Текст книги "Черная кровь (СИ)"
Автор книги: Анастасия Зарецкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
И в кого она такая капризная? В Венитора? Так тот вроде особой капризностью не отличался. В Энри? Так она давно уже смирилась. Привыкла.
Ее дочке, определенно, надо было стать княгиней. Чем-то она походила на нее, хотя коренным образом отличалась от Сильви, единственной настоящей княгини, которую знала Энринна. Сильви была действительно благородной, а ещё очень умной. Она всегда приходила на помощь и поддерживала. Настоящая. Сильви – настоящая. Наверняка она осталась такой и сейчас…
Энри уже почти забыла оттенок глаз своей сестры. Такой же зеленый, как у Владыки, но как его описать?
И до сих пор ли Владилен занимает должность Владыки? Почему-то о новостях, происходящих на родине виры, жители Ринеи молчали, словно вампиров не существовало вовсе, как не пыталась об этом узнать Энринна. Вполне возможно, что Киприан уже сменил Владилена!
Глаза Киприана Энринна не помнила совершенно, потому что не смотрела в них.
Зато до сих пор в ее голове порой возникали слова о том, что она была лишней. Сколько уже лет прошло, а она так и не может это забыть!.. Наверное, слова брата действительно ранили её.
Энринна была лишней.
Там, в Кровавом замке, здесь, когда разрушила привычную жизнь Венитора, и даже в данный момент, когда шла за собственной дочкой.
Потому что у нее уже есть мама. Потому что ни в какой другой маме – тем более, вире – она не нуждается. Потому что, пропади Энри, женщина в красном плаще, из жизни Телль, все будет правильно. Все пойдет своим чередом, так, как и должно было идти…
Но Энринна не собиралась вмешиваться в жизнь дочери.
Она просто хотела посмотреть.
Посмотреть – и не более. Хотя Энринна уже и не была в чем-то уверена.
Может быть, ей следовало развернуться? Не идти за дочерью по широким городским улицам, засыпанным яркими листьями плиткам, не посещаемым ей прежде, не касаться фонарей на длинных черных ножках, не заправлять за ухо короткую прядку волос? Развернуться, пока она ещё не заблудилась окончательно, прийти обратно, в лавку с травами, вдохнуть аромат, пропитанный зеленью, и забыть все? Забыть, как тот резной лист, что спустился на голову и что Энринна в скором порядке с нее смахнула?
Но почему она продолжала идти?
Наверное, потому, что была упорной. А ещё любопытной. Почти как настоящая княгиня, единственная из которых, знакомая Энринне, была совсем-совсем другой.
В голове вертелось слово, которое Энринна забыла давным-давно и вспоминать не стремилась. Оно, это слово, уже один раз испортило жизнь Энри; и сейчас вире казалось, что, произнеси она его во второй раз, все изменится вновь.
Этим словом был «долг».
Она должна. Обязана. В прошлый раз – выйти замуж за мага, в этот – обучить свою дочку всему тому, что нужно знать молодой вире, которой исполнилось семнадцать. А иначе ее дочка просто не сможет жить дальше. Ведь теперь к ней постепенно приходит нужда крови.
Неужели та блеклая магичка не знала, что ее приемная дочь – наполовину вира? Если она до сих пор остается в неведении, то очень испугается, когда обнаружит у той истинно вампирские способности. Когда узнает, что ей нужна кровь.
Если Энринна сейчас вмешается в жизнь дочери, то обязательно разрушит установленные порядки. Кардинально изменит жизнь этой очаровательной черноволосой магички, держащей голову высоко, словно настоящая княгиня.
Но если она останется в стороне, есть шанс, что ее жизнь оборвется.
Энринна не хотела предать дочку во второй раз. Но она в любом случае предаст ее: если уйдет и не окажет никакой помощи или ворвется в ее жизнь, словно ураган, и в один момент ее разрушит.
Начинал накрапывать дождь.
А путь заканчивался.
Они остановились у красивого высокого дома: небесно-голубого, двухэтажного, с синей крышей и белым балкончиком. Он больше походил на дом для кукол – так искусственно выглядел, и, определенно, притягивал взгляды.
