Текст книги "Эхо. Творец нитей. Книга 1."

Автор книги: Анатолий Хохлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 44 страниц)

– А мама говорила, что в чужих домах оставаться на ночь без разрешения нельзя! – заупрямилась Рими. Ей не нравилось, что сестра, светлая и добрая богиня, совершает самое настоящее преступление.

– Мы же ничего не сломаем и чужого не возьмем! Так что злодейства никакого нет. – Кицунэ пощелкала переключателем и вздохнула: – И электричества тоже нет. Конечно, перед тем как убежать, жители города и подстанции выключили и котельные остановили. Хорошо хоть сейчас не заморозки. Дом остыть не успел.

– А почему все убежали?

– Думали, бандиты придут. А бандиты, наверно, в другую сторону пошли. Ведь нет вокруг никого! Так что можно немножко отдохнуть по-человечески. Жители города завтра вернутся, а мы уже уйдем. Я утром в доме такой порядок наведу, никто и не заметит, что мы здесь были!

Электричество и отопление были отключены, но газовый баллон, конечно же, никто эвакуировать не стал. Разыскав свечи, Кицунэ обеспечила освещение, а затем, немного поколдовав на кухне, разожгла плиту.

– Сейчас нагрею воды, и искупаемся, – сказала Кицунэ, устанавливая на плиту большой металлический чан. – Потом поужинаем и ляжем спать! Как же давно я мечтала в доме выспаться, а не в снегу, посреди леса! А пока вода греется, – она поставила рядом с чаном потертый алюминиевый чайник, – попьем горячего чая!

Действительно, о чем можно беспокоиться, оставшись в одиночестве посреди целого города? Нет никакого признака бандитов, наверное, после того как их побили защитники поезда, они решили вернуться на свой корабль и отправиться домой. А жители города испугались просто потому, что бандиты прошли рядом.

С этими мыслями Кицунэ напоила Рими чаем, затем приготовила ванну и, искупавшись вместе с сестренкой, унесла закутанную в полотенца девочку на второй этаж, но не стала укладывать ее в чужую кровать, а, раскатав по полу дорожное одеяло, усадила на него.

– Сейчас, подожди, я чуть-чуть отдохну, – сказала Кицунэ, – и буду готовить нам ужин.

Рими устало кивнула. В последние дни она была совсем тихой и вялой. Болезнь дает о себе знать? Это очень беспокоило Кицунэ, но что она могла поделать? В лесу, среди бескрайних и безлюдных снегов? Ох, если бы только проклятая синяя мурена позволила хоть одну ночь переждать в Сихоро! Тогда добрая тетя Юко отдала бы Кицунэ лекарства, и все было бы замечательно! Но нет…

Одно могла теперь сделать Кицунэ – развеселить сестренку, придать ей энергии и сил для борьбы с болезнью. Рассказать ей еще одну сказку? Обязательно, но после ужина. Иначе Рими совсем расслабится и уснет не поев. Нужно идти, заниматься готовкой, вот только…

Кицунэ со свойственным ей неуемным любопытством оглядела подаренное им судьбой временное пристанище. Дом был не из бедных. При всей широте выбора лиса ни за что не стала бы выбирать убогую лачугу. Двухэтажное здание из дерева и камня, с отдельными комнатами для родителей и детей. Эта комната явно принадлежала мальчику-подростку. Об этом говорил и общий стиль, и плакаты с генералами самураев из разных фильмов, висящие над кроватью, и выбор книг и пластиковые модели кораблей на подоконнике. Тонким, истинно лисьим обонянием Кицунэ чувствовала запах мальчишки, и кровь все жарче играла в ее жилах, заставляя глаза светиться, а щеки розоветь. Как же долго она уже не общалась с мальчиками! Целую вечность. Постоянно вокруг одни взрослые дядьки, с которыми говорить совсем неинтересно, потому что… не смотрят они уже на девочку с тем же ожиданием чуда и сказки. Хорошо, конечно, получить в свое распоряжение дом, но жаль, что он совсем пустой. Как было бы хорошо с хозяином этой комнаты сейчас сидеть рядом на кровати, переглядываться, говорить о разном и стесняться! Интересно, а какой он, живший здесь мальчик?

