Текст книги "Рубеж (СИ)"

Автор книги: Анатолий Заклинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

   Спенсер долго сидел в раздумьях, опустив фонарь. Генри продолжал следить за дверью, а его захлестнули тяжёлые мысли. Будучи капитаном и понимая всю суть событий, происходивших на корабле, он как будто бы пережил всё произошедшее, как если бы был руководителем этой миссии. Сейчас он в полной мере представлял то, что могло постигнуть и их тоже. Он понимал, насколько ему повезло, и миссия развивалась успешно, пока они не нашли этот аппарат в межзвёздном пространстве.

   Спенсер был очень шокирован тем, что не был способен себе представить работника медблока, умышленно убившего несчастную девочку, а затем её подругу. Работника медблока, который через своих родственников, работавших в службе безопасности и в хозяйственной службе, устроившего массовое отравление детей. Он был рад, что на четырнадцатом работают люди, которым он доверяет лично, потому что знает, что они ни за что не позволили бы себе устроить подобное.

   Теперь Спенсер твёрдо решил, что им с Генри нужно пробраться в медблок, чтобы тот забрал оттуда все записи, а Дубов потом их проанализировал. Как специалист высшего класса, он вполне будет способен понять, что было не так в работе медицинской службы "Фарадея-21". И ещё он прикидывал, как лучше проникнуть в сектор рециклера, чтобы узнать всю правду, что случилось после последней записи Мелани. Конечно, там можно натолкнуться на неприятности. Но попытаться нужно было обязательно, а при случае отступить.

   Возможно, было ещё не одно прощание. В рециклере ведётся журнал, в который подробно заносятся данные о том, чьё тело преобразовывается. Вряд ли их удалось подделать кому-то из преступников. А дальше, если путь будет свободен, можно будет отправиться и в навигационную и попытаться проникнуть на мостик. Только сейчас Алекс споткнулся на той мысли, что вход туда тоже защищён. Он принимал как должное свою возможность легко проходить процедуру контроля. Но это было на "Фарадее-14". На двадцать первом же это могло стать серьёзной проблемой. Но он понадеялся, что вместе с Генри они что-нибудь придумают.

   Не гася фонарь, он так и продолжал сидеть, глядя в пустые страницы дневника и раздумывая над этим. Он отвлёкся от окружающей обстановки. Он даже забыл, что для того, чтобы попасть обратно на четырнадцатый "Фарадей", им предстоит снова преодолеть все эти коридоры, а возможно даже снова обходить неизвестных пришельцев. Пропала тревога, вызванная неуверенностью в том, что они смогут это сделать, и даже огнемёт, который уже начинал прилично ему досаждать своей массой, не гарантировал ему эту безопасность.

   Вдруг до них донёсся звук сработавшей двери. Не наружной где-то в коридоре жилого сектора, а совсем рядом, в одной из комнат. Спенсер немного испугался. Он спешно убрал дневник Мелани в свой рюкзак, взял оружие на изготовку, а потом встал рядом с Генри, выключил фонарик и начал прислушиваться. Но опасности не было. Кроме этого звука ничто больше не нарушало тишину. Постояв несколько минут в полной темноте, они осторожно двинулись на выход. В каюте было пусто, и они спокойно прошли до выхода.

   Но едва открылась дверь, ведущая в коридор жилого сектора, как перед ними предстали Эмми и Мелани. Спенсер хоть и напугался, но всё же удержал себя в руках и не нажал на спуск. А Генри не совсем. От испуга он попятился назад, чуть было не оступился, и начал громко и быстро дышать. Спенсер отошёл к нему, переводя огнемёт в самый слабый режим, рассчитанный на ближний бой.

   – Успокойся, Генри. Успокойся, – тихо сказал он главному инженеру, не сводя глаз с девочек.

   – Зачем ты привёл его? – спросила Мелани, – он не в порядке.

   – Да ну! – злобно сказал инженер.

   – Хватит, Генри, – одёрнул его Спенсер, и перевёл взгляд обратно на Эмми, – мы хотим знать, что здесь случилось.

   – Здесь все погибли, – ответила Мелани.

   – Что их убило?