Ворота – кованные, белые, распахнулись, как только магички подошли к ним. Во дворе дома их уже ждали – солидный мужчина что-то говорил им, и блеклая женщина кивала головой. Дочка Энри же не стала ждать, пока переговоры закончатся, и пошла к двери – широкой и синей.
А потом вдруг обернулась – в ту сторону, где таилась Энринна.
Энри стояла, не двигаясь, и надеялась, что она ее не узнает. Она ведь надела другой плащ…
…Но продолжила держать тот, красный, в руке.
Девушка улыбнулась – уголками губ, а после скрылась за дверью. И что она только подумала об Энринне!.. Наверняка приняла ее за нищенку, которая пришла просить подачки. За представителя нижнего слоя населения – тех, на кого талантливые маги всегда смотрят свысока.
Она смотрела на нее как угодно, но не как на мать.
Энри, по сути, и была ей ненастоящей матерью…
Энринне надо было уходить. Она вернется позже.
Если вернется.
Если…
Блеклая женщина скрылась в кукольном доме следом за дочкой Энри, и Энринна, резко развернувшись, пошла в обратную сторону. Она запомнит… Она обязательно запомнит это место, эти листья, этот нежно-голубой дом!
И почему она не встречала дочку раньше?
Или встречала, но не обращала внимания?
А потом произошел зов.
Короткие черные волосы трепал усилившийся холодный ветер, а дождь с каждым мигом становился все сильнее. Надо было спрятаться в какое-нибудь здание, укрыться – хоть где, хоть чем! – но Энринна упорно продолжала идти назад. К рынку. А там – ее лавка, совсем рядом.
Она…
Она обязательно поговорит с дочерью.
Когда осмелится.
А она осмелится!
Глава 4
Дождь, начавшийся вчера в обед, продолжал идти до сих пор; зонт – светло-коричневый и довольно старый, спустя десять лет использования все же сломался: две спицы одновременно выскочили в разные стороны, и сейчас зонт представлял собой что-то очень хлипкое.
Кто вообще ходит на улице в такую погоду?
Энри вновь посмотрела на зонт.
Кто-то ходит. Определенно. Ведь не может быть такого, чтобы никто не ходил. Желающие побродить под дождем и промокнуть насквозь найдутся всегда – ну а иначе зачем вообще нужен этот дождь?
Кажется, Энринна скоро присоединится с ним.
Очень странно! Ведь маги умеют управлять погодой, почему же они не могут остановить этот дождь? Выходить на улицу так не хотелось! Да ещё и в тот полумрак, что царил за окном.
Утро. Было раннее утро. Сонное и печальное. Почти как Энри, хотя она и ощущала себя, скорее, ночью – лунной.
За окном что-то поменялось. Энринна, до того пьющая обжигающий чай из элегантной фарфоровой кружки, посмотрела за стекло: оказалось, что зажегся фонарь – такой же тонконогий, как и его городские собратья, и такой же магический, загорающийся только тогда, когда под ним происходило какое-либо движение. Энринна не совсем понимала, зачем это нужно: неужели маги пытаются сберечь свет?
Маги – расчётливые.
А обычным горожанам в темный ночной переулок заходить порой было страшно.
Энри поставила чашку на стол, подошла к окну поближе и принялась внимательно разглядывать того, кто направлялся к ней в гости. Сначала она подумала, что это Лэр; но нет, фигура, приближающаяся к дому, была ниже и мельче. А ещё принадлежала женщине.
И Энринна сразу поняла, что это за женщина.
Вернее, магичка.
И даже не Мирэлия, и, уж тем более, Кирма.
Волосы у нее были собраны в тонкий серый хвостик, непокрытый капюшоном. Странно, разве дождь закончился?
Ах, спохватилась Энринна. Магия. Здесь всем правит магия. И как она могла забыть? Наверняка с помощью магии можно создать крышу над головой, пусть даже маленькую и невидимую.
И как она, та блеклая женщина, воспитывающая дочку Энри, смогла найти Энринну? Она узнала, что та приходится Телль истинной матерью? Признаки вампиров начали проявляться?
Или…
Или теперь она тоже занимается вампирами – как, например, Лэр, и решила объявить конец жилью здесь Энринны?
Вира отошла от окна и резко задернула шторы. Те, кремового цвета, не слишком и скрывали то, что было в доме… Но скрывали же. А свет… Ведь от окон отходил свет, и это наверняка очень заметно.
Энринна опустилась на стул и коснулась кончиками пальцев лба. Голова разболелась. Энри совершенно не знала, что делать дальше – бежать, спасаться или сидеть смирно? Если магичка захочет от нее избавиться, то она ничего не сможет ей противопоставить: во-первых, Энри не хватит сил, а, во-вторых, это запрещено – так написали в договоре, что Энринна заключила чуть меньше семнадцати лет назад.
Но если магичка пришла с миром, то страх Энри будет выглядеть глупо.
Дом Энринна заперла вчера вечером – она всегда запирала его перед сном. Поэтому так просто магичка сюда не войдет…
…Если не использует магию, конечно. Перед магией Энринна была совершенно бессильна.
Энри прикоснулась к чашке. Та уже потеряла некоторое свое тепло, но пальцы, вечно холодные пальцы, греть продолжала все равно. А, может, магичка заметила Энри вчера на рынке, и только поэтому пришла к ней? Выследила с помощью всемогущей магии? Или как?
Раздался тихий стук.
Энринна не узнает ответы на свои вопросы, если не откроет дверь. Поэтому она осторожно поднялась со стула и пошла к двери – тихо, невесомо, как умела только вира.
Она отлично знала, кто находится за дверью, но все равно спросила:
– Кто там?
– Это – госпожа Дини, – произнес спокойный размеренный голос. – Сегодня двадцатое число месяца, и поэтому я должна отдать вам кровь.
Двадцатое число месяца! Точно, и почему Энринна забыла это? В один момент на нее навалилось множество событий, но это же не повод забыть про кровь!
Сколько она уже не принимала ее? Дней пять? И отлично себя чувствует! Ну, почти…
– Я сейчас открою.
Замки щелкнули, Энринна наклонила ручку и потянула дверь от себя; в открывшейся щели стало видно лицо блеклой магички, вернее, госпожи Дини, которая приветливо улыбнулась, заметив Энринну.
Энри надеялась, что сейчас случится все самое страшное, что только может произойти.
Но вместо этого госпожа Дини спросила вполне дружелюбно:
– Я войду внутрь?
Энринна кивнула, и госпожа Дини переступила через порог. Потом призналась с некоторой печалью по старым временам:
– Когда-то я с этого и начинала. Разносила кровь… Вас ведь зовут Энринной? Кажется, мы с дочкой видели Вас на рынке вчера в обед.
С дочкой….
С её, Энри, дочкой.
– Да, я там была.
Кажется, убивать Энринну госпожа Дини не собиралась. Или пока не собиралась… Именно поэтому Энри решила уточнить:
– Здесь живут другие вампиры? Если вы разносили кровь…
– Тридцать лет назад парочка жила точно. Женщина с золотыми кудрями – очень красивая, чем-то на вас похожая… И кто-то ещё, но кто? Какой-то парень, – она провела ладонью по своему невзрачному хвосту, посмотрела на себя в зеркало и уточнила:
– У вас есть такое место, где вы могли бы подписать документ?
– Стол. Он в соседней комнате. Можете не разуваться.
До того кровь Энринне приносил то молодой улыбчивый парень, то молчаливый седовласый мужчина. Имени ни того, ни другого, Энри не помнила – более того, даже не стремилась узнать. Понятно, что появление в ее доме низкой – ниже невысокой Энри – женщины с живыми карими глазами, одетой в строгое пальто и воспитывающей дочку Энринны, удивляло.
Госпожа Дини кивнула и двинулась в верном направлении.
Энринна пошла за ней следом, продолжая удивляться неожиданному визиту. Мысленно Энри пыталась себя успокоить. Она ведь просто подпишет бумажку – она всегда так делала, и госпожа Дини уйдет, так и не узнав, кто же приходится истинной матерью ее дочери. Или она уже знает?
