Текст книги "Агент N 13"

Автор книги: Андраш Беркеши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

– Я понимаю вас, господин инженер, – сказал Хубер, поднявшись из кресла и подойдя к Казмеру. – Но советую вам не терять голову.

– В ваших советах я вообще не нуждаюсь, – раздраженно ответил тот. – А советов мне надавали более чем достаточно.

– Хорошо. Никаких советов. Однако выслушать меня вы можете? Ситуация, конечно, трудная. Но доверьтесь мне. Вы же видите, что до сих пор я все время защищал вас. Мой долг помочь вам, спасти вашу семью от сетей Брауна.

– Кто поручил вам это? – спросил Казмер.

– Ваш отец.

– Мой отец жив?

– Да. Он живет в Южной Америке.

– Ты знала это? – повернувшись к матери, взволнованно спросил Казмер. Я хочу наконец знать о своем отце все! Все!

– Минуточку, – остановил его Хубер. – Желание ваше вполне законно. Но пока довольствуйтесь и этим. Мы с ним друзья. Он офицер американской разведки. В прошлом – венгр, сейчас – американский гражданин. Он давно и внимательно следит за вашей жизнью. От меня он узнал, что замышляют против вас люди Брауна. Мы подробно обсудили с ним это дело и придумали, как вам помочь. Вам, вашей матери и ее брату. Вы должны верить мне. Вы знаете, я выдал венгерским властям агентуру "Ганзы" для того только, чтобы вырвать вас из ее хищных лап.

– Куда я попал? – в отчаянии воскликнул Казмер. – Приемная мать шпионка "Ганзы", родной отец – американский Шпион. А ты, дядя?! повернувшись к профессору, спросил он вдруг. – Ты чей шпион? Мне ты можешь сказать все, не стесняясь, по-родственному. – И, отчаянно махнув рукой, он снова повернулся к Хуберу. – Рассказывайте дальше. Кто он, мой отец: миллионер? Генерал? Каков собой? Высокий? Маленький?

– Сынок, – остановила его мать. – Я сама расскажу тебе все о твоем отце. Но сейчас я умоляю тебя выслушать до конца предложение господина Хубера. Время идет. Ему уже пора уезжать. Ведь от этих минут зависит наша жизнь или смерть.

– Ладно, пусть говорит, – опустошенно сказал Казмер, пряча лицо в ладони.

– Браун хочет заставить вас, господин инженер, работать на себя. Быть его шпионом в Москве. Конечно, вы можете считать, что никто вас к этому не сумеет принудить. Но вы глубоко заблуждаетесь: сумеют. Ведь в руках Брауна и его банды судьба, жизнь вашей матери и ее брата. Повторяю, мы с вашим отцом долго ломали голову над всем этим, прежде чем додумались до единственно приемлемого решения. Вот оно. Вы даете формально подчеркиваю, только формально – подписку о сотрудничестве с американской разведкой и о том, что, будучи в Москве, согласны выполнять ее задания.

– Да вы с ума сошли?! – воскликнул изумленно Казмер.

– Еще минуту терпения, – остановил его Хубер. – Я повторяю: речь идет лишь о формальном вашем согласии. Ваш отец покажет эту бумажку своему шефу. На этом основании американцы прикрикнут на руководителей "Ганзы". И тем ничего больше не останется, как примириться со свершившимся. С этого момента вы будете уже под защитой вашего отца, под эгидой американского флага. Отец ваш никаких заданий вам давать, естественно, не станет. Он попросту уничтожит вашу расписку. Могу вам в этом поклясться. И поймите: это единственная для вас возможность выбраться из западни. А гарантией моих слов является уже то, что я намеренно провалил, выдал венгерским властям всю брауновскую агентуру. Хотя ее услугами могли бы с успехом пользоваться те же американцы. Итак, вот ваша подписка. Прочитайте ее внимательно.

Хубер достал из кармана лист бумаги с напечатанным на машинке текстом и протянул его Казмеру.

Тот взял бумагу, начал читать.

Комната и все вокруг него пришло в медленное вращение.

"Если я сейчас подпишу этот мерзкий документ о своем предательстве, думал он, – я вполне заслужу, чтобы меня вздернули на первом же суку. А если не подпишу? Тогда для мамы один путь: в тюрьму. Пусть она не родная мне мать, но она вырастила меня как любящая, как самая родная! Разве можно отречься от всего, что тысячами незримых нитей навек связывает нас с нею?"

– А если эту расписку у вас обнаружат? – засомневалась вдруг Бланка Табори.

– Вы меня недооцениваете, – улыбнувшись, возразил Хубер. – Как вы думаете, зачем я потребовал для себя дипломатический паспорт у полковника Кары? До чешской границы меня проводит майор Балинт, а дальше – чешские чекисты. Доверьтесь мне, господин инженер!

– И если я подпишусь под обязательством, они оставят в покое мою мать?

– Я дал вам слово, – повторил Хубер.

Казмер взглянул на мать. Выхода не было, приходилось вверять свою судьбу Хуберу.

– Хорошо, я подпишу, но вы отдадите мне и магнитофонную пленку, заявил Казмер.

Хубер извлек из кармана крохотный магнитофон и протянул его Казмеру.

Казмер взял авторучку и поставил свою подпись под печатным текстом.

– Но запомните: ничьим агентом я ни при каких обстоятельствах не стану, – предупредил он. – Это прошу помнить всегда. Отца своего я не знаю. Мне ничего о нем не известно. Но если он не сдержит своего слова, пусть он будет проклят навеки!

Шалго в сопровождении Лизы вошел в комнату. Он был явно в хорошем настроении.

– Приветствую всех, – снимая соломенную шляпу и помахивая ею в воздухе, поздоровался он. – А я уж боялся, – обратился он к Хуберу, – что вы уехали, так и не попрощавшись с нами. У вас все в порядке?

– Да, господин Шалго. Передайте господину полковнику, что я его за все, за все благодарю. Господин инженер, дамы и господа! – Взгляд Хубера был теперь серьезным и даже чуточку печальным. – Прощайте, – сказал он и спустился с террасы.

В наступившей тишине был слышен его четкий военный шаг, затем раздалось жужжание стартера.

– Вот и все, – подытожил Шалго. – Господин Хубер прибыли, господин Хубер убыли.

– Уж вам-то не на что жаловаться. У вас сплошные прибыли и никакой убыли, – горько съязвил Казмер. – Он вам целую футбольную команду на блюдечке преподнес.

– А я боюсь, – возразил Шалго, – что он так и не выставил на поле своих запасных игроков.

– Страшные вы люди, Оскар! – недовольно проговорила Бланка. – Что же вам еще нужно?

– Тренера футбольной команды и всех менеджеров, – засмеявшись, ответил Шалго.

В это мгновение в дверях возникла фигура Хубера.

– Извините, – сказал он. – У меня отказало зажигание. Где здесь можно найти мастера?

– Это вы так думаете, что оно отказало, – спокойно заявил Шалго. – На самом же деле я просто вынул прерыватель.

Все изумленно посмотрели на Шалго.

– Когда? – переспросил Хубер, подходя ближе к столу.

– Перед тем как выехать в один соседний город. Дай, думаю, я тоже подшучу над господином Хубером.

– Черт бы побрал твои шуточки! – возмутился Табори. – Отдай сейчас же этот дурацкий прерыватель.

– Послушай, Матэ! Каким тоном ты со мною разговариваешь? Я ведь тоже гость в твоем доме. Изволь не нарушать законов гостеприимства. Не хватает, чтобы ты еще показал мне на дверь.

– Дождешься и этого, если не прекратишь паясничать. Я уже сыт тобою по горло.

– Ох, какой ты стал нервный!

– Господин Шалго, – перебил его Хубер, – вы сможете выяснить свои отношения с профессором Табори и позже. А сейчас я хотел бы все же тронуться в путь. Вы знаете, что я должен еще встретиться с господином Балинтом.

– Сейчас. Вот только отвечу своему другу профессору Табори.

– Послушайте, Шалго, – запротестовал профессор, – всему есть предел.

– Нет, не всему, – возразил старый детектив. – Целый ряд философов считает, что, например, Вселенная беспредельна.

– Так же, как и ваше нахальство, – раздраженно сказала Бланка, вставая.

– Вы дослушаете меня или нет? – возвысил голос Шалго. – Со мною вы позволяете себе любые, самые мерзкие шутки. А когда дело касается вас, вы сразу утрачиваете чувство юмора.

– О каких шутках вы говорите, дядя Оскар? – переспросил Казмер.

– О телефонных.

– Каких? – не поняла Бланка.

– Простите, но какое отношение все это имеет ко мне? – настаивал Хубер.

