Текст книги "Охотничий пес (СИ)"

Автор книги: Андрей Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

   – И все же, – снова попыталась завязать разговор Ханна. – Я хотела вас кое о чем спросить.

   – О моей хозяйке, нес ха им уни кету раса... Мадам умерла сегодня ночью, – сказала она грустно, похоже, она любила свою хозяйку.

   – Ну... не совсем, – сконфузилась Ханна. – Вы убили ее только недавно.

   – Каше мулл тут, – резко сказала альвейга. – Она умерла, когда перевоплотилась, это была уже не она, нить ее разума оборвалась, перестав быть частью единого узора мировой паутины разумов миллиардов человеческих детей и таких как мы. Хотя пауки давно уже нашептывали мне дату свершения ее чудовищной метаморфозы, но я не могла сказать, что грядет беда, ибо хозяйка уговорила меня молчать, и я молчала, но не молчала лишь о том, что ощущала, как ее сын жаждет, чтобы хозяйка поскорее умерла от болезни. Он не хотел, чтоб ее лечили, тогда сюда приходил еще другой врач. Мадам не слушала, она в нем души не чаяла. Но потом... да ша каше ля мул тут... потом пришел второй врач, он ругал хозяйку и заставлял ее пить кровь, а кровь была его.

   – Что же случилось ночью?

   – Они, связанные паутиной данного ее сыну обещания пришли убить мадам, но она уже не была мадам, она была не собой. Она выпила их кровь и впала в дрему, я пряталась до тех пор, пока во дворец не приехал ее отвратительный сынок...

   – Эй, не смей так говорить о Леопольде Хонканен! – пригрозил пальцем командир.

   – Я могу, и буду так говорить, – звонко зашипела она на него.

   – Кто, скажите же, кто был тем, кто заставлял ее пить кровь и ругал ее? – спросила Ханна в нетерпении.

   – Он приходил сюда каждый месяц во тьме, чтобы его не увидели, – сказала она. – И он приходил всегда в разной одежде, но у него были такие синие круглые очки.

* * *

   Огонь врывался в коричнево-черное от дыма небо, очерчивая здание КМШ нимбом оранжевых языков. Пожарище ревело, точно гигантский левиафан, жадно снедая на пути любую материю и сотню жизней. Над горой почерневших башен и крыш висел огромный пожарный дирижабль, от него подобно хоботкам бражников или ног-ходулей тянулись к самой Занюшке бежевые шланги, сосущие воду с помощью мехамагического насоса. Там на борту дирижабля баки с речной водой сразу же засыпались специальными химикатами для тушения магического огня, затем воду сбрасывали вниз молочным маревом падающих капель.

   Они стояли в стороне, Иен, Збынек, Марк, Ханна, детектив-инспектор и даже Эрвик, наблюдая страшную картину. Что-то полыхнуло с новой силой, верно, пламя добралось до магической лаборатории. Внизу собрались успевшие эвакуироваться студенты, сторожа и профессора, но не всем удалось выбраться, многих разбушевавшееся полымя удержало в узилище чернявых стен, дыма и глодающего мясо до кости жара. Запахи гари, приторной лакрицы, медово-горького пота, жженой травы, дерева и человеческой кожи ударяли Иену в чувствительный нос, заставляя прослезиться от пощипывания в глазах. Никто не слышал их криков, тех, кто находился сейчас там, их загораживал вой огня.

   Произошел сильнейший взрыв где-то в северном крыле школы, раскидав мошкару щепок и каменной крошки.

   – Смотрите! – попытался перекричать гул пожарища Маркус, показывая куда-то в ту сторону, где произошел взрыв.

   Там, сквозь пики оранжевых языков пламени, пробираясь наружу, колыхало голубое зарево, а затем вверх, разбрасывая огненные искры по сторонам как из воды взметнулось полупрозрачное существо, напоминающее змея с оленьими рогами, усами сома и когтями исполинского орла. Оно выныривало из огненной пучины и снова, описав дугу, кидалось в ад, хлыстнув ослепительно-белой бородой. Рогатый червяк с сияющим кругом ореола на верблюжьей голове поедал огонь перед собой как траву, освобождая дорогу толпе магов. Змей касался когтистыми лапами оранжевой стены пожара, пламя становилось холодного голубого цвета, и уже не жгло, давая веренице магов выбежать на улицу. А затем из чрева дьявольского огня вышла девушка с кипенно-белыми кудрями, жестикулирующая своему магическому покровителю, защитнику и воплощению силы Исхода. Аннабель продолжала помогать тушить огненный шторм, ее дух мифологического дракона выписывал в воздухе удивительные кульбиты над крышами маговской школы.

   Мысли о магах-Исходах разбудили в Иене мысли о предателе Ласло.

   Сейчас сверхчувствительный нос Иена атаковало уймище запахов, он не мог учуять след Ласло, задавленный всем этим месивом гари, жженой земли, химикатов и лакрицы, а потому он нагнулся к черному псу и нашептал ему:

   – Возьми след Ласло, и я... – на мгновение он заколебался, но все-таки сказал это: – Я дам тебе съесть его душу.

   Пес возбужденно залаял, маша хвостом.

   Збынек вынюхал запах Ласло до Медицинского корпуса магов, подойдя к которому, Иен тоже ощутил его зловонный дух. Ворвавшись в рабочий кабинет Гурдун, охотники обнаружили ее мертвой, в кабинете был бардак, стол перевернут, каждый шкафчик открыт и перерыт вдоль и поперек. Гурдун была переломана, как почти год назад в ночь летнего солнцестояния были переломаны жертвы игрушки для реконструкции будущего, а значит, Ласло прибегнул к реконструктору, чтобы сбежать никем незамеченным из Каннескара. В противном случае ему не зачем было бы убивать тетраконклавку таким способом, если он хотел скрыть правду.

   Мозг Гурдун был не поврежден, и это еще давало возможность опросить ее.

   – Можете начинать, – кивнул Иен, маг-спиритуалист повернул рычажки на панельке спиритической доски.

   Это была деревянная дощечка, похороненная под ворохом разноцветных проводков-червей, поставленная на неглубокий аквариум, заполненный пузырящейся от жара водой. Маг ввернул в небольшую нишу жертвенника, увитого змеями силовых кабелей, тотем, и завершил пальцем функциональный круг на грани аквариума свиной кровью.

   – Отойдите, пожалуйста, назад, – сухо попросил маг, не смотря на секретарца. – Ваш иммунитет к магии создает фоновый шум.

   Иен тотчас подчинился и отступил, за его спиной стояли, затаив дыхание, апотекарь, Ханна, детектив и командир Экзархасской гардианы. Маг произнес колдовскую литанию, функциональный круг налился синевой. Ровно минуту ничего не происходило, маг крутил глянцевитый диск на дощечке с выгравированными в нем рвами сигилов, пока в верхушке тотема не забрезжило зарево, затем в воздухе прошлась неуловимая рябь, сформировался полупрозрачный туман, и скоро туман сложился в человеческий силуэт в мантии в серых тонах. Ее мертвенно-бледная кожа лоснилась, жидкие пряди волос налипали на лоб из-под кипенной шапочки.

   – Маршак?.. – произнесла она загробным голосом, отраженным эхом.

   – Так точно, Гурдун, – констатировал он. – Боюсь, вы уже мертвы, но вы еще можете нам очень помочь, думаю, вы знаете в чем.

   – Вот оно значит, как обернулось... – прошептала она, не обращаясь ни к кому.

   – Мне очень жаль, но у нас мало времени.

   Она взглянула на него безынтересным взглядом.

   – Я сочувствую, Маршак, – только сказала она. – Я была неправа. Он говорил нам, что мы делаем все правильно, что это ради нашего блага, а я была так глупа.

   – Кто говорил? Ласло? – осведомился он, она непонятливо воззрилась на него.

   – Нет-нет, – она отрицательно покачала головой. – Он назвал себя Желтым Королем.

   Король?

   Тот самый?

   Этого не могло быть, думал Иен, ведь сейчас он находился под специальной охраной в артефактории тайной полиции.

   – Он никогда не показывал своего лица, был всегда в уродливой железной маске. Он был очень убедителен, но сейчас я понимаю, что ошибалась на его счет, и мне жаль, что я участвовала в этом. Я и двое других тетраконклавцев, Джонатан Ил и Микаелян Бродвей, мы с лета прошлого года помогали магам-освободителям, отправляли им юных магов и водили за нос Ласло. Мы не знали, зачем им были нужны маги, мы думали, они готовят из них армию восстания. Однако они создавали под городом бесов для кровавой бойни ради кровавой бойни... Бессмысленные смерти, чтобы люди возненавидели нас еще больше. Не это была наша цель, мы хотели помочь революционерам, чтобы у нас появился шанс на свободную жизнь без унижений с желтушными тряпками цвета презренного металла, этих запретов на брак... мы как будто народ низшего сорта. Мы все-таки люди, не фермерский скор, хотим, чтобы к нам относились не как к животным! Но... мы ошиблись.

   – Вы врете. Вы не могли так думать, если каждый юноша и девушка из танатологов и эскулапов, которых вы отправляли отступникам, скоро оказывались в речных каналах, умершие от передозировки дурманом.

   – Мы отправляли им гораздо больше магов, чем находили мертвецов в речке. Почти половина из них возвращалась в ряды лицензированных магов, чтобы вести пропаганду ихнастроений. Мы полагали, они убивали тех, кто перетрусил и пытался бежать, а прежде их иссушали, чтобы питать какое-то оружие, которое помогло бы нам окончательно победить деспотию экзархасского режима.

   – Пожалуйста, тиа Кар. Ласло уходит, у нас мало времени.

   – Ласло? – удивленно уставилась она. – Он не знал о наших связях с революцией.

   Никакого проку от общения с призраком Гурдун не было. Иен знал, что Ласло был тут, тем не менее, она продолжала доказывать, что не видела его с начала месяца, когда он помогал чистке города от прокоптусов, и что он не имел отношения к их с отступниками замыслам. Однако Иен-то знал, что она либо врет, либо не знает чего-то сама: он чуял его индивидуальный запах в затхлом воздухе кабинета. Двоих других тетраконклавцев нашли мертвыми в их же апартаментах в общежитии для магов: Джонатан Ил был утоплен в собственной ванне, а Микаелян Бродвей вообще повесился, и, судя по запаху, уже неделю как назад. Возвращаться в город за Волчонком Иен решил после того, как кто-то из гардов сообщил Эрвику, что из черты Каннескара, который уже месяц находится под оцеплением флота, вылетел армированный цеппелин, и он не имел разрешения на вылет.

   Попытка связаться с дирижаблем вообще ничего не дала, и охотникам нужно было начать погоню за злостным отступником. Военные пытались сбить цеппелин, но риск, что он упадет на город и убьет кучу людей и Иных, был велик.

   С высоты птичьего полета, выглянув сквозь косое окно иллюминатора, Иен заметил, как все еще полыхает кострище на месте Каннескарской маговской школы, и рябящую от людских голов линию побережья у поднятых разводных мостов на остров "Адель-ленд", к которому доступ был закрыт еще больше полугода назад. Это были демонстранты, они не могли никак успокоиться, и каждый новый акт агрессии со стороны отступников только поддавал жару их недовольству полыхающему как пожар. Охотники оставили воздушное пространство Каннескара на легковесном дирижабле класса "Эфир", который был гораздо мельче и быстрее похищенного Ласло цеппелина.

   Нагой черно-коричневый лес лежал под ними, раскинувшийся на многие километры от мегаполиса.

   Они летели, выжимая из толстобрюхого светляка с гелием, весь потенциал скорости. Магической машиной управлялся экипаж из шестерых кудесников-инженеров и одного рулевого. Тем временем, охотники с детективом-инспектором, командиром Эрвиком, его цепными псами гардами, Волчонком и магом Ульрихом, который непонятно на кой черт увязался за Лоренсеном, сидели в салоне в напряжении. Хуже всех пришлось Марку, ему было тошно с того момента, как он ступил на борт, ну а сейчас его попросту лихорадило, и никакая концентрация алкоголя ему не помогала побороть стародавний страх полетов.

   За половину дня полета они преодолели несколько фермерских аграриев и городок с населением не более ста тысяч голов под названием Йель, известный вкуснейшим пивом из красной смородины. Когда они добрались до обширной оливковой рощи, находящейся во владении какого-то весьма зажиточного аристократического дома, впереди замаячила крохотная черная точка на лилово-алом хосте неба набрякшего овцами облаков.

   – Мы должны сбить его раньше, пока он сам не начнет нас обстреливать из орудий, – предложил командир гардов. – Корабль класса "Кашалот" хорошо вооружен, но чтобы он мог нас атаковать, ему потребуется развернуться боком, а мы имеем вихревой якорь, что дает нам преимущество во времени. Мы атакуем их в лоб.

   Они нагнали огромный черный дирижабль с торчащими дулами пушек из отверстий обоих бортов. За его хвостищем тянулся трен выхлопов от сожженной в печах магической пыли, отдающей запахом курева, лакричных конфет и пара воды. Иен почувствовал, как внизу его пищевода жалко поскребся желудок. Вблизи дирижабль напоминал огромного черно-зеленого жука с белоперым гербовым имперским грифоном на корпусе. Еще минут пятнадцать они приближались к вражескому кораблю, рассекая килем небеса и лоскутки блудных облаков с ревом и завыванием ветра, пока к ним на полном ходу разворачивалась черная неповоротливая громада.

   В этот момент "Эфир" встретил цеппелина залпом вихревого якоря.

   Из-под алюминиевого киля с оглушительным свистом вылетел ослепительный луч с шаром света. Луч троса описал в воздухе полукруг, и взятая в узду кроха-звезда понеслась к земной тверди, затем остановилась и стала возвращаться обратно как йо-йо.

   Вернув полыхающий белым якорь в лоно якорной пушки, маг, дал залп в массивную цель еще раз, но опять промахнулся, и, описав дугу, похожий на рыболовную снасть якорь понесся вниз к оливковой роще кометой. Сияние пунцового солнца стремительно сползло с неба и укрылось за облачной гардиной. Когда "Эфир" подошел к "Кашалоту" вплотную, Иен увидел чудовищного кита-воздухоплавателя в брызгающих зайчиками от последних солнечных лучей заклепках и железных ребрах его скелета. Он хлебал своим бушпритом клубящийся облаками воздух и накренился на правый борт, смотря на суденышко с левого дулами-колоколами пушек. Прогремел выстрел, и вихревой якорь вошел в корму.

   Последовала кратковременная вспышка и будто бы звуки сгинули на мгновение, а затем вихревое поле скомкало точно бумагу кусок обшивки в крохотную точку. Еще один удачный выстрел, и цеппелин лишился одного плавника-стабилизатора, а следом и всего остального хвостового оперения.

   В этот самый момент, кит решил ответить им.

   Из всех дул пушек-колоколов разом вылетели лучевые ножи, накрыв борт ядовито-розовой завесой магического пороха, и град световых лезвий продырявил баллон с газом "Эфира". Последовал взрыв, огонь разлетелся по воздуху щупальцами, маг же за якорной пушкой успел сделать последний выстрел и угодил прямо в баллон противника, а дальше нажал на язычок сброса, и луч троса оторвался и расплескался шустрыми искорками.

   Высвободилось вихревое поле, хватив половину вражеского корабля.

* * *

   Иен очнулся на влажной почве уже, когда напустились поздние сумерки.

   Он поднялся на локте и попытался сфокусировать свой взгляд хоть на чем-нибудь, в ушах стоял бестолковый галдеж. Долбящую уши звенящую тишину в одночасье разорвала каша шумов и криков. В лилово-фиолетовое небо языки догорающих баллона и парашюта дирижабля, пузырящегося наружу из-за хлестких потоков жаркого дыхания пожарища, и сваленных олив выстреливали мошкару желтых искр. Ульрих, бегал от одного раненого к другому, стараясь остановить кровотечение или попросту облегчить навалившуюся на их черепные коробки оглушительную боль. Двое магов, четверо цепных псов гардианы и еще рулевой были мертвы, их расквашенные тела лежали неподалеку бесформенной горой, как небрежно сваленные окровавленные тюки.

