Текст книги "Божий одуванчик"

Автор книги: Анастасия Зубкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Позагораем на даче… -внезапно пришла я в бурный восторг, – малины поедим…

– Да рано, вроде бы, еще для малины, -с сомнением протянула бабуля.

– Ну и что? -пожала плечами я, – главное, что уже купаться можно.

– А там и зимой купаться можно, -улыбнулась бабуля. – В закрытом бассейне.

– Ты слышала, Катерина? -обратилась я к подруге, – Считай, что мы едем в дом отдыха.

Катерина посмотрела на меня, как на ненормальную:

– Нас ищут бандюки, а ты загорать собралась, -буркнула она.

– Надоело бояться, -взмахнула я рукой, – лучше погибать загорелой, чтобы убийца был поражен в самое сердце моей нескончаемой красотой, – чем белой, как кисель. В таком случае, на пощаду рассчитывать нечего.

Катерина хмыкнула, покачала головой и повернулась к окну.

– Девочки, -замерла внезапно бабуля, – девочки, вы слышали?

– Нет, -обернулась Катерина, – ничего не слышали.

– Так послушайте, -раздраженно бросила бабуля, – кажется, стукнула балконная дверь.

– Бабуль, -постаралась успокоить ее я, – ветер, наверное.

– Ни-фи-га… -протянула бабуля, – я живу в этой квартире третий десяток лет, и знаю все звуки, издаваемые ею. Это не ветер. Кто-то открыл балконную дверь.

– Пойдем проверим, -прошептала я внезапно севшим голосом.

– Пойдем-пойдем, -прошептала бабуля, – что-то все это мне не нравится… Хотя, девочки, давайте так: я подкараулю наших гостей у двери, а вы создавайте иллюзию оживленной беседы. Поехали, – с этими словами бабуля подхватила тяжеленный табурет, и спряталась у дверного косяка.

В одной из комнат послышался явный скрип паркета. Тут даже я заподозрила неладное. Ладони мои вмиг вспотели, в горле пересохло, но я попыталась затравить разговор.

– Катерина, -начала я дрожащим голосом, – расскажи мне про тот новый прекрасный крем…

– Про какой "новый прекрасный крем"? -посмотрела на меня, как на полоумную, Катерина. Я сделала страшные глаза.

– А-а, про крем… -встрепенулась Катерина, сраженная моим актерским талантом, – ну… Тот крем такой мягкий и легкий… Моментально впитывается, и совсем не жирный…

– А в чем же его секрет? -спросила я, оценив весь идиотизм ситуации и с трудом сдерживая смех.

– Секрет? -переспросила меня Катерина, мучительно пытаясь припомнить хоть одну рекламу, – какой секрет… – у косяка, с табуретом наперевес, бабуля давилась от беззвучного хохота. – А! – припомнила Катерина, – Ну… В этом креме до хрена витамина С, и ты представляешь, всю усталость как рукой снимает!

– Надо же! -изумилась я, – а живая вода фруктов в этом креме есть?

– А то, -Катерина оскорбилась за свой крем до глубины души, – конечно, он весь прямо-таки замешан на этой самой живой воде… Кожа после него…

– Как на заднице, -прошептала бабуля, подмигнув нам заговорщицки.

Катерина не выдержала и прыснула.

– И тебе его Ира дала? -попыталась я продолжить светскую женскую беседу.

– Конечно, Ира, -покивала Катерина, – она ведь такая стерва…

– Ах, -покачала головой я, – какая Ира стерва. Мужика первого своего во гроб вогнала, и второго вгонит.

– А если будет третий, она и третьего туда же, -не выдержала Катерина и захохотала. Титаническим усилием воли я сдержалась и продолжила:

– Это ужасная женщина…

– Но какой у нее прекрасный крем!!! -от души веселилась Катерина.

– Заткнись, -прошипела я Катерине, – то, что мы говорим, похоже на бред сумасшедших, – Катерина захохотала с новой силой, и тут все произошло очень быстро, мы даже опомниться не успели, – в дверном проеме возник какой-то высокий, коротко стриженый парень, моментально получил от бабули табуретом по голове и мешком повалился на пол.

– Ура!!! -проорала бабуля, – детка, – бросила она мне коротко, отшвыривая табурет в сторону, – неси веревку!!!

