Текст книги "Власть во власти Власти"

Автор книги: Андрей Тюняев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Но это пока не очень понятно. Или, по вашей версии, в центре любой планеты находится не кристалл, а белая дыра, которая формирует новое вещество? – уточнил Свейн.

– Так вот этот кристалл она и есть! – почти вскричал академик. – По современной версии, в центре Земли находится нейтронная звезда, которая состоит из нейтронов, объятых твёрдым железно-никелиевым ядром. Но совершенно не понятно, что там внутри! Некоторые физики считают, что нейтронная начинка представляет собой некий «суп», то есть жидкость из нейтронов...

– Скорее, уж, молоко,... – неуместно вставил Свейн, хотя его случайная версия на самом деле являлась правильной.

В глубине нейтронной звезды и, соответственно, любой планеты циркулирует нейтронный поток, который и даёт энергию всем процессам. Этот поток сильно напоминает Молочную реку из сказок и мифов, потому что свободные нейтроны светятся ровным белым светом⁷⁷ .

– Но я считаю, – не обратил на него внимания академик, – что это тот самый кристалл! Магический кристалл! Он является жгутом электрон-позитронных, или фотон-антифотонных пар!

– Или силовых линий магнитного поля Земли! – добавил Свейн.

– Да! – согласился Адамов. – И в центральной зоне Земли эти линии сжимаются до такой плотности, когда начинают формировать вещество. Причём, чем глубже в центр Земли, тем твёрже породы. Точнее, тем более высокоорганизованными становятся вещества. Имеют более высокий номер по таблице Менделеева.

Коллеги замолчали. Они сидели и впитывали результаты очередной дискуссии. Очевидно, у них получалось беседовать очень резонансно.

– А что вы там о молоке? – вспомнил Адамов, и сам ответил: – А ведь вы правы. Если смотреть на этот кристалл, то он будет напоминать... Молочную реку! Реку из разогретых до молочной белизны нейтронов, электронов, позитронов, фотонов и антифотонов. А из неё

будут всплывать охлаждённые куски обычного твёрдого вещества, а также жидкости и газы.

Структура Земли

Очередную встречу Свейн и академик Адамов ждали с нетерпением. После прошлого раза объём идей, рождённых в беседе, оказался настолько обширным, что обоим потребовалось несколько дней, чтобы хотя бы осмыслить их, «переварить» их.

– Ну, что же, уважаемый академик, попытаемся сегодня разобраться в ещё более интересном вопросе: какова структура Земли? – улыбнулся Свейн, протягивая в приветствии руку.

– Структура представляет собой тор, – с места в карьер кинулся Адамов. – Причём этот тор – основа планеты, то есть её костяк, скелет. А вещество планеты – это то, что налипает на центральное ядро. Или, лучше сказать, располагается в центре этого тора, прилегая к его внутренним поверхностям.

По манере изложения было видно, что академик уже построил мысленную модель планеты и теперь уверенно её озвучивает.

– Однако сама планета представляет собой не сферу, а гиперболоид, – продолжил он. – Гиперболоид – похожий на огрызок от яблока. В нём «выедена» экваториальная часть. То есть та часть, которая находится на периферии тора.

– А твёрдая часть планеты? – не удержался Свейн.

– Твёрдая поверхность Земли, как и любой другой планеты, концентрируется в области плотного центрального жгута. Здесь формируется новое вещество

планеты. Не на поверхности, а внутри центральной части жгута.

Адамов сделал перерыв, чтобы убедиться, что Свейн всё понял, а также для того, чтобы самому собраться с мыслями о следующем этапе модели.

– Там и находится белая дыра, которая формирует вещество, – продолжил академик. – Причём заметим, в центральной части жгута плотность наиболее высокая, и граница перехода от жгута к свободной зоне резкая. А на полюсах этого обгрызанного тора ситуация иная. Здесь более рыхлая структура, и граница перехода имеет зонтичную структуру. Это значит, что в центральной части формируются камни и минералы наиболее твёрдого плана. А на полюсах формируются жидкие материалы. Точнее, имеют выход жидкие минералы.

