Текст книги "Жизнь в полумраке (СИ)"

Автор книги: Анатолий Старов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Глава двадцать девятая Шабаш

От воспоминаний этих настроение Димы отнюдь не улучшилось. Он постарался отбросить эти некстати пришедшие на ум воспоминания.

– Россказни все это стариковские, – решил Дима. – Ничего такого здесь и не было. Надо срочно настроиться на позитивный лад, тем более что впереди уже виднелся лес.

Через час после начала пути Дима уже входил в него.

– Таким темпом я часика через три уже и дома буду, – размечтался он.

Он так расфантазировался, представляя, как встретят его отец и мать, как обрадуются они столь долгожданной встрече, что не сразу обратил внимание, что небо затянуло тучками, и что луна начала медленно заползать за них.

В лесу вскоре стало так темно, что, проплутав в лесу еще минут пятнадцать, Дима решил, что пора ему сделать привал. В такой темноте недолго и навернуться, сломав себе при этом что-нибудь.

Он присел на корточки и стал руками ощупывать сбоку от себя поверхность. Его руки наткнулись на какое-то возвышение, покрытое травой, мягкой и такой приветливой на ощупь. Дима решил, что в такой темноте ничего лучшего ему не найти.

– Здесь я и отдохну, пожалуй. Подожду, пока выглянет луна и осветит дорогу, или до утра посплю.

Действуя на ощупь, расстелил на траве шинель, лег, укрывшись тужуркой. Чемодан положил под голову. Получилась вполне комфортная постель. Вокруг была тишина, лишь высоко над головой легкий ветерок иногда шелестел листвой. Лежать было вполне уютно, и вскоре он даже задремал.

– Подвинься, – вдруг кто-то ясно произнес над его ухом, и через мгновение донесся стон протяжный, жалобный.

От неожиданности Дима вздрогнул и открыл глаза. Правда вокруг была такая темнота, что особого смысла открывать их и не было. Настороженно прислушался. Вокруг по-прежнему была тишина, и, по-прежнему, лишь иногда откуда-то сверху доносился легкий шелест листвы.

– Наверно показалось, – подумал Дима, не услышав больше ничего подозрительного.

Он долго пролежал, напряженно прислушиваясь, пока усталость и переживания не взяли свое, и глаза сами собой начали закрываться. Но стоило глазам закрыться, как снова до его слуха донеслось.

– Дай мне лечь рядом с тобой, – и снова через мгновение стон.

– Что за чертовщина такая? Может это у меня от переутомления?

Дима снова открыл глаза, затаив даже дыхание. Вдруг до его слуха ясно донесся легкий стук шагов со стороны дороги. Он повернул голову в сторону донесшегося шума и пытался хоть что-нибудь увидеть. Однако темнота была такой густой, что совершенно ничего не было видно. А стук шагов все приближался и приближался.

Наконец они поравнялись с лежащим Дмитрием и замерли. Замер в свою очередь и Дима, напряженно ожидая развития событий. Легкий ветерок донес до него резкий запах серы.

Вдруг он почувствовал, что ближайший к дороге край тужурки на нем легко зашевелилась, и тотчас же он почувствовал на своем животе холодную тяжесть чужой руки. Рука начала медленно ползти по его животу как бы пытаясь его обнять. Медленно, миллиметр за миллиметром, рука продвигалась по его телу. Запах серы стал еще более резким.

Волосы на голове Дмитрия зашевелились от ужаса. Не зная, что предпринять, Дима начал лихорадочно вспоминать молитвы, которые когда-то читала в церкви и дома его бабушка. С трудом вспомнив «Отче наш», начал читать про себя, повторяясь, перескакивая с одного предложения на другое, путаясь в словах мало знакомой молитвы.

Рука на его животе весьма ощутимо вздрогнула, когда он почти закончил читать молитву. Дима явственно услышал почти над самым лицом своим какое-то шипение, яростный скрежет зубов. В нос ударил резкий запах серы, и рука, медленно, с явной неохотой, постоянно замирая, царапая ногтями рубашку, начала движение назад.

Дима, воодушевленный полученным эффектом, начал уже вслух произносить слова молитвы, с каждой секундой все громче и громче. Рука, наконец-то, доползла до конца живота, и Дима с облегчением почувствовал, что край его тужурки легко ударил его по боку. До слуха его донеслись звуки удаляющихся по дороге шагов.

– Фу, пронесло, кажется, – вздохнул, наконец-то, полной грудью Дима. Он достал из-под тужурки правую руку и впервые в жизни неумело перекрестился.

Неожиданно из-за облаков выглянула луна, осветив все вокруг мертвенно-белым светом. Дима, не вставая со своего импровизированного ложа, оглянулся и ахнул. Вокруг него были покосившееся от времени кресты и надгробья.

– Старое деревенское кладбище, – пронеслось в голове. – Это когда же я успел сделать такой крюк в темноте? Ведь от его родной деревни до кладбища очень далеко. Не иначе, как нечистая сила вмешалась.

После произошедших событий Дима уже был готов верить во все чудеса.

Он еще раз огляделся, оказывается, что лежал он на заросшей травой почти развалившейся могиле с почерневшим, покосившимся от времени крестом. Дима в ужасе вскочил на ноги, набросил впопыхах на себя тужурку, схватил шинель и чемодан.

Отойдя на несколько шагов от своего ложа, огляделся. Освещенная неярким лунным светом дорога и с одной и с другой стороны уходила вглубь кладбища. И не видно было нигде никакого просвета.

Через несколько минут молчаливого созерцания, с левой стороны кладбища неожиданно начал клубясь поступать туман, и пахнуло затхлой сыростью. Вскоре все вокруг него было затянуто густым туманом. Дима поднял голову к небу. Высоко над головой через толстый слой тумана едва проглядывала круглая желтая луна.

Неожиданно его внимание привлекло какое-то движение. Он повернулся и внутренне содрогнулся от необычности и нереальности представшей перед ним картины. В клубах тумана слева к нему медленно и бесшумно приближались два огонька, похожих на фары автомобиля. Когда огни приблизились, Дима увидел, что это действительно они.

Поравнявшись с ним, автомобиль остановился. Даже в густом тумане было видно, что автомобиль был так огромен, что его задняя часть была не видна, скрываясь в тумане. На его черном боку полустертой белой краской было выведено «Специальная».

– Боже мой, неужели труповозка. Ночью, на кладбище, это же нереально. Как же быть, что делать?

Окно пассажирского салона медленно опустилось, и в оконном проеме появилось бледное лицо женщины, обрамленное прядями черных пушистых волос. Трудно было в темноте определить ее возраст.

– Садись, Дима, покатаемся, – негромко произнесла она. Голос был грудной чуть подернутый хрипотцой.

– Да нет, спасибо. Я домой в село тороплюсь, – Диме как-то нехорошо стало от одной мысли, что нужно будет сесть в этот загадочный автомобиль.

– Прохор, пригласи молодого человека в автомобиль, – промолвила женщина, повернувшись в сторону водителя.

Со стороны водителя послышался звук открываемой двери, и из тумана на Диму начала надвигаться чья-то тень. Тень приблизилась и совсем скоро Дмитрий обомлел.

Перед ним в неверном лунном свете стоял, покачиваясь, покойник. Пустые, давно, вероятно, глазницы были направлены куда-то поверх его головы. С левой стороны лица постоянно отваливался кусок полусгнившей щеки, и покойник постоянно пытался приладить его на место правой рукой с висящими бахромой остатками кожи и сухожилий. Это его телодвижение вызывало у Димы чувство отвращения и ужаса. Левой руки, похоже, вообще не было. Во всяком случае, рукав пиджака беспомощно висел пустым.

– Прошу сесть в машину, – медленно, почти по слогам, произнес покойник.

Его глухой, лишенный каких-либо эмоций, голос производил еще более пугающее впечатление от того, что губы при этом оставались неподвижными.

Дима хотел бежать, куда глаза глядят, подальше от этого нечеловеческого ужаса. Однако ноги его неожиданно как будто налились свинцом, сознание затуманилось. Подчиняясь просьбе, тяжело переставляя ноги, Дима, как под гипнозом, обошел автомобиль и влез в приоткрытую невидимой рукой дверь.

На него пахнуло устоявшимся трупным запахом. К горлу подступила тошнота. Но, подчиненная неведомой силе, воля его справилась с подступившей тошнотой. Дима незаметно огляделся.

В салоне кроме уже виденной женщины и водителя на переднем сиденье сидел еще кто-то. Низко надвинутая шляпа скрывала лицо, а мрак в салоне еще усугублял ситуацию. В грузовом отсеке автомобиля стоял гроб. Даже в неярком лунном свете, поступающем в салон через прикрытые занавесками окна, было видно, что гроб был присыпан еще сырой землей, кое-где висели остатки полусгнившей обивки.

– Неужели его только что выкопали? Что за чертовщина здесь творится? – Дима хотел еще подумать над создавшейся ситуацией, однако его размышления прервала женщина.

– Ну вот. Наконец-то все в сборе. Поехали, Прохор, быстрее. Мы уже опаздываем, – промолвила женщина нетерпящим возражения тоном.

Дима постарался повнимательней рассмотреть спутницу. Особое впечатление производили ее необыкновенные глаза. В сумерках салона они горели каким-то необыкновенным зеленым светом.

У нее были правильные черты лица, красивые длинные черные волосы, длинные ноги. На вид ей было около сорока. Заметив, что Дима внимательно ее рассматривает, женщина улыбнулась, обнажив два ряда белеющих в темноте зубов.

– Смотри, смотри, Дима. Нам с тобой еще предстоит общаться некоторое время.

Тем временем, машина послушно бесшумно тронулась с места, и вскоре Дима почувствовал, что ее слегка качнуло, и едва видимая сквозь туман земля начала быстро удаляться. Вскоре машина пробила слой тумана, и над машиной засветилось черное ночное небо, усыпанное звездами, и освещаемое ярким диском луны.

Пассажир неожиданно зашевелился. Дима заметил, что над головой его взметнулась рука, снявшая шляпу. В лунном свете очень хорошо было видно, что пассажир совсем седой. Он повернулся к женщине в профиль, и на фоне лобового стекла, Дима ясно увидел несколько более длинный обычного тонкий подбородок, с небольшой горбинкой нос, нависший над губами.

– Изида, этого юношу ты выбрала? – вдруг спросил в тишине пассажир.

– Да, мессир, это мой пропуск в мир вечного покоя.

– Ну что ж, мой посланник с ним успел пообщаться. Я надеюсь, вы помните сегодняшнего гостя в виде чертенка? Вы его здорово напугали своей молитвой. Бедненький, он теперь долго будет отходить, – весело рассмеялся тот, кого женщина назвала мессиром. Наконец, успокоившись, он продолжил: – Я думаю кандидатура вполне приличная.

Женщина весело рассмеялась, что показалось неуместным Диме в данной обстановке.

– Ах, мессир, я с ним сталкивалась уже несколько раз. Первый раз – семнадцать лет назад, когда ему не было еще и семи лет. Второй раз мы встретились на берегу реки, когда две залетные ведьмы пытались поживиться его энергией. А третий раз мне пришлось вмешаться, когда мой отец и его два дружка заманили юношу в подземелье и решили воспользоваться его молодой энергией, – Изида полуобернулась к Диме и улыбнулась. – Правда, ты ничего этого не помнишь, конечно. Несколько раз мы встречались и в армии. Конечно же, Дима решил, что это ему это только снится. Ну а последний раз в поезде. Ты, надеюсь, помнишь еще Екатерину Петровну? – обратилась она к Диме.

Сидевшая рядом женщина была совершенно не похожа на ту Екатерину Петровну, что была в поезде, однако, Дима не стал дискутировать на эту тему, решив ответить утвердительно. Увидев кивок его головы, продолжила, – а четвертый раз – на кладбище. Я тебя не очень испугала? – поинтересовалась женщина и, не ожидаясь ответа, продолжила – на мой взгляд, это вполне подходящая кандидатура для исполнения ваших планов.

Пассажир, повернувшись к Диме, внимательно его рассматривал, нисколько не смущаясь и не конфузясь окутавшим салон мраком.

