Текст книги "Рубеж (СИ)"

Автор книги: Анатолий Заклинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

   Сразу несколько работников службы безопасности изъявили желание. Спенсер направил двоих. Шлюз надлежало заблокировать. Но, помня непонятную работу дверей на двадцать первом, он понимал, что это может не быть серьёзным препятствием.

   – Что же. Если ни у кого нет вопросов, то на этом всё. Прошу всех действовать в соответствии с инструкциями и держать себя в руках, как бы тяжело это не было.

   – А в каком порядке будет проводиться преобразование, – спросил один из работников инженерной службы.

   – Тех, кто не отправит родственников в холодильник, или кому там не хватит места, в первую очередь. Попрошу создать в сети звездолёта блок и распределиться. Давайте обойдёмся без конфликтов. Преобразуют всех. Если мощности рециклера будет достаточно, то возможно даже уже завтра.

   Все долго расходились. Сам Спенсер покинул зал последним. По его просьбе Дубов прислал к нему санитаров, которые помогли ему подготовить детей. Он решил избавить от этого Джулию. Ей и без того было тяжело. Когда всё было закончено, он связался с Дмитрием, чтобы узнать новости. Там всё было соответствующе. Несмотря на то, что все медицинские работники трудились в тяжёлых условиях, большинство вопросов к ночи было решено. Нужно было готовиться к завтрашнему дню. Возможно, он окажется ещё сложнее, чем день сегодняшний.

   В спальне Спенсера была сделана перестановка: их с Джулией кровать была сдвинута в сторону и установлено несколько детских. Все теперь боялись спать поодиночке. Сам же Спенсер с Джулией легли посередине. Все были напуганы, но усталость и повышенная нагрузка брала своё: вскоре все уснули. Лишь Джулия долго тихонько плакала, положив голову на плечо мужа.

   Самому Спенсеру было страшно ещё и от непонимания того, что происходит. Он шёл на "Фарадей-21" для того, чтобы прояснить ситуацию, но на деле выходило так, что с каждым новым походом она запутывалась всё больше. А сейчас ещё и появились жертвы, причём многочисленные. И это, пожалуй, больше всего не давало ему покоя.

   Мысленно он отдал должное Дубову. Сегодня он тайком узнал, что у того в живых осталась только старшая дочь и жена. Однако Дмитрий за один день провёл множество освидетельствований и оформил соответствующие документы. Все были убиты физическим воздействием с особой жестокостью, что красноречиво свидетельствовало о природе врага, с которым они столкнулись.

   Сегодня вышло на поверхность ещё одно право каждого члена экипажа – добровольный рециклинг. Каждый мог по той или иной причине просить умертвить и преобразовать его. Уже в первый день спенсер получил почти два десятка заявок, среди которых была и заявка главного инженера. Все их он отклонил, сославшись на то, что отправляющие находятся в отчаянии. Он дал им пять дней на то, чтобы прийти в себя, а после обещал удовлетворить законное право, если желание не пропадёт. С мыслями обо всём этом Спенсер уснул.

   Траурную форму капитана Алекс не надевал уже давно. Сегодня он делал это с особой тяжестью. Ведь среди тех, кто будет преобразован, возможно будут четверо его детей. В этом он ставил самый мрачный антирекорд миссии – ни одному капитану до этого не приходилось отправлять в рециклер своих сыновей. Утро прошло в молчании. Спенсер лишь попросил Джулию и детей оставаться дома и прийти только на преобразование членов своей семьи.

   – Но ты ведь будешь там один, – сказала Джулия сквозь слабые слёзы, когда он уходил, – это же тяжело.

   – Я справлюсь. Если очередь дойдёт до нас, то я вас позову.

   – Не стоит, наверное, детей вести.

   – Если старшие захотят, не нужно отказывать. А вот насчёт Бобби и Томми ты, пожалуй, права.

   – Что нам делать дальше? – спросила Джулия и начала ещё сильнее плакать.

   – Нам сначала нужно разобраться с тем, что у нас сейчас.

   После этих слов Алекс скупо поцеловал жену и вышел. Первая траурная процессия, скорее всего уже ждёт в прощальной комнате. Негоже капитану – главному действующему лицу ритуала – опаздывать.

   Из модуля рециклера, предназначенного для людей выдвигалось специальное ложе, на которое укладывали тело. Оно при этом должно было быть полностью обнажено – даже органическая ткань затруднила бы процесс рециклинга, не говоря уже о каких-то других предметах, которые могли сделать его невозможным. Сверху покойного накрывали особой легко преобразовываемой тканью, из-под которой была видна лишь голова.

   Дальше начиналась процедура прощания, после которой тело вдвигалось в рабочую камеру рециклера, и по команде капитана начинался процесс преобразования. Сам он длился недолго – около двух минут, после чего органический материал поступал в специальное хранилище. Сегодня таких процедур будет выполнено много. По общему согласию первыми преобразовывались родственники Генри, потому что в дальнейшем он должен был следить за состоянием рециклера.

   Войдя в прощальную комнату, Спенсер мрачно поприветствовал присутствующих. Особое внимание он уделил самому Генри, стоявшему во главе ложа и смотрящему в лицо жены. Обычно Алекс говорил небольшую речь, но сегодня почему-то он ощутил, что в этом не будет смысла. Подобную речь придётся говорить не один десяток раз за сегодня, и все они будут похожи. К тому же самому Генри, судя по его виду, слова были нужны сейчас меньше всего.

   Прощание было завершено через несколько минут, и Спенсер положил пальцы на управляющую консоль для идентификации отпечатков пальцев. Рециклер слушался только капитана. По нажатию кнопки ложе спокойно задвинулось внутрь, а после ещё одной команды прощальная комната наполнилась ровным тихим гулом работы устройства.

   Ещё большая горечь ощущалась после того, как вслед за женой Генри были преобразованы трое его детей. После был объявлен перерыв. Главному инженеру нужна была пауза. Рециклеру, возможно, тоже. Но когда состояние человека немного пришло в норму, выяснилось, что машина и вовсе ещё не устала.

   Траурные процессии шли к рециклеру одна за другой, и вскоре Спенсер потерял им счёт. Преобразование занимало две минуты, ещё около десяти уходило на подготовку и прощание. Торопить Алекс никого не хотел, но даже с учётом этого процесс шёл быстро. За время паузы системы охлаждения успевали привести рециклер в норму. Людям, к сожалению, это давалось сложнее. Некоторые падали в обморок, теряли контроль над собой. Дежурившие в прощальной комнате врачи и санитары даже отправили некоторых в медпункт. За первый день удалось преобразовать почти всех погибших. На завтра остались лишь члены семей Дубова и Спенсера.

   Алекс уступил другу, и первыми были преобразованы его дети. При этом присутствовали Джулия, Элис и Михаил. Все как могли утешали друг друга, но легче от этого не становилось. Однако Спенсер в очередной раз убедился в крепости духа главного врача. Тот не дрогнул, хотя, как ему показалось, на голове Дмитрия появилась седина.

   На преобразование членов капитанской семьи пришло больше людей, и все старались оказать поддержку, хотя Алекс и понимал, что им она нужна не меньше. Настоящее испытание началось тогда, когда в прощальную комнату вкатили носилки с маленьким телом, закрытым полностью. Это был Ричард. Такой шаг был вынужденным по причине того, что лицо его было изуродовано. Спенсер запретил смотреть даже Джулии. Лишь сам немного приподнял покрывало и скупо поцеловал холодный лоб сына. Затем, не говоря ни слова, он хладнокровно нажал на кнопку, и ложе задвинулось в рециклер. Ему показалось, что все даже немного вздрогнули, когда гул наполнил комнату. Особенный испуг он увидел на лице Элис, щёки которой блестели от слёз.

   Спенсер и сам чувствовал, как силы покидают его, но он старался держаться. Даже когда преобразование было завершено, легче ему не стало, а Джулия и вовсе была близка к состоянию обморока. После он лишь коротко объявил, что похороны господина Виктора Спенсера состоятся завтра, и все желающие проститься с одним из капитанов, могут прийти.

   Когда все разошлись, Спенсер лишь проверил состояние рециклера, перед тем, как самому отправиться домой. Преобразователь полтора дня работал на полную мощность, цинично превращая людские тела в молекулярный материал для дальнейшей работы. Спокойствию этой машины Спенсер мог только завидовать. Ему было всё равно, кто на ложе – старик, умерший своей смертью, или четырёхлетний мальчик, которого жестоко убили. Разница будет лишь в том, что из взрослого получится гораздо больше материала. Рециклер был надёжным, и поэтому даже не заметил несколько десятков погибших, спокойно отрапортовав о количестве органического материала, отправленного в хранилище.

   За обедом молчали. Приходили в себя. А ведь у Спенсера ещё не всё было позади. Он договорился с Дубовым насчёт осмотра тела отца. В этой суматохе не было времени, чтобы выяснить, что именно его убило. Дмитрий сказал, что проведёт вскрытие в отсутствие Алекса и просил его зайти вечером.

   – Ну как ты, дружище? – спросил Алекс, войдя в кабинет главного врача.

   – Да так же, – тяжело выдохнул Дубов.

   После небольшого диалога они направились в холодильник. Дмитрий выдвинул одну из камер, и перед Спенсером предстало тело отца.

   – Сердечный приступ. Кто-то или что-то его очень напугало, – тихо прокомментировал Дубов.

   – Что это могло быть?

   – Я не знаю, чем можно было так напугать бравого капитана. Это могло быть что угодно.

   – Но у него не было особых проблем с сердцем, – сказал Спенсер.

   – Они могли просто не проявляться. В таком возрасте не может не быть проблем. Особенно с сердцем.

   – Как думаешь, его усадили в кресло после того или до.

   – Возможно и то и другое. Я не нашёл ничего, что говорило бы о каком-либо из этих вариантов.

   – Да. Как жаль, что наши экипажи не комплектуют криминалистами. Подобное ведь мог сделать скорее всего кто-то подобный людям.

   – Да. Так и есть. Как минимум, у них есть физическая оболочка.

   – А что-то вроде отпечатков пальцев мы ведь можем найти? – поинтересовался Алекс.

   – Чисто. Никаких следов. На том уровне, на котором я могу это проверить. Я ведь не криминалист, Спенс. Но, учитывая, что он умер не от удара или удушения, а от испуга, то логично, что следов может не быть.

   – Что же, думаю, ты прав. Ладно, преобразование завтра. Придёшь?

   – Конечно. Я думаю, почти все будут.

   – Спасибо тебе.

   – Нам нужно отдохнуть и прийти в себя. А потом подумаем, что делать с этими тварями дальше. Главное, чтобы они не пришли вновь.

   – Я почему-то думаю, что этого не произойдёт, – ответил Алекс.

   – Надеюсь на это.

   Людей, желавших попрощаться с бывшим капитаном, было действительно много. Он не так уж давно закончил командование, и на "Фарадее-14" было много тех, кто жил здесь под его началом. Спенсер едва смог произнести короткую речь, о том, что это были замечательные годы жизни миссии, и что Виктор Спенсер был достойным капитаном. А после рециклер также хладнокровно выполнил свою работу по преобразованию.

   Спенсер дал высшему руководству следующий день на то, чтобы хоть как-то прийти в себя. Но вечером через день брифинг должен был состояться по расписанию. Слишком долго медлить тоже было нельзя. Враг доказал свою опасность, и с этим нужно было что-то делать.

   На звездолёте было введено чрезвычайное положение. Несколько секторов в сторону шлюза были запретными для посещения. В самом шлюзе круглосуточно дежурила вооружённая охрана. Но время проходило, а опасность с двадцать первого не больше не появлялась.

   – Папа, ты ведь защитишь нас? – перед самым сном спросил Томми, прижавшись к Спенсеру.

   – Да, Томми, – прошептал Алекс.

   – Почему умерли наши братики и сестрички? – Томми всхлипнул.

   – Это были нехорошие существа, которые пришли оттуда.

   – А они ведь больше не придут.

   – Нет, Томми, мы охраняем шлюз. А тебе нужно спать, чтобы завтра быть сильным.

   – Я боюсь.

   – Не бойся.

   – А если они опять придут, когда не будет тебя?

   – Тебя защитит Михаил. Он сильный и смелый, Томми.

   – Я тоже буду сильным и смелым.

   – Конечно, Томми, а теперь спи, – Алекс потрепал сына по голове и легко поцеловал в щёку.

   Один день не мог внести серьёзных изменений в состояние жителей корабля, но небольшое улучшение всё же чувствовалось. Проблема была в невозможности осознать утраты, особенно с учётом того, что здесь уже много лет всё было относительно спокойно.

   Спенсер всё ещё сильно ужасался, видя за обеденным столом меньше лиц. Сейчас он понимал, что на плечи его жены и старших детей легла задача хоть как-то отвлечь младших от трагедии. Сам он, конечно, стоял перед целью не менее сложной – необходимость выяснить подробности случившегося на двадцать первом никуда не делась. Поэтому, всё так же попрощавшись с родными, он направился на обход корабля.

   Нужно было проверить охрану в шлюзе, кратко заглянуть в медицинский блок, на инженерную палубу и в машинное отделение. Особого внимания требовал реактор. Генри как раз должен был проводить анализ, чтобы на вечернем брифинге рассказать о причинах его отказа. Алекс делал всё это не торопясь и основательно. После гибели отца за советом идти было некуда. Весь звездолёт теперь был целиком на нём. Так удалось относительно спокойно провести время до вечернего брифинга.

   Заглянув домой и убедившись, что там всё в порядке, Спенсер направился в навигационную. В нём даже слегка пробудились ощущения того, что всё осталось без изменений, но разум знал правду и подавлял эти рефлекторные воспоминания. Все, как и всегда, были на месте. Разве что три кресла пустовали. Сначала конечно вспоминались первые два, но и к присутствию своего отца в навигационной на брифинге он уже тоже привык.

   – Что же, господа. Сначала хотелось бы узнать, как общее самочувствие? – спросил Спенсер, садясь в своё кресло.

   Вопрос был риторическим. Ответы, разумеется, были удовлетворительными, но оглядев остальных, Спенсер понял, что в целом улучшения есть. Он понимал, что в первую очередь все ждут рассказ от него, но это не значило, что обстановку на звездолёте можно оставить без внимания.

   – Никаких происшествий за сутки? – сначала он обратил свой взгляд на главного врача.

   – Никаких, – ответил Дубов.

   – Это хорошо.

   – Что у нас по поводу реактора, Генри?

   – Он был отключен намеренно.

   – В ручную? – спросил Хиген.

   – Ну, как вам сказать, в ручную тоже можно так сделать, – пожал плечами инженер.

   – Ты можешь говорить конкретней? – более строго переспросил Алекс.

   – Его управляющая схема была как будто перезапущена. Но включиться сам он не смог из-за того, что не сработал пусковой модуль.

   – Значит, его кто-то отключил? – спросил Спенсер.

   – Это тоже возможно. Но подобного можно достичь и мощным электромагнитным импульсом к примеру. Если наши враги на двадцать первом располагают оружием способным на это, то они могут отключить наш реактор в любой момент.

   – Час от часу не легче, – злобно выдохнул Дубов.

   – Ещё это объясняет, почему там не работает связь. Подобное устройство может работать в нескольких режимах, ну или менять диапазон, – продолжал Генри, – возможно, именно поэтому мы и не можем запитать "Фарадей-21" от нашего реактора в автоматическом режиме.

   – Новости прямо одна лучше другой, – обречённо покачав головой, прокомментировал Алекс.

   – Но есть кое-что, что немного не вписывается в эту версию.

   – И что же?

   – После того, как реактор выключился от импульса, он в любом случае должен был запуститься сразу. Возможно, даже не было бы скачка температуры. Схема вполне надёжна и сбоя быть не могло. Но это в том случае, если все схемы остались бы целы. Но раз реактор запустился, значит они действительно в порядке.

   – Значит, кто-то всё же его выключил, – немного помедлив, заключил Алекс.

   – Или не дал включиться. Видишь ли, без твоего разрешения просто так его не заглушить. Для этого они использовали импульс, а потом помешали перезапуску, создав аварийную ситуацию.

