Текст книги "Власть во власти Власти"

Автор книги: Андрей Тюняев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Во внешнем, четвёртом круге, по правую руку от Сварога расположился Перун, за ним – Дый, Чур, Троян, Земун и Жива. По левую – Навь, Хоре, Лада, Агуна и Мара. Их троны до краёв напитались возможностями своих могущественных хозяев.

Трон Сварога пылал мощным жаром зрелого пламени. Трон Перуна дышал мощными молниями разросшейся мощной земной жизни. Трон Дыя колебался над бездной подобно чутким и нервным весам. Трон Чура шипел чёрными водами всепоглощающей бездны. Эти воды были настолько ядовитыми, что злобно облизывали руку своего хозяина и поджидали удобного момента, чтобы и его унести в свои непроглядные омута.

Трон Трояна мерцал догорающими огнями уже угасающего света. Трон Земун был обвит мощными стволами деревьев, кустарников и переплётными стеблями трав. Трон Живы дышал ветрами лютого февраля и беззастенчиво скрёб по лицу вершительницы остроконечными формами снежных кристаллов.

Трон Мары волновался глубокими водами смерти. Трон Агуны сверкал пляшущими искрами. Трон Лады

украсили весенние цветы, наполненные неудержимостью и мощным стремлением к жизни. Трон Хорса дышал нервозными предгрозовыми тучами. Трон Нави рыскал по мирам подвижными водами Мирового океана.

В третьем круге восседали Юша, Волос и Ярило. Трон Волоса УТОПАЛ в прелестях земной жизни. Трон Юши УТОПАЛ в возможностях потустороннего мира. Трон Ярилы УТОПАЛ в языках ярого пламени.

Во втором круге расположились Семёрка и Восьмёрка – два великана, вот уже целую вечность сражающиеся между собой. Они разделили известный мир на две половины и провели между ними черту.

За Семёркой простирался свет, порождённый огнём мысли, знаний, жизни и желаний. Бесконечные просторы искрились формами и формулами, пестрели алгоритмами, извивались процессами.

За Восьмёркой протянулся мрак смерти, представленный невозможностью мыслить, прекращением знаний и отсутствием желаний. Бесконечные просторы заполнились строгими и однообразными порядками монотонного вакуума.

В первом, центральном круге на единственном троне восседал Ра. Откуда-то сверху, возможно, от самого Комы Посоорву, на его трон ниспадал мощный поток света. Трон Ра впитывал этот свет, и уже потом светился и сам – ровным ретранслированным оранжевым цветом. Он посылал свои лучи равномерно во все стороны¹⁵⁷. Вырвавшись из трона, они тщательно ощупывали всю зону собрания и, сделав круг, возвращались в лоно сверкающего рыжего источника.

И всех было двадцать.

В начальные времена в четвёртом круге Сварог и Волос поставили Великую Стену158. За ней жизни не было. За ней простиралось зло. В пятом круге толпились серые, биороботы, клоны, химеры и механизмы, обслуживающие Собрание. Они не знали жизни. Они были вещью.

В шестом круге толкались вечные льды. Здесь не было огня. Здесь не было тепла. Даже вершители не заходили в этот мир. Это было царство холода.

На самом его крайнем рубеже вокруг многомощного Собрания стояла ледяная стена. Здесь проходил седьмой круг. Здесь размещался трон Мокоши.

Вот и все семь кругов. Кто принимался считать их правильно, проживал счастливую жизнь. Кто ошибался в своём счёте – проходил семь кругов мучений.

За самым последним из семи кругов ультрафиолетовыми всполохами переливался предел Собрания.

От центрального трона, на котором восседал Ра, к трону Мокоши протянулся сверкающий мост. Он блестел и переливался всеми цветами радуги. На нём стоял воин по имени Индра¹⁵⁹. Только он мог пропустить путников, двигающихся по этому мосту.

Мокошь мерно сучила волну¹⁶⁰ управления. Свежая пряжа по светящемуся мосту ниспадала к собравшимся в семи кругах. Круги медленно вращались, и нить Moкоши наматывалась на ось времени, оживляя события.