– Я вспоминаю многочисленные фотографии звёзд, у которых из полюсов сандалят такие фонтаны воды, которые улетают от звезды на расстояния, сравнимые с размерами галактик, – согласился Свейн. – Для подтверждения концепции о рождении вещества внутри планеты или звезды это наглядный пример. Сама звезда, естественно, гораздо меньше галактики, и в ней просто неоткуда взяться такому количеству воды. Придётся допустить, что эта вода формируется в самой звезде. Или планете.

– Поэтому экваториальный пояс Земли представляет собой горные массивы и пустыни, где почти нет перегноя и плодородных почв, где растут примитивные папоротники и пальмы, – продолжил Адамов. – В то время как чуть дальше от центра – на 57 градусе уже вовсю произрастают цветковые деревья, которым здесь можно иметь глубокую корневую систему. Ведь

деревья растут головой в землю, а их стволы, цветки и плоды – это всего лишь репродуктивные органы.

– Да, уж.... – улыбнулся Свейн.

– Кстати, отрицательная температура на полюсах Земли – это результат электрического охлаждения. Где более сильное электрическое поле, там более низкие температуры. – продолжил Адамов. – Два холодных полюса – это две обкладки одного огромного геоконденсатора. Расстояние между холодными зонами – это расстояние между обкладками геоконденсатора. Между ними и достигается низкая температура. Два других полюса – это концы так называемого экватора. Всего у Земли четыре полюса: два холодных и два тёплых.

– В итоге получается, что никто из космонавтов никуда не летал. Поэтому при разговоре о космосе они начинают нервничать и чудить – сказать нечего. Очень интересны в этом разрезе интервью космонавтом и астронавтов. Одни говорят, что космос, видимый в ил-

Рис. 2. Магнитное поле, отслеживаемое

железными опилками.

люминатор, чёрен и пуст, на нём нет звёзд. Другие утверждают, что космос бел, как молоко – от обилия светящихся звёзд.

– Вакуум – это чёрная дыра. В нём разлагается всё. И всё теряет информацию до уровня отдельных элементов поля.

Терраформация

Планета встретила Юшу огромным «ртом» колоссальной чаши. Её зёв разверзался в сторону Полярной звезды и, словно гигантский раскрывшийся цветок, зазывал в свою обитель подлетающую Юшу.

Для себя она сразу же отметила самое важное: особых воздействий на эту планету производить не потребуется; она практически полностью пригодна для обитания властелинов. Пожалуй, единственное, что создавало трудности для проживания, – чаша планеты вращалась вокруг своей оси симметрии, и это было не плавное движение, а резкие скачки, подобные тому, как скачет секундная стрелка у обычных механических часов.

Но такое вращение является особенностью всех планет. С ним приходилось мириться. Юша знала, что и в этом случае придётся строить свою жизнь исходя из ритмов такого вращения. И ещё: это вращение, естественно, самым непосредственным образом сказывается на климате планеты, а также приводит за собой разнообразные катастрофические события.

– На планете всё в порядке, – отрапортовала Юша по возвращении. – Она почти полностью пригодна для переселения.

– Что значит «почти»? – спросил Волос.

– Нужны небольшие изменения физических параметров вращения планеты, – ответила Юша. – Я это сделаю. Правда, мне потребуется некоторое время, около года, но если мы примем решение по её колонизации, то другого выбора у нас просто не существует.

– Хорошо, – ответил Волос. – Расскажи об остальных ресурсах планеты.

– Во-первых, хочу отметить, она – очень зелёная. Такая же, как оранжереи нашей Земун! – улыбнулась Юша. – Поэтому, кстати и если никто не против, давайте назовём эту планету именем нашей Коровки. Именем нашей царицы зелени и оранжерей. Назовём планету Земля⁷⁸. Никто не «против»?! Вот и прекрасно! Теперь наша планета имеет имя – Земля!

– Признаюсь, неожиданное решение, – улыбнулся Волос. – Но ты у нас девушка резкая: решила назвать – ну, что ж, пусть будет так.

