не говоря уже – высокопрофессиональный. Они остались до конца преданными друзьями Андрея. О костюмах к фильму, созданных художником Лидией Нови, следует писать отдельно, как, впрочем, о том, что значит для Тарковского костюм как образ в мельчайших своих деталях».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю