Текст книги "Сокровища Аттилы"

Автор книги: Анатолий Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

Глава 4
БОЙ ДИОРА С ГОТАМИ

1

Их было шестеро. Они вошли в зал, ступая друг за другом как волки. Каждый держал наготове метательные дротики, именуемые у германцев фрамеями. Рослые, бородатые, в пластинчатых панцирях, видневшихся из–под плащей.

Увидев Диора с мечом в руке, они быстро рассыпались по залу, окружая его. У Диора не было ни доспехов, ни щита. Кто сможет уклониться от шести дротиков, разом пущенных в тебя с близкого расстояния? Передний гот, краснолицый, голубоглазый, насмешливо произнес на гуннском языке:

– Брось меч! Иначе мы превратим тебя в ощетинившегося ежика!

Остальные захохотали над шуткой предводителя. Один из них, косматый рыжий великан, был похож на Алатея. Другой лошадиным лицом напоминал Кривозубого.

Диор бросил меч. Тот, зазвенев, упал на мрамор.

– Кинжал тоже, – добавил предводитель Ардарих. А что это он, Диор догадался сразу.

Диор вынул из ножен и кинжал. Бросил возле меча. Глупцы! Как только представится случай, он справится с ними голыми руками!

Ардарих подошел к трупам Юргута и Фоки, всмотрелся.

– Одоакр! – воскликнул он, обращаясь к лохматому великану. – Подойди–ка сюда! Клянусь всеми валькириями, эти мертвецы – Безносый и Фока! Я вам рассказывал про них!

Грузный Одоакр подошел, склонился, прорычал, ткнув толстым пальцем в труп Юргута:

– За ним мы гнались вчера вечером в лощине поминального храма. Он исчез в кустах возле ручья. Взгляни–ка, на их телах нет ран!

– Клянусь Вотаном, ты прав! – озадаченно прогремел Ардарих. – Как же они погибли? Эй, ты что–нибудь знаешь об этом? – обратился он к невозмутимому Диору.

Диор ответил, что появился в зале, когда оба мертвеца уже были холодными. Ему тотчас возразил Одоакр:

– Ты лжешь! – крикнул он. – Мы следили за тобой, когда ты входил в железную дверь. Это было третьего дня! А мы гнались за этим безносым гунном вчера!

– Я блуждал по подземелью! – хладнокровно ответил Диор.

Вот как долго он, оказывается, здесь. Несколько дней. А ему казалось, что все события произошли сегодня. Если готы видели, как он открыл потайную дверцу, значит, они и вошли через нее. Неужели Силхан снял оцепление дворца? Видимо, так оно и есть. Иначе готы не решились бы проникнуть в подземелье.

Ардарих подошел к Диору, внимательно вгляделся.

– Странно, ты похож на гунна, но не гунн. Мы слышали, как ты командовал тысячей. Но ты и не тысячник. Кто ты?

– Я советник Аттилы! – грубо и смело отозвался Диор.

Готы от удивления раскрыли рты, переглянулись, на их бородатых лицах отразилась невольная почтительность. Диор гордо выпрямился, окинул всех шестерых презрительным взглядом. Это произвело впечатление. Ардарих нерешительно спросил:

– Аттила знает о подземном дворце?

– Ты глуп! – заносчиво ответил Диор. – Зачем советник Аттилы оказался здесь с тысячей воинов? Затем, что Аттиле нужен подземный дворец! Скоро он сам прибудет сюда!

Встревоженные готы вновь переглянулись. На лице Ардариха промелькнули какие–то соображения. Гот с лошадиным лицом обратился к нему на своем языке, будучи уверен, что советнику Аттилы их язык неизвестен.

– Надо спешить! – сказал он. – Распилим золотое кресло, возьмем золотую посуду. А этого убьем!

– Но тысяча гуннов стоит неподалеку. Если мы убьем его, готам не будет пощады! – нерешительно произнес Ардарих.

– Как они узнают? Они же не видели, как мы ночью проникли через железную дверь? Уйдем тоже ночью!

Итак, оцепление Силхан снял. Но тысяча осталась на стане. И о потайном механизме Силхану по–прежнему ничего не известно. О нем знают лишь эти шестеро.

Пока Ардарих разговаривал с готом, великан Одоакр поднялся на возвышение, скрылся в келье. Трое других, молчаливые, со свирепыми лицами, стояли в сторонке, бдительно следя за Диором. Внезапно из кельи Юлия донеслись радостные возгласы Одоакра. Вскоре он сам выбежал оттуда, грохоча сапогами, размахивая двумя серебряными кубками.

– Там сундук, полный золота! – возбужденно вопил он. – И кубки с остатками вина! Я попробовал! Вино превосходное! Ардарих, ты говорил, что где–то здесь хранятся амфоры?

Но Ардарих, не слушая его, вместе с тремя другими готами вбежал в келью. Возле Диора остался только один воин. Косматый Одоакр стонал, мычал, широко разевая волосатый рот, пытаясь выдавить из кубка хоть каплю вина, даже попытался облизать внутренность сосуда.

– Оставь и мне хоть каплю, – потребовал второй гот.

Одоакр заколебался, но потом протянул второй кубок товарищу. Тот довольно зачмокал губами, вливая в себя драгоценное выдержанное ароматное вино.

Диор холодно наблюдал за ними, уже зная, что скоро произойдет, и начал прикидывать свои последующие действия.

– Я знаю, где вино! – объявил Диор.

– Где? – стремительно повернулся к нему грузный Одоакр. – Скажи где? Меня томит жажда!

– Ты сам не найдешь. Мне придется показать помещение. Пойдем вместе. Разумеется, если ты не боишься меня!

Могучий Одоакр пренебрежительно оглядел низкорослого Диора, расхохотался.

– Да я раздавлю тебя одним пальцем!

Диор показал на гота, стоявшего у него за спиной.

– Следует взять и его. Тогда мы принесем полную амфору. Они очень тяжелые!

– А я бы вас одних и не отпустил, – отозвался гот, заканчивая вытрясать из кубка последние капли. – Меня тоже мучит жажда.

Одоакр охотно согласился. И все трое быстрыми шагами направились в помещение со сводчатыми колоннами. Амфоры, наполненные вином и запечатанные, оказались столь велики, что их не унесли бы и десять сильных мужчин. Более того, каждая была высотой в два человеческих роста. Диор подвел обоих германцев к ближней, сказал:

– Эта амфора распечатана. Поднимите меня, и я наполню вам кубок!

Повторять дважды не пришлось. Одоакр вскинул Диора и поставил его себе на плечи. Второй гот рассмеялся. Это был последний смех в его жизни. Сказалось действие яда, и гот со стоном повалился на пол. Руки и ноги его судорожно задергались. Одновременно с ним зашатался и великан Одоакр, и Диору пришлось вцепиться в край горловины амфоры, чтобы не рухнуть вместе с готом вниз на каменные плиты.

Затем он осторожно спрыгнул и, презрительно усмехнувшись, пнул ногой бездыханное тело великана.

Во всех его дальнейших действиях сказался многолетний опыт воина. Диор быстро собрал дротики германцев и забрал у великана Одоакра меч. В это время в подземном переходе раздался топот бегущих людей и загремела ругань Ардариха.

– Клянусь Вотаном, я выбью дурь из Одоакра! Это он соблазнил Герма! Они сейчас напьются, и мы лишимся четырех сильных рук!

Диор бросил свой факел в горловину амфоры. Пламя, зашипев, погасло. Он быстро отступил за колонну.

Четверо германцев вбежали в помещение. Впереди Ардарих, размахивая факелом и восклицая:

– Одоакр! Герм, где вы, гнусные, отзовитесь!

Лишь хохот филина был ему ответом. Ардарих замолк.

Кто–то из готов прошептал:

– Здесь нечистая сила!

– Это птица! – проревел предводитель германцев. – Я прожил в подземелье три года! Здесь нет никакой нечистой силы!

– Но ведь это было много лет назад, – возразил тот же голос.

Ардарих высоко поднял факел.

– Я оставлю вас без золота, если вы будете робеть! Вперед! Найти Одоакра и Герма!

Угроза возымела свое действие. Готы кинулись на поиски. И вскоре наткнулись на два трупа. Изумлению их не было предела. Никто из четверых не заметил, как из–за колонны вылетел смертоносный дротик. Когда–то император Коммод дротиком мог пронзить слона насквозь [80] и очень гордился этим. Силой рук Диор не уступал Ком–моду. Он целился в Ардариха, но тот в это мгновение склонился над одним из убитых. Дротик попал в гота с лошадиным лицом. Удар был так силен, что пластинчатые доспехи оказались пробиты, и дротик прошел навылет. Германец без звука рухнул на пол. В быстроте готам нельзя было отказать. Они бросили факелы и мгновенно попрятались за амфоры.

2

Факелы догорали, освещая три трупа. Положение Диора становилось опасным. Чтобы скрыться в подземном проходе, ему нужно было пробежать изрядное расстояние. Со стороны готов не доносилось ни звука. Они, видимо, прислушивались, стараясь уловить, где находится противник. Зрение и слух у варваров – как у диких зверей. В меткости и силе им тоже не откажешь. Диор не успеет добежать, как три дротика пронзят его.

Вдруг Диор услышал за своей спиной крадущиеся шаги. Он резко обернулся. Чья–то фигура метнулась за ближнюю колонну. И оттуда раздался голос Ардариха:

– Сдавайся, гунн, тебе не спастись!

И тотчас с другой стороны к нему бросились два других гота. Колонна, за которой прятался Диор, была шириной почти в три локтя. Чтобы метнуть дротик в подбегавших, Диору нужно было выйти из–за нее. Отвлеченный возгласом Ардариха, он не успел этого сделать. Теперь двое готов прятались по другую сторону его колонны. Но убивать гунна они, кажется, не собирались. Сейчас он был виден Ардариху, и тому ничего не стоило прикончить его. Он отбросил дротик и вышел на открытое место. Тотчас показался Ардарих, держа оружие наготове, приказал:

– Свяжите ему руки, но не бейте!

Ему связали руки лошадиными путами и опять привели в зал. Один из оставшихся германцев, длиннорукий, с необыкновенно маленькой головой, шипя от злости, не выдержал и пнул Диора с такой силой, что тот упал.

– Не смей, Олаф! – прикрикнул на него Ардарих. – Он нам нужен!

– Он убил троих силачей! – закричал Олаф. – Я с него живого сдеру кожу!

– Тогда мы не выберемся отсюда с золотом, – объяснил Ардарих и велел третьему готу: – Пойди в то помещение, Гундар, и сними с них походные сумки.

Молчаливый Гундар, свирепо косясь на советника, взял из охапки факелов один, зажег и вышел.

– Как ты убил Одоакра и Герма? – обратился Ардарих к Диору.

– Я их не убивал, – ответил тот, усаживаясь на возвышение, – они выпили вина и умерли сами.

Готы издали тревожные восклицания. Видимо, одна и та же мысль пришла им в голову. Ардарих опрометью бросился вон из зала, крича:

– Гундар! Не смей пить вино из амфоры, возле которой лежат трупы! Вино отравлено!

– Слышу! – раздался голос длиннорукого.

Ардарих вернулся. Олаф сказал ему, ткнув дротиком в неподвижные тела Юргута и Фоки:

– Стало быть, они тоже выпили вина из той амфоры.

Ардарих устало присел рядом с Диором, уважительно произнес:

– Ты ловок метать дротики. Проткнуть насквозь могучего Энара! Я прощу тебе смерть моего родича, если ты окажешь нам услугу.

– Какую? – спросил Диор.

Олаф стоял рядом, опираясь на дротик, и лицо его было неодобрительно. Ему явно хотелось отомстить советнику за смерть Энара.

– Ты должен приказать тысячнику гуннов уйти из этих мест! Сам же останешься с нами!

– Но тысяча без меня не уйдет! – возразил Диор. – Иначе тысячника возьмут на аркан!

– Когда гунны удалятся от Сармизегутты на день пути, я отпущу тебя! – хитро заявил Ардарих.

Простодушный Олаф восхищенно заулыбался. Если уж догадался этот глупец, то Диору и вовсе нетрудно было понять, в чем заключается уловка Ардариха. Готы убьют его, как только убедятся, что смогут с золотом уйти из этих мест. Но если он откажется, его убьют тотчас. У входа в зал возник молчаливый Гундар, обвешанный походными сумками. Скинув их, угрюмо сказал:

– Скоро рассветет. Если мы остаемся в подземелье, надо сказать Эрику, чтобы он завалил чем–нибудь потайной колодец, а сам спрятался в лесу. Гунны могут появиться во дворце!

– Мы останемся и переждем здесь один день, – решил Ардарих. – Иди и скажи об этом Эрику. Ты не забыл условный сигнал?

– Пять ударов дротиком в дверь, – ответил Гундар и удалился.

Значит, у них есть свой человек, который ждет их снаружи. Диор вспомнил о деревянном идоле, спросил Ардариха, не они ли притащили его в зал. Германцы расхохотались. Варваров так же легко рассмешить, как и разгневать. Ардарих пояснил:

– Мы хотели тебя напугать! Хитрая задумка, не правда ли? Но вернемся к моему предложению. Что ты скажешь на него?

Диор сделал вид, что поверил Ардариху. Другого ничего не оставалось. Сказал, что ему надо обдумать, как сделать так, чтобы тысячник Силхан выполнил его распоряжение.

– Думай! Но быстро. Пока догорит факел! – Ардарих показал на факел, который Олаф только что поменял в поддоне. – Думать будешь связанным…

– Пусть носит золото! – заорал Олаф. – Я буду следить за ним! У нас мало рук!

– Ну что ж, пусть, – охотно согласился предводитель. – С грузом на плечах лучше думается, ха–ха!

3

Носили золото вчетвером в походных сумках. На площадке возле железной двери готы оставили несколько переметных сум. Золото ссыпали в них. На каждом повороте горели факелы, освещая путь. Работа была тяжелой. Диора спасала молодость и огромная физическая сила, которую трудно было угадать в его низкорослой фигуре. Готы скоро устали. Диор тоже притворился, что еле волочит ноги. Ардарих разрешил передохнуть и поесть. У запасливых готов с собой было соленое мясо и лепешки. Пот лил с них градом, когда они, тяжело дыша, уселись на возвышении и принялись за еду.

Вскоре они насытились, а после соленой еды захотелось пить. Но какой воин станет пить простую воду, когда рядом амфоры, полные сладкого вина? Олаф с отвращением глянул в сторону журчащего подземного ручья, заявил, что, возможно, вино отравлено только в распечатанной амфоре, а в запечатанных хорошее.

– Это нетрудно проверить, – буркнул малоразговорчивый Гундар. – Вскроем амфору и дадим выпить советнику Аттилы.

Германцы опять расхохотались. Предложение им показалось забавным. Согласился даже Ардарих. Они прихватили из сундука серебряный кубок и шумной гурьбой двинулись в помещение с колоннами. Распечатали амфору. Ардарих протянул наполненный кубок Диору, велел:

– Пей!

Диор взял кубок, спросил:

– Если вино отравлено, кто тогда отдаст приказ гуннам уйти из Сармизегутты?

– Гм, верно, – спохватился бородатый германец и жестом задержал руку советника. – Скажи, что ты надумал?

– Сделаю так. Я появлюсь на стане в белой одежде и скажу Силхану, что взят на Небо громовержцем Куаром. Он мне поверит. Тогда объявлю, что громовержец Куар повелел гуннам уйти из Сармизегутты!

Длиннорукий Олаф злобно завопил:

– Ха, не слушай, Ардарих, этого хитреца! Он не вернется со стана и сообщит гуннам о нас!

Мысли варваров коротки, как римские мечи. Но иногда и столь же остры. Помрачнев, Ардарих спросил Диора, не может ли он придумать что–нибудь получше?

– Нет! – дерзко отказался советник.

– Тогда пей! – проворчал гот.

В кубке было не меньше секстария [81] вина. Диор осушил его единым духом. Трое готов с нетерпеливым любопытством уставились на него, поднеся факел почти к самому лицу. У Диора мелькнула соблазнительная мысль притвориться отравленным и упасть. Его остановило лишь то, что эти трое останутся живы. Трещали факелы, разгоняя тьму. Прошло некоторое время. Готы то и дело облизывали пересохшие губы. Наконец Ардарих не выдержал и, наклонившись, ощупал ноги Диора. Всем известно, что если яд действует не сразу, то в первую очередь начинают холодеть нижние конечности. Ноги Диора были теплыми. Отяжелевшим после еды усталым германцам было лень самим добираться к вину. Пришлось этим опять заняться Диору. Он подавал наполненные кубки сверху. Осторожный Ардарих не стал пить первым. Это сделал нетерпеливый Олаф. За ним, ни на мгновение не промедлив, Гундар. Когда Ардарих решился взять кубок, упал Олаф. За ним рухнул Гундар. Оба выронили факелы. Побледневший Ардарих отбросил кубок. И тут на него сверху кошкой метнулся Диор. Но прыжок его был неудачен. Ардарих резко пригнулся и рывком сбросил с себя советника, рыча, навалился на него, занося огромный кулак. Страшный удар оглушил Диора. Второй удар раздробил бы ему челюсть. Но он успел перехватить Занесенную руку германца и сжать. Ардарих охнул. Только теперь он оценил грозную силу противника. Но было уже поздно. Диор перехватил и вторую его руку. Ардарих завопил, попытался ударить советника головой, но тот поднял грузного гота на вытянутых руках, и замах головы Ардариха оказался бесполезным.

В это время потухли факелы. В наступившей темноте, на миг ослепившей Диора, германец сумел освободить правую руку и вновь нанес страшный удар в лицо. Диор на мгновение лишился чувств. Это спасло Ардариха. Он вскочил и выхватил меч. Очнувшийся Диор успел заметить блеснувшее лезвие и покатился в сторону. Удар меча лишь разрезал отпахнувшуюся полу его кафтана.

Второй замах Ардариха был отбит. Третьего не последовало. Ардарих отказался от схватки с могучим противником и огромными прыжками бросился в подземный проход. Направляясь за вином, готы не взяли с собой дротики. Они остались в зале. Диор понял, что он не успеет настичь гота. Тот завладеет дротиками. Тогда сила не поможет Диору. Он вспомнил про лаз. Знал ли Ардарих о лазе? Если и знал, то воспользоваться им не мог, вход в потайную долину был завален. Фока дважды упоминал, что он и Юргут в лощину поминального храма пробирались по подземному ручью.

4

Потайная долина напоминала райский сад. Солнце поднималось к полудню. В ярком свете колыхались зеленые травы. В листве деревьев свисали золотистые плоды. Пели птицы в густых кронах, и тень манила прохладой. У ручья на ложе из цветов безмятежно отдыхало стадо.

«И насадил Господь рай в Эдеме на востоке; и поместил туда человека».

А человека в этой прекрасной долине, кроме появившегося Диора, не было. И никто сюда не мог проникнуть извне. Сплошная гряда обрывистых гор замыкала долину со всех сторон, подобно крепостной стене, но во много раз выше. Издали было видно, как на неизмеримую высоту взметнулись желтые утесы с нависающими каменными шапками. Множество водопадов сверкало под солнцем, разлетаясь мириадами брызг, словно падая с неба. Эту небесную влагу вбирал в себя ручей, вытекающий из огромной каменной чаши. Он струился в ромашковых берегах и исчезал за деревьями. Благодатный покой был разлит вокруг. Над этой долиной никогда не бушевали ледяные ветры, и пыль никогда не оседала на юную зелень. Какое, должно быть, счастье жить здесь. Что нужно человеку? Пища телу и покой душе. Немного пищи и много покоя.

Но надо было торопиться. Ардарих скорее всего кинулся к железной двери. Он будет стучать в нее до ночи. Поэтому до наступления темноты надо успеть попасть во дворец. Если Ардарих и его сообщник скроются и унесут с собой тайну подземелья, последствия для Диора будут ужасны.

Ручей был широкий, с пологими травянистыми берегами. Здесь паслись овцы, поднимая головы и с кротким любопытством посматривая на бегущего Диора. До скал было не меньше мили. Диор промчался это расстояние, подобно греческому бегуну, изображением которого он любовался на глазурованной вазе в доме Марка.

У выходного отверстия ручья бурлила вода, вырываясь из каменного отверстия. В скале слышался шум текущих струй. Диор вошел в холодную купель, погрузившись по шею, вобрал в себя побольше воздуха и ступил в отверстие. Цепляясь руками за шероховатости стен, преодолевая напор течения, он сделал несколько шагов. Каменное ложе ручья круто поднималось. Скоро голова Диора показалась из воды. Выпрямившись, он огляделся. Впереди виднелось бледное пятно света. Когда–то здесь была расселина, и ручей сумел пробить в ней себе путь. Узкий свод уходил вверх, теряясь в темноте. Глубина потока не превышала двух локтей.

Шагов через сорок Диор обнаружил, что свод понижается. Дальше пришлось идти согнувшись, а вскоре опуститься на четвереньки. На четвереньках он и выполз из расселины в кустах, окружающих ручей, который здесь разветвлялся: один уходил в скалу, второй огибал ее вдоль подошвы хребта. Только Юргут с его сообразительностью мог обнаружить эту необычную дорогу в потайную долину.

В лощине дул ветер. Шумели, раскачиваясь, вершины деревьев. Этот шум и спас Диора, когда он вышел из кустарника. На противоположной стороне лощины виднелись руины поминального храма. Неподалеку паслись лошади. Их охранял здоровенный гот, держа наготове дальнобойный лук и бдительно озираясь. Он в это мгновение оказался спиной к Диору, а шум ветра помешал ему расслышать чужие шаги. Диор успел скрыться в кустах. Лошадей в табунке оказалось двенадцать. Значит, этот воин – сообщник Ардариха.

Из оружия у Диора был только меч. Подкрасться к готу невозможно. И лошадь не уведешь. Дождаться, когда гот отправится к заброшенному дворцу, и перехватить его по дороге? Но пешему сразиться с всадником в доспехах, имеющим лук и метательные дротики, – слишком велик риск. Тем более гот выглядел могучим бойцом. И упустить его нельзя. Он знает секрет открывания двери.

Лощину окружал лес. Справа, где был овраг, в котором развалины башни, рос высокий лещинник. Там должна быть потайная тропинка, о которой рассказывал покойный Юргут. Лощину пересекал ручей, окаймленный густым молодым камышом. Гот стоял в десяти шагах от ручья.