Текст книги "Агент N 13"

Автор книги: Андраш Беркеши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Беркеши Андраш
Агент N 13

Андраш Беркеши

Агент N 13

Пер. с венг. – О.Громов, Г.Лейбутин.

1

Двадцать пятого июля 1969 года Оскар Шалго по междугородному телефону позвонил в Будапешт полковнику Эрне Каре, занимавшему важный пост в контрразведывательной службе Венгрии.

– А, это ты, старый бродяга? – послышался в трубке знакомый голос. Откуда изволишь звонить?

– Из Балатонэмеда, – отвечал Шалго. – Будто ты не знаешь, что с весны я безвыездно сижу в Эмеде?

– Откуда же мне знать? Великий детектив двадцатого века Оскар Шалго не снисходит до своих бывших друзей.

– Интересно! – с притворным удивлением воскликнул Шалго. – А мне казалось, что я разговаривал с тобой перед самым отъездом. Значит, запамятовал. Прошу прощения. Кстати, чтобы не забыть: ты знаешь что-нибудь о деле некоего Меннеля?

– Это не тот, что утонул в Балатоне несколько дней назад? – уточнил Кара.

– Он самый, – отвечал Шалго. – Только он не сам утонул, его убили.

– Убили? – удивился Кара.

– Да. Ему сначала свернули шею, а потом бросили в воду. Ты не мог бы, Эрне, приехать сюда?

– Считаешь, что это дело по нашей части?

– Ничего я еще пока не считаю. Но очень хочу, чтобы ты приехал, сказал Шалго. – Жду тебя. А если уж никак не сможешь выбраться сам, пришли хотя бы Шани Домбаи.

– Когда совершено убийство? – спросил Кара, придвигая к себе настольный перекидной календарь.

– Двадцатого июля. Между восьмью и девятью утра.

Кара взглянул на календарь. Иными словами, подумал он, в воскресенье утром. Но почему Шалго позвонил только теперь?

– Когда прикажешь выезжать, начальник? – спросил Кара.

– Чем скорее, тем лучше.

– Завтра к полудню буду у вас, – пообещал Кара.

Сразу же после этого разговора полковник пригласил к себе своего заместителя Шандора Домбаи.

– Завтра утром я еду в Балатонэмед.

– Мы же собирались с тобою ловить рыбу в Таше?!

– В Эмеде тоже есть виды на большой улов, – возразил Кара и рассказал о телефонном звонке Шалго.

– Ох уж этот мне старый бродяга! Не знает покоя, персональный пенсионер, – закуривая, заметил Домбаи и покачал головой. – Отдыхал бы себе, ловил бы рыбку, сидя на берегу!..

– Не тот человек Шалго. Он никогда не выйдет из игры, – проговорил полковник. – И как всегда, никому не будет доверять. Я знаю, это глупо, но это так. И если мы до сих пор не смогли перевоспитать его, нечего надеяться, что он исправится сам по себе. Верит он только в себя да в нас с тобой, – с улыбкой посмотрел он на Домбаи. – Мило с его стороны, не правда ли?

– Интересно, что он будет делать, когда и мы с тобой уйдем на пенсию? спросил Домбаи. – Нам его сообщения тогда будут так же нужны, как балатонскому судаку зонтик. Или ты думаешь, что, выйдя на пенсию, мы все втроем откроем частное сыскное бюро? "Кара и Кo"! Сто пять процентов гарантии!..

Кара повернулся к Домбаи. Лицо его было бледным и усталым.

– Я поеду на Балатон завтра утром, – сказал он после недолгого молчания. – С собой возьму лейтенанта Фельмери. А ты пока запроси подробную информацию по этому делу из Веспрема.

Утром следующего дня полковник Кара в сопровождении лейтенанта Фельмери выехал на Балатон.

Вишневый, похожий на хлопотливого жучка "фольксваген" проворно бежал по шоссе.

Лейтенант Фельмери молча сидел рядом с полковником, который, как обычно, был не очень разговорчив. Полковник не случайно взял в эту поездку Фельмери, выбрав его из многих молодых сотрудников.

Во время поездок на периферию Кара всегда старался поближе познакомиться с молодежью. Он внимательно выслушивал собеседника, лишь в случае крайней необходимости перебивая его уточняющими вопросами.

Фельмери он до сих пор ни о чем не спрашивал. Только в самом начале поездки попросил доложить ему о деле Меннеля.

– Полагаю, вчера вечером вы его обстоятельно изучили?

– Конечно, – подтвердил Фельмери.

Ровно, едва слышно жужжал мотор, ослепительно сверкала дорога под лучами яркого утреннего солнца.

– Виктор Меннель родился в Мюнхене в тридцатом году, – начал доклад лейтенант. – Если память не изменяет – десятого апреля. По документам он числился руководителем гамбургского филиала акционерной торговой компании "Ганза". Проживал в Гамбурге по адресу: Шиллер-плац, три. Холост. Внешность: рост сто восемьдесят два сантиметра, лицо овальное, волосы темно-русые, глаза карие, усов и бороды не носит.

– Особые приметы? – уточнил Кара, обгоняя медленно шедшую впереди "шкоду".

– Никаких, – сказал Фельмери и продолжал: – Пятнадцатого июня этого года "Ганза" обратилась к Венгерской торговой палате с письмом за подписью директора акционерного общества Эгона Брауна, в котором германская фирма высказала пожелание установить прямые контакты с венгерскими предприятиями. В случае положительного ответа "Ганза" была намерена направить своего представителя в Будапешт с целью изучения рынка и деловой конъюнктуры в стране. Наибольший интерес для фирмы, говорилось в письме, представляют фармацевтическая промышленность, производство и обработка легких металлов, а равно возможные поставки лабораторного оборудования и точных приборов. Тридцатого июня Торговая палата ответила фирме "Ганза": "Готовы принять Вашего представителя" и т.п. Ответное письмо было подписано начальником Главного управления Мартеном.

– Вы читали этот ответ Венгерской торговой палаты? – спросил Кара, приятно удивившись обстоятельному докладу молодого офицера.

– Товарищи из Веспремского областного управления передали мне его содержание по телефону, – сказал Фельмери и посмотрел на полковника в ожидании нового вопроса. Но тот молчал, и лейтенант решил продолжать доклад.

– В начале июля западногерманская фирма и Венгерская торговая палата обменялись еще двумя деловыми письмами. "Ганза" сообщила, что пятнадцатого июля в Будапешт прибудет представитель фирмы Виктор Меннель. Десятого июля товарищ Мартон ответил, что для представителя "Ганзы" будет заказан номер в отеле "Ройял". Как это видно из материалов следствия, Виктор Меннель пятнадцатого июля в одиннадцать часов утра в пункте Хедешхалом пересек венгерскую границу на автомашине "мерседес-280" темно-серого цвета и около четырнадцати часов прибыл в отель "Ройял".

– Не скажу, что он ехал слишком быстро, – заметил полковник, подумав про себя, что на машине "мерседес-280" он проделал бы этот путь гораздо быстрее.

– Он же впервые в Венгрии, – возразил лейтенант. – По крайней мере так считают товарищи из Веспрема. Наверняка ехал не спеша, разглядывал все вокруг.

– Вполне возможно, – согласился с его доводами полковник. Продолжайте. Пока довольно заурядная история.

– Дальше тоже не будет ничего необыкновенного, – заметил Фельмери, перебирая листки своих записок, но не слишком часто заглядывая в них.

"Основательно подготовился", – подумал Кара. Он был доволен, что выбрал себе в помощники для этой операции именно Фельмери.

– Вечером пятнадцатого июля состоялся ужин в честь гостя в отеле "Ройял". Присутствовали: Меннель, доктор Яраи, сотрудник западногерманского отдела Торговой палаты Мартон и Тибор Ланц, коммерческий директор венгерской фирмы "Хемольимпекс". Шестнадцатого с девяти утра начались переговоры в палате. Меннель подробно расспрашивал о предприятиях, которым, судя по всему, "Ганза" хотела бы поставлять свои товары. Сообщил он и об условиях поставок. Стороны проявили готовность заключить сделку на проведение компенсационных операций. В тот же день после обеда гость посетил несколько объединений и фирм министерства внешней торговли. Перечислить названия?

