Текст книги "Божий одуванчик"

Автор книги: Анастасия Зубкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Сергей гордо не стал отвечать, но на лице его было написано, что если бы в руке его был пистолет (подходить по своей воле близко к бабуле, я думаю, он бы теперь не осмелился), наш герой устроил бы тут такую бойню, что чертям в аду тошно стало. Бабуля улыбнулась ему еще теплее:

– И еще одна маленькая деталь, мы с девочками хотим, что бы ты был в курсе, -нежно проговорила она.

– В чем дело? -насторожился Сергей, ожидая новую экзекуцию.

– Да, милый, -промурлыкала Катерина вкрадчиво, – никакого Косого мы не убивали.

– Ха, -сказал Сергей и отвернулся под стол.

– Нет, правда, -возмутилась я, – какие существуют доказательства нашей вины, кроме эфемерных звонков неизвестных?

Сергей молчал.

– Дружок, -потыкала его бабуля носком тапочка, – кто видел нас, когда мы убивали четверых здоровенных мужиков? Какие у нас мотивы, если мы до сегодняшнего дня даже и имени (прости господи, вот имечко-то) его не знали! А уж про то, что не осилили бы мы такое количество бандитских бойцов, я уж и говорить не буду.

– Ага, -усмехнулся Сергей под столом, – вы бы не осилили. Вижу я, как вы бы не осилили, вас врасплох застать невозможно, а уж если все спланировать…

– Нечего, дружок, как лох на дело ходить, -помрачнела бабуля. – И еще, тебе, наверное, этого не понять, но некоторые моральные принципы не позволят нам убить в одночасье четверых человек. Даже за картон работы да Винчи.

– Кто же тогда убил Косого и ребят, если не вы? -язвительно спросил Сергей.

– А некому было, что ли, его убить? -не менее язвительно поинтересовалась я.

– В том-то и дело, что некому, -грустно ответил Сергей.

– Ах, -бабуля прижала руки к груди в притворном умилении, – просто человек-цветочек наш Косой, и убить-то его некому было. Главное, и профессия у него такая безопасная, ну кто же мог на такого человека руку поднять? Это же ангел, а не человек – за всю жизнь ни одного врага себе не нажил. Слушай, может канонизируем его теперь, а?

– Вы издевайтесь, издевайтесь, только я знаю, что его за картон убили, -нудил свое Сергей.

– Да не убивали мы твоего Косого! -взорвалась Катерина и рванулась к Сергею, чтобы на деле доказать ему, что к смерти Косого мы непричастны.

Сергей вжался в пол.

– Спокойно, -придержала я подругу. – Послушай, – склонилась я над нашим твердолобым гостем. – Сам подумай, мы сидим тут, убеждаем тебя в том, что мы не верблюды, а вот Косого запросто замочили, и ребят его… Почему тогда ты еще жив? Если бы мы были такими хладнокровными убийцами, мы бы живо тебя бритовкой по горлышку и в колодец… А?

– К-какой колодец? -Сергей опасливо покосился на бабулю, призывая ее взглядом защитить его от моих гнусных угроз.

– А Галочка права, -бабуля осталась глуха к немой просьбе о помощи. – Что это мы тебя не порешили прямо сейчас, а возимся тут с тобой…

– Полегче, -жалобно проговорил Сергей, силясь забиться поглубже под стол.

– В том-то все и дело, -бабуля была сама кротость, – что мы с девочками не убийцы.

– Мы завязли в этом деле по уши, -кивнула я, – и пытаемся из него выбраться. Но кому-то выгодно иметь козла отпущения, мы подвернулись под руку, и нас подставляют.

Катерина развела руками, мол, что я еще могу добавить в такой ситуации.

Сергей выглянул из-под стола.

– Ну, и каким боком вы замешаны в этом деле? -спросил он дрожащим голосом.

– Мы рады, что ты снизошел до конструктивного диалога, -вздохнула с облегчением бабуля, и мы принялись рассказывать Сереже все, что произошло с нами за последние несколько дней. Кое-что мы, конечно, опустили (к примеру, эпизод с перепрятыванием картона в другую ячейку), но и без этих мелких деталей вышла у нас колоссальная путаница. Мы перебивали друг друга, валили все в кучу, кричали, спорили до хрипоты, а когда закончили, нам захотелось плакать – такой получился печальный рассказ. Особенно умилил меня тот факт, что попойку с Евгением Карловичем (которого бабуля называла скромно и без претензии – один наш хороший друг) мы превратили в бессонную ночь размышлений, сопоставлений различных фактов и активного применения дедуктивного метода. Однако, меня немало изумило, что бабуля до смешного скрасила свою роль в этой истории, зато мы с Катериной получились в ее рассказе отъявленными авантюристками и отпетыми мошенницами. Таинственно улыбаясь, бабуля прозрачно намекала Сергею про наше с Катериной темное прошлое, переходя порой на шепот, кивала на нас загадочно, и все время приговаривала: "Ну… ты же понимаешь", сопровождая свои слова такими кровожадными жестами, что тут ежик все поймет, даже если не будет в курсе дел. Я уже стала сомневаться в том, что до конца познала себя, все больше утверждаясь в мысли, что осталась моя темная половина, еще толком мной не изученная, а Сережа все больше менялся в лице, и даже пару раз всплакнул в особенно трогательных местах.

Закончив свой рассказ, мы переводили дух, а Сережа, воспользовался секундной паузой:

– Так… -медленно проговорил он, – значит, говорите, это не вы убили Косого и ребят?

– А он умный парнишка, -одобрительно покивала бабуля, – мы добрых полчаса рвем перед ним глотку, и это все, что он может нам сказать?

– Если все так, как вы говорите, -осторожно проговорил Серега, – а все это очень похоже на правду, то вас очень крупно подставили.

– Браво, -мрачно буркнула Катерина. – Мощь и сила истинного мыслителя…

– Нет, серьезно, я вам верю, -часто закивал головой Сергей.

– И что ты предлагаешь нам делать? -поинтересовалась бабуля ласково. – Ну веришь ты нам, а от этого ни горячо, ни холодно не становится.

Сергей потупился и подобострастно посмотрел нам в глаза:

– Развяжите меня, а? -попросил он жалобно.

Бабуля зашлась таким громоподобным смехом, что нам страшно сделалось:

– И, главное, пистолеты верните… -стонала она, – и еще чего-нибудь дайте, типа ножичка…

– Подожди, бабуль, -попыталась вставить слово я. – Может, он дело говорит…

– Правда, -заступилась за Сергея Катерина, – что же вы так сразу на человека, Марья Степановна…

– Ладно, -пожала плечами бабуля, – что же он нам предлагает?

Наступило долгое молчание, Сережа напряженно соображал, что же он может нам предложить в сложившейся ситуации.

Я посмотрела на часы – далеко за полночь. Сразу захотелось зевнуть и потянуться. "Добраться бы только до постели", – думала я, – "а там посмотрим…".

– Ну… -неуверенно начал Сережа, – я тоже очень хочу найти тех людей, которые убили босса и парней. Я бы им… – Сергей подавленно замолчал, – вы, насколько я понял, хотите выбраться из этой истории. Так? – он умоляюще уставился на бабулю.

– Так, -одобрительно покивала та.

– И отлично! -обрадовался Сережа, – просто прекрасно!!! Я буду вам защитой…

– Кто сказал, -вскинула бровь бабуля, – что нам нужна защита?

– У меня есть связи, -хватался за соломинку Сережа, – которых у вас нет…

– Кто сказал, -издевалась над ним бабуля, – что у нас нету никаких связей?

– Я не знаю, -сник Сережа и обреченно затих.

Где– то в глубине квартиры забили часы. Два ночи. Мы напряженно молчали, поглядывая на бабулю. Та расслабленно закурила свою вечную папироску, с наслаждением затянулась и выпустила облако дыма в потолок. Мы внимательно следили за тем, как сизые кольца сворачиваются в спирали где-то высоко, под округлой полусферой абажура.

– Так, -вывела нас из транса бабуля, – решим следующим образом: сейчас мы тебя развязываем, ужинаем, пьем чай и отправляемся спать. На время сна мы тебя связываем.

Начавший было расцветать Сережа дернулся и затих.