   – Ну, – протянул Спенсер, – в таком случае всё вроде как сходится.

   – Получается так.

   – Ну а чего тут такого? Они же ведь знают, как устроен двадцать первый, – вступил в рассуждение Дубов, – у нас всё то же самое.

   – Что же, с этим тоже понятно.

   Ненадолго в навигационной воцарилась тишина, которую вскоре разрушил Дмитрий.

   – Ты расскажешь нам, что там было, Спенс? – напрямую спросил он.

   – Девочки, – Алекс тоже решил обойтись без предисловий.

   – Их было несколько?

   – На этот раз две.

   – Откуда взялась вторая? – спросил Генри.

   – Я не знаю. Мы ведь даже не знаем, откуда взялась первая, – тяжело усмехнувшись, сказал он.

   – Верно, – кивнул инженер.

   – Но они точно не люди. Это я теперь знаю наверняка.

   – Почему? – спросил Дмитрий.

   – Я выстрелил в них. Они требовали, чтобы я сдал оружие, но я отказался.

   – Ты испугался их?

   – Да. Вспоминая тот момент сейчас, я даже не могу понять, почему мне было так страшно. Видимо это они так давят на мозг.

   – Ты видел, как пуля в них попадает? – спросил Генри.

   – Нет. Сразу всё погасло, и я не видел, но промаха там быть не могло. Я стоял близко к ним. Между мной и ними было меньше метра. С такого расстояния сложно промахнуться.

   – А что было потом? – спросил Хиген.

   – А потом всё начало трястись и мутнеть, я потерял сознание и не видел их больше. Я вообще больше ничего не видел.

   – А они не могли просто убежать? – сказал Дубов.

   – Я же говорю, я стрелял почти в упор. Там было даже не уклониться.

   – Это человек не успел бы, – стал рассуждать Дмитрий, – но ты ведь говоришь, что точно понял, что они не люди. Как ты тогда можешь знать, что им под силу, а что нет?

   – Да. Возможно, ты прав. Я даже, если честно, не очень подумал об этом, – признался Спенсер.

   – Возможно даже все те события, которые произошли после выстрела, произошли бы и без него, – сказал Генри, – просто так совпало.

   – Не знаю. Мне показалось, что они связаны, хотя точно утверждать нельзя.

   – Тогда выходит, что это может повториться в любой момент? – предположил Дубов.

   – Есть вероятность.

   – Им даже не нужно нас атаковать напрямую. Всё происходит так, что мы не сопротивляемся, – как-то обречённо сказал Дмитрий и облокотился на спинку кресла, – абсурд полнейший.

   – Но охрану снимать нельзя, – ответил ему Спенсер.

   – Само собой, – кивнул Дубов.

   – Ты далеко дошёл? – спросил Генри.

   – Да. Наверно почти до половины корабля. Дальше поворота на рециклер.

   Алекс сверился с планом, чтобы оценить свою правоту.

   – Да, примерно, – сказал Хиген, который тоже смотрел в план.

   – Кстати, те кровавые следы волока вели именно к нему.

   – Ты думаешь, что они преобразовали наших парней? – спросил Дубов.

   – Не исключено. Зачем им трупы? – пожал плечами Спенсер.

   – В принципе, какая-то логика в этом есть. Значит у них разум не хуже нашего, раз они научились пользоваться рециклером.

   – Я думаю, в свете последних событий, это понятно и так.

   – Но ведь эти следы могут быть и простым совпадением, – предположил Генри.

   – Такая вероятность тоже есть. Но я не думаю, что совсем неразумные существа могут пользоваться терминалами, – ответил Спенсер.

   – Ладно, а что было дальше? – вступил Дубов, – кстати, как звали вторую не знаешь?

   – Мелани.

   – Мелани. Интересно, это они одни учинили на нашем корабле такое? – задумчиво сказал главный врач.

   – Они сказали, что они никого не убивали.

   – И ты им поверил?

   – Нет конечно, – усмехнулся Спенсер.

   – Ну, картина в целом ясная, – сказал Дубов, – а они больше ничего не говорили?

   – В основном то, что боятся меня, и чтобы я убрал оружие.