– Не надо, – сказал Кара. – Пока не надо.

– Семнадцатого по просьбе Меннеля было организовано посещение Научно-исследовательского института фармакологии. Здесь произошел интересный случай. – Фельмери на мгновение задумался, прежде чем продолжил свой доклад. – По крайней мере я считаю его очень интересным, хотя вполне возможно, что он и не имеет никакого значения для данного дела.

– Увидим, – сказал Кара. – Одна голова хорошо, две лучше.

– Гостей принимал директор НИИ Матэ Табори. Замечу, что Табори в этот день уже считался в отпуске, но еще не успел уехать.

– Вам известно, кто такой Матэ Табори?

– Да, я читал о нем в справке. В прошлом видный мастер парусного спорта, неоднократный победитель на соревнованиях в Венгрии и за рубежом.

– Правильно. Очень хороший человек. Принимал участие в борьбе с фашистами.

– Вы его знаете, товарищ полковник?

Кара утвердительно кивнул головой.

– Скоро вы тоже познакомитесь с ним, – проговорил он. – А вас я прошу обратить внимание на его дочь. Удивительное создание! Хороша собой. Только будьте осторожны: она чемпионка по теннису и обладает сильным ударом, негромко засмеявшись, добавил Кара. Фельмери улыбнулся.

– Посмотрим, посмотрим, – отозвался он. – Я ведь тоже не лыком шит и умею хорошо защищаться от флешей.

– Ладно, там видно будет, – сказал Кара, поглядывая по сторонам на знакомые пейзажи. – Итак, Табори собирался в отпуск.

– В ходе переговоров Матэ Табори и Тибор Ланц упомянули, что исследовательский центр собирается переоборудовать одну из своих лабораторий, для чего произведет закупки оборудования на сумму полтора миллиона долларов. Меннель проявил живой интерес к этой коммерческой перспективе. А когда ему сообщили, что институт уже запросил у нескольких фирм – английской, французской и шведской – условия поставок, Меннель принялся уверять, что его фирма могла бы предложить такое оборудование дешевле по меньшей мере на десять процентов, чем любая из конкурирующих фирм, и на более приемлемых условиях. С этими словами Меннель достал из портфеля перечень товаров с ценами, в котором были названы все до единого предметы оборудования. Причем цены действительно были на десять процентов ниже, чем в секретном прейскуранте, составленном институтом для обсуждения на предстоящих переговорах. Мартон и его сотрудники поняли, что, приняв предложение "Ганзы", они смогут сэкономить почти сто тысяч долларов из отпущенной на закупки суммы, да еще пятьдесят тысяч на том, что фирма в Гамбурге готова начать поставки оборудования на четыре месяца раньше других фирм, с которыми до сих пор вел переговоры институт. Поскольку у Меннеля были полномочия и на подписание окончательного соглашения, стороны условились продолжить переговоры на другой же день, в Балатонэмеде. Товарищи из Веспремского областного управления МВД сообщили, что Эмед как место проведения дальнейших переговоров предложил сам Меннель, объяснив это тем, что он все равно собирался провести несколько дней на Балатоне.

– И что же вы нашли в этом интересного? – спросил Кара и дал продолжительный сигнал "трабанту", шедшему впереди и то и дело нарушавшему правила движения. Задавая вопрос, Кара приблизительно знал, что ответит лейтенант Фельмери.

– Возникает вопрос: как объяснить осведомленность Меннеля? У кого мог получить Меннель материалы, подготовленные институтом к переговорам? спросил Фельмери и посмотрел на полковника. – Я, например, думаю над этим со вчерашнего вечера.

– Если не от самого Табори или его сотрудников, то это действительно интересно, – ответил полковник. – Во всяком случае, нужно нам иметь в виду этот вопрос и попытаться получить на него ответ: – А про себя подумал: "Парень умеет мыслить логически. Пожалуй, в дальнейшем стоило бы перевести его в группу оценки информации". Вслух же полковник сказал:

– Мне кажется, что Табори и Меннель вместе уехали на Балатон восемнадцатого июля.

