Текст книги "Космические перевозчики - Анатолий Шинкин (СИ)"

Автор книги: Анатолий Шинкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Хотела ноги повыше показать, так зачем останавливаться, покажи и задницу.

– Сучка, –  вяло пробормотала  Светка: укол начал действовать.

– Спи уже, Офелия...

*А.С.Пушкин Евгений Онегин

**В. Шекспир Гамлет

ГЛАВА 16 Незапланированная рыбалка

                    Размеры «рыбацкой удачи» иногда

                    превращают рыбака в добычу

                     Из опыта удачных рыбалок

       Скорость в космосе – понятие условное и относительное. Весь космос куда-то безудержно мчится, и «внутри космоса»  – представляю, как покрутили пальцем у виска поклонники формальной логики – происходит непрерывное разнонаправленное движение.  Скоростные потоки, в виде комет, отдельных планет, звездных систем,  летят по своим маршрутам при том, что в сопоставимом пространстве и времени может двигаться поток в обратном  или поперечном направлении.

     Разогнавшись до сверхсвета в солнечной системе, мы «пристраиваемся»   в фарватер Бэтта-Туманности и летим в четыре раза быстрее, чем в нашей галактике,  «палец о палец не ударив» для разгона. Принцип полета, как у планеристов в земной атмосфере, – использование попутных потоков. Такое передвижение привносит элемент защищенности, так как потенциально опасные объекты летят в том же направлении с той же скоростью, то  есть остаются неподвижными относительно наших кораблей.

     «Скука межзвездных перелетов» – именно так я бы определил атмосферу на наших кораблях. Вот уже два дня ничего не происходит. На экране привычная темнота космоса, да меняется неторопливо звездный рисунок. А вот экран сенсосвязи с «Надеждой» радует глаз и волнует сердце. Надя-Наденька-Надюша в сереньком с блестками платье не забывает во время серьезного разговора поворачивать свое пилотское кресло влево и вправо, часто пересаживается сама, и серенькое платье добросовестно, хотя и медленно, сдвигает вверх низ подола  и вниз верх лифа.

     Федя Боцман, – обладатель густого баса, штурманской бородки и немереного обаяния,  быстро стал своим в команде. Помог Сашке установить в Слоника серво-движки, и наша чаеварка теперь важно прохаживалась по центральному посту, кивая головой и взмахивая лопухами ушей. С апломбом наставника Федор посвящал Нэльку в тайны движения небесных светил: «Поверь, девочка, мир проще, чем наши представления о нем.»  По сенсосвязи рассказывал девчачьей команде приличные анекдоты, неимоверной длины, покоряя сердца наших дам галантным обращением, и всегда рвался «порулить» кораблем, ничуть не смущаясь, что роль летчика на маршруте сводилась к наблюдению за работой автопилота.

– Капитан, –  Федор подменял Серегу, отправившегося в «салон интим-связи» посекретничать со Светкой. – Мне эта тень не нравится. – Не дожидаясь моего ответа, ткнул в тревожную кнопку.

      Скрежет ревуна эхом прошел по всем отсекам, по сенсосвязи  ушел на «Надежду», и на панели  засветился переговорный монитор.

– Круговой обзор, – я взял командование на себя.  По корпусу переднего транспорта ползла тень, которую не мог отбрасывать наш корабль. –  Надя, внимание.

      Раскинувшийся над нами черный ковер  космоса, беспорядочно утыканный разноцветными светляками звезд,  немного позади «Витязя» перекрывала   ощутимо тяжелая громадина  непонятной субстанции по цвету более черная, чем космос.

– Смотри абрис, – не в силах сдержать возбуждение,  Федор ткнул меня кулаком в плечо.

      Действительно, по контуру пятно  очерчивалось более светлой полоской, показывая внушительные, в три-четыре наших корпуса, размеры предмета.  Абрис вдали колыхнулся и расплылся.

– Рыба!  –  мне  не раз доводилось встречать этих мрачных чудовищ и наблюдать взмах громадного хвоста,  но одной торпеды всегда хватало, чтобы заставить улепетывать тупого монстра, увы, сейчас торпед не было.