   – Помнишь, ты сам говорил, что без оружия больше шансов? – сказал Генри.

   – Но там всё было не так. Там было очень жутко и страшно. И они сами выглядели так, что вряд ли бы кто-то им сдался. Теперь мне кажется, что это ничего бы не изменило.

   – Возможно ты и прав, – покивал Дубов, – каков дальнейший план?

   – Я встретил их на пути к мостику. Теперь я думаю, что стоит пройти жилым сектором, – Спенсер вывел на общий экран план и показал свой примерный маршрут, – может быть там удастся что-то найти.

   – Что же, ладно. А ты пробовал открыть ту дверь?

   – Да. Не поддаётся.

   – Никакой реакции? – спросил Генри.

   – Вообще. Как ты и говорил. Видимо, перебой где-то.

   – Но ведь это можно починить, – сказал Хиген.

   – Можно я пойду с тобой? – неожиданно сказал инженер, – мы можем открыть эту дверь. Я думаю, я разберусь там.

   Спенсер оглядел остальных. Он хотел представить, что бы ему сейчас сказал его отец, но эта мысль уже вырисовывалась у него в мозгу. Спенсер старший точно был бы против этого, потому что у Генри погибла вся семья, и он впал в отчаяние. Малейшее проявление злости, и он может сорваться, чем вызовет новую агрессию, или выдаст их местоположение.

   – Я бы опять предпочёл идти один, – ответил Алекс.

   Хиген и Дубов согласно закивали.

   – Ты не разберёшься в этой двери. А дальше слишком опасно. В жилой сектор лучше заходить оттуда.

   – Помнится, раньше ты говорил, что я смогу разобраться сам, – немного возмущённо ответил капитан.

   – Да. Если перебой неглубоко и если он незначителен. А что, если там отказала управляющая схема? Привести её в действие на месте смогу только я. Тебе с такой задачей не справиться, Спенс, при всём моём уважении к тебе.

   Спенсер оглядел остальных.

   – Только если Дубов скажет, что ты психологически устойчив, – наконец ответил он.

   Все покосились на Дмитрия.

   – Дубов? – сказал Генри, переведя взгляд на главного врача.

   – Я не хочу, чтобы ты открыл стрельбу. Особенно, если для этого не будет необходимости, – продолжал Алекс, – я понимаю, у тебя все погибли. Здесь у всех кто-то погиб, но не нужно быть одержимым жаждой мести. Может быть, ты хочешь встретиться с врагами лицом к лицу, чтобы отомстить? Я ведь не знаю этого. Сейчас нужно действовать не на благо себе и своим желаниям наказать врага. Нужно действовать так, чтобы наша миссия возобновилась и увенчалась успехом. Даже несмотря на тяжёлые потери. Мы должны преодолеть это, должны справиться, а не мстить им. Ты понимаешь меня?

   – Понимаю, Спенсер.

   – Дубов?

   – Я думаю, Генри только поможет, если откроет ту дверь. Если же нет, вы сможете вернуться, – спокойно рассудил главный врач.

   – Он не против, – инженер посмотрел на Спенсера с надеждой.

   – Есть условия. Первое – ты будешь безоружен. Только у меня будет автомат.

   – Я согласен, – кивнул Генри.

   – Второе. Ты идёшь ровно для того, для чего ты туда просишься. Ты идёшь привести в действие дверь и решать подобные проблемы, если они будут возникать. Ты будешь действовать строго согласно моим указаниям. Это понятно?

   – Понятно.

   – Тогда ладно.

   – Спасибо. Вот увидишь, Спенсер, я тебя не подведу.

   – Надеюсь, – строго сказал Алекс, – выдвигаемся завтра утром. Подробности обсудим на утреннем брифинге. Все свободны. Кроме Дубова.

   Все спокойно встали и вышли. Спенсер дождался, пока дверь закроется, и шаги за ней стихнут.

   – Ну что ты мне скажешь, друг Дубов?

   – По поводу чего? – подняв тяжёлый взгляд, спросил Дмитрий.

   – Хотя бы по поводу обстановки на корабле.