   Ульрих действовал умело и не волновался, он вынул из-за пазухи кожаный кошель с ампулами белково-глюкозного состава и вкалывал его раненым одноразовыми шприцами. Обтягивая подневольных пациентов ментальной плеврой, он впадал в кратковременный транс, угрожающе нашептывая заклинания, словом ускорял их, "пациентов", метаболизм, перемещая по сосудам питательную субстанцию в ткани, создавая им запас строительного материала для ремонта поврежденных мест. Он быстро-быстро жестикулировал пальцами, спаивал разорванные мышцы, раздробленные кости и раздавленные внутренности, и шил невидимыми ниточками клетку за клеткой. Опаловый амулет на его вздымающейся груди сиял, сосредоточивая вокруг ауру магических кварков, коих он касался энергетическими щупами своего мутировавшего мозга и направлял туда, куда ему хотелось, окрашивая их знакомым только Иену лакричным следом.

   Иен оглянулся и обнаружил, что Збынек, Маркус, кинокефал, детектив-инспектор, Эрвик и Ханна в порядке, хотя апотекаря еще накручивало от воздушной болезни.

   Иен подошел к ним, прихрамывая от ноющей боли в ноге.

   – Живы? – спросил он их.

   – Живы, живы, – прохрипел Лоренсен.

   – У тебя кровь, – ворчливо констатировал апотекарь, завязав марлевый бинт на руку в мельчайших порезах.

   Иен прикоснулся к своему кровоточащему лбу и вытянул руку вперед, безынтересно разглядывая пятна крови на своих пальцах.

   – Ничего. Мы должны пойти на место крушения дирижабля. У нас есть поддержка?

   – Да, – сказал командир Эрвик. – Еще четверо моих подопечных, и я, и детектив, мы в состоянии биться, в случае чего.

   – Тогда, нам нужно смочить вашу амуницию противомагическим маслом, и пойдем. Нам нельзя терять времени, где упала бандура?

   – Вон там, к северу, – махнул рукой Лоренсен. – В километре где-то.

   Скоро они отправились туда по жуткой колее расколоченной почвы к горящему пузу половины "Кашалота". Смрадную душу Ласло Фога Иен ощущал отчетливо. Маг стоял на возвышенности, на куске армированного каркаса, так похожего на громадную раковину или окаменелые ребра великана, где отчетливо виднелся закоптившийся грифон на серо-чернявом фоне. За спиной мага огненная гора угрожающе указывало в небо ослепительно-желтыми наконечниками языков, посылая Богу жирно-масленые башни зловонного чада и сажи.

   – Ласло! – Иен закричал ему, взяв на прицел своего золоченого револьвера.

   Маг смотрел сквозь прорези в уродливой железной маске с канавами узора по форме улыбающегося черепа, какие рисуют маарские дети на сладостях праздника мертвых. Его желтые моли-духи летали вокруг встревоженным роем, наползая на складки черно-серого плаща и торчащей из-под маски копны бороды. Ласло разнял руки и вскинул их вверх и из шторма пламени за его спиной посыпали золотые искры, это были крошечные моли, духи-защитники, олицетворяющие чудовищную силу мага-Исхода. Лукавые бабочки разрубали трясущийся от жара воздух, и собирались в кружащий шалый хоровод огненного торнадо.

   Каждый застрелял в мага намоченными маслами пулями.

   Ханна стреляла из пистолетов Анны, Иен из своего револьвера, Лоренсен из своего, командир гардов отдал своим приказ стрелять из винтовок. Выстрелы долбили им уши, но пули застывали перед Ласло в воздухе, будто застрявшие в невидимой стене.

   И даже... золоченые.

   Одним неуловимым движением пальцев в лилово-черных перчатках Ласло взорвал в руках юношей гардов их винтовки, ударило запахами пороха и сожженной кожи. Кое-кто из них лежал на влажной от кровяного дождя почве и все еще ерзал, как сжатая в пальцах гусеница. Эрвик долго не простоял, Ласло выпустил все заставшие перед ним пули прямо в него. Его кричащий алым мундир стал еще краснее, и Бенгт упал мешком с кирпичами. Ханна и Маркус пытались, заползя за кусок дирижабля, бросаться метками, но Фог легко их обращал бабочками серо-черного пепла.