– Этого я еще не знаю. Но и вам будет интересно послушать. Вдруг мы все вместе посмеемся над одной забавной шуткой? А смех, поверьте, стоящее дело. Вчера вечером кто-то звонит мне по телефону, говорит по-французски, называется Пьером Монтье. Назначает мне свидание на десять вечера в Шиофоке. Обещает показать убийцу Меннеля. Хорошая шутка, не правда ли?

– Но какое отношение к этой шутке имеем мы? – спросил профессор Табори.

– Такое, что этот "француз" звонил из вашего дома, по вашему аппарату. Ну разве не стыдно так шутить над старым человеком? – воскликнул Шалго.

– Откуда вы это взяли? – настаивал Казмер.

– Ерунда! – воскликнул Хубер. – Вы, Казмер, сами инженер и знаете, что невозможно установить, откуда, с какого номера вам звонят.

– Это вы так думаете, – возразил Шалго. – А у меня есть такой аппарат, который позволяет и это делать. Особенно если такие "шутки" предвидеть заранее.

– Вы подслушиваете наши телефонные разговоры? – возмутился профессор Табори.

– И что же? Вы поехали в Шиофок? – спросил Казмер.

– Поехал, но не в Шиофок, а в Фюред, – солгал старый детектив.

– Вас пригласили в Шиофок, вы же поехали в Фюред? – недоуменно переспросил Казмер.

– Да, потому что догадался, кто мне звонил, – пояснил Шалго.

Профессор Табори принужденно хмыкнул.

– Ну, слава богу, хоть в Фюред съездил, и то ладно.

– Съездил, но предварительно на всякий случай вынул из "мерседеса" прерыватель.

– Око за око. Просто взрослые дяди пошутили друг над другом, – заметила Лиза. – Ведь верно?

– Послушайте, Шалго, – заговорила, остановившись перед ним, Бланка, продолжавшая все это время нервно расхаживать по комнате. – Чего вы от нас хотите? Чего? Не довольно ли? Мне это все уже порядком надоело.

– Дорогая Бланка, – по-матерински ласково проговорила Лиза, – неужели вы не видите, что Шалго намеренно дразнит вас?

– Но почему?

– Это у него такой способ. Он хочет, чтобы преступник сам разоблачил себя.

– Преступник? – переспросил профессор Табори. – Какой еще преступник?

– Например, убийца Виктора Меннеля, – предположила Лиза.

– Но ведь майор Балинт твердо считает, что убийца – некий Эрих Фокс. Захватив драгоценности, Фокс бежал на Запад, – неуверенно сказал Казмер.

– Майор Балинт заблуждается, – возразил Шалго. – Этот некий Эрих Фокс вчера вернулся в Венгрию. И знаете, от кого я это узнал? Все от того же Пьера Монтье, что назначил мне свидание в Шиофоке.

– Что-то ты слишком все запутал, – с сомнением в голосе сказал Табори. – Сначала ты заявил, что тебе звонил по нашему телефону мнимый француз. Теперь ты снова говоришь о каком-то уже настоящем французе. Кто же он такой, этот твой француз?

– Француз живет в "Русалке". А из вашего дома кто-то, назвавшись его именем, позвонил мне. Какой-то человек, хорошо знавший, что Монтье на несколько дней уехал в Кестхей и что майор Балинт подозревает в убийстве выехавшего за границу Эриха Фокса. А план отправить меня в Шиофок, видно, родился у этого шутника в голове, когда он узнал, что Эрих Фокс снова вернулся в Венгрию.

– Но ведь майор Балинт нашел даже отпечатки пальцев убийцы и в машине и в комнате Меннеля и следы ног в гараже. Что же еще нужно?

– То были мои следы! – сказал Шалго. – Моих пальцев. И моих ног. Так что майор Балинт заблуждается. Убийца еще не сбежал на Запад. И драгоценности тоже пока еще не вывезены. Они все еще лежат в машине господина Хубера.

– В моей машине? – удивился Хубер.

– Ну, господин Отто Хубер! Вы, я вижу, не простой человек, – признал Шалго. – И ничего не скажешь, придумали вы все воистину ловко...

– Вот-вот! Я так и знал: все именно так и должно было кончиться! Нет, вам на слово верить нельзя! Я выдал вам двенадцать агентов "Ганзы". Выдал, рискуя жизнью. На меня совершено покушение. Чего же вы еще от меня хотите?