– Совершенно верно, – подтвердил Фельмери. – Вместе с ними поехал и Тибор Ланц. Но в отеле "Русалка" им не удалось получить для Меннеля номер, и Табори предложил гостю остановиться у него. Меннель принял это предложение. Ланц тоже жил у Табори. Два дня длились переговоры, пока удалось выработать и согласовать текст договора. Девятнадцатого Ланц уехал в Будапешт утверждать договор у своего руководства. Торжественное подписание договора было намечено на двадцать второе июля, то есть через три дня. Девятнадцатого июля Меннель связался с Гамбургом, доложил о достигнутом соглашении и получил подтверждение полномочий подписать договор. На следующий день, в воскресенье утром, он взял напрокат лодку в бюро обслуживания "Русалки" и поехал кататься по озеру. А в девять сорок пустую лодку обнаружил проходивший мимо катер, примерно в восьмистах метрах от берега. Тотчас же была извещена водная милиция. И в десять часов утра в тридцати метрах от лодки в воде нашли труп Меннеля. И здесь новая странность... – Лейтенант снова посмотрел на полковника.

– Какая же?

– Меннель был в брюках, рубашке и туфлях – словом, одет он был не для прогулок на лодке. При нем нашли все его документы, чековую книжку и даже тысячу триста долларов и четыреста пятьдесят западногерманских марок наличными. А на руке золотые часы марки "Цертина".

– Часы шли?

– Да, водонепроницаемые. На шее золотая цепочка, на одном пальце золотой перстень с печаткой.

– Да, это, несомненно, очень интересное обстоятельство.

Кара задумчиво нахмурил лоб.

– Предварительное вскрытие установило причину смерти: Меннель захлебнулся, – продолжал Фельмери. – Он утонул. В первом официальном докладе милиции указывается именно эта причина наступления смерти. Однако через несколько часов, после более тщательного исследования в лаборатории, судебно-медицинская экспертиза установила, что Меннель был удушен, что у него был даже сломан шейный позвонок. По заключению медицинского эксперта, смерть наступила в промежутке между восьмью двадцатью и восьмью пятьюдесятью утра. После этого заключения дело было передано в уголовный розыск. Вот и все, товарищ полковник.

– Спасибо.

– Можно, товарищ полковник, я тоже задам один вопрос?

– Да, пожалуйста.

– Почему вы думаете, что это убийство имеет политическую подоплеку?

– В материалах я и сам ничего похожего на политическое дело не нахожу, – признался Кара. – Разве только, что это убийство не с целью ограбления.

– И тем не менее вы утверждаете, что это дело с политической окраской?

– Да, молодой мой друг. Несомненно, это убийство по политическим мотивам.

– Но почему?

– Потому что так утверждает Шалго, – сказал Кара. – А к тому, что говорит Шалго, нужно внимательно прислушиваться. Вы еще никогда с ним не сталкивались?

– Еще нет, но очень много слышал о нем. И о его жене. Между прочим, подполковник Домбаи почему-то считает, что жена Шалго даже еще толковее, чем сам старик.

– Ну, этого я не сказал бы, – возразил Кара. – Во всяком случае, они весьма оригинальная, незаурядная пара. Кстати, хотел бы предупредить вас, чтобы вы не обижались, если Шалго примется подшучивать над вами.

– Надо мной? А с какой стати?

– Это его любимое занятие. Но он всегда шутит не без оснований. Как и вообще он не делает ничего случайно. И только люди, которые плохо его знают, иногда по ошибке думают, что старик паясничает, дурачится. Оскар Шалго и для противника наиболее опасен именно тогда, когда на первый взгляд несет сущий вздор. Он владеет каким-то особенным методом раскрытия преступлений. Он всегда так направляет ход расследования, что в создавшихся ситуациях у преступника нет другого выхода, как самому разоблачить себя. Шалго неотвратимо отрезает ему все пути к отступлению. Мой совет: внимательно присматривайтесь к нему, у Шалго многому можно научиться. И к его жене Лизе тоже. Они удивительно гармоничная пара. И понимают друг друга с полуслова.