   Маг устремил в них телекинетический хлыст и разрезал пополам их жалкое укрытие, заставив Марка и Ханну разбежаться в разные стороны. Иен расслышал девчачий вскрик, обернулся и увидел, что неофитка упала наземь. Очередной удар невидимого хлыста возле него, и черно-бурая земля взметнулась вверх клоками комьев. Ласло неотрывно глядел на Иена, тот, как загипнотизированный, смотрел на него. Ласло бросил в его сторону дробь желтых молей, они врезались в его нуллифицирующую ауру, распадаясь зернышками по сторонам, но их натиск был настолько мощен, что он свалился на спину и протащился по земле, вырубая в ней колею.

   Короткий вздох вырвался из его легких. Эрнст прятался все это время корабельными обломками, беззвучно бормоча молитву.

   Иен нужно было подойти к Ласло поближе. Это увидел детектив-инспектор и кивнул ему. Он выбежал из укрытия и побежал в лоб к Исходу, и тот отвлекся на него достаточно, чтобы Иену хватило времени подбежать к нему с другой стороны. Когда он ударил Эрнста телекинезом, забросив детектива-инспектора тряпичной куклой в рощу олив, Иен был уже рядом с Ласло лицом к лицу.

   Маг-Исход обрушился телекинетический волной на его пустотный пузырь, соскочил с армированного куска дирижабля и пропал в стене костища. Поднявшись на ноги одним скачком, Иен окидывал взглядом поле боя, оценивая потери: Марк осматривал Ханну, она была без сознания, кинокефал находился с ними. Лоренсен лежал бездыханным где-то там под бархатистым покрывалом напустившейся ночи.

   Охотник подозвал черного пса и поспешил за Фогом, никому не сказав.

   Отойдя от места крушения и поля боя подальше, он увидел: оливковая роща сплошь устлана разорванными мутно-серыми телами людей... нет, это были вовсе не люди. Иен наклонился к одному, перевернул и обнаружил, что у него совсем не было лица, сплошная ровная поверхность кожи на шарообразной голове.

   Гомункулы.

   Похоже, Ласло имел в слугах не только фанатиков да тетраконклавцев. Иен двигался быстро навстречу магу, тот убежал довольно-таки далеко, а у охотника еще поскуливала нога. Он повернулся и видел, что горящие обломки войскового судна отсюда смотрелись как оранжево-желтое пятно. Скоро Иен напоролся на одинокий сарай посреди обширного оливкового поля. Он подошел к этому сараю, в полной мере ощущая запахи трухи, жука-короеда, бочек с ядохимикатами против всяческой тли, и, разумеется, запах лакрицы и дух Ласло. Он легонько толкнул дверь вперед и оказался в затхлой комнатушке, в королевстве свалявшейся пыли и стародавней паутины, которую давным-давно покинул паук, и увидел сгорбленную фигуру мага в молитвенной позе в окружении пуха, пылищи и фекалий крыс и едва слышно бормотал:

   -...Первоотец, сжалься над презренным рабом своим, меченным презренной печатью Родителя лжи, ибо каюсь я в грехах и проклятущей крови своей...

   Иен вошел, сжав вспотевшими пальцами револьвер, а Збынек вбежал за ним.

   Из-за тучи лениво выползла полукруглая луна, ее желтовато-серый свет вошел через окошко сарая и отбросил на пол полупрозрачную тень мага, окаймив его сиянием лучей. Дверь за Иеном с визгливым стоном закрылась, будто подхваченная дуновением ветра, и Ласло замолчал на полуслове. Насупилась злобная тишина, нарушаемая лишь ритмичным стуком таинственного механизма внутри магического гексаэдра.

   Квантовый реконструктор Олдеринга безучастно валялся возле Ласло.

   – Ты пришел за мной, – не поворачиваясь, тихо пророкотал он.

   – Зачем? – спросил только Иен, напряженно впялившись в его спину.

   – Я не понимаю о чем ты, – не понял он.

   – Зачем ты все это затеял? – спросил Иен, не отрывая от него окаменелого взгляда.

   Он медленно повернулся, на его лице была та самая маска.