– Глаз! – Федор теперь пытался подпрыгивать в кресле, с недоумением оглянулся на привязные ремни, отстегнул и вскочил, тыча пальцем в монитор. – Глаз!

– Вижу. Успокойся и сядь.

       Глаз –  круглая  выпуклая плошка, размером  с тележное колесо,  оказался  с подсветкой: включил прожекторный луч и начал  шарить им по корпусам  наших кораблей.

– Симпатичная зверушка: и цвет – все оттенки  густо-черного, и фигура стремительная, вытянутая. Надя, как на твой вкус?

– Отвратная, – Надя шутливо поморщилась. –  Не люблю рыбу:  не выношу запах и вкус – какое-то псевдомясо. Она ускоряется.

       Рыба энергичнее задвигала хвостом и начала заметно обгонять наш тандем.

– Надя, попробуйте напугать ее пушкой.  Федор, ты спец. Объясни девушкам, куда стрелять.

– Только в глаз. Шкура непробиваема, а через черепную кость можно добраться до мозга.

– Вы хотите ее убить? – за спиной у Нади  вошла в рубку Света,  замерла,  сцепив перед грудью руки,  и со слезами на глазах глядя на Федора.

      Пожалуй, следом за Сашкой, и я начну «осуждать» вегетарианцев: девочка спокойно пережила весть об уничтожении космодрома,  ни одной мышцей не дрогнула, когда взорвался космотрал «Добрый», с кучей народа на борту, а сейчас готова отстаивать право на жизнь монстра, который нам реально опасен.

–  Света, нам придется это сделать, –   я  старался не повышать голос. – Федор, мы можем просто отпугнуть рыбу.

– Пушкой – нет.  Только разозлим,  и она собьет нас с маршрута одним ударом хвоста.

– А если только подраним?

– Тогда я нам не завидую:  начнет беспорядочно биться, и нас не станет. Только один быстрый шанс – перебить мозг, чтобы не случилось агонии.

– Все слышали?  Катрин, есть возможность блеснуть безупречно точной стрельбой. Стреляешь по-готовности.

    Мы замерли, следя за действиями Катрин и рыбой на экране кругового обзора.  Чудовище неторопливо обгоняло транспорты и  начало поворачивать, загораживая  путь. Катрин, подавшись всем лицом к монитору, большим пальцем правой руки придавила гашетку на джойстике.

– Нет! – крик и бросок Светки вперед заставил вздрогнуть всех. Катрин, отброшенная от пульта, ударилась спиной  и головой в переборку и медленно сплыла на пол.

   Из трех снарядов два ударили в обод  и только один пролетел внутрь глаза. Взмах огромного хвоста накренил транспорты и отбросил в сторону.  Чудище исчезло.   Автопилот недовольно хрюкнул и вернул «Витязь»  и  «Надежду»  на маршрут.

    В рубке «девчачьего» корабля первый пилот «железной рукой» наводила порядок. Кивком отправила Женьку помочь Катрин, сама схватила Светку за шиворот и резким рывком опрокинула второго пилота кверху попой на спинку кресла. Светка извивалась, отталкиваясь руками от сиденья, пыталась нащупать ногами точку опоры.

    Надя работала решительно. Не смущаясь нашим «онлайн наблюдением»,  задрала девушке подол на самую спину, стянула белые трусики и глубоко вонзила в верхнюю ягодичную мышцу иглу шприца.

– Успокоительное, – пояснила в ответ на мой вопросительный взгляд.

– Восхищаюсь твоим профессионализмом, – я поднял вверх большой палец.

– Учись – пригодится в жизни, – засмеялась Надя.  Отвесила по Светкиному заду звонкий шлепок, подтянула до места трусики, одернула платье. Подхватив под грудь,  поставила девушку на ноги и подтолкнула к Женьке и Катрин. – Уложите в кубрике. Поспит – успокоиться.

– Не плохую корму отрастила девушка на растительной диете, – восхищенно прищелкнул языком Сашка.

    Я вскинул руку и перехватил летящий в его голову Серегин кулак. Поддержал крепко сдавливая пальцы, пока второй пилот не перестал дергаться и отпустил:

– Раньше думал,  что речевые импульсы из мозга идут, пусть, из костного, – я поколол Сашку и Серегу взглядом. – Давайте хотя бы здесь без истерик.