Госпожа Дини села на один из стульев, напротив того, за которым обычно сидела Энринна, и принялась рыться в черной кожаной сумке, висящей через плечо. Пока она пыталась найти в ней нужные бумаги, Энри не выдержала и спросила:
– А сейчас в городе есть ещё вампиры?
– Я не знаю, – рассеянно отозвалась госпожа Дини. – Господин Миор и его помощник, Нейк, сейчас заняты – причем оба, поэтому кровь тебе доставить попросили меня. О, нашла!
Так тот юноша был лишь помощником…
Желтоватый лист опустился прямо перед Энринной, и вира, взяв с полки, расположенной за спиной, чернильницу, поставила привычную подпись в правом нижнем углу. Госпожа Дини кивнула, убрала листок обратно и протянула Энри маленькую баночку с красной жидкостью, размером с небольшой флакон духов. Такая доля полагалась одному взрослому вампиру на месяц. Ничтожно мало, тогда почему маги вдруг взбунтовались?
– А вы не знаете… – Энри качнула головой. – В Кровавый замок кровь ещё доставляется?
– Я здесь только с неделю. Это не мое направление. Поэтому – нет, – отозвалась госпожа Дини, внимательно смотря в глаза Энринны
Миор и Нейк отвечали то же самое. Что не знают.
А Энри очень хотелось знать.
Госпожа Дини поднялась со стула и произнесла:
– Этот поход стоил хотя бы того, чтобы повстречаться с легендой… Вы знаете, что о вас ходят слухи даже на севере? Там, откуда прибыли мы с мужем и с дочкой, очень интересуются вашей персоной. Хотя известно о вас очень мало.
– И что же обо мне известно? – с вызовом спросила Энринна.
– Ничтожно мало. – повторила Дини. – То, что вы – ниоткуда взявшаяся племянница Владыки, сбежавшая с Кровавого замка, прежде спасшая своего возлюбленного; а ещё то, что у вас был роман с магом, после чего его отправили в ссылку. Не злитесь, – произнесла магичка примирительно, – ты ведь сама задала мне этот вопрос, и я посчитала, что нужно на него ответить.
Роман!
У них не было почти ничего. Кроме дочки. Кроме влюбленности (или любви?) со стороны Энри и серых глаз, кроме крепких объятий и бескрайней печали… Кроме запаха трав, кроме красного вина, кроме кошки с желто-зелеными глазами…
И это называют так – романом?
Глупо.
– А ещё ходят слухи, что у вас есть от него ребенок.
Энринна замерла. Госпожа Дини не сводила с виры глаз, явно желая разузнать всю правду. Но о самой главной правде, она, кажется, даже не догадывалась.
Что же, уважаемая магичка, ты не знаешь, чью дочку воспитываешь?
– А как считаете вы?
Энри не собиралась сдаваться. Она – стойкая. Она – выдержит. И после вопроса о ребенке не побежит докладывать всю правду – ту правду, что известна ей.
– Я считаю, что это вполне может быть реальностью, – призналась госпожа Дини.
Энринна улыбнулась, потом качнула головой и дополнила:
– А может и не быть, как думаете?
– Я не собираюсь с вами воевать, – ее собеседница качнула головой.
Она ей не нравилась, эта Дини. Искусственно хрупкая, искусственно милая, она наверняка старалась быть любезной со всеми. А мысленно приравняла всех к плиткам, покрывающим землю.
Они, так называемые многоуважаемые маги, всегда ведут себя именно так. И Энринне это не нравится. Как не нравится ей то, что именно такая магичка воспитывает ее дочь.
Энри не задумывалась о том, что в отношении ее дочки госпожа Дини может быть хорошей.
– А у вас точно есть дети. Прекрасная дочь, – произнесла она спокойно. В тот момент самым главным было не поддаться слабости, вести себя стойко и уверенно.
Прекрасная дочь. С волосами, как у Энринны.
– Талантливая, – согласилась госпожа Дини.
– Почему-то она не слишком на вас похожа, – не постеснялась заметить она.
