Текст книги "Экзамен-2 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Оркас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

За столом все присутствующие продолжают болтать о своём, в том числе – обо мне. Перешучиваются, обращаются к Хаш, но та, как и прежде, делает вид, что ничего не слышит. Мне же очень хочется что-нибудь ответить, но я пока не рискую демонстрировать своё знание местного языка. Тем более, что в нём огромное значение играют уши и хвост, которых у меня нету. И одна и та же фраза, произнесённая вслух, может иметь до десяти разных значений в зависимости от. Самих хаарши такие условности не смущают, болтают и шевелят ушами без всяких трудностей.

После завтрака Смаарр вручает мне какой-то ритуальный жетон с зубастой пастью. Присмотревшись, понимаю, что зубы образуют ромб.

– Сходи на рынок и выбери раба.

Только не на «рынок», а в «общественное место». И не «купи», а именно «выбери».

– А где это?

– Язык знаешь, голова на плечах. Разберёшься.

– А какой нужен раб? Я же их никогда не покупал!

– Вот и потренируешься.

– Что хоть выбирать? – перешёл я на английский. Кстати, сейчас у меня не было ни малейших проблем с этим языком. Я мог думать на нём и говорить, как на родном. Фразы рождались свободно, естественно. – Самец нужен или самка? Молодой, старый, здоровый или умный?

– Я тебя не ограничиваю. Какого возьмёшь, такой и будет.

– А если я ошибусь?

– Тяжело сделать неправильно, если нет правил.

А Хаш в это время исчезла! Ушла по своим делам, свято уверенная, что уж вот теперь-то её помощь точно не требуется. Раньше я без неё как без… языка. Даже спросить ничего не могу сам! Сейчас – пожалуйста. Но вот именно сейчас она мне нужна, как воздух!

Или…

Или забить на указание этого нахала? Ну и что, что он отец Хаш? Мне-то он кто? Мы, между прочим, ещё не женаты даже. Вот после свадьбы – пожалуйста. А может, той свадьбы ещё и не будет!

Видимо, эта мысль меня и отрезвила. Не, конечно, я могу тут гнуть пальцы веером и доказывать, что мой хвост пушистее… Ой, то есть, что я тут парень независимый и гордый, но цена моей гордости? А вдруг они скажут «Иди, друг Коля, к себе в родной мир, и нечего тут пасть раскрывать на лакомый кусочек»? Вот будет смешно!

Получается, что и послать я Смаарра не могу. Точнее, могу, но не хочу, а результат тот же.

С другой стороны, это же Приключение! Пойти и купить себе раба!

Нет, не так. Вспоминаем. Рабство на Хаарши – это не просто этап социальных отношений, заключающийся в эксплуатации одним человеком другого. Это что-то другое. Да вот, хоть вспомнить сегодняшнюю взбучку. Рабов не пугали. Их даже не ругали, можно сказать! Им просто перечисляли, что именно они неправильно сделали! То есть, я абсолютно не разбираюсь в местных культурных традициях.

Но, как сказал Смаарр – тяжело ошибиться, если нет никаких правил. Пойду, развлекусь!

Найти «общее место» оказалось несложным. Достаточно было спросить у любого раба. Зато как выглядела изумлённая морда, когда он услышал от меня родную речь! И вот я впервые иду по миру Хаарши один и без сопровождения. Вот сейчас (и только сейчас!) до меня дошёл вкус заграничной… (инопланетной?) поездки. Иду по улицам и вижу, что если приглядываться – то ни одной знакомой мелочи нету. Всё не такое! Дома не такие. И ладно бы – просто мелкие, одноэтажные. Так нет же, и форма не та, и фактура, и расположение дверей-окон… А если взглянуть иначе – то всё то же самое. Во-первых – дома. Во-вторых – окна, двери. Дома тоже состоят из тех же элементов – крыши, стены… И слагаются в улицы. Пусть движение на улицах хаотическое, никак не организованное, но при этом – улицы, спешащие куда-то жители… Одежда у многих. Кстати, вон, я смотрю – и рубашечки есть или что-то похожее. И что-то типа сари… В общем, не все носят эти два куска ткани. Ну, и нравы, конечно, отличаются. Вот, например, идёт хаарши в своём сером, заляпанном чем-то костюмчике. Над плечами колыхаются складки ткани, а внизу она даже коленки не покрывает. Потом вдруг прямо при всех присаживается над канавкой, хвост отводит назад… Плюх! Встал, ткань поправил и дальше пошёл. И никто на это внимания не обратил! Зато понятно, зачем у них тут вот эти канавки дурнопахнущие… Это такие общественные туалеты.

