Текст книги "Божий одуванчик"
Автор книги: Анастасия Зубкова
Жанр:
Иронические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
– Детка, -она влезла в мое окно почти по пояс, – гони деньги.
– Какие деньги? -поинтересовалась я бесцветным голосом.
– Такие деньги, -взбесилась бабуля, – детка, не валяй дурака, те, что тебе дал Малыш.
– Ах, деньги, -натянуто засмеялась я, – а зачем?
– Гони конверт! -взорвалась бабуля, – не время сейчас прикидываться неизвестно кем!!!
Со вздохом протянула я бабуле конверт, и некоторое время мы с ней перетягивали его каждая на себя. Я широко улыбалась, но конверт отпускать не спешила. Бабуля побагровела, вены на ее королевском лбу вздулись. Я продолжала улыбаться.
– Приедем домой, -прошипела бабуля, с силой вырывая у меня конверт, – я тебя выпорю. Поняла?
Со вздохом я кротко кивнула. Жестокий мир, жестокие сердца… Бабуля тем временем побежала обратно к оценщику и вручила ему наши денежки. Они долго жали друг другу руки, весело смеялись, а я понимала, что ничего не понимаю.
– Чего это они? -озадаченно просвистела мне на ухо Катерина.
– Не знаю, -честно ответила я, – Евгений Карлович, – повернулась я к нашему храброму искусствоведу, сидевшему за рулем тихо, как мышка, – что тут происходит?
– Ничего особенного, -примирительно, как душевнобольной, заулыбался мне Евгений Карлович, – сейчас все станет ясно, как день.
– Хотелось бы, -жалобно проговорила Катерина, – а то я совсем-совсем ничего не понимаю.
– Терпение, красавицы, -ответил Евгений Карлович и погрузился в молчание.
Упоминание о красоте я восприняла как выпад в адрес собственной неотразимой физиономии и надулась, как индюк. Впрочем, длилось это недолго.
Бабуля ворвалась в машину, как ураган, плюхнулась на сидение рядом с Евгением Карловичем, достала папиросы и блаженно закурила.
– Бабуля!!! -не выдержала я, – зачем ты отдала ему наши деньги?
– Для того, детка, -повернулась ко мне бабуля, – чтобы он поступился некоторыми принципами.
– Не поняла, -опешила я, – какими принципами?
– Профессиональными, конечно, -бабуля выпустила дым в потолок, – да не дрейфь, детка, это разве деньги были?
– Для кого как, -буркнула я, все еще не понимая, что происходит.
– Вот сейчас будут деньги, -веселилась бабуля.
– И откуда же, интересно? -тоскливо спросила я.
– От настоящего владельца картона, -просияла бабуля.
– За что? -замороченно выдохнула я, но страшное подозрение уже стало закрадываться в мою душу.
– За то, -принялась терпеливо, как дебильному ребенку, объяснять мне бабуля, – что мы ему подлинный картон вернем.
– А Папа? -с тихим трепетом спросила я.
– Папа эту рокировку и предложил. Ему так удобнее. Волки сыты, и овцы целы, -обернулся к нам Евгений Карлович. – Мы не возражали.
– Согласись, детка, -пробасила бабуля, попыхивая папиросой, – все довольны.
Осознание того, что сейчас произошло, обрушилось на меня всей тяжестью. Катерина рядом со мной истерически захихикала.
Я же откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза.
Старые авантюристы. Ни стыда ни совести. Креста на них нет. Изверги рода человеческого.
Нет, ну кто в эту историю поверит?!
Эпилог на фоне морского пейзажа
Светило ослепительное утреннее солнце, а шум набегающих друг на друга волн ласкал слух. Пахло морем, цветами и свежей сдобой.
Мы с Катериной сидели на открытой террасе небольшого домика, в который въехали вчера, благостно пили кофе и поедали горячие булки.
– Красота, -проговорила Катерина с набитым ртом.
– Ну вот, а ты ныла: «Не хочу вставать», «Рано», «Дай поспать», -усмехнулась я, – а вот оно – счастье-то.
– Что-то муженька твоего не видно, -покачала головой Катерина, – небось дрыхнет в мягонькой постельке. Вечно подругам достается все самое трудное, – Катерина хлебнула кофе и запихнула в рот еще одну булку, – мужьям – все радости мира, а подругам – тяжелый труд…
– Мир и май, -торжественно закончила я за страдалицу, уничтожающую завтрак с пугающей быстротой. Поудобней развалившись в шезлонге, я закинула ногу на ногу и принялась чистить апельсин.
– Как мы вчера танцевали, -закатила глаза Катерина, – просто с ума можно сойти. Какие мужчины водятся здесь на дискотеках…
– Ты поаккуратней, -я протянула Катерина половину апельсина, а вторую засунула себе в рот. Получилось неудобно, но очень вкусно, – что Папа на все это скажет?
– Да ну тебя, -отмахнулась от меня Катерина, – Во-первых, он никакой не Папа, а Семен Алексеевич. Во-вторых, наши отношения принадлежат к области нежной и неподдельной дружбы.
– Ага, -покивала я, – то-то он вслед за тобой срывается, бросив все дела и завтра тут будет.
– А что, -просияла Катерина, – я очень интересный собеседник. Ему страшно не хватает моего безграничного ума и толкового совета.
Ответ на Катеринины слова уже крутился у меня на языке, но тут на террасе появился заспанный и взлохмаченный Пашка, завернутый в простыню. При одном взгляде на своего супруга в таком волнующем одеянии я пришла в благостное и размягченное состояние духа.
– Мне там скучно одному валяться, -сонно проговорил супруг, закидывая на плечо край простыни.
– По-моему, ты спал? -подозрительно воззрилась я на свою лучшую половину.
– А потом проснулся, -заявил Пашка, пристраиваясь рядом со мной и отхлебывая моего кофе, – и мне стало очень скучно одному.
– Скажите пожалуйста, -пробасила бабуля, появляясь в дверях. На ней было шикарное кимоно с золотыми драконами и солнечные очки, – какие нежности на втором году супружеской жизни.
– Пионеры, -кивнула Катерина, наблюдая, как мы с Пашкой уютно расположились в одноместном шезлонге, – сумасшедшие тинэйджеры.
Бабуля пристроилась рядом с нами и хлебнула моего кофе. Я пребывала в таком благостном состоянии духа, что никак не прокомментировала то, что сегодня все предпочитают пить из моей чашки. Вместо этого я потянулась и пропела:
– Какой счастливый день!
– Какой чудесный пень! -вторила мне Катерина.
– Кстати, о пнях, -вдруг посерьезнела бабуля, – сейчас Евгюша выйдет из душа и сообщит вам довольно странное известие.
– Какое? -необыкновенно оживилась Катерина, даже жевать перестала.
– Странное, -бабуля достала из кармана кимоно папиросы и нервно закурила.
– Что-то случилось? -тревожно прошептала я, – это серьезно?
– Очень серьезно, детка, -бабуля потерла лоб рукой и крепко затянулась.
Меня прошиб холодный пот. Последние две недели я пребывала в благостном спокойствии, лечила синяки и покупала волнующие обновки, пропадая с Катериной во многочасовом шопинге. Все шло хорошо – Пашка вернулся на неделю раньше, к переменам, постигшим нашу квартиру, отнесся философски, привез мне ужасающие серьги и подарочное издание «Мастера и Маргариты».
Мы с Пашкой вызвали сантехников, и они залатали трубы на нашем участке стояка, а потому мы завязали нежную дружбу с соседкой снизу. Оказалось, что ее образ был несколько демонизирован мной. Теперь она разрешает мне звать ее бабой Нюрой, охотно одалживает сахар и угощает вкуснейшими пирогами.
Как только Пашка возвратился, ко мне вернулось вдохновение, и я написала статью про настоящую любовь. Светку та слащавая дрянь, что вышла из-под моего пера, привела в восторг, она запихнула ее в уже практически сверстанный номер, а Николай Апполинариевич пересказал ей продукт парения моей мысли через два дня после выхода журнала в свет. Светка изобрела специальный способ вызова охраны, благодаря которому ребята появлялись в ее кабинете не через две минуты после сигнала СОС, а через полторы.
Катерина продолжила тесное общение с Папой (пардон, Семеном Алексеевичем), вложила свою часть денег, полученных за картон, в ремонт своей квартиры и уволилась с работы. Благодаря тому, что она держала связь с самым страшным и могущественным бандитом, мы узнали, что гадское семейство Кашевых нашли через четыре часа после того, как мы покинула Папин дом. Дальнейшая их судьба теряется во мраке, ныряет в Лету и порастает быльем. Впрочем, мы не особенно настаивали на продолжении истории.
Судя по отдаленным слухам, Малыш счастлив и доволен. Обретение вожделенного картона сподвигло его к прохождению курса лечения от ожирения, он уже сбросил четыре килограмма и на том решил завязать. Тем более, что его будущая жена категорически против того, чтобы наш Малыш худел. Ей виднее.
Оправившись от безумия, закрутившегося вокруг бессмертного произведения великого Леонардо, я постаралась забыть все как можно быстрее и почти поверила в то, что наше семейство настигла полоса спокойствия.
Именно поэтому выражение лица бабули повергло меня в кромешный ужас. Мое богатое воображение услужливо принялось поставлять мне различные картины будущих событий – одна кошмарней другой.
Бабуля нервно курила. Катерина отложила в сторону манго и с немой мольбой смотрела то на нас с Пашкой, то – на нашего матриарха. Та безмолвствовала. Я начинала нервничать.
Когда молчаливый накал страстей на террасе достиг наивысшей точки кипения, перед нами предстал Евгений Карлович – свежий, подтянутый, словно и не отплясывал полночи зажигательную латинскую мамбу.
– Что случилось? -завопили мы с Катериной в один голос.
– Мария еще не оповестила вас? -изумился Евгений Карлович.
– Скажи им сам, -простонала бабуля, закуривая вторую папиросу, – у меня язык не поворачивается.
– Хватит тянуть душу! -рявкнула я, – говорите!
– Дело в том… Так сразу сложно, -замямлил слегка опешивший Евгений Карлович, – суть вопроса заключается в том…
– Что твоя старая бабка, -не выдержала бабуля, – совсем сдурела.
– Мария, -взял себя в руки Евгений Карлович, – ответила согласием на мое предложение руки и сердца, чем перевела меня в разряд счастливейших людей на земле.
На террасе воцарилось молчание. Где-то вдалеке кричали чайки и грохотал прибой, а мы сидели, как громом пораженные. Бабуля нервно хихикнула.
Первым нашелся Пашка.
– Ну что, ребят, -неуверенно улыбнулся он, – значит, горько?
Евгений Карлович торжественно запечатлел на бабулиных устах целомудренный поцелуй.