– Какую веревку? -опешила я, рассматривая парня. Нормальный такой парень, очень даже симпатичный. При мысли о том, что он явился нас убивать, меня передернуло, и я отправилась искать веревку.

Тем временем бабуля с помощью Катерины перевернула парня и тщательно его обыскала.

– Вот! -возопила она, – пистолет прихватил, засранец!!!

Я принесла бельевую веревку, и бабуля опытной рукой скрутила злоумышленника в бараний рог за такое короткое время, что мне в очередной раз стало не по себе. Интересно, сколько раз в своей жизни бабуля проделывала подобные манипуляции?

Мы усадили беднягу на табурет, привалив его к стене, а бабуля с чувством выполненного долга устроилась на диване.

– Будем ждать, -кротко сказала она, – пока этот товарищ очнется.

– А потом что делать будем? -поинтересовалась Катерина, плотоядно оглядывая парня.

– Дознаваться, какого черта ему понадобилось в моей квартире, -заявила бабуля.

– Мы же не будем его пытать? -жалобно спросила я.

– Если понадобится, то запросто, -невозмутимо заверила меня бабуля.

– Как? -всполошилась я, – каленым железом? Возведем здесь импровизированную дыбу? Будем рвать ему ноздри? Ногти? А, может, паяльником?

– Посмотрим по обстоятельствам, -ответила бабуля, улыбаясь. – А насчет того, что это за птица, у меня есть кое-какие соображения, – добавила бабуля.

– Ну и кто он? -лениво поинтересовалась Катерина, не сводя глаз с парня.

– Я, пожалуй, пока помолчу, а то окажется все не так… Тогда, чего доброго, скажете: мало того, что старая хрычовка, она еще и дура дурой, -ответила бабуля таким тоном, что сразу стало понятно, ни в одно слово из вышесказанных она не верит.

– Как хочешь, -махнула я рукой на бабулю, – твое дело. Но мне кажется, что он явно не от бандитов.

– Это почему? -заинтересовалась Катерина.

– Полет не тот, -скривилась я, – бандиты обычно кучками ходят и так по-глупому не подставляются.

– Ну… -бабуля прошлась по кухне, взяла свою чашку и хлебнула остывшего кофе, – может, это вообще очередная подстава. Не нравится мне этот парень.

– Кому же он понравится, -Катерина с нескрываемым интересом рассматривала бездыханное тело. Как всегда, вкусы наши совпали.

Некоторое время мы помолчали, внимательно разглядывая беднягу, на свою беду залезшего к нам на кухню. На лбу у него медленно, но верно росла огромная шишка.

– Вот скажи, бабуль, -поинтересовалась я, – ты за сегодня уже третьего бугая вырубила, не считая тех типов, под вешалкой. Как тебе такое удается?

– Фигня, детка, -ухмыльнулась бабуля, – у всех этих идиотов существует понятие о честном бое. Казалось бы, какая уж там честь, когда три мужика на слабую женщину нападают, ан нет. Даже подонкам нужно как-то оправдать свою агрессию, и на это оправдание обычно уходит некоторое время. Его-то и надо использовать. Я вот сразу вижу, что в честном бою их вряд ли осилю. В таких случаях, Галочка, надо запомнить несколько простых приемов. То есть, – принялась перечислять по пальцам бабуля, – он тебя выше и здоровее, зато рядом есть какой-нибудь табурет. Это раз. У него реакция лучше, так бери его внезапностью, нападай еще до возникновения конфликтной ситуации. Это два. Он тактик по натуре – сбей его с толку совершенно нелогичным поведением, веди себя как ненормальная, испугай его дурацкими криками и нападай первая… – бабуля поняла, что слегка увлеклась и смущенно замолчала.

Мы с Катериной взирали на нее с восхищением.

– Бабуль, -тихо спросила я, – где ты всему этому научилась?

– Жизнь научила, -так же тихо ответила бабуля. – Эй!!! – она склонилась над нашим трофеем, – ты долго будешь притворяться невинно убиенным?

Как вырвать признание или «Льется песня на просторе…»

Ответа ей не последовало. Бабуля постояла над ним немного, затем размахнулась и влепила парню звонкую пощечину. Парень заметно скривился, но в себя не пришел.