– Агентов вы, господин Хубер, не выдали, а продали! За дипломатический паспорт. Но вот вопрос: стали бы вы их продавать, если бы не поняли сразу, что мы уже и без вас все знаем о тайном радиопередатчике в машине Меннеля?

– Не понимаю, о чем вы говорите?

– Об электросигнальном диске. На нем ведь три отметки: плюс, минус и нуль. Когда вы осмотрели машину, указатель стоял на минусе. И вы поняли, что в машину кто-то заглядывал, а значит, нам все уже известно и потому автомобиль вам не отдадут. Что делает в таком случае умный человек? Умный человек делает вид, будто бы он сам, добровольно... И действительно, вы тут же приходите и "по секрету" сообщаете нам, что Меннель – шпион "Ганзы", и другие, давно известные нам вещи.

– Но для чего тогда господину Хуберу было выдавать вам агентуру? возразил Казмер.

– За плату. Хубер с готовностью пошел на это, потому что он действительно решил порвать с Брауном и компанией. И для него теперь дороги были уже не агенты "Ганзы", а спрятанные на вилле драгоценности и дипломатический паспорт.

– Фантазируешь, Шалго, – усомнился Табори. – Если бы это было так, Хубер попросил бы достать ему билет куда угодно, только не на Кубу.

– А я уверен, что на Кубу он вовсе и не собирается лететь, – сказал Шалго. – По пути самолет делает посадку в Канаде. И господину Хуберу совсем не обязательно продолжать полет до Гаваны.

– Поразительно, как богата ваша фантазия, – иронически заметил Хубер. И ни одного слова правды!

– Вы мне нравитесь, Хубер, своей стойкостью! И все же вы провалились. Это вы, Хубер, получили от полковника Кары номер нашего прямого телефона. И только вы! По этому телефону вы и позвонили, приглашая меня на свидание в Шиофок, потому как хотели отослать меня из Эмеда перед своим отъездом. Позвонили из дома Табори и говорили по-французски.

– Делая такие смелые умозаключения, вы скоро придете к выводу, что я и есть генерал Гелен собственной персоной!

Нужно признать, что Шалго не рассчитывал на такое упорство своего противника.

– А что вы скажете относительно вот этого чертежика? – продолжал он атаковать Хубера, вынув из внутреннего кармана пиджака план виллы. Кажется, вы именно его искали повсюду сегодня после обеда?

– Это не мой план. Я нашел его среди бумаг Меннеля...

– Понимаю, – кивнул головой Шалго и, повернувшись к Бланке, спросил: А вам знаком этот рисунок?

– Впервые вижу.

– Странно, – удивился Шалго. – Между тем на этой бумаженции почему-то сохранились отпечатки пальцев и Меннеля, и Хубера, и ваши.

Бланка недоуменно пожала плечами.

– Не знаю, как они на нее попали...

– И вы, конечно, не знаете, что за вилла на ней изображена?

– Откуда я могу это знать?

– А вы вглядитесь получше. Вот, к примеру, эта комната на плане гостиная. Два окна с видом на Балатон. Вот здесь – улица Казмера, ныне Петефи. Эта комната примечательна тем, что в ней появился на свет Казмер.

– Я? – Казмер бросил на Шалго взгляд, полный изумления, смешанного с отчаянием.

– Да, ты! Здесь тебе дала жизнь твоя мать, Бланка Табори. Она же и кормила тебя грудью. Правда, только до двухмесячного возраста. Затем отдала в приют. А в сорок пятом усыновила. Что со всех точек зрения деяние весьма похвальное. А вот в этой комнате, выходящей во двор, жил твой отец, Казмер, – Карой Моноштори, майор венгерского генерального штаба. – Шалго кивнул на Хубера: – Вот он собственной персоной. Правда, теперь он стал почему-то Отто Хубером. Но если ты взглянешь на эту вот картинку, все твои сомнения рассеются. – Шалго вытащил из кармана фотографию и протянул ее Казмеру.

– Вы – мой отец? – Казмер Табори перевел взгляд с фотографии на Хубера.

– Положите все это на стол! – закричал Хубер и выхватил из кармана пистолет.

Профессор Табори бросил на сестру уничтожающий взгляд:

– Почему ты, несчастная, не сказала мне, кто этот человек?