   – Затем же, зачем ты работаешь государственным охотником на магов, – сказал он. – Чтобы сделать мир лучше.

   – Какой смысл во всех этих убийствах? Радикальным магам это не поможет, мы уже почти всех их отловили и предали земле, а кроме того, столько людей погибло, и все для чего? Чьему миру от этого стало лучше?

   – Твоему миру, мы оба же живем в одном, – засмеялся он из-под маски.

   Он поднял скелетообразную руку, высвобожденную из перчатки, и снял железную маску, являя еще больше постаревшего Ласло.

   – Причем здесь Желтый Король, Ласло? Ты работаешь на него?

   – Бога ради, – он снова засмеялся, а затем закашлялся. – Конечно, нет. Я ни на кого не работаю. Король... – это только такое амплуа, с которым соглашались отступники по старой привычке. Маска – это только маска, а имя, вот в нем и кроется настоящая магия. Я помню Желтого Короля, и в нем не было ничего такого, чем стоило бы восхищаться, не подумай, что я проникся его туполобым амбициям! Однако это самое банальное прозвище весьма глубоко засело в головах магов вольнодумцев, слыхавших о Наристском деле. Мне были нужны последователи, и я решил остановиться на приверженцах Магос Теус. Ими та так легко манипулировать! Большинство из них – люди, задавленные несправедливостью жизни. Я тщательно выбирал из них тех, кому хватит мотивации и жажды убивать, чтобы пройти до конца.

   – Уж не в Орлике ты их всех насобирал? Тобсен Хенсен и Элиаш Мессарош.

   – Так и есть. После того скандального инцидента в шахтах, когда местные власти не пожелали разгрести завалы, в шахтерском городке осталось много недовольных магов. И им не важно, что власти оставили умирать не только магов, но и шахтеров, у которых, к слову, были семьи. Но для них это стало личным оскорблением. Видишь ли, из-за законов, запрещающих магам быть нормальными людьми – создавать семьи и иметь иную судьбу, а не заниматься старящей магией для блага ими ненавистного государства, многие из них начинают считать всех немагов своими врагами, а весь свой магический род единственной семьей, которая у них есть.

   – Они должны понимать, что не являются простыми людьми. Для непростых людей – непростая судьба. Все просто.

   – Не думаю, что многие из них это понимают так же, как и ты. Ты же знаешь, маги психически неустойчивый народ из-за всех тех несчастий и бед, что пробуждают в них магическую силу. Они слабы, а я бил по самым слабым из них, чтобы переманить на свою сторону. Моя природа Исхода помогла добиться их расположения с меньшими усилиями с моей стороны. Они сами пошли за мной, блудные овцы, и я стал их пастором. Но знали бы они, в чем заключался мой план. Если бы они знали, то не пошли бы за мной, будь я, хоть дважды и трижды Исходом.

   – И в чем же он заключался? – спросил Иен нетерпеливым тоном.

   – Уничтожить магию на корню.

   Иен так и встал, открывая рот, как рыба, вытащенная из воды на жгучий песок.

   – Это началось еще давным-давно. Я разрабатывал и корректировал план годами, а сама эта идея воткнулась мне в мозг еще задолго до этого дня в возрасте шестнадцати лет. Однако если тебе интересна вся история от начала и до конца...

   Иену вовсе не была интересна истории его жизни, но, похоже, что он жаждал кому-то ее рассказать, так сказать, исповедоваться перед смертью.

