Текст книги "След Зверя (СИ)"

Автор книги: Анатолий Радов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Оборотень: След Зверя

   Пролог

   – Идея существования других миров может оказаться всего лишь тем плодом, который произрос в наших мозгах и нигде больше, фикцией, пустышкой, но это не должно останавливать нас. Мы узнали о магии всё, что можно было узнать, мы создали сложное заклинание, способное перебросить душу в другой мир, мы делали это для своего королевства и для того, чтобы однажды уничтожить оборотней окончательно, мы совершили огромную работу на которую ушло несколько десятилетий, и вот настал тот миг, когда нужно пробовать.

   Старый архимаг оглядел всех присутствующих в зале для проведения ритуалов. Двенадцать сильнейших магов королевства Тирон. Все они были в однотипных тёмно-сиреневых балахонах, подпоясанные на манер служителей Храма Одрина. Балахоны откинуты и можно видеть все двенадцать лиц, умудрённые и изрезанные морщинами. Многие из этих магов давно переступили за черту в три сотни лет и опыт имели соответствующий возрасту. Каждый из них в одиночку был невероятно силён, но для того, чтобы удержать магические потоки в пределах нового плетения сил требовалось гораздо больше. Даже Великий Архимагистр – Аль-Вартан не смог бы в одиночку справиться с этим заклинанием, хотя он и был единственным из присутствующих здесь, кто смог пережить своё четырёхсотлетие. И не просто пережить, но и продолжить занимать место ректора в Магической Академии Кальбрега, столицы королевства Тирон.

   Когда все двенадцать архимагов воздали должное его величию, отвесив поясные поклоны, Аль-Вартан перевёл взгляд на ученика третьей ступени, который лежал внутри начерченного на каменном полу знака. Сложная геометрическая фигура, названная великим магическим колодцем, должна была сконцентрировать над собой поток огромной силы, а тринадцать архимагов придать ему форму.

   – Мурганд, – обратился архимагистр к мальчишке, – Тебе выпала честь первым проникнуть в другой мир. Ты был выбран прорицательницей и тебе были объяснены твои обязанности. Но позволю себе ещё раз напомнить о них. Собирай все знания, которые помогут нам в борьбе с оборотнями и прочими тварями. Смотри вокруг внимательно, будь неотличим от местных жителей, используй магию обмана и иллюзии, не затевай драк и не участвуй в них, а также избегай прочих глупостей. Когда тебе покажется, что твоё нахождение в другом мире становится опасным, подай нам знак и мы вернём твою душу обратно.

   Мальчишка кивал в такт словам учителя, но от Аль-Вартана не ускользнул ужас в его глазах и это вызвало у него вспышку гнева. Разве не объяснялось этому Мурганду несколько раз, что всё безопасно?! Разве он сам не вбивал ему в мозги все нюансы того, что произойдёт с ним во время ритуала? Глупая молодость! Как же он ненавидит её. Разве не лучше умудрённая старость, чем это пустоголовое шутовство? А ничего кроме шутовства в молодости и нет.

   – Начнём же ритуал, – зло вскрикнул он и его голос разнёсся по огромному залу гулким эхом.

   Двенадцать пар рук взметнулись вверх, архимаг поднял свои и над великим магическим колодцем вспыхнуло серебряное пламя.

   Глава 1

   Был всего лишь четверг, но отчим напился, не дождавшись пятницы. Что-то не ладилось на работе, хотя что там могло не ладиться? Он работал грузчиком в продуктовом магазине и не ладиться там было нечему. Катай себе тележку с пакетами и ящиками, да попивай время от времени пиво, затареное в каком-нибудь тёмном углу подвала.

   Домой он пришёл в том состоянии, которое у него называлось – лёгкий недогон. То есть уже пьяный, но пока ещё не с полностью отключившимся мозгом. А вот когда у него мозг отключался, тогда было плохо. Он мог сделать всё что угодно, потому как совсем не контролировал себя. И почему мама терпит его? Неужели только из-за хорошего секса?

   Разумеется, в свои шестнадцать Никита уже давно знал об этом, но вот представлять, что сексом занимается его мать, да ещё и с таким моральным уродом, было тяжело и противно. А не думать об этом было трудно. Отчим сам хвастался своими победами на любовном фронте, когда матери не было дома. Слава богу, ещё не о ней говорил, а о каких-то других своих бабах. Именно так он их и называл, и было у него баб не меньше сорока. По его словам.

   А помимо этого он часто издевался над самим Никитой, намекая, что у такого как он вообще никогда бабы не будет.

   – Ты же сопля, а не мужик. Посмотри на себя. Толстый, характера ноль. Займись спортом, что ли. Хотя... Такому, как ты, бесполезно.

   Дальше следовал смех и журчание наливаемой в стакан новой порции водки.

   И всё бы ничего, если бы не сестра. Оле было пять лет и она своими вопросами и шалостями очень раздражала отчима. В любой её детской выходке он видел специальное желание позлить его, за что Оля получала подзатыльники или удары по спине.

   Никита говорил об этом матери, но она не верила. Отчим был хитрым. Он никогда не бил Олю в присутствии мамы, а когда та начинала жаловаться, или когда об этом говорил Никита, он всё списывал на то, что дети просто ревнуют и хотят избавится от него. А мама верила ему и просила нас быть терпеливыми.

   – Без нового папы мы не проживём. Ты же знаешь, Никита, сколько я получаю. Восемь тысяч всего. А у Сергея оклад двадцать. Вы бы лучше с ним общий язык находили, а не ругались. Зачем? Папа всё равно не вернётся, он нашёл другую. В Москве. Он вон даже к вам не приезжает, а вы всё любите его.

   И они терпели. Оля тихо плакала, а он всё строил планы, как избавиться от отчима, или даже прибить его, но понимал – это всё глупость. Он не сможет. Ведь у него и правда нет характера. Сопля соплёй. Ни капли агрессии, как будто Бог забыл прошить при рождении. Нет, она конечно имеется, но в таких малых количествах, что хватает лишь на пару-тройку минут лёгкого гнева. Да и то – бессильного...

   Отчим принёс с собой полторашку пива и чекушку и тихо устроился на кухне, но Никита не обманывался. Минут через двадцать-тридцать он придёт к ним и начнёт высказывать своё недовольство. А у мамы, как назло, сегодня ночное дежурство.

   Он попытался сосредоточиться на фильме, но внутреннее напряжение не давало этого сделать. Да и фильм был честно говоря, никакой. Стандартный боевик с плохо играющими актёрами и линейным, как провода, сюжетом. Одно только завораживало – крутизна и хладнокровие главного героя. Вот бы и ему так же легко убивать и идти к своей цели по трупам.

   Хотя, нет. Конечно он не хочет этого и в самом деле. Так бы, немного добавить агрессии и силы, чтобы уметь постоять за себя в случае чего.

   Отчим уложился в свои стандартные полчаса и появился на пороге зала.

   – Чего зажались, как зайцы? Я что вам – злодей какой-то? Чего на кухню носа не показываете?

   – Мы фильм смотрим, – сдавленно ответил Никита.

   – Ну да, фильм они смотрят. Я между прочим на вас всю зарплату трачу, а ваш папашка вам пять тысяч всего присылает.

   – Но присылает же...

   – Что ты сказал, сосунок?! – взвился отчим. – Ты разницу чувствуешь между пятью тысячами и двадцатью? А терпеть вас каждый день – это ты не считаешь? Ты же взрослый пацан, понимать должен, что вы мне и триста лет не тарахтели. Какой мне смысл на вас впахивать? Если б ваша мать не глупила, то не нажила бы вас непонятно с кем! Дура!

   – Не говори так про маму! – закричала Оля и бросилась на него, сжав своим крохотные кулачки.

   Никита вскочил следом, чтобы удержать её, но не успел. Не ожидавший такой прыти от пятилетнего ребёнка, отчим в этот раз не смог ударить так как всегда, а попал ей по лицу. Оля отлетела в сторону, заревела во весь голос, зажимая нос, и Никита набросился на пьяного дядю Сергея со всей своей злостью, которая в нём была. Но этого не хватило. Отчим схватил его в охапку и потащил к двери. Удары, которые наносил Никита, казалось совсем не беспокоили его, и он всего раз дал ему в ответ пощёчину, едва не вырубив. На губах появился солёный привкус крови, в ушах протяжно зазвенело. Он даже не заметил, как оказался на лестничкой площадке с кроссовками в правой руке.

   Железная дверь оглушающе грохнула о коробку и Никита услышал звук закрываемого замка. Он тут же накинулся на дверь с кулаками и заорал. Потом стал звонить в соседскую дверь, затем в следующую, но ему никто не открыл.

   Страх сковал его. В этот раз отчим переступил черту и теперь не сможет выкрутиться. И именно поэтому он стал опасен. А если его переклинит полностью и он что-нибудь сделает с Олей?

   Никита судорожно зашарил по карманам, но быстро понял – телефон остался в квартире. Тогда он натянул на ноги кроссовки и бросился вниз по лестнице. Нужно будет попросить у кого-нибудь и позвонить сначала маме, а потом в полицию. Нет, лучше наоборот.

   Выскочив из подъезда, он огляделся. Отчим в этот раз вернулся поздно, уже после десяти, плюс час на всё про всё, а значит, сейчас почти полночь.

   Не увидев во дворе ни одной живой души, Никита бросился к остановке. Телефон можно попросить у таксистов, они всегда там стоят. Но едва завернув за угол родной пятиэтажки, он сходу в кого-то врезался.

   – Простите, пожалуйста, – выдохнул на автомате и собрался было бежать дальше, но его крепко ухватили за шиворот. И намного крепче, чем совсем недавно отчим.

   – Ты чё, попутал чмо?

   Никита поднял голову и увидел перед собой широкое скуластое лицо, которое сверху органично заканчивалось белой кепкой-блином.

   – Я не хотел. Я спешу.

   – Да мне похер. Ты чё не видишь, что на человека наехал? Ты чё, борзый такой?

   – Да в..би ему и пойдём, – раздалось из-за спины того, кто держал его крепкой хваткой. Сказавший это явно был пьян, да и тот кому сказалось не мог похвастаться трезвостью.

   Послышалась громкая отрыжка, потом звон разбитой бутылки и Никита инстинктивно забормотал.

   – У меня мама заболела, мне позвонить нужно, а телефона нет...

   – Ты чо, баран, за лохов нас держишь? Думаешь, мы поведёмся на эту шнягу? Прикинь, Лысый, он сразу две отмазы решил кинуть. И мама, и телефона нет.

   Тот, кого назвали Лысым, заржал, а на Никиту вдруг что-то накатило. В первый раз в жизни. Он почувствовал, как к лицу волной прихлынула кровь, как задрожали руки, но уже не от страха, а от поднимающейся злобы, как кулаки сжались до боли в костяшках. Он упёрся одной ногой в асфальт и со всех сил оттолкнул державшего его. Не ожидавший такого гопник на секунду даже отпустил его, и Никита рванул вперёд, но мощный удар в лицо сбил его с ног. Он ударился виском в холодный бетон стены и стал оседать. А следом где-то под сердцем разорвалась горячая вспышка и последнее что он услышал, были недовольные слова того гопника, от которого ему удалось на секунду вырваться.

   – Ты чё, Лысый, на хрена ты его пикой?! Валим теперь отсюда.

   И за этими словами пришла полная тишина.

   Но длилась она недолго. Как показалось Никите – всего одну секунду, а затем в его голову, раздирая её на части, ворвался железный скрежет.

   – Он что сдох? – спросил кто-то хриплый, когда скрежет прекратился. – Да перестань ты водить мечом по клетке! Надоел! Пятнадцать лет, а ведёшь себя, как дитё несмышлёное. Отдам тебя в армию барона Нарлуга, наберёшься там ума-разума. Хватит, я сказал!

   Едва начавшийся скрежет резко стих и Никита открыл глаза. Солнечный свет, ударивший в них, заставил его опешить. Почему день? И почему так пахнет скошенным сеном? Откуда в городе этот запах? Такой бывает только в деревне, где он иногда гостил на каникулах у бабушки.

   – Не сдох, пап. Смотри, зеньки свои выпучил. У-у, волколак проклятый! Ну теперь ты больше ни кого не убьёшь, тварь волосатая!

   Никита уставился на парнишку, который был по виду его одногодка. В серых штанах, зелёной курточке и шапке с пером, он смахивал на мультяшного Робин-Гуда.

   – Не геройствуй, – хриплый голос был суров. – Сбежит, потом найдёт тебя и глотку перегрызёт. Нет, всё-таки отдам я тебя Наргулу, пусть сделает из тебя мужчину. Хватит тебе уже на моей шее сидеть.

   Никита перевёл взгляд на обладателя этого хриплого сурового голоса и увидел здорового мужика лет сорока от роду. Штаны у него были такими же, как у сына – то есть не широкие, но какие-то бесформенные, а вот куртка куда как богаче. Из кожи. Никита остановил взгляд на его лице. Оно у мужика было круглым и не злым, но глубокие вертикальные морщины на лбу и у краешек губ, явно намекали, что считать его добряком будет ошибкой.

   – Ну чего глазеешь, тварь? – мужик осенил себя или его каким-то знаком, словно нарисовал звезду. – Ты обиды на меня не держи, моё дело маленькое. Сказано ловить вас при возможности, вот мне такая возможность и выпала. И чего ты с драконом связался? Ведь не осилил бы всё равно.

   Связался с драконом? О чём он говорит?!

   – На меня какие-то отморозки напали, а дома пьяный отчим...

   Никита услышал рык и сразу же сообразил, что дальше говорить бесполезно. Рык исходил из его горла.

   Глаза машинально скосились вниз и он от страха зажмурил их. То что он увидел мало напоминало человеческие ноги. Вместо них были волосатые лапы, как у какого-нибудь животного.

   Первая мысль, которая пришла в голову – это не его ноги. Возможно рядом с ним сидит какой-нибудь пёс... А рык из горла? Это тоже не его?

   Он попытался сказать своё имя и снова услышал рык. Нет, не показалось в первый раз.

   – Пап, а почему серебро не даёт ему обратиться обратно в человека? – спросил тем временем паренёк и Никита прислушался, или в его случае было бы правильней – навострил уши. Потому как он буквально почувствовал, что они повернулись.

   – Я же рассказывал тебе уже, – нехотя заговорил мужик. – Это ещё до великой битвы было. Тогда маги просто выбрали серебро потому что его было много в казне королевства. Было б золота много, они бы заклятье на золото наложили.

   – А почему не на простое железо? – поинтересовался парень, и Никите его вопрос показался не лишённым смысла.

   – Послушай, Аград, отстань, а, – гневно ответил мужик. – Надоел ты мне за сегодня, в печёнках уже сидишь. Я почём знаю. Выбрали они серебро и выбрали. Мне какое дело.

   – Значит их серебром и убивать можно?

   – Чушь! Кто тебе в голову всю эту чушь засовывает? Дядька Промак? Я же тебе говорил, держись от этого полоумного подальше! Он хату свою сжёг и в лес ушёл жить, ты хочешь чтобы он и мой дом подпалил? – мужик, который шёл впереди сына, обернулся и поднёс сжатый кулак к его носу. – Клянусь Одрином, ещё раз узнаю, что ты с ним разговаривал, вобью тебе сопатку в затылок. Ты понял меня?

   Паренёк замедлил шаг, и когда расстояние чуть увеличилось, всё же спросил ещё раз:

   – Нет, ну почему серебро оборачиваться не даёт, а убить им нельзя?

   – Да потому что магией их убивают! – взревел мужик и, остановившись, резко обернулся. – Вот был бы у тебя оболтуса дар, я бы денег не пожалел, чтобы ты на мага учиться пошёл. Но ты же балбес! И мало того, что балбес, так ещё и с Промаком дружишь. Ну не дурень ли?