– Неужели это сам Сатана? – подумал Дима с тоской. – Что же со мной теперь будет?

Дима полез под рубашку, достал висевший на серебряной цепочке крестик. Женщина, заметив действия Димы, расхохоталась.

– Дима, перестань заниматься чепухой, ни на меня, ни на мессира, эти твои штучки не действуют.

Она наклонилась над Димой, прижавшись к его телу упругой грудью, взяла крестик, резко рванула его вниз. Тоненькая серебряная цепочка не выдержала рывка, порвалась и осталась в руках женщины. Приоткрыв окно, она выбросила крестик и, повернувшись к Диме, внимательно на него посмотрела.

– Мессир, мне кажется он – хорошая кандидатура. Держится вполне себе уверенно в необычной обстановке.

– Посмотрим. Может он действительно подойдет для нашей цели.

Машина плавно развернулась влево, наклонилась, и пошла на посадку. Машинально выглянув в окно, Дима увидел внизу излучину блестящей в свете луны широкой реки.

На берегу ее находилась большая поляна, освещаемая сейчас светом огромного костра. Костер был таким огромным, что в его свете был даже виден лес, ограничивающий поляну с другой стороны. Немного в стороне от костра ввысь поднималось огромное раскидистое дерево. Вокруг костра на поляне явно было видно какое-то движение.

Машина приземлилась недалеко от костра. К ней кто-то подбежал, в темноте не разобрать было. В окно заглянула чья-то харя, вроде и похожая на человеческую, но в то же время чем-то неуловимым и нет. Лишь позднее Дима понял, что это из-за носа, похожего на поросячий пятачок, совсем такой, какой был у чудища в вагоне прошлой ночью.

Подбежавший некто открыл дверь мессиру, и отошел на почтительное расстояние, согнувшись в подобострастном поклоне. Дима сквозь грязное окно машины, ясно увидел, что это был чертенок.

Был он небольшого роста, с рожками на голове, его хвост с кисточкой на конце сейчас был плотно прижат к земле в неподвижности. Мессир Леонард вышел из машины и, не взглянув на встречающего, молча, направился в сторону костра.

Изида, повернувшись к водителю, проговорила:

– Прохор, отгони в сторону машину и составь компанию нашему Диме до поры до времени.

Прохор безмолвно качнул головой, в знак того, что указание понял. Изида открыла дверь и вышла из машины. Дима с удивлением, открыв рот, смотрел на преображенную Изиду. Чуть выше среднего роста, красивая фигурка. Длинное, почти до земли черное платье с разрезом сбоку плотно, словно кожа, облегало ее фигуру, подчеркивая красивую линию талии. Черные волосы ниспадали ниже пояса, в темноте почти сливаясь с платьем.

В другой бы обстановке Дима обратил бы на нее более пристальное внимание. Но сейчас ему было не до амурных дел. Он вышел из машины на свежий воздух и внимательно огляделся.

Как только уже собравшиеся увидели мессира, они начали неистово кричать от восторга, подпрыгивать и размахивать руками.

Он увидел, что около костра суетились маленькие чертенята, подбрасывая в костер ветки, притащенные из недалеко стоящего леса. Они были почти такими, какими он их представлял в детстве, начитавшись сказок, и такого же видел совсем недавно в вагоне современного скорого поезда. Почти у самой реки стоял очень длинный стол, около которого также суетились чертенята.

Наконец около костра поставили большое кресло, с основательно потертой обивкой, и местами торчащими пружинами, принесенное откуда-то чертенятами. В кресло со скрипом, явственно слышимым в наступившей тишине, уселся председательствующий на шабаше мессир Леонард.

Неожиданно со стороны леса раздался шум, какие-то монотонные голоса, прерываемые изредка громкими криками. Вскоре из темноты появились несколько чертенят несущих вырывающееся тело человека. Они подтащили к трону сопротивляющегося мужика и после некоторой возни с ним поставили его на колени перед мессиром. Мессир Леонард небрежно махнул рукой, едва посмотрев на мужчину.

Чертенята, получив от мессира одобрение, быстро подхватили мужчину и потащили его к костру. Один из них быстро подошел сзади и поднял топор.

Неожиданно, из толпы собравшихся ведьм, выскочила молодая, стройная ведьма с красивыми длинными рыжими волосами, свободно ниспадающими на спину. Она подбежала к стоящему на коленях мужику и протянула руку к уже занесенному топору. Чертенок вопросительно взглянул на мессира. Тот разрешающе махнул рукой, и ведьма выхватила из лап чертенка топор.

– Морригана совсем с катушек съехала, – зашептались стоящие вдалеке ведьмы.

Морригана взмахнула топором, и голова несчастного покатилась по земле. Тело упало к ногам ведьмы и его ноги в агонии еще несколько мгновении царапали землю. Из сонной артерии забил фонтан крови. Морригана наклонилась, зачерпнула льющуюся кровь, поднесла ко рту, сделала глоток и остатки размазала по всему лицу.

Остальные с отвращением и даже ужасом смотрели на разворачиваемые перед ними сцены. Морригана подняв голову в сторону луны, закричала дико, самозабвенно. А легкий ветерок подхватил этот крик и понес его над землей. Потом, сделав поклон в сторону мессира, отошла и затерялась в толпе.

К ужасу Димы через несколько мгновений чертенятами все тело было расчленено и куски его были уложены в котел с кипящей водой, стоящий на козлах над небольшим костром. Вскоре вода закипела и один из чертенят аккуратно начал снимать жир, появляющийся на кипящей воде.

Вскоре весь жир был вытоплен и помещен в большой таз. В него стали добавлять какие-то травы, произнося при этом слова заклинаний и тщательно перемешивая содержимое. Вскоре колдовская мазь была готова.

Наконец через немногие минуты ожидания на поляну начали слетаться приглашенные ведьмы и ведьмаки. Некоторые, вероятно наиболее важные или почитаемые, появлялись на шабаше с помощью Сатаны в мгновенье ока. Просто, ни с того с сего, появлялись на поляне новые лица.

С достоинством осмотревшись, они присоединялись к ранее прибывшим. Другие прибывали на кочергах или метлах. Выбор транспортного средства зависел, вероятно, от личных пристрастий и предпочтений. Они относили их в сторонку, к краю полянки, и прислоняли к кустам, густо растущим около леса.

А некоторые использовали для прибытия на шабаш, нечасто используемый в последнее время вид транспорта – козла. Козлу тут же сворачивали голову, и чертенята с готовностью оттаскивали его в сторону и мастерски свежевали, для приготовления угощения. К этому времени столы уже ломились от приготовленных кушаний. Прибывшие уже гости без приглашения подходили к столам, угощались и снова уходили к костру, чтобы потанцевать или обменяться с коллегой секретами своего ведьминского мастерства.

До Димы начали долетать слова бахвальства ведьм и ведьмаков, перечисления пакостей, что они натворили на земле, с последней их встречи.

Дмитрий, не смотря на трагичность своего положения, с интересом рассматривал ведьм, прибывающих на праздник. Некоторые из них на этот шабаш прибыли в образе красивых обворожительных девушек и женщин. У других, вероятно для разнообразия, сзади торчал небольшой хвостик, которым его хозяйка иногда вполне забавно и кокетливо помахивала. У нескольких ведьм через праздничные прически, сделанные в честь большого праздника, явно торчали небольшие рожки с привязанными бантиками, вполне украшающие их хозяйку. Были и такие, что решили удивить своих подруг и кавалеров и прибыли на этот праздник в виде старых и безобразных старух, с седыми растрепанными волосами, крючковатым носом, костлявыми руками. Некоторые и совсем решили выделиться из общей массы своих подруг, представ перед ними к тому же горбатыми и хромыми.

Единственно, что было у всех одинаковым, и чего так никому и не удалось скрыть, так это их воспаленные, покрасневшие глаза. И взгляд – дикий и хмурый, несмотря на вполне праздничное настроение.

Для участия в дальнейших событиях на шабаше необходимо было всем натереть тело только что приготовленной колдовской мазью. Один из чертенят расположился около мессира и с поклонами преподносил мазь всем вновь прибывающим.

Ведьмы и ведьмаки снимали с себя одежды, без стеснения демонстрируя свои обнаженные тела, охотно натирали себе тело. С видимым удовольствием присутствующие помогали натираться своим подругам и друзьям. Закончив эту процедуру, они набрасывали себе на плечи черные накидки, с вышитыми золотом личными магическими знаками, и, поклонившись мессиру, отходили в сторону.

Мессир Леонард молчал, наблюдая за процессом натирания ведьм и ведьмаков. Наконец, когда все прошли эту процедуру, он встал и трижды хлопнул в ладони. Вокруг сразу же прекратились разговоры, все остановились и воцарила тишина. Слышно было только потрескивание поленьев в костре. Мессир Леонард обвел взглядом собравшихся и произнес:

– Сегодня у нас главная ночь Шабаша – Вальпургиева Ночь, а, следовательно, большой праздник для всех нас. И сегодня у нас в гостях ведьмы и ведьмаки со всего света. Пусть сегодня ночью наши уважаемые гости не только колдуют, но и веселятся, танцуют, пьют и едят. Кроме того, в этом году исполняется столетняя годовщина подписания нашего договора с известной вам всем Изидой. Она полностью выполнила свой договор и сегодня она должна пройти обряд очищения, перед тем как навсегда покинуть этот мир. Думаю, что достопочтимое общество не будет возражать, если я, как председательствующий на этом шабаше, царицей оного выберу Изиду.

Собравшиеся ведьмы и ведьмаки радостными криками высказали свое одобрение словам мессира.

Изида вышла из толпы ведьм и колдунов, набросила на себя принесенную черную накидку, с вышитыми на углах и на спине цветным китайским шелком изображениями магического знака, и встала рядом с креслом мессира.

Все гости шабаша, независимо от возраста и имеемого вида, выстроились в колонну по одному, начали подходить к мессиру, кланяться ему и царице шабаша.

Он с помощью Изиды начал раздавать подходящим ведьмам и ведьмакам порошки и жидкости для приготовления ядов и всевозможных магических напитков и мазей. В заключение этой церемонии мессир подошел к столетнему дубу, одиноко стоящему на поляне. Весь его ствол был испещрен следами надрезов прошлых шабашей. Он достал откуда-то из-под накидки огромный изогнутый нож и сделал надрез на коре.

Дерево по его указанию начало выдавать вино. Он первым наполнил кубок вином и с театральным поклоном подал его Изиде. Изида с поклоном взяла его и с удовольствием опорожнила. Мессир наполнил свой кубок вином и отошел от дерева, уступая место ведьмам и ведьмакам.

Наполнившие кубки отходят, уступая место стоящим сзади, и начинают медленно выпивать содержимое. Опорожнив кубки, ведьмы и ведьмаки подходят к костру и начинают плясать вокруг него.

Все их танцы происходят под ритмичные стуки барабана. На барабане играет одноногий мертвец, в каком-то непонятном одеянии середины 19 века.

Натанцевавшись, некоторые ведьмы забежали в реку и весело начали плескаться. Другие со смехом выбегали из воды и пытались затащить в реку подружек.

Морригана не участвовала в общем веселье. Она с гордо поднятой головой ходила среди групп ведьм, не вмешиваясь в разговоры, и не принимая участие во всеобщем веселье. Некоторые из ведьм пытались завести с ней разговор, но Морригана, надменно поглядев на приставающуюся, молча, проходила мимо.

Наконец, обойдя всех присутствующих, Морригана в очень подавленном состоянии отошла почти на край поляны и там осталась в одиночестве. Так продолжалось довольно долго. Наконец мессир снова трижды хлопает в ладони. Барабан замолкает, и вскоре танцы прекращаются.

Все потихоньку собираются со всей поляны и становятся вокруг кресла мессира. Изида снова занимает место за спинкой кресла. Мессир начинает наделять колдунов и ведьм властью, распределять и перераспределять местности между ними. Затем следует недолгая процедура награждения верных слуг. Начинается бурное обсуждение планов на причинение вреда людям. Наконец и эта процедура закончилась, и мессир Леонард дает распоряжение приступить к подготовке к главному обряду, ради которого и собрался сегодняшний шабаш, к обряду очищения.