– Бабуль, -попросила я, – полегче, без крови пожалуйста, у меня нервы не выдержат.

– Тогда пойди погуляй, -бросила мне через плечо жестокая бабуля. – Меня злит то, что он перед нами дурака валяет.

Катерина жалостливо смотрела на бедняжечку, потом встала, взяла чайник, полный тепловатой воды, и обрушила небольшой водопад на этого партизана. Парень закашлял, забулькал, задергался и открыл глаза.

– Приветик, -мрачно помахала ему рукой бабуля. Парень моргал глазами, озираясь, и, видимо не очень хорошо понимал, что происходит.

– Ты глазками-то не моргай, -обратилась к нему бабуля, – ты нам по существу все выкладывай.

Парень дернулся на табурете, пытаясь разорвать путы, сдерживающие его, не смог и страдальчески затих. Просто "Умирающий раб" в исполнении Микеланджело.

– Ты под дурачка нам тут не коси, -хрипло проговорила бабуля, – а то я-то чего, мне все равно, я бы тебя даже выпустила, но вот они… – бабуля многозначительно кивнула на нас, – они жаждут твоей крови…

Пока мы с Катериной осмысливали собственную кровожадность, парень решил, что пора снизойти до разговора.

– Ч-что происходит? -спросил он.

– Мы рады, -кивнула ему бабуля, – что ты счел нас достойными слышать твой голос. – Что происходит, я сейчас тебе объясню. Ты залез через балкон в мою квартиру, заметь, с большим пистолетом в кармане, и с маленьким за носком. Наверное, ты что-то хотел нам сказать. Мы не пожелали тебя слушать, пока эти милые вещицы были в твоем распоряжении, потому пришлось тебя обезвредить, связать, и теперь мы хотим выслушать тебя в такой вот дружеской обстановке.

Я сидела, сложив руки на груди, прикидывая, сколько же боевиков за последние пять лет посмотрела моя дорогая бабуля. Точного количества я не знала, но заучила бабуля оттуда почти все реплики. Это вселяло надежду. Катерина уселась поудобнее и с восторгом наблюдала эту великолепную сцену.

– Ну, мой милый, -протянула бабуля злодейским голосом, – говори с нами.

Парень отважно отмалчивался, внимательно рассматривая потолок на бабулиной кухне.

– Значит, не хочешь говорить? -елейным голоском спросила бабуля. – Пеняй на себя.

Парень надулся, как индюк, задрал подбородок и приготовился принять свою кару и пострадать за идею (или за что он там собрался страдать).

– Молчишь? Ну, молчи-молчи, -грозно проговорила бабуля. – Детка, – обратилась она ко мне, – принеси мне, пожалуйста, гитару и ноты. Они в гостиной.

Я похолодела от ужаса. Никогда не подозревала, что моя бабуля – настоящая садистка.

– Бабуль, -робко проговорила я, – может не надо? Он сам сейчас расколется, правда? – обратилась я к парню, но тот, судя по всему, не понимал, что над его головой уже занесен меч.

– Иди, детка, -прикрикнула на меня бабуля, – иди, этот паршивец издевается над нами. Сейчас мы его проучим.

– Бабуль, -еще раз попыталась я воззвать к бабулиной человечности.

– Иди, -отрезала мои слабые попытки та, и я обреченно поплелась за гитарой и нотами. Из кухни плыл приглушенный голос бабули, призывающий этого типа расколоться, чередующийся с напряженным молчанием. Да… Сейчас этот парень запоет, как канарейка. Бедняжка…

Натыкаясь на все острые углы в темной квартире, я отыскала бабулин музыкальный инструмент, ноты и мысленно поблагодарила небеса за то, что пианино бабуля отдала для одной из своих правнучек. Это хоть немного радовало.

Я вернулась и молча протянула бабуле орудия пытки. Бабуля с наслаждением погладила гитару и взяла пару душераздирающе фальшивых аккордов. Бабулина музыка гремела, как раздолбанный троллейбус.

– Девочки, -бодро обратилась к нам бабуля, – когда я скажу вам: «затыкайте уши», так и делайте.