– Юша, – удалённо вмешалась в разговор Таруса, – гут Земун передаёт тебе благодарность и предлагает ответный шаг. Она спрашивает, почему бы нам не назвать верхнюю⁷⁹ сторону неба этой планеты твоим именем? Пусть эта сторона будет называться Южной⁸⁰?!

Рис. 3. Юша (слева) и Волос на карте Мира Андреа Бьянко

1436 года. Карта ориентирована драконами на юг

(то есть на данном фрагменте юг снизу).

– Я не «против»! Я – «за»! Мне очень нравится! Нам же всё равно придётся придумывать названия всему на нашей новой Земле, – засмеялась Юша. – А как назовём противоположную сторону? Земун не предлагает?

– Противоположную сторону, – вмешался Волос, – я беру на себя. Назовите моим именем. Давайте придумаем как именно назвать⁸¹.

Все задумались, а Матерь Сва, на время материализовавшись среди общающейся группы властелинов, отрапортовала:

– В судовую память записаны новые данные: «Земля», «Юг», «Южная сторона» и фрагмент названия «Воло-»⁸². С этого момента эти термины залиты в память всех членов экипажа «Алатыря».

– Спасибо! – ответил Волос Матери Сва и поинтересовался у Юши. – Что ещё там, на Земле, интересное?

– Очень много воды: солёной и пресной. С одной стороны, это хорошо: нам, естественно, её хватит с огромным запасом. А с другой стороны, это говорит о том, что планета живая и растёт, поэтому и продолжает генерировать воду. Судя по всему, таким состояние планеты будет и в ближайший миллиард земных лет. Если я трансформирую Землю, одновременно увеличивая её объём, то все внутрипланетные процессы пойдут ещё быстрее, и это даст ещё больше внутренней энергии.

– Сколько тебе потребуется количества движения из аккумуляторов «Алатыря»? – спросил Волос.

– По моим расчётам, около шестидесяти процентов от имеющегося запаса, – ответила Юша. – И я подсчитала: оставшегося количества движения нам хватит на то, чтобы прожить на Земле более ста земных лет. Это, конечно, при среднем темпе потребления. За это время мы перестроим Землю под себя, а себя интегрируем в новую биосферу планеты.

– Ну, хорошо... – задумчиво протянул Волос.

– Я уже и место подобрала, – продолжила Юша.

– Вот ты какая у нас быстрая!

– А что? Нам медлить некогда – сто лет всего в запасе, – Юша подмигнула Волосу, тот улыбнулся в ответ. – Так, вот. После того, как я трансформирую планету, я предлагаю место для посадки «Алатыря» на пятьдесят седьмом градусе северной широты⁸³. После терраформирования там установится нормальный для нас климат, и после моего вмешательства это будет самое удобное место с точки зрения вирусно-температурного баланса.

– Поясни.

– В месте предполагаемой посадки существуют два периода – тёплый и холодный. Оба необходимы для нормальной жизни. За тёплый период в этом месте на Земле растения успевают совершить весь необходимый вегетативный период, а животные успевают размножиться. За холодный период погибают многие болезнетворные микробы. Вирусно-бактериальный статус обнуляется. Природа очень заметно оздоравливается.

– Хорошо! – согласился командир корабля.

– Кстати, Волос, чуток к северу от того места, которое мы только что утвердили для посадки нашего корабля, будет протекать самая крупная река в этом регионе. Раз уж ты север назвал своим именем, то давай эту реку так и назовём? Я предлагаю имя Волга⁸⁴!

– Называй, – улыбнулся Волос. – Ты же сегодня главная называльщица!

– И я добавлю, – вмешалась Таруса. – Я уже представила, как мы там обживёмся. Представьте и вы: мы стоим лицом к Юшиному югу, там центральная звезда

занимает самое высокое положение. А вот слева от нас эта самая звезда восходит, а справа она же падает за горизонт. Логично же назвать сторону слева – восход, а справа – запад?

– Звезда не ходит, а движется, – вмешалась Майя. – А поскольку мы всё равно эту звезду будем использовать для того, чтобы создать местную шкалу времени, и время, напоминаю, тоже не ходит, а течёт, то предлагаю использовать термин «восток» и «восточный». То есть «восходящий ток» времени или движения звезды.