    Ко мне наклонился Федор и зашептал в ухо:

– Плотненько поработать веслом на этой корме было бы в кайф.

– Еще один кормчий. Не слишком ли вас распирает, морячки.

– Так ведь, уже неделя без берега, капитан.

– Боцман, я тебя сам прикончу.

– Оставь меня рыбе, – Федор разом погрустнел, – ей уже пора вернуться.

    К креслу второго пилота подошел Серега. Не понравился мне его агрессивно-взвинченный  вид.  Боцман вопросительно посмотрел на меня, готовясь уступить место.

– Нет! – я покачал головой. – Извини, Сергей, дело еще не закончено. Федор?

– Раненые... они возвращаются всегда, – обреченно выговорил Боцман. – И под снаряды  себя уже не подставляют. Нам нужен фугас.

      Момент истины. Фугас – оружие гарпунера – мощный заряд взрывчатки, с которым космокапсула ныряет в рыбий рот и взрывает ее сердце, но у нас нет космокапсулы  и ...

– Алексей быстро перелистай накладные, в каком из кластеров взрывчатка?

– Придется нырять в скафандре, – ответил на мой взгляд Федор.

– Я пойду! –  выдвинулся вперед Серега.

         Дама напортачила, и рыцарь уже готов отдать жизнь.  Устаю иногда в этом институте благородных девиц.

– Рыцарей развелось, уже и драконов на всех не хватает, – я улыбнулся Наде. – Парням приходится сражаться между собой за право завалить реликтовое чудовище. Не паникуй раньше времени, Серега, – это не твой шанс. Алексей, нашел?

– И прямо под собственным задом – в первом кластере.

– Сделаем так.   Утроим заряд, тогда не придется с ним нырять, – только забросить. Сашка и Серега – на страховке. Сразу после броска втягиваете фалом Боцмана в люк, и включаем двигатели. У нас будет десять секунд. Надя, слышишь.

– Все поняла.

      Пасть поднималась справа-снизу неторопливо и неотвратимо. Во время экскурсии с учениками на металлургический завод  случилось заглянуть в мартеновскую печь, увидеть кипящий, брызжущий искрами металл.  Пасть чудовища выглядела в разы больше, и «мартен»  был обсажен по кругу длинными, загнутыми внутрь зубами. Федор отделился от корпуса «Витязя» и поплыл навстречу рыбе, прижимая к груди  полуметровый шар фугаса.  Фал – страховочный трос – змеился,  вспыхивая отблесками на сгибах, следом.

Очевидно, рыба не видела Боцмана подбитым глазом, и это увеличивало наши шансы.

– Та, рядом с Луной, была поменьше, – прошептал в тишине Леха.

– Помолчи. Черт! Он не дотягивается.

     Боцман не рассчитал траекторию   и теперь проплывал ниже нижней губы. Мы видели, как он отчаянно пытается оттолкнуться ногами и приблизиться к цели, но  вакуум не твердая опора. Внезапно рыба сильнее раскрыла рот, и ее нижние зубы оказались на уровне груди Федора.

– Ну, давай! – я заговорил вслух.

   Федор толкнул снаряд вперед, перевалил его через зубы и нырнул вниз. Фал натянулся и потащил гарпунера к шлюзовому люку.

– Надя, приготовились, – на панели загорелась лампочка захлопнувшегося шлюза. – Три, два, раз, поехали.

     Ускорение придавило к спинке. Свалился и покатился на боку к выходу не привыкший к перегрузкам Слоник. Экран кругового обзора   осветила яркая вспышка оставшегося позади взрыва.

     Полет получается крайне насыщенным и утомительным.  Начавшись  боем со спецназом службы безопасности, взрывом космодрома, продолжает грузить мои уставшие от впечатлений совесть и душу трупами людей(а теперь и рыб), которым до конкретного меня в сущности и дела не было. Они решали свои задачи, а я со своими экипажами оказался на их пути. Жизнь окрасилась в цвета безнадеги: рок, судьба или нечто, сзади нависающее над плечом и шипящее в ухо с назойливым постоянством.