– Зачем? -робко поинтересовалась Катерина, но тут бабуля взяла еще пару аккордов, и Катеринины вопросы прекратились сами собой. Парень слегка занервничал, а бабуля садистски оттягивала сладкий миг пытки.

– Так, -говорила она, лениво перелистывая ноты, – что мы исполним вам сегодня, молодой человек? Может быть "Темно-вишневую шаль"? Или "Отвори потихоньку калитку"? Понимаю, это все давно устарело, но, если вас тянет на что-нибудь современное, то в моем репертуаре недавно появилась песня Виктора Цоя "Звезда по имени солнце", аккорды мне показал один из моих младших внуков. Очень современно звучит вещичка…

– Я не боюсь! -храбрился парень, но по его лицу было видно, что не сладко ему приходится.

– А кто тут говорит о страхе? -ласково спросила нашего гостя бабуля, извлекая из гитары душераздирающие звуки. – Здесь собрались два любителя музыки, готовые наслаждаться бессмертными произведениями этого вида искусства. Может быть, послушаем "Как прекрасен этот мир"? – бабуля подняла глаза от нот и по-людоедски улыбнулась парню, – будешь колоться, гад? – прошипела она.

– Я… ничего не знаю… -паренек все еще не подозревал, что ему уготовано.

– Ты не знаешь, зачем залез в мою квартиру? -изумилась бабуля. – Какой ты умный. Хватит. Будем петь "Отговорила роща золотая", – железным тоном отрезала бабуля. – Любишь Есенина? – поинтересовалась она сладко. Парень дернулся пару раз, но веревка держала крепко.

– Бабуль, -вновь попыталась я, – может, не надо "Рощу"? Может, лучше Цоя?

– Девочки, затыкайте уши, -даже не обратила на меня внимания бабуля и взяла первые аккорды. Звучало это просто ужасно. Прослушивая вступление к бабулиному пению, парень попытался зажать уши плечами, но ничего у него не получилось. Было видно, что он страдает. Мы с Катериной отвели глаза, не в силах выдержать подобного зрелища. Тем временем бабуля запела:

– "Отговори-и-ила ро-о-оща золота-а-ая-а-а

Бере– о-озовым весе-о-олым языко-о-о-ом,

И журавли-и-и печально пролета-а-ая-а-а,

Уж не жалеют больше ни-и-и-и о-о-о ко-о-о-ом…"

Это было просто ужасно. На глазах у парня выступили слезы, он метался и стенал, но добился лишь того, что рухнул с табурета на пол, и внимал бабулиной музыке, лежа на полу и жалобно косясь из-под стола. Катерина была готова разрыдаться от сочувствия. Она разжала уши и крикнула:

– Марья Степановна!!!

– Дура, -пнула я ее в бок, – уши зажми, сейчас такое начнется, мертвые встанут.

Катерина поспешно зажала уши, и очень во время, потому что бабуля заголосила жутким, потусторонним фальцетом:

– "И-и-и журавли-и-и, печально пролата-а-ая-а-а,

Уж не– е жалеют больше ни-и-и-и о-о-о-о-о ко-о-о-ом…"

Парень плакал и умолял о пощаде, но жестокосердная бабуля продолжала завывать:

– "Стою оди-и-ин, среди-и-и равнины го-о-олой,

А журавле-е-ей уносит ветер в да-а-аль.

Я полон ду-у-ум о ю-у-уности весе-о-о-олой,

Но ничего в проше-е-е-едшем мне не жа-а-а-аль…"

– Господи, -беззвучно заплакала Катерина, не выдержав подобного издевательства. Я не смогла больше смотреть и прикрыла глаза. Сквозь величественные бабулины завывания неслись мольбы несчастного парня, который, судя по всему, уже отдавал богу душу. Бабуля была непреклонна:

– "Не жаль мне ле-е-ет, потраченных нарпа-а-асно-о-о,

Не жаль души сиреневую цве-е-еть…

В саду горит косте-о-о-ор ряби-и-ины кра-а-асной,

Но никого не мо-о-ожет он согре-е-еть…"

– Бабуля… -я уже не сдерживала рыданий, – бабуленька, ему уже хватит…

Но бабуля была непреклонна в своем гневе:

"В саду гори-и-ит косте-о-ор рябины кра-а-асной,

Но никого не-е-е може-е-ет он согре-е-е-еть…"

Далее последовал душераздирающий проигрыш, гитара скрипела и визжала, бабуля подвывала себе под нос, а я благодарила бога за то, что имею возможность зажать уши. На несчастного парня было жалко смотреть.

Как я понимала беднягу!!! Так же страдало все наше семейство на протяжении очень долгого времени.

Представьте себе: лето, теплый июльский вечер… Мы сидим все в сборе на бабулиной даче, и чаепитие под старой яблоней подошло к концу, и смеркается, а с полей плывет густой запах пряных трав, разморенных на солнце… Чада и домочадцы расслаблены и благостны, все обожают друг друга, и плавно течет мирная беседа… Именно такой момент бабуля обычно и выбирала для своего вокального геноцида.

Надо отметить, что все члены нашего семейства отличаются завидной стойкостью к бабулиному пению. Это значит, что вместо нервных обмороков и буйного помешательства, возникающих от звуков бабулиного пения у всякого нормального человека, с нами случались всего лишь жесточайшие приступы мигрени, но ни одного случая летального исхода среди нас пока не зарегистрировано, хотя, поверьте мне, мы страдаем от бабулиного пения чаще всех. Воистину, ко всему человек привыкает, мерзавец.

Но и в нашем кругу, собравшемся под этой злополучной яблоней, находится несколько человек, которые сразу вскакивают из-за стола и убегают в неизвестном направлении при первом намеке на то, что бабуля сейчас поиграет нам на гитаре. Оставшиеся чувствуют себя камикадзе, но кисло улыбаются, поскольку перечить бабуле никто не решается, потому что это испортит ей настроение на весь вечер.

Бабуле выносят гитару. Сначала она берет несколько аккордов, так сказать, для разминки, чтобы показать, на что она способна. Из-за стола выбегают еще несколько человек, и только самые стойкие и закаленные готовятся к часовому истязанию своих барабанных перепонок.

Надо отдать должное бабуле. Петь она очень любит, делает это с удовольствием и периодически разучивает новые композиции. Ее вокальный талант передался по наследству Андрюше, моему младшему двоюродному братцу, и они вдвоем с бабулей часами могут сидеть, отрабатывая особенно сложный пассаж. А потом, конечно, шлифуют свое мастерство на нас.

Дедуля, царствие ему небесное, разработал множество хитроумных приемов, с помощью которых можно было хоть как-то сдержать бабулину любовь к пению, и это множество отличалось удивительным разнообразием. То есть, тут было все – начиная от примитивных методов, вроде прятанья бабулиной гитары в саду, до изощренных стратегических планов, когда вся семья учила наизусть бабулины песни и вечерами наш стройный хор заглушал звуки, издаваемые бабулей.

Некоторое время назад бабуля спросила нас, неужели ее пение так неприятно нам, и тогда кто-то из особенно дальних родственников записал ее вокальные упражнения на магнитофонную пленку. После прослушивания этой записи бабуля стала задумчива и молчалива, долго гуляла по саду, а затем и вовсе закрылась в своей комнате на сутки. С тех пор она пользуется своим вокальным даром куда гуманней, если можно было назвать гуманным то, что она творила сейчас с нашим вечерним визитером.

В общем, я на своей шкуре знала, каково сейчас пришлось несчастному парню. Бедняга валялся под столом, и, судя по всему, молил небеса о наискорейшей смерти. Над ним возвышалась бабуля, крепко обхватившая гитару, горящим инквизиторским взглядом пронизывая свою жертву.

Мы с Катериной медленно разжали уши. По кухне разлилась гробовая тишина.

– Ну? -тихо спросила бабуля, пристраивая поудобней гитару на коленях, – будем говорить? Я знаю еще много песен, будь спокоен. Можем продолжить. К примеру, я исполню тебе песню про Стеньку Разина, а девочки мне подпоют. Идет?

В диком ужасе смотрел парень на бабулю некоторое время, а затем сломался. Горькие рыдания огласили кухню. Мы замерли – вот он, момент истины! Парень подвывал, стучась головой об пол. Мы смотрели на него, опасаясь за его рассудок.

– Бабуль, -бодро сказала я, – по-моему, ты слегка переборщила.

– Нет, -вкрадчиво прошептала бабуля, – просто он хочет послушать песенку под названием "Станочек мой, станочек".

При этих словах парень рыдать перестал и поднял голову, напряженно вглядываясь в свою мучительницу.

– Имя! -прорычала бабуля.

– Ч-чье? -заикаясь, спросил парень.

– Твое, идиот! -гремела бабуля.

– М-мое? -переспросил парень.

– "Стано-о-очек, мой станоче-е-ек,

О чем пое-о-о-ошь?

Таких, как мой дружо-о-о-очек

Ты не найде-о-о-ошь!", -

с чувством пропела бабуля, и Катерина побледнела. Парень понял, что дело пахнет керосином, и выпалил:

– Сергей!!!

– Да? И как я это проверю? -саркастически спросила бабуля.

– Паспорт! -заторопился парень, – у меня есть паспорт… – бедняга не выдержал и снова зарыдал.

– Зачем ты к нам залез? -гремела бабуля.

– Я… -замялся парень, – я хотел убить вас…

– Что?! -возмутилась бабуля. – Что? Паршивец… Сейчас я спою тебе партию Ленского из бессмертной оперы "Евгений Онегин"!

Услышав эти слова, Сергей снова начал биться головой об пол, приговаривая:

– Я понял, понял, почему они не сопротивлялись, четыре здоровых мужика дали себя убить троим женщинам… Я понял, понял, почему…

– Постой-ка, -бабуля поставила гитару к стене, – ты что несешь?

– Вы же убили Косого… -провыл Сергей.

– Кого? -возмущенно скривилась бабуля. – Вот, – она повернулась ко мне, – а ты говорила, не от бандюков.

– Не знаю, -пожала плечами я, – детский сад какой-то.

– То есть, -наклонилась Катерина к Сергею, – ты и правда, думаешь, что мы замочили тех парней на Кутузовском?

– Скажете, не вы? -смело поднял голову Сергей.

– Вау… -тихо сказала Катерина, – упс…

– А че ты один-то приперся? -поинтересовалась я, – ведь если мы четырех мужиков замочили, то, дружочек, в одиночку тут рассчитывать не на что…

Парень попытался принять более благородную позу:

– Я рассчитывал, -пропыхтел он после долгих неудачных попыток, – взять вас внезапностью. Всех перестрелять…

– Отчего ж такая ненависть? -ангельским голосом спросила бабуля.

– Я был четвертым из команды Косого, и меня в квартире не оказалось в тот день по чистой случайности -подцепил какую-то шалаву и кувыркался с ней трое суток…

– Сальные подробности можешь опустить, -ухмыльнулась бабуля.

– Ну вот, -пожал плечами парень с видом человека, который понятия не имеет, что лежит связанный по рукам и ногам под столом. – Вы… – голос парня задрожал, – всех убили, а меня не было, потому что я после того зажигалова уснул беспробудно, планерку проспал, и на место попал только к вечеру. Папа меня к себе вызывает…

– Стоп, -встрепенулась бабуля, – чей папа?

– Как чей? Вы не знаете, кто такой Папа? -Сергей был, судя по всему, очень удивлен.

– Не знаем, -заявила Катерина, – иначе бы не спрашивали.

– Папа -самый главный человек в этом городе, – с тихим обожанием сказал Сергей.

– Бандит? -поинтересовалась бабуля.

– Трудно сказать, -призадумался парень, – когда-то был бандитом…

– Им и остался, -припечатала Серегу бабуля. – Давай дальше.

– Косой был правой рукой Папы, а мы четверо -командой Косого, решали самые важные вопросы. Теперь Косого и парней убили, – сник Серега. – Вы убили, и все из-за какого-то картона…

– Так, -встрепенулась бабуля при упоминании картона, – с этого момента как можно подробнее, дружок.

При слове "дружок" парня перекорежило, но он мужественно продолжал:

– Мы получили заказ на похищение картона. Косой был посредником, -начал свой рассказ Сергей, и чем дальше он говорил, тем интереснее становилось слушать. То есть, конечно, интереснее, но ничуть не яснее.

До чего доводит любовь к искусству или что такое бандитская честь

Со слов Сергея получалось так, что какой-то товарищ из тульской братвы, страшно далекий от искусства, ни с того ни с сего начал возвышаться по служебной лестнице. Имя этого скромного героя история умалчивает, оставляя нам лишь трогательную кличку: Малыш. Думаю, к Карлосону этот тип никакого отношения не имел, хотя, кто ж тут что угадает.

Как бы там ни было, в Туле в очередной раз перестреляли бандитских авторитетов, а потом их помощников, а потом их шестерок, а кого не перестреляли – те сели, и оказался наш Малыш на вершине пирамиды.

Тут– то у него башенку и подорвало. Отгрохал он себе особняк, как у принца Монако, развел там оранжереи, засадил их пальмами, ананасами, павлинами и еще черт знает чем, на Канары, как к себе домой летал, одевался только у сестрицы Версаче, любовниц завел целую армию, любую дверь открывал ногой, прикупил личный самолет, вертолет, пароход -в общем, отрывался по полной. Только одного в его жизни не хватало для полного счастья – когда-то в детстве мама показывала нашему герою книжку с картинками. А картинки были репродукциями произведений великого Леонардо да Винчи.

И кто знает, может тоска по детству Малыша нашего заела, может внезапно взыграла в нем высокая страсть к искусству, но подсел на Леонардо он крепко. Бедняга даже в Лувр специально каждую неделю летал, и часами пожирал глазами Мону Лизу. Его доблестные соратники уж было начали беспокоиться за рассудок босса, который просто ехал крышей на этом да Винчи, как подвернулась под руку нашему тульскому братку информация, что в частной коллекции в Москве хранится картон работы великого мастера. Начал Малыш искать пути, чтобы подобраться к этому картону, но частный коллекционер этот таким большим человеком оказался, что наш браток, по сравнению с ним, башмаком у горы был. Решил тогда этот товарищ, не долго думая, картон похитить, а там будь что будет – не пойман, не вор. Тут-то и появляется на сцене наш недавний приятель Косой. Оказалось, что когда-то давно тульский авторитет Малыш нашему Косому жизнь спас, а долг, как известно, платежом красен, теперь тот, по старой памяти, был готов помочь спасителю.

Дальше закрутилась примерно следующая схема: Косой стал посредником в этом безнадежном деле (мне вот лично интересно, на что все эти ребята рассчитывали, когда такого большого человека обворовывали?), нашел исполнителей этого ограбления, договорился с ними о гонораре и принялся терпеливо ждать результатов.

Результаты последовали незамедлительно – картон благополучно добыли, была назначена стрелка по передаче, деньги исполнителям уплатили и все прошло просто прекрасно. Однако через пару дней тульского братка стали терзать смутные сомнения. Очень уж непохоже было то, что получил он через посредничество Косого, на руку великого мастера.

Когда сомнения изъели Малыша совсем, он решил установить подлинность своего сокровища, и до сих пор смеются искусствоведы, вспоминая эту историю.

Оказалось, что бедному фанату Леонардо вместо картона работы да Винчи подсунули настолько грубую подделку, что стыдно становилось каждому, кто видел это безобразие. Кто-то взял кусок обыкновенного картона, затер его края и намалевал на нем нечто невразумительное углем и сангиной. Говорят, что эта мазня сейчас хранится в личной коллекции одного из оценщиков, и через пару лет, учитывая предысторию, цены ей не будет. Но это так, к слову.

Обманутый Малыш рассвирепел. Каким бы профаном в искусстве он не был, а Леонардо любил всей душой, как брата. «За обиду ответите», – решил он. А надо сказать, был он у себя в городе очень значительной фигурой. Половина Тулы поехала на разборки к Косому, стали искать исполнителей, но оказалось, что тех давно и след простыл. Косой был оскорблен до глубины души, тульский браток тоже, потому что получалось, что их обоих кинули, причем кинули позорно, как самых настоящих лохов. А возникла эта ситуация лишь оттого, что исполнителями были проверенные, надежные ребята, и никто от них такой прыткости и наглости не ожидал, а потому даже оценщика при передаче картона не было предусмотрено. Прокололись, короче. Срамота.

Доказать кто тут лох галимый, а кто настоящий реальный парень, стало для Косого делом чести. Разглашать подробности этого дела Косой, разумеется, не стремился, а потому начал действовать, ограничившись минимумом помощников – четырьмя самыми близкими к нему людьми. Обесчещенный Малыш засел в своей Туле дожидаться результатов, потому что в Москве он был никто и звать никак, реальной силы не имел и, соответственно, ничего поделать тут не мог.

Начались поиски исполнителей, но те как сквозь землю провалились. Косой оплакивал потерянную бандитскую честь, его люди сбивались с ног, спали по два часа в сутки, но ни мерзавцев, ни денег, ни картона они не нашли – не было ни единой зацепки.

И вот вчера приходит наводка, что две какие-то левые женщины как-то замешаны в этом деле, и, разумеется, это мы с бабулей. Люди Косого не успевают даже отдать приказание о слежке за нами, как у Папы раздается звонок. Звонит Косой, подает сигнал опасности и связь прерывается. Люди Папы едут к Косому, и обнаруживают там четыре трупа и нас с бабулей.

Дальше нам было все очень хорошо известно. Бабуля устраивает там Бородинское сражение (кстати, один из бойцов, получивший табуретом по голове, долго еще будет вспоминать бабулю – до сих пор лежит в больнице), и мы дуриком уходим от погони.

Тут– то Папа и вникает в подробности дела, в которые его не посвящали, потому что Косой работал тайно. На картон, да Винчи, деньги и тульских братков Папе плевать с высокой колокольни -не того полета птица, но Косого он любил всей душой. Полный жажды мести, расхаживает Папа по квартире Косого, и тут появляется заспанный и очень довольный жизнью Сережа. Ему сразу же сообщают о гибели босса и соратников. От горя у него слегка едет крыша, Сережина бандитская честь тоже попрана, он мечется, как загнанный зверь, а тут ему на мобильник звонит неизвестный и сообщает наши координаты. Дальше все понятно – Сережа решает в одиночку отомстить за босса и оказывается под бабулиным кухонным столом.

Собственно говоря, выяснилось, что мы еще живы лишь благодаря тому, что все участники этого балагана блюли свою бандитскую честь почище девической, и не посвящали друг друга в свои дела. Вот скажите, что с нами было бы, если бы Серега не выпендривался, а сообщил Папе о звонке неизвестного? Я об этом даже думать боялась, потому что страшно хотелось на море. В общем, все могло быть гораздо хуже, а так получается, что, может быть, мне все-таки придется писать статью про настоящую любовь в «Современную женщину».

Рассказ этот мы вытягивали из Сережи клещами, кое-где он принимался плакать, бился головой об пол, и бабуле приходилось приводить его в чувство бодрым пением. Мы с Катериной мужественно зажимали уши, оплакивая рассудок Сергея.

Честно сказать, история, рассказанная нашим вечерним визитером, очень понравилась нам. Бабуля довольно попыхивала папироской, радуясь, что в этой каше наметился хоть какой-то просвет, Катерина пожирала глазами бедного Сергея, а я усиленно соображала, как же нам теперь из всей этой ситуации вывернуться. Получалось, что мы были для братвы убийцами Косого и его троих людей. Это не радовало меня нисколько. Все путалось еще и потому, что было совершенно непонятно, кому надо возвращать картон. Ну, вернем владельцу – а тут как тут этот тульский браток с Папой и их попранной бандитской честью. Вернешь братве – неизвестно, что сделает с нами реальный владелец этой вещи. К тому же, непонятно, откуда у него самого картон да Винчи. От этой мысли голова моя и вовсе пошла кругом.

На кухне царило долгое молчание, все были глубоко в своих размышлениях, лишь сопение пытавшегося освободиться от пут Сергея мешало нам погрузиться в себя окончательно. Через некоторое время он оставил попытки освободиться от пут, которыми его стреножила бабуля, и бессильно уронил голову на пол.

– Я рада, дружок, пророкотала бабуля, -что ты оставил свои глупые попытки устранить веревки. Не стоит, мой хороший, постигать вселенскую мудрость по боевикам, весь сюжет которых обычно строится на том, что человека недостаточно хорошо связали. Забудь, – театрально взмахнула рукой бабуля, – забудь все, что ты видел по телевизору. В данный момент ты в надежных руках. Моих руках!