Девчонка-оборотень, не справившись с собою, принялась кружить по комнате, рассматривая предметы, нагло засовывая свой чересчур любопытный нос в ящички тумбочки у стола, в учебники, книги и школьные тетради. Она разыскала пару фотографий и, сочтя мальчика симпатичным, с еще большим интересом принялась знакомиться с тем, как он жил.

– Что ты делаешь, Кицунэ-нэсан? – спросила Рими, заинтересовавшись вспышкой энергичности своей сестры.

Кицунэ к тому времени успела открыть шкаф и вытащить оттуда пару рубашек. Совершенно забыв о том, что за ней наблюдают, обнаглевшая от безнаказанности лиса явно намеревалась примерить эти вещи, но, услышав оклик сестренки, смутилась и покраснела.

– Просто… просто мне очень интересно, как мальчики живут, – виновато сказала маленькая лиса и принялась убирать чужие вещи на место. – Прости. Я ведь первый раз в… такой комнате.

Быстро восстановив порядок и помолившись добрым духам о прощении за свои проделки, Кицунэ снова села рядом с сестрой.

– Ты устала, Рими? – спросила оборотница. – Подожди меня здесь, а мне нужно идти на кухню, ужином заниматься. Ничего не бойся, я оставлю дверь открытой, и ты будешь слышать, как я хожу.

Девочка-крестьянка вдруг крепко вцепилась в руку сестры, уткнулась личиком ей в рукав и прильнула к ней всем тельцем.

– Хорошо, – Кицунэ, погладив девочку по голове, улыбнулась. – Пойдем со мной.

«Пойдем» было сказано условно: Кицунэ подняла Рими на руки и отнесла на кухню, где усадила за стол.

– Сейчас я приготовлю нам что-нибудь волшебное! – маленькая оборотница принялась хлопотать и греметь посудой, но продолжала суетиться она недолго. Почувствовав что-то недоброе, чересчур легкомысленная странница вдруг насторожилась, прислушалась и обмерла.

Снаружи раздался отдаленный грохот рушащихся и ломающихся бревен. Кто-то снес городскую стену?!

Бандиты не прошли мимо! Кицунэ заметалась по комнате. Бежать? Но если в город входит армия шиамов, то ниндзя из селения Грома давно уже проникли всюду и попытка бегства – самоубийство. Прятаться? Сенсоры найдут любого, где бы он ни затаился.

Что же делать?!

Взгляд перепуганной девчонки просветлел. Есть только один шанс на спасение!

Подхватив Рими на руки, Кицунэ птицей порхнула по лестнице на второй этаж. Чуткие уши маленькой оборотницы уже уловили нарастающий рокот снега, сминаемого подошвами множества сапог, лязг тяжелых доспехов и порыкивание боевых коней. Враги двигались к дому. Целой армией бронированной пехоты и кавалерии.

Семьдесят тысяч – немалая толпа. Узкие городские ворота не были рассчитаны на такую нагрузку, и самураи страны Облаков попросту снесли их вместе с надвратными башнями и частью стены. Стальная река хлынула в пролом, отряды шиамов расплескались по всему городу, залив жилые, торговые и ремесленные кварталы. Начался погром и грабеж.

– Спасибо за работу, Райдзин-сама, – генерал захватчиков сделал рукой символ «Пылающее сердце», приложив ладонь к левой части груди, пальцами вверх, и слегка поклонился золотому воину-дракону. – Город в целости. Знатная добыча.

– Не моя то заслуга, Такамори-сама, а вина трусливых мокриц, – великан-шиноби скрежетал зубами от злости и неутоленной жажды боя. – У местных солдат был приказ сжечь город, но как только мы атаковали их, водопадники бросили все и обратились в паническое бегство. Их было несколько сотен, а нас всего два десятка! Жалкие ублюдки. Мы подсекли пять или шесть десятков этих трусов, но, даже погибая, они не сражались, а вопили и пытались убежать. Что за поганая нация? Меня тошнит от этой страны и живущих здесь беспомощных слабаков, убивать которых еще скучнее, чем резать коз на мясо!

– Юидай разложил армию, а келькурусы уничтожили прогнившие останки. В Инакаве были собраны все, кто еще хоть как-то мог называться воином, и теперь у местных правителей вместо солдат осталось такое отрепье, что действительно мерзко марать о них руки. Но эвакуацию мокрицы грамотно провели. Никого ведь в городе не осталось?

– Хоть с чем-то трусы справиться сумели. Город пуст. Ни стариков, ни нищих, ни инвалидов. Вывезли всех.

– Императорский указ номер шесть – об особой ответственности за жизнь и здоровье граждан, – по-свойски встрял в разговор командующих самый бравый из капитанов, сопровождавших генерала. – Если бы наместник бросил нищету и стариков, почтенный Кано-сама выразил бы ему свое неудовольствие, а без личной армии после такого только ножичек подточить да принять ответственность.

– После всех потерь, что понесла страна Водопадов за последние тридцать лет, – кивнул, ухмыляясь, генерал, – вполне естественно для правителя беспокоиться из-за того, что людей в стране не осталось. Город-то, скорее всего, и без нас был вымершим четверти на три.

– А теперь вот вовсе не осталось ни единой живой души. Сейчас, дайте одно мгновение! Предсмертное хокку этому городу будет звучать как…

– Есть в этом городе живые души, – заявил вдруг воин-дракон.

– Что?! Сенсоры водопадников облажались?

– Нет. Пара бродяг подошла уже после завершения эвакуации. Молодая генетически измененная девушка и ребенок, по виду обычный. Расположились в одном из домов на ночлег. Девушка или сумасшедшая, или… еще хуже. Сенсор докладывал, что она создана по модели первых поколений.

– Бесполая служанка богачей?

– Да, господин генерал. Возможно, это горничная-телохранитель, но слишком уж мирное впечатление она производит. Лично у меня есть подозрение, что нам попалась обыкновенная нянька, лишние органы которой были удалены только для того, чтобы избавить благородных господ от незаконнорожденных сыновей, а леди – от стрессов и ревности.

– В таком случае дефекты разума у нее могут быть какие угодно, – сказал капитан. – Что там в ее череп при создании было заложено да какие травмы она могла получить в награду за верную службу, известно одним богам. Бывает, боевые биоформы живут в своем собственном мире, с только им самим понятной логикой и взглядом на вещи.

– Подаришь покой ее несчастной душе, Масаясу?

– Я не любитель творить расправу над женщинами и детьми, мой генерал, но бесполая может таить немало сюрпризов, так что негласный долг командующего велит мне принять на себя тяжелый удар. Я оценю угрозу и ликвидирую ее. Райдзин-сама, смиренно прошу вас предоставить мне и моим людям сопровождающего, что покажет дом, в котором затаилась нежданная гостья этого несчастного города.

Солдаты располагались на отдых в соседних домах, крушили и грабили все вокруг, но этот дом не тронул никто. Шиноби селения Грома повесили над входом в него полотнище со знаком «охраняемый», и самураи даже близко не подошли к территории, право собственности на которую заявило командование.

– Словно гордая скала посреди потока кипящей лавы, – капитан, за которым следовали еще двое бронированных великанов, вошел во двор дома и задержался на мгновение, чтобы полюбоваться островком тишины посреди грохочущего хаоса разрушения. – Я бы даже хокку сочинил, но что-то вдохновения нет. Все равно никто не ценит.

– Позвольте открыть вам дверь, господин? – один из самураев, убедившись, что дверь заперта, замахнулся ногой.

– Стой! Мы же не дикари, чтобы так вламываться в чужое жилище. Сейчас все сделаю сам. – Капитан приблизился к двери и осторожно, стараясь не попортить доски и обивку, постучал в нее в нее шипастой латной перчаткой. – Эй, хозяева! Пустите усталых путников переночевать!

Оценив шутку, сопровождающие капитана самураи басовито и приглушенно засмеялись, но смех их резко оборвался и сменился полным изумления молчанием, когда замок на двери щелкнул, открываясь, и дверь широко распахнулась перед ними.

Если не можешь победить врага – присоединись к нему.

Кицунэ, руководствуясь этим общеизвестным высказыванием давних, сделала все, чтобы не провоцировать шиамов на немедленную атаку. Нужно было попытаться притвориться одним из них, по крайней мере изменить цвет кожи, но проблема оставалась в том, что никогда в своей жизни девочка-оборотень не видела близко ни урьяра, ни фарьяра. Катастрофа? Но один относительно темнокожий человек был с Кицунэ рядом с самого момента ее рождения. Хозяин.

Химарьяры, как верные сторонники шиамов, живущие на чужой территории, получили от светлокожих рас по полной и обратились для темнокожих в самых настоящих мучеников. В доказательство жестокости и беспощадности расового врага. В этом было спасение для Кицунэ. Не будет же теперь один из шиамов нападать на мученика-химарьяра?

Кожа оборотницы обрела ярко выраженный серый цвет, радужки стали ядовито-желтыми. Длинные светло-коричневые волосы, типичные для келькурусов, были сброшены и вместо них отращены короткие черные. Почему короткие?

Кицунэ намеревалась выдать себя за мальчика. Девочка, путешествующая через пустынные земли почти в одиночестве, это очень странно и подозрительно. В обучающем видео о странах и народах Хебимару показывал своему маленькому воспитаннику немало сцен, в которых шиамы… очень жестоко обращались с захваченными в плен женщинами. Хозяин рассказывал, что внедряемые южными странами специальные перевоспитанные темнокожие девушки в век Тишины пытались провести крупный саботаж и диверсии в стране Облаков, после чего шиамы очень сильно рассердились. Нельзя вызывать у них подозрений и напоминать о том инциденте!

Благо что наличие материальной базы уже было разведано, одежда худощавого мальчишки-подростка, жившего в комнате на втором этаже, вполне подходила Кицунэ по размеру. Но разве это была главная из проблем? В любой одежде Кицунэ выглядела как красивая шестнадцатилетняя девочка!

С лицом пришлось потрудиться, а фигуру не трогать вовсе. Ни о каком серьезном перевоплощении речи быть не могло, сильный фон энергии Ци спровоцировал бы шиамов на немедленную атаку так же, как кровь и рана жертвы провоцируют голодных акул. Благо, пока шел грабеж соседних домов, Кицунэ было дано достаточно много времени для осторожной работы с собственными силами.

Задумка оправдала себя. В глазах рядовых самураев, стоявших позади капитана, когда Кицунэ открыла перед шиамами дверь, зажглось разочарование. Они-то размечтались, представляя себе молоденькую красавицу-няньку из богатой семьи! Золотой воин-дракон ошибся, развлечение отменяется.

– Прошу вас, почтенные господа-самураи, – маленькая фигурка отступила в сторону, слегка склоняя голову и прикладывая правую руку к левой части груди, пальцами вверх. «Пылающее сердце»? Это же приветствие братьев по оружию, повсеместно распространенное среди детей огня! – Ваше общество – честь для меня!

Кицунэ храбрилась из последних сил. Маскировка, на которую оборотница возлагала свои последние надежды, сейчас казалась ей до безумия неубедительной и наивной. Похожа ли она на мальчишку вообще? Из боязни оставить фон Ци лиса ведь даже грудь убрать не могла и молилась теперь всем богам о том, чтобы майка, рубашка и легкая домашняя кофта спрятали от взгляда самурая предательские холмики. Убедительны ли мальчишеские черты ее лица, хоть немного? Надо сказать, что ей пятнадцать лет… нет, всего четырнадцать! На двенадцать-тринадцать лет она, наверное, по росту совсем не подходит.

Капитан, хмурясь, переступил порог и чиркнул вершиной шлема по потолку коридора. Доски, которым был выстелен пол, жалобно затрещали, с трудом принимая вес тяжеленных доспехов и массивного тела. Дом был явно не рассчитан на армейских самураев последнего поколения. Казалось, еще мгновение, и все строение с грохотом развалится, как шалаш, в который вздумал вломиться здоровенный дикий медведь.

– Приветствую, боец, – раскатом грома пророкотал голос самурая. Великан мгновение поколебался, но не стал опускаться до прямых оскорблений и сделал ответный жест «Пылающее сердце». – Перед тобой лорд Тода Масаясу, владыка города Комаганэ и восьми деревень! Назови себя!

– Да, великий лорд! – Кицунэ не промедлила ни мгновения. Историю, которая должна была прийтись по душе злым и жестоким шиамам, она, конечно же, придумала еще когда переодевалась. – Мое имя – Юрэй (мстительный дух)! Так я назвал себя сам. Рабское имя и кодовые обозначения я отбросил вместе с ошейником, который сам сорвал с себя!

– О, сам сорвал ошейник? Смело. Откуда ты?

– Я создан по спецзаказу семьи Цурута, владеющей городами и малыми поселениями в нескольких регионах страны Лесов. Проявил неучтивость и непокорность, был приговорен к ликвидации. Совершил побег.

– Как оказался здесь?

– Когда я не выдержал издевательств и вольнонаемный слуга умер от моего удара, хозяева были в деловой поездке по стране Камней. Меня продали келькурусам на ликвидацию, и жители гор посадили меня в какой-то темный охраняемый подвал, ожидая, когда прибудет караван от генетического центра, где планировались тесты… на живучесть. Келькурусы хотели определить выживаемость моего типа боевых биоформ. Но город Хобецу…

– Хобецу? – Кицунэ не прогадала, шиам вспомнил название одного из городов страны Камней, что был разграблен и сожжен в недавней войне. А может, капитан сам участвовал в разорении того города?

– Да, господин. Когда войска шиамов напали, стража отвлеклась, и мне удалось освободиться. Я горел желанием просить детей огня принять меня в свои ряды, но… сначала я должен доказать, что достоин. Мои хозяева, что держали меня в ошейнике, как собаку, издевались и глумились надо мной, мстя этим за свой страх перед шиамами, должны умереть. Они сбежали из Хобецу, но я буду преследовать их до самого родового поместья и там отплачу за все унижения.

– Достойные слова сына огня, – сказал шиам и, обернувшись, движением головы приказал своим сопровождающим войти в дом. – Располагаемся на ночлег здесь, – сказал он. – Стандартная процедура.

– Как прикажете, – солдаты ответили командиру с легкими поклонами. – Домик только хлипковат, проще было бы во дворе расположиться.

– Не бойтесь попортить интерьер. Все едино утром город сожжем. Стулья и кровати выбросьте в окно. Если места для лежанок будет мало, пробейте стены.

– Только прошу вас, будьте осторожнее, – сказала Кицунэ. – Если расколотить окна, дом быстро остынет, а… со мной ребенок, маленькая девочка, неизмененная генетически.

– Мы знаем. Кто она? Твоя сестра?

– Названая. Это дочь служанки моих бывших хозяев. Я нашел ее, когда добрался до дома, в котором хозяева жили до нападения на город. Ее потеряли в хаосе панического бегства.

– Эта девчонка холодной расы?

– Да, господин. Келькуруска. Но ее мать и она сама… были добры ко мне. Пожалуй, единственные люди во всем мире, кто относился ко мне как к человеку. Поэтому я хочу вернуть ее матери. Это задача, равная по приоритету первой.

– Понимаю, – капитан шиамов кивнул, в движении снова зацепив вершиной шлема потолок и оставив на нем еще одну рваную борозду. – В условиях всеобщей враждебности даже простейшая доброта кажется божественной благодатью. Не бойся, можешь показать нам этого ребенка. Мы не тронем его. Даю тебе слово сына огня.

Кицунэ поклонилась и, убежав в соседнюю комнату, вернулась с Рими на руках.

– Поднеси ближе, – капитан успел уже расположиться на металлическом табурете, который подал ему один из двоих самураев. Секунд пятнадцать грозный великан смотрел на сжавшегося и зажмурившегося ребенка, которого оборотница держала на руках. – Хм, именно то, что я и ожидал увидеть.

– О чем вы, господин?

– Эта девочка – не дочь служанки. Она долго голодала и серьезно больна. В хорошо обеспеченных слоях населения таких детей нет. Это крестьянский ребенок. Подобранный совсем недавно. То, что она – келькуруска, скорее всего, простая случайность. В стране Водопадов живет немало келькурусов. Твое командование нашло ее в одной из деревень, что была покинута жителями из-за угрозы нашего нападения?

– Нет, господин! О чем вы…

– Молчать! Будешь говорить, когда я позволю тебе. Юрэй, значит? То, что ты никогда не был слугой богатого дома, очевидно при первом же взгляде на твое физическое состояние. Неразвитая мускулатура, обезображенное гормональными нарушениями тело. Заплатить огромные деньги за раба по спецзаказу, а потом запустить его до такого печального вида? Не смеши меня! Логичное объяснение может быть только одно. Ты – производственный брак, доставшийся кому-то дешево или вовсе бесплатно. Кому же могла понадобиться бракованная боевая биоформа? Скрытые селения часто используют агентов с темной кожей для слежения за передвижениями наших войск. Надеются, что мы, схватив такого агента, поверим в его лживые россказни и отпустим с миром. Странно, после сотен казней даже холодные должны были понять, что это не работает. Цвет кожи не закрывает нам глаза, и этими глазами, – самурай указал пальцем на прорези в стальной маске своего шлема, – я вижу что ты – шпион, причем из селения с неопытным или просто глупым командованием, которое совсем не заботится о своих солдатах. Выбор невелик. Селение Воды?

Кицунэ истекала потом. Ужас отбил у нее все соображение, парализовал и отнял способность говорить. Сейчас этот великан протянет руку и прихлопнет обеих девчонок, как мух. Бежать? Дом окружен тысячами, десятками тысяч шиноби и самураев. Неужели все кончено?

– Видимо, решили напоследок проверить, насколько мы жестоки, – капитан не спешил вершить расправу над шпионом, хотя двое его сопровождающих встали справа и слева от готовой упасть в оборок Кицунэ и изготовились пресечь любые попытки бегства жертвы. – Отправили ребенка, вручив ему для страховки еще одного, полностью беспомощного. Вот только мозгов и способностей у ваших дзенинов, видимо, не хватило проверить, насколько подходят оба соглядатая под легенду. Ты ведь почувствовал, что тебя «ведут» шиноби Грома, решил сдаться и попытаться нас обмануть, верно?

Кицунэ едва нашла в себе силы мотнуть головой. Она и правда не замечала слежки за собой. Просто сглупила, просто попалась. И теперь…

– Не смей! – рявкнул вдруг капитан, видя, что «мальчишка» вот-вот упадет на колени и начнет умолять о пощаде. – Не смей унижаться, даже на краю смерти, иначе я сочту, что холодные сломали тебя, и избавлю мир от еще одного ничтожества! Дайте ему стул. Пусть сядет. Поговорим.

Самурай принес стул и помог одеревеневшей девчонке сесть.

– Будь ты взрослым шиноби или сыном холодной расы, я не стал бы с тобой обмениваться даже парой фраз. Но раз ты юный воин-химарьяр, есть шансы на то, что ты все еще остаешься сыном огня. Ты говорил, что сорвал с себя рабский ошейник? Сильный, мужской поступок! Я готов дать тебе шанс действительно сделать это. Сейчас ты – раб. Раб холодных, которые манипулируют тобой и воспитывают так, чтобы ты был их верным слугой, чтобы даже не пытался взглянуть на себя как на сильного, как на человека. Чтобы даже не пытался посмотреть на них открытыми глазами и увидеть, насколько жалок их социум, насколько они слабы и близки к полному своему вымиранию. Я отпущу тебя, подарю еще один шанс взглянуть на окружающую действительность и вглубь себя самого.

Оборотница вздрогнула. Ее отпустят? Им с Рими сохранят жизнь? Но почему? Неужели цвет кожи все-таки сработал?

– Унижали ли тебя в том социуме, которому ты принадлежал, до этого самоубийственного задания? – продолжал монолог капитан разорителей и убийц. – Мне прекрасно известно, что творят с химарьярами в землях, захваченных холодными расами. Но чтобы ты подчинялся им, чем-то холодные купили тебя. Легко представить чем. Все способы манипулирования человеком давно изучены. У тебя есть семья? И эта семья – химарьяры? Нет, иначе ты не был бы бесполым. Сам факт того, что тебя создали калекой, – показатель страха. Значит, у тебя есть только один или пара людей, что проявляли к тебе доброту. Посмотри на тех, кто называет себя твоими близкими. Действительно ли есть в их душах хоть что-то, кроме желания использовать тебя как безвольную машину? Не подселило ли их к тебе руководство селения? Холодные расы собственную нацию уничтожают с подлинной ненавистью и демоническим торжеством, они променяли собственных детей на сиюминутные удовольствия. Не глупо ли мечтать, чтобы подобные твари, искалечив ребенка чужой расы, вдруг приняли его как родного? Есть ли у тебя хоть один настоящий друг?

Кицунэ молчала. Да, друзья у нее есть, и эти друзья настоящие. Ведь калечили ее не те, к кому она стремилась душой. Ее семья – люди родные настолько, что и представить себе не может этот железный болван, что громогласно вещает с высоты своего исполинского роста. Вот только он не подозревает, что вещает в пустоту, ведь Кицунэ не химарьяр и…

Но что же происходит тогда с настоящими химарьярами? Хозяин, творец чудовищ, ведь был тем самым сыном огня, что остался в одиночестве среди «холодных» рас. Подселенные командованием друзья. Люди, проявляющие доброту по приказу…

Капитан шиамов тем временем продолжал.

– Вижу по реакции, что друзья у тебя есть. Есть ли любимая? О, проблеск жизни в глазах. Значит, есть. Присмотрись к ним еще раз, парень. Оцени, действительно ли важен ты для них? Действительно ли нужен ты той, к кому испытываешь чувства? Для белых женщин мужчина – источник ресурсов, бесплатный раб. Тем более в твоем искалеченном состоянии. Хочешь по-прежнему быть рабом? Я не стану убивать ни тебя, ни того ребенка, что вручили тебе для лучшей маскировки под беженку-бродяжку. Рейд закончен, и мы возвращаемся на корабли, так что никакой опасности для нас ты не представляешь. Утром я позволю тебе уйти и вернуться туда, где тебя ждут. Главное во всем этом то, с какими чувствами длится ожидание. Если с любовью и надеждой, если твои близкие будут искренне рады твоему возвращению – продолжай сражаться за них. Если же ничего, кроме похвалы от командования и снисходительной улыбки от своей подружки, ты не заслужил… убей столько своих «друзей», сколько сможешь, и уходи. Это не приказ, просто дружеский совет.

– Убить?

– Холодные деградировали настолько, что мало отличаются от животных, больных тяжелым поражением мозга. Если тебе повезло попасть к людям – береги их. Рядом с ними не будет позором умереть достойно. Но если же тебя держат в рабстве стая сумасшедших обезьян, то… сражайся и беги. У тебя в отличие от миллионов других обезьяньих рабов есть куда бежать. Белокожие рабы, ослабленные так, что не могут уже даже мстить, бегут из этого мира средством алкоголя, наркотиков и петли. Статистика суицида белых рас похожа на радиосводки с мест боев. С каждым годом светлокожие вымирают все быстрее, и гибнет цвет их нации – рабочие, инженеры, земледельцы и ученые. Обезьяны-паразиты же плодятся как саранча и давят интеллектуальный слой своей звериной мускульной массой. Просто бросить все и последний раз плюнуть врагам в лицо собственным самоубийством – это выбор белых, которых предал собственный социум. Но ты можешь не просто сдаться и отомстить обезьянам лишением их раба. Твоя нация и твой народ ждут тебя. Брось служение сумасшедшим и приходи в страну Облаков.

На этом разговор, вернее практически монолог, был завершен.

Самураи приготовили ужин из своих запасов, щедро поделившись ими с Кицунэ и Рими. Обоим девчонкам под взглядами самураев кусок в горло не лез, но прекрасно понимая их состояние, шиамы не стали настаивать на хорошем питании и отпустили спать без лишних разговоров.

Кицунэ, ласково шепча нежности тихо плачущей Рими, успокоила и укачала ребенка, но сама не смела сомкнуть глаза. Она со страхом прислушивалась к каждому звуку продолжающегося погрома снаружи и к каждому шороху внутри дома. Абсурдно было думать, чтобы жуткий великан, пощадивший детей при уличении в наивной и неумелой лжи, решит вдруг подкрадываться к спящим и убивать их, но Кицунэ продолжала трястись и слушать: не передумает ли самурай? Общеизвестно ведь, что шиамы ведут тотальный геноцид, убивая женщин и детей так же легко, как вражеских солдат. Неужели они всей нацией действительно верят, что светлокожие настолько уродливы и плохи, что их нужно истреблять как бешеных зверей? Почему не только шиамы, а буквально все так уперто и упрямо твердят о вымирании? Ведь тотальной войны больше нет! Северная империя уже никому не угрожает! Что же, будь все проклято, творится в этом несчастном мире?!

Чувствуя, как меняется ее страх, как дурное и горькое чувство безысходности начинает душить, Кицунэ поднялась и, держа спящую Рими на руках, выглянула из комнаты. Осторожно, стараясь не шуметь, она спустилась на первый этаж и остановилась в коридоре, глядя на великана, что не снял броню даже на отдыхе и сейчас, сидя на все том же железном табурете, больше походил на искусно выполненную цельнометаллическую статую воинственного тенгу. Но все же это был живой человек. При приближении Кицунэ он повернул голову и взглянул на нее с выражением уверенности и силы во взгляде. Он не спал. Приняв решение сохранить жизнь потенциально враждебному человеку, капитан принял на себя весь груз ответственности и лично присматривал за чужаками, охраняя покой и жизнь своих подчиненных. Неудивительно, что шиамы шли в бой с такой безоглядной фанатичностью. Хебимару, обучая Кицунэ, уверенно заявлял, что в стране Облаков каждый капитан – отец солдатам.

– В туалет понадобилось? – с легкой иронией поинтересовался самурай.

– Нет, – Кицунэ покачала головой. – Масаясу-сама, вы… вы так уверенно заявляли о вымирании светлокожих рас, что я подумал… вы знаете, почему это происходит.

– Конечно, я знаю. И секрета в этом никакого нет, я все тебе расскажу, но эта повесть будет очень долгой, а сейчас есть кое-что поважнее. Я переговорил по рации с нашим врачом. Он согласен осмотреть ту девочку, что ты носишь на руках. Вопрос теперь только к тебе. Важна ли она для тебя лично и для тех людей, что тобой командуют? Или, отыграв свою роль в маскировке, она со свернутой шеей полетит в овраг?

– Что?! Вы… великий лорд, вы…

– Ха-ха, как раздулся от возмущения, даже ростом выше стал! Успокойся, молодой боец. Мир тебе еще не такую грязь в лицо плеснет. Дети для холодных рас – досадная помеха в жизни, надоедливый паразиты, от которых матери имеют полное моральное и юридическое право спокойно избавляться.

– А… отцы?

– Кто будет спрашивать их мнение? – великан хохотнул. – Ладно, одевайся и пойдем. Как говорится, храм за плакальщиками не ходит.

Погромы в городе начали мало-помалу утихать. Дома были слишком малы и хрупки, расположившиеся на отдых самураи по большей части спали у разведенных во дворах костров. Некоторые все еще расхаживали по улицам, что-то обсуждая и хвастаясь добычей, найденной в брошенных домах. Но среди этой добычи не было золота или предметов искусства. Действительно дорогие вещи шиамы всегда сваливали в общую кучу, дележом которой занимался после завершения рейда капитан каждой отдельно взятой группы войск. Сейчас кто-то волок на плече дорогую меховую шубу, кто-то электронику, а многие и вовсе шли, держа в руках не что иное, как книги. Один из таких библиофилов увлеченно читал, сидя на обломке разбитой каменной стены разрушенного дома. При приближении капитана он проворно вскочил и, держа книгу в левой руке, правой сделал знак «Пылающее сердце». Масаясу ответил ему тем же знаком и продолжил свой путь. Кицунэ семенила следом за великаном и из любопытства попыталась рассмотреть, какая литература привлекает самых страшных и беспощадных палачей обитаемого мира. На обложке значилось «Зеленые океаны запада и востока. Поиски и мечты». Книга о землях, обжить которые люди не сумели из-за неистово буйствующих джунглей, в новые времена ведущих тотальное наступление на впавшие в запустение западные земли? «Поиски и мечты» – это об экспедициях, искавших в джунглях других людей, что могли уцелеть в давней войне и выжить в эпоху глобального обледенения планеты? Неужели поиск других цивилизаций интересует тех, кто даже живущие рядом народы приговорил к смерти? Абсурд какой-то.