355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анатолий Терещенко » «Оборотни» из военной разведки » Текст книги (страница 14)
«Оборотни» из военной разведки
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 05:45

Текст книги "«Оборотни» из военной разведки"


Автор книги: Анатолий Терещенко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

«Разве с такими здоровыми мыслями о судьбе Родины, о болячках страны, – размышлял Николай, – могут вырасти закоренелые упыри государства? В тяжелую годину для Руси они сразу же встанут в строй ратников, как это было в минувшее лихолетье, когда героями в борьбе с фашистами становились обиженные советской властью. А какая власть не обижает? С другой стороны, за воровство себе лучшей доли надо платить ценою неволи, хотя каждый, преступивший закон, надеется уйти от возмездия. Люди, считающие деньги „вездеходом“ по замкам счастья, постепенно превращаются в одержимых этой идеей».

Прошло еще несколько недель, и Бушин ехал в арестантском вагоне. Впервые через зарешеченное окно прощался с просторами Подмосковья. Прощался, чтобы где-то в Мордовии отработать за свою роковую «оплошность», которая привела к леденящему душу приговору суда: «Покушение на измену Родине».

Запоздавшее возмездие

Нет негодяя, который был бы настолько глуп, чтобы не нашел бы пи одного довода для оправдания своей подлости.

К. Кернер

В мае 1991 года в Англии была издана книга «Беспощадный воитель», написанная корреспондентом Британской радиовещательной корпорации Томом Мэигоулдом, в которой говорится об агенте спецслужб США под псевдонимом «Топ Хэт», являвшегося советским генерал-майором Дмитрием Федоровичем Поляковым. Но к тому времени агент уже был обезврежен. Он был самым высокопоставленным «кротом», которого когда-либо имели американцы внутри ГРУ Генштаба ВС СССР.

Упомянутая книга посвящена главному охотнику за шпионами, начальнику контрразведки ЦРУ Д. Энглтону, по вине которого, как считает автор, произошел провал этого ценного американского источника.

Дело в том, что Энглтон был страстным поборником «холодной войны» и ярым противником работы с инициативниками, предлагавшими добровольно свои услуги ФБР или ЦРУ. Он считал их подосланными агентами КГБ или ГРУ и утверждал, что Запад стоит перед неминуемым массовым наступлением органов госбезопасности СССР. Необходимо отметить, что недоверие к перебежчикам у Энглтона возникло в самые критические и взрывоопасные годы противостояния двух великих держав после Второй мировой войны. Запад с большим трудом сдерживал разведактивность советских спецслужб.

Инцидент с самолетом У-2, берлинский кризис 1961 года, карибский – годом позже, отставание США от СССР в ракетостроении и освоении космоса, активизация деятельности коммунистических и рабочих партий, усиление Группы советских войск в Германии и др., – создавали благоприятный фон для подобных утверждений, тем более среди лиц, специализирующихся по Советскому Союзу.

Это было время, когда две сверхдержавы вцепились друг в друга и поставили будущее всей Земли на карту. Жупел всесильного КГБ витал над США и Западной Европой. Однако наши трезвые политики и представители спецслужб понимали, что такое славословие советским органам безопасности нужно в первую очередь противной стороне для искусственной подпитки антисоветизма и выколачивания всё новых и новых ассигнований на борьбу с вражескими акциями – реальными и мнимыми.

Родившееся не без помощи Энглтона всеобщее недоверие к перебежчикам-инициативникам нанесло определенный вред ЦРУ. В 1976 году он был уволен из разведки США, озлобился, стал злоупотреблять спиртным, а вскоре превратился в законченного алкоголика. Ни годы, ни опыт не ослабили его убеждений в неизбежной «победе коварного и хитроумного КГБ».