   – Почему вы теперь убиваете нас? – вступил Генри, не вытерпев молчания.

   – Мы никого не убиваем, – ответила Эмми, злобно посмотрев на инженера.

   – Почему вы тогда нас не отпускаете? – продолжал он.

   – Потому что вы опасны. Вы приходите сюда с оружием, и мы боимся вас.

   – Не надо нас бояться, мы не причиним вам вреда, – говорил Алекс.

   – Я вам не верю. Он пришёл с оружием, хоть и прячет его, – сказала Мелани, оглядев Генри.

   – Что? – Спенсер не знал, на кого ему смотреть и переводил взгляд то на инженера, то на девочек, стоявших в дверях, – у тебя есть оружие?

   – Нет, – быстро сказал Генри.

   – Он лжёт, – громко сказала Мелани, и фраза прозвучала как удар хлыстом, – вы всегда лжёте. Мы не верим вам.

   – Лучше признайся мне, – сказал Спенсер.

   – Хорошо.

   Генри неохотно засунул руку за спину и достал из-под рюкзака небольшой лазерный пистолет. Мощность его, конечно, была несравнима с винтовкой, но он мог причинить приличный урон человеку на близкой дистанции.

   – Это для самообороны, – виновато сказал он.

   – Для самообороны? – негодующе сказал Спенсер, – мы, кажется, это обсудили.

   – Я знаю, Спенс, но...

   – Ты меня ослушался! Никаких "но". Дай его мне.

   – Нет.

   – Нет? – ещё сильнее возмутился Алекс.

   – Они опасны! Неужели ты не понимаешь этого?

   Генри, до этого просто державший пистолет, взял его за рукоятку и положил палец на кнопку спуска.

   – Это ты кое– чего не понимаешь. Лучше отдай его мне прямо сейчас.

   – Вы лжёте даже друг другу, – неожиданно вступила Эмми, – как мы можем ждать от вас правды по отношению к нам?

   – Это исправимо, – сказал Спенсер.

   – Если твой друг не послушается, ты готов применить оружие даже против него, – добавила Мелани.

   – Нет же! – ответил он, но не отвёл огнемёт от Генри.

   – Мы больше никогда не будем вам верить.

   – Не слушай их, Спенс, – сказал Генри, после чего поднял пистолет и наставил его на Мелани, – это ведь не они. Они не настоящие. Неужели ты не понял?

   – Я всё понял, Генри. Не мешай, не нужно. Опусти оружие. Опусти, прошу тебя.

   Но инженер не слушал уговоров капитана. Спенсер оказался зажат между двух огней. Вести сложный диалог на два направления у него получалось плохо. Сейчас он жалел, что взял его с собой, потому что сейчас он мог всё испортить.

   – Они убили всех. И твоих детей тоже, – сказал Генри.

   – Ты лжёшь, – так же отсекла Мелани.

   – Мы никого не убивали, – сказала Эмми.

   – Просто дайте нам уйти, пожалуйста, – почти взмолился Спенсер, – выпустите нас.

   – Мы вам не верим, – в один голос сказали девочки.

   – Что вам нужно?

   – Мы хотим, чтобы вы оба опустили оружие.

   Спенсер ослабил палец, находившийся на спуске, и поставил огнемёт на предохранитель. Одновременно с этим он услышал, как Генри выполнил обратную процедуру, и излучатель его пистолета налился ярким красным цветом.

   – Что ты делаешь, Генри?

   – Вы должны сдаться, – тихо сказала Эмми, посмотрев на инженера.

   – Хрен вам! – почти крикнул инженер.

   Спенсер просто не узнавал его. До этого ему казалось, что человек воспрянул духом, и в полной мере понимает, что сейчас требуется сделать, но теперь Генри вёл себя как злобный нервный человек, и это начинало представлять реальную опасность. Если бы его не было, возможно, Спенсер бы сдался. Он уже был готов переступить ту черту, которая не позволила ему сделать это в прошлый раз. Он всё ещё винил себя за те потери, которые понёс экипаж "Фарадея-14", и сейчас думал, что сдавшись сумеет их избежать.

   – Неужели ты не понимаешь, что сейчас они нас убьют, – продолжал Генри, – отойди от них, Спенс.