"Увлекающаяся натура, – думал Фельмери, слушая начальника. – О друзьях говорит с таким восторгом, словно молодой жених о своей избраннице".

Но он с интересом слушал полковника, продолжавшего тем временем рассказ о Лизе. Она была простая сельская учительница и жила до войны в какой-то глухой польской деревеньке. На ее глазах фашисты замучили мужа и всю его семью. Тогда-то Лиза и поклялась, что, если останется жива, всю свою жизнь посвятит борьбе против фашистов. В середине пятидесятых годов она повстречала Оскара Шалго. Они поженились и отныне уже вместе продолжали борьбу со скрывающимися военными преступниками. В ту пору Эрне Кара по ложному обвинению сидел в тюрьме. Однако вскоре он был реабилитирован и снова вернулся на работу в контрразведку. Шалго разыскал полковника и стал работать под его руководством: полковник Кара – в Будапеште, Шалго – в Вене. Но после окончания операции "Шликкен" Шалго возвратился в Будапешт, где, прослужив несколько лет вместе с полковником, вышел в отставку. И теперь он не прекращает борьбы с бывшими нацистами.

– Сколько же ему лет? – удивленно спросил Фельмери.

– Шестьдесят семь.

2

Оскар Шалго сидел в глубине затененной террасы, спиной к озеру. Фельмери расположился напротив него, поглядывая то на хозяина дома, то на полковника Кару. Было заметно, что старый детектив страдает от нестерпимой жары и высокой влажности воздуха. Фельмери про себя отметил, что словесный портрет Шалго был написан полковником весьма правдиво. Жара его совсем доконала: он буквально обливался потом. Зной в это лето стоял редкостный, и, пожалуй, сам Фельмери, вместо того чтобы изнывать на террасе от духоты, предпочел бы пойти и окунуться в озеро, благо оно совсем рядом. Но ничего не поделаешь: им надо сидеть и ждать, пока приедет майор Балинт. Фельмери взглянул на часы. О, уже три часа. Вон и Кара начинает позевывать, хозяин дома давно уже задремал. Мысли Фельмери обратились к Илонке Худак, девушке, беседовавшей с хозяйкой на кухне. По фамилии – словачка, а внешне – типичная венгерка: кареглазая смуглянка, какие родятся где-нибудь под Сольноком, на берегах средней Тисы. Хорошо бы пригласить ее покататься на лодке по вечернему Балатону! Великолепно расположен дом Шалго! И лейтенант обвел взглядом виллы, вытянувшиеся вереницей по склону холма.

Но вот из кухни вышла Илонка, и лейтенант Фельмери еще раз не без удовольствия посмотрел на ее складную фигуру в белоснежной блузке и синих шортах, а особенно на ее длинные, свободно падавшие на плечи темно-русые волосы, перехваченные у самой макушки голубой шелковой лентой. Заслышав шаги, Шалго встрепенулся, открыв глаза.

– Как, вы уже уходите? – удивился он.

– Пора, – улыбнувшись, ответила девушка. – Я же с самого утра у вас здесь. А вы отчего не идете купаться? – спросила она, обращаясь, к лейтенанту.

Но ответил за него Шалго:

– Некому дорогу к озеру показать. – И тут же сам спросил: – Казмер уже вернулся из Будапешта?

– Откуда я знаю? Что, я ему нянька, что ли?

Голос ее сразу сделался резким, недовольным.

"Казмер? – подумал Фельмери. – Это, наверное, сын профессора, Казмер Табори". Он встречал это имя в материалах дела. Не ускользнуло от его внимания и то, как сердито, даже зло посмотрела девушка на Шалго.

– А ты не груби, – пожурил ее Шалго. – Ишь ты, как на меня зарычала!

– Будешь тут грубить! Два дня подряд мучаете меня расспросами о Казмере. Откуда я знаю, где он?

Лиза заглянула на террасу и тихо сказала девушке что-то по-польски. Илонка так же негромко ответила ей и сразу же вышла, не прощаясь.

– Чего ты к ней пристаешь? – спросил полковник Оскара Шалго.