В книге Мэнгоулда речь идет об агенте американских спецслужб, тайно сотрудничавшем с ними более двадцати лет. По учетам ФБР он проходил под псевдонимом «Топ Хэт», а работая в дальнейшем на ЦРУ, агент стал «Бурбоном». Еще ранее – 27 февраля 1978 года – в журнале «Нью-Йорк мэгэзин» появилась статья Эдварда Эпштейна «Легенда», в которой автор делает тонкий намёк на «Бурбона» – советского разведчика-предателя.

Основываясь на некоторых собственных данных и учитывая эти публикации за рубежом о существовании агента (лишнее доказательство, как наделе янки заботятся о безопасности своих помощников), советская военная контрразведка приступила к розыску «крота».

Для того чтобы вычислить предателя, чекистам понадобился скрупулезный анализ материалов на каналах вероятной утечки секретных данных к американцам. Круг лиц, имевших отношение к «убежавшей» информации, постепенно сужался, и настало 7 июля 1986 года, когда генерал-майор Поляков был задержан по подозрению в принадлежности к агентуре спецслужб противника.

Следует отметить, что весь комплекс агентурно-оперативных мероприятий проходил в русле активного взаимодействия различных подразделений КГБ СССР, в особенности территориальных органов, оперативно-технических подразделений, наружной разведки и ряда самостоятельных служб.

Несмотря на отсутствие прямых данных о подозрительных моментах в действиях Полякова во время его нахождения в загранкомандировках, из информации, переданной внешней контрразведкой КГБ, можно было сделать определенные выводы. Суть их заключалась в том, что объект искусно маскировал «официальные» контакты с американскими разведчиками, работавшими под «крышами» военных атташе.

Впервые Поляков попал в поле зрения американцев, когда в качестве сотрудника ГРУ Генштаба в 1951–1956 годах работал в Военно-штабном комитете ООН в Нью-Йорке. Затем на молодого и энергичного майора в конце 50-х годов в Берлине обратили внимание бывшие сотрудники ЦРУ Дик Кович и Джорж Кайзволтер. Советский офицер в Германии выполнял специальные задания Центра. Американцы начали изучать его в качестве кандидата на вербовку.

В октябре 1959 года Поляков уже в звании полковника был вновь назначен в Нью-Йорк для проведения разведывательной работы под прикрытием секретаря советской делегации в ООН.

Узнав о появлении кандидата на вербовку, ФБР стало готовить оперативные условия под необходимую ситуацию. Однако к осени 1961 года Поляков сам стал изыскивать возможности предложить услуги ФБР Вскоре он установил личный контакт с представителем американской контрразведки. Они приняли его предложение о негласном сотрудничестве безо всяких колебаний.

Билл Брэгиган, длительное время возглавлявший секцию ФБР по контрразведывательной деятельности против СССР, вспоминает, что Поляков был недоволен низкой заработной платой в ООН и пошел на сотрудничество с американской спецслужбой скорее из корыстных соображений, нежели идеологических.

Том Мэнгоулд в книге «Беспощадный воитель» приводит слова Брэгигана о том, что Поляков был настырный в получении дорогих подарков и сувениров за свою предательскую деятельность. Автор отмечает такой эпизод: он «…хотел получить от ФБР два дорогих охотничьих ружья, чтобы увезти в Москву. Мы сказали ему, что этого делать нельзя, потому что это может вызвать подозрение и он не сможет объяснить их появление у него. Но он настоял на своём, и в конце концов мы передали ему ружья».

В первый же год работы на американцев Поляков выдал ФБР четырех советских агентов, действовавших в вооруженных силах США в начале 60-х годов. Одним из них был подполковник Уильям X. Волен – советник по вопросам разведки в Комитете начальников штабов Министерства обороны США. Он передал представителям советской военной разведки большое количество секретных документов по ядерному оружию США, перемещению войск, военно-стратегическим планам и оценкам, возможностям спутниковых систем, а также системам управления и связи. Его информацию докладывали высшему военному и политическому руководству СССР. Уильям Волен являлся самым высокопоставленным офицером американской армии, который когда-либо был осужден за сотрудничество с советской разведывательной службой.