   – Мы никогда вам не поверим, – сказала Мелани, смело посмотрев в глаза Генри, направившему на неё красный излучатель лазера.

   – Опусти оружие, Генри, – устало закрыв глаза, почти шёпотом сказал Алекс.

   – Ну уж нет. Я не дам им сделать со мной то же, что они сделали с моей семьёй.

   Напряжение не ослабевало. Спенсеру почему-то подумалось, что девочек можно просто обойти. Что они не способны ни на что кроме угроз.

   – Мы просто пройдём и всё, – тихо сказал Спенсер и сделал несколько шагов, чтобы обойти Эмми.

   Вдруг что-то оттолкнуло его назад с чудовищной силой. Он даже не успел понять, как это произошло. Если это сделала Эмми, то она явно была гораздо сильнее, чем могло показаться со стороны. Сразу после этого Генри нажал на спуск. Тонкий красный луч пронзил голову Мелани, но ей это было нипочём. Её лицо всего лишь немного подёрнулось в том месте, куда он попал, как картинка на мониторе во время настройки. Всё снова мгновенно потемнело. Пол снова начал трястись и как будто бы выходил у них из-под ног, отчего Спенсер пошатнулся. Всё вдруг залилось ярким светом, который начал постепенно меркнуть. Едва пространство вокруг оказывалось на грани полной темноты, как он вспыхивал снова, и эта пульсация повторялась.

   – Что ты наделал?! – злобно кричал Алекс, даже не зная, слышит ли его инженер.

   Он попытался настигнуть Генри. Он был готов разорвать его на куски. Потому что сейчас на четырнадцатом снова начнётся резня, и виной ей будет один человек, который поддался своей злобе и желанию отомстить. Но сколько капитан не метался по прихожей, он почему-то не мог найти инженера. А тряска и пульсация продолжали усиливаться.

   Потом у Спенсера начались галлюцинации. Ему казалось, как будто Генри кто-то тащит в сторону Рециклера. Тот брыкался, но его всё равно продолжали тащить. Спенсер не видел, кто это делает, и как это происходит. Он пытался помочь инженеру, но у него ничего не выходило. Тот, кто тащил его, был гораздо сильнее. Спенсер лишь отрывками запомнил то, как брыкающегося Генри силком заталкивают в рециклер, а после на экране появляется сообщение о том, что процедура преобразования успешно выполнена. Дальше было слишком темно. Он вроде бы и ощущал что-то, но не понимал что. И так продолжалось целую вечность, пока Алекс не пришёл в себя.

   – Генри! – крикнул Спенсер, но его голос лишь глухо прошёлся по закрытому пространству и стих.

   Алекс понял, что пришёл в чувства. Инженера рядом не было. Спенсер нашёл фонарик и осветил всё вокруг. Он находился всё в той же прихожей расширенной каюты, но Генри как будто бы провалился сквозь пол. И довольно массивный огнемёт тоже пропал.

   Спенсер встал и осмотрелся. Батарейка Генри была подключена к сервисному разъёму двери, а терминал извещал о нормальном функционировании. Ничего не найдя в прихожей, Алекс вышел в коридор. Ему показалось, что он что-то увидел на полу в том направлении, откуда они пришли. Подойдя ближе, Спенсер увидел, что это лазерный пистолет Генри. Он поднял его и осмотрел. Но ничего необычного не было. Да и что с ним могло случиться, с этим куском железа. Но вот судьба инженера его заботила куда больше. Может быть, Генри ушёл в направлении четырнадцатого? Тогда почему он не привёл в чувства Спенсера? Возможно, он решил поступить по подлому и сейчас.

   Но следующий поворот приоткрывал тайну исчезновения инженера в несколько другом свете. На ступеньках были следы свежей крови. Она даже толком не высохла, несмотря на то, что Спенсер лежал без сознания несколько часов. Дальше следы крови были размазанными, но не сильными. Инженера действительно кто-то волок по полу. Отпечатки тянулись через все ступеньки и уходили дальше по коридору. Спенсер активировал лазер и взял его наизготовку. Хотя он и помнил, что Мелани его луч не принёс вреда, это было лучше чем ничего.