– Оставь меня в покое, Матэ, – взмолилась бедная женщина. – Я любила его и пожертвовала ради него всей своей жизнью. Да, он – отец Казмера!

– Отставить! – решительным голосом скомандовал Хубер. – Все это вы еще успеете обсудить позднее. А пока, Шалго, все – на стол! И план дома тоже.

– Есть же еще и фотокопия этого плана, – миролюбиво сообщил Шалго. – И не одна.

– Прерыватель тоже на стол! – Голос Хубера звучал еще тверже.

– Он у меня в кармане, рядом с пистолетом. Пистолет заряжен, курок на взводе. А я стреляю из кармана, как Джеймс Бонд. Разрешаете достать прерыватель?

– Профессор Табори, – приказал Хубер. – Достаньте у Шалго из кармана прерыватель!

Табори, будто послушный баран, подошел к Шалго и принялся шарить у него в кармане. Едва он извлек прерыватель, последовал новый приказ:

– Возьмите и пистолет, профессор.

– Где пистолет? – жалобно спросил Табори.

– Оружия не ношу, Матэ, – с сожалением посмотрел на своего приятеля Шалго.

– Зачем же ты сказал, что он у тебя в кармане?

– Просто хотел кое в чем убедиться.

– Профессор, давайте сюда прерыватель, – приказал Хубер.

Табори пошел к нему, но ему наперерез поспешил Казмер. Он выхватил прерыватель из рук дяди и закричал:

– Довольно! Довольно лжи! Вы никуда не уйдете отсюда, господин Хубер, или как вас там!

– Сын! Сынок... – укоризненно проговорил Хубер. – Теперь, когда ты все знаешь...

– Мало тебе, что ты загубил, исковеркал жизнь моей матери? Ты и до меня добрался? Зачем скрывал, что ты мой отец?

– Это я запретила ему. Я не хотела, чтобы ты знал, какой у тебя отец!

– Так кто же ты на самом деле? – еще требовательнее спросил Казмер, наступая на Хубера.

– Вот уж действительно неподходящий момент для объяснений, сынок.

– А ты до сих пор не знаешь, Казмер? – удивился Шалго. – Это геленовский, потом брауновский шпион, решивший еще раз поменять хозяев. Профессиональный перебежчик. Но самое главное для него в этой смене лошадей – заполучить наконец награбленные им во время войны богатства.

– А заодно запутать и меня в свои паучьи сети! Теперь мне понятны все его ухищрения, когда он выманил у меня подписку о моем сотрудничестве с ЦРУ. И это у него называется спасти сына и жену из когтей Брауна!

– Прерыватель! – угрожающе рявкнул Хубер-Моноштори. – И поживее!

– Отдай ему, Казмер, – попросила Бланка. – Ты ведь не желаешь смерти своему отцу? Если его здесь схватят, ему конец.

– Ты даже и сейчас его защищаешь?

– Не его, сынок, тебя, – возразила Бланка. – Не отдашь – он застрелит тебя. Ты его не знаешь.

Казмер перевел взгляд на Шалго, тот кивнул головой:

– Отдай! Этому человеку нечего терять.

Казмер швырнул к ногам Хубера прерыватель. Хубер быстрым движением поднял его с пола, затем выдернул из розетки телефонный шнур.

– Из комнаты не выходить! – предупредил он. – За ослушание – пуля!

– Не бойтесь, не выйдем. Желаем удачи, – усаживаясь в кресло, пообещал Шалго. – Безумец! Его же пристрелят, если он не сдастся добровольно первому же милицейскому патрулю.

Он кивнул Лизе, и та, вынув из сумки, дала мужу небольшой передатчик. Шалго выдвинул антенну и, включив аппарат, сказал в микрофон: "Эрне? Ты слышишь меня? Да, Хубер выехал. Вооружен. В остальном все в порядке".

– Ну вот, – выключив передатчик, заметил он. – Через пять минут Хубер будет сидеть в наручниках.

Казмер, разинув рот, смотрел на Шалго.

– Как же вы... дознались, что он... мой отец? – заикаясь, спросил он.

– На плане дома был написан адрес виллы Месароша. Скажите, Бланка, вы знали, что так называемый Хубер спрятал на этой вилле награбленные им сокровища? – спросил Шалго.

– Нет, не знала. Я была больна в то время, когда он все это проделал, и узнала обо всем только от Меннеля. Он показал мне план и попросил проводить его на виллу.

– Драгоценности с виллы Месарошей перенес сюда Меннель? – спросил Казмер.

– Ты принес их сюда, мой мальчик. Ты, из дома старого священника.

– Значит, в чемодане были не книги?

– Нет.

– А как вы об этом догадались? – удивился Казмер.

– На след нас навела Илонка, – сказал Шалго. – Потом мы наведались к старому Месарошу. Выяснилось, что он и господин Хубер-Моноштори – сводные братья. Ну, старик поломался немного, а потом все же начал рассказывать. Сказал, что он единственный человек, кто знал тайну твоего рождения. Он же и участковому полицейскому наврал, что ему будто бы подбросили ребенка...

– Я хотела, Казмер, оставить тебя тогда дома, – сквозь рыдания проговорила Бланка. – Увы, этого нельзя было сделать. Но я каждую неделю навещала тебя в приюте. И как только стало возможно, снова взяла к себе. Усыновила.

– Наверное, в то время Моноштори не сказал вам о драгоценностях, спрятанных в доме Месароша? – спросил Шалго.

– Нет, конечно.

– Зато Месарош знал о них. Они с Хубером-Моноштори вместе их прятали. Когда же виллу национализировали, Месарош достал драгоценности из тайника, сложил их в чемодан и отнес к местному священнику, попросив спрятать. Тот не знал, что в чемодане, но отказать Месарошу побоялся: у того брат каноник, правая рука епископа. Меннель ночью двадцатого заехал в Фюред, к Месарошу, чтобы узнать, что сталось с сокровищами. Они договорились на следующий день наведаться к священнику вместе...

– Но Меннеля убили... – подсказал Казмер.

– Совершенно верно, не успел он прийти за драгоценностями. Затем появился и сам Хубер-Моноштори. Твоя матушка, наверное, рассказала ему обо всем, что тут произошло.

– Да, да. Я рассказала, я! – плача, подтвердила Бланка Табори. – Он велел мне незаметно переправить чемодан от священника к нам в дом.

– И я поехал и привез его! – проговорил с отчаянием в голосе Казмер. Фантастика! Мама, ну как ты могла?

– Ах, оставьте меня! Вот так я стала еще раз изменницей. Впрочем, наверное, я заслужила такую участь!

В этот момент в комнату вошли майор Балинт и сотрудник милиции, сопровождавший закованного в наручники Гезу Салаи.

– Скажите, Салаи, с кем вы говорили после полудня девятнадцатого июля? – спросил майор Балинт арестованного. Салаи кивком показал на Бланку Табори.

– Да. Это была я, – без колебаний созналась Бланка. – Я все сейчас расскажу сама. Это я налгала ему про Меннеля и Беату Кюрти. Я же звонила ему ночью по телефону. Да, я хотела с его помощью уничтожить Меннеля. Ну, что вам еще от меня нужно? – вскрикнула она и, схватившись за сердце, рухнула на пол.

– Казмер, – сказал Шалго. – Проводи матушку в ее комнату и оставайся там с нею. А ты, Лиза, попроси Илонку сбегать за врачом.

Казмер легко, словно ребенка, подхватив мать на руки, вынес ее из комнаты.

– Что ж, – сказал Шалго майору Балинту. – Очная ставка закончена. Надеюсь, господин Салаи, теперь вы дадите чистосердечные показания?

– Да, я расскажу обо всем, что знаю. Одно точно, что негодяй Меннель вполне заслужил свою жалкую участь.

– Профессор, – сказал майор Балинт, – лейтенант Киш останется здесь, у вас. Объявляю вам постановление следователя: ваша сестра, Бланка Табори, должна оставаться дома впредь до нашего особого распоряжения.

Он тронул Салаи за плечо:

– Идемте.

– Я тоже скоро присоединюсь к вам! – крикнул ему вслед Шалго.

– Бланка переправила "Ганзе" материалы для переговоров по закупке оборудования, – сказал Матэ Табори Оскару Шалго, когда майор Балинт увел Салаи, а лейтенант Киш поднялся в комнату Бланки. – Она мне в этом призналась сама.

– Я догадывался, – сказал Шалго, принимаясь за сигару. – Кстати, вот возьми свой янтарный мундштук, он предохраняет от рака легких. На нем твои инициалы.

– Где ты его нашел? – удивился профессор.

– В лодке. Наверное, он выпал, когда ты погрузил в лодку труп Меннеля.

Матэ Табори замолчал; наконец, медленно подняв голову, он посмотрел на Шалго и, тяжело вздохнув, спросил:

– Ты знал?

– Давно. Кстати, и полковник Кара – тоже.

– Я убил его, защищаясь. Это была необходимая оборона. Поверь мне...

– Знаю. Однако ты не помешал бы властям предать суду по обвинению в убийстве Гезу Салаи?

Профессор потупил взгляд.

– Я все равно рано или поздно пошел бы и сам заявил, что это я...

Шалго достал из кармана несколько сложенных вчетверо листов бумаги, развернул их и начал читать вслух:

– ...на следующий день утром, то есть двадцатого, я спрятался в камышах, имея намеренье покончить с Меннелем и с Беатой. Возле одного из толстых стволов я заметил высокого неизвестного мужчину, который достал мундштук, вставил сигарету и закурил. Вскоре я увидел и Меннеля, приближавшегося к берегу на лодке. Беаты не было видно нигде.

Вероятно, и неизвестный увидел Меннеля, потому что тотчас же спрятался за стволом ивы. Меннель причалил к берегу и посмотрел на часы. Тут неизвестный вышел из-за дерева и заговорил с Меннелем. Они заспорили о чем-то и начали разгоряченно размахивать руками. Неожиданно Меннель ударил неизвестного и сбил его с ног, а затем наклонился к нему и стал его душить. Но неизвестный опамятовался и сбросил с себя Меннеля. Видно, это был очень сильный человек. Они продолжали бороться. Теперь уже неизвестному удалось схватить Меннеля за горло, и они оба покатились по траве... А потом неизвестный подтащил к берегу тело Меннеля, положил в лодку, вскочил в нее сам и принялся быстро грести от берега..."

Шалго свернул вчетверо лист бумаги и убрал его в карман.

– Разумеется, это не улика против тебя, потому что Салаи ни тогда, ни сейчас тебя не опознал. Но ты сам попался на удочку. Мундштук-то я нашел не в лодке, а у тебя дома, в шкатулке с сигарами. Но я уже знал о показаниях Салаи. Помнишь то место о мундштуке? Он-то и был моей насадкой. Я подозревал, что ты обязательно клюнешь на нее. Не сердись.

– Может, так и лучше, – сказал профессор Табори. – Я не хотел его убить. Я не знал, что наговорила Бланка Гезе Салаи. Я оказался там в этот час случайно. Это ведь мое излюбленное место купания, ты сам знаешь.

– И ты, конечно, не знал, что Меннель – шпион?

– Конечно, нет. Узнал я это только от Бланки. Она призналась мне, зачем сюда приехал Меннель. Представляешь, что я пережил после ее признания! Моя сестра – шпионка! Конечно, она оказалась жертвой шантажа, но... Словом, я всю ночь не спал. Искал какой-то выход. Что мне было делать? Донести в милицию на родную сестру? Утром я пошел купаться на озеро и встретил там Меннеля. Я сказал ему, что все знаю. Он вел себя нагло. Заявил, что мы все в его руках, что он и Казмера завербует. А я ответил ему, что пойду в милицию и заявлю. Меннель перепугался, бросился на меня, сбил с ног и чуть было не задушил. Ну, остальное ты знаешь...

– Почему же ты не пришел ко мне и не рассказал все, как было?

– Дважды приходил. И оба раза не заставал тебя дома.

– А жаль.

Табори помолчал.

– Что же мне теперь делать? – спросил он.

– Ничего. Завтра утром явишься к майору Балинту и все ему расскажешь. Только откровенно, все, как было!

В это мгновение в гостиную ворвался Казмер.

– Она отравилась! – прошептал он. – Она умерла!

Все оцепенели.

Первым опомнился Матэ Табори и бросился к двери. Казмер опустился в кресло, уронив голову на стол. Спина его вздрагивала от рыданий.

С террасы в гостиную вошли Илонка, Лиза и доктор Сегфю.

– Пройдите, доктор, пожалуйста, наверх. Вот сюда. Она там.

Доктор Сегфю быстрым шагом пересек гостиную.

Илонка, подойдя к Казмеру сзади, обняла его и прижалась головой к его вздрагивавшей спине.

Лиза постояла у двери, затем сделала знак Шалго, и они, неслышно выйдя на террасу, спустились вниз по ступенькам и медленно пошли к своему дому.