16 ноября 1961 года Поляков, находясь под прикрытием начальника секретариата Представительства СССР в Военно-штабном комитете (ВШК) ООН, обратился к руководству американской военной миссии при ВШК генералу О'Нейли с просьбой организовать ему встречу с кем-либо из высокопоставленных лиц американской разведки для передачи важных сведений.

Дней через двадцать на имя нашего военного атташе и Полякова пришли приглашения на приём, который устраивался на квартире американского генерала. По окончании приёма при выходе на улицу Поляков был остановлен одним из присутствовавших, назвавшимся Джоном, который предложил ему встретиться через полтора часа в городе на пересечении 6-й авеню и 60-й стрит.

Встреча состоялась. Беседовали минут тридцать. Джои в разговоре заявил инициативнику, что считает его подставой, и предложил тут же пофамильно назвать шифровальщиков, работающих «под крышей» Представительства СССР. Поляков, не колеблясь, выполнил это требование.

23 и 24 ноября состоялись ещё две конспиративные встречи с Джоном, а через десять дней – ещё одна. Она запомнилась Полякову надолго, так как проходила в гостинице под интригующим названием «Троцкий» в номере на девятом этаже – конспиративной квартире ФБР. На ней всесторонне обсуждались мотивы сотрудничества Полякова, его гарантии и надежность. В конце беседы произошло практическое закрепление вербовки. По требованию американца Поляков назвал известных ему сотрудников советской военной разведки, работающих в Нью-Йорке.

Новые встречи завербованного агента, получившего псевдоним «Топ Хэт», проходили на конспиративной квартире в обеденные перерывы.

После того как Поляков в 1962 году был отозван в Москву, ФБР и вездесущее ЦРУ стали с нетерпением ждать его нового появления за границей, с тем чтобы возобновить прерванное на некоторое время сотрудничество. Предполагая, что агента ещё раз уже не направят в США, ФБР было предложено передать его на связь представителям ЦРУ. С этого периода «Топ Хэт» исчезает, Поляков становится агентом ЦРУ под кличкой «Бурбон».

Не без помощи новых хозяев, как будет рассказано дальше, он дослужился до высокого звания генерал-майор.

Провал четырех ценных агентов ГРУ в США не остался незамеченным для чекистов. Военные контрразведчики тех лет активно включились в поиск «крота». Работали энергично и всеохватно. Однако, к великому сожалению, по непонятным причинам Поляков в список подозреваемых почему-то не попал, продолжая жить и работать под личиной двуликого Януса.

Инструктируя Полякова перед отъездом из США, американцы советовали сразу же после прибытия на новое место службы вручить дорогостоящие подарки руководителям. Цээрушники специально закупили агенту «сувениры его роста». Они настоятельно рекомендовали ему принять все меры, чтобы попасть на выборную партийно-политическую должность, стать активным пропагандистом марксистско-ленинской идеологии, осесть в подразделении стратегической агентурной разведки с целью повышения гарантий будущих выездов за границу и получения «живой» информации.

Итак, американский агент заработал в ГРУ Генерального штаба. Его готовили за океаном именно для «большой и перспективной работы» в «десятке мишенной системы». Заиметь такого «оборотня» в стане противника для любой разведки – огромный успех. Тем более в годы, когда авторитет нашей страны ещё сверкал в лучах недавней победы, когда высокий патриотизм кадров существенно ограничивал возможности вербовочной работы ЦРУ среди офицерского корпуса. Органы военной контрразведки, хотя и были подточены очередным шельмованием хрущевского образца, работали, используя ещё не забытый опыт противодействия гитлеровской разведке.

