Текст книги "Эхо. Творец нитей. Книга 1."

Автор книги: Анатолий Хохлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 44 страниц)

– Эта девочка считает нас вместе с Черной Тенью воплощениями зла, – ответил сенсор. – И неудивительно, ведь вы, Мей-сама, были с Тайсэем тогда, когда… произошла одна из самых глубоких трагедий в жизни нашей пленницы. Тогда, когда Черный буквально вырвал этого пушистого лисенка из рук ее приемной матери, леди Хикари.

Лицо Мей вытянулось в изумлении.

– Ао, ты уверен? Это… Златохвостая?!

– Да. Хебимару не смог удержать на цепи своего неугомонного маленького демона, и лиса снова шастает по миру. Всюду сует свой любопытный нос, присматривается, а потом ломает расчеты и планы отъявленных злодеев. Вроде нас с вами и генерала Хуоджина. Настоящая Хизако попала под кулак какому-то великану, что бродит по горам, а Кицунэ воспользовалась моментом и под видом бандитки проникла в лагерь. Разумеется, с откровенно героическими стремлениями.

– Недолго же продержал у себя желтоглазый змей эту вершительницу правосудия, – презрительно усмехнулся Сингэн. – Неужели Хебимару и его тюремщики совершенно ни на что не способны?

– Кто знает? – ответил Ао. – Лиса уже много раз творила чудеса.

– Чудеса? И какое же чудо спасет ее на этот раз? – слова мечника были полны сарказма.

– Такое, например, что я не собираюсь отдавать ее Черной Тени. Подумай, долго ли она проживет, если попадет в селение Прибоя и наши враги прознают о том, кто она такая? Тайсэй зауважал ее после того, как страна Водопадов была спасена, а Северная Империя раскололась на десятки кусков. Златохвостую, попади она в лапы Черной Тени, прикончат или превратят в носителя печати сразу, не оставляя кому бы то ни было шанса на ее спасение.

– Но если мы сдадим лису Алым Теням, то твердо уверим их в нашей лояльности. Это будет полезно.

– Я не собираюсь отдавать кого бы то ни было на мучительную смерть ради того, чтобы выслужиться перед врагом. Это даже не обсуждается.

– Отдав златохвостую, мы обретем весьма сильного врага, – привычно вмешалась в нарастающую ссору Мей. – Не хотелось бы мне встретиться в бою с той демонической тварью, в которую превратят лису обитатели подземелий. Это будет монстр пострашнее Кэндзо. Вы хорошо его помните? Пообщавшись с нашим главой пиратов, я готова жизнь положить за то, чтобы подобные ему шедевры из темных лабиринтов больше не выползали.

– Убить ее?

– Это тоже не вариант.

– Но что же делать тогда?

– Все очень просто. Сделаем ей пару намеков и попросим убраться подальше, пока резня в лагере не началась. Какие бы ни были у нее здесь дела, они закончатся при исчезновении бандитов.

– Все ясно. – Ао снова склонился к Кицунэ и, положив ей руку на лоб, пустил Ци в мозг пленницы.

Несколько минут истаяли в ожидании, а затем сенсор произнес со вздохом:

– Проблема. Она говорит, что у нее здесь друг, захваченный бандитами в плен. Она пришла сюда спасти людей из рабских загонов и уходить, пока миссия не будет завершена, не хочет.

Сингэн недовольно нахмурился и вздохнул. Мей, поколебавшись пару мгновений, развела руками:

– Ну что же, выбора нет. Придется помочь. Выводи ее из гендзюцу. Поговорим.

Кицунэ покинула апартаменты воина-дракона минут через двадцать. Смущенная, раздосадованная и сердитая.

Смущенная оттого, что злодеи ни с того ни с сего, вопреки любой логике, решили ей помогать. Раздосадованная оттого, что выставила себя полной слабачкой в стычке с этими троими. А сердита она была на себя саму за то, что не смогла додуматься до такого простого решения своих проблем! Этому сенсору с завязанными глазами потребовалась всего пара минут, чтобы все придумать! Ну, конечно, у него же такие замечательные глаза! Он ими весь лагерь видит так хорошо, что даже схему для Кицунэ нарисовал с указанием всех важных мест и стрелочками, показывающими последовательность перемещений. Все из-за глаз. Были бы такие глаза у Кицунэ, она, совершенно точно, придумала бы хороший план действий и без этих негодяев! А то взялись учить да объяснять. Как маленькой!