   – Я родился в семье знаменитого стеклодува восьмым ребенком, и с самого начала, как это происходит со всеми, кому предначертано стать Исходом, меня преследовали они, несчастья, болезни и смерти родных. Это... проклятье, это не дар. Ты рождаешься ни в чем еще не виноватый, но судьба пытается поломать тебя с младенчества, чтобы когда-то в будущем ты окончательно сдался всей боли и дал дорогу губительной силе магии. Это несправедливо. Во время родов умерла моя мать, затем мои братья и сестры, все один за другим умерли в корчах от чумы, холеры, лихорадки, оспы, полиомиелита, лейкемии и простой простуды. Какое немыслимое совпадение, верно? Они умирали каждый год, и к восьми годам я остался единственным ребенком в семье. На следующий год, – продолжил он. – Когда должен был умереть и я, я так не умер, и отец решил, что это настоящее чудо. Моя мать была религиозна, и она вынудила отца принять марианскую веру, но до моего восьмого дня рождения он в Бога не верил, хотя все также учил всех своих детей догматам церкви, как завещала его почившая подруга сердца. Я всегда задавался одним вопросом – почему я? Все мои братья и сестры, их было семеро, и они не могли вырасти в великих людей? Почему мое превращение стоило всех этих оборванных судеб? К моему девятому дню рождения отец повесился, не выдержав груза горя, и я остался сиротой. Так я попал в детский дом и пробыл там около семи лет, до того судьбоносного пожара. В приюте, что носил громкое название "Орфанаж" в честь домарианской богини-матери я выдерживал издевки от ребят постарше. Дети, они и так одни из самых свирепых и жестоких существ в мире, а сироты и тем паче. Тот пожар охватил детский дом, и все, кто там находился в тот момент и сладостно спали в своих кроватях, умерли, захлебнувшись дымом, кроме одного шестнадцатилетнего подростка.

   – Тебя.

   – Во мне пробудилась чудовищная сила, но мне удалось ее взять под свой контроль самостоятельно. Местный ауто-да-фер, я не помню его имени, взял меня с собой и отвел в маговскую школу, и скоро я начал свое обучение длинною всего в четыре года, за которые я с легкостью освоил все четыре тетракласса. Все дело в том, Иен, что выучить теорию, комплекс магических формул и литаний не так сложно. Скажем так, после табуирования всех запрещенных практик, лицензированным магам остались жалкие огрызки магических знаний. Большая часть обычных магов не в состоянии освоить практическое применение всех тетраклассов, лишь потому, что у них не хватает внутренних сил. Я получил мантию и лицензирование и для начала выбрал стезю армейского мага. Я надеялся, что смогу так помочь человечеству, сражаясь с врагами империи и обеспечивая безопасность ее народа. Так я хотел расплатиться за свой проклятый дар, сделать хоть что-то полезное.

   – И что же пошло не так?

   – Участия в боях, в которых я мог убивать неугодных государству, приносили мне истинное удовлетворение и удовольствие. Разлитая кровь ударяла по моему мозгу какой-то жуткой эйфорией, моя магия от этого только росла, и когда я понял, что причина моего неземного наслаждения лишь в этом, меня пробрало до костей отвращение к самому себе. Я ушел с флота, чтобы начать другую войну, войну против истинного врага человечества – магов и присоединился к Цельнометаллической стерве. Отвращение к моим собратьям у меня от тех событий в Наристске лишь умножилось. Я окончательно осознал, что должен покончить с этим уродством, и проклинал себя за то, что сам являлся магом.

   – Ты шутишь? – не выдержал Иен. – Магия – это то, что подарило нашему обществу небывалое развитие и магическую медицину. Магия вырвала дегенеративное общество из узилища средневековых варварских устоев...

   – Магия – опасная субстанция, пронизывающая наш мир со дня его сотворения из ничего, будь то Первоотцом милосердным, по обыкновенной случайности или непонятной нам космологической закономерности, плевать. Магия – зло, она вредна для всего живого. Там, где есть магические аномалии, не растет трава, и не виден свет солнца, только хаос и немыслимые чудовища из ночных кошмаров... Я видел это в Обледенелых землях... Я не стану тебе рассказывать, как изучал годами этот вопрос, пытаясь отыскать маговский ген, дающий мутационные превращения нервной системы, позволяющие нам, магам, слышать песнь магических кварков и направлять их, и как потерпел неудачу, так и не поняв причин возникновения магов в одном случае и не возникновении их в другом случае. Это было бессмысленной тратой драгоценного времени, которого у меня, увы, было слишком мало. Я твой ровесник, а уже девяностолетний старик! И вместо того чтобы пытаться бороться с магией как с богопротивным проявлением зла, искажающим всю суть божьего замысла, я решил бороться с магами, с этими извращенными пагубным влиянием магии мутантами, генетическими выродками, обладающими силой разрушать все, что любимо другими...