Общественный дом оказался совсем не похож на рынок. Ну, как я его себе представлял по описаниям в человеческих книжках. Собственно, дом и дом. Только двор вместительный и коридор длинный, вся разница. Найденный здесь смурс выслушал меня с приоткрытой пастью. Уши поставил прямо вперёд, в положение «внимательно слушаю», то есть, никакого подтекста в них не было.

– Сам хаал Смаарр прислал тебя за рабом?

– Да.

– Человека?

– Да. Я – человек.

– Я вижу. Но я тебе не верю.

– Вот это дал мне хаал, чтобы подтвердить истинность моих слов.

– А ты знаешь, что это?

– Нет, конечно. Хаал не посвящал меня в тонкости. Он приказал идти и привести раба.

– А что, люди тоже служат Смаарру?

– Нет. Я не слуга, я свободный.

– Тогда почему он приказывает, а ты – исполняешь?

Я и так чувствовал себя не в своей тарелке, а тут ещё этот облизывается. Что делать? Послать всё нафиг и уйти? Пусть Смаарр сам разбирается со своими рабами? Но… Отступить в столь простой (как я думал) ситуации? Не это ли является испытанием?

– Потому, что он лучше знает, кому можно приказывать и что. А так бы тебе приказал я сам.

Смурс хмыкнул и шевельнул ухом в жесте крайнего недоверия.

– Боюсь, что мне придётся тебя задержать.

Доигрался! Ну, что ж, наглость – второе счастье. В конце концов, что мне грозит? У них тут даже есть какой-то договор с Землёй о выдаче преступников… Вроде бы. Но какая-то дипмиссия точно есть.

– Да на здоровье. Задерживай. Объясняться со Смаарром потом сам будешь.

– Уж точно не тебя пошлю. Давай сюда саанг.

– Это ещё с какой стати?

– Как задержанный, ты не имеешь права на знаки власти.

– Мне его дал лично хаал Смаарр, ему я и верну. А ты попробуй отними.

Я блефовал по-полной. Ибо драться с хаарши я бы поостерёгся. Я и с пацанами в общежитии старался не связываться, разве что совсем уже деваться некуда. Но, рассудил я, он тоже не отважится точить клыки на инопланетянина. А то кто нас знает, что у нас под хвостом припасено… К нам начали подтягиваться другие хаарши. И вот тут я почувствовал себя кусочком приправы на мясе. Один на один я бы ещё потягался, пусть и с неизвестным результатом, а вот против толпы…

– О, тебе привели человека?

– И кто на человека первый? Нету никого? Давайте я его возьму!

– Да кто возьмёт бесхвостого?

– Сейчас возьмут! Сейчас это аппетитно!

– Вы не правы, – осадил их смурс. – Он сам за рабом пришёл.

На меня уставились с любопытством.

– А зачем ему раб?

Смурс поглядел на меня с таким неудовольствием, что для меня запахло жареным.

– Говорит, что его пресветлый хаал прислал. Врёт, небось.

– С чего ты решил?

Смурс ещё раз смерил меня взглядом, и я понял, что ему фантастически, катастрофически мешает, что я его слышу и понимаю.

– Так это же люди. Они всегда врут.

– Так гони его лаем!

– У меня саанг от Смаарра, – поспешил я внести ясность.

Немая сцена.

То ли люди, знающие Высокий Язык, не встречаются вообще, то ли я сказал что-то не так. Но, похоже, всё-таки первое.

– Так он нас…

– И всё слы…

– Ой...

Судя по ушам, волю языку они давали в твёрдой уверенности, что объект насмешек их не понимает. И сейчас все молчали, боясь произнести лишнее слово. Я сжалился над несчастными.

– Ну, вы тут пока подумайте, что вы скажете пресветлому хаалу, а я пойду, выберу раба.

Загон для рабов оказался маленькой и чистой комнатой. В ней было всего четверо хаарши. Поскольку бёдра у всех были замотаны кусками ткани, определить половую принадлежность мне с первого взгляда не удалось. Зато все рабы на меня уставились как на… не знаю, на что там обычно хаарши уставляются? У нас бы на эту роль сгодился инопланетянин. Только я такой и есть. Хотя тридцать лет прошло с момента контакта, но, видимо, живой человек оставался диковинкой даже в полутора часах езды от портала. А я смотрел на них и думал, что выбрать? Точнее, кого? И как? Смаарр никак меня не ограничивал, и я могу просто ткнуть ког… пальцем и выбрать любого.

Вопрос: которого?

Нет ничего сложнее выбора, который не ограничен ничем. Скотина хаал, ты знал, ты знал! Можно ткнуть вот в этого, левого. А почему не в троих остальных? Можно взять того, который посерёдке, но посерёдке аж двое! У этого глаза чуть… раскосые? У этого – рост чуть поменьше. А этот выглядит каким-то заморенным. А какие у них будут работы? Как их вообще выбирают? Запрашивают «личное дело», приходят с меркой, разворачивают и рассматривают со всех сторон?

– У тебя очень красивый хвост, – вдруг сказал я, и обладатель оного немедленно поджал свою гордость. – Пойдём со мной.

Удивительно, но дальше всё заварилось само собой. Хаарши с пушистым хвостом и не подумал возражать, а смурс оформил передачу Сисишеп в храм хаала Смаарра. Забрал – Николай Петров. А я заодно разобрался в том, кого купил.

Вот и всё. Вот у нас теперь новая рабыня.

– А что, этому хаалу служат даже люди? – первым делом поинтересовалась Сисишеп на улице. Надо же, то же самое!

– А что, это странно?

Сисишеп хихикнула.

– Я думала, что люди – настолько глупые и страшные, что в рабы не пойдут.

– Я не раб, – ответил я, а сам задумался над сказанным. Вроде бы я правильно понял. Сисишеп искренне считала людей СТРАШНЫМИ. Это нормально. Голый (в смысле, без шерсти) хаарши тоже, наверное, выглядит страшно. И безволосые люди должны напоминать им либо облезлых, либо больных. Но почему она сказала ГЛУПЫМИ?

– Ой, ладно! Ну, мне-то можешь сказать? Нам же в одном доме работать.

– Вот и увидишь, – рассеяно отозвался я. – Я не раб.

– А почему ты тогда выполняешь его приказы?

Я остановился и взглянул прямо в глаза своему приобретению.

– Потому, что он – хаал. Он лучше меня знает, как нужно и как можно!

– А, ты – вершитель! – она заинтересованно обнюхала меня. Щёку, подмышки, склонилась к поясу. – Но как вершитель не пахнешь.

– А я человек.

– Людь?

– Нет, человек. Людь – это не единственное от «люди». Даже по-вашему я называюсь «человек».

– А откуда ты знаешь наш язык?

– Хаал постарался, – я повернулся и пошёл дальше.

На нас оглядывались. На нас, я бы даже сказал, глазели. Видимо, рабом меня считали не только эти двое. Потому что к нам подошли стражники и спросили Сисишеп, из какого она дома и почему без разрешения хозяина водит человека по городу? Честное слово, я не собирался устраивать никакого застолья! Просто пока я раздумывал над тем, какой из ответов выбрать, послушная Сисишеп честно выдала, что она пока что ни к какому дому не относится, хозяин о ней не знает, а её временный хозяин – я. И она меня водит за нос не по злому умыслу, а по причине того, что не знает, куда идти.

В этом месте растерялся я. Потому что сообразил, что и сам не знаю, а куда идти. За всеми этими разговорами и переживаниями я, кажется, заблудился! Зато как было весело наблюдать за стражниками, которым я сунул под нос храмовый жетон и приказал (именно приказал!) сопроводить новую рабыню хаала к его жилищу. Которое возле храма.

Выражение ихних морд – не передать! Пожалуй, наверное, такое же изумление имел бы привычный нам гаишник, если бы с ним вдруг заговорил автомобиль. Мол, везу пьяного, домой везу, чего пристал? А не нравится – давай, сам садись и езжай…

Местная стража не стала спорить, а сопроводила. Сам хаал был сейчас занят, так что его приказ подтвердил какой-то младший служитель задней левой пятки…

Ему поверили, а мне – нет! Хотя, а что я хотел… Я – инопланетянин. Кто нас, этих чужеземцев, знает?

И вот мы остались вдвоём. Я и эта Сисишеп. Сисей, кстати, нету. Вот как они у себя пол определяют, а? Ни цветом, ни формой, ни шерстью, ни даже хвостом – самцы от самок не отличаются. Как? Но в языке половой диморфизм цветёт буйным цветом. Формы для мужского и женского рода почти для всех структур есть. Значит, собеседник заранее знает, к кому обращается. Как?

И что мне теперь делать?

– Иди к остальным рабам, познакомься, узнай у них, как тут живут и что делать. Как только освободится хаал Смаарр – доложишь ему о прибытии.

– А как я узнаю, кто он?

– Голова есть? Язык знаешь? Разберёшься.

Смаарр нашёл меня в нашей комнате. В смысле, в нашей с Хашеп. И устроил форменный допрос.

– Как зовут раба?

– Сисишеп.

– Почему?

– Что «почему»? Откуда я знаю, почему у вас так кого-то зовут?

– Пол?

– Самка.

– За что угодила в рабы?

– Эээ… То ли обманула кого-то не того, то ли украла что-то.

– К чему пригодна?

– А я откуда знаю? Я ж не проверял.

– Ты взял раба и не проверил, что она может? А к чему непригодна?

Надо было что-то отвечать, и я ляпнул первое, что пришло в голову.

– Стоять у алтаря.

– А что такое «алтарь»?

– Это… Это что-то в церкви. Стойка такая, за которой священник стоит.

– Ты проверял?

– Тут всё просто. Она самка. А у нас священник не может быть женщиной.

Смаарр воспринял это спокойно, как и все мои ответы. После чего сообщил, что у меня двор не метён. И ушёл.

Он ничего не приказал.

Он не выказывал неудовольствия.

Он просто сообщил мне факт. Вообще ко мне не имеющий ни малейшего отношения. Это У МЕНЯ двор не метён? Это у него двор не метён!

Это вообще его двор! И пусть что хочет с ним, то и делает! Я ему не раб!

И только где-то через полчаса, когда я извёлся от скуки и ожидания, до меня дошло. Что, во-первых, он именно это и сделал. То, что хотел. А во-вторых, мне всё равно делать нечего!

Я поупирался ещё минут пять… Нет, три. На большее меня не хватило.

И отправился искать свою СисюШеп.

В принципе, управление рабами мало отличается от управления любым другим инструментом. Я понял, зачем Смаарр меня пытал на тему того, «что она может» и «что не может». Потому, что пользование инструментом предполагает, что ты знаешь, чего от инструмента добиться. Но у меня пока что мозги ещё не настолько свихнулись, чтобы я мог спокойно почувствовать себя рабовладельцем. И получать от этого удовольствие.

Настолько, не настолько, а двор мы вымели. Просеяли песок и засыпали по-новой. Интересно, откуда здесь столько мусора берётся? Так что формально приказывал и руководил я. А на самом деле это рабыня учила меня, как у них тут двор убирают по-правильному. Закончил я совершенно счастливый. Вот сам не знаю, почему. Просто было приятно за хорошо выполненную работу. А вот Сисишеп, похоже, вообще не поняла, с чего я такой довольный. А может, вообще не поняла. Это Хашеп научилась эмоции людей понимать, я и то не всегда могу понять собеседника, хотя и знаю о значении ушей и хвоста. А что может понять простая рабыня о бесхвостом существе с неподвижными ушами?

За вечерним столом я со скуки наблюдал за хаарши. Они поглядывали на меня с деланным равнодушием, но я видел, как им тяжело воспринимать манеры инопланетянина. Мне было всё равно. Не хотят – пусть не смотрят. Или я могу есть отдельно, если им так не нравится. Но вслух никто ничего не говорил, и я поужинал спокойно.

Во дворе я посмотрел в небо. Вечерело, и тучи, такие земные, скопились у самого горизонта клубами огромных подушек. А надо мной светились звёзды. Такие далёкие, такие знакомые. Вот это – Персей… нет, погодите. Персей? Я огляделся. Рисунок созвездия, знакомый со студенческой скамьи, несколько отличался. Если это – Персей, рядом должны быть Пегас и Возничий. Так, ладно, а где Большая Медведица? Вот это? В таком ракурсе? Но Мицар и Алькор, вроде бы, на своём месте. А что я ещё могу узнать? Луна! Где Луна? Здесь она вообще есть или нету? Сейчас – не видно. Вот тебе и космонавт! Даже таких простых вещей о Хаарши не знаю! Интересно всё-таки, а мы где? В нашей галактике, в соседнем измерении, в ином пространстве? Насколько я помню, нигде об этом ничего конкретно не сказано. Надо будет поинтересоваться.

А Хаш так и не пришла. Только ночью я перевернулся на другой бок и уткнулся в знакомую шерсть. Обхватил покрепче, прижал к себе, уткнул подбородок в плечо и уснул дальше.

День третий. Надо же, всего три дня я здесь! Или четыре? А уже столько событий. Выучил язык! Горжусь, хотя гордиться нечем, и воспоминания о процессе до сих пор в дрожь бросают. Процесс вхождения в бытовую жизнь хаарши идёт полным ходом, хотя я честно признаюсь – не собирался. Думал посмотреть со стороны, может быть прикоснуться разок-другой к какой-нибудь самой безопасной стороне. Ну, там, в магазине чего купить, в театр местный сходить, в зоопарк…

А уже четвёртый день не вылезаю из самой глубины, даже представляю себе, как здесь рабов заводят. В магазине, кстати, ни разу ничего не купил. Даже вообще не знаю, есть ли тут магазины? Ибо и денег местных ни разу не видел!

Утром мне предложили выбор из местных продуктов. Эдак моя сумка так и уедет домой наполовину полной. Учусь пользоваться их правилами еды и пытаюсь понять, что они в этом такого находят? Почему нужно обязательно помазать вот этим белым соусом, а потом полить вот этим красным? Причём, если это делает жрец – то он сам же эти соусы из ингредиентов и приготовит. А если я – то мне подают уже готовое. Понять пока не могу, но ем. Ну, что сказать… Съедобно. До сих пор ожидаю какой-то каверзы от организма, но пока что всё на удивление гладко. Ни поноса, ни тошноты, ни прочих свидетельств отравления.

А потом вдруг ко мне подходит Урриш и заявляет, что сегодня мы едем на охоту.

– Я не хочу никакой охоты!

– Я знаю. Поэтому ты и едешь.

– Да не люблю я охотиться!

– Я знаю. Ты не можешь любить то, что никогда не пробовал.

– Я не умею охотиться, тем более на ваших животных!

– Именно так. Ты будешь учиться.

– Я не хочу учиться!

Вот это поставило Урриша в тупик. Он несколько секунд моргал на меня, недоумённо шевеля хвостом. Потом сказал:

– Вот тут я должен посоветоваться. Это пусть хаал сам решает.

– Стой! – я понял, что сморозил, и какой это может произвести эффект. – Так это тебе хаал приказал?

– Это хаал приказал тебе. А я только исполняю его волю.

– Ты слуга?

– Нет, я не слуга. Я тоже жрец, но не моё право объяснять тебе или оделять знанием. Подожди, я извещу хаала.

– Не надо. Я еду на охоту.

И снова сделал что-то не так! На этот раз Урриш превратился в статую почти на минуту. Ни уши, ни хвост не шевелятся, не позволяя слишком умным понять, что думает их обладатель. Потом осторожный, недоверчивый вопрос:

– Ты передумал?

– Я узнал новое и принял другое решение, – похоже, фразу я построил правильно. Урриша это тоже вдруг успокоило.

– Тогда я должен буду показать тебе охоту до того, как ты увидишь.

Уже на ходу я попытался понять, что это он такое сказал? Не понял. Но всё оказалось просто. Мне показали и оружие, и охотничье снаряжение. Ну, что сказать? Конечно, ничего похожего на наше, но при этом – ничего отличного. Форма клинков и длина рукояток различная. Но всё – ножи тех или иных конструкций. Или копья. Я не умею работать ни ножом, ни копьём. Этому надо учиться с детства!

Урриша это не остановило. Да, надо. Но, поскольку данная охота не для пропитания, а ритуальная, то моя задача не столько добыть еду, сколько просто выжить. Так что – вперёд. Берём копьё и делаем вот так. Нет, не так, а вот так. Ещё раз. Да, и ещё. Столько, сколько будет надо, пока не получится. Надо будет неделю – будет неделя. Или я опять передумал?

Я минут пять поупирался, а потом понял, что строгий учитель не отстанет. И либо я приложу все усилия для того, чтобы научиться, либо он приложит их для того, чтобы сделать это без меня. То есть, хочу я или нет, а он – научит. Потому что это жрец. Потому что для них любая задача сама по себе интересна. Вот можно ли научить бесхвостую обезьяну владеть копьём для охоты? Оно им нафиг не надо, но интересно. И если я не собираюсь быть подопытным животным – надо что-то делать самому.

И я принялся делать. Но, к сожалению, показуха здесь не прокатывала. Как только я уверял, что уже научился в достаточной степени – Урриш хмыкал и делал что-нибудь такое, от чего я потом тряс отбитыми руками или бежал за вылетевшим копьём.

Потом пошло обучение стрелковому оружию. Ну, здесь всё прошло значительно быстрее. Арбалеты конструктивно отличались от привычных земных, но суть-то от этого не меняется! Навестись, учесть траекторию, нажать на спуск…

А потом был обед. А после обеда хаал Смаарр забрал меня в тот самый памятный зал. Так что не удалось мне побывать на охоте… И, что удивительно, про это никто так и не вспомнил.

– Садись, – велел жрец, указывая на пол. На голый пол, без всяких матрасиков. Я огляделся и сел.

– Неправильно, – равнодушно сообщил мне Смаарр.

– А как правильно?

– Не знаю.

– Не знаешь, но уверяешь, что неправильно?

Не говоря ни слова жрец ударил меня ногой в лицо. Пришлось упасть, заодно вспомнив только что полученные навыки уклонения от движущихся объектов. Но удар был всё равно чувствительным.

– Так что садись правильно.

– А правильно – это как?

– Не знаю.

Да что он делает, лис паршивый? Как правильно? Лицом к нему? Но хаарши с тем же равнодушно-скучающим выражением снова ударил меня. И снова пришлось падать, уклоняясь от ноги. Только раза с пятого я понял. Когда удар оказался неудобен для самого Смаарра. Я принял его ногу на скрещенные руки и даже не дрогнул. Думаю, что было бы у меня желание – я мог бы захватить его ногу и уронить его самого.

Хаал обошёл меня, оглядывая, потом велел закрыть глаза.

– А сейчас я буду тебя бить, – скучающе сообщил он. – Глаза закрой. Я в курсе, что ты ничего не видишь, и не можешь ни сопротивляться, ни уклоняться. Я также знаю, что ты не желаешь быть битым. И вообще, хотел бы оказаться подальше от меня, желательно с Хашеп в обнимку. И чтобы вокруг все были доброжелательны, вежливы, остроумны и внимательны к вам обоим. Но реальность такова, что Хашеп с тобой нет.

– Как?

– Сиди и закрой глаза. А вот так. Здесь она тебе не нужна.

– Это моё…

– Я знаю твоё мнение. Не надо мне его сообщать. Но я не про твоё мнение, а про реальность. В реальности ты сидишь рядом со мной в пустом зале. Вокруг нет никого, кто мог бы защитить тебя… или меня. Нас только двое, и мне абсолютно всё равно, останешься ли ты жить или умрёшь прямо здесь и прямо сейчас. Если ты сможешь убить меня – то дальше тебе и только тебе решать, что будет потом. Если ты умрёшь сейчас – никто не будет решать ничего, ибо никому это не нужно. Поэтому я буду тебя сейчас бить. А ты будешь сидеть с закрытыми глазами. Или лучше завязать их тебе? Наверное, лучше так, иначе ты не сможешь удерживать их закрытыми, будешь думать только о глазах, забыв о самом главном.

Я мелко дрожал, пытаясь понять, что происходит. Обыденность, с которой он вещал о моей смерти, явно показывала, что он не шутил. И что убьёт меня не задумываясь… если сможет. Но при этом он не лгал и не скрывался, предупреждая, что будет меня бить. При этом явно не собирался забить до смерти. Что он задумал? Зачем весь этот бардак?

– Я сам завяжу себе глаза, – вдруг сказал я.

– Хорошо, – согласился хаарши и подал мне тряпичную ленту. – Если тебе это поможет.

Я сам не знал, почему выбрал именно такой вариант. Возможно, потому, что думал, будто смогу сбросить повязку, если что. В общем, иметь хоть какой-то контроль над ситуацией.

Сидеть с завязанными глазами на полу храма в ожидании удара… Это… Это мощно! Иначе не передать ощущений. Вокруг темнота, все остальные органы чувств напряжены до предела. Я прислушивался и чуть поводил головой, пытаясь предугадать… Бамц! Больно! Бамц! Бамц!

– Не маши руками, это бесполезно. Я-то их вижу, – спокойно сказал жрец слева. И почти сразу последовал удар по правой руке.

Последующие полтора часа превратились в самую суровую пытку для моего сознания. После пятого или десятого удара (они были примерно одинаковые по силе) я перестал воспринимать их как нечто ужасное. Ну, ударили, ну, больно… Паузы между ними позволяли восстановиться, боль от ударов проходила всё быстрее. А вот само ожидание… Я пытался понять, чего хочет хаал, что надо сделать… Но не понимал. Вроде бы я научился определять его положение. Вроде бы я даже научился понимать сам удар. Но вот как его блокировать или уклониться – так и не понял.

– Достаточно, – равнодушно сказал Смаарр. – Снимай свою повязку, иди умывайся. Вымойся тщательно, чтобы не пахнуть. В бутылочке с розовой жидкостью будет намазка с запахом чужой шерсти. Обязательно натри всё тело, включая лицо. И через час я жду тебя во дворе.

Уже темнело, когда я выбрался наружу. Самим хаарши свет нужен не сильно. Вибриссы на морде позволяют двигаться без света совсем, но медленно и в знакомой обстановке. Мне же приходилось туго – ни вибрисс, ни фонарика, ни даже просто знания помещений. Через полгодика я тоже тут выучу всё до автоматизма, но кто б мне те полгода дал?

– Пойдём, – услышал я со стороны. – Нет, не так. Иди тихо. Дыши тихо.

Хаал повёл меня куда-то. Сам-то он двигался воистину бесшумно. Какими-то коридорами, закоулками… Я и не знал, что тут такое вообще есть! Потом пришлось лезть в какую-то каменную нору, а хаарши и тут требовал от меня полной бесшумности, так что передвижение моё замедлилось до скорости улитки.

– Сиди тихо. Что бы ты ни увидел, сиди тихо. Если что – я зажму тебе рот, не брыкайся. Не ори, не возмущайся, не сопротивляйся. Если будет совсем невмоготу – дёрни меня за шерсть, где получится. Тогда уйдём.

И сдвинул маленькую заслонку в стене.

Я заглянул внутрь.

Там была какая-то комната. В ней было темно. Но, судя по звукам, там что-то происходило. Кто-то тихонько сказал:

– Повернись!

И – поскуливание. Такое знакомое и родное! Короткий тявк. Рычание. Шебуршание. Я пригляделся – два тела. Из-за темноты было тяжело рассмотреть, что именно они делали, но в целом же происходящее было понятно.

«Ой, щекотно!», там закудахтали. Потом восклицание «Ты что? Зачем?» и незнакомый голос «Ой, да ладно!» И снова шевеление тел и лёгкое поскрипывание. Снова кудахтание. «Давай полижу?» «Только недолго». Через некоторое время «Ай, не кусайся!» «А так?» «Хи-хи... А я тебя?».

Я вцепился зубами в руку, как это делала Хашеп. И почувствовал на плече когти жреца.

«Стой!» «Ааааа...» «Ещё?» «Ну, давай...»

Я пытался рассмотреть происходящее, но моё состояние было сейчас крайне далеко от возбуждения. Пожалуй, впервые в жизни я наблюдал сексуальную сцену без малейших признаков удовольствия. «Сейчас, я лягу поудобнее». «А может, встанешь?» «А тебе так удобнее будет?» «Давай попробуем».

Я протянул руку и закрыл шторку. А потом протиснулся в узкий лаз уже не заботясь о том, услышат ли меня любовники. Им было явно не до посторонних звуков.

В коридоре я накинулся на Смаарра.

– И зачем ты мне всё это показал? Лучше бы я не знал! Честное слово, иногда незнание лучше! Я же теперь… Я же теперь постоянно буду это вспоминать!

– Очень плохо, что ты увидел так мало, – ответил мне жрец. – Почему вас не учат видеть? А я не успеваю.

– Что мне там видеть? Что, скажи мне?

– Как правильно ебать самку хаарши? – вместо ответа спросил жрец.

И я заткнулся, глядя на него.

– И ты… Ты хотел показать мне это? А что, на других нельзя было показать?

– Как ты себе это представляешь? Мы приходим с тобой в чужой дом, и я им говорю: вот, это человек. Он сейчас будет на вас изучать размножение. Вы тут занимайтесь, а мы посмотрим. Так?

– А на своей…

– Ты будешь делать это с ней или с кем-то другой?

Я скрипнул зубами.

– Нахрен мне нужно такое знание!

– Коля. А что ты собираешься делать дальше? Как ты будешь жить с моей дочерью, даже не зная, как надо правильно?

– Мы с ней сами разберёмся.

– Не сомневаюсь. То есть, ты увидел там только секс… и обиду для себя лично.

– А что, там не на что обижаться?

– А на что? Ты знал, что ваши дети будут от другого. И ты согласился с этим. Ты знаешь другой путь завести детей? Ваши дети останутся вашими. Так что обидного произошло для тебя лично?

Я захотел его ударить. Сделать хоть что-нибудь, чтобы это самодовольное и бездушное создание поняло, как мне сейчас больно и плохо. Мою Хашеп… Там… Сейчас… И она ещё и хихикает! И она радуется!

Тут у меня мозги потихоньку встали на место, и я вспомнил некоторые особенности размножения хаарши.

– Но погоди! У Хашеп же была течка совсем недавно! О каких детях ты говоришь? Ещё и месяца не прошло! Или уже прошло? Ну, не важно. Совсем же недавно была!

Он посмотрел на меня и согнул уши в знаке «Ты это серьёзно?».

– То есть, она тебе не сказала. А сам ты не заметил. У вас настолько слабое обоняние?

– Я… – я вспомнил, как удивилась и изумилась Хашеп, когда я почувствовал её запах.– Я почувствовал… Но я не понял. У неё что, снова течка?

– Внеплановая. Иногда можно подстегнуть организм, сбить часы и вызвать нужное состояние. Или замедлить ненужное.

– Но зачем?

И снова взгляд, полный осуждения.

– Потому что в другое время просто не получится. Для другого случая нужно ждать несколько лет.

– Ну, и подождали бы! У нас что, времени мало?

– У вас совсем нет времени! – мне показалось, что жрец едва сдерживается. – У вас его нету совсем! Потом будет совсем другая ситуация, и всё будет совсем иначе! Но Хашеп поняла это и согласилась. Я только удивлён, что она не сказала об этом тебе. Это плохо. Если у вас будут тайны друг от друга…

– Ага, а трахаться с… этим… она пошла, мне не сказав!

– И правильно сделала, как я теперь вижу. Если бы я получше знал тебя – я тоже предпочёл не показывать. Недостатки перевешивают достоинства, ты всё равно почти ничего не увидел. А что касается тайн… Вот увидишь. Она тебе обязательно расскажет. И обязательно ответит честно на все твои вопросы. Поэтому… Поэтому подумай, кохаро, что именно ты будешь спрашивать.

Она пришла ночью. Я уже спал, но сразу почувствовал её приход. Она ласково обняла меня и… Почти сразу отдёрнула руку. Я замер. Вот как, как можно понять всё вот так, сразу? И что сейчас будет? Я готовился к тяжёлому разговору, но Хашеп посопела, повздыхала… И легла рядом, прижавшись спиной к моей спине.

А я лежал и думал, что, пожалуй, это самое тяжёлое выражение неудовольствия в нашей недолгой совместной жизни. Она не ушла. Она не ругалась. Она просто отвернулась.

И виновата, кстати, не она. А я. Потому что она после того – пришла ко мне. И Смаарр полностью прав, всё равно детей зачинают именно таким способом, и рано или поздно с кем-то надо было сделать вот это самое. А я… А я, похотливая скотина, только о себе и думаю. Как меня жестоко обидели, надо же, отдалась другому!

И поздно, слишком поздно заметил, что пришла она – ко мне. Не осталась у него, а вот, лежит за спиной. Только повернуться и обнять. Она сразу растает, прижмётся ко мне, заурчит… Но я лежал неподвижно, только ощущая её дыхание. Интересно, о чём она думает? Нет, не интересно. Не хочу знать. И зачем только Смаарр показал мне её личную жизнь?