   Когда он поднялся и вышел из жилого сектора, то увидел, что следы в сторону уходили в сторону рециклера. Идти туда Спенсер побоялся. Он лишь немного постоял и осмотрелся, просветив все повороты насколько это было можно. Потом он заметил в темноте небольшой предмет. Подойдя поближе, он увидел, что это рюкзак Генри, испачканный кровью. Спенсер повесил его себе на плечо и направился дальше.

   И хотя в этот раз кровавых надписей, указывавших в сторону "Фарадея-14", не было, последствия этого помутнения были куда более страшными. На четырнадцатом погибли практически все. Из семьи Спенсера в живых остались только Джулия и Михаил. У Дубова погибла дочь. Алекс представлял, что сейчас она мечтает о добровольном отправлении в рециклер, и каких сил стоит Дмитрию её отговорить. Теперь в зале для собраний было много свободного места, когда Спенсер объявлял соболезнования. Все понимали, потому что ему эти соболезнования были нужны в такой же степени.

   Потом снова начались многочисленные преобразования. Спенсер уже даже не вникал, а просто наблюдал за прощанием и спокойно нажимал на холодную сенсорную панель рециклера для того, чтобы машина хладнокровно начала преобразовывать тело в органический материал.

   Опомнился Спенсер только тогда, когда пришло время прощаться со его детьми. Джулии было настолько плохо, что она дважды теряла сознание. После третьего раза Алекс попросил Дубова разместить её в медблоке, где ей сделали два сильных укола. Сам Спенсер тоже держался с большим трудом, но не терял самообладания. Ему казалось, что его дети просто мирно спят на ложе рециклера, но он отдавал себе отчёт в том, что это было не так. Особая боль была, когда с его помощью на белую поверхность уложили маленького Томми. Спенсер вспомнил, как обещал защитить его, но не справился с этим. Пиктограмму пуска он нажимал, отвернувшись от присутствующих, закрыв глаза.

   На то, чтобы хоть немного оправиться от этой трагедии, потребовалось пять дней. Звездолёт практически вымер, несмотря на то, что свет в коридорах горел исправно. Спенсеру едва удалось помочь Джулии сохранить рассудок и хоть как-то успокоиться. Каждый день он ходил к ней в медблок и подолгу сидел возле её кровати. Но хоть немного поговорить им не удалось. Она не произносила ни слова. И это продолжалось даже после того, как Дубов её выписал. Спенсер каждый день не переставал восхищаться мужеством своего друга, который, мало того, что не сдался сам, ещё помогал реабилитироваться другим.

   А ещё все эти дни Алекс Спенсер ждал. Он ждал, что с двадцать первого за ними кто-то придёт. Он ждал, что их корабль в любой момент погрузится во тьму. Стены затрясутся, он упадёт на пол и будет ослеплён ярким светом. Потом снова наступит тьма, а потом свет начнёт пульсировать, после чего Алекса Спенсера уже не будет существовать. Но дни шли, а этого не происходило.

   На следующем брифинге, который состоялся через неделю ближе к вечеру, в основном изучали дневник и фотографический ежегодник. Эти снимки даже в хорошо освещённой навигационной казались жутковатыми. Спенсер лишь отыскал Клайда и проследил его предков. Особого смысла в этом не было, но большего эти фотографии дать не могли.

   – Мне совершенно ясно, – сказал Дубов, – что работник медицинской службы, очевидно, имел какие-то отклонения. Может быть, он был маньяком и погубил несчастных девочек. Но чтобы узнать подробности, нужны медицинские записи.

   – Да. И раз с двадцать первого никто не пришёл за эти дни, и сами мы по-прежнему ничего сделать не можем, то нужно идти и добыть их.

   – А что, если сдаться им? – предложил Хиген.

   – Правда, – поддержал Дубов, – ты же сам говорил, что может быть, они боятся.

   – Они сами мне об этом говорили, – тихо заключил Спенсер.

   – Ну вот, – поддержал Дубов, – ты сдашься, покажешь добрую волю, и они не будут тебя убивать.