Подарки, шпионская экипировка, деньги – всё было приготовлено для организации и проведения враждебной деятельности. Личные встречи и тайниковые операции, быстродействующая двусторонняя радиосвязь с применением приёмно-передающего устройства и сигнализатора, приём шифрованных донесений, «письма-прикрытия» и тайнопись, – вот неполный перечень средств и методов из арсенала действий изощренного шпиона на протяжении многолетней работы на американцев.

О мотивах сотрудничества, после разоблачения, на судебном разбирательстве он скажет: «Моя вера в справедливость и демократизм социалистического общества пошатнулась. Я понимаю, что это стало возможным в результате определенного влияния буржуазной пропаганды… Мне противны были хрущевские бредни, его выходки, его бескультурье… Я решил принять личное участие в противодействии предпринимаемым советским руководством акциям на международной арене и, как следствие, решил обратиться к американцам с предложением своих услуг… Я при этом отчетливо понимал, что моё сотрудничество с американцами нанесёт… ущерб государственной безопасности и обороноспособности страны в целом…»

Однако анализ материалов следствия, показаний свидетелей и самого обвиняемого свидетельствовал, что материальная сторона предательства стояла на первом месте. Он буквально клянчил у хозяев дорогие сувениры: ювелирные изделия, охотничье оружие, рыболовные снасти, фотоаппаратуру, радиотехнику, инструменты для домашнего хозяйства. В то же время строго из принципа самосохранения придерживался правила, чтобы общая сумма, получаемая от спецслужб противника, не превышала половины его месячного оклада.

После возвращения из США Поляков в сентябре 1962 года в парке им. Горького заложил первый тайник – не проявленную пленку в кассете, предварительно облепив её пластилином и обваляв в кирпичной крошке. Это был тайник «Гор». При входе на территорию парка он стал проверяться, внимательно всматриваясь в действия отдыхающих. Затем подошел к означенной в плане связи скамейке, сел на неё, развернул газету и в удобный момент положил контейнер со шпионской информацией за задней левой ножкой. Почитав немного газету, он встал и медленно двинулся к выходу. На одном из столбов ограждения парка поставил сигнал закладки тайника в виде полосы чернильных брызг из авторучки.

На следующий день, однако, Поляков не нашел в обусловленном месте сигнала американцев об изъятии тайника и очень напугался. Страх за безопасность своей шкуры подогревало известие о разоблачении агента ЦРУ – бывшего полковника ГРУ Олега Пеньковского. Но вскоре он успокоился – в газете «Нью-Йорк тайме» от 20 сентября 1962 года появилось зашифрованное сообщение в разделе объявлений, которое свидетельствовало о получении американцами информации из тайника под названием «Гор».

В августе 1963 года «Бурбон» проводит вторую тайниковую операцию, заложив магнитный контейнер с секретной информацией за телефонной будкой по улице Листьева, 12.

До своего очередного отъезда в командировку в 1965 году в Бирму он передает заокеанским хозяевам ещё две шпионских закладки через тайники «Молоко» и «Баня». Об изъятии американцами двух последних тайниковых вложений Поляков был поставлен в известность радиосигнализатором, оборудованном в настольных электронных часах. Приёмник работал так: тайник изъят – загорается чуть видимая зеленоватая лампочка-индикатор. Такой сигнал был безопасен и успокоительно действовал на шпиона. Кроме того, он обрабатывает еще два тайника – «Рыба» и «Береза».

Желание попасть за границу ни на минуту не покидало Полякова, считавшего, что наиболее «плодотворные» и безопасные действия могут быть за пределами страны. Мечта сбылась 3 ноября 1965 года. В этот день он вылетает в Бирму в качестве военного атташе при посольстве СССР. Вскоре от резидента ЦРУ в Рангуне полетела шифротелеграмма начальнику отдела по СССР Дэвиду Мерфи о том, что прибывший полковник Поляков проявляет необычно дружественное расположение к американским сотрудникам, занимающимся разведывательной работой. Взглянув на присланную фотографию советского офицера, Мерфи чуть было не вскрикнул – «Эврика!» Он понял, что нашёлся наконец-то агент после почти годичного молчания.