Источник Мировых войн

Во второй половине девятнадцатого века рамен161 выпустили достаточное число клонов, чтобы начать войну против людей. Она плавно перешла в Первую Мировую войну¹⁶², главной целью которой стала

легализация огромных количеств клонов. Под видом «войск», «беженцев» и «переселенцев» рамеи расселили их по всей территории, охваченной войной. Люди, встречавшие таких чужаков, не удивлялись им. Они воспринимали клонов, как представителей какого-то другого народа, который из-за войны был вынужден сняться с насиженных родных мест.

После того, как на заводах накопилась новая партия клонов, рамеи развязали следующую – Вторую Мировую войну. Под её прикрытием они влили в мировое население по истине бесчисленное число клонов. Общее число «землян» достигло шести миллиардов, среди которых девять десятых являлись клонами.

По результатам Второй Мировой войны рамеи вообще вывели золото из оборота. На Бреттон-Вудской конференции 1944-го года они сменили финансовую систему Земли – полностью вывели золото и ввели доллары, которые продолжали печататься на станках

Федеральной Резервной Системы, принадлежащей рамеям¹⁶³.

После Второй Мировой войны рамеи перешли к третьему этапу своего плана. Все выпущенные ранее клоны к этому времени уже были введены в население Земли, новых массовых выпусков клонов рамеи пока не производили, поэтому численность населения планеты перестала расти.

Только в Азии – в Китае и Индии – продолжался выпуск клонов. Кроме того, пока они находились на подземных складах, на поверхности планеты для них построили целые города. Многие десятилетия стояли они пустыми, ожидая своих «жителей».

Рамеи не спешили заселять пустые китайские города, климатические условия в Арабском и Африканском регионах позволяли выпускать клонов, оставляя их под открытым небом, то есть не предоставляя им помещений. Это обходилось дешевле.

После того как очередная партия клонов была сформирована, рамеи развязали Третью Мировую войну. Видимость войны была театрально организована на территории расплодившихся клонов. Средства массовой информации буквально разрывались от обилия душераздирающих репортажей с мест сражений. И под этим прикрытием огромные войска клонов без единого выстрела захватили все страны Европы и приняли уничтожать и насиловать цивилизованное население.

Смена двадцати двух

Когда собравшиеся расселись и все стали готовы к процессу передачи власти, всё началось.

– Сварог! – прозвучал мыслью Кома Посоорву. – Ты властелин своего круга. Нет смены тебе. Веками продлится забота твоя.

Сварог, с первыми словами Комы Посоорву поднявшийся со своего трона, с почтением склонил голову. В ответ на продление полномочий он приложил правую руку к своему сердцу и произнёс короткие слова клятвы:

– Всем сердцем!

– Перун! Сады твои обильны, жизнь твоя прекрасна. Нет смены тебе. Веками продлится забота твоя.

– Всем сердцем! – склонил голову Перун.

– Дый! Тебе разрушать и впредь. Нет смены тебе. Веками продлится забота твоя.

– Всем сердцем! – склонил голову Дый.

– Чур! Твоя граница прочна. Ты разделяешь пределы мира. Нет смены тебе. Веками продлится забота твоя.

– Всем сердцем! – склонил голову Чур.

– Троян! Время твоё ушло. Ты был горяч. Ты забирал последнее тепло. Пришла смена тебе. Оставь свою службу и ступай в вечность.

Троян выслушал приговор стоя. По окончании слов он резким и точным движением вырвал своё сердце и положил его в чашу, стоящую рядом с его троном. Туг же прилетел транспортёр. Он унёс тело Трояна. А сердце его продолжило биться в чаше¹⁶⁴.

– Возуу! Тебе даётся новое сердце. Ты – смена сия. Теперь ты забираешь тепло. Веками продлится забота твоя.

Возуу послушно подошёл к трону, который до него занимал Троян. Новый вершитель уверенно взял сердце своего предшественника в правую руку. Тут же подлетел транспортёр. Он резким движением выдернул несохшееся от постоянных голоданий сердце Возуу. Новый вершитель сам вложил себе в грудь сердце Трояна и произнёс клятву:

– Всем сердцем!

– Земун! Твоё время закончилось. Ты кормила планы этого мира. Ты разрослась сушей и преумножилась живностью. Пришла смена тебе. Оставь свою службу и иди в вечность.

Земун дослушала Кому Посоорву и резким движением вырвала своё сердце. Погрузила его в стоящую рядом чашу, и появившийся транспортёр унёс тело ненужного теперь вершителя.

– Орп! Ты бери сердце сиё. Теперь ты организуешь процесс. Веками продлится забота твоя.

Орп подошёл к освободившемуся трону и после того, как транспортёр удалил его теперь уже не нужное сердце, Орп вставил себе сердце Земун¹⁶⁵.

– Всем сердцем! – уже в статусе вершителя величественно склонил голову Орп.

– Жива! Твоё время закончилось... – пронёсся Кома Посоорву по мыслям собравшимся. Он хотел уже

договорить приказ до конца, но услышал чёткий возглас Лены.

– Нет! – мягко, но уверенно произнесла она. – Не убивай... всех.

Кома Посоорву не мог перейти этот запрет. Ведь его поставила сама Красота. Идеальность. Высшая гармония. Та, которой он любовался не один миллион лет.

На дальних рубежах зала Собрания показался транспортёр. Глаза Живы слезились, но держалась она твёрдо.

– Жива! Дыхание твоё морозно. Дыхание твоё живительно. Нет смены тебе. Веками продлится забота твоя.

– Всем сердцем! – не вполне осознавая случившееся, склонила голову Жива.

– Мара! – произнёс Кома Посоорву. После того как он ставил на своём месте Живу, он не мог поменять Мару: без смерти жизнь превратится в чудовище. – Воды твои глубоки. Воды твои очистительны. Нет смены тебе. Веками продлится забота твоя.

– Всем сердцем! – склонила голову Мара¹⁶⁶.

– Агуна! Ты нёс искру прежней жизни. И теперь она догорела. Пришла смена тебе. Оставь свою службу и ступай в вечность.

Агуна дослушал Кому Посоорву, как и предыдущие вершители, резким движением вырвал своё сердце. Оно оказалось в чаше, а появившийся транспортёр унёс его ненужное тело.

– Pop! Ты бери сердце сиё. Теперь ты – новая искра. Ты – искра разума. Веками продлится забота твоя.

Pop приблизился к освободившемуся трону. Транспортер, не медля, удалил его старое сердце. Pop уверенно вставил себе сердце Агуны и чётко произнёс клятву:

– Всем сердцем!

– Лада! Весна твоя теперь для разума. Цветы твои теперь для мыслей. Неудержимость твоя теперь для интеллекта. Мощь твоя теперь для сознания. Нет смены тебе. Веками продлится забота твоя.

– Всем сердцем! – склонила голову Лада.

– Хоре! Твоё время закончилось. Грозы и тучи не нужны новому. Ты питался смятением. Ты разряжался нервами. Пришла смена тебе. Оставь свою службу и иди в вечность.

Хоре¹⁶⁷ послушно вырвал своё сердце, и транспортёр удалил тело отслужившего вершителя.

– Дифоор! Ты бери сердце сиё. Теперь ты будешь колыхать просторы сознания, перемешивать мысли, побуждать интеллект, расширять разум. Веками продлится забота твоя.

Дифоор¹⁶⁸ излишне медленно и даже вызывающе начал движение к освободившемуся креслу. Он боялся замены сердца, но всеми силами пытался показать собравшимся, что его распирают какие-то другие эмоции, желания и даже сомнения.

Его ждать не стали. Подлетевший транспортёр выдернул сердце там, где застал Дифоора. Медлить никто не собирался. Несколько шагов новый вершитель едва преодолел. Последним осознанным движением он ухватил остывающее сердце Хорса и кое-как вставил его себе в грудь.

После того как сознание вернулось и шок миновал, Дифоор охрипшим, но с каждой фразой крепнущим голосом произнёс:

– Всем сердцем!

– Навь! Твоё время закончилось. Океан успокоен. Глубины его доступны. Гладь его покорена. Пришла смена тебе. Оставь свою службу и иди в вечность.

Навь послушно вырвала своё сердце, и транспортёр унёс её тело в вечность.

– Консупори! Ты бери сердце сиё. Теперь ты будешь владеть океаном информации, растить в нём новые организмы. Веками продлится забота твоя.

Консупори подошла к освободившемуся трону. Осторожно взяла сердце Нави. Несколько секунд на него посмотрела, и после того, как транспортёр удалил её собственное сердце, Консупори вставила себе сердце Нави.

– Всем сердцем! – произнесла Консупори.

– Четвёртый круг¹⁶⁹ закончен! – сообщил Кома Посоорву.

Обнуление Менавора

Картинка сменилась в одно мгновение. Даже не было никакой инерции. Только что посреди океана возвышался огромный материк, и вот его уже нет. Его не выдернули из коры, как зуб. Нет, никакой дыры в океане не образовалось. Просто мгновение – и всё стало другим. Словно никакого материка никогда и не было.

– Я отключил оператор, вызывающий из базы данных планеты Земля структуру, которую вы называли Америкой, – просто объяснил Менавор¹⁷⁰. – Теперь этой суши больше нет. Нет Африки, Китая, Индии, Аравии, Кавказа, Антарктиды. Их больше нет. Вы доигрались.

Владимир застыл с открытым ртом. Вся его многолетняя выучка держать удар, всё его самообладание, вся его тренированность на стресс испарилась, как и сама Америка и другие континенты. Он изо всех сил пытался взять себя в руки, но руки тряслись, как беспёрые крылья у курёнка.

– Этого не может быть, – наконец, хрипло прошипел Владимир. – Это... Этого просто не может быть! Не может быть. Не может. Не...

– Владимир, – улыбнулся Менавор. – Это у вас такого «не может быть». А у нас – может. Хотите ещё демонстрацию?

– Нет... Не нужно, – Владимир ужаснулся от тех картин, которые пронеслись перед его взором за те доли секунды, пока он произносил слово «нет». – Куда вы их дели?

– Кого, Владимир? – искренне удивился Менавор. – О ком вы говорите?

– Людей... Континенты...

– А разве они были? – снова совершенно искренне удивился Менавор.

Он снисходительно посмотрел на присевшего от эмоционального удара Владимира. Этот маленький человек стал ещё мельче. Менавор медленно обошёл его

вокруг, при каждом шаге мерно покачивая сложенными за спиной крыльями. Остановился. И решил пожалеть.

– Когда властелины вас конструировали, у них не было задачи создать идеальный механизм, – монотонно произнёс представитель Существа. – Они были в панике. Они пытались спастись. Им нужно было выжить. В таких условиях животные этой планеты показались им вполне нормальной платформой для создания протезных тел. Но сегодня вы – их протезы – ведёте себя так, как будто властелины с вами поменялись местами. И это решили вы! Решили, что обмен состоялся! А властелины с вами ничем не менялись.

Пока Менавор это говорил, Владимир совершенно лишился сил. Он встал на колени. Не от страха и не от почтения. А просто от бессилия.

– Разум – это ценность, – повернулся к нему спиной Менавор. – Но и структура – это тоже ценность. Вместе они бесценны, ибо составляют единую жизнь. Порознь – это хаос. Вы почему-то подумали, что вдруг стали богами, как вы выражаетесь сами. Но где ваша мощь? Вы даже планету изготовить не можете. Мне потребовалось, и я одним щелчком убрал целый континент. Вместе со всем его содержимым. А вы... Ты даже не смог защитить ни континенты, ни людей, проживавших на них. Вы – немощь! Куда вам до богов!

– Это конец? – выдохнул Владимир.

– Нет. Не конец, – безэмоционально произнёс Менавор. – Мы решили не уничтожать систему, а перезапустить её ещё раз. Это проще. В этом случае сохраняются все прежние решения, но мы выберем из них те, которые приемлемы в новой ситуации. Остальные не понадобятся, мы их отправим на реструктуризацию.

– А люди?

– В базе данных всё остаётся до того момента, пока не закончится перезагрузка планеты. Всё, что к настоящему времени существует на Земле, остаётся на своих местах. Но мы перегруппируем связи. Новые алгоритмы будут вызывать только те объекты, которые потребуются новой системе.

– А я? Я потребуюсь? – с бескрайней мольбой в сердце произнёс Владимир.

Менавор медленно обошёл его ещё раз. Владимир по-прежнему трясся, как заклёванный курёнок.

– В тебе нет ничего из того, что потребовалось бы нам в будущем, – безапелляционно заявил Менавор, потом подумал и добавил: – Но я могу оставить тебя. Чтобы ты смотрел, как мы будем менять мир. Пусть это будет твоим... наказанием. Наблюдай, запоминай. Может, потом расскажешь следующим поколениям землян. Кто-то же должен это увидеть. Итак, обнуляемся.

Как только Менавор произнёс последние слова, под его ногами появилась левитирующая платформа. На неё же забрался Владимир. В следующее мгновение они взмыли вверх над планетой – так высоко, что она стала видна, как на ладони. После этого превратилась в объёмную голограмму. И через секунду на Земле не стало ничего, только решётка – некий остов планеты, напоминающий остов выброшенного на берег старинного корабля.

Владимир обомлел...

Голубоглазая принцесса из тайги

Когда красавица Навь171 отошла в вечность, Кома Посоорву не решился оставлять мир без воды навечно.

Он вызвал русалок и приказал им сохранить властелиншу до следующих времён.

Они не стали хоронить свою царицу во враждебной для неё стихии – земле.

Словами сильными они остановили в теле Нави ток времени, и красавица навечно заснула – высокая, статная, с широко открытыми голубыми глазами и мощным шлейфом светло-русых волос. Они одели девушку в белое кружево, положили тело Нави в розово-голубые ароматные воды, снабдили девушку устройством вызова¹⁷² и спрятали гроб Нави в Мариинской тайге¹⁷³.

Русалки заставили время обходить стороной могилу их царицы, и лик Нави навсегда остался прекрасным.

Третья альтернатива

– Я всё это видел, говорю же вам! – горячечно вещал низенький человек собравшимся вокруг него странным созданиям.

Говоривший явно отличался от них. Помимо того, что он уступал созданиям в росте, он ещё и устроен был не так. Две ноги и две руки – это было, естественно. Но ноги казались как бы обрубленными – столь короткими они были на фоне конечностей окружавших его созданий. Лицом маленький человек был сер, или. точнее, смугл. А создания были белокожие с едва

заметным розоватым румянцем. В сравнении с ним человек казался неумытым.

– Ты можешь рассказать нам? – задал вопрос Виор¹⁷⁴, скажем так, юноша высокого роста с русыми волосами, синими глазами и стройной фигурой.

– Могу. Слушайте, – уверенно заявил Владимир, уже успокаиваясь тем, что его согласились послушать. – Я всё это видел сам. Своими собственными глазами. Я всё это помню. Меня специально оставили, чтобы я всё увидел и всё запомнил, а потом всё вам рассказал. Я даже не верил, что это окажется правдой. Думал, что будет какая-то катастрофа, и всё исчезнет. В пучине вод или в трещинах от землетрясений. Но оказалось совсем не так. Всё оказалось гораздо... не могу подобрать слова. Волшебней, чудесней... Непостижимей. Нет, не то. Это невозможно описать.

Белокожие создания терпеливо смотрели на Владимира и на его судороги. Он продолжал трястись, и это свидетельствовало о том, что Владимир действительно видел что-то очень удивительное. Но было ли оно реальным или это всё галлюцинации, оставалось неясным.

– Всё состоялось несколько минут назад, – продолжил Владимир. – Хотя, если учесть, что за это время произошло, то я лучше скажу вам, что это было очень давно. Да. Точно. Это было очень давно... Нет! Это было всего несколько минут назад... Но очень давно!

– Так это было несколько минут назад или очень давно? – выразил всеобщее непонимание Виор. – Нужно точнее ориентироваться во времени.

– Точнее! – возбудился Владимир. – В каком времени ориентировать? Ты даже не понимаешь, о чём говоришь! Я же сказал: всё это случилось всего несколько минут назад. Для меня прошло всего несколько минут. Но по тем событиям, которые произошли для вас, лучше говорить, что это было очень давно. Вам же самим так будет лучше. Вы так быстрей поверите и поймёте.

– А ты за нас не переживай, – парировала Вреса¹⁷⁵. – Мы сами решим: во что нам поверить, а во что и не стоит.

– «Решим», – передразнил Владимир. – Ничего вы не решаете! Как, впрочем, и я. В этом меня уже убедили. Очень доходчиво...

Владимир сделал резкую паузу. У него выкатилась из глаза слеза. Она под общими непонимающими взорами медленно доползла до низа скулы. Там несколько мгновений повисела, перегнулась через край и медленно поползла к шее.

– Так вот, давно это было, – нервно смахнул слезу Владимир. – Может, пару минут назад, а может, и пару миллионов лет. Тогда, когда ещё ничего и не было. Как вам вот это объяснить? Понимаете?.. Поднял он меня в небо на летающей платформе... Смотрю я на Землю с платформы. А через секунду вместо Земли остался один каркас. Скелет. Ну, не знаю, нагромождение каких-то решёток что ли... В общем, планеты нет. Есть только её основа или заготовка.

– Предположим, – спокойно согласилась Вреса. – Если это терраформирование, то в таком виде планета и

должна была появиться перед твоим взором. Ничего удивительного. Что тогда тебя так пугает?

– «Терраформирование», – опять передразнил Владимир; он понял, что такие метаморфозы привычны для этих... «людей». – Слово, вроде бы, правильное. Менавор его произносил. Это точно. С нами на летающей платформе ещё несколько властелинов присутствовали. Кстати, я каким-то образом, знаю и их!

Владимир замолчал. Стукнул себя ладонью по лбу – как будто хотел услышать какой-то звон. Не услышал. И стукнул ещё раз.

– Словно кто-то мне влил в голову всю эту информацию, – пояснил он свои действия, почти безумно сверкая глазами. – Эти властелины и занимались вашим терраформированием.

– Интересно, и кто же там был?

– Ну, во-первых, там были математики и астрономы. Я бы их так назвал. Но сами себя они называли зрецами, – пояснил Владимир.

– Жрецами? – поправила Вреса.

– Нет. Зрецами, – упёрся Владимир. – Они собирали информацию об окружающих планету звёздах, каким-то образом её обсчитывали и потом результаты доложили Менавору. Но зрецы были не одни. Там были ещё три женщины. Возраст я их определить так и не сумел. Они как бы вслушивались в космос, всматривались в него. Выведывали из окружающего пространства какую-то только им одним понятную информацию. Они себя называли ведьмами.

Владимир прервался. Посмотрел на слушающих его существ. Не заметил никаких ухмылок. И, ещё больше успокоившись, продолжил.

– Ещё было два волшебника. Их так называли, – пожал он плечами. – Они установили сеанс связи. Я думаю, телепатический. Но, может, и какой другой. Эти волшебники общались с Волосом. Они называли его «господин», но не в том смысле, в котором мы привыкли понимать это слово. А в прямом смысле – он находился на том конце... сообщения, гуляющий в виде пастуха на каком-то лугу. Господин – это пастух коров. Я видел его. Это как далёкий экран. Немного туманно...

– И что же они у него, у пастуха, спрашивали? Что ты видел на том конце сообщения? – прервала его Вреса и засыпала вопросами.

– Там вполне отчётливо виднелся бескрайний луг. Я даже не уверен: все ли его видели или только волшебники и я. Я – как свидетель, а они – как специалисты, – снова от вернувшейся неуверенности пожал плечами Владимир. – Менавор меня оставил в живых, чтобы я всё увидел и всё запомнил. Я видел луг. На нём два животных. Мне они показались диковинными. Почему – не знаю. Ходят эти животные по лугу и траву едят. Одна – корова. Её звали Земун. Другая – коза. Её звали Седунь.

– А этот луг разве не на Земле?

– Нет. Он... как бы в другом пространстве, – задумался на секунду Владимир. – В открытом космосе. Прямо посреди него. Так мне показалось. Но было это видно очень отчётливо. Это не мираж. Этот луг точно был. Был, а иначе, как тогда всё остальное случилось?

–Что?

– На моих глазах корова и коза наелись травы. Да так, что у каждой вымя распухло, – ответил Владимир. – Ходят по лугу и сосками за траву цепляют. Ходили, ходили, смотрю, а из сосцов молоко полилось. Корова в

одной стороне луга оказалась, а коза в – другой, противоположной. Ходят они там, а из вымён молоко течёт. Сначала немножко, а затем прямо целый поток пошёл. И вот это молоко стало проливаться прямо из космоса на решётку планеты. Льётся и остаётся в ней. На мультфильм было похоже. Земля стала круглой. И вся из молока. Прямо как в сказке – Молочная река и кисейные берега...

– А затем?

– Затем... – вздохнул Владимир, явно вспоминая увиденное и переживая его повторно. – Пока молоко лилось на Землю, образовалась пена. Немного. Но вот именно из неё и появилась эта Серая Уточка. Она стала плавать туда-сюда. Плавает, а сама лапками молоко месит. Месила-месила, смотрю, а она уже из того молока комок масла сбила. И снова скажу вам – это всё на мультфильм похоже. И было бы им, если бы этот комочек масла вдруг не превратился в самую что ни на есть настоящую землю. То есть – сушу. Не то, чтобы сразу. Сначала холм из земли появился. А Уточка всё плавает да молоко месит. Затем холм большим собрался. Его Боровицким назвали. А на этом холме из того же масла камень сделался. Огромный такой. Уж не знаю, как это произошло, но камень тот на холме оказался. Камень раскалённый до красна. Вот лежит он на новой земле, вокруг река Молочная, на ней Уточка Серая плавает. Она молоко месит, масло сбивает, а из него всё новая и новая земля получается. Вот так Земля заново и появилась.

– И что в увиденном тебя не устраивает? Это же общеизвестная методика терраформирования, – ухмыльнулся Виор. – Я ничего нового от тебя не услышал. И тебе не советую так нервничать по пустякам.

В сердце алгоритмов

– Организм выстраивает свою структуру в зависимости от управления, – пояснил Ладон. – Если управление осуществляется через свет, то есть путём освещения, то организмы формируются так, чтобы максимально интегрироваться со всеми сторонами света. Свет освещает пищу, жизненное пространство, партнёров по размножению. Тогда центральным объектом притяжения общества становится то, что производит свет.

– Солнце! – догадался академик Адамов, осматриваясь вокруг.

Он совершенно не был испуган. Даже, лучше сказать, в нём вдруг проснулся какой-то знакомый интерес, и очнулось очень привычное доверие. То. что Ладон предстал перед ним в полном своём драконическом виде, лишь на секунду притормозило Адамова, и уже через миг он послушно сел с удивительным драконом в транспортёр.

«Надо кое-то проверить, – пояснил ему Ладон. – Прошло много времени. Нам нужны ваши анализы».

Несколько минут полёта показались Адамову вечными. Его удивляло всё на борту этого летательного средства. Он, технически грамотный учёный, так и не смог идентифицировать ничего из того, что увидел вокруг.

«На каком принципе летает этот... э-э-э... самолёт?» – попытался узнать Адамов.

«На обычном. Перезаписывание. Послойное перезаписывание», – пояснил Ладон, и после этого Адамов совершенно перестал ориентироваться в технике властелинов.

«Простите, перезаписывание чего? Вы, наверное, не поняли мой вопрос?» – попытался уточнить Адамов.

«Я всё понял. Технология „полёта“ – это не полёт, а перезаписывание. Бортовой компьютер „Алатыря“ записывает нас в каждый последующий слой пространства-времени, а предыдущую копию стирает. Визуально получается, что мы движемся в неподвижной матрице пространства-времени. Так летают все наши корабли. Другого способа не существует», – пояснил Ладон.