– Подозрения у него, – сказала Лиза и, вытерев руки передником, присела рядом с мужем на лавку. – Этот мудрейший из мудрейших вдруг пришел к выводу, что в ночь на двадцатое Илонка не ночевала дома. А Казмер накануне тоже только около десяти часов вечера вернулся из Будапешта.

– И он подозревает, что эту ночь они провели вместе? – переспросил Кара. – Что ж, я понимаю зависть старика. Но что в том подозрительного? Илонка красивая девушка. Не так ли, лейтенант? – повернулся он к Фельмери.

– Охотно оказался бы на месте Казмера, – подтвердил Фельмери, но почувствовал, что его развязный ответ не понравился хозяйке, и в замешательстве стал смотреть в сад, куда только что ушла девушка. Шалго что-то негромко шепнул жене. Однако лейтенант уже больше не прислушивался к разговорам в комнате, так как его внимание было целиком поглощено только что проехавшей мимо дома машиной. Номера машины он, конечно, не мог видеть: мешали кусты живой изгороди. И все же он успел разглядеть, что это был "мерседес-280". Элегантный автомобиль серебристого цвета почти бесшумно проскользнул по аллее и остановился перед виллой профессора.

– Ни в чем я ее не подозреваю. Просто я действительно хотел бы знать, где был Казмер в ночь на двадцатое июля.

Кара ничего не ответил ему. А Фельмери вообще показалось странным, что полковник с момента их приезда ни одним словом не обмолвился о деле Меннеля. Вот и поди их разбери! В академии их учили совсем не так организовывать следствие. Но уж полковнику-то, наверное, лучше знать, как действовать... Вот и теперь разговор идет о чем угодно, только не о преступлении. Ну какое дело полковнику Каре до урожая винограда в этих краях? Да и Шалго не председатель кооператива и не виноградарь, и, судя по его далеко не стройной фигуре, он видит только в киножурналах, как собирают виноград.

Поднялась Лиза, поправила выбившуюся прядь седеющих волос, сняла свой передничек – синий, в мелких белых цветочках.

– Кажется, к соседям гости приехали. Пойду взгляну и я на них.

– Ступай, душечка, – слегка приподняв тяжелые веки, сказал Шалго и влюбленно посмотрел вслед своей хрупкой жене.

Лиза прошла по садовой дорожке, окаймленной кустами смородины. Фельмери только сейчас разглядел в легкой проволочной изгороди, разделявшей два соседствующих сада, небольшую калитку. Значит, соседи дружны. Судя по всему, калитка даже не запирается, открыта в любое время. Лейтенант спустился с веранды в сад и прошел по тропинке до высокого орехового дерева. Здесь он остановился и внимательно оглядел двухэтажную виллу профессора Табори. Террасы отсюда не было видно, так как она выходила на озеро, зато отлично просматривались ворота и въезд в гараж. "Мерседес" уже стоял перед гаражом.

Пока он прогуливался, успел прибыть майор Миклош Балинт. Лейтенант представился и, расположившись в сторонке, принялся его разглядывать. Это был молодой, несколько грузный для своих лет мужчина лет тридцати пяти, атлетического сложения, круглолицый, загорелый, с выцветшими добела волосами, в рубашке с короткими рукавами и в парусиновых джинсах. Кара предложил новому гостю вина, кивком пригласив и Фельмери.

– Ну что ж, Миклош, поведай нам, что у вас с этим делом Меннеля?

Балинт закурил и не спеша пересказал столичным гостям все, что, собственно, они уже и сами знали.

– Мне только мотивы этого преступления неясны, – заключил свой рассказ майор. – Я просто ума не приложу, кому и зачем понадобилось убивать этого Виктора Меннеля? В целях ограбления – едва ли: у него ничего не взято из ценностей. Предположить, что он был убит по политическим мотивам? Кем? Почему? По нашим сведениям, Меннель в Венгрию приехал впервые. Я уж не говорю о том, что, если его убили все-таки по политическим мотивам, почему убийцы не забрали ценности, чтобы запутать следы?

– Нет, Миклош, – возразил Кара, – политические убийцы обычно этого не делают. Они, как правило, не хотят вводить власти в заблуждение. Наоборот...