   Никита слушал их перепалку краем уха, потому как внутри него творилось непонятно что. Когда первая волна удивления спала, на смену пришёл страх, или даже – лютый ужас. Он что, куда-то переместился?! Вот так вот зарезали его эти гопники и он попал в другой мир?! Но почему?! Ярым поклонником книг про попаданцев и оборотней он не был, да и вообще читал редко, больше посвящая времени игре на гитаре. Два года назад один из приятелей предложил ему стать ритм-гитаристом в группе играющей тяжёлую альтернативу, и он с радостью согласился. Тяжёлый, а иногда даже депрессивный рок ему нравился. А что делать, когда другие парни уже во всю заводят себе подружек, а ты толстый, бесхарактерный и некрасивый? Только выплёскивать свою энергию в другое русло. И игра в группе была тем самым руслом.

   Тогда почему он попал в другой мир? Почему его душа, а возможно и тело, переместили в оборотня? Вдобавок, в пойманного оборотня, которого сейчас везли в клетке не пойми куда. Возможно даже на убой.

   Но поверх этого тяжело витал другой страх. Что будет с Олей? Ведь она осталась там с отчимом, и помочь ей теперь никто не сможет. Звонить, конечно, Оля уже умела, но вряд ли отчим позволит ей это сделать.

   – Вот дадут за него десяток золотых, точно снаряжу тебя в отряд барона Нарлуга. Хватит тебе без дела по деревне шататься. Пригрелся ты за мамкиной юбкой, и мужика в тебе не видать...

   Никита прислушался, через силу отстранившись от гнетущих мыслей.

   – Не дадут десять, – парень явно задирал своего отца, а возможно и отчима. От этого предположения в мозг снова ворвались тяжёлые мысли о сестре и Никита прослушал какую-то часть вновь зародившейся между его поимщиками перепалки. Когда он вновь сконцентрировался на них, они уже говорили о другом.

   – А ещё его могут просто отобрать инквизиторы и сжечь на костре, – сказал паренёк, и Никита вздрогнул.

   – Типун тебе на язык! – гаркнул на него мужик. – Честно слово, как баба. Мелешь языком, всё что в голову придёт! Ух, вернёмся домой, получишь ты кнута во всю спину.

   В этот раз парень замолчал, и надолго, а Никита вновь погрузился в навязчивые мысли. Даже когда телега наехала колесом на камень и клетку сильно дёрнуло, он всего лишь вяло посмотрел на уходящую вдаль дорогу.

   А потом как-то незаметно он уснул.

   Разбудил его тот же звенящий звук. В этот раз железякой по прутьям стучал мужик.

   – Просыпайся, – без какой либо злобы сказал он, когда Никита открыл глаза. – Что, разве оборотни такие сони? А, ну да. Ты же ночью больше в таком облике. Ну что смотришь так грустно? Не повезло тебе просто, бывает. Не схватился бы с драконом и не вырубился бы от его удара. Это ты ещё спасибо скажи, что он в тебя когти не всадил или на зуб не попробовал. И чего вы шастаете к нам? Ради чего пробираться через Мёртвые земли? Золото? Или правду говорят, что любите вы иногда побаловать свои желудки человечиной?

   Никита слушал речь мужика без каких-либо эмоций, ему жутко хотелось вернуться обратно в свою квартиру, не набрасываться там на отчима, а попытаться успокоить его, и потом уже позвонить матери. Почему он не сделал хитрее? Зачем полез на него с кулаками? Да, он всё равно мог рассвирепеть, может и ударил бы пару раз, но разве лучше быть убитым отморозками и потом оказаться в клетке, покрытым жёсткой шерстью и не умеющим сказать даже слова?

   На эти вопросы он сейчас не мог найти ответов, мысли накладывались друг на друга, смешивались словно краски на палитре. Он отвернул лицо, всё ещё по привычке считая его таковым, а не мордой, и увидел далеко, почти у самого горизонта, длинную стену. Непонятно как, но он сразу понял, что это стена замка. Волной нахлынула паника. Он ведь даже спросить не может, что с ним будет в этом замке. Что ещё за инквизиция? И кому его могут продать, если она не отберёт?

   Мужик перестал говорить с ним и тоже взглянул вперёд. На его лице напряжение сменилось покоем, он даже улыбнулся чему-то своему и ускорил шаг, подстегнув шлепком коренастую пегую лошадь, впряжённую в телегу.

   Никита несколько секунд смотрел на неё, а потом его едва не вырвало. Вид лошади, а главное запах идущий от неё, возбудил в нём животный аппетит. Он понял, что был бы не прочь сейчас вырвать кусок из её задней ноги. Любой, что правой, что левой. Ему просто хотелось сырого мяса, приправленного тёплой солоноватой кровью. А вот на людей его аппетит не распространялся. Никита вспомнил один из вопросов мужика и задумался. А едят ли оборотни людей? От одной этой мысли его передёрнуло, даже если едят, то он не станет. Наверное, именно человеческое в нём сейчас сдерживает его от того, чтобы рассматривать мужика и парня в качестве пищи. И как он вообще будет оборотнем с человеческой сущностью внутри? Даже если его отпустят или ему удастся сбежать, он попросту не станет питаться сырым мясом. И в этом он уверен несмотря на то, что к лошадиному его всё же сейчас тянет.

   Повозку снова тряхнуло на камне и мужик выругался, зачем-то помянув своего сына или пасынка, но тот даже не отреагировал. Последние несколько минут он шагал погружённый в себя, и чтобы не отстать, ухватился рукой за край телеги.

   Никита уловил исходящее от этой руки тепло и повернул морду. Принюхался. Во рту с отчётливостью ощутился дурманящий вкус крови и он поспешил, с полным презрением к себе, отвернуться.

   "Что они там говорили? Серебро мешает обернуться обратно? Значит, я могу возвращаться в человеческий облик? Или может даже наоборот – чаще я, или скорее тот, в чьё тело я угодил, именно в человеческом облике и находится? Если так, то обернусь в человека и обвешу себя серебром с головы до ног, чтобы уже никогда...

   – И где ты столько серебра возьмёшь? – раздался вдруг голос в голове и, от неожиданности дёрнувшись назад, Никита впечатался спиной в прутья.

   – Пап! – испуганно завопил парень, и Никита увидел, как тот одним прыжком отскочил от телеги на пару метров.

   Мужик обернулся, внимательно посмотрел на его задние лапы и, переведя взгляд на своего отпрыска, заржал.

   – Да он дёрнулся, пап! Сильно дёрнулся. Я думал клетку свалит!

   – Трус и тряпка, – сквозь хохот обозвал его мужик и Никита вновь подумал, что скорее всего этот парень ему не родной. Или не любит он его по какой-то причине очень уж сильно. Может – нежеланный ребёнок? – Куда ж он денется из клетки? Да такие прутья ему за год не перегрызть. А клетка знаешь сколько весит? Эх ты, – он разочарованно плюнул себе под ноги и, отвернувшись от зардевшегося парня, зашагал дальше, прикрикнув на лошадку.

   Как там парень переживёт стыд, Никите было плевать. Он вывернул голову и заметил на задней левой лапе слипшуюся от засохшей крови шерсть. Откуда она там? После схватки с драконом? Или именно там под кожей находится какая-нибудь серебряная вещь? А этот голос? Почудилось? Да нет, слишком уж ясно он прозвучал, и не так, как обычный звук, а как будто изнутри. Даже вибрации волн в самом мозгу чувствовались. Странно всё это. Может отголоски разума предыдущего владельца тела?

   Даже не представляя, что отвечать на эту кучу вопросов, Никита бессмысленно уставился вперёд, туда, где медленно росла над горизонтом серая стена замка. Потом он огляделся вокруг и вздохнул. Пасторальная картинка – справа тёмно-зелёный заливной луг, слева сад, ветви деревьев которого щедро обсыпаны оранжевыми плодами размером с кулак. Ему вдруг вспомнился "Кот в сапогах". А чьи это луга? Маркиза-маркиза-маркиза Карабаса. А чьи это сады? Маркиза-маркиза...

   Он хохотнул, но из его пасти вырвался только хрип, и заметив, что язык высунут, Никита поспешил его убрать.

   Небо над средневековой пасторалью было безоблачным, солнце стояло высоко, немудрено, что при такой густой шерсти язык сам из пасти вылез. Однако он пока был не готов вести себя по-собачьи. Да и учиться не собирался. Ему бы только назад обернуться, в человеческий вид, и тогда он объяснит всем, что произошло недоразумение и он здесь оказался случайно.

   Первая встреченная на пути одинокая путница, женщина лет тридцати, принялась чертить пальцами в воздухе те же "звёзды", а после плюнула в сторону клетки. Никита отнесся к этому без особого удивления и даже с пониманием. Понятное дело – для здешних людей он нечисть и враг. Но очень скоро он сможет доказать, что не имеет к оборотням никакого отношения.

   Поэтому сейчас он решил лишь рассматривать всё и всех, слушать и думать, как лучше выбраться из этой заварухи.

   Женщину рассматривать ему понравилось, она была симпатичной, хотя и старше его, если брать за ориентир земной возраст, примерно лет на четырнадцать. Вот только фигурка слишком упитанная для современных стандартов на Земле. Нет, она не была толстой, но и не манекенщица. Зато лицо свежее, как у подростка и волосы по-настоящему шелковистые, аж блестят. Наверное, местная экология способствует.

   А вот одета совсем не притягательно для взгляда земного мужчины. Длинная до пят бесформенная юбка и кофта одинаково бледно-серого цвета. И ни украшений, ни девайсов. Или из бедных, или не принято у них что-то на себе носить.

   Обувь тоже грубого фасона. Как там бабушка называла его растасканные в хлам любимые кроссовки? Чёботы, вроде. Вот для того, что было на ногах женщины слово самое подходящее. Чёботы.

   Ещё в первый раз увидев своих поимщиков, Никита сообразил, что он попал в средневековье. И в то, что средневековье это не наше, тоже сообразил. У нас об оборотнях только сказки ходили, а здесь они действительно существуют.

   Он задумался, прикидывая, было бы лучше если бы он попал в земное средневековье и очень скоро дал отрицательный ответ. Там не было магии, которая здесь могла стать адекватной заменой медицине. А без лечения в средневековом гадюшнике долго не протянуть. Первая же рана и можно схватить всё что угодно, от обычного заражения до какой-нибудь бубонной чумы.

   Между их небольшой процессией и замком оставалось не больше сотни метров и его детали теперь вырисовывались вполне отчётливо. Никита уже мог разглядеть отдельные камни из которых была сложена стена. Они были огромными и, судя по всему, вытесанными из скальной породы, иначе откуда такая гладкость? Почти везде в местах стыков рос серо-зелёный, похожий на кожу лягушки, мох, корням которого вполне хватало тонких полосок земли. Перед замком протекала узкая речушка с зеленоватой водой, через неё перекинут деревянный мост, а из-за стены торчали верхушки трёх башен, увенчанные острыми шпилями с флюгерами. Ещё четыре башни были в самой стене. Две по углам и две почти ровно в середине. Над последними нависала арка и под ней виднелся проход, из-за торчащих сверху зубцов поднятой решётки, похожий на пасть хищника. Для полного сходства не хватало только таких же зубцов внизу.

   Никита невольно вздрогнул, подумав вдруг, что въехав в этот замок, он никогда уже оттуда не выберется. Сожрёт он его, и костей не оставит.

   Не сам замок, конечно, но там внутри, наверняка, найдутся желающие его убить. Та же инквизиция, или сам феодал. Может натравливать на раненых оборотней местных пит-булей или стаффордширов, его любимое занятие.

   От страшных мыслей Никиту отвлекла резкая боль в боку и он, ощетинившись, машинально вскочил на лапы.

   – Не порть товар! – вставая грудью на защиту, закричал вёзший его мужик.

   – Да он у тебя сидит, как неживой. Я вот и проверил, не чучело ли.

   Громогласный смех оглушил округу. Никита какое-то время смотрел на трёх подвыпивших шатающихся мужиков, а потом снова уселся и продолжил созерцать замок, однако не пропуская мимо ушей ни одного слова.

   – Я те проверю, пьяная морда! Это мой оборотень, по всем законам! Понял? Я поймал! – надрывался поимщик. – Хочешь забить камнями? Гони десять золотых и забивай!

   – А не перегибаешь ли ты палку, деревенщина? Да за такого и шесть жалко давать. Смирный он какой-то. Глянь, сидит, как ни в чём не бывало. Даром что только похож на оборотня. Ты случаем, не своего кабздоха раскормил да перекрасил?

   В этот раз смех вышел даже громче предыдущего. Пьянчуги схватились за бока и едва не попадали на дорогу, а поимщик густо покраснел и, выхватив из-за пояса кнут, замахнулся.

   – Щас я вас перекрашу! – взревел он. – Будете у меня в красную полосочку!

   Пьяные тут же замолкли, насупились и, подняв немаленькие кулаки, дружно пошатываясь, двинулись вперёд.

   Но состояться побоищу не дала стража, которая уже с криками бежала от перекинутого через реку моста. В помощь им следовали ещё двое, выскочившие из небольшой каменной постройки, что была рядом с воротами.

   Мужики заметили и быстро приняли мирный вид, а поимщик вернул кнут на место.

   – Вы что, идолы?! Я вам щас дам устраивать драку прямо перед замком его сиятельства! А ну быстро ушлёпали, чтобы я духа вашего вонючего тут не чуял!

   Кричавший стражник демонстративно ухватился за рукоять меча, и мужики поспешили прочь таким бодрым шагом, словно и не были хмельными. Второй страж, который всё же успел меч вытащить, приостановился и стал запихивать его обратно в ножны, а когда закончил с этим, обернулся, чтобы махнуть рукой двум своим коллегам.

   – Что тут произошло? – задавая вопрос, стражник зло посмотрел на Никиту.

   – Да вот оборотня я поймал, а они в него камнями. Но ведь это не по закону. Пока я его городской управе не продал, он мой.

   – Понятно, – служивый с деловым видом кивнул. – Вчера охотники двух привезли, так одного чуть до продажи не забили. И это у охотников. Сечёшь? Люди озлоблены, за седьмицу девять смертей. Снова они повадились к нам набегами.

   – Понимаю, – тяжело вздохнул поимщик и выудил из штанов небольшой кошель. – Не поможете мне до управы его довезти, господин стражник?

   – Шесть серебром, – без каких либо эмоций проговорил служивый, и поимщик вздохнул ещё тяжелее, а Никита от всего услышанного впал в полное отчаяние. Вот тебе и все его размышления о том, как они поймут, что он не оборотень, и как отпустят его с извинениями. Раскатал губу, придурок! Не будет ничего этого. А будут либо камни, либо костёр.

   Глава 2

   Но они направились не в замок, а свернули и медленно покатили вдоль реки. Глядя во все глаза и вслушиваясь в вялый диалог между поимщиком и парой служивых, Никита пытался понять, куда его везут. Но они всё больше трепались о каких-то местных делах и заговорили о городе, когда он и так его увидел.

   Оказалось, что за большим замком раскинулся не менее большой город. Не современный мегаполис с небоскрёбами и супермаркетами но, по представлениям Никиты, двух и трёхэтажные дома на окраине средневекового города говорили о его приличных размерах.

   – Понастроили купчины дворцов, – один из стражников сплюнул под ноги. – Всё поближе к его сиятельству хотят быть.

   – Да-а, – неопределённо выдохнул мужик, явно не желая заводить разговор на скользкую тему. – Я слыхал, сейчас управа по десять золотых за оборотня даёт?

   – От шести до десяти, – стражник измерил Никиту оценивающим взглядом. – За этого по минимуму дадут, смирный очень. Такого не интересно камнями забивать, ляжет скорее всего и сдохнет. Из благородных, небось. Из их верхушки. Такого в инквизицию надо, – он повернулся к напарнику, собрался было что-то ему сказать, но махнул рукой. – Совсем забыл, оба инквизитора сегодня в Кангурик укатили, ведьма там тёмная объявилась, а господин Паль-Антор в одиночку заниматься оборотнем не станет. Я его знаю. Вот одного в толк не возьму, оборотни опять к нам лезут, не сегодня-завтра война начнётся, а они каких-то ведьм хватают.

   – Не скажи, – заговорил второй стражник. – Тёмная ведьма она иной раз похуже оборотня. Наведёт порчу на воду и начнут люди дохнуть. Видал я такое, вся деревня за два дня вымерла. Вот оно как бывает.