Все согласились, а Майя вновь отрапортовала о введении новых терминов в память корабля и всех членов экипажа.

– Нам же надо как-то именовать новые места, – прокомментировал результаты Волос. – Итак, координаты – 57°00'00" северной широты⁸⁵. Ладно, с широтой я согласен. Поясни, кстати, почему бы нам не закрепиться где-нибудь у моря или, наоборот, в глубине материка или на другой половине планеты?

– Во-первых, после моего вмешательства в движение планеты близость к морю станет опасной. Будут штормы и затопления. Во-вторых, к востоку от намеченного места нашей посадки климат изменится и станет континентальным. Более суровым. А ещё дальше, через горы⁸⁶, большие пространства вообще окажутся отопленными.

– Это всё? – вздохнув, спросил Волос.

– Нет, – ответила Юша. – На восточном краю континента расположена одна из зон роста Земли, там, опять же, будут затопления и никогда не прекратят действовать вулканы. В южном полушарии на той широте, которая нам нужна по температурным критериям, вообще нет и не будет материков. Нам лучше обосноваться там, где я наметила. Это – центр нашего мира. Другие места хуже.

– Ладно, меня ты убедила, – согласился Волос с Юшей. – Слово за тобой, Мокошь. Что ты видишь в будущем?

Девушка с большой головой и огромными глазами, чьей функцией на корабле было сканирование, изучение и изменение будущего, то есть – оператор будущего, уже была готова к ответу. Она подняла руки, согнутые в локтях, кверху и спокойным голосом проговорила:

– Место хорошее. Яга, как всегда, удачлива в своём выборе. На этом месте не будет ни землетрясений, ни затоплений. Один только раз льды подойдут совсем близко, но до нашего корабля не доберутся. Нас всегда будет окружать лес и множество животных. После того, как наши потомки перейдут на питание растениями и животными, это станет особенно важно. Важно станет также и то, что вокруг всегда будет много воды. Ну, и, конечно же, Юша права: болезнетворных микроорганизмов в этом месте всегда будет мало из-за периодических похолоданий. Это позволит нашему геному лучше сохраняться и меньше подвергаться земному мутированию.

Рис. 4. Богиня Мокошь, пряха судьбы, на гербе

своего города – Иваново.

– Ну, вот и решили? – обрадованно спросила Юша командира Волоса. – И я уже придумала как назвать и это место, – Купало⁸⁷! В будущем мы создадим здесь замечательный город, который так и назовём – Купало. А поскольку инициатива происходила от нас, от жён, то это и будет город жён!

– Ты льстишь мне! – улыбнулась Мокошь.

– Ну, почему же? – отозвалась Юша. – Ты же знаешь, что это будет так. Мы с тобой вместе работали над концепцией будущей Земли. Ведь если сейчас взглянуть на планету, то там почти ничего того, о чём мы так уве-

ренно говорили сейчас, нет. Всё это появится только в том случае, если я немного изменю формацию планеты.

– Да. Ты права. А этот город действительно всегда будут называть одним из моих имён – Город жён или Иваново⁸⁸, – подтвердила Мокошь. – Более того, на герб этого города поместят моё изображение. Юша, представляешь?! На гербе я такая сижу в кокошнике, в сарафане, пряду нить судьбы. Красиво!

* * *

После всех этих названий и расчётов, пожалуй, самой важной проблемой оставалась проблема производства дат. По какой-то непонятной причине на «Алатыре» не оказалось ни одного прибора, на котором сохранилась хоть какая-то дата. С учётом того, что корабль находился в межгалактическом полёте очень долго, приборы должны были показывать какие-то астрономические годы, отсчитанные либо с начала полёта, либо привязанные к календарю, используемому на планете Власть. Но никаких дат на корабле не было.

– Привязаться не к чему, – с нескрываемым удивлением произнёс Волос.

– Я не пойму, как такое случилось, но в моей памяти нет никаких ссылок на прошлые даты, – призналась Мокошь.

Вслед за ней об отсутствии воспоминаний о прошедших годах, а также об отсутствии доступа к воз-

можным таким воспоминаниям сообщили и остальные члены экипажа.

– Матерь Сва, – обратился Волос к бортовому интеллекту. – Ты-то должна знать что случилось!

– Я с вами соглашусь. Это странно. Но и в моих кластерах памяти нет подобных воспоминаний. Я даже скажу вам больше. Если проанализировать всё, что содержится в моей памяти, то самый вероятный ответ такой – мы появились в тот миг, когда проснулись. Поэтому и нет никаких дат ранее даты нашего пробуждения.

– Сва! – возмутилась Яга. – Но ты же понимаешь, что этого просто не может быть?!

– Спасибо за шутку, Сва, но все эти трюмы корабля, приборы, знания – это не может появиться в момент пробуждения, – пожал плечами ничего не понимающий Волос. – Ладно, разберёмся с этим позже. А пока давайте установим начальную дату. От неё пойдёт отсчёт той сотни лет, на которую нам хватит количества движения, оставшегося в аккумуляторах «Алатыря». Юша, тебе слово!

– Ну, я не знаю... – от неожиданности девушка смутилась; одно дело давать названия тому, что видишь и суть чего понимаешь, другое дело – дата. – Я не знаю.

– Назови любое число, – вмешалась болтливая Таруса. – Всё равно ведь!

– Пятьдесят семь, – автоматически среагировала Юша.

– Почему пятьдесят семь? – удивился Волос.

– Таруса сказала: любое. Вот я и назвала координату места посадки «Алатыря», – пожала плечами Юша. – А что? Не подходит?

– Мне – подходит! – опять затараторила Таруса. – Напомню тем, кто ничего не помнит. Мой биологический возраст – пятьдесят два⁸⁹ года! И к ним я прибавила пяток лет. Я – самая старшая из вас. Забыли что ли?

– Да, ты у нас красавица! – улыбнулся Волос. – Надо по тебе и ровняться, то есть взять за основу пятьдесят два года.

– Меньше дату называть просто нельзя. Иначе у меня день рождения будет обозначаться со знаком минус, – пояснила Таруса.

– Никто и не хочет устанавливать меньшее количество лет, – пояснил Волос. – Просто психологически как-то не уютно. Представь: пятьдесят два года. А что было раньше? Была ли какая-то история? Или там стена времени, которую мы никогда не преодолеем?

– Я-то в прошлое летала, – заметила Юша. – Но вот что странно. Я сначала не обратила на это внимания. Прошлое изолировано от «Алатыря». Я не могу из прошлого попасть в «Алатырь» той же даты. Может, Сва и права... Всё выглядит так, что нас до момента пробуждения просто не существовало... Ерунда какая-то!

* * *

Нужно было серией коротких импульсов, сфокусированных на центре Земли, придать белой дыре, функционирующей в недрах планеты, дополнительную

энергию. То есть закачать внутрь Земли определённую порцию термоядерного горючего – вакуума. Тогда белая дыра будет более активно продуцировать вещество, и при росте объёма Земля получит дополнительную порцию количества движения, необходимую для разгона вращения до требуемой величины. После чего параметры планеты стабилизируются.

Но задача усложнялась тем, что все эти манипуляции с Землёй нужно было произвести не в настоящем времени, не сейчас, а в её далёком прошлом. По расчётам Юши, начало изменения вращения планеты необходимо отнести в прошлое примерно на глубину трёх с половиной миллиардов лет. За последующие миллиарды лет такая огромная планета увеличится в несколько раз и в этом объёме раскрутится до нужной скорости. Продолжительность суток увеличится с 6 часов до 24 часов – биологические ритмы такой продолжительности требуются для членов команды «Алатыря».

Да и спутник Земли по мере изменений отдалится от неё на такое расстояние, когда уже не будет нависать назойливым огромным небесным объектом размером в полнеба.

Все эти трансформации над прошлым планеты позволят команде «Алатыря» переформировать её под свои нужды и спокойно поселиться на ней.