       Усталость материализовалась булыжником в голове. Попытки заговорить, повернуться, перевести взгляд переваливали камень в черепной коробке и вызывали мучительную боль. Излечить ее можно только сном, но через три часа посадка на Приют Путника,  и доверить сложный маневр Сереге или Боцману нельзя: маловато пока у ребят опыта.

      В кресле второго пилота Федор. Серега  с радостью перегрузил  свои служебные обязанности на Боцмана и часами пропадает в кабинке «интим-связи», воркуя со Светкой о возвышенном, «неземном» и, просто, высоком. После победы над рыбой ребята зациклились на защите животных. Серега второй раз отказался есть мясо, смотрел во время обеда осуждающим взглядом и  выдал фразу: «Защита животных – священный долг каждого цивилизованного человека!»

– Говоря «цивилизация», человечество себе льстит, – скривился в ответ Леха, – а игры в защитников природы – придумка пастырей-кукловодов, для обеспечения себя послушной паствой.

– Федор, а кто направил Добрый  нас перехватывать?

– Генерал Иванофф, – Боцман отвлекся от наблюдения за космосом и повернулся с креслом в мою сторону. – В следующий раз  осмотрительнее будешь выбирать начальство.

– Так он жив? – не люб мне был генерал, но и смерти я ему не желал.

– Когда  вы разнесли космодром, отделался синяками, помчался на запасной командный пункт и начал рвать и метать, –  Федор радостно улыбнулся.

– Федя, космодром «разнес»  генерал: подорвал  Заряды самоликвидации, которые мы оставили на  складах, но  меня, тем не менее,  сжигает чувство вины за гибель космодромной обслуги и  душечки Ксюши.

– Не заморачивайся, – Федор отмахнул рукой,  дурашливо приосанился и забасил голосом пастыря. –  Нет на тебе невинной крови, отрок. – Он засмеялся и продолжил обычным тоном. –  Вечером космодромная богема наливалась в «Веселом Такелажнике» по случаю Ксюшиной днюхи, ну, ты в курсе.  Когда выпили за Ксюшу по пятой, пришли Колян и Витек и рассказали, как классно оторвались в драке с отличным мужиком. Начали пить за тебя и за благородство в бою. Ксюша сказала, что поцелует того, кто будет брать с тебя пример. Все пообещали стать благородными героями космоса и начали целовать Ксюшу и пить за твое здоровье. Потом вспомнили. что я твой друг, и начали пить за меня, а я – целовать Ксюшу, в общем, бедлам, разврат и моральное падение всех присутствующих. На третьем круге, в восемь утра,  меня погрузили на гравипед, оттуда в Добрый и отправили на рыбалку. А через два часа космодром взорвался, только никого, кроме Службы безопасности там не было. Все валялись пьяные в Веселом Такелажнике.

– Умеешь успокоить, а девицы рядом с генералом не было?

– Резкая и спортивная в обтягивающем камуфляже?

– Она, моя бывшая.

– Крутилась у стола во время видеосвязи.  Ты здорово  разозлил девушку: генерал дал команду взять транспорты на абордаж, а вас живыми, но девушка бросилась, как пантера, брызнула в Иваноффа  ядовитой слюной, и генерал велел стрелять на поражение.  Я решил не участвовать и сбежал.

– Слюна, точно, ядовитая?

– Китель у генерала задымился.

– На Добром много народу... было?

– Пара министров  с лакеями –  цирюльниками, поварами. Этого дерьма не жалко.  Экипаж.

– Жаль коллег.

– Жаль, – эхом отозвался Боцман.

ГЛАВА 17 Приют Путника

                    Клептомания – любимая болезнь землян:

                    чем больше воруешь, тем больше хочется.

                          Справочник молодого терапевта

      Булыжник кое-как умостился в голове, перестал ворочаться и теперь давил затылок равномерной тупой болью.  Стараясь не беспокоить его  лишний раз, я присматривался к понемногу вырастающей в центре экрана планете Приют Путника.

 Подошла Нэлька, тихо  прижалась, уютно засопела в ухо.

– Твой дом.

– Да.

     Как-то умудрялись до сих пор не вдаваться в дела  и планы друг друга.  С первой встречи  стрелочка моего сердечного компаса всегда  была направлена к Нэльке и всегда доносился ответный теплый сигнал через расстояния и время.  Непрерывные теплые волны нежности.

– Все, перестала болеть, – Нэлька двумя руками  взлохматила мне  волосы, и я, все еще не веря, осторожно потер пальцем переносицу.

– Даешь, сестричка. Ты сама лекарство – можно к ранам прикладывать.

– И к душевным тоже, –  с грустной серьезностью выговорила девочка.

– На чужое поле не влезай, –  шутливо чиркнул по Нэлькиному носу пальцем. – Душевные раны моя епархия. Давай-ка рассказывай, какой ветер сорвал тебя с Земли ранее завершения разведывательно-шпионской миссии?

– Мог бы и раньше поинтересоваться, – засмеялась Нэлька, – а то уже казалось, что тебе не интересна моя судьба.

– Если «судьба», то имя ей любовь, и, не побоюсь предположить, взаимная.

– Откуда такая уверенность? – в стиле земных блондинок притворно скокетничала Нэлька.–Оттого что красивая?

– Умная, обаятельная... Не будешь возражать, если не буду оглашать весь список замечательных достоинств?

– Слабо поднапрячься? – Нэлька надула губы, но тут же прыснула смехом. – Его звать Никита. Большой, сильный, красивый, умный – ничего, если не оглашу весь список? Космолетчик.

– Не знаю среди пилотов большого Никиты.

– Он механик и оружейник... был. Потом его перевели в звездный десант и отправили на Землю-2.

– И пребывание в метрополии потеряло вкус, цвет и смысл?

– Люблю тебя, – Нэлька шутливо потерлась носом о мою шевелюру. – Ведь маленьким девочкам и младшим сестренкам позволяется легкомыслие?

– Кто бы возражал!

– Дрю, ты лучший.

– Знаю. Не хочешь остаться дома?

– Зачем? Я чувствую его всегда и, значит,  дом со мной.

– И мне знакомо чувство дома: тебя год не видел, а отца – десять, но всегда знал, когда после подвигов и похождений, как блудный кот, избитый и голодный, вернусь домой, – ты погладишь меня по голове, почешешь за ухом, а папа нальет в блюдечко молока, ... и отзовусь утробным мурлыканьем, преисполненным нежной благодарности.

    Нэлька засмеялась моей шутливой речи и прижалась плотнее:

– Приют Путника станет домом для всех.

– Увы, уверен, ребята захотят лететь дальше. Искать свой новый дом.

– Я член экипажа «Витязя».

– И моя сестричка, а наш путь может быть опасен.

– А  до этого был устлан цветами?

– Из любовного романа фразу  подцепила?

– Обижаешь! Вполне приличный блокбастер.

– И тебе возмечталось повторить сногсшибательные подвиги и невероятные приключения противоударных, водостойких и морозоустойчивых героев?

– Я хочу быть с тобой, – Нэлька потерлась щекой о мое плечо, – и с ребятами.

– Давай сначала повидаемся с твоим папой.

     В разных галактиках,  встречаются планеты с почти земными условиями, только бардака меньше. Планета Приют Путника  в Бэтта-Туманности из таких, и   единственная промежуточная остановка на пути к Эмпериусу.  Мы нисколько не теряем во времени: четыре скорости света – это скорость  движения в космосе Бэтта-Туманности. Плывем в русле звездной системы, пока «по пути» и можем «присесть» на любой из ее объектов, продолжая удаляться от Земли с гиперсветовой скоростью.

     Климат на Приюте Путника близок земному, но сутки в два раза длиннее, и отсюда неторопливость и вдумчивость жителей,  успевающих обдумать и сделать все, запланированное на день, и отлично отдыхающих долгой ночью. Путники живут в гармонии с природой: разводят рыбу,  разнообразную животину, птицу, выращивают на грядках  зелень и злаки. В качестве ездовых используются  похожие на наших страусов, но очень не плохо летающие  коны.

  Население Приюта Путника, –  любознательные, доброжелательные, гостеприимные люди. За столетнюю историю полетов земляне только однажды умудрились поссориться с аборигенами. Генерал, тогда еще майор Иванофф, задумал документально оформить планету в личную собственность. Пел соловьем, расписывая старшему вождю Нэелю,   отцу Нэльки, выгоды добровольного рабства.

    Глуп майор, даже более, чем жаден:  не учел умение местных жителей читать мысли собеседника. Бесхитростные деликатные аборигены тщетно пытались помочь  Иваноффу «сохранить лицо». Уклонялись от льющегося сладкого вранья, незаметно стряхивали с ушей развешиваемую «лапшу» и всячески намекали расходившемуся аферисту о необходимости скорейшего отъезда.

    Увы, доброжелательность майор воспринимал по-земному – признаком слабости и готовностью уступить. Ему казалось, еще одно усилие, и доверенность на  управление планетой украситься заветной подписью.  «Дожимая», начал угрожать, расчехлил пушку корабля, дал команду стрелять и заставил-таки жителей взяться за оружие. Путники оседлали своих двуногих крылатых скакунов и лавиной пошли вперед, осыпая транспорт и команду стрелами.

    Генерала, тогда еще майора Иваноффа, спасла врожденная подлость: схватил в охапку дочь вождя Нэльку и, укрываясь ею, как щитом, добрался до корабля, взбежал по трапу и нажал кнопку запуска двигателей, оставив команду в плену аборигенов.

   Имена оставленного экипажа выгравировали на Стеле Космической Славы, родственникам выплатили компенсацию, а корыстолюбивого мерзавца  начальство чествовало  как героя. Иногда мне кажется, что Земля управляется роботами, – без морали, без совести, без чести.

        Мне пришлось потратить немало нервных клеток, убеждая Путников в адекватности и лояльности землян. Очень помогло присутствие оставленного экипажа. Парни, которым путь на Родину был закрыт в связи со «смертью» быстро обжились, подружились,  взяли жен  из местных красавиц,  счастливо проводили время на уютной планете и пользовались доверием аборигенов.  Я бы сказал «излишним».

    «Компьютерный бог» оставленного экипажа, – пару лет тому я пинком вышвырнул бездельника из своей команды, а Иванофф приютил родственную душу, – оказался вегетарианцем,  с хорошо подвешенным языком, – настоящее  идеологическое оружие. Полгода назад, в свой последний приезд, я заметил явственные следы  политического брожения  среди нормального, прежде, населения.

– Алексей, – «боевое» обращение мгновенно мобилизует команду. – Связь с «Надеждой»,  Александр, готовимся к посадке.

    На экране высветилась рубка «девчачьего» транспорта.  Девушки переоделись в камуфляж, демонстрируя готовность к возможным опасностям.  Никогда не знаешь, что ждет после высадки: на планетах меняются правительства, государственный строй, иногда и климат.

     Военная форма придает женщинам  шарм скрытой полу запретной сексуальности, и мой брутальный экипаж разом подтянул животы и напрягся, как  охотничий пес перед дичью.

– Наша  Надя – лучшая, – хихикнула в ухо Нэлька.

– Нэля, – я постарался подавить улыбку строгостью, – где твой боевой пост?

– Ой, – сестренка испуганно прикрыла пальчиками губы и помчалась в машинное отделение.

   Серега наконец-то соизволил появиться в рубке с намерением занять кресло второго пилота. Подчиняясь какому-то внутреннему протесту, я предупреждающе поднял руку:

– Готовься к высадке. Проверь оружие.

– А в корабле, кто останется?

– Федор.

   Пока не понял, откуда  появилась настороженность ко второму пилоту, но интуиция  до сих пор не подводила, и я привык ей доверять.

– Надя, посадка с ходу.  Без  команды люк не открывать, быть готовыми к взлету.  Три, два, раз, поехали.

     Корпус «Надежды», который мы уже привыкли видеть  неподвижным,  чуть дрогнул и пошел вниз. Пока девчата будут садиться, мы совершим виток по орбите и осмотримся.

– Алексей, иди сюда, – вид планеты вызывал недоумение: леса, раньше зеленые, выглядели серо-черными, а голубые, прежде, реки, наоборот, ядовито зеленели. – Тебе не кажется, что картинка за последние полгода здорово изменилась?

– Может быть, свет так падает?