   – Знаешь, я сейчас почему-то стал разделять позицию Генри. Хоть мне и казалось тогда, что он всё испортил. Я не понимаю. Скажи мне, чем виноваты были дети? – Спенсер повышал тон, – я первый стрелял в этих девочек. Почему они тогда не убили меня, но убили их. Дети уж точно были не причём. Если убивать, то меня.

   – Я не знаю, Спенс.

   – Я тоже ничего не знаю и почти ничего не понимаю, – сказал Алекс, беспомощно опустив голову, – я знаю одно – я не верю им.

   – Как будто бы у тебя есть много шансов спастись. Ты ещё не пробовал сдаться.

   – Возможно, это было бы последним, что я сделал бы.

   – Я понимаю твою ненависть, – спокойно сказал Дубов, – они поступают очень жестоко, но ты должен пересилить себя. Начать рассуждать здраво. И возможно даже простить их.

   – Что? – возмутился Спенсер, – простить? Простить?! Иди и скажи это брикетам органики, что ещё недавно были твоими детьми. Как у них там насчёт простить?

   – Я понимаю, Спенсер, – в противовес повышенному тону капитана спокойно продолжал врач, – это звучит очень нелогично.

   – Это мягко сказано.

   – Но ведь они сказали, что никого не убивали. Может быть, это не они?

   – Они с этим связаны и мне этого достаточно, – коротко ответил Спенсер.

   – Как знаешь.

   – Я хочу разобраться в этой тёмной истории. Но эти Эмми и Мелани не укладываются в мою теорию, – бессильно закрыв лицо ладонями, сказал спенсер, – а что, если это просто их души, которые не могут найти покой, а?

   – Спенс, ты же из капитанской семьи. Как ты можешь верить в такое? Уж чему-чему, а этому нас точно не учили.

   – Просто, я уже не знаю, что и думать. Вспомнилось, как мои старшие кузены всегда рассказывали разные страшилки. У них даже файл такой был в книжке. Мы читали иногда по ночам. И сейчас то, что я вижу, очень похоже на те страшилки из детства. Что если эти несчастные девочки просто не могут обрести покой. И если мы узнаем подробности того, что здесь произошло, мы освободим их? А?

   – Извини меня, Спенс, но это уже из области бреда, – ответил Дубов.

   – Но то, как они отреагировали на лазер, – Спенсер задумался, – мне почему-то вспоминается только это.

   – Помните, что говорил Генри? – сказал Хиген, – что, если их просто нет?

   – Одна из них меня толкнула, и это было очень по-настоящему. Я это ощутил.

   – Под версию о душах это тоже никак не подходит, – спокойно парировал Дмитрий.

   – Может быть. Может быть, – с большой паузой между предложениями сказал Спенсер.

   – Я думаю, тебе нужен курс успокоительного. Ты не совсем отдаёшь себе отчёт в том, что делаешь.

   – Я отдаю себе отчёт. Я всё ещё капитан, в конце концов, – спокойно ответил Алекс.

   – Мы здесь все на пределе, – неуверенно вставил Хиген.

   – Я думал, что я на пределе ещё в тот раз. А оказалось, что бывает и хуже, – капитан закрыл ладонями лицо, – я примерно представляю, что там произошло, но я не могу привязать к этому остановку и инопланетян.

   – Это могло быть простым совпадением.

   – Нет, друг мой Дубов. В это совпадение я не верю. Уж больно всё день в день попадает.

   – Может быть ты и прав, но я тоже не могу ответить на этот вопрос.

   – Навигационная. Ответы там. И на мостике. Правда на него ещё нужно попасть.

   – А как же медблок?

   – Сделаю небольшой крюк и загляну туда, – сказал Спенсер и стал смотреть план звездолёта.

   – Позволь мне пойти с тобой, – сказал Дубов, – я всё же немного разбираюсь в медицине. Может быть, мы что-то там найдём.

   – Да. Если лень тащить большую пушку, можешь взять пистолет Генри, – сказал Спенсер.

   – Нет уж, я обойдусь без оружия.

   – Как хочешь. Выдвигаемся завтра утром.

   – Договорились.

   Спенсер думал, что Джулия спит, но потом он услышал тихие всхлипывания со стороны спальни. Он зашёл внутрь, сел рядом с женой и стал гладить её по голове.