־1־ * *

Всё вокруг дёрнулось, дрогнуло и сотряслось. Началась накачка Земли. От напряжения магнитоводы «Алатыря» покрылись инеем – это расколотые кванты вакуума «резоны» превращались в материю с образованием электронно-позитронного тока. В таком процессе поверхность всегда остывает. Юша настроила трансформатор на сердцевину Земли, приняла времен

ной вид и отправилась в прошлое планеты Земля.

В самое её нутро. Прямо в работающую белую дыру.

* * *

Если использовать альфа-детектор, то можно было бы увидеть, как миллиарды едва различимых колец, сформированных парами движущихся электронов и позитронов, лопались и превращались в протий – легчайшие атомы водорода. Потом они бомбардировали другие атомы протия, и получался дейтерий, который, в свою очередь, под бомбардировкой протия превращался в гелий. И так формировались все последующие химические элементы.

Различными путями они вырывались на поверхность планеты, но большинство тяжёлых элементов оседало в соответствующих пластах растущей Земной коры. И тогда, когда в какой-то области скапливалось множество однотипных атомов и молекул, они пробивались к поверхности Земли единой трубкой. Большинство из них в виде минеральных «пузырей» навсегда застревало в толще планеты. Но самые крепкие, например, углеродные, почти достигали поверхности и, буквально пронзив тело Земли, оказались в непосредственной близости от неё – в виде тонких алмазных трубок.

Вода постепенно просачивалась сквозь толщу Земли и выходила на поверхность планеты множеством родников, которые давали начало ручьям и речкам, а те, в свою очередь, сливались в более крупные реки.

– Настоящие реки текут вверх, – повторяла Юша. – А ложные потоки падают с гор вниз.

Планета росла, прибавляя каждые десять лет по семь миллиметров окружности. В итоге, к намеченному сроку

Земля приобрела необходимые размеры, мощную магнитосферу, а также стабилизировалась в пространстве.

Миссия Юши была закончена. Она возвращалась на корабль.

* * *

Вечно трещащая Таруса первой встретила Юшу.

– Ага! Вернулась! Ура! – сходу выпалила она серию приветствий. – А я к твоему возвращению уже и инсталляцию подготовила. Смотри!

Рис. 5. Икона «Вседержитель».

И Таруса показала Юше своё творение. Это была трёхмерная картина, в центре которой на троне восседал Кома Посоорву. В одной руке он держал планету Земля, а в другой руке у него была Юша со своим змееподобным телом. В следующий момент Кома перемещал Юшу на Землю, Юша проникала внутрь неё, и планета начинала расти, не прекращая вращения. Потом,

когда Земля выросла, Юша вылезла из неё и уселась опять на правую ладонь Комы.

– Здорово! – обрадовалась Юша. – Ты – самый настоящий выдающийся художник! А я прямо как червячок: залезла в яблоко, посидела там и вылезла обратно. Смешно!

– Ага, червячок! Рыжий червячок! – рассмеялась Таруса. – Хотя наша Мокошь говорит, что с твоим участием формирование и рост планеты Земля выглядел точно так, как будто пряха, взяв веретено... Веретено – это ты, Юша... Так вот, будто пряха, взяв веретено, раскрутила его и началась прясть пряжу. Пряжа наматывалась на веретено, и постепенно получился клубок. Клубок – с Юшей внутри! Ха-ха!

– А что? Похоже, – ответила Юша. – Мокошь, как всегда, права. Где все остальные?

– А они уже готовы к высадке на только что сотворённую тобой Землю.

– «Только что», – повторила Юша. – Там три с половиной миллиарда лет прошло!

– Там – прошло, а здесь – один день миновал! – парировала Таруса. – И то заждались.

־1־ * ־1־

– Перемещаемся! – скомандовал Волос, и «Алатырь» двинулся к Земле.

ГЛАВА 2. ВО ВЛАДЕНИЯХ ВЛАСТИ

Блохастый

Неандерталец по кличке А’Да-М⁹⁰ чуть было не опорожнился помимо своей воли. Только что он спокойно глодал кость, острым кремнёвым камнем соскребая с неё остатки протухшего мяса. И вдруг над ним что-то зашипело. А’Да-М поднял голову и увидел, что на него падает сверкающая гора.

Сначала он сам упал и, закрыв голову руками, приготовился быть расплющенным. Подождал, но шипение не кончалось. Он открыл глаза и поднял голову – гора падать перестала. Она превратилась в какой-то непонятный объект, который с каждым мгновением становился всё больше. Теперь нужно было решать: бежать или погибнуть под тем, что падает с неба.

Пока А’Да-М раздумывал и совещался сам с собой, ноги самостоятельно приняли единственно правильное решение – уже несли его прочь от этого страшного места. Отбежав на безопасное расстояние, он в знак протеста и ярости порвал на своей груди остатки висящей шкуры. Удовлетворённый этим, он уселся на корточки и принялся ошалело взирать на то, что происходило далее.

Объект окончательно приблизился к поверхности Земли, завис и выпустил три ноги. На них он и остался стоять. Ногастая гора. Гора на ногах. Посреди леса.

А’Да-М посидел в оцепенении ещё какое-то время. Потом, когда оцепенение прошло, он опять кинулся бе

жать. Но на этот раз он бежал, чтобы рассказать своим сородичам о том, что он увидел в лесу...

* * *

– Это чучело съедобно? – услышал А’Да-М чей-то голос в своей голове.

«Кто "чучело"? Я?» – внутри себя возмутился А’Да-М и попытался укусить существо, держащее его за шкирку.

– Тьфу, какой драчливый! – новый голос ответил первому. – И нам вот с этим придётся породниться? Гадость какая!

А’Да-М настолько был удивлён услышанным, причём услышанным не ушами, а прямо в собственной голове, что сразу же прекратил брыкаться и кусать. Теперь он просто сидел, открыв рот и выпятив глаза. А язык говоривших и вовсе его заворожил. А’Да-М никогда не слышал таких красивых слов! А последнее слово «гадость» его так удивило, что А’Да-М оказался полностью им поражён. Поражён и очарован.

«Гадость! Гадость! Гадость!» – повторял он про себя. – «Они испугались! Они приветствуют меня!», – калейдоскоп мыслей вертелся в голове у А’Да-Ма.

Он почувствовал себя гораздо более уверенно и протянул властелинам свою почти обглоданную кость.

«Скоро Ли-Ли-Т⁹¹ принесёт мне дочь. Назову её Га’Да-Сть. Или – Га’Да-Са⁹²», – продолжил мечтать А’Да-М...

– Кыш, блохастый! – пинком прекратил его мечты Волос.

В своей ипостаси дракона он был великолепен, а для земных дикарей – страшен: они никогда раньше не видели драконов.

...А’Да-М лёгкой трусцой припустил в сторону своей пещерки. Ли-Ли-Т встретила его у входа и, только взглянув, сразу же оцепенела.

– Ты! Это что? – спросила Ли-Ли-Т, указывая на поблёскивающий ошейник, не понятно каким образом оказавшийся на А’Да-Ме.

На ошейнике мигал крохотный уголёк и красовался непонятный символ: «1»...

* * *

– Награда. Мне дали. Я смелый был, – горделиво отозвался А’Да-М.

– Кто? Ты смелый? – удивилась Ли-Ли־Т.

И А’Да-М всё и со всеми подробностями ей рассказал. Ли-Ли-Т потом ещё долго сидела у костра, обхватив голову руками и в состоянии мерячения⁹³ , мерно пошатываясь из стороны в сторону. Она никак не могла оценить услышанное – но вся её звериная сущность подсказывала ей, что грядут какие-то перемены.

А’Да-М, не ходи туда. Обходи это место далеко, выйдя из исступления, срывающимся испуганным голосом проговорила Ли-Ли-Т. – Что они хотят? Зачем ты им? Съедят!

– Не съедят. Они нас не едят, – бодро ответил А’Да– М. – Завтра пойду. Туда. Буду смотреть. Следить. Тебе – расскажу. Потом.

* * *

– Смотри, опять Номер «1» пришёл, – с удивлением отметил Ра. – Эта особь чего-то хочет. Может, покормить его?

– А ты знаешь чем? – отозвалась Земун.

– Ну, чем-то оно питается? – вопросительно ответил Ра. – Наша еда ему подойдёт?

– Биологически – подойдёт, – ответила Земун. – Но станет ли это существо ею питаться: это – вопрос.

– Ты права. Давай его возьмём на борт и там уже поисследуем как можно подробнее, – сказал Ра и вылетел в направлении А’Да-Ма.

А’Да-М уже ждал его и был готов к продолжению общения. Подлетая в образе дракона, Ра осторожно схватил А’Да-Ма за плечи. А’Да-М не кусался. Оба полетели в направлении «Алатыря».

Курсы бессердечности

Они неспешно двигались вдоль улицы. На отвратительно покрашенной голубой двери криво висела замусоленная табличка. Надпись на ней едва распознавалась: «Курсы бессердечности».

– Интересно, – произнёс Pop. – Интена, посмотри, это что за новость?

– Не знаю, – равномерно протянула девушка, пристально разглядывая табличку с интригующими письменами. – Может, зайдём?

– Ну, давай, – пожал плечами Pop и несильно толкнул скрипнувшую дверь.

В полумраке грязной комнаты сидел человек неопределённого возраста. На вид ему было около пятидесяти. Но можно было дать и все семьдесят или всего сорок. Стоящий в комнате запах многолетнего смрада свидетельствовал о том, что здесь как на свалке никогда не убирались. Интена, содрогаясь от отвращения, всё-таки осмотрелась – но нет, никакого мусора не было.

– Возуу⁹⁴. Меня зовут Возуу, – представился сидящий человек.

Его голос оказался монотонным и бесцветным. Он мерно истекал откуда-то из глубины живота говорящего и поэтому казался каким-то утробным. Неприятным.

– Мы пришли по объявлению, – сказала Интена. – Почему «бессердечности»?

– Мои курсы направлены на то, чтобы помочь человеку научиться жить без сердца, – просто ответил Возуу. – Это в любом случае будет полезно: либо тогда, когда у вас отключат сердце, либо тогда, когда оно у вас ещё работает, но ресурса осталось мало.

– Понятно, – задумчиво и бесцветно отреагировала Интена.

Она ещё раз осмотрелась и вдруг поняла:

– Чтобы всю жизнь вот так просидеть на заднице?

– Это мой выбор, – бесцветно произнёс Возуу. – Я сижу. И думаю. Вы можете делать, что хотите. Главное, чтобы ресурс не тратился. А вот как этому научиться – я и учу.

– Экономить? – вместо ответа пожала плечами Интена. – Так, мы и сами этому научились... Учимся.

И знаешь? Не помогает. Что же нам всю жизнь потратить на борьбу со счётчиком? Это не очень прельщает.

– Не обязательно поступать так, – протянул Возуу. – Я медитирую. Это выгодно. Тело не тратит энергию и не требует пищи. Сердце справляется со своим делом на самых малых оборотах. Пульс минимален...

– Я, пожалуй, научусь, – неожиданно отреагировал Pop, он почесал щёку и, уже окончательно решившись, спросил: – Когда и с чего начинать?

* * *

После перехода жителей Рамы на контролирование жизни инфарктерами нашлись те, кто выбрал путь экономии на своём пульсе. Последователи этого направления ничего не делали. Они пытались жить по минимуму, только из расчёта жёсткой экономии. Такие существа получили прозвище худыши.

Но появились и те, кто стал медитировать и пытался этим уменьшить пульс. Такие существа сформировали две линии. Первые пошли путём древних методик. Они действительно научились управлять собственным пульсом. Причём это оказалось выгодным настолько, что самым продвинутым из них на весь день хватало всего одного удара сердца. Их прозвали шабаны. Видимо, прозвище произошло от слова «шибанутые»⁹⁵. Эти люди действительно производили такое впечатление.

Их умение, конечно, значительно увеличивало ресурс жизни. С этой точки зрения такая тактика была наиболее успешной. Но общаться обычным образом с ними было невозможно: сознание к ним возвращалось медленно, не очень ясно тлело, да и тлело недолго.