Следует заметить, что Мерфи являлся одним из тех сотрудников отдела, кому были известны установочные данные на Полякова, когда тот работал ещё на ФБР в Нью-Йорке. Для организации предметной работы с агентом в Рангун вылетели два опытных сотрудника ЦРУ – Джим Флинт и Пол Диллон. Первый из них, понимая, что работа с «Бурбоном» может принести ему служебные дивиденды, добивается назначения на должность второго секретаря посольства США в Бирме.

По договорённости с американцами Поляков отправляет в ГРУ шифровку, в которой сообщает о Флинте, как о «вероятном кандидате на вербовку», и испрашивает разрешения на его «изучение». Таким образом, открывалась возможность почти легальных контактов «Бурбона» со своим хозяином. ГРУ не замедлило с ответом. В шифротелеграмме давался «зелёный свет» для общения, хотя и с небольшими оговорками о бдительности.

Поляков после этого стал частенько бывать у Джима, приурочивая время «деловых контактов» к началу вечерних киносеансов. В таком режиме американский разведчик провел тридцать встреч со своим агентом, по одной – две встречи в месяц.

В 1968 году Флинт был неожиданно отозван в США. Не рассеялось недоверие, и янки, с одной стороны, боялись перевербовки, а с другой, – всё тяжелее было готовить дезинформацию для «Бурбона», которой он систематически кормил руководство ГРУ.

Вскоре предателя принял на связь прибывший из Штатов новый сотрудник ЦРУ Алвин Капуста, проведший с ним всего шесть конспиративных встреч. Как правило, выезжая на машине, он подбирал агента в центре Рангуна…

После отъезда Полякова из Бирмы Капуста тоже вскоре покинул страну. А «Бурбон», прибыв в Москву, решил «отдохнуть». Надо отметить, что в последующем, вплоть до ареста, активности в работе с американцами на территории Советского Союза он не проявлял, так как боялся быть «засвеченным» военной контрразведкой. Перед его глазами всё время стояла история с Пеньковским, его провал, а затем и суд, фрагменты которого демонстрировались по телевидению.

И всё же «отдыхать» долго американцы ему не дали. В июне 1972 года Полякова пригласил в кабинет начальник управления ГРУ и вручил ему приглашение на приём в американское посольство, в связи с приездом в Москву высокопоставленного военного чиновника, полковника Меррита.

Поляков из-за соображений личной безопасности попытался отказаться от визита, однако начальник настоял на своём, и пришлось пойти на эту встречу. Довод стандартный, «всепогодный» – интересы службы! К тому же Поляков уже знал, что он может скоро уехать военным атташе в Индию.

Эту информацию он сообщил Мерриту и во время приёма заранее пригласил его на охоту в окрестности Дели.

– Непременно приеду. Слышал, слышал о вас как об опытном рыболове и охотнике. С таким профессионалом не страшно и на тигра идти, – слукавил американец.

– Вы останетесь довольны, уверяю вас. А приехать в такую живописную страну, как Индия, сам Бог велел.

Бог, может, и разрешит, да работа не всегда отпустит.

– Это верно, у нас то же самое. Военные привязаны к рабочему месту крепчайшим канатом под названием служба.

Приём закончился. Гости стали расходиться. Вдруг неожиданно к Полякову подошел сотрудник посольства и через словесный пароль – «607 Мэдисон-авеню» – вложил при рукопожатии небольшой предмет. Поляков быстро его спрятал в карман.

Дома «Бурбон» тщательно рассмотрел передачу. Это был аппарат величиною с пятикопеечную монету, предназначенный для постановки и читки микроточек. К нему прилагалась инструкция с подробным описанием правил пользования, способов маскировки микроточек и перечень конспиративных адресов за границей.