– Нездоровый цвет, – пробасил Федор. – Если бы я был врачом, сказал бы, «пациент болен».

– Приготовиться к посадке. Поставим диагноз на месте.

      На каменистой равнине ветер относил в сторону дым от  сигарообразного корпуса «Надежды», и я постарался посадить свой транспорт на минимально допустимом расстоянии – пятьсот-шестьсот метров.

  Постепенно стих гул двигателей, и  особенно любимая послеполетная тишина  установилась  в рубке, прилегла на усталые плечи и руки, освободила от долгого напряжения мозг.

– Федор,  никому не открывать,  никого не пускать, связь не терять.

– Есть, капитан.

– Шеф,  по инструкции, в корабле должен оставаться второй пилот, – Серега волновался и оттого краснел больше обычного.

–  Серега, – очень мне не понравилось его стремление остаться в корабле. – Инструкции осмысленно нарушает человек с характером победителя... или анархист, я как раз из таких, а твои крепкие руки нам могут пригодиться в рукопашной схватке.

ГЛАВА 18 Оппозиция

                       Перейдите от слов к делу.

                       Победите коррупцию.

                       Или начните с ней бороться.

                       Или перестаньте воровать сами.

                         Слово «к оппозиции»

                       Обещание осчастливить, обычно

                       предваряется рядом невыполнимых условий

                           Народная мудрость

                       Правила устанавливает сильный, и он не склонен

                       руководствоваться интересами немощных и неимущих.

                                               Аксиома

    Обычно, в течение получаса после приземления площадка перед кораблем заполнялась аборигенами, а сейчас  только вблизи поселка встретились несколько человек.   Посмотрев без восторга, отворачивались с пугливой брезгливостью и торопливо расходились в стороны.

      Погода не добавляла оптимизма. Пронзительный порывистый ветер налетал холодными мозглыми шквалами, швырял в лицо, сухие листья, песок, грязную бумагу. Леха перехватил зеленоватый листок, посмотрел, засмеялся и подал мне. Косоглазый хлыщ со слащавой улыбкой грыз морковку. «Вегетарианство – путь к гармонии!» – гласила надпись внизу.

– Знакомая морда, – я сплюнул и выбросил бумажку.

  Стены домов «украшали» лозунги «вегетарианского» содержания: «Берегите природу нашу, мать вашу!», «Мясо – это трупы животных!», «Не ешь чужую плоть!» – очень похоже на фильм ужасов.

– Когда вегетарианцами становятся для моды или в угоду политике, да еще навязывают другим свои вкусы,  у меня естественное отторжение, – Леха сплюнул и перехватил поудобнее бластер. –  Люди, помешавшиеся на ЗОЖ(здоровом образе жизни), агрессивны весьма, иные  готовы убивать не разделяющих их устремлений к совершенству, не жующих вершки и корешки и не пьющих собственную мочу-урину.

      Нэлька  почти бежала, устремив глаза вперед.   Вот и знакомый домишко вождя Неэля, сложенный из каменных блоков, – аборигены не гонятся за внешней роскошью.

     Неэль, высокий и худощавый, сильно постаревший с нашей последней встречи, спокойно обнял дочь, протянул мне руку и кивком пригласил внутрь.

     Рассказанное вождем повергло в шок. Едва обжившись, предприимчивый компьютерщик взялся создавать партию защитников природы.  На планете, где люди сами являлись частью природы, брали  необходимое,   сторицей возвращали постоянным трудом и бережным отношением, землянин решил упорядочить природопользование методом сплошного запрета.

   Вегетарианец быстренько сколотил себе команду из нескольких туповатых, крепких аборигенов.  Начали защитники гонять рыбаков от водоемов, охотников из лесу, провели  митинги, осуждая тоталитаризм вождя, объявили себя оппозицией.  Несогласных избивали  на месте.

  Дальше-больше, по домам стали ходить, проверять не едят ли в семье мясо-рыбу. «Виновных» по поселку водили, позорили.  Вроде бы о природе заботясь и о благе народа радея, запугали всех до последней степени; данью обложили в фонд защиты естественных ресурсов: не можешь платить золотом и камнями, работай на строительстве домов для «Лучших друзей природы».