   – Всё лучше, чем вчера, но по-прежнему очень плохо. Почти все принимают успокоительное. Некоторые, к счастью, обходятся таблетками и микстурами, а некоторые по-прежнему лежат в медблоке. Если бы не экстренная ситуация, мы столкнулись бы с небывалым дефицитом кадров.

   – Когда первые пойдут на выписку?

   – Не знаю. Возможно, завтра, после обхода.

   – Ладно, – тяжело выдохнул Спенсер, – А что по поводу Генри? Он может идти? Скажи мне откровенно.

   – Теоретически да. Но я бы не рекомендовал. Он вроде бы и держится молодцом, но интуиция подсказывает мне, что срыв может наступить в любой момент.

   – Тогда зачем ты сказал, что он может идти?

   – За тем, что у тебя всё равно нет выбора. Ту дверь, возможно, откроет только он. А что там будет дальше? Может быть, в следующий сектор прохода тоже нет по этой же причине. Сейчас выходит так, что ты берёшь его, потому что это можно. Если бы было нельзя, и ты бы его взял, вот это было бы уже неправильно. А пока он будет верить в то, что я сказал, ему и на самом деле будет лучше.

   – Ладно. Возможно, ты прав, – задумчиво сказал Спенсер, переведя взгляд на план корабля.

   – В одном ты не угадал. Он идёт не потому, что хочет мстить. Нет. Он слишком мягкий и спокойный для этого. Он идёт для того, чтобы погибнуть там. Чтобы то чудовище или чудовища, которые утащили в глубину корабля всех наших солдат, забрали и его. Он же тоже просил тебя о рециклинге?

   – Почти требовал.

   – Пять дней ему ждать невмоготу. А ты ведь всё равно взял бы его, Спенс. Он прав в том, что ты, возможно, не сможешь открыть ту дверь. А это ваш единственный шанс попасть в глубину звездолёта и что-либо выяснить.

   – Хорошо. Надеюсь, пользы от него будет больше, чем вреда.

   – Ты ведь знаешь, что я прав.

   – Да.

   – Теперь ты рассказывай. Что думаешь делать?

   – Если они способны уязвлять нас физически, значит, они уязвимы сами.

   – Логично.

   – Значит, пуля должна брать их. Верно? Тогда надо просто лучше целиться и лучше стрелять.

   – Да, но вдруг они не одни? И если ты убьёшь этих, остальные прикончат всех нас.

   – Не прикончат. Нужно знать, как им противодействовать, только и всего.

   – А мы знаем, Спенс?

   – Сначала попробуем пули. Но у нас ещё же есть огонь и лазеры.

   – Надеюсь, ты не ошибаешься, и хоть что-то из этого поможет.

   – Да. Ладно, хватит об этом. Как Мэгги?

   – Плохо. Я думаю, что если бы не Милли, она сама просила бы меня о рециклинге.

   – А ты?

   – А что я? Я должен уходить последним. Я ведь врач. Думать о себе я должен в последнюю очередь. Возможно, случится ещё одно нападение, и кому-то удастся выжить. Вдруг, он увидит их, но его нужно будет спасать?

   – Жаль что в этот раз таких не было.

   – Я только не знаю, по какому принципу они выбирали тех, кого убить. Видимо, мы все были в отключке. Верно?

   – Судя по всему, да.

   – Тогда непонятно. Почему они не убивали всех подряд?

   – Я сам ничего не могу понять, – Спенсер потёр лоб, – слушай, это может показаться бредом, но...

   – Что?

   – Ты ничего не видел, пока был без сознания?

   – Нет, – уверенно покачал головой Дубов, – как будто крепко уснул. А ты?

   – А я не знаю. Я, наверное, головой ударился. У меня такая каша была в голове. Я даже разобраться в ней не могу.

   – Ну, это бывает при потере сознания, особенно, если головой ударился.

   – Значит, просто бред.

   – Если, конечно, ты там не видел чего-то, что могло что-то означать.

   – Говорю же, ничего не помню и не понимаю.

   – Тогда забудь.

   – Ладно. Пойдём по домам. Ужинать пора. И отдохнуть не помешает, завтра нужно идти.

   – Пойдём.