Брать с собой бумагу с нарисованной на ней планировкой лагеря не потребовалось. Схема словно отпечаталась в памяти Кицунэ, и нужное здание, путь к которому ей указал Ао, она нашла без особого труда.

Охранники, по-прежнему принимая обманщицу за Хизако, доложили генералу о ее приходе и пропустили Кицунэ в дом, по богатству обстановки не уступающий многим дворцовым покоям. Кицунэ не могла не обратить внимания на окружающую ее роскошь, но полюбоваться вдоволь ей не позволил генерал, спешно вышедший навстречу и, ухватив Кицунэ под локоть, нетерпеливо увлекший оборотницу за собой в гостиную.

Один взмах руки, и стража ретировалась, оставив генерала с его подружкой наедине, чем Хуоджин не преминул воспользоваться, тотчас обняв Кицунэ и попытавшись ее поцеловать. Безуспешно.

От самой идеи целоваться с гниющим полутрупом у Кицунэ все внутри холодело, а Хуоджин к тому же забылся от страсти и сладко вздохнул, радуясь тому, что его мечты наконец-то становятся явью.

Кицунэ показалось, что она заглянула в мешок, в котором неделю назад издохло что-то большое. От трупного зловонья закружилась голова, желудок сжался в нестерпимом позыве к рвоте, но Кицунэ колоссальным усилием воли подавила внешние проявления бесконечного отвращения и мягко накрыла губы Хуоджина ладонью.

– Нет, милый, еще не время. Потерпи немного. Посмотри, что я принесла!

Оборотница показала генералу глиняную бутыль, наполненную дурманом из кувшинов Хизако. Тем самым, которым подлая куноичи травила доверчивых путников.

– Что же это? – Хуоджин глянул на бутыль с интересом. – Какой-нибудь наркотик?

– О, это особый и секретный состав! – Кицунэ вывернулась из его рук и, завлекающее рассмеявшись, скользнула к столу, на котором стояли вино, ваза с фруктами, и большие фужеры. – Он усилит нашу чувствительность, придаст сил, и мы с тобой будем на вершине блаженства всю ночь! – оборотница открыла бутыль и налила солидные дозы дурмана в фужеры, а затем заговорщицки глянула на генерала и, покручивая на пальчике один из ниспадающих с ее висков шелковистых локонов, игриво добавила: – Я раньше его скрывала, боясь, что, выпив этого стимулятора, ты сотворишь со мной что-нибудь ужасное!

Говорила она, не понимая смысла фраз, просто повторяя то, что ее заставил заучить Ао.

– А сейчас не боишься? – изготовившись ухватить дразнящую его игрунью, генерал направился к Кицунэ. – Берегись, я готов сотворить с тобой много разных ужасов без всяких стимуляторов!

Кто бы сомневался! Одно касание этих пальцев с отваливающимися ногтями – уже как воплощение всех самых леденящих кошмаров!

Кицунэ встретила приближение генерала выставленным вперед фужером, наполненным снотворящей смесью до краев.

– Так все станет гораздо лучше!

Хуоджин взял бокал, слегка коснулся им края бокала, который остался в руке Кицунэ, и, выпив его содержимое залпом, швырнул фужер в сторону.

Разобьется же!

Кицунэ, ужаснувшись судьбе красивой вещи, едва не прозевала атаку и с трудом увернулась от смыкающихся вокруг нее рук Хуоджина.

– Ах ты, вертихвостка! – с широкой и донельзя глупой улыбкой, генерал принялся гоняться за взвизгивающей и удирающей от него девчонкой вокруг стола. – Поиграться решила, да? Ну, держись! – генерал схватил столик и попросту швырнул его в сторону.

Загремела разбивающаяся посуда, фрукты и бутылки покатились по полу. Хуоджин рванулся к Кицунэ напрямик, но та, проскользнув у него под руками, снова увернулась и отскочила на другой край комнаты.

– Хизако! – беготня генералу уже надоела, тон сменился с игривого на злой. – Хватит дурить! А ну, иди сюда!

Надо было немедленно выполнять его приказ, но девчонка вдруг замешкалась. Генерал, сначала рассердившись еще больше, вдруг быстро успокоился и даже ухмыльнулся. Заметила, значит? Для того и положил.

На тумбочке у стены, рядом с устройством радиосвязи, лежало удостоверение личности с золотой каймой.

– Хуоджин-сама, это же… того капитана, лорда Такеджи, да? – Кицунэ взяла книжечку и открыла ее, сразу убедившись, что не ошиблась.

– Да. Очень интересный молодой человек, – сказал генерал, приближаясь к девчонке. – Большая удача, что мы сумели захватить его живым. Человек с большим опытом, успевший познать тяжесть и горькую правду жизни. С ним было очень интересно общаться, я уже предложил ему службу в моих войсках и дал время подумать до утра. Спасибо тебе за работу, Хизако. Он – ценнейшее приобретение за последние две недели. Утром я намерен познакомить вас, и мне кажется, что он очень тебе понравится.

Понравится? Еще бы мог не понравиться гнусной бандитке благородный воин, стоящий на грани падения во тьму! Один из тех, кого паршивые волки уже почти убедили в своей «правде жизни» и почти заставили отречься от собственного имени. Тот, кто уже начал перерождаться в такого же, да пожалуй, и намного более страшного волка, нежели они сами. Нельзя этого допустить! Нельзя отдавать этим чудовищам никого, ни единого человека!

Саму бы не забрали…

Воспользовавшись тем, что девчонка отвлеклась на возвышенные мысли, генерал бандитов подобрался к ней и сцапал, стиснув в объятиях так, что у несчастной оборотницы все косточки захрустели.

– Самые приятные сюрпризы будут утром, – прорычал Хуоджин, дыша на Кицунэ могильным смрадом. – У нас с тобою вся ночь впереди, так как же нам скоротать время, моя красавица?

Кицунэ повернулась к нему лицом, осторожно высвободила руки, положила ладони на плечи генерала и принялась ласково массировать. Хуоджин сразу подобрел и заулыбался.

– Еще чуть-чуть терпения, мой владыка, – проворковала коварная злыдня, подводя генерала к дивану и усаживая доверчивую жертву на подушки. – У меня тоже есть для тебя сюрприз! Подождите пару мгновений, а я сейчас!

Оставив нахмурившегося Хуоджина на диване, Кицунэ ускользнула в ванную и закрылась изнутри. Ох, скорее бы дурман подействовал! Сколько еще удастся протянуть время?

– Хизако, ты переигрываешь! – раздраженно выкрикнул Хуоджин после пяти минут ожидания. – Выходи, живо!

«Ага, сейчас, так и выскочила!»

– Уже иду! – отозвалась Кицунэ, стягивая с себя платье и оборачиваясь полотенцами. Про платье тоже Ао насоветовал, почему-то уверенный, что если Кицунэ из ванной выйдет такой же, как зашла, то генерал обязательно заподозрит подвох. Кицунэ замоталась в полотенца от колен до самой шеи. Так-то лучше! Выглядит, будто она в ванной действительно что-то делала, а не пряталась.

– Овца паршивая, – злобно рычал себе под нос измученный ожиданием бандит. – Тридцать лет, а мозги в черепе так и не завелись. Сверну ей шею, если будет продолжать свои глупые фокусы!

Кицунэ, прекрасно слыша это бормотание, продолжала отсиживаться в убежище. Еще немного! Еще чуть-чуть!

Сыграло роль нервное состояние и повышенный пульс генерала, организм его был чувствительнее к дурману или просто всему виною принятая доза, но если Такеджи после приема напитка бегал еще минут двадцать, то Хуоджин почувствовал неладное всего через десять минут.

Генерал помассировал немеющие пальцы, удивленно нахмурился и попытался подняться, но головокружение заставило его упасть обратно на подушки.

– Хизако! Ты чем меня напоила? Проклятье!

«Род Хуоджина очень стар, и его дзюцу уже больше четырех сотен лет, – вспомнила Кицунэ слова Ао. – Оно безнадежно устарело, но по-прежнему смертоносно. Яд, вырабатываемый специальными железами в его теле, может быть выпущен в воздух и, заполнив комнату, убьет тебя за пару секунд. Одно касание его ядовитого тумана, и ты будешь обречена. Если генерал что-либо заподозрит и активирует свою силу, беги не раздумывая!»

Приняв крайне обеспокоенный вид, Кицунэ выбежала из ванной и склонилась к ядовитому чудовищу.

– Вы в порядке, мой господин?

– Й-а в порь-ядке? – Хуоджин был взбешен, но язык его начал неметь и заплетаться, выдавая вместо слов потешное бурчание. – Да фы… ота-аравила мениа!

Кицунэ, суетясь с паническим видом, спешно подобрала бутыль понюхала ее и упала ниц перед пучащим глаза и собирающим силы для крика главой бандитов.

– Мой господин, простите! Я не виновата, это глупая служанка перепутала бутыли! Вы выпили… тот дурман, которым я поила охрану караванов! Пожалуйста, простите! Но не беспокойтесь, он совершенно безвреден! Это снотворное, ничего более!

– Хиса-а-ако… ты… ты… тупа-а-айа оф-фца! – так и не нашедший в себе сил позвать охрану, генерал поник и начал терять сознание. Ничего, он с Хизако еще разберется. Вот только очнется от действия дурмана…

Кицунэ, увидев, что глаза генерала закрылись, выждала еще минуту и настороженно оглянулась по сторонам.

Все тихо. Окружившие дом телохранители Хуоджина оставались спокойны. Сенсоров, опасаясь подглядывания с их стороны и последующего обсуждения среди подчиненных его любовных подвигов, генерал отослал. Отлично! А теперь…

Идея вырубить генерала, принять его облик и отдавать приказы бандитам от его имени приходила в голову Кицунэ и раньше. Ради спасения жизни многих людей она была готова на время приять даже такой отвратительный образ, но воплотить подобную идею в жизнь было невозможно – рядом с Хуоджином всегда были телохранители. При превращении, требующем полной трансформы тела, Кицунэ излучала такое количество Ци, что на этот маяк сбежалась бы не только стража этого дома, но и половина бандитов со всего лагеря.

Ао подсказал, как обойти эти проблемы. Во-первых, Хуоджин, как и любой нормальный человек, предпочитал обниматься и целоваться со своей возлюбленной наедине. А во-вторых, превращаться в него было вовсе не обязательно.

Способность к перевоплощению Кицунэ было подарком матери и отца, смешение генов которых дало столь необычный эффект. Но был у нее еще один подарок, полученный от деда, о котором не знал никто, кроме пары шиноби из селения Ветра, и просеявшего память пленницы сенсора-злодея.

Оборотница, стараясь излучать из ладоней как можно меньше лишней Ци, принялась плести псевдодуши и, одну за другой вселять их в лишенное сознания тело генерала. Оборотница нервничала и ошибалась, умения удержать контроль над свитой в клубок энергией Ци не хватало, и псевдодуши развеивались бесследно. Лишь с шестой попытки «Захват» сработал, и Хуоджин, продолжая безмятежно спать, шевельнулся. Слабая, нестабильная псевдодуша расплеталась, вливаясь в биотоки чужого тела и захватывая его под контроль. Кицунэ улыбнулась, чувствуя успех. Да, в легендах есть рассказы об одержимых духом лисы. Чем же «Захват» не похож на подобную магию? А что слабый, так это потому, что она пока еще совсем маленький лисенок!

Капитан стражи вошел, услышав громкий выкрик генерала и увидел того удобно расположившимся на диване, закутанным в покрывало и непринужденно пьющим вино из бокала. Девушки не было. Куда та подевалась, было легко догадаться, ведь из ванной слышался плеск льющейся воды. Небольшой перерыв в развлечениях, что тут непонятного?

– Хизако напомнила мне об одном важном деле, – сказал Хуоджин охраннику. – До смены стражей на постах в главных башнях осталось полчаса?

– Сорок минут, мой господин.

– Сорок минут, – генерал кивнул. – Меня беспокоит присутствие сил дайме в наших землях, и я опасаюсь, что утром мы можем подвергнуться нападению. Хизако по моему приказу принесла с собой три бутыли со стимулятором, который должен обострить зрение и слух наших воинов, а также помочь им бороться с дремотой. Бутыли в доме Хизако. Когда наши солдаты заступят на посты, пусть выпьют по кружке этого стимулятора и будут предельно внимательны, наблюдая за подступами к лагерю! Чтобы ни одного шиноби-разведчика не пропустили, ясно? Или казню всех виновных! Так им и передай.

– Да, господин. Привести в повышенную боеготовность войска?

– Не помешает. Но пусть держатся в тени. И еще… я подозреваю, что среди захваченных нами пленников могут быть лазутчики и шпионы дайме. Выдайте стимуляторы и охране загона. Но только после того, как раздадите напиток стражам в башнях, чтобы хватило всем. Приказ понятен?

– Да, господин.

Получив необходимые наставления, капитан вышел и принялся отдавать приказы подчиненным, а Кицунэ, настороженно выглянув из ванной, выключила воду и вернулась в комнату. Враг ничего не заподозрил. Да и с чего бы ему подозревать неладное, если фон Ци в комнате на нормальном уровне, а генерал выглядит не вырубленным, а с довольным видом отдыхающим?

– Будете потом всем рассказывать, как ловко вас обманула хитрая лиса! – Кицунэ, понимая что необходимо выждать время, подошла к зеркалу, поправила прическу и хотела заняться самолюбованием, но слезы хлынули из ее глаз и сопли потекли из носа. – А… а генерал у вас дурной совсем! Такой страшный, а все обними да поцелуй его! Был бы он хорошим и умным, пошел бы к мико, они ему живо вывели бы все токсины из организма и раны залечили. Стал бы нормальным человеком, тогда и любви добиваться можно было бы. А злодея, видимо, мико лечить отказались, и стал он страшным, как… как… как мертвец ходячий, вот! Лучше бы он раньше подумал над своим поведением, не творил зла, дружил с мико и вылечился, а уж потом надеялся поцеловаться с такой милой девочкой, как я! Нет, я понимаю, что «красавица и чудовище» – классический сюжет, но не до такой же степени! Это… это же ужас! – Кицунэ потерла ладони, которые после прикосновений к Хуоджину уже несколько раз вымыла с мылом, но до сих пор ощущала их грязными. – Любое чудовище можно принять, но только если лицо его не является отражением демонической души! – несчастная девчонка обернулась к безмятежно спящему генералу. – Может быть, ты и одинок, но ты сам во всем виноват, и поэтому мне тебя совершенно не жалко! Понял, гад?

Кицунэ была в истерике, слова лились из нее потоком все тридцать минут ожидания, а генерал в ответ на эти тирады, полные возмущения и обиды, только храпел, широко раскинув руки и пуская пузыри слюны.

Время ушло, и Кицунэ, с трудом овладев собой, спешно привела свой внешний вид в порядок. Надо идти. Пусть страшно, пусть не хочется, но идти надо. Кто еще спасет тех, кто впал в отчаяние, если не волшебная лиса?

Стражи у дверей взглянули на вышедшую оборотницу с удивлением.

– Быстро вы сегодня, – буркнул один из бандитов.

– Долгое воздержание никому на пользу не идет, – с ухмылкой и пренебрежительным взмахом руки произнесла Кицунэ странную фразу, смысла которой не понимала, но сказала точно так, как научил Ао. – Господин генерал утомился и уснул. Я пойду, пожалуй. Если проснется и позовет, вы знаете, где меня искать.

Стражи кивнули и проводили уходящую девушку взглядами, а затем один из бандитов вошел в дом и проверил истинность сказанного. Беспокойство было напрасным. Генерал действительно спал, сотрясая громким храпом стены комнаты, разгромленной в любовных утехах. Все хорошо.

Страж спешно ретировался, вспоминая истории о том, что иногда Хуоджин во сне непроизвольно активировал свое родовое дзюцу и выпускал в воздух страшный яд. Ему то что, только проснется, а прислуге и страже – смерть. Потому-то Хизако и сбежала так спешно. Да и охране лучше побыть снаружи.

Торговый караван, везший в соседний регион награбленные бандитами ценности из Агемацу, остановился на ночь в небольшой заснеженной долине, которой приходилось часто служить пристанищем подобным гостям. Ириэ Масакадзу проследил за тем, чтобы стражи хорошенько подлатали старые каменные стены, вместе с начальником охраны обошел расставленные посты и только после этого расположился на отдых сам. Человек привычный к опасности и несущий в себе измененный геном, он мог обходиться без сна несколько суток, поэтому, когда его потревожили, главный торговец каравана не выказал ни тени слабости и поспешил следом за позвавшим его капитаном.

– По склону полз к дороге, – сказал один из патрульных самураев, что должны были ходить вокруг стоянки и высматривать бандитских шпионов. Места были еще свои, и нападений на караван ожидать было глупо, но служба есть служба и порядок должен соблюдаться.

У стены сидел, слабо вздрагивая и тяжело дыша, искалеченный человек. Даже беглого взгляда на него было достаточно, чтобы понять, как близок он был к смерти. Ноги раздроблены, левая рука отсечена у самого плеча. Ранения не свежие, обработаны и перебинтованы основательно. Бедолаге кто-то помог после получения увечий.

– Приведите его в чувство. Он был один?

– Да. Мы проверили по следам, его укрытие выше по склону. Он лежал там с радиомаяком и несколькими печатями-сигналками, но бумага отсырела, и схемы не сработали. Поэтому пополз сам. Потерял сознание при нашем приближении, видимо, действие обезболивающего давно прошло и держался он на одном адреналине.

Медик вколол раненому болеутоляющего, а затем щедро излил на него целебную энергию Ци. Когда бедолага шевельнулся, главный торговец поднес к губам полузамерзшего калеки флягу с горячим тонизирующим напитком, и калека с трудом открыл глаза.

Несколько минут ушло на знакомство и объяснения.

– Я из группы специальных агентов клана Томинага, – говорил искалеченный шиноби. – Моя группа преследовала особо опасного преступника, укрывающегося в этом регионе, но три дня назад мы столкнулись с патрулем… солдат лорда Хуоджина. Нам удалось скрыться от них, но я был серьезно ранен в бою и… мои товарищи продолжили выполнение задание без меня. Они должны были вернуться… день назад. Но… но судя по всему, что-то им помешало. Вынужден просить вас о помощи, или… или мое имя тоже будет внесено в списки погибших…

– Вы преследовали опасного преступника? – задумчиво произнес Масакадзу. – Не о Томинага Такеджи ли идет речь?

– Вы встречались с ним? – глаза шиноби немного расширились. – Где? И… он был один?

– Мы пересеклись ненадолго в придорожном поселении недалеко от Агемацу. С ним была молодая леди, Сайто Мицуми.

– Значит, перехватить его наш отряд не успел… – шиноби закашлялся и, тяжело дыша, закрыл глаза. – Но странно, что девушка все еще была с ним. Видимо, сообщница… проклятье…

– Что натворили эти двое?

– Прошу простить меня, господа, но… – сознание покидало раненого шпиона. – Огласка может повредить чести клана Томинага. Могу сказать лишь что этот человек… крайне опасен… особенно для… женщин.

Ао указал Кицунэ последовательность смены постов в башнях, и потому оборотница подходила как раз ко времени, как начинало действовать зелье. Стражи принимали ее за подругу генерала и не удивлялись тому, что хозяйка «стимуляторов» пришла проверить действие препаратов, а когда начинали чувствовать неладное и пытались поднять тревогу, Кицунэ быстро и без шума обезвреживала их.

Одну за другой оборотница зачистила башни и уложила спящих стражей в теплых комнатах, а затем что было сил помчалась к загону для рабов, едва успев пинком ноги отбросить трясущуюся руку теряющего сознание бандита от кнопки сирены тревоги.

– Девчонка-то ураган! – с ухмылкой похвалил Ао, издали наблюдая за тем, как оборотница сдвигает металлический засов на двери и исчезает во тьме подземелья. – Сама все сделала, ни разу вмешиваться не пришлось. Ну, теперь только проводить ее вместе со спасенными до ворот и убраться отсюда самим.

Прошла минута, вторая, пятая, и вдруг Ао громко выкрикнул, заставив Сингэна и Мей схватиться за оружие. Сенсор принялся отдавать указания, Сингэн уже устремился к загону для рабов, но вдруг все трое замерли.

Стену загона с грохотом вывернуло наружу. Так, словно изнутри в нее ударил таран осадной машины. Камни со свистом полетели во все стороны и градом обрушились на близлежащие строения.

Стражи у дверей дома Хуоджина удивленно отпрянули, а затем бросились на помощь своему господину, который, открыв дверь, буквально вывалился наружу.

– Хуоджин-сама! – воскликнул один из бандитов, в числе остальных помогающий генералу подняться. – Что с вами?

– Эта… проклятая стерва… – прохрипел Хуоджин. – Отравила меня! Где она? Где эта тварь?!

Земля вздрагивала от отдаленного грохота, истошные вопли и лязг оружия было слышно даже здесь, пока, перекрывая этот шум, над лагерем не покатились завывания сирены тревоги.

– Где сработала сирена? – выкрикнул генерал.

– Похоже, у загона для рабов! – ответил капитан стражи. – Что происходит? На нас напали?

– Откуда мне знать? Помогите мне добраться туда! Ноги отнялись, сам не дойду! Скорее! Да шевелитесь же!

Двое охранников подхватили генерала под руки и понесли. Третий, забежав в дом, схватил шубу и шапку, а затем помчался следом за остальными.

Загон для рабов представлял собой большое круглое помещение, созданное в теле скалы при помощи ниндзюцу элемента земли, о чем свидетельствовал неровный пол и отсутствие острых углов даже на колоннах, которые подпирали потолок. Загон строили с размахом, на тысячи рабов. Но в эту ночь людей здесь было не слишком много – сотни две или три.

Цепи или колодки для сдерживания людей от попыток побега в века повсеместного применения энергии Ци уже стали неактуальны. Их надевали только на особо опасных, разрыв цепей на которых мгновенно провоцировал охрану на нападение и казнь. Обычные рабы обходились ошейником. Простой полосой металла, дополненной взрыв-печатью. Печать активировалась при попытке снять ошейник без специального ключа или при чрезмерном удалении от «якоря» – камня или металлического стержня, покрывающего своим излучением всю площадь, где обязан был находиться раб.

– Вставайте! – выкрикнула Кицунэ, начиная отмыкать ошейники ключом, забранным у тюремщиков. – Вставайте, скорее!

– Эй, что за шум? – раздалось из темноты возмущенное нытье. – Дайте поспать!

– Я пришла помочь! Я выведу вас отсюда!

– Что? Выведешь? – прозвучал в ответ чей-то не слишком дружелюбный выкрик. – Ты еще кто такая?

– Тебя прислал наместник нашего дайме? – послышался другой голос, женский. – Войска императора пришли захватить долину?

– Лагерь бандитов сейчас будут штурмовать?

– Нет. – Кицунэ немного растерялась. – Не наместник и не император… а я… я не хочу, чтобы вас продали в рабство! Я сама пришла всех освободить! Я отведу вас в Агемацу! Или в другой город за пределами района, где у власти не бандиты, а силы закона! Сейчас, только сниму ошейники! Те, кто уже свободен, возьмите второй ключ и помогайте мне!

– Ты что, одна? – с недоверием спросил из тьмы третий голос.

– Что еще за защитник справедливости выискался? – донесся четвертый.

– Кто ты вообще такая? – спросил пятый.

– А какая разница? – с досадой воскликнула Кицунэ, чувствуя в звучащих из темноты голосах недоверие, насмешку и даже враждебность. – Я спасу вас от рабства и уведу отсюда…

– Куда? – с обреченностью спросил усталого вида, тощий подросток, сидящий у колонны, с которого Кицунэ в этот момент намеревалась снять ошейник. – Ты, может быть, богатая принцесса и сможешь обеспечить нас жильем и пищей? Убери от меня руки! Я, между прочим, сам бандитам сдался, чтобы они меня в рабство продали. Ведь не в рудники продают. Станем крестьянами или слугами. Еда будет… в тепле будем спать…

– Оставь в покое ошейники, спасительница! – рявкнул голос справа. – Тюремщики, когда заметят разомкнутые схемы, разозлятся на нас! Ты уже будешь далеко, а нас палками побьют за то, что ты натворила!

– Кто тебя сюда звал, великая защитница справедливости? – раздался визгливый женский голос слева. – Где ты была, когда мой дом наизнанку выворачивали, вынося деньги и ценности? Думаешь, мне есть куда возвращаться?

– Как нам выжить? Разбойники отвезут нас туда, где нужны рабы. А ты попробуй продаться в Агемацу! Никто же не купит!

– Ни у кого из нас нет денег и документов! Куда мы без них пойдем?!

– Сколько нищих и бродяг этой зимой насмерть замерзло, знаешь? Хочешь, чтобы и мы так же подохли, наслаждаясь подаренной тобою свободой?

Кто-то во тьме засмеялся. Злобно, с ярко выраженной издевкой.

– Что вы рычите на нее? Склонитесь с почтением, перед вами принцесса из обнищавшего самурайского рода, начитавшаяся сказок о благородных героях! Развила грозные родовые дзюцу и возомнила себя богиней правосудия, которая теперь идет по миру, верша добро и справедливость!

– Я и не думал, что такие действительно существуют! Иди, дура, спаси весь остальной мир, а нас оставь в покое!

Насмешки и ругань, становясь все более злыми, неслись к Кицунэ со всех сторон. Люди срывали накопленную за месяцы несчастий злобу на той, что пришла помочь им… слишком поздно.

– Заткнитесь!!! – дикий крик Кицунэ заставил рабов подавиться собственной злобой и замолчать. Оборотница, тяжело дыша, держалась рукой за колонну и боролась с бьющей ее тело нервной дрожью. Она ведь действительно думала, что люди будут рады ее помощи, и очень старалась. Столько ужасов и опасностей перенесла, и ради чего? Только ради того, чтобы быть осмеянной? Нет, этого не может быть! – Кто-нибудь… кто-нибудь из вас хочет уйти со мной? Хоть кто-нибудь?

Отзовитесь! Трое, двое, пусть даже всего один! Должен же найтись хоть кто-то, чье спасение станет наградой для Кицунэ и уверением, что все было не напрасно?

Но рабы молчали, отворачиваясь и прячась в темноте. Ни одного отклика.

– Понятно. – Кицунэ поникла и горько улыбнулась. – Пусть будет так. Лорд Такеджи из клана Томинага! Ты здесь?

– А? – раздался удивленный голос от дальней стены. – Кто ты? Откуда меня знаешь?

– Такеджи-сан, это я, Нами! Я пришла за тобой! Пойдем! Или ты тоже хочешь остаться рабом?

Пару мгновений царило полное изумления молчание, а затем раздался шорох. Кто-то в абсолютной тьме поднимался на ноги.

– Нами? Ушам своим не верю! Как ты сюда попала, маленькая глупыха? Я уже думал что никогда тебя не увижу!

Кицунэ нашла ронина по голосу и радостно бросилась ему в объятия. Хотелось плакать, но, увы, на это не было времени.

– Я намерен был сбежать, когда бандиты доставили бы меня в места получше и повеселее, чем эти ледяные горы, – говорил Такеджи, пока Кицунэ размыкала ключом силовую схему на его ошейнике. – Но раз ты пришла за мной, разве я могу оставить тебя одну? Теперь ничего не бойся, мы сможем прорваться, даже если стражи очнутся! Ты ведь их не поубивала там?

В темноте он не мог рассмотреть лица Кицунэ и не заметил поразительного сходства ее с коварной мико. Кицунэ все ему объяснит. Чуть позже, когда они будут в безопасности. Далеко-далеко от этого страшного места.

Не говоря ни слова, Кицунэ извлекла из кармана и вложила в руки Такеджи маленькую книжечку с золотой каймой, прикоснувшись к которой, ронин ощутимо вздрогнул. Генерал бандитов предлагал тебе служить ему? Вспомни, кем ты родился на свет, и никогда больше не забывай.

– Спасибо, – опустив голову, сказал ронин. – И подожди еще мгновение, мне нужно оружие, – склонившись, Такеджи подобрал с пола разомкнутый ошейник, запустив в который энергию Ци, легко согнул и намотал себе на руку, превратив в подобие кастета. – Так-то лучше. Не катана, конечно, но тоже сгодится.