   Рыба расплодилась в водоемах и разом вымерла от недостатка кислорода,  корма и жизненного пространства.

   Зверье, не отстреливаемое, не отлавливаемое  само себя съело, заразило и превратило леса в кладбища. Сухостой из лесов  убирать перестали, – древоточцы развелись и уничтожили деревья.

  Оппозиция работала сплоченно, грамотно и безнаказанно.

–  Диковатые формы приняла защита природы, – я не очень удивился рассказу: на Земле апологеты различных учений подобные номера выкидывали неоднократно. – Ребята готовы убивать людей  не разделяющих их любви к животным.

–  Лучший способ разрушить – начать интенсивно бороться за сохранение, – философски резюмировал Леха.– Похоже, самая большая зараза на этой планете – наши земляки.

– Пусть этот постулат будет основным... на первых порах, его и надо побыстрее ликвидировать. Не живется ребятам без борьбы...

– Жизнь – это столкновение интересов и амбиций, а если и этого нет – за самку подерутся... приматы, – Леха подтвердил свои слова кивком. – Развяжут войну, выдумывая повод на ходу, а, если не выдумают, подерутся просто так – по велению сердца. Воевать будут по-любому. Увы

– А ты, по-любому, будешь философствовать, и я уже не знаю, что хуже? Серега, – я оглянулся, но моего второго пилота в доме не было. Скрылся втихомолку. –  Надя, ты слушаешь, – я тронул мочку уха.

– На связи.

– Зарядите пушку и включите круговой обзор. Сереге люк не открывать. Федор.

– Слушаю, –  забасил в ухе голос Федора.

– Если появится Серега, пусть померзнет у входа, до нашего возвращения.  Проверь груз в кластерах.

– На предмет?

– Начальство не перебивай. Поищи, нельзя ли чем вооружить наш звездолет, но сначала проверь, заперт ли шлюзовой люк.

– Уже бегу.

– Андрей, у нас Светка сбежала, – голос Нади срывался от волнения.

– Надя, заприте люк и никого не впускайте. Похоже, наши вторые пилоты собираются угнать один из транспортов.   Прямо, хоть на охраняемую платную стоянку космолет загоняй... Федор?...

    Федя Боцман молчал.

– Леха, пулей на корабль, останови Серегу и Светку.

     Леха с бластером наперевес рванулся к выходу, Сашка дернулся было следом, но я придержал его за плечо.

     Ситуация начала принимать оттенки драматичности.  Светка с Серегой решили захватить корабль, остается понять, зачем?  В ухе запел скайп, и сразу зазвучал голос Лехи:

– Андрюха, здесь толпа  с зелеными ленточками агрессивно  митингует на предмет государственного переворота. К кораблю не пройти.

– Возвращайся. Мы выходим.

    Я оглядел присутствующих: Неэль, два его брата, крепкие тридцатилетние ребята, Нэлька и Сашка, с бластером в руках.

– Пошли, –  я машинально проверил «рожок» Калашникова, поставил оружие на предохранитель и забросил автомат за плечо. – Ищущий согласия, находит согласие и дружбу, ищущий драки – ее и находит.

   В конце улицы гужевалось  множество спин, поминутно вскидывающих кулаки вверх, в ответ на истеричные выкрики яростно искаженной усатой морды моего бывшего компьютерщика.  Рядом с ним решительно оглядывались второй пилот и механик брошенного майором экипажа, не плохие, помнится,  ребята, но, очевидно, прониклись «революционными» идеями амбициозного подонка.   Вокруг кучковались полтора десятка  плотно сбитых аборигенов,  высматривали в толпе нелояльных лидеру.

– Дрю, – Нэлька настойчиво дергала меня за рукав, – они нас свергнут?

– Не напрягайся, – я приобнял ее за плечи и наклонился к лицу. –  Пока цезарь сохраняет спокойствие, свалить его трудно, а твой батя образец невозмутимости.

   Действительно, Неэль смотрел на беснующуюся толпу не просто спокойно, а даже равнодушно.   Из-за угла дома вывернулся Леха и подбежал к нам.

– Сейчас обхохочетесь, – его черные глаза сверкали от возбуждения. –  Угадайте, кто «направляющая и движущая сила» здешней революции?