   Джулия в чёрной повязке сидела одна на кухне и всхлипывала. Дети тихонько играли в комнате Михаила. Спенсер молча сел рядом и обнял её. Она обняла его в ответ, приложила свою голову к нему на плечо и заплакала ещё больше.

   – Что теперь с нами будет, Алекс?

   – Мы найдём способ победить их. Мы ещё живы, а значит, можем дать отпор. Если придётся, мы сделаем это.

   – Ты ведь снова отправишься туда?

   – Да. Я должен, Джул.

   – Я не хочу, чтобы ещё кто-то погиб. Алекс, ты ведь можешь сделать так?

   – Если бы я мог, я сделал бы так и в этот раз.

   – Почему они убивают нас? Ведь мы не хотим им зла.

   – Я не знаю. Я правда не знаю, Джул. Но надеюсь, что мы выясним это. Завтра я и Генри пойдём туда вместе. Он поможет открыть дверь, ведущую в жилой сектор. Возможно, мы что-то найдём там. Особенно, если он не подведёт.

   – Будь осторожен. Я не хочу потерять тебя.

   – Не потеряешь, – Алекс поцеловал её в щёку, – я с тобой.

   – Да. Это очень хорошо.

   Они просидели так ещё несколько минут, а потом был ужин. После него дети продолжили игру, а Спенсер и Джулия сидели с ними. Спенсеру казалось, что его жена успокоилась, но когда дети были уложены, она снова начала всхлипывать. Алекс снова обнял её и постарался хоть немного отвлечь от этой темы. Но поскольку самому ему это удавалось плохо, то и Джулию он успокоить не мог.

   – Пойдём лучше спать, Джул, – Спенсер обнял её и поцеловал, – у нас экстренное положение. Детям не надо в школу, а тебе на работу. Но это же не значит, что тебе не надо спать.

   – Я вряд ли усну, – сказала она, – я боюсь спать. Как только закрываю глаза, сразу вижу их.

   – Мы не вернём их, мне жаль. Я понимаю, мне тоже тяжело свыкнуться с этим. Но сейчас ты только делаешь себе хуже, поверь мне.

   – Я понимаю, но не могу ничего сделать.

   – Я сделаю тебе успокоительное. Дубов дал мне сегодня новый рецепт для синтезатора. Сказал, что это особая формула его деда. Помогает всем. Попробуешь?

   – Хорошо.

   – Вот и отлично, умница моя.

Глава пятая

Другой путь

   Утром Генри выглядел значительно лучше. Спенсер даже отчасти был рад тому, что взял его с собой. Эта радость стала немного больше, когда они вошли на двадцать первый. Вдвоём в этой темноте было не так страшно. И уж тем более Спенсер порадовался своему решению, когда дверь даже после некоторых манипуляций инженера по-прежнему не открывалась. Он бы точно с ней не справился. Генри орудовал в небольшом щитке рядом с терминалом управления, но тот и не думал оживать.

   – Вот видишь, Спенс, дело оказалось гораздо сложнее, – прошептал главный инженер, подсвечивая себе фонариком другой лючок, который находился почти у самого пола.

   – Я почему-то так и думал, – ответил Алекс, и продолжил прислушиваться.

   – Не бойся, сейчас всё устраним.

   Генри достал отвёртку и открутил четыре небольших винта, державших крышку другого щитка. Внутри была небольшая схема, и он стал пристально её рассматривать.

   – Да, похоже, тут накрылся предохранитель. Сейчас.

   Он взял небольшую иголку из кармана и что-то там нажал. Выскочила небольшая искра, после чего дверь открылась, а терминал дружелюбно засветился.

   – Да, что бы я без тебя делал.

   – Стоял бы здесь и думал, что делать дальше.

   – Наверное, – улыбнулся Алекс.

   – Обычно этот предохранитель служит вечно. Я всего пару раз видел, чтобы мой отец их менял.

   – Мы можем идти дальше?

   – Секунду.

   Он закрепил что-то внутри и поставил небольшую крышку обратно.

   – Она нас обратно выпустит? Не сломается?

   – Будет работать пока. Надеюсь, что причина, по которой сгорел предохранитель, была случайной, а то если вся эта схема выгорит, путь будет только в обход.