«А... Понятно... – неуверенно произнёс Адамов, ничего не поняв из того, что сказал дракон. – Как не существует? А мы вот летаем в космос!»

«Не смешите меня! – ухмыльнулся Ладон. – Это вы своим людям рассказывайте. А я-то знаю, что никуда вы не летаете. Более того, вы даже не знаете, что находится за атмосферой».

«Почему не летаем? Почему не знаем?» – расхорохорился Адамов.

«Потому что мы вас туда не выпускаем», – просто объяснил Ладон.

В этот момент раздался какой-то сигнал. Адамов посмотрел в лобовой экран и увидел, как прямо по курсу перед ними из воздуха материализовался огромнейший космический корабль, и их «тарелка» неслась прямо на эту гору металла.

Адамов даже не успел испугаться. Его полностью охватил паралич, возникший у академика оттого, что он только что увидел. Затем в горе раскрылся какой-то портал, и «тарелка» плавно в него влетела. И вот теперь Адамов и тот самый дракон находились в сильно освещённой комнате, обставленной какими-то совершенно непонятными вещами. Возможно, приборами или машинами.

– Если вместо света выступит звук, то организмы будут сконструированы и выстроены на всех сторонах звука. Например, в тёмных пещерах обитают летучие мыши. Они охотятся ночью. То есть свет им почти не нужен. Зато в своей охоте мыши ориентируются по звуку. В результате у них образовались органы, которые осуществляют эхолокацию звуковых сигналов и по этим сигналам эти органы выстраивают изображение местности в темноте, – Ладон продолжал объяснять, а сам совершал какие-то действия в приборе, очень отдалённо напоминающей некий сканер.

– Должен быть источник управляющего сигнала. Он может быть один или это может быть целая сеть, – согласился с ним Адамов, пытаясь понять, что же это за прибор и что вообще нужно этому дракону от академика. – Если один, то его можно вычислить как эпицентр распространения организмов соответствующего управления.

– Дело в том, что мы привыкли к тому, что наше управление происходит по свету. Мы видим друг друга, мы получаем и отдаём тепло квантами света – фотонами. Всё пространство вокруг освещено, и поэтому оно нами в световой форме и воспринимается. Мы различаем ряд уровней в свете – цвета, и на их основании видим мир цветным. Мы различаем фазу отражённых от предметов световых сигналов, и поэтому два наших глаза видят по-разному и на этом свойстве формируют нам объёмное зрение, – произнёс Ладон, продолжая заниматься своим делом.

– Но что если существует иной канал коммуникации – не свет? Кто-нибудь задумывался над этим? – вдруг осенило Адамова.

– Электромагнетизм! – улыбнулся дракон.

– Электромагнетизм – это тот же свет, только различается диной волн. Нужен какой-то иной канал связи. Кардинально иной, – настаивал Адамов.

– Зачем? – пожал плечами Ладон.

– Затем, чтобы понять, как властелины осуществляют управление, – осторожно произнёс Адамов.

–Я же сказал: по свету. С помощью Солнца. Здесь нет тайны. Просто вы никак не хотите услышать правильное объяснение. Ваше управление вы получаете через Солнце, из Солнца, – пояснил Ладон и со словами «ваши анализы в порядке, транспортёр доставит вас к точке забора» коснулся лба Адамова, и летательное средство унесло спящего академика туда, откуда его совсем недавно забрал дракон.

Шаблон истории

– Прописываем шаблон истории, – начал собрание командир корабля Волос. – Основная часть алгоритма такова. Жил царь. Он был хорошим правителем. Но время пришло, и царь состарился. Народ перестал его слушать и стал разбегаться. Начался беспорядок. Мимо проходил новый царь. Он увидел, что престол практически пуст. Убил старого царя и занял его место. Новый царь с новыми силами взялся за дело и быстро навёл порядок. Люди ему рукоплескали: великий царь! Но время прошло, он состарился и превратился в такого же старого царя. Он оставался на своём троне как раз до прихода нового молодого царя.