– Это если они думают так же, как наш друг Миклош Балинт! – поспешил заметить Шалго.

– Сделай милость, дорогой Шалго, – уже недовольно посмотрев на хозяина, попросил майор. – Забудь на время обо мне.

Шалго лениво почесал волосатую грудь.

– Вот если бы я о тебе забыл, тогда бы ты действительно обиделся на меня, Миклошка! Мы же вместе с тобой едем на рыбалку в субботу. Так что эту игру мы уж доиграем до конца.

– Может быть, кто-то из ревности придушил его? – начал было лейтенант, но Балинт не дал ему закончить мысль:

– Думали мы и об этом. И, честно говоря, такое предположение кажется нам даже наиболее вероятным. Хотя, по имеющимся у нас материалам расследования, Меннель за время пребывания в Венгрии не встречался ни с одной женщиной.

– Не встречался или вы не знаете, что он встречался? – уточнил Шалго, вынимая из кармана толстенную сигару.

– Верно, – согласился майор. – Или мы не знаем об этом. Однако сегодня утром мы напали на очень интересный след.

– А именно? – спросил Кара. Он встал с кресла и принялся прогуливаться по выложенной каменными плитками террасе.

– Магда Цапик, официантка из кафе, утверждает, что вечером девятнадцатого июля Меннель был в кафе с каким-то молодым человеком приблизительно его же возраста. Они сидели за столиком в углу, – пояснил Балинт. – Выпив по две рюмки коньяка, они сразу же ушли.

– Вечером? В какое время?

– В восемь часов.

– Это уже интересно, – подхватил Шалго.

– Ну вот, хоть что-то да показалось вам наконец интересным, папаша! рассмеялся майор. Но тут уже полковник Кара остановил их обоих, посоветовав приятелям отложить пикировку до выезда на рыбалку и говорить только по существу.

– Магда Цапик, – продолжал докладывать Балинт, – очень хорошо помнит, что Меннель и его спутник говорили друг с другом по-французски. А также что рассчитывался за коньяк тот, другой. Она французского не знает, поэтому ей не известно, о чем они говорили, видно было только, что оба были возбуждены. Пробыли они в кафе минут двадцать – двадцать пять. Спутник Меннеля был ниже его ростом, но плотнее, крепче. Показания Цапик подтвердил и Адам Рустем, кассир с платного гостиничного пляжа. Он встретил их на пляже в тот же вечер, часов в девять. Они прогуливались по пляжу и оживленно говорили по-французски.

– А сам Рустем знает французский? – спросил Кара.

– Да. И кроме французского, еще четыре иностранных языка, – вставил Шалго. – И довольно хорошо.

– Почему же он не работает заведующим отделом в Венгерском бюро иностранного туризма? – удивился Кара и сделал пометку в своей записной книжке об Адаме Рустеме, кассире с гостиничного пляжа, полиглоте.

Балинт, продолжая рассказ, пояснил, что Рустем раньше служил библиотекарем в соседнем монастыре, но во время событий 1956 года руководил вооруженной бандой, за что был осужден на десять лет лишения свободы, и был освобожден всего, два года назад. В зимние месяцы Рустем работает в местной библиотеке, а летом до конца сезона – на пляже.

Кара понимающе кивнул головой и про себя решил поближе познакомиться с Рустемом.

– И теперь вы ищете неизвестного "плотного" мужчину? – спросил он Балинта.

Майор кивнул головой.

– Нам уже удалось установить, что человека, похожего на описанного, никто не помнит из обслуживающего персонала отеля. А это значит, что в гостинице он не проживал, так как с восемнадцатого июля из отеля не уехал ни один из гостей.

– Есть здесь поблизости кемпинги? – продолжал расспрашивать Кара.

– Есть, – кивнул Балинт. – Мои ребята изучают, кто сейчас там живет. Нам бы хоть национальность или гражданство этого неизвестного узнать.

– А что это даст? – возразил Кара. – От этого мы не станем умнее. Отпечатки пальцев не обнаружены?

– Отпечатков много, но криминалисты считают, что мало какие из них можно принимать во внимание.

– Лодку тоже осмотрели? – спросил Шалго.

