Текст книги "Эхо. Творец нитей. Книга 1."

Автор книги: Анатолий Хохлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 44 страниц)

– Веймин, смотри! Она расцветает!

– Весь город накрыло? – Сингэн подошел к выходу из храма и окинул взглядом ночные виды.

– Храмы удачно расположены, – отозвался Ао. – До самых отдаленных участков волна позже докатилась, но накрыло всех.

– Пожаров не случится? Если в момент удара кто-то в руке горящий фонарь держал, масло может расплескаться и полыхнет все вокруг.

– Обижаешь. Пока человек способен нанести себе вред падением, гендзюцу его не захватит.

– И как быть с теми, кто сейчас на улице? Замерзнут насмерть.

– Золотая Ци станет той энергией, что согреет их. Если бы мы обратились за помощью к демонам, дело закончилось бы горами трупов, но Кинрю-сама прямая противоположность матриархам. Методы акума и ками разнятся чуть больше, чем полностью. Сила, которую я обрушил на город, никому не причинит вреда.

Цветы сакуры разворачивали лепестки, и по мере того, как раскрывались цветы, изменялся весь мир вокруг. Заиграл живыми красками снег, по неведомому волшебству растаяли в небе мрачные серые облака.

– Веймин… – Наруми смотрела на то, как окутанный золотистым светом, ее муж на глазах молодеет. Как сходят с его лица морщины и волосы, давно поседевшие, вновь обретают утраченный насыщенный цвет.

– Наруми… – вздохнул Веймин, украшаясь румянцем смущения, видя рядом с собой молодую девушку удивительной красоты, в которой без труда угадывались черты той, что была одной из самых близких ему людей.

Внезапно ворвавшаяся волшебная весна оживила чувства, затаившиеся в сердцах стариков, и, вспоминая самые счастливые моменты совместной жизни, они обняли друг друга. Старая, ветхая одежда обратилась в роскошные одеяния. Молодость и красота вернулись. Наслаждаясь каждым мгновением чудесного видения, Веймин и Наруми любовались друг другом пару бесконечных минут, а затем молодой мужчина склонился, и двое, что могли быть приняты за богов благодаря своей красоте и озаряющему их изнутри золотистому свету, соединились в долгом поцелуе.

Великий дракон Кинрю, видевший на своем веку немало удивительных празднеств эпохи Единства и слишком долго дремавший в храмах Сихоро из-за захватывающих мир темных энергий, с доброй ухмылкой взирал на этих двоих и десятки тысяч других людей, что в великом удивлении и счастье дарили ему энергию для гораздо более ярких и масштабных чудес.

Дракон взмыл в небеса и полыхнул золотом. В тот же миг все деревья, даже типичные для холодных широт тополя и березы, отозвались на призыв ками и буквально взорвались пышным розовым цветением.

– Зараза! – испуганно шарахнувшиеся самураи с грохотом сталкивались меж собой. Мей, отпрянув от Кицунэ, сбила с ног зловредного генерала. – Что это за магия?!

Весь парк, из которого исчезли горы мусора, а переломанные деревья сами собой возродились, сиял живой, яркой энергией. Оглушенные его неистовым великолепием, самураи были потрясены настолько, что и подумать не могли на кого-нибудь нападать.

– Изумительно… – шептали солдаты, по щекам многих из которых потекли слезы восторга. – Это… это похоже на сон!

В вихре розовых лепестков златохвостая лиса стояла перед ними, держа на руках ребенка людей. Напасть на нее? Убить?

Да, стальной силы и взрывного характера келькурусов боялись, и поэтому Хино Тайсэй выбрал их как базу для создания одного из полюсов своего идеального мира, но правда была в том, что большую часть спокойных и добродушных увальней угнетало творящееся на захваченных территориях. Даже рабство, бывшее весьма своеобразным в стране Камней, обрело в ледяных горах распространенную по всему остальному миру форму только в годы образования Северной Империи. Благородные воины были опущены до палачей и мясников, но что бы ни мнил себе великий император, что бы ни творил Черная Тень, воины страны Камней постоянно задыхались в ядовитом тумане сомнений и с трудом волочили ноги под тяжестью свершенных грехов.

Северная Империя, залитая кровью и гниющая от черной ненависти, рухнула. Была уничтожена, разнесена в пыль. Но… не удивительно ли, что с ее крахом сами келькурусы впервые вздохнули свободно и в глазах их снова заблестела жизнь?

И перед собой сейчас, стоя в сияющем от цветения парке, тысячи самураев видели не демона, уничтожившего империю и унизившего их нацию, а златохвостую богиню, избавившую их всех от тяжкого проклятия. Принесшую долгожданную весну в усталую страну, скованную льдом ненависти и злобы. Напасть на нее сейчас? Кицунэ могла пройти сквозь строй латников, легкими толчками ладони опрокидывая исполинов, беспомощных от благодарности.

Но Кицунэ ушла не так. Сверкнула, низринувшись с небес, серебряная молния, и Инуюки возник возле юной златохвостой богини. Запечатленный на тысячах картин, белый волкоподобный пес с длинным пушистым хвостом.

– В атаку! – заорала Мей, окутываясь синим пламенем буйствующей Ци. – Очнитесь! Это просто лисий морок! Все в атаку! Убить ее!

Но прежде чем хоть кто-нибудь из солдат успел сделать какое-нибудь движение, Кицунэ прыгнула и, крепче прижав к себе Рими, приземлилась на спину белого пса, оседлав его, словно лошадь. Ветра, напоенные запахом весны, ударили во все стороны, и Инуюки взмыл в звездные небеса, унося на себе маленького творца бесчисленных сказок.

– Проклятье! – неистовствовала Мей. – Как такое возможно? Она же не богиня! Вся эта магия… да кто такая эта проклятая лиса?!

Кицунэ исчезла, оставив замершему от восторга городу весну и золотую Ци пробужденного ками. Роняя оружие и щиты, стаскивая с голов громоздкие шлемы, солдаты любовались буйным цветением деревьев и с наслаждением вдыхали теплый воздух, сладкий от запахов пробуждающейся жизни.

Вздрогнув, Кицунэ открыла глаза.

Она по-прежнему сидела на стуле, за столом трапезного зала в особняке клана Ишида. Мицки сопела во сне, опрокинувшись на стол, леди Юко спала, откинувшись на спинку своего стула. У стен и в отходящих от зала коридорах громогласно храпели поверженные силой Кинрю грозные стражи. Мей и лорд Тацуо тоже были здесь, лежали на устилающем пол ковре там, где их настиг сокрушительный удар снотворящего гендзюцу.

– Все спят… – сказала Рими, оглядываясь по сторонам. – Значит, это был сон, Кицунэ-нэсан?

– Да, – Кицунэ хихикнула. – Неплохой способ всех обмануть, правда? Смотри, как синяя мурена дергается! Это она уверена, что попала в гендзюцу, и пытается снять с себя чужое влияние, но с таким же успехом можно пытаться бегать во сне! Даже если тебе приснится, что ты побежал, это еще совсем не значит, что побежать получится на самом деле! – маленькая оборотница посмотрела в широкое и высокое окно, на ночную тьму и затянутое серыми облаками небо. – Весь город сейчас в волшебном сне, и пока продолжается праздник, у нас есть возможность тихонько сбежать, – девчонка тяжело вздохнула. – А так хотелось отдохнуть нормально хоть одну ночь! Но злая мурена все испортила. Теперь уже только дома отдохнуть сможем. Хорошо, что осталось идти совсем немного! Еще два или три дня, и я смогу увидеть маму. Она так обрадуется нам, ты себе не представляешь, Рими!

– И туда уже никогда не придут злые чудовища, такие как мурена?

Кицунэ хотела ответить с весельем и бодростью, но ком горечи и страха встал у нее в горле. Черная Тень от нее теперь просто так не отстанет. Нападет без всяких прошений от Хебимару, просто для того, чтобы отомстить за свое поражение. Смогут ли Кано и Мичиэ противостоять этому чудовищу? Генерал Хуоджин и десятки тысяч его бандитов полегли, не оказав серьезного сопротивления. Что же теперь делать? Алые Тени… неужели Кицунэ приведет за собой к друзьям и маме целую свору монстров, по сравнению с которыми даже синяя мурена не так уж и страшна?

– Пойдем, нужно забрать наши вещи, – сказала Кицунэ. – Даже если чудовища пойдут за нами, в стране Водопадов мы с друзьями, все вместе, обязательно что-нибудь придумаем. Пусть врагов будет двадцать или тридцать, не будут же они нападать на целую страну, правда?

Фестивали, которые устраивали жрецы и жрицы храмов в благословенные времена Единства, не канули в вечность бесследно. Эмоции сотен тысяч людей, их любовь, счастье и радость оставили ментальное эхо, из которого со временем возник Кинрю. Как акума помнили рождающую их боль и ненависть, так и ками хранили память о том, что дало им жизнь. Во сне людей, в призрачном праздновании, эхом из другой, давней эпохи, возникли видения потрясающей красоты.

По главной площади фантомного Сихоро пронеслись ураганы золотистых искр, в один миг освобождая крыши и мостовую от снега и льда. Ворота главных храмов распахнулись, чарующие звуки давно забытой музыки взлетели над притихшим городом и воплощающимися из тумана призраками, по улицам начали движение празднично украшенные паланкины и повозки, приводимые в движение лошадьми или буйволами в ярких костюмах, изображающих мифических зверей. На повозках в изящных танцах, привлекающих благожелательных ками, кружили молодые служительницы храмов в украшениях из шелка, с коронами из цветущих ветвей дерева на головах. Такие короны носились жрицами больше пятисот лет назад, до того, как эпоха Войн заменила цветы драгоценными камнями, а живые ветви обратились в золото и платину.

– Смотрите, смотрите! – звучали голоса из толп людей, сбежавшихся взглянуть на невиданное, сказочное шествие. – Кто это там? Видите?

Взгляды тысяч людей устремлялись к возглавляющей самую большую и красочную из процессий. Верхом на белоснежном барсе, способном соперничать размерами с любым боевым конем самураев, над главной площадью Сихоро буквально плыла прекрасная темноволосая женщина в праздничных одеяниях верховной жрицы эпохи Единства.

– Белый барс и корона из ветвей?

– Хидзири Тэнко!

– Это же святая мать Тэнко! Тэнко-о-химе-сама!

– Святая снизошла к нам из мира богов!

Женщина, сидящая на спине своего союзника-ками, дарила улыбки потрясенным людям, и жители Сихоро, чувствуя исходящую от этой женщины великую и добрую силу, заливались слезами и падали на колени, но не в страхе, как перед великими лордами, а с бескрайним почтением и благоговением. Глубокое раскаяние и осознание своих грехов захватывало людские души, но вместе с горечью и болью приходило великое облегчение от осознания того, что святая мать поймет и простит. Простит не потому, что прощает всех подряд, как продажные жрицы в золотых коронах, а потому, что раскаяние искренне и получившие ее благословление люди приложат все силы, чтобы исправить ошибки и не совершить греха впредь.

Видению было уже больше полутора тысячелетий, но даже тень силы Хидзири Тэнко, сохраненная Кинрю, до сих пор способна была творить чудеса.

Звучала музыка, танцевали жрицы в коронах из ветвей, каннуси руками зачерпывали из специальных емкостей на повозках большие пригоршни лепестков сакуры и плавными взмахами бросали их во власть кружащих над толпой рукотворных ветров.

В ураганах лепестков тысячи людей с упоением наслаждались грандиозным зрелищем, подобного которому видеть не приходилось никому вот уже больше пяти сотен лет, но, к удивлению зрителей, это было только самое начало представления. Жрецы и жрицы лишь благословляли на веселье и праздник, а главные действующие лица следовали за ними. Бессчетная череда вычурных, фантастических повозок, приводимых в движение животными, энергией Ци или автомобильными моторами, двигались по улице, каждая в сопровождении десятков и даже сотен людей, танцующих или вытворяющих головокружительные трюки. Театры, школы гейш, танцевальные группы, фокусники и акробаты – казалось, шествие будет бесконечным. А над всем этим ярким и пышным великолепием сияла феерия пяти стихий. Взлетали в небеса огненные шлейфы, не касаясь людских тел, причудливо кружили электрические дуги, танцевали струи воды и меняющие форму каменные фигуры. Ветер кружил, помогая каждому из четверки других элементов. Плел узоры из воды и огня, обращался в рев слона или рычание льва, пролетая сквозь каменные фигуры. Возносил до небес металлизированные нити, взлетев по которым, сияющие молнии касались самих звезд.

Танец стихий, пришедший из тех времен, когда и энергия Ци и элементные дзюцу еще не были оружием массового уничтожения. Когда с силами природы люди играли, а не обращали друг на друга с целью разорвать в клочья и испепелить.

Действие перенеслось в городской парк, и он все больше наполнялся людьми. Каждый из гостей праздника держал в руке цветущую ветвь сакуры и, предупрежденный, что все закончится, когда упадет последний лепесток, спешил насладиться сказкой, в которой оказался. Сами собой из небытия возникали столы и лотки с угощениями, сцены для артистов, площадки для массовых народных танцев, развлечений и конкурсов. Озаренные мистическим сиянием, кроны цветущих деревьев давали достаточно света, чтобы сделать ненужными дополнительную иллюминацию, но все-таки некоторые лотки были украшены бумажными фонарями для придания освещению особого цвета, что должен был помочь создать у посетителей нужный настрой.

– Сколько же здесь всего! – когда минули первые пять минут потрясения и парк захватили вихри грандиозного праздника, Мицки со свойственной ей энергией принялась исследовать окружающий ее фантомный мир. Она бегала от одной палатки к другой и с восторгом разглядывала удивительные, экзотические закуски и сладости, которые предлагали гостям владельцы палаток. – Мама, мама, смотри! Это же сушеные кальмары с жемчужного побережья! А это – пастила из страны Озер! А вот это – цукаты из страны Песков! Зефир, сахарные звездочки, кукурузные хлопья! А там, в тех ярко расцвеченных палатках, что?

– Коктейли из соков экзотических фруктов, – ответил на ее слова лорд Тацуо, приближаясь и протягивая своим драгоценным леди пару глиняных стаканов с ароматным напитком. – Попробуйте. Сорта фруктов и добавляемое количество соков высчитывались годами. Рецепты утрачены за века войны, да и фруктов таких уже не найти. Другого шанса у нас, скорее всего, уже не будет.

– А это ничего, что мы… – леди Юко многозначительно посмотрела туда, где осталась стоять Такасэ Мей и ее самые энергичные союзники. Их уже не видно было за толпами празднично одетых людей.

– Я проверил, нас никто не замечает, кроме разве что духов-помощников златогривого Кинрю, – ответил наместник. – Некому будет рассказать о том, что мы не рвали и метали от ярости, когда нас всех опутала своими чарами хитрая злодейка-лиса.

– Потрясающе! – Мицки, попробовав напиток, вздохнула с высшей степенью восхищения. – Нас никто не видит? Значит… можно смело веселиться! Пойдемте скорее к сценам! Слышите музыку? Это же «Песнь Великой Весны»! От нее сохранилась только вступительная часть! Неужели в этом сне мы сможем услышать ее целиком? А если исполнять ее будет одна из высших жриц эпохи Единства, то пропустить уже станет не преступлением, а самой настоящей катастрофой!

В вихрях цветочных лепестков, на волнах давно забытой людьми музыки, в Сихоро набирал силу и расцветал праздник, забыть который никому из видевших его было просто непредставимо. Сколько ни бились после пропагандисты всех мировых стран, пытаясь выставить Кицунэ чудовищем и злодейкой, рассказы об этом великом празднике весны всегда звучали громче.

Еще одна сказка родилась вопреки всем стараниям и злобе врагов златохвостой, что, конечно же, на самом деле не владела ни малейшей искрой волшебной силы.

– Безумие, – Мей, тяжело дыша от гнева и страха, снова пыталась собрать Ци для защищающего от иллюзий дзюцу. – Мы все в одном и том же фантомном мире! Массовый захват в гендзюцу высочайшего уровня! Проклятая лиса… неужели накрыло весь город? Сколько же Ци нужно для дзюцу такого масштаба?!

– Не больше, чем потребовалось бы многохвостому зверю, чтобы сжечь такой же город, – прозвучал голос справа от воина-дракона, и она, обернувшись, увидела молодого мужчину в праздничном кимоно. Одежда была необычна, и мужчина не носил повязки на глазах, но Мей, конечно же, сразу узнала его.

– Ао? Ты тоже здесь? – нельзя выдавать то, что Мей знала об их присутствии! – Вы шли за мной и Ями? Это же слишком опасно! Если она заметит вас, то доложит Черной Тени и нас уже ничто не спасет! А вы не только шли за нами, но еще и в город сунулись, попали под гендзюцу!

– Я не мог не попасть на праздник богов, ведь это я призвал силу ками и накрыл Сихоро волной иллюзий.

– Ты?! – Мей в бешенстве схватила сенсора за ворот кимоно и резко встряхнула. – Это устроил ты?! Проклятый идиот, ты нас всех угробишь! Разве вы с Сингэном не понимаете, что происходит? Тайсэй в бешенстве, он не успокоится, пока не уничтожит златохвостую! Алые Тени мобилизованы и никаких шансов у лисы нет, а что будет с нами, если она на один миг пересечется с Нуэ или другим жителем тьмы со способностью к гендзюцу? Заглянуть в память Кицунэ и сообщить Тайсэю о том, что мы – повстанцы, для них труда не составит!

– Все это правда. Но что же вы предлагаете, Мей-сама? Убить девчонку?

– У нее было право жить, пока она не бросила вызов Черной Тени. Тайсэй не стал бы ее преследовать, если бы наша добрая богиня тихо-мирно ушла на покой и стала пустой светлой легендой, но теперь… вопрос только в том, сколько людей она потащит за собой в могилу! Если мы убьем ее, здесь и сейчас, все закончится! Нельзя ее упустить! Немедленно сними с меня гендзюцу! Ты слышишь?

Ао хмурился. Легко было увидеть, как гуляют его желваки и как темнеет взгляд. Ничего не ответив, шиноби сделал шаг в сторону и вдруг растворился в толпе людей.

– Ао! Ао, разорви тебя демоны! – неистовствовала Мей. – Вернись! Выпусти меня из гендзюцу, немедленно! Это приказ! Я отдам тебя под суд старейшин за невыполнение приказа!

Ответа не было, и никто из окружающих не обращал никакого внимания на Мей. Воин-дракон словно стала призраком для них всех. Безвластной и бессильной пустотой.

Ночь была на удивление тепла. Чувствовалась близость города, и дыхание весны, теплые ветра, что называли хвостами Инуками, не исчезли даже с уходом солнца на горизонт. Чувствуя это тепло, Кицунэ обернулась и с доброй улыбкой взглянула на спящий город.

– Жалко, что мы не можем остаться на праздник, – вздохнула Рими, что сидела в удобной, специально созданной для переноски детей, заплечной корзинке на спине Кицунэ. – Наверное, там было много… удивительного!

– Да, – ответила Кицунэ и, применив гендзюцу, преобразилась. На ее макушке выскочили пушистые лисьи уши, а волосы засияли золотом спелой пшеницы. – Но впереди у нас еще много веселья и радости, так что не будем оглядываться и продолжим путь!

Нужно идти, иначе… иначе враги настигнут ее и в город на смену празднику придет страшная беда.

Полыхнул золотым светом фантомный лисий хвост, и, сорвавшись с места, маленькая странница помчалась прочь от города, утонувшего в видениях давнего прошлого, пришедших из тех времен, когда, казалось, процветание и счастье людей будет вечным.

Рими протянула ручонки и обняла Кицунэ за шею. Маленькая крестьянка не думала о том, что, не будь ее, Кицунэ прошла бы мимо Сихоро и волшебная сказка не родилась бы на свет. Ребенок, получивший так много доказательств о том, что сказки – правда, был просто счастлив от того, что рядом есть кто-то, по-настоящему родной. Богиня? Волшебница? Творец сказок? Нет.

Просто… сестра.

Глава 7
Разрушенный храм

Рюджин положил на стол листы с текстами информационных телевизионных роликов и обращений к народу. Вздохнув, великий принц с усталостью и болезненным укором посмотрел на сидящую перед ним главу службы пропаганды.

– Вы действительно думаете, что я подпишу подобное, Такара-сама?

– Не смею просить о немедленном принятии решения, мой господин, но мне хотелось бы, чтобы вы приняли во внимание открывающиеся перед вами перспективы. Благодаря умелой политике и твердым решениям вы уже стали признанным лидером нашего народа. Почти все видят в вас того, кто поднимет страну из мрака разрухи и анархии, вас боготворят, но людей смущает ваша одержимость желанием найти златохвостую демоницу и обрушить заслуженную кару на ее голову. Люди… не секрет, что многих бы только порадовало снижение агрессивности в политике и пропаганде, проводимой против Златохвостой. Гневные, обличительные заявления в прессе только подрывают доверие народа к средствам массовой информации, и многие, не скрою, были бы рады найти в вас, мой господин, больше милосердия и стремления к примирению с недавними врагами. Люди устали от войны, Рюджин-сама. Мне бы тоже, признаюсь, вместо ссор с религиозными фанатиками хотелось бы видеть, как вы, мой господин, направляете их рвение на пользу стране и народу.

– Не будет ли это показателем слабости с моей стороны, Такара-сама? – продолжал упорствовать принц. – Не станут ли говорить мои враги о бессилии и безволии, о неспособности отомстить за смерть отца?

Препирательство, достаточно нудное и наполненное витиеватыми речевыми оборотами, продолжалось еще минут десять, а затем Рюджин, вздохнув, с еще большей усталостью забрал листы с текстами, пообещал еще раз их перечитать и попросил у своей наставницы время на отдых. Леди Такара, стоящая перед правителем страны на коленях, низко поклонилась и коснулась пола лбом. Благодаря и восхваляя принца, она попятилась к выходу и скрылась за ширмой. Прозвучал шорох открывающейся и закрывающейся двери, а затем наступила тишина. Но этого было недостаточно. Сделав знак рукой, Рюджин приказал удалиться и страже в золоченой броне, что стояли у стен. Самураи молча повиновались, хотя их господином принц был лишь формально, а на деле охрана дворца подчинялась верховному совету. Принц заперт в каменном мешке, ему некуда отсюда деваться. Пусть немного отдохнет от постоянного надзора, вреда никому не будет.

О том, что в одной из стен устроен тайный ход в соседние залы, охрана, конечно же, знала. Не знали вездесущие соглядатаи и доносчики только о том, что сторожили этот ход двое из нескольких людей, создававших лишь видимость полного подчинения совету. При должном старании можно найти среди слуг затаивших обиду или жаждущих большего, чем им дано. Кое-кто обладал удивительной способностью находить таких людей, и этот «кое-кто» был надеждой Рюджина на освобождение от мертвой хватки людей, возомнивших, что наследниками Единого трона можно управлять, словно марионетками.

Потайная дверь открылась, и в комнату вошла девушка, что, как и леди Такара, служила в отделе информационной безопасности и пропаганды. Мурасэ Михо занимала «скромную» должность кадрового агента, но хитрая проныра, умевшая выслужиться перед начальством и доказать любому свою полезность, желала много большего. Рюджин прочил эту низкородную, но амбициозную куноичи на место главы службы пропаганды, однако пока страной управляет совет, Михо могла только мечтать о высокой должности, так же как Рюджин не мог захватить собственные земли в единоличную власть.

– Взгляни-ка на это, – принц протянул шпионке листы с текстами пропаганды. – Все, о чем ты говорила, становится реальностью. Империя в руинах, а совет железной рукой держит меня за шиворот, как шкодливого щенка, и заставляет лизать пятки тем, кто разрушил нашу страну. В глазах каждого из тех ублюдков, что выражали мне соболезнования на церемонии похорон последнего императора, только слепой не заметил бы скрытого торжества. У них всех есть земли и богатство, есть личные армии и сотни тысяч крестьян, но то, что над ними был могущественный властитель, угнетало всех! После гибели отца… совет уничтожил, переманил или лишил влияния почти всех, кто мог помочь вернуть сильную единоличную власть этой земле. Я теперь марионетка? Я, новый дайме и последний истинный наследник трона империи Пяти Стихий, я – игрушка этих лицемерных подонков? Что они сделают со мной? Споят и подсадят на легкие наркотики, превратят в дегенерата, как тайная власть страны Водопадов поступила с наследным принцем своей страны, Юидаем? Или, как Алые Тени в стране Морей, будут травить правителя слабыми ядами, выдавая мое беспомощное состояние за затяжную болезнь? А может по примеру страны Чайных Листьев сделают ряженой в шелка куклой, которую будут показывать толпе по большим праздникам?

Михо молчала, хмурясь и о чем-то размышляя.

– Уже сейчас не я решаю, что говорить моим подданным. Все решения принимаются за меня, и никто… НИКТО НЕ ЖЕЛАЕТ СЛУШАТЬ МАЛЬЧИШКУ!

Размахнувшись, Рюджин хотел обрушить удар кулака на столик перед собой, но, спасая мебель от разрушения, Михо схватила принца за запястье.

– Не нужно оставлять врагам свидетельства ваших истинных эмоций, мой господин, – сказала куноичи. – Заставив их встревожиться, вы лишь подвергнете опасности свою жизнь.

– Жизнь? – Рюджин осекся и в ярости сжал кулаки. – Да. Слишком велик страх советников перед тенью великого императора. Моя грозная стража по одному движению пальца советников тотчас обратится в палачей. Посадить на мой трон послушного двойника для тех ублюдков ничего не стоит. Будь все проклято! Есть ли хоть кто-то, на кого я смогу опереться? Мне…

– Да.

– Что? – от неожиданности Рюджин подавился словами.

– Да, сила, на которую вы можете опереться, есть. Люди, что неоднократно помогали вашему отцу, готовы помочь и вам, мой господин.

– Алые Тени? Но Тайсэй проявил абсолютное равнодушие к тому, кто станет правителем страны Камней.

– Речь не о Черной Тени и не о его шавках, – в улыбке, исказившей губы Михо, было нечто, способное резануть холодом любую душу. – Если вы готовы на серьезные шаги, как наследник Единого трона, как правитель, желающий вернуть все, что было украдено предателями и лицемерами, я могу устроить для вас встречу с людьми, способными в кратчайшие сроки вывернуть наизнанку всех ваших врагов.

Рюджин потерял дар речи и несколько мгновений смотрел на куноичи взглядом, полным глубокого потрясения.

– О ком речь? – темные сомнения наполнили Рюджина тревогой и даже страхом. Он всегда подозревал, что отец таит какой-то ужасный секрет, перед которым дрожали… буквально все. Принц искал этот секрет в записях погибшего императора, во всех его тайниках, что удалось разыскать, но последняя тайна отца пришла сама, точно высчитав время и место. Неужели Рюджин все-таки сможет нанести своим врагам удар? Жадному до власти совету. Храмовникам и жрецам, любящим поиграть на религиозной истерии. Бесчисленным предателям из простого народа, повернувшим оружие против того, кто по колено в своей и чужой крови, надрывая себя, вел мир к завершению эпохи Войн? Рюджин был готов отдать душу за то, чтобы подарить хотя бы часть своей горечи им всем, и… с головой утопить в отчаянии ту ненавистную тварь, которую именуют Златохвостой.

Глубокая ночь, холодная и беззвездная. Бескрайние ледяные горы вокруг и ни единого признака близкого людского жилья, но отражаемый снегом свет заставляет сиять все вокруг, так разве может быть страшно ночью в горах?

Кицунэ мчалась по широкому, утоптанному тракту, развив благодаря хорошей дороге приличную скорость. Никого не стесняясь, она применяла энергию Ци и посылала себя вперед сильными импульсами биополя из ступней, превращая бег в подобие полета с редкими прикосновениями к земле. Кицунэ могла бы бежать еще быстрее, но приходилось действовать осторожно и следить за тем, чтобы движение было плавным, ведь Рими, что сидела в заплечной корзинке на спине оборотницы, была обычным ребенком людей – хрупким и очень уязвимым.

Прыжок, еще один. Еще и еще.

Кицунэ бежала, и душа ее пела от счастья. Страна Водопадов совсем близко! Еще буквально чуть-чуть, и мама откроет объятия своей измученной маленькой дочери!

– Смотри, Рими! – Кицунэ расставила руки в стороны, навеяла иллюзию на себя и свою названую сестренку, и по рукам оборотницы скользнуло золотистое пламя, развернувшееся в широкие птичьи крылья. – Мы летим! Летим!

Рими рассмеялась, но не очень радостно и почти сразу притихла.

– Что такое? – Кицунэ, обернувшись через плечо, с ласковой улыбкой посмотрела на нее. – Опять животик больно?

Рими смущенно кивнула, и Кицунэ начала плавно снижать скорость бега. За три часа, прошедших с того момента, как оборотница и ее сестренка покинули город, останавливаться по этому поводу приходилось уже дважды. Кицунэ не удивлялась. После долгой голодовки, которой была измучена несчастная маленькая крестьянка, обильно кормить ее было большой ошибкой. Это могло бы и смертельным оказаться, но, к счастью, все-таки до мучеников осажденных городов Рими не дотягивала. Просто голодный ребенок нищеты, которого вдруг от души накормила глупая жалостливая лиса. Хорошо, что леди Юко оказалась куда умнее и на несколько листов расписала, какая диета нужна истощенному ребенку, из каких продуктов и что готовить. Порошки от расстройства желудка Рими уже приняла, и все скоро должно пройти.

Сойдя с дороги и подойдя к одиноко лежащему на заснеженном склоне валуну, Кицунэ принялась утаптывать снег, чтобы ее сестренке было удобнее. Маленькая лиса вынула Рими из корзинки и, поставив сестренку на снег, сбросила с плеч всю изрядно тяжелую поклажу.

Никогда позже Кицунэ не задумывалась об этом, но если бы в ту минуту она не избавилась от отягощающего ее груза…

Цель остановились.

Чудовище в черной одежде, ужасно демаскирующей на фоне белого снега, не упускало девчонок из вида ни на мгновение, едва только они вышли за пределы города. Ями преследовала Кицунэ, легко уравнивая скорости движения. Можно было, конечно, и раньше напасть, но отголоски боя мог почуять пробужденный в городе великий дракон. Он мог вступиться за девчонку? Ха! Просто из желания уничтожить акума ками обязательно вмешался бы. Но теперь город далеко. На десятки километров вокруг нет ничего, кроме камня и льда, которые через пару мгновений запятнает алая кровь фальшивой богини.

Ями улыбнулась, чувствуя как агонизирует захваченное ею тело человека, умирающее и разрушающееся от наполняющей его черной протоматерии. Под кожей вздувались уродливые пузыри, из глаз потекли слезы, черные, словно вода была смешана с древесным углем. Энергия Ци, уже давно сменившая цвет на фиолетовый, начала обретать чистый цвет и окутала фигуру чудовища устрашающей алой аурой.

– Вот так, – Кицунэ, поправив одежду на сестренке, взяла Рими под руки и подняла у себя над головой. – Не беспокойся, Рими-нэчан, когда мы придем в страну Водопадов, добрые доктора посмотрят твой животик, и он больше никогда не будет болеть!

Рими хотела ответить, но вдруг Кицунэ почувствовала, как маленькая крестьянка вздрогнула и испуганно сжалась. Желая узнать, что напугало ребенка, оборотница оглянулась, и тот же миг ужас сковал жестким параличом каждую мышцу в ее теле и каждую кроху ее души.