   – Я не могу так, Алекс, я не могу, – тихо сказала она.

   – Я понимаю, Джул. Скоро всё закончится.

   – Ты ведь опять хочешь идти? Не надо больше туда ходить. Зачем ты это делаешь?

   – Надо оставаться здесь, да?

   – Я не знаю, – немного помолчав, ответила Джулия.

   – Нам нужно вернуть контроль над кораблём, и тогда мы сможем что-то сделать.

   – Если бы не Михаил, я бы хотела в рециклер. Ты бы разрешил мне?

   – Что? – возмутился Спенсер.

   – Ты ведь слышал меня, – едва слышно повторила Джулия.

   – Значит, только Михаил тебя удерживает? А как же я?

   – Я очень боюсь.

   – Завтра мы с Дубовым идём туда. Мы что-нибудь обязательно найдём. Ответы, которые помогут нам это преодолеть.

   Джулия ничего не ответила на это, а просто отвернулась и замолкла. За оставшийся вечер Спенсеру не удалось её разговорить. А утром он даже не позавтракал и вышел в коридор.

   Утренний брифинг был недолгим. Всё уже было обсуждено много раз. Не было смысла всё повторять. Спенсер не хотел брать огнемёт. Ощущения, которые он испытывал, держа палец на спуске, были противоречивыми. В той ситуации он легко мог сжечь и самого себя. Он даже немного поругал себя за ту глупость, по которой вообще брался за это мощное оружие. На этот раз он решил остановиться на лазерной винтовке. Она не действовала на девочек, но он считал, что в этих коридорах есть кто-то ещё. Тем более, что он намеревался заглянуть в область рециклера.

   Перед выходом он лишь кратко объяснил главному врачу манеру их передвижений. Дубов всё усвоил с первого раза, и когда они вошли в тёмные коридоры двадцать первого, проблем не возникло.

   Медпункт находился гораздо дальше и на уровень ниже жилого сектора. Учитывая это расстояние, им довольно быстро и безопасно удалось добраться до спуска на него. И вот уже через несколько минут они осторожно шли по коридору, изредка подсвечивая себе путь фонариком.

   Медблок поражал своей чистотой. Везде и во всём здесь был полный порядок. Всё было так, как будто медики только что закончили рабочий день, провели здесь уборку и ушли на ночь домой. Но между тем этот порядок почему-то не создавал у Спенсера хорошего впечатления. Напротив, ему бы показался более логичным разгром, кровь, а не эта белоснежная чистота. Однако их целью был кабинет главного врача, которого они достигли без затруднений.

   – Ну что, Дубов, где ты хранишь свои записи? Колись, – сказал Спенсер.

   Несмотря на относительно гнетущую обстановку, его почему-то не преследовало то чувство опасности, которое было раньше.

   – Сейчас.

   В кабинете главного врача тоже был порядок. Дубов сел за стол и залез в самый нижний ящик, внутри него было что-то вроде тайника, из которого он вскоре достал бумажный дневник.

   – Всё по инструкции, – сказал он, кладя перед Спенсером большую тетрадь.

   – Тут не написано, как его звали.

   – Секунду, – сказал Дубов, и полез в первый ящик стола.

   – Кристофер Малк.

   – Не Тёрнер.

   – Нет.

   – Понятно. Значит, он вряд ли что-то знал.

   – Если здесь кто-то что-то и знал, то это был он. Надо только найти.

   Дубов открыл дневник Малка и стал сам в нём разбираться.

   – Вот. Похоже оно, – сказал он через минуту, – "Я пишу это только потому, что это может быть моей последней заметкой. В любом случае, если я умру, об этом должны узнать и преобразовать его. Произошедшее бросает тень на всю медицинскую службу. Но я ничего не могу с этим поделать. Тёрнер обещал разрушить мою семью, если я выдам его. Мне лично пришлось проводить вскрытие Эмми Вандер и писать полнейшую чушь о том, почему она умерла. Конечно, Тёрнер всё подстроил так, что это не выглядит, как врачебная ошибка, но кто привёл к такому? Это он сначала отравил её, а потом пытался вылечить. Ему нет прощения, но я боюсь. Ко мне несколько раз приходил Клайд. Он давит на меня. Он опасается за дочь, и это не напрасно. Мелани была лучшей подругой Эмми, и возможно та ей что-то рассказывала, но я не могу. Я не могу. Я ищу способ прижать Тёрнера, но у меня не получается. Но пока я ничего не могу найти. Сейчас единственное, что я могу, это слегка ограничить его деятельность. Это всё моя связь с его троюродной сестрой из пищеблока. Он всё знает об этом, и если что-то пойдёт не так, он обещал рассказать моей жене. Я обязан его покрывать", – Дубов недовольно покачал головой, – вот так вот работала у них медицинская служба, – он брезгливо поморщился, – и клятва Гиппократа здесь совсем не при чём. В космосе бы уже давно пора ввести другой ритуал посвящения в медики.

   – Дальше что-нибудь есть?

   – Сейчас. Вот. "Это переходит всяческие границы. Он не смог выждать даже несколько месяцев прежде чем убить её. Бедная девочка, мне искренне её жаль", – зачитывал Дубов, – Мерзавец, какое "жаль"? Завёл себе любовницу, и из-за него гибнут люди.

   – Читай дальше, Дубов, – остановил его Спенсер, – эмоции будут потом.

   – Да, да, конечно.

   – "Яд на этот раз был другим. Ещё в крови есть следы противоядия. Но у него слишком малая концентрация, и оно было введено слишком поздно. Тёрнер как будто бы тестирует их на возможность выживать. А может быть, ему нравится наблюдать предсмертную агонию или он хочет узнать точный эффект, производимый ядом. Бедная девочка... Бедная девочка... Мне вдвойне жаль Клайда. Но я не могу пойти к нему и всё рассказать. Не могу! Не могу! Не могу! И зачем я только это сделал. Зачем? Нужно было держаться подальше от их гнилой семейки. Сейчас бы всё было хорошо. Я надеюсь, что после случая с Мелани он остановится. Это переходит всяческие границы. Уже сейчас даже несведущему человеку понятно, что это всё случайно. Но я не могу никому об этом сказать". Хорошо ещё, что он отважился всё это написать, – сказал Дубов, – хоть в чём-то совесть проявилась.

   – Да.

   – Теперь мне понятно, что заключения читать смысла нет. Они написаны от балды. Я бы предпочёл взглянуть на тело, но это, к сожалению, не возможно.

   – Посмотри, может там ещё что-то есть? – прошептал Спенсер.

   – Нет, – сказал Дубов, быстро пролистывая дневник, – тут больше ничего нет. Но мне и без этого всё предельно ясно – один из их врачей был маньяком и убивал. Причём, какая-то у него была идея фикс на маленьких девочек, раз он убивал именно их. Все остальные его покрывали. У главного врача была любовница из его семьи. Он знал о проделках подчинённого, но бездействовал. Как это всё паскудно.

   – Да, – кивнул Спенсер, – но инопланетяне по-прежнему не вписываются.

   – Тут и без них дерьма хватает, – ответил Дубов, небрежно бросив дневник обратно.

   – Нам нужно идти к рециклеру, – уверенно сказал Спенсер.

   – Ведь туда ведут все кровавые следы. Ты уверен? – спросил Дмитрий, вставая из-за стола.

   – Да. Абсолютно.

   – Тогда хорошо, только сначала нужно бы посмотреть истории болезней. Вдруг, не успели оцифровать.

   – Ладно.

   – Они должны храниться там. В одном из шкафов.

   Они осторожно прокрались в соседний кабинет, который представлял собой небольшой архив. Медицинские записи в основном были цифровыми и находились в ячейке памяти, которая сейчас была недоступна. Но данные текущего поколения хранились ещё и в твёрдой копии, которая уничтожалась после смерти человека. По крайней мере, так было на "Фарадее-14". Несмотря на то, что миссия существовала ещё два месяца после смерти Эмми, Дубов надеялся, что её история болезни ещё сохранилась. Но Мелани должна быть здесь в любом случае. Им повезло. После недолгой возни в полумраке Дубов нашёл небольшую медицинскую книжку.

   – Вот оно. Эмми Вандер. Сейчас посмотрю ещё. Если уж книжку Эмми не засунули в цифровой банк, то Мелани тем более должна быть здесь.

   После двух минут поисков, нашлась и вторая книжка. Дубов принялся их быстро просматривать, благо листов было немного.

   – Ну что там написано? – с нетерпением спросил Спенсер.

   – То, что здесь написано, неважно. Просто профессиональный интерес. Историю писал не он, а тот, кто был им каким-то образом подчинён. Мне просто интересно, это было констатировано. Маленькие дети просто так ни с того ни с сего не умирают. Особенно на корабле, куда доступ чего-либо извне полностью перекрыт. Здесь вообще люди не могут умирать до срока просто так. Вот я и хочу посмотреть на предел их бессовестности. Вы посмотрите, – злобно усмехнулся Дубов, – "Ещё один случай неизвестной болезни, которая поражает дыхательную систему. Маленькие дети подвержены ей больше всего. Причины возникновения – неизвестны. Симптомы – высокая температура, ухудшение восприятия, сильные затруднения дыхания". Так. Результат вскрытия. Отказ диафрагмы, а затем сердца в результате инфекции. Просто и коротко, но лично для меня выглядит как "бла-бла-бла". Как всё очень-очень хитро. Как легко пудрить мозги тем, кто тебе доверяет, и не разбирается сам.

   – Что это могло быть?

   – Если причина описана верно, а наличие неизвестных инфекций исключено, то яд. Сильный нейротоксин. Какой конкретно, сказать затрудняюсь. Уж больно в общих чертах тут всё написано. Я что-то читал такое в молодости, но без особых анализов не сказать точно, а они, конечно же, не проводились по понятным причинам. Но в любом случае, это была очень жестокая смерть. К тому же, учитывая его нездоровую одержимость, можно предположить, что он мог и модифицировать формулу и испытывал её на живых людях. Необычное увлечение, правда? А ты ещё спрашиваешь, для чего нужно прятать некоторую литературу. Теперь я знаю, насколько дальновидным был поступок моего деда.

   – А здесь никто об этом не позаботился.

   – Да. Я только не знаю, что думал местный начальник охраны. Мне кажется, это любому должно показаться странным.

   – Ну, представим, что я начальник охраны, – шёпотом сказал Спенсер, – я сам в этом не разбираюсь. Я обращусь к тебе, а ты марионетка этого маньяка. Что ты мне ответишь? Ты мне его сдашь?

   – Я? Даже учитывая дерьмовую ситуацию, в которой был местный начальник медблока, я бы сдал, а потом передал бы дела либо своему наследнику, либо самому достойному из остальных и попросил бы рециклинг.

   – Это ты, Дубов. А он так не сделал.

   – Печально это. Второе заключение даже читать не буду, – сказал Дмитрий и положил медицинскую книжку на полку поверх остальных.

   – Что же, ладно. Теперь идём к рециклеру. И, если получится, нужно заглянуть на пост безопасности. Всё-таки Мелани была дочкой руководителя службы. Он же должен был быть озабочен всеми этими проблемами, ведь она тоже попадала в группу риска. То, что ему ничего не удалось сделать, не значит, что у него не было мыслей.

   – Да. Идём.

   Они осторожно направились на выход. Уже перед самой дверью, ведущей в коридор, Спенсер спросил:

   – Тебе ничего странным здесь не казалось?

   – А тебе что-то показалось странным?

   – Ты, конечно, не видел школу, но там в одном из классов полный разгром вперемешку с кровью. И в коридоре школы тоже кровь. В библиотеке тоже страшный беспорядок, правда без крови. В кабинете директора школы не то чтобы хаос, но и порядка там тоже нет. А здесь, всё так чисто, аккуратно. Как будто все они просто прибрали за собой, и ушли домой на ночь, разве что пыльно очень.

   – Может быть, там просто не успели убрать? Ведь там что-то случилось.

   – А в комнате Мелани?

   – Ну этого я не знаю.

   – Вопросы, вопросы.

   – А я уж думал, что ты мне скажешь что-то про души, – легко усмехнулся Дубов, – что здесь проклятое для них место, а там нет, поэтому сюда они не приходят, а там беспокойно бродят в темноте.