Микроточки представляли собой пленки величиной в маковое зернышко, на которых могли уместиться сфотографированные листы чертежей и других документов секретного характера. Их прятали под марки, в бумажные карманы, в расслоение открыток и т. д. Считывался текст с них при помощи спецтехники.

В начале 1973 года Поляков с семьей вылетел в Индию. В марте того же года на одном из представительских приёмов в разговоре с военным атташе посольства США полковником Кингом Поляков без стеснения спросил:

– Господин Кинг, скажите, когда представители ЦРУ восстановят со мной оперативную связь? Нсть интересные материалы военно-стратегического характера. Я же ведь недавно из Москвы.

– Думаю, специалисты вас не забудут. Срочную информацию можете передать мне.

– Лучше подожду специалистов, – довольный Поляков широко улыбнулся.

Ждать долго не пришлось. В июле 1973 года в Дели прибыл первый секретарь посольства США – сотрудник ЦРУ Пауль Лео Диллон. Произошло так называемое «знакомство на людях». О новом знакомом Поляков рассказал сотрудникам, жене, сообщил в Центр и попросил санкции на изучение американца.

Добро вскоре было получено с припиской: «Изучение Диллона санкционирую с целью выхода через него на других сотрудников посольства США». В отчётах Диллон проходил под псевдонимом «Плед».

Первый рабочий контакт агента с разведчиком прошёл на рыбалке, где «Бурбон» передал собранные ещё в Москве сведения по центральному аппарату ГРУ и Министерства обороны СССР. Затем серия встреч состоялась в делийских гостиницах «Оберой» и «Ашока».

И всё же наиболее интенсивно использовались для конспиративных встреч выезды на природу, где член редколлегии советского журнала «Охота и охотничье хозяйство» Дмитрий Федорович Поляков демонстрировал не только теоретические знания, рассказывал увлекательные байки за шашлыком, но и показывал реальные навыки меткой стрельбы.

В 1974 году, в целях создания видимости активной деятельности и укрепления авторитета агента в глазах руководства ГРУ, американцы подготовили ему «кандидата на вербовку» – сержанта Роберта Марциновского, работающего в аппарате военного атташе посольства США.

Центр с удовольствием проглотил очередную подслащенную пилюлю. Авторитет Полякова стал стремительно расти. Изучаемого янки вскоре зарегистрировали в ГРУ под кличкой «Ринос». Роберта как подставу использовали «втёмную». Он не знал сути отношений между советским полковником и коллегами. С их стороны ему была дана установка, чтобы он «не отказывался» от просьб иностранного дипломата. Только поэтому Марциновский искренне полагал, что выполняет важную задачу и участвует в хитрой игре своей разведки, затеянной с русскими.

«Бурбон» провёл с «Риносом» четыре встречи, получив от него незначительную информацию. Отправленная же в Москву, она получила, неожиданно для Полякова, высокую оценку. Центр посчитал «Риноса» перспективным агентом и рекомендовал продолжить «разработку» американца.

Долго, однако, работать с «Риносом» не пришлось. То ли цээрушников испугала возможность провала своего ценного «крота» из-за грубо сварганенной подставы, то ли иссякла фантазия лепить каждый раз новые «дезинформационные пироги», – во всяком случае, Марциновского быстренько переправили на родной материк.

В 1976 году и Поляков покинул Индию. Возвратившись из загранкомандировки, он ожидал очередного назначения. Волновался из-за затяжки с трудоустройством. Интересовался судьбой материалов «Риноса». Присматривался к переменам в центральном аппарате ГРУ, новым людям, рядовым и руководителям. Его грудь в очередной раз украсила правительственная награда – орден Красной Звезды за «заслуги» перед Родиной.

Став начальником факультета Военно-дипломатической академии и получив звание генерал-майора, несколько успокоился. Понимал, что «вторая работа» в Союзе намного труднее и опаснее заграничной. Там он сам себе устанавливал порядок рабочего дня, здесь же приходилось тщательно планировать любую операцию по связи, ловчить и обманывать родственников и сослуживцев.

Линию поведения, рекомендованную ему спецслужбами США, он неукоснительно претворял в жизнь. Все политические мероприятия активно поддерживал, на партийных собраниях гневно клеймил американский империализм, нередко отчитывая отдельных коммунистов за политическую слепоту и идеологический нигилизм.

Деловая активность новоиспеченного генерала скоро была замечена начальником политотдела. Полякову предлагают перейти на партийную работу. Он отказывается, благодарит за доверие, обещает и дальше на службе руководствоваться партийными установками, говорит, что в «шкуре секретаря парторганизации» он уже побывал.

И фая сразу две роли в опасном спектакле, Поляков не заметил, как накопилась стрессовая усталость. Её видели, или догадывались, родственники и близкие, сослуживцы, – по натянутым нервам, быстрой утомляемости, набухшим мешкам под глазами. Освоившись с должностью начальника факультета, он понял, что может до самой пенсии передавать опыт молодежи, делиться воспоминаниями о былом – и таким образом избежать возмездия.

«Нет, – однажды осенило его, – надо тряхнуть стариной. У меня же имеется прекрасная возможность показать хозяевам, что „Бурбон“ ещё чего-то стоит…»

В течение недели он выжидал удобное время для фотографирования списка личного состава факультета. И вот этот час наступил. Закрывшись в кабинете, он положил листы на стол. Штору окна задернул, словно прячась от солнца. Защелкал фотоаппарат…

Таких рабочих циклов было несколько. Судьба будущих военных разведчиков нескольких курсов его факультета отдавалась в руки противника. Она если не ломалась, то существенно сжималась тисками осведомленности американских спецслужб. А они ведь подобной информацией делились со своими союзниками.

В июне 1978 года «Бурбон» передал очередную информацию через тайник. Камуфляжем служил кирпич, имеющий полую сердцевину, разделенную переборками. Он вырубил зубилом эти перегородки, вложил 5 катушек экспонированных фотопленок и забрызгал кирпич цементным раствором, придав ему вид бывшего в употреблении. Этот контейнер положил, согласно плану связи, у основания столба № 81 на одной из магистралей столицы…

Ждать долго не пришлось. Утром, войдя на кухню, Поляков увидел загоревшуюся лампочку сигнализатора на часах и порадовался, что все сработало чисто. Сам он следов не оставлял, работал без помарок. Опыт военного разведчика-агента пригодился «Бурбону». Да и экипировка соответствовала, вооружен был по последнему слову шпионской техники. В любой современной спецслужбе позавидуют. Чего стоит одна аппаратура быстродействующей двусторонней радиосвязи с применением приёмно-передающего устройства! Нажималась соответствующая кнопка – и определенный сигнал в считанные секунды запрограммированного времени фиксировался в одной из комнат посольства США в Москве, принадлежащей резидентуре ЦРУ.

Патологически боясь пеленгации, «Бурбон» практиковал довольно часто такую форму связи – «выстреливать» в течение секунды информацию непосредственно в автотранспорте или на автобусной остановке, находясь напротив американского представительства. Он провёл в столице 25 сеансов двусторонней радиосвязи. Принималась информация так же, только нажималась другая кнопка миниатюрного приемно-передающего устройства. Манипуляция проходила в кармане верхней одежды.

Время, когда приходится чего-то или кого-то ждать, уже давно замечено, тянется бесконечно. В ожидании команды выехать в очередную загранкомандировку Поляков находился каждый день. Надежда таяла: руководство молчало, не было никаких намеков. Вспомнились слова Ницше о том, что верное средство рассердить людей и внушить им злые мысли – заставить их долго ждать. На долгое ожидание он ответил несколькими «радиовыстрелами» по посольству США.

С присущей ему энергией начал перестраивать дачу. Мастерить он любил. Знал толк в работе с деревом. Инструмент, в основном подаренный на деньги ЦРУ, позволял работать качественно, быстро и с наслаждением. Поляков считал, что плотницкое и столярное дело особенно благотворно влияет на нервы и психику.

Заколачивая однажды бронзовые гвозди, подаренные ещё в Бирме американцами, в отшкуреную золотисто-соломенного цвета сосновую вагонку, он подумал: «А что, разве я стар? Попаду ежели за границу, есть смысл не возвращаться. Заслуги перед США у меня приличные – обязательно дадут гражданство. Проблема только с сыновьями. Как их вытащить?»

В начале 1979 года Поляков от друзей узнал, что его кандидатура, в числе других, рассматривается в качестве военного атташе в Индии.

Вскоре начальник управления кадров вызвал его в кабинет и, улыбаясь, поведал:

– Дмитрий Федорович, я предложил начальнику ГРУ генералу Ивашутину твою кандидатуру на должность военного атташе в Дели. Он согласился. Скоро пойдете на комиссию.

«Ишь как заливает, как поёт! Болеет, оказывается, за меня. А почему? Сколько подарков ты получил! Ни один отпуск, ни одна командировка не проходила, чтобы я не занёс тебе „сувенирчик“ ценой этак за сотню долларов. Ты отнекивался, но брал, брал, брал… Не ты, а я тебя купил, а посему и заказываю музыку, – мысленно бросал Поляков реплики начальнику управления кадров. – А брал потому, что такая практика в нашем ведомстве процветает. И такие, как ты, бывшие работники ЦК повинны в насаждении подобных порочных традиций по всей стране».

– Коллектив в военном аппарате избалован, – продолжал кадровик. – Нетребовательность бывшего начальника очевидна. Вам придётся немало потрудиться, чтобы сколотить дружный, работоспособный коллектив, с помощью которого и должны будете решать многочисленные задачи в Индии. Справитесь? – И, словно уловив на лице Полякова ухмылку, добавил:

– Вы к моим словам, сударь, отнеситесь серьёзно. Только добра вам желаю.

«Твоё добро ясно, как день божий, – зачищаешь контакты, чтобы снова порадовал сувенирчиком. Не дождешься. У меня другие планы, – опять мысленно съязвил Поляков. – Остаток лет проведу в Америке. Я заслужил такой финал».

Не догадывался, какой финал ему уготовила Мойра – богиня судьбы, но должен был знать…

Выездной комиссии при начальнике ГРУ он дал принципиальное согласие поработать «на благо великой Родины» в Индии. Как поётся в песне – были сборы не долги. О задуманном побеге он не рассказывал пока ни жене, ни детям, понимая: чем сложнее и грандиознее план, тем больше шансов, что он провалится. Реализацию его намечал на третий, последний год службы за границей.

«Надо пожить три года за счет „родного государства“, „подоить“ его хорошо, а там уже переходить на соцобеспечение друзей» – так рассуждал «Бурбон», принимая решение о дальнейшем устройстве жизни.

В Индии американцы его уже ждали. Связь с агентом поддерживал кадровый разведчик Вольдемар Скатцко, работавший под посольской «крышей». С ним «Бурбону» было суждено провести только десять конспиративных встреч. Одиннадцатая не состоялась, так как в 1980 году Полякова под предлогом участия в важном совещании отозвали в Москву и он тут же был уволен.

Начальника 1-го отдела 3-го Главного управления КГБ с материалами дела оперативной разработки на «Дипломата» – Полякова вызвал первый заместитель председателя Комитета госбезопасности генерал-полковник Г. Цинев – небольшого росточка человек с бритой круглой головой, вяло держащейся на узких плечах. Бывший профессиональный партчиновник был говорлив, достаточно образован, однако ему не хватало личного чекистского опыта.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю