355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анатолий Гончар » Тени Марса » Текст книги (страница 8)
Тени Марса
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 07:07

Текст книги "Тени Марса"


Автор книги: Анатолий Гончар



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

На мгновение Сергею показалось, что образы в висевших на стенах иконах ожили. Женщина с младенцем на руках плакала. Древний воин с копьем в руке перестал тыкать им полудохлого змея и, повернувшись в сторону стоящих людей, растерянно развёл руками. Глаза бородатого мужчины, висевшего на кресте, затуманились, и Ляпидевский почувствовал в них такую жалость к людям, что ему самому захотелось заплакать. Из мучительного томления его вывел усталый голос отца Никодима.

– Тебе нужно уходить, – с трудом оторвав взгляд от померкшего экрана, хрипло заметил он и кивнул в сторону входной двери. – Похоже, эти зандры хорошо организованны. Если ты будешь медлить, то тебя рано или поздно схватят. Можно было бы пойти в полицию, но даже если тебе и поверят, то прежде чем полицейское начальство начнёт действовать… Короче, ничто не помешает зандрам напасть на полицейский участок и уничтожить тебя там вместе со всеми копами.

От слов отца Никодима Сергей аж присвистнул, но в его голосе прозвучало сомнение в правоте священника:

– Вы полагаете, они могут на это решиться? Нападение на полицию– это нечто не слыханное.

– Решиться? Вы либо смеётесь, либо до сих пор не понимаете всю серьезность положения. Да они, если потребуется, сбросят на полицейский участок бомбу и не моргнут глазом. Нет, парень, они не станут рисковать тысячелетиями подготовки, – священник сам не заметил, как в волнении перешёл на "ты". – Так что беги, и беги как можно дальше и скорее! Тебе нужно найти возможность связаться с президентом.

Сергей покачал головой и в раздумье почесал макушку. Добраться до президента… Оно и в обычное-то время, когда некуда спешить, вещь совершенно невозможная, а сейчас, когда замутилась такая ситуация… Самому бы в живых остаться, какой уж тут президент…

– А что, если отправить послание президенту через интернет? – неожиданно пришедшая в голову мысль показалась ему интересной и, что самое главное (во всяком случае на первый взгляд) легко осуществимой.

– У Вас что-то с памятью, – священник нетерпеливо теребил пальцами большой серебряный крест, висевший у него на шее. – Из этой дискеты следует, что сеть интернета ими контролируется полностью. Следовательно, ни одно послание, отправленное в высшие инстанции, а тем более к самому президенту, не останется без их внимания. Так что придётся Вам искать что-то попроще и получше. Хотя… – отец Никодим на мгновение задумался. – Может, в чём – то ты и прав. Не попробовать это сделать, значить отмести ещё одну возможность. А о существовании дискеты они знают, иначе им незачем было убивать… Что ж, давай всё– таки попробуем, чем чёрт не шутит…

Помянув имя чёрта, священник прикусил губу и, словно желая очистить храм божий от скверного имени, трижды размашисто перекрестился. Сергей же, задумчиво укрыв лицо ладонями, тяжело вздохнул, потёр пальцами виски и, рывком поднявшись, решительно шагнул к выходу.

– Постой, – властный голос святого отца остановил его и заставил повернуться. Рассеянный взгляд бывшего легионера скользнул по распятию на кресте священнослужителя и, поднявшись чуть вверх, замер на уровне подбородка.

– Да, святой отец?

Отец Никодим положил ему на плечо свою крепкую ладонь.

– Сын мой, скажи мне, как тебя зовут, чтобы я мог поминать тебя в своих молитвах.

– Сергей, – лаконично ответил Ляпидевский и стал медленно поворачиваться, что бы продолжить движение, но был снова остановлен отцом Никодимом.

– Тебя кто-нибудь видел выходящим из квартиры?

При упоминании злополучной квартиры Сергея передёрнуло.

– Дежурный по коридору. Он вошёл вместе со мной, но он может подтвердить, что на этот момент полковник был уже мёртв.

Священник сокрушенно вздохнул.

– Это плохо. И как это ни жестоко, сын мой, но для всего человечества было бы лучше, если бы ты его убил.

– Но… – казалось, глаза Ляпидевского, возмущённо и удивлённо таращившиеся на священника, сейчас вылезут из орбит.

Видя этот недоумённый взгляд, отец Никодим поморщился и успокаивающе похлопал побледневшего Сергея по плечу.

– Успокойся. Теперь уже поздно об этом думать. Изменить ничего нельзя. Коридорный наверняка тебя запомнил, и теперь тебя будут искать все полицейские "собаки" города, и неважно, зачем: для того, чтобы заполучить в качестве свидетеля или в качестве подозреваемого. Важно лишь то, что уже через полчаса каждый коп на перекрёстке будет иметь на руках твой фоторобот. Тебе надо спешить, ой, как спешить! Скажи, у тебя есть друзья? Я имею в виду – влиятельные друзья?

Сергей непроизвольно развёл руками.

– Ясно, – отец Никодим стащил с головы свою шапочку и задумчиво почесал лоб, затем медленно задрал рясу и вытащил из – под полы сотовый телефон, при виде которого Сергей удивился не меньше, чем если бы пред ним предстал выходец с того света. Подобный агрегат можно было встретить лишь в музеях да еще на руках двинутых коллекционеров. По теперешним временам этакая штуковина стоила уйму денег. Нет, воистину этот церковник был не так прост, как казался. Тем временем тот набрал номер и из мембраны этой древней штуковины раздался глухой надтреснутый голос.

– А, это ты, старая церковная крыса? Узнаю, узнаю… Или это не ты?

– На дурной вопрос не отвечаю, – спокойно парировал отец Никодим и, улыбнувшись, посмотрел в сторону Сергея. – Гоша, мне сейчас не до шуток, времени в обрез. Поэтому отвечай быстро: ты сможешь устроить встречу одного молодого человека с президентом? Скажем так, через парочку часов?

Сергей услышал, как от этих слов на другом конце невидимой связи абонент поперхнулся и закашлялся.

– Ты что там, у себя в церквушке, совсем из ума выжил? Опять твоя старая паранойя?! К президенту как на выставку в Эрмитаж: раз – и билет в кармане! Нет, брат, так не пойдёт! У президента время расписано по минутам. Я тут встречу с президентом главе Северной Африки устроить не могу, а ты просишь для какого-то сопляка. Уволь. Я не хочу терять своё место.

– Эй ты, крыса канцелярская! – было не похоже, чтобы отец Никодим шутил. – Ты меня знаешь, я зря не попрошу! Если нужно устроить такую встречу– значит, дело того стоит. Погоди, тебя еще ждёт повышение!

– Да иди ты со своим повышением! – озадаченный абонент задумался. – Ладно, валяй. Что там у тебя?

– Не по телефону, но дело настолько серьёзное, что лучше поторопиться, иначе может быть поздно, опасность грозит всему человечеству.

На том конце провода присвистнули.

– Что ж, если ты ручаешься, что оно того стоит, то я постараюсь устроить это дело, но не раньше, чем через двое суток.

– Почему, чёрт тебя побери? – на сей раз отец Никодим даже не перекрестился.

– Похоже, друг мой, ты совсем оторвался от цивилизации. Президент находится в Бразилии и пробудет там еще два дня.

– Так вытащи его оттуда! – желваки священника выкатились на щёки двумя буграми, и наконец-то Сергей узнал в нём легендарного командующего первой ударной легионбригадой генерала Ильченко Ивана Фёдоровича, столь отличившегося в Ново-Марсианской кампании. Тогда от его подразделения, принявшего на себя первый удар, осталось не более двух с половиной десятков солдат и офицеров. Генерал получил золотую звезду старшего генерала, вылечился от шоковой седины и исчез из поля зрения СМИ. Как теперь оказалось, он построил на свои деньги православный храм, сам себя произвёл в священники и, сменив мирское имя Иван на церковное Никодим стал молиться за души усопших солдат своей бригады.

– Не могу, – голос неизвестного друга был твёрд, – что бы сделать это, нужна действительно веская причина. Назови мне её, представь доказательства, и я тут же позвоню президенту.

– Гога, не нервируй меня, я не могу объяснять тебе это по телефону, он может быть запеленгован!

– Тьфу, ты, какие страсти! – с сарказмом заметил говоривший, но дальше развивать эту тему всё же не стал. – Пошли информацию через интернет.

– Через интернет не могу, думаю, что он тоже контролируется! – ведя беседу, отец Никодим едва не взрывался от клокотавшей в нем яростной энергии. Он готов был разразиться грубой отповедью не желающему вникнуть в ситуацию другу-чиновнику, но понимая, что этим делу не поможешь, приложив максимум усилий, сумел сдержаться. – Я назову ему наш старый адрес, и ты туда незаметно приедешь, только чтобы был один, без сопровождения и прессы.

– Ну, святой отец, похоже, ты совсем сбрендил в своём уединении! Мы что, с тобой в шпионов играть будем?

Батюшка крепко задумался.

– Ладно, Георгий, сделаем по– другому. Я подошлю парня к тебе. Когда и где тебя искать?

– Вот это другой разговор! Через полтора часа я буду в военном аэропорту. Пусть подлетит к главному терминалу и оттуда позвонит по твоему сотовому. Надеюсь, ты одолжишь его своему выдвиженцу? – в голосе говорившего промелькнуло неприкрытое ехидство.

– Да. Договорились. Жди. Пока. – И он, отключив телефон, махнул им в сторону Сергея. Тот протянул руку, но отец Никодим не спешил его отдавать. – Транспорта у тебя, наверное, тоже нет?

Сергей отрицательно покачал головой. Обзавестись собственным глиссером он до сих пор как-то не удосужился.

– Бог мой, куда мы катимся! У совсем взрослого молодого человека нет машины! – священник сокрушённо покачал головой. – Сейчас мы это дело организуем. Я позвоню. – Он снова включил телефон и, немного подумав, набрал девятизначный номер. Ответивший на звонок голос принадлежал девушке:

– Алло?

– Нина… – голос священника внезапно дрогнул.

– Это ты, папа?

– Естественно, у какого же ещё мужчины может быть номер твоего телефона? Ты же у нас истинная мужененавистница! Но отставим шутки. Доченька, возьми мой "Консул", – на другом конце раздался ликующий девичий визг. – Я ещё не договорил. Возьмёшь машину и подкатишь на угол сто двадцать третьей улицы в районе пересечения с улицей Гагарина. Там тебя будет ждать молодой человек.

В трубке засопели, а генерал, совершенно не обращая внимания на протестующие звуки, продолжил:

– Ты его легко узнаешь: короткая стрижка, потёртые джинсы, голубая рубашка, серая куртка, ботинки на небольших каблуках, рост… Отец Никодим окинул Ляпидевского оценивающим взглядом, – чуть выше среднего, зовут Сергеем. Слушайся его так, как не слушалась бы даже меня. – В трубке охнули, и отец Никодим, постепенно вновь обретающий черты прежнего боевого генерала, не выдержал. – Дочка, мне твои сердечные дела до лампочки, и поверь, в данный момент ему тоже, так что перестань кривляться и слушай: отвезёшь его, куда скажет и будешь делать всё, что он скажет. Впрочем, дело слишком опасно. Оставишь ему ключи от глиссера и пойдешь домой. Ясно?

– Ясно, но домой не пойду.

– Хорошо… – вновь в голосе генерала что-то надломилось. – Доченька, помни, я люблю тебя! – На том конце провода фыркнули, и генерал, устыдившись собственной слабости, отключил связь.

Сергей удивился, с какой, казалось бы, лёгкостью, генерал разрешил дочери принять участие в столь опасной авантюре и, не выдержав, поинтересовался:

– Господин генерал, Вы не боитесь, что она погибнет? Или Вам совсем не жаль дочери?

Ильченко коснулся Сергея тяжёлым взглядом глубоко запавших глаз и тихо, но твёрдо ответил:

– Я надеюсь, сынок, что ты сделаешь всё, чтобы этого не произошло. Во всяком случае, постарайся, чтобы она не погибла раньше тебя. А если погибнешь ты, то едва ли и ей стоит оставаться в живых. Ты же знаешь, столица стоит в списке тех городов, что должны подвергнуться ядерной атаке. Так что уж постарайся всё же добраться до президента. В памяти сотового есть парочка телефонов. Будет слишком туго, позвони по ним. Скажешь: от меня, может чем и помогут. А теперь идти. Ни пуха тебе, ни пера!

Сергей взял протянутый телефон, сунул его в карман, улыбнулся, и уже в третий раз за последние часы в божьем храме прозвучало имя врага человеческого. правда при сложившихся обстоятельствах даже чёрт казался каким-то своим – родным и близким. Сергей открыл двери Храма, вышел под лучи ярко светящего солнца и направил свои стопы на северо-запад. Он всё– таки вопреки разуму решил напоследок заглянуть в свою квартиру и забрать оставшуюся в потайном ящике кухонного шкафчика заначку.

– Где дискета? – гневный голос потряс огромную комнату, казалось, даже вздрогнули висевшие на стенах картины.

– Ваше Преосвященство, в квартире её не было, – дрожание звуков выдавало в говорившем чрезвычайное волнение, вызванное страхом. – Возможно, она уже не существует.

Высказанное предположение было, по меньшей мере, наивно. Он и сам не верил, что такое возможно. Его маленькие крысиные глазки забегали по сторонам в поисках возможности укрыться от пронизывающего взгляда своего собеседника. Между тем Хосе Игнасио Лопес, а именно это имя носил тот, кого называли Его Преосвященством, менее всего напоминал служителя церкви. Его высокую, ладно скроенную, чуть худощавую фигуру плотно обтягивал чёрный китель генерала ВКРС. Ремень портупеи, перекинутый через левое плечо, пересекал широкую полосу наградных планок. С левого бока на поясе висела такая же чёрная, как китель, кобура, с торчавшей из неё рукоятью увесистого армейского бластера марки ПМ – РС-24, применяемого для уничтожения бронетехники. С правой стороны на тонком ремешке блестел серебряными ножнами старинный кортик. Довершали снаряжение генерала четыре узких прямоугольника запасных обойм, вставленных в накладной карман на правой стороне груди. Блестящие лакированные сапоги, выглядевшие довольно нелепо на фоне интерьера комнаты, придавали генералу вид старинного аристократа. Хосе Игнасио Лопес принадлежал с одной из самых влиятельных семей мира, а в иерархии расы зандров его преосвященство занимал второе место сразу же после верховного канцлера. Достигнув вершины славы в неполные пятьдесят лет, Лопес являлся верховным хранителем ордена, его духовным лидером и наиболее вероятным преемником верховного канцлера.

Склонённого перед ним сорокалетнего мужчину звали Ганс Розберг Оберштайн, и хотя он носил звание полковника, последний раз надевал форму лет десять назад на церемонии присвоения этого самого полковничьего звания. Сейчас на нём были потёртые синие джинсы и коричневая кожаная куртка, одетая на голое тело. Огромная тёмная кепка, которую он держал в руках, и коричневые ботинки придавали ему вид законченно-комичный. Он знал это, даже, скорее сказать, нарочно способствовал этому. При его работе не стоило лишний раз показывать свой ум и аристократичность породы. Впрочем, это не касалось его начальства. Оно отлично знало, на что способен Ганс Розберг. Сейчас в душе он едва не рыдал, зная, какую недопустимую ошибку совершили его подчинённые, и всё же надеялся на чудо и верил, что его простят. Но когда генерал заговорил вновь, Ганс понял, что его судьба висит на последнем волоске, и мысленно сжался, готовый к самому худшему.

– Вы идиот! Если Вашим таким же идиотам– подчинённым не удалось найти у поганого землянина дискету, это ещё не значит, что он её уничтожил! Скорее– наоборот, размножил и разослал по разным адресатам. Благодаря Вам у него было на это время. Но я не могу понять лишь одного: как Вы, имея на руках все козыри, не смогли вытянуть из этого человека правды? Почему он умер раньше, чем Вы узнали, где находится компроментирующий нас материал? Отвечайте! – генерал рявкнул так, что задрожали каменные статуэтки Кариатид, поддерживающих перекрытия входа.

Ганс Розберг сглотнул вставший посреди горла комок и едва слышно выдавил:

– Мы не успели. Он снёс себе полчерепа прежде, чем мы выломали дверь. Мы предполагали такой вариант и специально дожидались момента, когда он отправится принимать душ, но он застрелился, едва выскочив из ванной.

На лице генерала отразилось негодование.

– Тогда почему так выглядит тело? – Лопес схватил со стола кипу утренних газет и ткнул пальцем в фотографии с места преступления, красовавшиеся на первых страницах изданий. Тело убитого было обезображено многочисленными ударами, уколами, ожогами и прочими способами причинения боли. Не нужно было быть слишком умным, чтобы понять, что человека перед смертью пытали. Ганс даже не стал глядеть на фото. Он и без того хорошо знал, что там изображено. Вместо этого он опустил голову ещё ниже и едва слышно выдавил:

– Это Локтев. Он ворвался первым, и прежде чем мы смогли остановить его… Полковник был в агонии. Сильное сердце. Оно никак не хотело останавливаться, а Локтев был зол очень зол. Мерзавец ушёл у него из-под самого носа…

Лицо генерала побледнело и приняло отчётливо брезгливое выражение. Его гнев поостыл, но не совсем угас.

– Локтев? Локтев, Локтев… – повторил он трижды, как бы вспоминая, хотя хорошо знал долговязого майора из отдела внутренних расследований, как-то оказавшего генералу услугу интимного характера, вследствие чего командующий ВКРС при его упоминании чувствовал себя несколько стеснённо. И вот сегодня у него появилась возможность сделать так, чтобы даже имя майора больше никогда не произносилось в стенах этого здания. – Я, кажется, его помню. Это не тот ли майор, что отличился года полтора назад в поимке дезертира, бежавшего из центра "Б".

– Так точно, Ваше Преосвященство! – Оберштайн едва не щёлкнул каблуками, всё же военная выучка давала себя знать.

– Я всегда говорил, что его следует отстранить от выполнения оперативных заданий. В его действиях слишком много эмоций. – При слове "эмоций" генерал едва подавил желание вызвать к себе майора на конфиденциальную беседу. Майор был эмоционален, ах, как эмоционален! И это нравилось генералу больше всего. Но его ранг, его положение не позволяло отпрыску фамилии Лопес опуститься до отношений с обыкновенным потомком слуг, выбившимся в офицеры. Хорошо, что майор умел держать язык за зубами, а то бы, несмотря на свое положение, генералу грозило немедленное снятие с должностей и разжалование до полковника, что неизбежно повлекло бы за собой потерю той ведущей роли, которую на протяжении уже нескольких веков играл род Лопес. Мысли, промелькнувшие в голове у генерала, заставили его на мгновение задуматься. Но он взял себя в руки и, придав своему лицу маску холодного равнодушия, добавил: – Гнев, злоба… Этот рок, терзающий нашу расу, должен искореняться любыми доступными способами. Сейчас мы ещё можем допустить выход гнева у отдельных представителей расы, если он, конечно, направлен в сторону людей. Но после окончательного захвата власти мы будем беспощадно избавляться от индивидуумов, не умеющих контролировать самого себя. Разве нам мало истории собственной планеты, когда в результате ссоры, вспыхнувшей во время званого ужина, была уничтожена большая часть расы? Только чудо и гений наших учёных помогли горстке храбрецов – наших предков долететь до Земли и затеряться в массе местного населения. Теперь, когда до заветной цели захвата власти на планете остались считанные годы, а может, и месяцы, а может, и дни, нельзя допустить, чтобы из-за излишнего интереса общественности наше присутствие на планете, наши грандиозные планы раскрылось. Тем более остро этот вопрос встаёт в связи с утечкой информации, допущенной нашим высшим руководством.

Генерал прикусил язык, внезапно осознав, что он ляпнул лишнее. Не стоило при Оберштайне отзываться подобным образом о руководстве. Тем более, что дискета была выкрадена аж из офиса самого канцлера. Чтобы как-то сгладить сказанное, он похлопал по плечу полковника, и уже не так громко, но очень отчётливо проговорил:

– Я должен был бы Вас уничтожить, но нам сейчас как никогда нужны специалисты Вашего класса, поэтому Вы, полковник, уйдёте отсюда и займётесь своим делом, но помните – следующая ошибка станет для Вас последней. – Он потёр рукой подбородок. – А Локтева – в расход.

Генерал замолчал, и Оберштайн понял, что гроза миновала, пока… Его Преосвященство не шутил, когда говорил о последствиях следующей ошибки…

Проводив Сергея, отец Никодим сел за компьютер и ещё раз проглядел переписанные с дискеты данные. Картина была ужасной. Зандры хотели сперва поработить землян, а впоследствии и уничтожить всех до последнего, введя в мозг программу управления и, обратив их в тупых биороботов, выполняющих любые прихоти своих новых хозяев. Даже закрыв глаза, взор генерала Ильченко видел миллионы концентрационных лагерей, паутиной колючей проволоки окутавших всю Землю. Даже планировавшееся полное уничтожение колоний на Марсе не казалось столь жестоким в сравнении с участью оставшихся в живых. Что толку быть в своей плоти и не иметь своих мыслей? Или ещё хуже – иметь их и не быть столь сильным, чтобы им противиться. Круг замкнулся. Смутные подозрения, терзавшие бывшего генерала, обрели чёткие очертания. Но беда оказалась гораздо ближе, чем предполагали самые скептически настроенные аналитики. Ни войны прошлого, ни Ново-Марсианское столкновение с забытыми монстрами исчезнувшей цивилизации не шли ни в какое сравнение с надвигающейся опасностью. Как справиться с ней, гибкий ум генерала пока не знал. Он встал, прошёлся по комнате, задумчиво почесал затылок и, вновь опустившись в кресло, уткнулся лицом в ладони. Оставалось лишь ждать.

Ганс Розберг Оберштайн крутанул руль и, заложив вираж над зданием полицейского управления, бросил свой взгляд на посадочную площадку, выискивая на ней свободное место. На сей раз на нём был коричневый шерстяной костюм, серая рубашка в клеточку, галстук немыслимой расцветки и коричневые туфли, оттенявшие светло-серые брюки. Одинаковый цвет одежды давно вышел из моды, и одеть пиджак одинакового цвета с брюками считалось признаком плохого тона. Но даже в этой одежде полковник выглядел весьма странно.

Одноместный "Флаубер" клюнул носом и, застыв в полуметре от бетонной площадки, плавно выпустил тонкие сигары стояночных опор. Разнос, произведённый Его Преосвященством, оставил в душе полковника неприятный, гложущий сознание осадок, терзавший его и без того расшалившиеся в последнее время нервы. Но сейчас полковнику следовало успокоиться и, явившись в отдел дознания, излучать уверенность, если не стопроцентную, то, во всяком случае, девяноста девяти процентную с хвостиком. Конечно, ему сейчас не пришлось бы подвергаться столь неприятной процедуре, если бы не специфика полицейской работы, из-за которой ни один зандр не мог проходить здесь службу. Первое время по прибытии на Землю зандры пробовали ставить своих соплеменников на подобные должности и довольно-таки успешно, но время бесповоротного владычества дубинок и оружия кануло в прошлое. Полицейские уже не смели безнаказанно убивать и избивать подозреваемых в преступлениях людей, но почти еженедельно участвуя в задержаниях, зандры не могли долго противиться своей сущности и неизбежно впадали в приступы безумной ярости, увеча и убивая всех, подвернувшихся под руку. Именно поэтому полковнику предстояла довольно трудная и унизительная процедура "выцарапывания" сведений из полицейского компьютера или же, что было бы несравненно лучше, добывания их из полицейского, непосредственно участвовавшего в обследовании квартиры.

Больше всего Сергею не понравилось то, что пресловутые космические захватчики оказались не страшными гигантскими монстрами, на которых и смотреть– то противно, а гуманоидами, удивительно похожими на людей.

"Прилетели, обжились и вот тебе, здрасьте, готовятся извести под корень расу, их приютившую. Не слишком ли круто? – Сергей пересёк улицу и взмахнул рукой, останавливая первое попавшееся такси. – Что мы про них знаем? Их чуть больше двадцати миллионов. Не густо, если считать, что им предстоит заселить всю планету. С другой стороны, они готовятся рвануть к звёздам, а для этого им нужны все ресурсы Земли, вот почему они не оставляют нам ни единого шанса на выживание. Интересно, как полковнику удалось выкрасть у них эту дискету? Может, они перехитрили самих себя?"

Старенький аэрокар такси, резко затормозив, остановился напротив махнувшего рукой Сергея. Запахло выхлопами тормозных дюз. Ляпидевский втянул столь знакомый запах обеими ноздрями и, усевшись на заднее сидение аэрокара, назвал адрес. В салоне воняло, как в галантерейном магазине после дезинфекции. Новые мысли поползли в голову бывшего легионера, по спине прошла холодная волна, единственная же стоящая мысль застряла где-то в районе темечка.

"Как можно распознать зандра, не убивая? Что там было на дискете? Ах, да, по его запаху!" Запах был омерзителен. Сергей осторожно сунул руку за пазуху и нащупал рифлёную рукоятку бластера. Мгновенно его рука выскользнула на свет божий, и воронёный ствол упёрся в затылок вздрогнувшего от неожиданности таксиста. Что делать дальше, Сергей не знал. В том, что перед ним сидит именно зандр, а не человек, он был не уверен, но даже если бы это было так, то как ни с того ни с сего убить разумное существо? Неожиданно таксист взвыл, тонко, пронзительно, и почти выпустил штурвал из рук.

– У– у– у– у меня двое детей, мистер, товарищ, рафик, господин, мсье! Не стреляйте ради бога, не надо, я не хочу умирать, подумайте хоть о детях!

Сергей почувствовал, как у того на глазах выступают слезы. Ощущение было странным. Он и вправду ощутил, как у другого человека на глазах появляется эта солоноватая жидкость. Готовый и сам расплакаться, легионер мысленно чертыхнулся и, понимая, что этого делать нельзя, приказал таксисту садиться. Кар завис в полуметре от поверхности. Сергей, держа таксиста на мушке, перелез на переднее сидение и, взяв штурвал в свои руки, вытолкал водителя наружу, и в ту же секунду перепрыгнул на освободившееся место.

– Заберёшь тачку через полчаса по названному адресу, – крикнул он таксисту и, захлопнув форточку, утопил в панели кнопку форсажа.

Едва аэрокар скрылся за ближайшим высотным строением, таксист вытащил из нагрудного кармана малогабаритный видеофон и, набрав номер, продиктовал названный Ляпидевским адрес…

Ильченко подошёл к зеркалу и решительным движением сорвал рясу, под которой оказался ладно подогнанный камуфлированный бронекомбинезон. Рука потянулась к электробритве. Менее чем через пять минут перед зеркалом стоял гладко выбритый гигантского роста мужчина с седыми, как первый снег, волосами. Его хмурое, исчерченное ранними морщинами лицо хранило печать грусти, помноженной на мудрость. Круг замкнулся, всё стало на свои места. Еще там, на Марсе, он подозревал, что цивилизация, оставившая после себя столь мощные военные машины, не могла просто так взять и исчезнуть. Выпустившие на волю бескрайнюю мощь роботоризированной военной техники, должны были, по крайней мере, попытаться бежать. Теперь генерал знал, что они бежали, бежали на Землю, чтобы спустя два тысячелетия отплатить чёрной неблагодарностью людям, их приютившим. Конечно, генерал помнил, что и люди были не всегда справедливы к представителям этой расы, но скорее по незнанию, чем по злому умыслу. Кроме того, дело было не в обидах. Зандры, едва опустившись на Землю, задумали план её порабощения. Две тысячи лет ушло у них на создание достаточного потенциала. И вот теперь, когда до намеченного часа Х остались не более двух лет, невероятная случайность могла разрушить все их планы. Генерал был далёк от мысли, что они вот так запросто отступят и дадут себя разоблачить. Нет, все их силы будут брошены на поимку причастных к раскрытию тайны. Владеющих дискетой будут травить как волков. Суметь сейчас выжить – значит победить. Генерал провел рукой по вьющимся волосам.

– Сколько осталось жить? Сутки?! Десять часов? Пять? – генерал считал время, которое он проживёт после того, как пошлёт информацию через интернет. – Час? Десять минут? Секунды или чуть больше? Может, включить компьютер и уходить? Куда? Нет, он не станет этого делать! Чтобы отвлечь внимание от Сергея, необходимо принять бой и продержаться как можно дольше. Час, два, три… Нет, столько не продержаться! Он не тешил себя напрасными надеждами. Хотя, если получится, можно завести бесконечные переговоры – это отнимет некоторое время. Что ж, можно и попытаться…

Леонид Давыдович Иванов который час сидел в полицейском участке. Негр никак не мог вразумительно объяснить своё присутствие в квартире убитого, только что-то неразборчиво мычал и время от времени ругался. То, что он не имеет касательства к убийству, полицейскому дознавателю капитану Слуцкому стало ясно сразу после доклада капрала Клепикова о том, что делал задержанный перед их появлением. Едва ли можно было представить убийцу, хладнокровно мутыскавшего несчастного полковника в течении долгого времени, а потом стоявшего над трупом и блевавшего, не в силах сдвинуться с места. К тому же, после подобного убийца должен был выглядеть как мясник, поработавший пару часов на бойне. Нет, этот чудаковатый увалень, сразивший наповал дюжего Штольтграфа, никак не подходил на роль убийцы. Но что же всё– таки он там делал, как и зачем попал в квартиру покойного, оставалось загадкой. Сколько ни бился над ним капитан Слуцкий, ничего, кроме бестолкового мычания, получить от коридорного не удалось. Тот находился в прострации, вызванной шоковым потрясением. Но время шло, а капитану так хотелось раскрыть свалившееся на голову преступление, что он не вставал из-за стола битые десять часов, с упорством, достойным лучшего применения, задавая одни и те же идиотские вопросы. После очередного мычания, капитан не выдержал и, вскочив из-за стола, принялся носиться по внутренним помещениям участка. Именно в таком состоянии и застал его Ганс Розберг Оберштайн. Вошёл он так уверенно и стремительно, что дежуривший на входе полицейский едва успел разинуть рот, когда тот, уже размахивая какой-то красно-коричневой корочкой удостоверения, потребовал к себе начальника участка. Начальника не было, а зам был занят проводимым допросом или, попросту говоря, метался из угла в угол, обдумывая новый вопрос, после которого в утомлённом негре уж наверняка проснётся дар красноречия. Поэтому первым к полковнику подскочил сержант Босин, и бодро, по– военному представившись, спросил, что нужно уважаемому полковнику особой космической контрразведки от доблестных полицейских сто семнадцатого участка. Оберштайн, высокомерно посмотрев на вытянувшегося по струнке сержанта, сделал шаг вперёд и, больше не обращая на него ни малейшего внимания, прошёл прямиком ко всё ещё скачущему промеж столов капитану.

– Капитан! – голос полковника если и не был самой сталью, то уж литым чугуном наверняка. – Прекратите Ваше обезьянничество и доложите, как положено старшему по званию, что тут у Вас происходит?

Слуцкий на мгновение опешил. Ещё никто за всю его долгую карьеру в полиции не обращался к нему с такой бесцеремонной наглостью. Вначале он хотел возмутиться и вышвырнуть обидчика за дверь полицейского участка, но мгновенно сообразив, чем это может обернуться, передумал. Природная осторожность взяла верх. Все были наслышаны о подразделении особой космической разведки, но никто не знал, чем оно занимается и какие существуют полномочия у входящих в её состав офицеров, а судя по поведению полковника, эти полномочия были очень и очень велики. Капитан так и застыл с распахнутым ртом, не в силах произнести ни слова и ожидая новых оскорблений от уверенного в своих возможностях полковника. Но тот, видимо довольный произведённым эффектом, махнул рукой, приглашая капитана садиться, и сам на правах старшего сел в любезно подставленное Босиным кресло.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю