Текст книги "Сокровища Аттилы"

Автор книги: Анатолий Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

Глава 2
ШТУРМ БЕЛОГО ЗАМКА

1

Потный Добрент встретил Диора на берегу. Сняв шлем, зачерпнув им воды из реки, он жадно пил. Напившись, вылил остатки воды себе на голову, весело крякая, надел шлем на мокрые волосы, затянул ремни под кудрявой русой бородкой, сказал:

– Все сделали, как уговорились. Поспели вовремя. Готы думали, что уже дома. А тут мы. Сейчас все на дне, кроме пленных. Трех успели вытащить.

– Допросил их?

– А как же! Но это уже ни к чему было. Ратмир захватил пещеру!

– Хвала Небу! – облегченно воскликнул Диор. – Как это ему удалось? Неслыханная удача!

– Да, сегодня удачный день! – подтвердил князь, устало усаживаясь на бревно, лежащее на берегу. – Перун благосклонно принял наши жертвы!

Поблизости, привязанные к бревенчатым стойкам, покачивались на мелких волнах крутобокие ладьи со спущенными парусами. Корабли отдыхали, как усталые работники. Огненный зрак солнца поднялся высоко над долиной, словно всматриваясь, что случилось за ночь.

– Большие потери у хайлундуров? – спросил Добрент.

– Погиб один воин из трех. Еран раздавлен валуном, – ответил Диор, умолчав о том, что, когда Ерана принесли, у него из спины торчал обломок стрелы.

– Кто стал царем?

– Ак—Булач. Он согласен отдать вам Белый замок за пять тысяч фунтов золота.

Голубые глаза Добрента вспыхнули радостью.

– Перун внял нашим мольбам! – прошептал он.

– Пусть он поможет вам добыть золото Аттилы. Тогда вы расплатитесь с Ак—Булачем. Как Ратмиру удалось захватить подземный ход?

Князь весело объяснил:

– Один из пленных знал секретное слово. Охрана подземного хода уже ждала своих. Когда челны Ратмира подплыли, гот и крикнул это слово. Стража тревогу поднять не успела. Всех перебили. Ход, оказывается, ведет в ту самую пещеру, где Витирих хранит запасы продовольствия. Мои дружинники ворвались бы и в крепость. Там есть лестница. Но снаружи, возле лестницы, тоже оказалась охрана. Они успели опустить крышку люка. Я послал Ратмиру еще воинов. Теперь сам отправляюсь туда, везу факелы.

Они спустились к реке, где их поджидало несколько воинов во главе с Черноволом. Уселись в челн и поплыли к мысу. Неподалеку от утеса на якорях стояли две ладьи. С бортов в воду ныряли голые анты, белея мускулистыми телами. Каждый держал в руке конец веревки и здоровенный камень. Нырнув, надолго исчезали в воде. Другой конец веревки был у воина, стоявшего на палубе.

– Поднимают готские доспехи, – объяснил Добрент, – С камнем на дно идти легче.

Вот на поверхности реки показалась русая голова, отфыркиваясь, пловец что–то крикнул. Толпившиеся на палубе анты ухватились за веревку, принялись ее выбирать. Ныряльщик тем временем по лесенке взобрался на палубу, на загорелой шее его болтался нож. Вскоре из воды вынырнуло грузное тело гота. Дружинники с шутками и прибаутками втянули его на палубу, принялись снимать с утопленника доспехи. На поверхности показался еще один пловец. С палубы опять принялись тянуть наверх мертвое тело. Тем временем двое приготовились нырять.

– Много их там? – крикнул Добрент.

– Что дохлых лягух, княже! – бодро отозвался один из ныряльщиков, – И каждый в броне! Улов богатый!

Черновол направил лодку в заливчик. На склоне горы под каменным навесом чернела дыра. Возле него дежурили два воина с луками наготове.

– От Ратмира нет вестей, Мезамир? – обратился Добрент к пожилому вислоусому воину. Тот прогудел, что Ратмир сторожит ворогов на верхнем помосте возле входной лестницы.

– Готы вниз факелы швыряли, хотели помост поджечь, – добавил второй дружинник неожиданно тонким голосом. Лицо его было нежное, миловидное, из–под шлема выбивались русые кудри. Воин мельком взглянул на Диора и, порозовев, отвернулся.

На каменистой площадке появился пыхтящий Черновол, неся охапку факелов. Сбросил, крикнул миловидному воину:

– Как ты тут, сестричка Заренка, все ладно ли?

– Все ладно, братец, – прошептал молодой воин и потупился.

Заметив недоуменный взгляд Диора, вислоусый Мезамир улыбнулся в длинные усы.

– Дети они мне, – сказал он. – Черновол сын, а Заренка дочь. Напросилась в поход. Хочется ей свет белый посмотреть! – В голосе его послышалась нежность. – Заренка она и есть Заренка! Как утренняя заря алая! Ей бы повыше подняться да подальше глянуть!

– Ой, батюшка, помолчал бы! – Воин–девушка вспыхнула и рассердилась.

Черновол ласково добавил:

– Заренка у нас храбра! Когда Северную крепость штурмовали, она трех готов стрелами сняла! А еще одного в плен взяла.

Девушка, окончательно смутившись и покраснев до слез, отбежала от них и спряталась за скалу.

Подземный ход оказался неожиданно короток. Через десяток шагов началась пещера. Увы, это был не подземный дворец дакийских царей. Свет факела Черновола озарил неровный пол в глубоких трещинах и выбоинах. Из стен выступали камни. Над головами чернели неплотно пригнанные плахи грубо сколоченного помоста. Наверх вела бревенчатая лестница.

– Тут рисунки есть, княже, – вдруг сказал Черновол и ткнул факелом в темноту. – Кажись, в старину здесь чья–то молельня была.

Там, где бревна помоста упирались в стену пещеры, Диор увидел, что камни свода сглажены, словно их нарочно выровняли. На сглаженной поверхности охрой было изображено множество диковинных животных от пола до начала свода. Изготовившийся к прыжку тигр с гривой льва и торчащими из оскаленной пасти огромными клыками. Птица с длинной шеей и короткими крыльями, идущая по траве; ящерица, поднявшаяся на задние лапы и опирающаяся на толстый хвост. Возле птицы и ящерицы, видимо для сравнения, было нарисовано дерево, не достигающее высоты странных зверей. И тут же крохотные фигурки людей с длинными, распущенными по плечам волосами и с дротиками в поднятых руках. Далее убегающие от людей олени с витыми рогами; вставший на дыбы гигантский медведь; обросший шерстью великан, держащий в руке камень. Выше рисунки терялись в темноте. Изображения медведя и оленей испещрены мелкими выбоинами, напоминавшими следы ударов копий. Но ни золы, ни костей жертвенных животных. Древние тайны притаились под сводами пещеры.

– А вот леший! – воскликнул Черновол, показывая факелом на обросшего шерстью великана. – В наших лесах встречается…

– Ой, и вправду! – приглядевшись, подтвердила Заренка.

По лестнице поднялись на нижний помост. На нем были уложены кожаные мешки с зерном. Второй помост оказался заставлен дощатыми ларями. На третьем бочки с солониной, амфоры с вином, маслом, топленым жиром, копченые туши быков, овец. И все это в изобилии. Готы в Белом замке могли защищаться годами. Теперь им надо немедленно что–то предпринять.

На самом верхнем помосте, слабо освещенном одним факелом, закрепленным на стене, на выдубленных воловьих кожах лежали и сидели воины Ратмира. Лестница, ведущая наверх, упиралась в закрытый, окованный железом люк.

При появлении князя и советника воины замолкли и поднялись. Двое дружинников стояли на самом верху лестницы, не спуская глаз с люка и прислушиваясь. К Добренту подошел Ратмир, озабоченно сказал, что готы затаились и чего–то выжидают.

– Атаковать нас они не могут, – пояснил Ратмир, – лестница слишком узкая, а прыгать в доспехах опасно, ноги можно поломать. Они хотели факелами поджечь помост. Мы смочили воловьи кожи водой.

Итак, большая часть запасов крепости захвачена антами. Сколько готы смогут продержаться? К ним подошел Черновол, сказал:

– Прости, княже, что вмешиваюсь, но воины говорят: вход в пещеру следует закрыть. Тогда готы сдадутся.

– Как закрыть? – спросил Добрент.

– А камнем. Найти камень по размеру, поднять его, подпереть столбами, укрепить распорами…

Не успел Черновол произнести последние слова, как люк внезапно распахнулся. В пещеру хлынул дневной свет, но тут же померк.

– Берегись! – предостерегающе закричали дозорные, скатываясь по лестнице.

Вслед за ними в отверстие вползло что–то огромное, напоминающее ларь, в котором хранят муку. Длинный ящик со скрежетом заскользил вниз. Анты поспешно расступились, подняли луки, рванули тетивы. Множество стрел одновременно впились в стенки ларя. Стенки вдруг откинулись, наподобие створок гигантской раковины, придавив нескольких зазевавшихся воинов. Из ящика выскочили готы с обнаженными мечами и молча бросились на антов. Сверху сбегали новые враги.

Преимущество внезапности решает первые мгновения боя. Оказавшиеся ближе других к ящику упали, пронзенные готскими мечами. Остальные попятились. Но замешательство быстро прошло. Лук в ближнем бою плохое оружие. В руках антов появились топоры. Блеснули широкие, отточенные лезвия. Громадного роста жилистый ант гулко крякнул, врубаясь топором в готский щит.

– Держитесь, братья, не отступать! – прогремел Добрент, бросаясь на помощь своим. За ним последовали Диор и Ратмир. Диор опередил обоих. В нем закипела кровь гунна. Отбиваясь, воины Ратмира отходили к краям помоста. Готы напирали. Из крепости по освободившейся лестнице к ним спешили другие. В руках некоторых готов были тяжелые копья, которыми они владели особенно сноровисто. Отступавший перед Диором воин был опрокинут навзничь ударом копья. Упал он на Диора. Советник прикрылся убитым, как щитом. Поймав мелькнувшее перед ним древко копья, он вырвал его из рук опешившего гота, отбросил прочь, с мечом ринулся в освободившееся пространство.

– Поберегись, племянник! – тревожно крикнул сзади Добрент.

Откликаться было некогда. Диор оказался перед двумя готами. Те одновременно бросились на него. Диор применил прием, которому его обучил Юргут. Он мгновенно присел. Готы столкнулись, загремев щитами. У них вырвались крики ярости и изумления. Диор схватил обоих за ноги и опрокинул на других готов. Тут же блеснул его клинок. Пять раз поднялся и со свистом опустился его меч, и пять трупов рухнули на помост.

К Диору пробился Ратмир, прикрыл его со спины. Слева оказался Черновол, справа Добрент. Диор яростно пробивался к лестнице, круша мечом все, что попадало под удар. Готы быстро оценили необыкновенную мощь приземистого богатыря, выставили перед ним щиты. Но напрасно. Щиты разлетелись под ударами топоров Черновола и Ратмира. Рядом с ними трудился князь Добрент, словно пахарь на ниве, лишь крякал. Борода его была окровавлена. Трудно было разобрать – своя это кровь или чужая. Некоторое время слышалось лишь хриплое дыхание и звон рубящего оружия. Диор был неутомим. Ярость боя не давала расслабиться. То и дело слышались предсмертные вопли. Помост сотрясался от падающих грузных тел. Неожиданная атака Диора, Ратмира, Добрента и Черновола дала антам возможность переломить исход боя в свою пользу.

Ларь, в котором готы спустились вниз, избежав стрел антов, теперь стал для многих из них могилой. Прорвавшись к лестнице, Диор опрокинул его. Путь наверх оказался свободен. Четверо силачей бросились к входному люку. Несколько спускающихся по лестнице готов перегородили им дорогу. Но были сброшены под ноги сражавшихся. В отверстие люка заглядывал страж, что–то тревожно спрашивая. Диор стащил его вниз и задушил. Одним прыжком он выскочил наверх. За ним появились Ратмир, Добрент, Черновол и другие воины.

Подняв над головой мечи, анты издали воинственный клич. Свершилось долгожданное! Они стояли на ровной площадке посередине крепости. Вершина оказалась не более полутораста шагов в поперечнике. Справа стоял двухэтажный каменный дом. Вокруг него фруктовые деревья. За садом виднелись огороды и желтело пшеничное поле. Вдоль крепостных стен тянулись навесы. Там визжали свиньи. На крепостной стене толпились готы.

Услышав ликующий крик антов, многие обернулись, загомонили. На воротной башне появился Витирих. Его нетрудно было узнать по блестящему шлему, украшенному золотым гребнем, и красному плащу. Седые длинные волосы предводителя развевались на ветру. Он что–то властно крикнул. Воины со стены стали проворно спускаться вниз.

А тем временем из отверстия люка появлялись все новые анты. Диору показалось, что среди прибывших мелькнуло миловидное лицо Заренки и ее отца Мезамира. Добрент крикнул племяннику:

– Захватим дом, племянник! Пока Витирих на стене!

Диор согласился. Добрент послал Черновола с двумя десятками воинов в дом. Ратмир выстраивал остальных, готовясь к предстоящей схватке. У многих антов в руках были длинные готские копья, а прикрывались они готскими щитами. Их Ратмир ставил в первую линию.

Вдруг воины, сбегавшие со стены вниз, в нерешительности остановились. От подножия горы послышался рев труб и стук барабанов. Затем раздались ужасающие крики. Это пошли на приступ Белого замка степняки царя Ак—Булача.

Витирих опять прокричал что–то повелительное. Часть его воинов вернулась на стены, другие атаковали антов.

Черновол со своими людьми захватил дом и теперь из окон–бойниц сверху обстреливал наступавших готов. Те вынуждены были замедлить движение и прикрыться щитами. Добрент повел антов в атаку. Сблизились, началась рукопашная схватка. Силы противников оказались примерно равными.

– Отомстим за мою сестру Ладу! – крикнул Добрент Диору.

Но их вскоре разъединили сражающиеся. Диор зарубил двух врагов. Третьим оказался могучий воин, пожалуй не уступавший в силе самому Диору. Он был почти на две головы выше советника. Это преимущество хорошо для атаки, но не для защиты. Первым же ударом гот разрубил щит советника. Второй его удар Диор отбил с такой бешеной силой, что рукояти мечей выскользнули из потных ладоней и отлетели прочь. Гот кинулся на Диора, рассчитывая смять противника, навалившись на него грузным телом. Но Диор выдержал вес обрушившейся на него туши великана, сдавил его в объятиях, как в тисках кузнеца, поднял, повалил. Гот в изумлении издал громоподобный рев, сумел встать на колени, подобно оглушенному быку. Диор изо всех сил прижимал врага к земле, но его собственный вес был едва ли не втрое легче веса грузного богатыря. В это время удар чьего–то меча по шлему оглушил Диора, у него зазвенело в ушах, потемнело в глазах. Он понял, что второй удар снесет ему голову. Но послышалось падение тела – и над его ухом раздался звонкий голос Заренки:

– Отпусти выю этого медведя, воин!

Диор на мгновение ослабил хватку. Перед его глазами возникло блестящее лезвие кинжала и вонзилось в толстую шею гота. Тот слабо хрюкнул и повалился на землю.

Некогда было благодарить за помощь. Едва Диор успел подобрать свой меч, как пришлось выручать Заренку, на которую напали двое врагов. Зарубив их, Диор велел Заренке не удаляться от него, а держаться за спиной. С удвоенной энергией он бросился на готов. Мысль о том, что он теперь бьется за себя и за девушку, согревала его.

Положение осажденных становилось безнадежным. За стеной раздавались крики хайлундуров. Мелькали арканы, цепляясь за зубцы. Готы с трудом отбивались от антов и степняков. Подобное положение не могло сохраняться долго. Вот на стене сразу в нескольких местах появились хайлундуры. Вниз то и дело срывались готы, падая на каменистую землю, оставаясь неподвижными. Седой Витирих бился на воротной башне, его плащ, подобно языку пламени, метался над зубцами. На него наседало все больше врагов. Кому не желанна такая добыча? Того, кто захватит вождя в плен, станут прославлять как героя. Его имя войдет в сказания. Внизу анты теснили осажденных, отступающих в сад. Скоро битва переместилась на небольшое пшеничное поле. Все чаще среди отступавших раздавались крики отчаяния, мольбы, обращенные к небесному покровителю Вотану. Но боги почему–то любят только удачливых, от побежденных они отворачиваются. Странным было то, что готы еще при Винитарии, отце Витириха, приняли христианство, а в последние мгновения вспомнили богов своих предков.

Хайлундуры пленили Витириха, завладели башней и открыли ворота. В них хлынули толпы степняков. К этому времени анты справились с осажденными на пшеничном поле. Победители ликовали. Одни славили громовержца Перуна, другие громовержца Куара. В ворота въехал на белом жеребце Ак—Булач. Толпа степняков вела Витириха. Обнаженная голова его была окровавлена.

Безумие боя покидало медленно Диора. Ярость искала выхода. Только чудовищным усилием воли он переломил себя и не бросился на пленных врагов. Опомнившись, он снял с головы шлем, вытер чужую кровь на лице и вспомнил про Заренку. Он велел ей находиться подле себя. Но девушки рядом не было.

К Диору приблизились Добрент и Ратмир. У Добрента было перевязано плечо, но он радостно улыбался.

– Победа! Замок наш! – вскричал князь. – Отныне анты вышли из лесов!

Но радость Диора была неполной. Никто не мог вспомнить, где в последний раз видели девушку.

2

Он нашел ее среди лежащих вповалку трупов. Осторожно приподнял, снял с ее головы шлем. Заренка была без сознания, но Диор уловил ее слабое дыхание. Он поднял девушку на руки. И тут увидел отца Заренки Мезамира. Он лежал, навалившись на гота, сжимая его горло руками. В спине Мезамира торчал кинжал. Через несколько шагов Диор наткнулся на Черновола. Туловище его было рассечено страшным ударом от плеча до пояса. Возле трупа молодого богатыря валялись мертвые враги. Видимо, он отчаянно пробивался к сестре, но не успел.

Добрент послал за волхвами. Но оба молодых волхва были убиты, сражаясь как простые воины. Старший волхв был настолько стар, что ни держать меч, ни подняться на гору было ему уже не под силу. Шагая через трупы, Диор с девушкой на руках спустился в пещеру и вынес Заренку через подземный ход к реке. Здесь его ждали челны. Под могучими взмахами возбужденных победой гребцов однодеревка стремительно понеслась к лагерю антов.

Старый волхв находился на капище и молился Перуну. О том, сколь обильны были жертвы, принесенные богам, свидетельствовало то, что земля вокруг столбов с изображениями богов почернела и запеклась. Добрент говорил, что изображение главного бога Перуна они привезли с собой из лесов. Потемневшая, в трещинах от непогод статуя возвышалась над остальными. Под ней были сложены куски жареного мяса, ячменная лепешка. На глазах Диора большая белая собака со становища антов подползла к жертвенной еде, ухватила кусок мяса и уползла в траву. Старый волхв и не пытался отогнать ее, лишь объявил, что боги могут воплощаться в любое живое существо, и то, что собака появилась на капище, – это благоприятный знак.

Осторожно касаясь сухими длинными пальцами лица девушки, он осмотрел ее, склонился, прислушался к неровному слабому дыханию Заренки, послал одного из воинов в свой шалаш за глиняной корчажкой с лекарственным настоем. Когда тот принес, старик велел Диору приподнять голову девушки, осторожно разжал ее сомкнутые губы и влил несколько капель. Лекарство оказало чудесное действие. Девушка глубоко вздохнула и раскрыла глаза василькового цвета. Увидев склонившегося над ней Диора, она вскрикнула и зарделась, прикрыв ладонями лицо. Неиспытанное со времен встреч с юной Элией чувство нежности охватило Диора.

Старый волхв, зная, что Заренка спасла советника Аттилы от смерти, сказал спокойно и просто:

– Ты и она созданы друг для друга!

Этим он еще больше смутил Заренку. Она прошептала:

– Где мои отец и брат?

Как сказать ей, что Мезамир и Черновол погибли? Слух Диора давно уже уловил приближающийся к лагерю антов конский топот. Обрадовавшись, что может отложить рассказ о гибели родных Заренки, он поднялся на ноги и увидел приближающийся к нему отряд.

По кривым шапкам и особой посадке он узнал гуннов. Впереди ехал Ябгу, сотник личной охраны Аттилы. У следующего за ним Алтая на пике трепетал красный флажок – знак срочности гонца. Каждый из воинов охраны держал на поводу сменную лошадь.

Остановив шатающегося от усталости взмыленного жеребца, Ябгу раскрыл смуглую ладонь и поднес ее к глазам Диора.

На его ладони лежала золотая пайза. Гонцов с золотой пайзой еще никто не посылал.

Приказ Аттилы был краток и выразителен: «Советнику немедленно вернуться в ставку».

По грозному взгляду исполнительного Ябгу Диор понял, что дела его плохи. Сотник хотел отправиться в путь тотчас, но нужна была передышка лошадям, и он скрепя сердце отложил отъезд до полуночи.

Время перед дальней дорогой Диор провел с Заренкой. Светла и прекрасна была эта ночь молодой луны. Поднимался над береговыми кругами пар от реки. Загорались и гасли в бледном небе звезды, почему–то особенно много осыпалось их в это теплое осеннее время, они падали с тихим шуршанием и потухали за рекой в темнеющих лугах. Воздух, напоенный пахучими запахами трав, был густ, как медвяный отвар. Диор и девушка стояли над высоким береговым обрывом. Заренка прижималась к плечу Диора. Он укрыл ее своим плащом. Узнав о гибели отца и брата, девушка весь вечер проплакала и теперь была тиха и подавлена. Перед статуей Перуна в присутствии старика волхва, а также Добрента и Ратмира Диор поклялся, что будет беречь и лелеять Заренку, если она станет его женой. Волхв торжественно соединил их руки, после того как девушка согласилась слить их судьбы в единую судьбу.

– Твои волосы седеют, – шептала Заренка. – Как только я увидела тебя, поняла, что ты мне предназначен. Но подходить к тебе боялась. Ты был суров, и взгляд твой грозен. Но сейчас он добрый! – Девушка ласково приподняла теплыми ладошками голову Диора, вгляделась вещим сердцем. – Любый ты мой, у тебя на душе много печали…

– Как и у всех, любая моя, но с тобой я буду всегда ласков!

– Мил ты мне, – произнесла Заренка и с легким вздохом закрыла глаза. – Опусти меня на траву, она будет нам постелью…

В отдалении виднелись черные молчаливые фигуры воинов Ябгу. Они стерегли советника, подобно волчьей стае. Высокая трава скрыла Диора и Заренку от бдительных глаз мрачной стражи.

3

Утром Ябгу пришлось опять задержаться. Хайлундуры погребали убитых. Нельзя не отдать последние почести погибшим во славу всех гуннов храбрецам.

Трупы готов стащили в овраг и присыпали землей. Своих же убитых хайлундуры, как и все гунны, предают земле. Простых воинов, если их погибло много хоронят в братской могиле. Если же мертвых больше, чем осталось в живых, и поблизости нет оврага, трупы стаскивают в одно место и сжигают. В разных обстоятельствах хайлундуры поступают по–разному, и, право, было бы нелепо, если бы они во всех случаях поступали одинаково. Боги многое прощают победителям. Потерпев поражение, степняки бросают своих мертвых.

Анты своих погибших не предают земле, а сжигают. Число убитых славян превысило сотню.

На берег вытащили большую ладью и установили на четырех опорах. Вокруг соорудили нечто вроде деревянного помоста. Убитых сложили на палубе в одежде, но без брони. Из оружия оставили лишь ножи. Кто может себе позволить лишиться сразу такого количества средств боя? Старик волхв объявил, что Перун берет погибших храбрецов, жизнь которых оборвалась в битве, под свою защиту.

Принесли хмельные напитки, различные плоды и благовония, а также хлеб и лук, уложили все на корабль. Потом взяли двух лошадей и гоняли их, пока они не вспотели. Убили их, разрезали, мясо сложили в ладью. То же сделали и с двумя волами. Когда все было приготовлено должным образом, Добрент поднес к сухому хворосту, коим была обложена ладья, горящий факел. Заренка, прижавшись к Диору, вскрикнула. Хворост вспыхнул, и вскоре все сооружение охватило пламя. Гигантский костер бушевал недолго.

«Не прошло и часа, как превратился корабль со всем, что было на нем, в золу, потом в мельчайший пепел. Анты построили на месте этого корабля нечто подобное круглому холму и водрузили в середине его большую деревяшку…», перечислив на ней имена погибших. Диор по просьбе Добрента сделал схожую надпись на обратной стороне столба на латинском языке. Станут теперь ездить сюда купеческие караваны, останавливаться в Белом замке, превратится он в город, и не забудут люди тех, кто отдал свои жизни за право антов владеть крепостью – ключом, открывающим путь из лесного края в богатые заморские страны.