Текст книги "История Темного Властелина (СИ)"

Автор книги: Андрей Колесник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

Так сколько?

Не больше тридцати человек, – подобострастно ответил Зебарий.

За отгороженным деревянными бортиками полем прогуливалась, разговаривая, публика. Пока псари возились со своими питомцами, ласково нашептывая что-то в вислые серые, черные, каштановые уши, а собаки неудержимо рвались с привязи, тявкая и поскуливая от возбуждения, люди искали себе другие развлечения. Либо делали вид.

Дочь городского судьи Алия Кофлерина вместе с подругами из числа купеческих дочерей делала вид, что собачьи бои удивительно интересное зрелище. О чем она без сомнения поведала на ухо своей лучшей подружке Тельсии (дочке главы городской стражи) при этом хихикнув и красноречиво оглядев без дела снующего поблизости паренька. Паренек, будучи внучатым племянником старейшины Купеческой Гильдии Триградья делал вид, что снует без дела. Взаправду же он выполнял поручение своего далекого родственника – заводил знакомства, которые когда-нибудь укрепят семейное дело. Пока что таковым знакомством он посчитал молодую красивую жену нотариуса. Закрепить знакомство не получалось – хоть красавица и заинтересовалась приятным молодым человеком, но поблизости аки неусыпный страж бдел старый, и весьма опытный в деле пресечения посягательств на своё «золотко» нотариус.

Казначей Фробениус Дабельгофф делал вид, что интересуется увлекательной беседой с хорошим другом, заместителем и тезкой Фробениусом Дабельгоффом Младшим. Сыном. На самом деле казначея занимал неразрешимый и почти мистический вопрос – куда девались четыре сотни золотых из городской казны. Как не бился воин пера, однако ж обнаружить мистическую пропажу не мог. В это время его сын великолепно знавший, куда подевались злосчастные монеты, с самым теплым видом поглядывал на очаровательную даму развлекающуюся беседой в кругу равных. Дама, замечая взгляд, трепетала ресницами и ласково поглаживала колье на тонкой шейке. Колье было замечательным.

Большей части присутствующих возле собачьих вольеров высших слоев общества приходилось скорее делать вид, нежели получать реальное удовольствие от процесса.

Тому была существенная причина. Среди любителей псовых боев были достаточно влиятельные и уважаемые в Грейбрисе люди. Например, Наместник. Эйстерлин Третий обожал смотреть как его любимцы рвут других собак и волков в клочья. Поэтому и приходилось некоторым стоически переносить запах собачьей шерсти, вид немытых псарей и терпеть бессмысленные разговоры.

А все зря. Сегодня наряженный в вышитый золотом скараник[25]25
  25 Кафтан с короткими рукавами. Использовался преимущественно для верховой езды


[Закрыть] подпоясанный окладистым поясом в модных двуцветных брюках (Балбарш-с!) Наместник говорил исключительно с одним человеком. Со своим первым помощником Зебарием. Зебарий не принадлежа к касте воинов или магов, все равно умудрялся быть потрясающе полезным типом.

И как же это вышло? Разве я не посылал следом за ними? Разве наши кони в чем-то уступают взращенным Цитаделью? – ухоженная рыжая борода, густые брови, тяжело нависающий над глазами крепкий лоб, ястребиный нос и зеленые глаза отчетливо вещали о кровной принадлежности Наместника к островитянам. – Разве наши люди слабее черных воинов? Разве не были они лишены своей магии?

С каждым новым вопросом Наместник хмурился все сильнее и все больше походил на какого-нибудь островного варвара. Памятуя о грозном характере этого народа, Зебарий смиренно молчал, опустив плечи.

Я вот смотрю на тебя и думаю, Зеб, а может, нет никаких проблем? – Наместник в упор не заметил проскользнувшую в опасной близости прелестницу, хотя обычно всегда обращал внимание на одаренных природой девушек. – Единственная проблема, которую я вынес из твоего лепета, звучит неприятно. Неприятно для балбесов умудрившихся упустить остатки гарнизона Цитадели! А все почему? Из-за страха. У них ноги подгибаются от страха при мысли, что придется рубиться с Драконьими Призраками! Обделаться готовы! Ха! Я своими руками прикончил троих Призраков! Троих!

Наместник протянул под нос Зебарию огромный увитый рыжими волосками кулак.

У них же не было магов! Сам ведь видел, как мы перерезали глотки этим зарвавшимся придуркам! Нас поразила молния? Земля разверзлась под ногами? Что тогда? Если эти песьи дети боятся Призраков как огня, на что они мне нужны? – бородач замолчал и хищно блеснул зелеными глазами. – Почто я даю им своё золото?

Ваша милость, – осторожно посетовал Зебарий. – С магами вообще ничего не понятно. Они сами признали, что лишились сил.

И сели в башню, – мысль о беспомощности черных магов долго действовавших ему на нервы здорово успокоила самолюбие Наместника. – И ежели их полезность исчезла совсем, то скоро дружно украсят своими головами городские ворота. Чтобы прочим шарлатанам неповадно было. Зачем мне кормить проходимцев?

А если, – рискнул Зебарий, – эти магические способности резко оставившие слуг Триградского Дракона вдруг таким же чудесным образом вернутся? Что если маги снова смогут метать громы и молнии? Тогда нам...

Тогда нам нужно перебить их всех сейчас, – перебил словесный поток помощника Наместник. – Пока они растерянно оглядываются и попискивают, жалобно суча лапами. Ни к чему ждать перемены ветра. Если уж раз решились бить, значит нужно бить, пока не истребим их всех. Совсем скоро людишки узнают о том, что Дасунь-крепости больше нет. И задрожат. В этот момент нужно всего лишь проявить решимость. Ничего боле. А с Яромиром я сумею договориться. Он уже давно намекал, что если Триградье поведет кто-то менее зловещий чем Дракон, то Царство будет не в претензии. Ему вишь ли хочется видеть соседом готовое к переменам, а не коснеющее во тьме государство. Ха! Пусть только попробует быть в претензии – Яромир потерял большую часть дружины. Уж не знаю, что там сотворил Дракон, но полегли все. А его правая рука Лев, мир его праху, тоже оказался знатным воякой. Яромир и Дракон просто-напросто истребили войска друг друга. А мои-то в целости и сохранности. Хоть и обделались с Призраками. Пусть Яромир только не признает моих прав на Триградье – я ему устрою войну!

Но ваша милость, как быть с другими командирами? Крейган, Цекут, Каганы Синетрии...

Чушь, – фыркнул Эйстерлин, умащиваясь на стул с высокой спинкой. Вот-вот должны были начаться состязания. – Никто из них не имеет достаточно сил, чтобы возглавить Триградье. Крейган со своей тысячью пускай сидит в лесу и носа не выказывает. Цекут никогда не был лидером. Нет у него этой жилки. Лидером может быть только хищник. Крупный и агрессивный. Способный кости ломать и головы отгрызать! Такой которого боятся! Цекут – хищник. Но мелковат. Синетрия? Да у них есть и мощь и ярость. Они подчинялись Дракону только из страха перед его магами и войсками. Но дипломаты они плохие. Если договорюсь с Яромиром и заручусь поддержкой наёмников Заголосья, то косоглазые покорятся! Повоюют, подерутся, но будут усмирены. Особенно когда я докопаюсь до похороненных под глыбами Цитадели сокровищ. Кто там еще? Танцор Биргер? Х-хе! У него сейчас благодаря отступлению Яромира такие пляски, что если Танцевальню вообще с землей не сравняют, это ему уже радость будет!

Он источал такую уверенность и животную воинственность, что Зебарий не решился называть вслух еще одну крепость, способную внести погрешности в честолюбивые планы Наместника. Северный город. Хёргэ.

Коготь против Вихря! – громко объявили первый бой и порядком разочарованные невниманием Наместника гости нехотя заняли свои места. Немногочисленные страстные любители зрелища тихо делали ставки.

Пусть черные исчезнут, – неожиданно проговорил Наместник, испытующим взглядом сверля Зебария. – Слышишь меня? Я хочу, чтобы все кто кланялся Дракону с особой прилежностью, разом исчезли. Особенно те, кто из-за ротозейства солдат сумели выбраться из Цитадели. Я знаю твою породу. Ты ищейка. Вот и ищи. Подкупай. Выпытывай. Пускай по следу своих нюхачей. Только тихо. Чтоб шуму не было, ша! Чутьё мне подсказывает, что мы входим в новую эпоху. Эпоху большой политики, где не будет места одиноким гордецам вроде покойного Дракона.

Зебарий хотел было сказать, что тело Дракона до сих пор не найдено. Но снова не решился, говорить вслух.

Выпущенные из клеток собаки с яростным лаем и остервенением наскочили друг на друга. Приземистый остроухий широкогрудый кобель с черными пятнами на голове тут же свалил абсолютно черного собрата и принялся кусать за загривок, прижимая передними лапами к земле и норовя, вцепится в горло.

Давай, Коготь! – потирая ладони, тут же радостно заорал Наместник, моментально забывая о присутствии помощника. – Рви! Рви!

В тон ему голосили несколько человек. Остальные гости радовались куда более умеренно.

Значит шансов на скорое возвращение у меня нет, – отошла усталая подавальщица, оставив на нашем столе выпивку и еду. Но аппетита не было. Была точащая сердце злость. И боль в ноющей руке. – Эйстерлин скорее всего попытается договориться с Яромиром. Если не сделал этого с самого начала за моей спиной. Зачем ему война? Он поспешит укрепить своё влияние. У него больше трех тысяч мечей. А у меня двадцать четыре. И ни одного мага.

Реваз отвел глаза. Я прикусил губу.

Выход все же есть. И есть тот, кто мне его подскажет. Так ведь Тольяр?

Молчавший до этого парень посмотрел на меня. Потом на сидящих оплечь него Реваза с Галуром. И опять промолчал.

Кто как не ты должен знать о нашей теперь уже общей знакомой? – я вспомнил тронный зал и ласковую улыбку. – Астис. Кто нас познакомил, если можно так сказать.

Чего же вы от меня хотите? – буркнул одноглазый. – Я знаю немногим больше вашего...

Незаметный тычок под ребра от Реваза заставил его болезненно скорчится. Да-а тогда в полуразрушенной Цитадели я на нем изрядно отвел душу. Едва не убил.

Думаешь, я тогда оставил тебе жизнь из-за большой любви? Э? И потом тащил тебя ночью через заставы, жертвуя верными мне людьми? Да ты в долг живешь, парень. И этот долг надо вернуть. Само Провиденье не позволило тебе сдохнуть, когда рушилась Цитадель. Ты счастливчик. В отличие от многих тысяч оставшихся среди расколотых скал навсегда. Там остались мои воины. Мои маги. Мои гримтурсы. Даже идиотский сатир. Там остался мой старый враг, погребенный такою толщей камней, что добираться до него придется целый год. Впрочем, в его смерть я не очень верю. Там же остался и паршивец с острова Харр. Знаешь каких трудов стоило его захватить? Все зря. Так вот. Ты выжил. И чтобы доказать, что Провидение не совершило ошибки в твоем лице, ты мне поможешь. Скажешь мне.

Что?

Где искать дрянь, которая преспокойно вошла в мой замок, одним движением руки поставила на колени моих солдат и расстроила выверенный до мелочей план. Многолетний план, на который я положил тьму усилий!

Значит, вы еще легко отделались, – вдруг усмехнулся одноглазый. – Потому что я в свою очередь пострадал больше вашего.

Он коснулся повязки на лице. Я перегнулся через стол и врезал ему в скулу здоровой рукой. Удар вышел смазанным и слабым, все же я как боец не очень. Но ответить ему помешали затиснувшие парня локтями Призраки. Жаль у меня только одна рука – придушил бы!

Хозяин корчмы с опаской поглядел в нашу сторону. Тольяр же зажимая рот, кажется, тихо смеялся.

Повелитель Триградья. Великий Дракон. Ха-ха-ха. И что же ты станешь делать Великий Дракон, когда у тебя осталось всего двадцать четыре слуги? Найдешь её и что? Поклонишься в ножки и удалишься, завывая от бессилия. Я мечтал отомстить ей, сколько себя помню. Ты не представляешь, где я был и с кем говорил, чтобы только понять. Как.

Зато я очень хорошо представляю, где ты окажешься, если будешь корчить из себя дурака, – сухо напомнил я. На нас уже довольно давно поглядывала компания из пяти человек, что обосновались в центре зала. Рожи мне не нравились совершенно. – Окажешься ты со своими мечтами в выгребной яме. И твоими собеседниками на весь остаток бренного существования станут человеческие отходы.

Он откинул голову, назад вызывающе глядя на меня. Играть в гляделки я не стал.

Галур. Время, – у меня в Кобыляках была назначена и более важная встреча. Драконий Призрак беззвучно поднялся и пошел на выход. Я с остервенением поскреб колючую щетину на подбородке.

Есть один человек, – нехотя сказал одноглазый. – Он, пожалуй, знает, где искать нашу общую знакомую. И он же может весьма много рассказать о ней самой.

Замечательно. И где этот человек? На краю земли? За лесами-горами и медными столбами? В логове древнего чудовища?

Ближе, – глаз Тольяра неприятно блеснул. – В Эрце. Его зовут Каллиграф. Когда-то я говорил с ним и именно он советовал обратится к ва... к тебе.

К вам, – поправил я. – Я все еще Дракон Триградья. А ты по-прежнему бродяга без роду-племени. Тот факт, что мы временно, подчеркиваю временно, оказались в одной телеге, ничего не меняет. Говоришь, этот Каллиграф забил в твою не шибко умную голову мысль вмешать меня в неприятную историю? Хм. Самонадеянный тип. Эрц...

Ведь не проверишь эти слова. Может, никакого Каллиграфа в природе нет.

Придется нам с тобой какое-то время вместе попутешествовать. Будем делить тяготы и невзгоды пути. Корчи сколько угодно свои кислые мины, я тоже не в восторге от таких выводов. Мне нужно повидаться с этим твоим Каллиграфом. Кто он таков и где обитает?

Восточный Эрц. Местечко под названием Каллигрум, – удивительно послушно выдал сообщника одноглазый. – Имени его не знаю. Каллиграф и все тут. Чем занимается...

А как ты его нашел? – подозрительно спросил я. – Ты уже в третий раз избегаешь разговора о себе. Причем первые два раза произошли еще в Цитадели. Душещипательные рассказы о твоем детстве и мучениях на жизненном пути не в счет. Пора уже облегчить багаж тайн, поделившись рассказом о своих метаниях под пятой Астис.

Если уж вы заговорили о дележе тягот и тайн, то, как раз сейчас я готов поделиться одной из них, – невинно предложил Тольяр. – Компашка жлобов, пялящаяся на нас уже битый час ничего против вас не имеет. Они многое имеют против меня. В частности, во-он тот ножичек, что как раз перекочевал под столом в руки одного из них.

Одноглазый даже не глянул в сторону упомянутых, однако ж, я не сомневался – про нож он не врет. Я положил локти на стол:

Убеждаешь? Пытаешься напугать? Ну-ну. Это местные щипачи, а вовсе не твои недоброжелатели.

Их пятеро, – без выражения отозвался Тольяр. – И не далече чем год назад я продал им амулет бесконечного везения. За сто царских гривен. С предшествующей проверкой амулета в области карточных игр в компании опытных игроков.

Чего ты им продал?! – кажется, я сказал эти слова громче, чем следовало. Реваз быстро глянул в сторону. Трактирщик что-то шептал на ухо мальчишке-прислужнику. Компания за центральным столиком оживилась.

Амулет бесконечного везения, – повторил Тольяр. – Заговоренный на крови шиликуна[26]26
  26 Шиликун – горный демон, чья кровь по поверьям приносит удачу


[Закрыть]. Пятьдесят гривен после проверки я отдал игрокам. А сам исчез из окрестностей.

Кровь шиликуна, – пробормотал я, вдруг понимая, что все сказанное не шутка. – Потрясающе. Заговорщик, ты хоть раз видел шиликуна? Про его кровь я молчу.

Нет, – честно признался Тольяр. – Но ведь в тот момент эти охочие до везения парни еще ни о чем не подозревали. Мне нужны были деньги. Уехал, не дожидаясь благодарностей.

Вот сейчас они тебя и поблагодарят, – сквозь зубы пообещал я. – И коя тьма носит по моему Триградью всяких плутов? Обманывать ближних – крайне идиотская привычка. Отдать бы тебя им сейчас... если б только ты не был мне нужен. Небось, живо впитал бы науку вести себя законопослушно. Они ведь не отстанут просто так.

Я повернул голову и обнаружил, что вся пятерка смотрит в нашу сторону. И да. Они не собирались уходить не солоно хлебавши. Хотя морды их мне стали нравится еще меньше. Какие-то тупые. По-сельски тупые. Оторвавшиеся от сохи крестьяне, не обделенные силой, но крайне обделенные умом. И злые.

Придется импровизировать.

Я мог бы с ними поговорить, Великий Дракон, – неожиданно подал голос Реваз.

А я хотел бы пробыть в Кобыляках еще хоть один спокойный день. Обстоятельство в форме пяти покойников немножко помешает, не находишь? Нет, будем действовать иначе. Тоньше. Как в молодости. Интеллект публики дозволяет полет фантазии.

На лицах одноглазого и Реваза я увидел одинаковое непонимание ситуации; неожиданно почувствовал легкий кураж. Ухмыльнулся во всю ширь рта.

Пойдемте уже. Мне еще побриться надо.

Бросив на стол пару монет, Реваз выбрался из-за стола следом за мной. Подчеркнуто не обращая внимания на напрягшуюся компанию, мы вышли из зала. В гробовой тишине, слыша, как скрипят за спиной отодвигающиеся табуреты.

Выйдя во двор, мы зашли за ближайший угол, пропустив нескольких развеселых девиц-служанок с крынками. Бедные одежды весьма выгодно оттеняли богатые достоинства. Тольяр подмигнул одной из служаночек, проводив ту длинным взглядом. Я хмыкнул.

Реваз дай ему меч, – телохранитель посмотрел на меня как на умалишенного. – Быстро.

Недоумевающий Тольяр осторожно взял оружие, чуя подвох.

Не скалься как идиот. Он тебе не для того чтоб на девок экстаз нагонять своим героическим видом. Опробовать себя в качестве рубаки, отплатив за все обиды, тоже не советую. Не обольщайся. Реваз свернет тебе шею и голыми руками.

Седой вояка косвенно подтвердил мои слова, помахав растопыренной пятерней перед самым носом одноглазого.

М-да? И что же мне делать с таким бесполезным подарком? Может дрова рубить? – он небрежно кивнул на разложенные у стен сарая поленицы. Парень, очевидно, не терял присутствия духа, пытаясь шутить. Мой ответ вбил его в ступор.

Бросайся на них.

Что?!

Я прислушался к быстро приближающимся голосам и яростно прошипел:

Бросайся на них с мечом. Только серьезно. Давай если не хочешь проблем.

До него, кажется начало доходить. Когда пятерка агрессивно настроенных парней, трое из которых носили крестьянские сермяги, завернула за угол, их ждала неожиданность. Да и меня признаться тоже.

Убью!!! – тупо смотревший мне в лицо Тольяр по-звериному оскалился и издал такой рев, что даже жутко стало. Замахнувшись мечом, он ринулся на умолкших как по команде страдальцев.

Стой! – завопил я, здоровой рукой перехватывая одноглазого за локоть. Удержать одной рукой прущего на потенциальных покойников Тольяра было делом непростым.

Убью, сукиных детей!!! – бешено орал одноглазый зверски зыркая на застывших скульптурной композицией «везунчиков».

Тебя повесят за них! – на моё счастье Реваз решил нам подыграть и перехватил Тольяра с другого фланга, чтобы добавить правдоподобности сценке. – Да уймись же!

Пустите меня! Поубиваю! – ожесточенно выкручивался одноглазый. Парни оторопело переглянулись. Один из них побледнел. – Пусть вешают! Я их всех сейчас порежу!

В лице молодого Тольяра умер актер театральных подмостков. Играл так убедительно, что, глядя в налившееся кровью лицо, я даже чуть не поверил.

Тебя и так ищут, – уговаривал я. Тольяр рванул особенно резко и задел мою больную руку. К его разъяренным ревам добавился мой вопль и последующие проклятия. Скоро уже народ собираться начнет.

Висящий на плечах Тольяра Реваз прокряхтел:

Мужики мы его долго не удержим! Бегите отсюда!

Мужики еще раз переглянулись. Краем глаза я видел, как один из них тискает спрятанную за пазухой рукоять ножа. Встревожено кудахтали разбредшиеся по двору куры.

Он нас обманул, – хмуро проворчал один из них. По виду самый здравомыслящий. – Деньги...

Поубиваю шавок!!!

Поубивает! – натужно подтвердил я, про себя матерясь на неуклюжую сволочь. Добавил в голос истеричных ноток. – Какие деньги... он же сейчас невменяемый! С ума сошел совсем! Да бегите же!

Так должен же...

Пусти!!!

Быстрее!!!

Знаю, что в другое время они бы, скорее всего не испугались бы угроз и сами полезли в драку. Но неожиданность вкупе с видом двух мужиков изо всех сил сдерживающих бешено орущего и вращающего глазами безумца. Да еще и вооруженного мечом, против их ножей.

Парни медленно попятились, не сводя глаз с жестокой борьбы. И так же медленно отступили с поля боя.

Не так уж много времени у нас, – быстро заявил я. – Либо местные оправятся от шока и бросятся снова нас искать, либо заявят местным же стражам порядка. А закон в Триградье мало кто знает, и поэтому соблюдают его особенно строго. В любом случае надо бы поскорее ретироваться.

Как же желание спокойно пробыть здесь еще хотя бы день? – пропыхтел, держась за бок Тольяр.

Почтительней, – буркнул Реваз, пряча меч в ножны. – Ты говоришь с Великим Драконом.

Пробудешь тут. Мне бы только побриться спокойно, а дальше видно будет.

Цирюлен в Кобыляках было аж две. Уж, не знаю прихоть ли судьбы или личные пристрастия честных кобылятцев были тому причиной. Мне повезло оказаться в двухэтажном здании под многообещающей вывеской «Щетина». Вдоль стен тянулись деревянные панели, сплошь в светлых прожилках, а в воздухе витали густые запахи плавленого воска, розмарина и эфирных масел. Усевшись в мягкое кресло, я с интересом оглядел стоящие на столике принадлежности – таз с водой для ополаскивания, полотенца, флаконы.

Наверное, здесь хороший цирюльник. У меня вдруг защемило сердце при воспоминании о том, что еще совсем недавно я мог позволять себе пользоваться услугами самых лучших брадобреев. Да что там – брить меня считалось необычайной честью.

Хороший день для бритья, господине, – радостно поприветствовал клиента наряженный в почти белый фартук цирюльник. – Хороший чтобы порадовать себя и всех вокруг свежестью лица!

Ловко набросив на меня покрывало, улыбчивый тонкий голубоглазый мужчина взялся за флаконы.

Смажем кожу, чтобы облегчить процесс. Вот так.

И многие ли к тебе приходят за свежестью лица, цирюльник? – спросил я для поддержания разговора. Краем глаза заметил, как дернулся горбатый породистый нос на лице брадобрея:

Увы. Увы, не все еще в здешней глухомани привержены культурным традициям, пришедшим к нам из замечательного Эрца и развитой Республики Балбараш! Чаще обращаются за кровопусканием... Дикость в прогрессивных взглядах смущает меня, но отнюдь не пугает. Трудности пугают только слабых духом! Я же добьюсь окультуривания этого края!

Легкая серебряная бритва бабочкой заплясали в худых умелых руках борца за культуру. М-да совсем неплохо. Совсем. Я едва ощущал мазки вдоль своего лица, снимающие проклятую щетину. Цирюльник был виртуозом.

Интересно, отчего именно балбарашцы взяли на себя ответственность за просвещение Триградья? – откинув голову назад, пробормотал я, чувствуя, как скользит по горлу отточенное лезвие.

А кому еще господин? Кому как не нам просвещать этот край? Не дергайтесь, а то порежу... Кому еще нести свет знаний? Только нам. Хрупким, но разумным.

И очень предприимчивым. Деньги они везде деньги. Но ты прав в одном. Именно вы балбарашцы – цирюльники, алхимики, лекари, торговцы – лучше всех несете свет знаний. Вы везде и всюду держите глаза и уши открытыми. Поэтому и ценитесь так сильно. Вот и я кроме бритья хочу порадовать себя еще одним. Знаниями.

Чирк. Лезвие филигранно сняло самый верхний слой кожи. Даже крови не выступило. Цирюльник, показавшись в поле зрения, виновато улыбнулся:

Извините. Рука дрогнула.

Подобная дрожь может стоить очень дорого. Оплетала не любит когда у его подмастерьев дрожат руки. Где он, кстати?

Лицо цирюльника изменилось вмиг. Пропала игривость и шутливость.

Ааааа... так это вы. О вас говорил Призрак. Простите, не узнал вас. Особенно это, – он кивнул на мою руку. – Может быть, я мог с ней чем-то помочь? Мазь?

Маг. Маг смог бы помочь.

Цирюльник отступил на шаг назад, печально склонив голову.

Вы не знаете. Маги. С ними последнее время очень большие проблемы. Какое-то массовое безумие. Не знаю уж, что делается в Царстве или Эрце, но здесь маги резко ополоумели. Вроде как лишились способностей к чародейству.

Об этом ты тоже расскажешь. Но сначала Оплетала. Где он? И закончи, наконец, бритье!

Цирюльник занялся делом, рассказывая в своей манере торопливо, но вполне разумно и ясно:

Мастер выехал из Кобыляк недели полторы назад. У нас произошло расширение, и он переехал в городок Роврэн, что к югу от Хёргэ. Дело-то процветает. Я здесь вроде управляющего.

Хорошо. Я надеюсь за все мои последующие ответы уже оплачено?

Призрак был очень щедр, – подтвердил цирюльник.

Тогда я хотел бы узнать больше о поразившем магов недуге. Как он себя проявляет. Что говорят сами маги. Мысли. Мнения.

Ну... я не занимался этим вопросом специально. Но держать нос по ветру необходимо, в такое неспокойное время. Знаю, что не так давно все волшебники в окрестностях – и Черные маги, и деревенские колдуны, и даже захожие друиды, потеряли свои способности. Резко. Одновременно. Даже больше, слухи, приносимые на вороньих хвостах, свидетельствуют, что по всему Триградью случился такой неприятный казус. Откуда его причина никто не знает. По крайней мере, пока что. Касательно других краёв я не в курсе, но слышал, что у проходившего неподалеку четыре дня назад отряда царских дружинников в составе было несколько волхвов. Они вроде бы тоже. Того-этого.

Ну и что теперь? После казуса?

А что? – пожал плечами цирюльник. – Времени-то мало прошло. Народ, пожалуй, пока даже не заметил. Волшебники ведут себя по-разному, некоторые затворяются в домах и стихают. Иные наоборот орут про свои проблемы. Кое-кто даже умишком от неожиданности тронулся. А люди волнуются. Эх, господин... не знаю как там с магами, но я б на их месте не кричал так громко. У людей ведь всегда обида на магиков была – кому-то потраву сделали, кого-то уморили. Да и высокомерные они почти все. Ежели вдруг что – может большая беда случится. Одной искры хватит. Пожалуй здесь мастер Оплетала знает больше моего.

Этого довольно. Теперь касательно Хёргэ. Как там обстановка?

Это не превратившийся в кипящий котел Грейбрис. Если туда отправился Оплетала, значит все там происходящее известно доподлинно.

Власть над городом временно взял Лис. Само Хёргэ живет в нервном ожидании. Дело в том, что недавно на берегах высадились северные варвары. Много, значительно больше двух тысяч. Где-то в пределах трех с половиной. И они, приглашенные Великим Драконом в поход на юг, готовые к грабежам Царства, теряют терпения. Нет обещанной поддержки, а воины конунгов уже настроились. Вроде бы не прочь пограбить хоть где-то. Хёргэ вполне им подходит – к счастью они не знают о неприятности с магами. Поэтому медлят, опасаясь волшебства. Ведут переговоры с Лисом, требуя появления Великого Дракона. Пока что разговоры заходят в тупик – я не знаю, что там случилось в Дасунь-Крепости, но, судя по молчанию Лиса, Великий Дракон не считает нужным обращать внимание на назревающую бучу. Или сильно занят. Или...

Как сильно мне повезло, что островитяне не притащились в составе обещанных восьми тысяч! Представляю, каких трудов стоит Лису удерживать вспыльчивых варваров от нападения.

Понимаю. Я услышал достаточно. Третий мой вопрос касается женщины. Женщины, которую вы должны отыскать.

Женщина? – кажется, цирюльник удивился. – Что значит женщина? Что она решает? Вышивать ли ей крестиком или как-то иначе?

Естественно. Никто не принимает женщин всерьез. Кто такая женщина? Маг? Нет. Воин? Нет. Женщина-правитель? Нет. О чем тогда может идти разговор кроме вышивания?

Логика ясная. Сам думал так еще совсем недавно.

Кое-что значит. Для меня. Поэтому молчи и слушай. Найдете все, что сумеете. О женщине по имени Астис. Имя редкое. Женщина тоже необычная. И за эту необычность уплачено будет также крайне необычно. Интересует совершенно все. Кто она. С кем общается. Где обитает. Ищите не только в Триградье. Везде.

Это долго...

Я знаю. Если эту персону отыскать будет не просто, прошу обратить внимание на некую Гвини. По имеющимся у меня данным она была наложницей Великого Дракона до недавнего времени, – глаза цирюльника увеличились вдвое. – Описание её внешности сыскать будет несложно. Эта особа лишена покровительства Великого Дракона и покинула Дасунь-Крепость в день битвы у Первого Бастиона. Искать станете оттуда. Все что раскопаешь, отправишь к Оплетале. С ним я поговорю сам. Лично. Еще одно. Такое же подробное описание нужно достать на менее загадочную натуру. Житель Восточного Эрца из местечка Каллигрум. Прозвище Каллиграф.

Сделаем.

Знаю. И последнее. Человек по имени Тольяр. Одноглазый. Бродяга.

Цирюльник кивнул и снял покрывало, подав зеркало:

Прошу вас.

Рассматривая свою порядком исхудавшую физиономию с синими кругами под глазами, я неожиданно почувствовал что-то вроде удовлетворения. Главное, что остался жив. А мои права останутся при мне. Вернуть Кольцо и все кто сегодня посмел плюнуть в мою сторону, уже завтра будут лизать пятки, прогибаясь перед силой.

Разрешите вопрос, благородный господин... – не утерпел цирюльник, когда я умывался из заботливо поставленной лохани. – Вы наверняка были в Дасунь-крепости. И сейчас действуете по повелению Высочайшей Воли. Вы случайно не знаете, что произошло с армией Яромира в битве у скал Дасунь-крепости? Кто победил. Из-за сбоя с магией нарушилась возможность сообщений, приходится по-старинке. А на дорогах кордоны. В лесах разбойники и грабители. Не говоря уж о больших отрядах солдат. Новости медленно идут. Слухи всяко успевают быстрее. Вы не знаете, что случилось с Великим Драконом?

Я утер лицо и мрачно ухмыльнулся:

В наши дни такое любопытство вещь опасная. Сейчас, когда как ты заметил на большаках разбойники, а по городам ходят слухачи, за любопытство можно дорого поплатиться. Однако ж отвечу. Я не знаю, что произошло в битве у Первого Бастиона. Известно только, что Яромир потерял свою дружину. А Великий Дракон жив. И здравствует.

Только на улице, глядя, как резвятся босоногие мальчишки, а дородные бабы у колодца обсуждают погоду, я посмел мысленно позвать.

«Мерх».

Тишина.

Мерхаджаул. Ответь. Если не можешь говорить, то хоть знак подай. Дай понять – это ведь ты прикрыл меня, когда рушились своды тронного зала? Ведь в той части дворца не выжил никто – сплошные завалы и сплавившиеся каменные пласты. Мертвы все. Кроме меня. Мерх. Это был ты?»

Бесполезно. Призрачный дракон молчал, как делал это последние две недели. Со страшного дня двух битв – у Первого Бастиона, и у Грейбриса. Со дня двух моих поражений.