– Помни, -как ни в чем ни бывало продолжала бабуля, – что мы тебе ни капли не доверяем. Мы считаем тебя психом, который пошел убивать трех слабых женщин – ангелов во плоти, поверив какому-то безымянному типу, будто они способны убить четырех мужиков. Ты ничего не проверил, и решил успокоить свою исстрадавшуюся душу подобным способом. При всем к тебе сочувствии, мы такого понять не можем.

Мысль о том, что сейчас мы будем есть, дошла до Катерининого мозга, и тогда моя подружка вскочила, подбежала к холодильнику и принялась доставать из него различную снедь. Бабуля ласково проводила ее взглядом.

– И поверь мне, -продолжила бабуля, – если ты задумаешь отчебучить во время ужина какую-нибудь глупость, я просто тебя убью… – бабуля сделала страшные глаза и приблизила свое лицо к Сереже, – помни, дружок, – добавила она зловеще, – я слежу за тобой…

Я едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться. В роли зловещей Валькирии бабуля выглядела очень убедительно, Сережа побледнел, покрылся испариной и мелко задрожал. Закусив до крови губу, чтобы не портить такой великолепный спектакль, я уставилась в потолок и принялась насвистывать что-то себе под нос. Тем временем, Катерина достала из холодильника все, что только было можно, и в художественном беспорядке расположила это великолепие на обеденном столе.

Пока бабуля, кряхтя и чертыхаясь, проклиная свое высокое искусство связывателя, пыталась освободить Сережу, я поставила чайник и приготовила четыре чашки. Бабуля под столом ругалась на чем свет стоит.

– Вот, -пыхтела она, – а ты, дружочек, хотел распутаться без посторонней помощи, да так, чтоб еще и никто не заметил… – "дружочек" глухо стонал, проклиная тот самый момент, когда ему в голову пришла идея забраться в бабулину квартиру. И сам ведь пришел, что характерно, никто его не просил этого делать, удивительно.

– Эй, -я отогнула клеенку и заглянула под стол, – вы там как?

– Минутку, детка, -пыхтела бабуля, – дай мне только минутку, и я все сделаю… Будь проклят тот день, когда Мишель показал мне этот узел…

Прошло еще несколько минут, и кухня озарилась победным бабулиным воплем:

– Ура! -вопила она, – я перетерла веревку!!! Детка, – бабулина голова появилась на уровне крышки стола, – где ты такую веревку нашла?

Я смиренно пожала плечами. Откуда мне знать, где я выцепила эту веревку в той суматохе, что творилась у нас два часа назад?

Бабуля встала, подняла Сережу и усадила рядом с собой.

– Кушай, -сказала она ему ласково, – помни, я слежу за тобой…

Вид имел Сережа сильно помятый. Под глазами его пролегли черные круги, после бабулиного пения он мучался жестокой головной болью, морщился и постанывал. Впрочем, за еду он взялся серьезно – Катерина едва-едва поспевала за ним. Несколько минут мы сосредоточенно уничтожали хлеб, масло, балык, картофельный салат, буженину, острый соус чили, помидоры, зелень, остатки корейских салатов, сырокопченую колбасу, маринованные огурцы, селедку в винном соусе, красные болгарские перцы, сухие крекеры и плавленый сыр. Прошло достаточно долгое время, прежде чем со вздохом облегчения мы отвалились от стола – такая масса нервных переживаний настроила нас на необыкновенно прожорливый лад.

Сережа вел себя смирно, но слегка осмелел и глазел на нас во всю, словно находился в зоопарке. Вид у него был настолько безвинный, что можно было сказать, что он либо правда устыдился своего опрометчивого желания "всех нас перестрелять", либо готовил что-то на редкость злодейское и бесчеловечное, с жестокостью чего давно смирился.

Я разлила чай по чашкам и мы лениво погрузились в ночное чаепитие. Над нашими головами мерно покачивался абажур, мотая пятно желтого света по столу, а мы дружно прихлебывали, хрустели баранками и сыто отдувались.

Первой подала голос бабуля:

– Ну, -обратилась она к Сереже таким голосом, что тот сразу как-то заскучал и сник, – и чем же ты собираешься ним помочь?

– Во-первых, -тихо начал тот, – я могу узнать, что Папе известно про вас и замолвить за вас словечко. Во-вторых, я умею обращаться с огнестрельным оружием…

Мы с Катериной в один голос глумливо хмыкнули. Видел бы наш товарищ, как бабуля палит по банкам на даче!

– А… -грустно протянул он, – значит вы и стреляете… Вы уверены, что в эту историю попали случайно? – невзначай поинтересовался он.

– Снова здорово, -расстроилась бабуля, – тебе опять весь наш рассказ изложить?

– Не надо, -ужаснулся Серега. С нашей историей у него были связаны нехорошие воспоминания.

– Ты продолжай, -напомнила ему бабуля, – чем ты там еще хотел нам помочь?

– Я… -Серега зажмурился, как перед прыжком в холодную воду, – Ну… Я – мужик, – скромно выпалил он после недолгого раздумья.

– А… -покивала головой бабуля, – все понятно… Ты – мужик. Давайте-ка укладываться. Завтра предстоит по возможности тихий переезд на дачу к Ларочке. Тебя, – она повернулась к Сереже, – мы берем с собой. Нечего такому психу, как ты, на свободе ходить.

Ночной акробатический этюд в нашем исполнении

Дальше мы постелили постели, привязали Сережу к кровати в комнате для гостей (он стонал и пытался убедить нас в том, что не перестреляет нас во сне), по очереди посетили огромную бабулину ванную и горячо пожелали друг другу спокойной ночи. Сережа не отозвался – то ли уже заснул, то ли игнорировал хорошие манеры своих мучительниц. Мы не особенно настаивали на том, чтобы он подал голос, а разошлись по своим комнатам и попытались отойти ко сну.

Я скользнула в свою постель, плотно закрыла глаза, и пролежала так ровно полчаса. Все это время я старательно засыпала, считала слонов, козочек, гиппопотамов, пистолеты и симпатичных блондинов. Когда я уже подумывала начать считать лысых дедушек, болеющих склерозом, стало понятно, что заснуть мне так и не удастся. Зато у меня был отличный шанс умереть со скуки. Я поняла, что валяться так, словно мусор какой-то, просто глупо, подняла голову и посмотрела на часы. Пол-четвертого. Я снова уронила голову на подушку и полежала в темноте еще минут десять. Сна ни в одном глазу. Я попыталась свить себе гнездо и устроиться в нем поудобнее. Ничего не вышло, вместо сна на меня накатила дремучая тоска по Пашке. Крепко сжимая подушку в своих объятиях, я даже прослезилась, некоторое время шмыгала носом, а потом рывком откинула одеяло и выскочила в коридор. Кругом плыл молодецкий бабулин храп.

Я протопала на темную кухню, и столкнулась у холодильника со злющей Катериной.

– Ты чего не спишь? -поинтересовалась я, закуривая.

– А ты чего? -в свою очередь спросила та.

– Я уснуть не могу, -пожаловалась я, – кручусь в постели, а сна нету и в помине.

– То же самое, -Катерина распахнула окно и мы уселись на широком подоконнике. Повеяло ночной свежестью, в тишине любой звук гулко разносился по всему двору. Где-то далеко залаяла собака. Кругом плыл запах мокрых листьев, до которых здесь, на втором этаже, было рукой подать, и лили на асфальтовые дорожки фонари свой желтый свет… Катерина мечтательно потянулась:

– Сейчас бы мужичка какого хорошенького сюда… -томно протянула она.

– Да вот он, -хмыкнула я, – в соседней комнате лежит. Совершенно безотказный товарищ, потому что связанный… – мы неприлично громко заржали и долго не могли успокоиться.

– Для снятия напряга, -всхлипывала Катерина, – приведем его в нашу скромную компанию. Джентльмен он или не джентльмен? Пусть развлекает перепуганных дам светской беседой, – за этими словами последовал новый взрыв хохота. Мы перегнулись пополам и смеялись до упаду.

– Я сейчас умру… -стонала Катерина, – умру… – медленно проговорила она, поуспокоившись. Слушай, Галка, ты такая спокойная, – вдруг зашептала она, – неужели тебе совсем не страшно?

– Ты с ума сошла? -возмутилась я, – да я в обморок от страха падаю!

– И я, -Катерина достала пачку сигарет, угостила меня и сама закурила, – страшно подумать, что с нами сделают, если схватят.

– Ай, -обмерла от ужаса при одной этой мысли я, – типун тебе на язык, молчи лучше…

– А я что говорю, -закивала Катерина, глубоко затягиваясь, – как подумаю об этом, так в дрожь бросает. Очень уж за свою шкуру обидно… Потом, мы с тобой еще относительно молодые.

– Это вы относительно молодые? -раздался хриплый бабулин голос. – Весь сон мне разогнали своим ржанием, поганки… – проворчала она, бесшумно вплывая в кухню, – Что в темноте-то сидите? – спросила бабуля, закуривая свою папиросу.

– Не спится, бабуль, -ответила я, – сидим тут, и от страха умираем.

– Полезное занятие, -одобрила бабуля, – главное – продуктивное… Как вам наш мальчик? – лениво поинтересовалась она.

– Серега, что ли? -не поняла Катерина. – Тоже мне, мальчик.

– Конечно, мальчик, -заулыбалась в темноте бабуля, присаживаясь рядом с нами, – кто же он еще. Только мне кажется, что он не так прост, как кажется.

– Крыша у него малясь поехала, -отрезала я, – от многочисленных горестей и потрясений.

– Может и так, -пожала плечами бабуля, только странный он какой-то.

– Бандюк, -махнула рукой Катерина.

– Бандюк… -вздохнула бабуля.

Некоторое время мы сидели молча, слушая ночь. Вот звонкий стук чьих-то каблуков пронесся мимо нас, где-то далеко завыла собака, послышались чьи-то голоса, смех… В тихий полутемный дворик въехала машина. Водитель заглушил мотор и погасил фары. Мы с интересом наблюдали. Это была роскошная иномарка неопределенного (в темноте-то и не скажешь) цвета. Бабуля некоторое время внимательно приглядывалась к этой машине. Та безмолвствовала.

– Девочки… -шикнула вдруг бабуля хриплым шепотом, – бросайте сигареты и задерните тюль… – как по команде упали мы на пол, раздавили сигареты в пепельнице (или где-то рядом с ней) и затихли.

– Поднимайте головы, -прошептала бабуля, – медленно, лишь чтобы посмотреть, за занавеской вас не видно… Чует мое сердце, нехорошая это машина.

Страх сжал цепкой холодной ручкой мое сердце.

– Бабуль… -прошептала я в ужасе.

– Дай бог, что бы я оказалась не права, -рассеянно погладила меня по голове бабуля.

Обмирая, я подняла голову, судорожно цепляясь за подоконник. Катерина наступила коленом мне на руку, я разразилась беззвучной бранной тирадой, Катерина так же беззвучно извинилась, и три наших головы призрачно замаячили в окне.

Завороженно наблюдали мы, как из чрева этой машины вышли несколько человек, рассыпалось по двору, и все они принялись вглядываться туда, где были наши окна. Послышались тихие голоса.

– Д-дьявол, -выплюнула бабуля, – девки, только быстро. Катерина иди, поднимай Сергея, развязать мы его не развяжем, так что перережь веревку. Быстро, пошла…

Катерина в момент все поняла и исчезла в темном коридоре.

– Галочка, пошли собирать вещи. Ты свою сумку еще не распаковала?

Я отрицательно покачала головой.

– Умница, -обрадовалась бабуля, – на выход…

– Куда мы? -жалобно спросила я.

– Будем прыгать, -улыбнулась бабуля, – не бойся, это совсем не страшно, там же козырек от магазина. Кота оставишь здесь.

Я попыталась было возразить, но при одном упоминании о том, что надо прыгать, пусть даже на козырек от магазина, меня замутило. Впрочем, если выбирать между тем, что сделают нам эти парни и прыжком со второго этажа, я однозначно выбирала прыжок. Кота своего только бросать не хотелось.

Бабуля порывисто рванула в коридор, выдвинула на ходу какой-то потайной ящик секретера, высыпала его содержимое в свою сумку, необъяснимым образом возникшую в ее руках и понеслась в свою комнату.

В коридоре появилась Катерина с Сергеем, тот зевал и жмурился.

– Что та… -попытался спросить он, но я прыгнула на него и зажала ему рот рукой.

– Молчи, -прошипела я, – молчи, гад, сейчас здесь будут люди, жаждущие нашей крови. Они уже в подъезде. Заткнись, умоляю.

– С чего вы взяли? -опешил Серега, но говорил уже тише.

– Бабуля сказала, а она знает. Сейчас будем прыгать на козырек магазина, он на другой стороне, прямо из бабулиного окна, оно на другую сторону выходит…

– Что? -возмутилась Катерина, но ее оборвала бабуля, появившаяся в дверях.

– Ребятки, -прошипела она, – бегом.

В это время в замке послышался тихий срежет, и один из замков поддался. С писком подхватила я свою сумку, все вместе рванули мы в бабулину комнату, которая была ближе всех к козырьку магазина, распахнули окно и застыли в нерешительности. Воцарилась тишина, лишь ветер колыхал занавески, да неизвестный тихо ковырялся в замках. В гостиной часы забили четыре, их механический скрежет эхом отдавался по всей квартире. Я потрясла головой, словно прогоняя от себя наваждение.

– Быстро, -прорычала бабуля, выхватила у меня сумку и швырнула в окно. За моей полетела сумка бабули, туда же последовала и Катеринина, а бабуля крепко взяла нас всех за руки.

– Девочки, -проговорила она, – прыгать неприятно, но надо. Я первая. За мной Сергей. Потом вы. Поняли?

Мы молча кивнули. Судя по звукам, лившимся из коридора, поддался второй замок. Остался третий и цепочка.

Бабуля перекрестила всех нас, и с тихим гигиканьем соскочила на подъездный козырек. Подняла голову, помахала нам рукой и сиганула вниз. Серега долго не раздумывал, а сиганул за ней на козырек, с него на землю.

Теперь наша очередь.

– Кто первый? -дрожащим голосом спросила Катерина.

– Давай вместе, -проныла я, и тут мне под руку ткнулось что-то мягкое и теплое. Сдерживаясь, чтобы не заорать, я протянула руку и коснулась пушистого бока. Что-то оказалось моим котом, который терся об мою руку и жалобно попискивал. Бросать кота в такой ситуации было бы бесчеловечно.

– Егорушка, -прошептала я в его теплое ухо, – никому тебя не отдам, – Катерин, – забормотала я, – без кота я никуда не пойду. Его возьмут в заложники и будут пытать.

– Ты сдурела, -зашипела Катерина, – кому он сейчас нужен?

– Я сказала, -упрямо протянула я.

Секунду Катерина смотрела на меня, как на сумасшедшую, затем махнула рукой и жестом кивнула на окно. Мы сели на подоконник, крепко взялись за руки и прыгнули, после секундного замешательства. Я вцепилась в кота мертвой хваткой, он мне не уступал, и ветер засвистел у нас в ушах, а затем в ноги больно ткнулась твердь. Я медленно открыла один глаз. Кот немилосердно драл мне плечо. Я перехватила его поудобнее.

– Черт, -пробормотала Катерина, – ногу выбила, кажется…

– Хрен с ней, -пробормотала я, приходя в себя после полета, – пошли прыгать, они, небось уже в квартире…

Эта мысль придала нам прямо-таки богатырских сил и мы спустили ноги с козырька. Мимо ехали машины по большой дороге, горели ночные огни, редкие прохожие засматривались на нас, но не останавливались, а шли дальше. Ветер болтал наши всклокоченные волосы в теплом ночном воздухе с легким привкусом бензина и пыли.

– Эй! -раздался приглушенный голос бабули, – что вы так долго? Прыгайте быстро, они сейчас вас заметят!

– Мамочка, -простонала Катерина и мы прыгнули. Тот же свист в ушах, мы ткнулись в землю и покатились. Совсем рядом послышался голос бабули:

– Молодцы! С меня бутылка… Сергей! -крикнула она куда-то в сторону дороги, – не торгуйся, не давись жабой, бери машину за любые деньги!!!

Мы ошарашено поднимались, оглядываясь вокруг. Кота я так и не выпустила, и что удивительно, умудрилась не задавить в полете. Бедный Егорка сжался в маленький пушистый комочек и сидел у меня на руках тихо-тихо. Ступни горели, но я вроде бы ничего себе не повредила. Зато Катерина капитально хромала на правую ногу. Я опустилась на колени и задрала ее штанину. Катеринина щиколотка начинала медленно опухать.

– Так и знала, что кота с собой возьмешь, -покачала головой бабуля.

– Может во мне талант Дурова сидит, -гордо ответила я, начесывая Егора за ухом.

– Точно, Дурова, -хмыкнула Катерина. Я решила не обращать внимания на завистницу.

– Девочки, -приговаривала бабуля, – это безумие стоять тут на дороге и ловить машину прямо под окнами, но ничего лучшего я не придумала.

– Куда едем? -поинтересовалась я, силясь унять стучащие зубы.

– На какую-нибудь пригородную станцию по Ярославке. Там на электричку, и через часик мы у Ларочки на даче.

– А что будет с квартирой? -напряженно спросила я.

– Плевать, -махнула рукой бабуля, – впрочем, добавила она, немного помолчав, думаю, что ничего страшного, даже дверь за собой закроют ребята.

Пока мы разговаривали, Катерина с Сергеем поймали машину и принялись призывно кричать нам. Бегом пустились мы к ним, загрузились в раздолбанную копейку на полуспущенных шинах, как в окне бабулиной квартиры зажегся свет. Сердце у меня громко бухнуло где-то в районе желудка, но наш бравый водила уже дал по газам и рывком мы отчалили.

На заднее сидение попали мы трое – я, Сергей и Катерина. Никому не хотелось разговаривать, а потому я скромно опустила тот факт, что Сережа трогательно расположился на моей ноге. Сверху меня придавила слоновья туша моего кота, так что я постаралась абстрагироваться от внешних обстоятельств и погрузилась в самосозерцанье, бессильно прислонившись к оконному стеклу.

Мимо мелькали огни ночного города, величественно колыхались рекламные растяжки и мерцали огромные витрины ночных магазинов. Я прикрыла глаза и сделала вид, что меня не существует.

– Ушли, -послышался довольный голос, – за нами даже никто не гнался. Ты слышишь меня, детка? – бабуля перегнулась с переднего сидения и потрясла меня за плечо.

Я открыла глаза. Сделать вид, что меня тут нет не получилось.

– Кто за вами не гнался? -настороженно спросил водитель. Это был седеющий жилистый мужик лет шестидесяти а клетчатой рубашке с короткими рукавами. На пальцах у него было вытутаировано: "Вася". "Очень приятно", – подумала я.

– Так кто за вами должен был гнаться? -переспросил водитель.

– Ах, -очаровательно улыбнулась бабуля, – это такая запутанная история, что ее очень долго рассказывать.

– Вы все-таки расскажите, -въелся водитель, – я за машину беспокоюсь.

– Да не беспокойтесь, -улыбнулась бабуля еще шире, – Я просто внучку от подлеца-мужа увезла. Как ее угораздило за такую скотину выскочить, ума не приложу.

– Смотреть надо, -добродушно пророкотал водитель, тая в бабулиных улыбках, – что же вы внучку не научили за кого выходить замуж?

– Ах, -очаровательно пожала плечиком бабуля, – разве ей что-нибудь вдолбишь? Они все такие самостоятельные у нас…

– Которая из них внучка? -поинтересовался водитель.

– Светленькая, -заявила бабуля, – с котом.

Я порадовалась за то, что хоть в этом она не соврала, светленькая с котом – это я. А вообще бабуля врет как дышит, просто ужас какой-то – наплела какую-то дикую историю и глазом не моргнула!

– Куда вас везти-то? -спрашивал в то время водитель, – хотите на Лосиноостровскую?

– Мы бы и рады, -мягко возражала бабуля, – но нам бы лучше что-нибудь подальше от центра…

– Строитель подойдет?

– О… -восхищенно выдохнула бабуля, – Строитель – это именно то, что нужно.

Дальше мы ехали молча. Я думала о том, что вот и квартиру пришлось бросить из-за дурацкого бабулиного авантюризма, Катерина ногу выбила – первая жертва этих гадов, и как отсюда можно было выкрутиться мне совершенно непонятно, только одного хочется – покоя. И на море еще хочется. Приедет Пашка, соберем огромные сумки, уедем на юг и будем целыми днями валяться у водички, полоскать там свои белые рыхлые тела, а по ночам устроим себе серию романтических прогулок при луне. Обедать будем в кафе на набережной, обязательную поездку в ботанический сад ко всем чертям пошлем, лучше к знакомым археологам съездим и сопрем у них какой-нибудь важный экземпляр. Помидоры есть ведрами будем, и, конечно, пить домашнее вино. Вода, песочек, тут-то мы с Пашкой и припомним, что у нас роман и устроим пару показательных парных выступлений. Меня укачивало, и казалось, что кто-то несет меня на руках… Дальше это были уже не руки, а лодка, и я плавно качалась в ласковых волнах, а меня несло куда-то, чайки кричали над головой, а одна из них говорила бабулиным голосом…

Большой совет под аккомпанемент холодильника

Проснулась я в полной темноте и некоторое время ошалело оглядывалась, пытаясь понять, где нахожусь. В голове зашевелились воспоминания о прыжке с козырька магазина и побеге на Ларочкину дачу.

Подо мной заскрипела кровать и я с трудом припомнила, как мы, добравшись наконец до Ларочкиного дома, сонно разбрелись по разным комнатам, не забыв, впрочем, примотать Серегу к кровати. Видимо, он сопротивлялся и призывал нас к человеколюбию, но это уже относилось к области предположений.

Зверски хотелось есть, все тело гудело и ныло, как после долгой тренировки в спортзале. То есть, я хочу сказать, что именно так и представляю себе подобные тренировки – ужасно полезно и невыносимо тяжело.

Постанывая, я спустила ноги с кровати на теплый половик. Где-то далеко лаяли собаки, а на первом этаже хлопала плохо прикрытая ставня. Я босиком протопала к окну и отдернула занавеску – шелестели травы и теплый ветерок ласкал мои щеки. Я зажмурилась и подумала, что этот картон, в принципе, не был такой уж отменной гадостью – на улице пахло буйным цветением, влажной землей и терпким дымом, ночное небо переливалось серебристо-синим бархатом, и хотелось улыбаться.

Я залезла с ногами на подоконник и некоторое время сидела, обхватив колени руками и вглядываясь в темную трепещущую листву. Внезапно я заметила какой-то блик в самой гуще огромного дерева, вплотную прилегавшего к забору, огораживающему территорию Ларочкиной дачи. Некоторое время я вглядывалась в даль, и все повторилась – снова забликовало. Послышался тихий шорох, словно кто-то устраивался на ветках поудобнее.

С тихим писком вскочила я с подоконника, схватила очки, водрузила их себе на нос и долго подслеповато вглядывалась в темноту. Бликов больше не было, шорохи стихли, и я почти уверила себя в том, что мне почудилась.

Медленно я отошла от окна. В голове не наблюдалось ни единой мысли, как обычно бывает, когда продрыхнешь весь день, и затемно откроешь глаза. Где-то в глубине дома слышались голоса, шаги, кто-то с жутким грохотом передвигал что-то тяжелое и жутко ругался. Я плюнула и бегом вылетела из своей комнаты.

В коридоре я наткнулась на заспанных бабулю с Катериной, которые бесцельно шлялись из стороны в сторону и бурно обсуждали, надо ли отвязывать Серегу от кровати, или он прекрасно полежит и так.

– Испанская инквизиция… -буркнула я, – может быть он в туалет уже хочет.

– Хорошо, -тряхнула головой бабуля, – Катерина бегом отвязывать этого полоумного, а Галка на кухню – чай ставить.

– А ты? -подозрительно спросила я.

– А я буду руководить, -ухмыльнулась бабуля и направилась на первый этаж.

Катерина пожала плечами и отправилась отвязывать Серегу, а я со вздохом поплелась за бабулей.

Некоторое время я плутала по полутемному первому этажу, считая острые углы, а потом где-то в глубине дома загорелся свет и послышался довольный бабулин голос:

– Ну, где ты бродишь? Шагай сюда!

И я зашагала.

На Ларочкиной кухне было светло и уютно. Под потолком металась сотня ночных мотыльков, отбрасывающих причудливые тени на теплые оранжевые стены, увешанные ажурными прихватками, различной кухонной утварью, гжельскими тарелками, связками жгучих перчиков и пасторальными картинками незабвенного пера Евгения Карловича. В углу кухни расположился солидный, пухлый диван, навевающий негу и томность.