Текст книги "Королева вампиров"

Автор книги: Андреа Робинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Я осторожно выглядываю сквозь решетку – как раз вовремя, чтобы увидеть, как на кухню входит Джеймс и трогает Виолетту за плечо. Она вскрикивает. Через пару секунд испуганное выражение ее лица сменяется на кокетливое. Она бросает взгляд на свою простыню в цветочек и осведомляется, как ему нравится ее наряд.

– Чудесный, – отвечает он. – Ты видела Софи?

– Да!

– Отлично. Где?

– А ты видел моего парня? – ни к селу ни к городу спрашивает Виолетта. – Я имею в виду моего нового парня, конечно же. Он, должно быть, около фуршетных столиков. Ест сырную нарезку.

– Я буду очень рад его увидеть, но позже. А сейчас я ищу Софи, – отчеканивает он, громко и раздельно произнося каждый слог. – Где она?

Прижав палец к губам, она показывает на кладовку.

– Почему она в кладовке? – удивляется Джеймс, и на его лице внезапно изображается ужас. – Виолетта, что ты сделала?!

– Ничего! Я пытаюсь ей помочь. Быстро! Влад идет.

Глаза Джеймса расширяются, и он бежит к кладовке. Прежде чем я успеваю знаками показать ему «Мальчикам вход воспрещен», он входит внутрь, закрывает за собой дверь и в следующую секунду уже стоит передо мной. Он заслоняет собой свет, поэтому я не могу рассмотреть выражение его лица, но я чувствую, что он смотрит на меня, хотя он и молчит. Я пытаюсь придумать какую-нибудь шутку, чтобы прервать напряженное молчание, но мне в голову приходят только различные вариации на тему «тук-тук» («Тук-тук». – «Кто там?» – «Кладовка, которая становится все теснее». – «Кто?» – «Выйди, пожалуйста»).

Молчание продолжается; я слышу только собственное дыхание и тропические музыкальные мотивы, проникающие сквозь стены. Сквозь дверь льются тонкие полоски света, которые делают Джеймса похожим на стильного тигра. В конце концов я не выдерживаю.

– Это необыкновенно тесная кладовка. Я напишу об этом в письме подружке, – говорю я, умолчав про то, что у него необыкновенно широкие плечи. Я думаю о том, что об этом я тоже напишу в письме, когда Джеймс внезапно выпаливает, что хочет извиниться.

– Правда? – с изумлением спрашиваю я.

– Да. Я считаю, что ты очень храбро себя ведешь. И я пытался перестать надеяться на то, что могу стать прежним. Я правда пытался. Потому что меня бесит, что это заставляет тебя считать меня каким-то преступником,

– Я так не считаю, – говорю я и правда так думаю. Я открываю рот, чтобы сказать ему об этом, но в этот момент хлопья пыли, поднявшиеся, когда он вошел, залетают мне в нос. Я закрываю рот рукой и чихаю, стараясь сделать это как можно тише. Но звук все равно получается такой, словно его издал бурундук, которому только что сделали операцию по смене пола.

– Это не совсем та форма сочувствия, на которую я надеялся, – говорит Джеймс, – но и на том спасибо.

В темноте его голос звучит ниже, теплее и глубже. Его плечо находится на уровне моего уха. Не знаю, может быть, это игра света, но в данный момент оно кажется очень удобным. Отвлекающий Фактор, напоминаю я себе, но мой мозг это не волнует. Кажется, так просто было бы ненадолго положить голову ему на плечо, чтобы проверить, действительно ли оно такое удобное, каким кажется...

– Ты можешь сделать это, если хочешь, – говорит Джеймс.

Я буду счастлива, когда Джеймс наконец вырастет из подросткового вампирского возраста.

– Ты должен прекратить это.

– Я не могу с собой ничего поделать. Твои мысли очень громкие, – отвечает он, – Это еще одна причина, по которой я хотел бы перестать быть... таким. Читать мысли – очень весело, до тех пор, пока не обнаруживаешь, что твоему учителю по химии прошлой ночью снилось, что он трансвестит.

– Мистеру Джорджу? – спрашиваю я, представляя себе картину одновременно смешную и пугающую.

– Мистеру Джорджу, – подтверждает Джеймс. – Твои мысли, которые я слышу, по крайней мере, забавные.

Наверное, мне не должно это льстить? Потому что мне это льстит. По крайней мере до тех пор, пока мне в голову не приходит очень важный вопрос.

– Забавные ха-ха или забавные хе-хе? – спрашиваю я.

– Не вижу никакой разницы.

Я бросаю на него уничтожающий взгляд, который, к сожалению, теряется в темноте.

– Забавные ха-ха – значит остроумные. Забавные хе-хе подразумевают насмешливое хихиканье. Это же очевидно.

– Понял, – отвечает он и замолкает, заставляя меня с нетерпением ждать ответа. – Забавные ха-ха.

Ладно, я польщена. Это вдохновляет меня на то, чтобы высказать идею, которая мелькала в моей голове в течение нескольких последних недель.

– А что, если, когда я найду ее, мы с ней поговорим? Объясним ей все. Тогда, если она захочет тебе помочь, если она решит тебе помочь... – я замолкаю, но смысл уже ясен. – Мы могли бы сотрудничать.

– Сотрудничать, – произносит Джеймс, подходя ко мне ближе. Вот только то, как он это говорит, заставляет это слово звучать так волнующе...

– Сотрудничать, – повторяю я. Мое сердце колотится так громко, что я опасаюсь за сохранность остальных своих органов. Чтобы скрыть это, я начинаю болтать какой-то вздор:

– Это не так уж сильно отличалось бы от того, чтобы просто попросить кого-то сдать кровь. Ну, то есть я не совсем уверена насчет деталей. Например, ты обязательно должен выпить кровь у нее из шеи? – спрашиваю я. – Или, возможно, нам не нужно ей ничего рассказывать. Мы можем сказать, что это для больных детей, а потом, ну, не знаю, налить ее в термос. Не знаю, как это выглядит с этической точки зрения, но об этом можно подумать. – Я замолкаю, осознав, что он застыл в неподвижности – скорее всего от отвращения. – С термосом я, наверное, хватила через край, да? – По-прежнему молчание. – Джеймс?

Я едва успеваю заметить, как он наклоняется ко мне из темноты. В следующую секунду он меня целует. И хотя это Отвлекающий Фактор, сейчас мне на это наплевать. Я хочу этого. Его губы твердые, но прохладные. Я хватаюсь за боковую полку, чтобы не потерять равновесие. Сперва я слишком потрясена, чтобы нормально отреагировать – например, закрыть глаза, – и я рада, что его глаза закрыты, так что он не может видеть, что я уставилась на него, как пучеглазая амфибия. Я опускаю веки и сосредотачиваюсь на том, чтобы ответить на его поцелуй, вознося к небесам горячие молитвы о том, чтобы мои неоднократные просмотры финальной сцены «Бриолина» [6]

[Закрыть]в пятом классе принесли, наконец, свои плоды. Потому что его мастерство, несомненно, улучшилось со времен гамака.

Губами я чувствую, как он улыбается, и понимаю, что он, должно быть, это услышал, но на этот раз мне все равно. Его рука скользит к моей талии, и я наклоняюсь вперед, обвив руки вокруг его шеи. Он притягивает меня к своей груди и проводит ладонью по спине. Я становлюсь на цыпочки, чтобы быть еще ближе, когда он внезапно отстраняется. Несмотря на темноту, я понимаю, что он озадачен.

– Ты надела на себя аккумуляторную батарею? – спрашивает он.

Его пальцы наткнулись на твердый угол блокнота Влада. Доказательства моего шпионажа быстро положат конец нашим примирительным поцелуям. А я только вошла во вкус.

– О, ну, это забавная история... – начинаю я, чувствуя, как его пальцы скользят выше. Когда они прикасаются к открытой коже на моей спине, я подпрыгиваю: – У тебя холодные руки!

Не стоило этого говорить. Джеймс отстраняется.

– Не в плохом смысле холодные, – торопливо поправляюсь я. – Прохладные – как сыр! Как сыр, когда его достаешь из холодильника.

Он издает какой-то неопределенный сдавленный смешок.

– А сыр, он... э-э-э... богат протеинами.

«Заткнись, Софи. Заткнись».

Джеймс никак не реагирует на мои диетические соображения. Вместо этого он выглядывает на кухню.

– Мне пора, – говорит он, и я понимаю, что все испортила. – Влада нигде не видно. Тебе тоже нужно идти.

Внезапно я чувствую укол совести за то, что целуюсь, спрятавшись в кладовке, в то время как Влад преследует девушек, которых я вроде как должна защищать.

– Я еще не закончила свои дела на вечеринке, – говорю я и затем слышу знакомый голос, доносящийся с кухни.

– Что это такое, Марисабель? – раздраженно спрашивает Влад. – Еще остались девушки, у которых надо проверить кожу. И ты не видела мой дневник? Я был уверен, что он наверху.

Джеймс смотрит на меня. Его глаза сужаются.

– Софи...

– Все в порядке, – шикаю я на него, бросаясь к двери и выглядывая наружу. Влад прислонился к плите, а Марисабель стоит лицом к нему. Виолетта куда-то исчезла, и, судя по мрачному виду Влада, она поступила очень мудро. Он нетерпеливо сжимает правую руку в кулак. Когда Марисабель не отвечает, он с силой ударяет по горелке.

– Что это такое? – снова рявкает он.

– Подожди минутку, хорошо? – говорит Марисабель, закрывает глаза и начинает массировать виски. – Мне это трудно.

– Думать? Я знаю.

Марисабель открывает глаза:

– Это.

– Что «это»?

– Это высокомерие, этот тон, вот что. Ты не выказываешь мне того уважения, которого я заслуживаю, – с жаром говорит она, и если бы для сохранения жизни мне не нужно было вести себя тихо, я бы зааплодировала.

Однако Влад не аплодирует, он закатывает глаза:

– Ей-богу, Марисабель. Неужели мы должны обсуждать это прямо сейчас?

– Не делай вид, что мы это уже обсуждали. Шестьдесят лет я держала рот на замке. Я делала для тебя все. Я своей рукой написала сотню приглашений на эту дурацкую вечеринку только для того, чтобы ты смог найти свою драгоценную девушку, а в ответ не услышала ни слова благодарности.

Он фыркает, словно не веря своим ушам, но это только заставляет ее говорить еще громче.

– Я охочусь для тебя, когда тебе лень, – продолжает она, – и убираю за тобой, когда тебе противно сделать это самому. Но с этим покончено. Между нами все кончено, Влад.

Ее последние слова звенят в воздухе. Я точно знаю, что теперь Марисабель с замиранием сердца ждет ответа. Думаю, единственная радость плохих отношений – это увидеть, что ты можешь заставить его плакать. Но если это то, чего она хочет, то она этого не получает. Влад выглядит шокированным – после того как он шестьдесят лет отделывался ехидными замечаниями, эта речь, несомненно, является для него неожиданностью. Как бы то ни было, он не становится на колени и не начинает умолять о прощении.

– Думаю, это к лучшему, – спокойно говорит он. Если у него на лице что-то и отражается, то только облегчение.

Уверенность Марисабель тает.

– Не понимаю, – говорит она голосом, дрожащим от волнения. – Тебе все равно?

– В любом случае все это должно было скоро закончиться.

– Что ты имеешь в виду?

– Я думаю, что так будет лучше, – неопределенно отвечает он. – Полностью порвать отношения.

Марисабель отворачивается и пристально смотрит куда-то в дальний угол комнаты, кусая губы и стараясь не расплакаться. Влад же выглядит так, как будто сейчас начнет насвистывать.

– Что-то здесь не так, – шепчет Джеймс, и я подпрыгиваю, вспомнив, как близко он от меня.

– Почему?

– Я никогда не видел, чтобы Влад так просто от чего-то отказывался, – отвечает он.

– Но почему тогда он тащил ее за собой всю дорогу? Я хочу сказать, если ему все равно...

– Я не знаю.

Я открываю рот, чтобы задать еще один вопрос, но вместо этого вдыхаю полные легкие пыли и закашливаюсь. Джеймс встревожено зажимает мне рот, но уже слишком поздно. Влад поворачивает Голову к кладовке, и не успеваю я моргнуть, как дверь распахивается настежь.

Его пальцы мертвой хваткой сжимают мою руку, и он тащит меня в кухню, освещенную тусклым светом. Я все еще плохо осознаю происходящее и продолжаю кашлять.

– Ты! – рявкает Влад. Теперь он злится гораздо сильнее, чем во время выяснения отношений с Марисабель. – Вечно ты! Задаешь вопросы, вмешиваешься... А ведь я мог еще тогда со всем этим покончить, – холодно произносит он и тянет меня вверх до тех пор, пока мне не приходится встать на цыпочки, чтобы удержаться на ногах. – Кто ее пригласил? – рычит он и переводит взгляд на Марисабель, которая нерешительно топчется рядом. – Это ты ее пригласила?

– Может, и я, – с напускной храбростью говорит она, обвивая руками ручку холодильника. – Ну и что? Я больше не обязана тебе подчиняться.

– С тобой я позже разберусь, – бросает Влад, даже не стараясь скрыть угрозу в своем тоне. Вокруг нас уже собирается толпа. В передних рядах стоит Виолетта с круглыми, как блюдца, глазами, а неодобрительно качающий головой Невилл возвышается над моими притихшими одноклассниками. На секунду Владу становится неловко. Я вижу, как он заставляет себя вернуться к роли радушного хозяина. Он ослабляет свою хватку и натянуто улыбается.

– Это личное дело, – говорит он, и большинство зрителей действительно поворачиваются и уходят в гостиную. Влад с явным облегчением весело напоминает им попробовать сырную нарезку. Но когда позади нас раздается голос Джеймса, большая часть зрителей, влекомая любопытством, возвращается обратно.

– Я не понимаю, в чем дело, Влад. Похоже, что-то не так. Почему бы тебе просто не отпустить ее? А потом мы сможем об этом поговорить, – предлагает он, кивая на нашу аудиторию, и затем шагает вперед с протянутой рукой, как будто собирается мягко отстранить от меня разгневанного вампира.

И тут Влад взрывается. Он убирает одну руку с моей шеи и указывает ею на Джеймса.

– А ты не вмешивайся! – шипит он, пока я барахтаюсь, пытаясь хотя бы одной ногой твердо встать на пол. – Ты ничем не лучше ее! Вечно прячешься, вечно хитришь – как будто ты забыл, для чего ты здесь! – Когда Джеймс ничего не отвечает, он поворачивается ко мне. – Говори, что ты делала в кладовке.

– Я... я разговаривала с Джеймсом, – слабым голосом отвечаю я. Чисто технически это правда.

– Неправильный ответ, – холодно произносит Влад. – Попробуй еще раз.

Я не могу придумать никакого достойного объяснения.

– Я разговаривала с Джеймсом, – неубедительно повторяю я.

– Ложь! – рявкает он и отпускает меня так быстро, что я падаю на колени и остаюсь лежать на полу. Я ожидаю пинка в живот или резкого удара по спине. Но я оказываюсь совершенно не готовой к тому, что Влад хватается за мою футболку и начинает стаскивать ее с меня, крича:

– И в приглашении было четко сказано, что обязательная форма одежды – бикини!

Футболка цепляется за мою шею и уши, и на секунду моя голова оказывается окутана тканью. Я выпутываюсь из футболки и снова падаю на пол. Повисшая в комнате тишина напоминает затишье перед бурей. Мне бы надо посмотреть на лицо Влада и подготовить себя к предстоящему насилию, но я чувствую, что мужество меня покинуло. Я жду его удара. «Если я напрягу все мышцы, то мое тело станет твердым, как камень!» – приходит мне в голову дикая мысль. Но, по правде говоря, если мне удастся выбраться из этой переделки без переломов, то это уже будет большая удача. Но, все-таки, не может же он убить меня на глазах всей этой толпы! Он может избить меня за подглядывание, но он не знает, многое ли мне удалось выяснить. Правильно? Правильно. Незачем паниковать.

И тут я вдруг осознаю, что теплый плоский предмет, который давит на мою спину, – это дневник Влада, засунутый за пояс джинсов.

– Влад, – предупреждающе говорит Джеймс звенящим от напряжения голосом, но тот его прерывает:

– Итак, – слышу я доносящийся сверху голос Влада, – воровка и шпионка. Прочитала что-нибудь интересное?

Я чувствую холод его пальцев, когда он вытаскивает дневник из моих джинсов, не заботясь о том, что ногтями он обдирает мне спину. Но болевой шок – как раз то, что мне нужно, чтобы встряхнуться, подняться на ноги и направиться в сторону двери.

– Дайте пройти! – кричу я, упершись в стену из туловищ и локтей, которая загораживает главный коридор. Передние ряды, к их чести, пытаются расступиться. Но толпа слишком плотная, им просто некуда отойти. Пытаясь найти лазейку, я вижу, как Джеймс, раскинув руки, преграждает Владу путь. Но Влад и не пытается выйти. На его лице появляется выражение, которое я никогда прежде у него не видела. Оно не злое, не измученное и не циничное. Вместо всего этого Влад изумленно моргает.

– Повернись, – вдруг приказывает он.

– Что? – в замешательстве переспрашиваю я. Если Влад думает, что я покажу фокус, перед тем как он меня убьет, то он ошибается.

– Повернись! – орет Влад. – Покажи мне спину.

– Нет! – кричу я по привычке и тут же об этом жалею. Наверное, не следует перечить раздраженным вампирам, Я ищу взгляд Джеймса, надеясь хоть на слабую поддержку, но он выглядит ничуть не менее растерянным, чем я. Я перевожу вопросительный взгляд на Виолетту, стоящую впереди толпы.

– Ну, у тебя на спине довольно много веснушек, – говорит Виолетта таким тоном, словно сообщает ужасную новость, – но, мне кажется, Влад преувеличивает. Это смотрится не так уж ужасно.

Влад поворачивается к гостям, все еще толпящимся в дверях.

– Я искренне благодарю вас за участие в вечеринке. А теперь выметайтесь и не стесняйтесь захватить по пути морковку. – Видя, что никто не двигается с места, он сам гонит их к двери. – Я серьезно, если ты не начнешь пошевеливаться, я ударю тебя ногой, – говорит он какому-то несчастному школьнику. – Спасибо.

Он думает, что это я. Он думает, что это я, потому что у меня на спине веснушки. Все это время я считала, что план Влада хоть как-то соотносится с реальностью – в основном потому, что он так педантично ему следовал. Но теперь я вижу, что он безумнее самых безумных безумцев. Осознав это, я пробуждаюсь от смутного состояния шока и растерянности, державшего меня в окоченении. Я бросаюсь в боковой коридор, но не успеваю сделать и пары шагов, как из темноты передо мной вырастают две огромные фигуры.

– А, Девон, вот ты где. Скажи Эшли, чтобы он проверил, все ли гости покинули помещение, и потом встал на стражу у входной двери, – приказывает ему Влад и затем поворачивается ко мне с широкой улыбкой, открывающей все клыки, – А теперь покажи-ка мне спину.

– Это веснушки, – говорю я, поворачиваясь к нему спиной. – Не родимое пятно. А веснушки.

Тыкая пальцем в мою спину, он начинает считать.

– Раз, два, три, – произносит он, с каждым словом все больше волнуясь. – Четыре, пять, шесть, семь, восемь. Надо признать, это не то, чего я ожидал, но это звезда. Говорят, что она каждый раз появляется в разных формах.

Джеймс, встав между нами, тоже принимается тыкать меня пальцем по спине.

– Девять, десять, одиннадцать, двенадцать. Можно представить себе все, что угодно. Я, например, вижу Большую Медведицу.

– Это правда, – торжественно подтверждает Виолетта. – Я вижу сердце. И ананас.

Влад награждает ее мрачным взглядом и затем хватает мою руку. Джеймс отталкивает его.

– Не трогай ее, – приказывает он, снова вставая между нами и уже не заботясь о дипломатии.

– Это становится утомительным, – раздраженно говорит Влад. – Ты что, думаешь, что сможешь сохранить ее для себя? Не могу сказать, что ты сильно мне помог. Но давай заключим сделку – отойди прочь, а я... – Он прерывается, глядя поверх плеча Джеймса туда, где я изо всех сил стараюсь слиться со столом. – Почему она не выглядит растерянной? – спрашивает он с леденящей кровь злостью. – Ты говорил мне, что она все забыла.

– Наверное, я соврал, – отвечает Джеймс, и, несмотря на лаконичный ответ, я чувствую, что все его мышцы напряглись в ожидании следующего действия Влада. Все остальные вампиры выглядят встревожено, и только у Невилла такой вид, словно его вот-вот стошнит. Но даже его выражение лица сменяется на потрясенное, когда Влад начинает хохотать.

– Думаю, это только справедливо, – говорит он, когда его хохот затихает до отрывистого смеха.

– При чем тут справедливость? – рявкает Джеймс.

– Я тебе врал, – отвечает Влад. – Вся эта чушь про то, что ее кровь поможет тебе снова стать человеком. Я выдумал это, чтобы ты поехал со мной и помог ее найти.

– Нет. Я тебе не верю, – говорит Джеймс, но его тон говорит об обратном.

Влад снова издает смешок.

– Спроси Невилла, если не веришь мне. Никто не знает о девушке больше, чем данаи.

Лицо Невилла становится еще бледнее, хотя казалось, что это уже невозможно.

– Я никогда не слышал об этом конкретном мифе, да, – говорит он. – Но я хочу сказать кое– что...

– Видишь? – говорит Влад Джеймсу. – Нет никаких причин ее охранять. Отойди в сторону.

Но Джеймс только подходит ближе ко мне – достаточно близко для того, чтобы я смогла дотянуться до него и обнять за спину. «Мне так жаль», – думаю я, надеясь, что на этот раз он меня услышит. Я не могу увидеть его лицо. Как бы я хотела увидеть его лицо.

Влад вскидывает брови:

– Ты делаешь опасный выбор, – предупреждает он. – Даже если ты выживешь, что очень сомнительно, тебе придется... Виолетта, уйди с дороги, ты же видишь – я пытаюсь его запугать.

Виолетта становится возле локтя Джеймса, высвободив руку из своего просторного одеяния.

– Я не считаю, что это Софи. А если даже это и она, то я передумала тебе помогать.

– И я, – с вызовом говорит Марисабель, отходя от холодильника и становясь по другую руку Джеймса. – Думаю, будет лучше, если ты уйдешь.

Влад кривит губы, не веря своим ушам, а потом издает отрывистый смешок.

– Невилл, помоги мне.

Но Невилл, не двигаясь с места, начинает сбивчиво говорить:

– Думаю, у тебя большой стресс. Я понимаю, я сам был просто убит тем количеством сочинений по немецкому, которые нам задал на дом этот тиран. Может быть, тебе стоит немного отдохнуть, а потом, если ты все еще будешь думать, что она существует, мы...

– Что она существует? – ревет Влад. – Что она существует?! Ты – данай! Она – причина, по которой ты существуешь! Вся ваша организация возникла только для того, чтобы защищать ее!

– Насчет этого... м-м-м... видишь ли, я правда не думал, что до этого дойдет, но я считаю... – Он расправляет плечи, набираясь мужества. – Я хочу кое в чем признаться. Я не данай.

– Не данай? – переспрашивает Влад. – Но ты знаешь о них все. Я десятки лет проводил исследования, но твои знания все равно превосходят мои. – Он пересекает комнату и, схватив руку Невилла, задирает его рукав. – И у тебя есть метка!

– Скажу по-другому, – говорит Невилл, высвобождая руку. – Я был членом «Данай», но меня исключили по причинам, в которые я не хотел бы сейчас вдаваться.

– Я так и знала! – восклицает Марисабель. – Я говорила тебе, что он скользкий тип, я говорила тебе!

– Я действительно скользкий тип, – печально подтверждает Невилл. – Но поймите, исключение из «Данай» – это смертный приговор. Я едва избежал казни. И я подумал, что лучший способ спрятаться – это жить с семьей Безымянных.

Он не успевает договорить: Влад хватает его за горло и швыряет к шкафу.

– Ты отведешь меня к ним, – приказывает он с убийственной мягкостью в голосе, – и скажешь им, что я ее нашел, как мы и планировали. Мне плевать, если они убьют тебя.

– Даже если я отведу тебя к ним, – отрывисто отвечает Невилл, – они не обратят на тебя внимания.

– Что?

– Они не верят, что дитя существует, – говорит он. – Мне жаль. Я не должен был поощрять тебя в твоей погоне за призраками, но я подумал, что в средней школе я буду в большей безопасности. Никто не ожидает найти вампиров в средней школе, – поясняет он, пытаясь улыбнуться виноватой улыбкой.

Влад швыряет его к шкафу с такой силой, что тот дает трещину. Дрожащим пальцем он показывает на меня.

– Она существует, – с яростью шипит он.

Невилл отрицательно качает головой.

– В девятнадцатом веке проводили обширные исследования; род Мерво прервался. Время от времени кто-то действительно начинает утверждать обратное, но мы – то есть они – высмеиваем их как чудаков. И они хотят, чтобы всем это служило напоминанием.

– Чудаков? – эхом повторяет Влад.

– Да. Как того человека, который написал книгу. Как там она называлась? «Пропавшая дочь»? Или как тех людей, которые верят в великанов. – Он нервно хихикает. – Я хочу сказать, тебе придется признать, что все это звучит немного неправдоподобно: все эти давно пропавшие человеческие дети, которые бегают где-то с родимыми пятнами в виде звезды. И кроме того, – продолжает Невилл, – данаи никогда не примут Безымянного. Они выбирают своих членов только из девяти исконных семей.

Повисает гробовая тишина. Затем Влад срывает со стены микроволновку и швыряет ее в Невилла. Тот едва успевает нагнуться, а Влад начинает изрыгать смертельные угрозы о том, как он голыми руками открутит голову Невилла. Джеймс подталкивает меня к боковому выходу из кухни.

– Он отвлекся, – говорит Джеймс, хватая меня за руку и начиная тянуть по темному коридору. Когда мы доходим до конца коридора, он выглядывает за угол. – У главного входа все еще стоят Девон и Эшли, но есть черный выход. Нужно пройти через эту комнату. И постарайся не наткнуться на них, когда будешь идти к машине.

Его лицо повернуто в сторону, и я вижу только, как двигается его челюсть.

– Но...

– Софи, тебе слишком опасно здесь находиться.

– Я не могу просто уехать!

– Нет, ты можешь.

– Но что, если...

Раздается громкий треск: Влад срывает с петель дверь кладовки. Грохнув ее об пол и схватив один из обломков, он гонится за Невиллом в гостиную. За ними бегут Виолетта и Марисабель, крича, чтобы он оставил Невилла в покое. Я, конечно, целых три года занималась карате, но бои вампиров, пожалуй, вне моей компетенции.

– Да, это точно, – говорит Джеймс, глядя на меня с еще большей настойчивостью. – Я прошу тебя уйти. Пожалуйста. Ведь мы с тобой теперь сообщники, верно? Я не могу драться с Владом, когда волнуюсь о тебе.

С упавшим сердцем я понимаю, что другого выбора нет. Я согласно киваю и вижу, что Джеймс испытывает огромное облегчение. Прежде чем я успеваю пожалеть об этом, я обнимаю руками его голову и целую в губы.

– Это адреналин, – торопливо бросаю я и затем ухожу, оставляя его драться в одиночку.