Майор Балинт бросил просительный взгляд на полковника:

– Вот видите, товарищ полковник, он опять за свое! Неделю назад убит человек, труп сбросили в воду. А мудрый Шалго сидит и с невинным видом вопрошает, осмотрели ли мы лодку! Ну что можно ему ответить на такую глупость?

– Сказать что-нибудь еще более глупое, – посоветовал Кара.

– Между прочим, сейчас я как раз и не шучу, – возразил Шалго. Спрашиваю вполне серьезно и не без причины.

– Осмотрели, разумеется, – выдавил нехотя Балинт. – Ничего в ней не было, кроме двух весел и с полведра затхлой воды.

Кара стоял у самой двери, ведущей с веранды в сад, и глядел вдаль. Знойное солнце постепенно растопило дымку над озером, и теперь по глади вод побежали миллионы сверкающих полос.

Вернувшись к собеседникам, Кара поблагодарил майора за доклад, спросил, есть ли в поселке прямая телефонная связь с Будапештом, и попросил подключить телефон Шалго на один из свободных номеров, одновременно установив на местной АТС приспособление против подслушивания разговоров по этому каналу посторонними.

– Сколько времени вы собираетесь пробыть здесь, товарищ полковник? спросил Балинт.

– Еще не знаю, – ответил Кара, пожав ему руку. – Попытайтесь все же разыскать того неизвестного "француза".

Но прежде чем Балинт успел удалиться, Шалго еще раз спросил его, не нашли ли его сотрудники чего-нибудь достойного упоминания в машине Меннеля. Балинт подозрительно покосился на Шалго, предчувствуя очередную провокацию. Но лицо толстяка оставалось непроницаемым, и во взгляде его не было и намека на улыбку. И это уже совсем не понравилось майору. Он-то уж знал, что если Шалго всерьез интересуется чем-то, пусть самым обыденным, то, значит, на это у него есть веские причины. И Балинту теперь уже было ясно, что Шалго после официального осмотра сотрудниками милиции сам еще раз тщательно обследовал и лодку и машину. И, по-видимому, нашел в ней что-то такое, что должны были найти они, работники уголовного розыска. Но что же мог старый лис обнаружить в машине?

– Да, осмотрели, – ответил он с порога. – И тоже ничего не обнаружили.

– Ну, спасибо, Миклош, – сказал Шалго. – Ты меня успокоил.

– Рад этому, – в тон ему ответил Балинт и сбежал вниз по ступенькам.

Шалго удивительно легко встал с кресла, прошелся до двери, прищурившись, посмотрел вслед майору. Когда он повернулся к сидевшим на террасе, Фельмери заметил на его лице плутовскую усмешку. Шалго проследовал старческой, шаркающей походкой к столу, налил себе полный бокал вина и одним духом осушил его.

– Ну и что, старина? – подсаживаясь к столу, нетерпеливо воскликнул Кара. – Что ты там опять придумал?

– Суммировал все услышанное, – признался Шалго. – Послушайте, лейтенант, а вы-то почему все время отмалчиваетесь?

– Не любитель я много говорить, – признался Фельмери.

– И все же я хотел бы слышать ваше мнение об этом деле.

Лейтенант вопросительно посмотрел на начальника. Тот одобрительно кивнул головой. Фельмери смутился. Что-то похожее на экзамен?

– Сложное дело, – уклончиво промолвил он. – И во многом для меня еще непонятное. Во-первых, почему Меннелю нужно было навещать наш исследовательский центр фармакологии? Во-вторых, откуда ему было известно, какое именно лабораторное оборудование этому институту требуется. Небезынтересен и такой факт, что Меннель был подготовлен к тому, чтобы сразу предложить значительно более низкие цены на оборудование, чем конкуренты. Я бы на месте майора Балинта сосредоточил все внимание именно на этих моментах...

– Короче говоря, – перебил его Кара, – тебя интересует, откуда мог Меннель знать заранее о предстоящем переоборудовании института?

– Да, – подтвердил лейтенант.

– Вы считаете, что между переговорами, проходившими в исследовательском центре, и убийством Меннеля есть какая-то причинная связь? – уточнил Шалго.