– У всех должны быть свои тайны, – госпожа Дини коснулась серого хвоста. – Вы же мне свои не раскрыли, но требуете секретов от меня.
– Я ничего не требую.
Энринна подняла чашку с остывшим чаем и сделала пару глотков. Чай – прохладный и больше не согревающий, только раздражал, но это было лучше, чем бездействовать, играя в переглядывания с госпожой Дини.
– И это замечательно, – магичка улыбнулась и дотронулась до брошки, прикрепленной к платью. Та представляла собой металлическую сову с яркими зелеными глазами и таким же серым оперением, как госпожа Дини.
Энринна всегда считала, что маги ярче.
Но, кажется, госпожа Дини прибыла с севера, может, там в почете у них именно блеклость и неприметность?
Госпожа Дини, не дожидаясь приглашения, прошла в прихожую и принялась натягивать на себя пальто. Энри, оставшаяся стоять в кухне, отдернула штору и взглянула на улицу – кажется, дождь подходил к концу.
Стук невысоких каблуков, безразличное: «Удачи, Энринна» и хлопок двери – вот все, что услышала Энри, прежде чем госпожа Дини покинула ее дом. Ну и ладно. Ну и хорошо! Пусть уходит, со всеми своими тайнами.
Энринне известно больше.
А знания – сила.
Госпожа Дини уходила, не оборачиваясь. Энринна наблюдала за ней из окна. Может, именно поэтому магичка, которая преодолела уже достаточно большое расстояние, вдруг повернулась и посмотрела прямо на Энри?
Штору вира тут же задернула. Зря она вообще отодвинула ее.
Энринна села на любимый стул, поставила на стол локти и положила голову на ладони. Хорошее настроение, которого и так не доставало, испарилось окончательно. И все из-за какой-то Дини. Госпожи Дини, посмотрите только! Она ведь ненамного старше Энри – выглядит взрослее, но вампиры дольше живут. Но, тем не менее, она вздумала давать советы.
Конечно, как Энринна бы пережила без них! Представить невозможно!
Как эта госпожа Дини вообще посмела приблизиться к ее дочери?
Как Энри вообще могла отдалить дочь от себя?..
Энринна любила дождь, но сейчас он только усугублял положение. Тоску навевал смертную – хоть плачь! И Энри рада была бы расплакаться, но не получалось. Словно океан внутри высох, оставив после себя пустыню ледяной колючей соли. А лед плачет только в тепле, которое давным-давно перестало окружать Энринну.
Поэтому Энри пошла собираться. Дождь утих, а работа помогала отвлечься. Сейчас вира снова вдохнет знакомых запах трав, переложит пучки с места на места, пару раз улыбнется покупателю – и все наладиться. Она привыкла к такой жизни. А привычка – это самое страшное, что только можно испытывать. От нее сложнее всего избавиться, и раны она оставляет самые глубокие.
Но ничего. Все будет хорошо. Все обязательно хорошо.
Красный плащ пришелся как никогда кстати хотя бы благодаря своему капюшону.
***
Лэр умел ждать. Терпеливость вообще была полезной чертой для мага – потому что без нее и ожидания не могло обойтись никакое дело.
Лэр ждал. Уже четверо суток. Он надеялся, что Ри сможет понять все сама. Что она придет… Но надежда – это самое глупое, что только можно испытывать. Потому что она рушит судьбы.
Маг мог подойти к Ри сам – он гордый, но о гордости можно забыть. Он бы с легкостью сделал это, если бы верил, что Энринна все-таки поговорит с ним, а не прогонит. А она может прогнать. Она обязательно прогонит, стоит ей только разозлиться.
Сейчас Лэр отлично понимал Венитора, который ради любви этой виры пожертвовал если не всей своей жизнью, то своим успехом, своим достоинством. Потому что, попадись ты в ее сети, так просто выбраться не получится.
Самое смешное, что нарочно никакие сети Энринна не расставляла.
«Какое кольцо?».
Глупая.
Решила показать, что совершенно ничего не понимает? Интересно, что она сделала с кольцом?
Лэр даже не предполагал, что она могла просто не заметить его. И пропустить вновь, поздно вернувшись с работы. А потом кольцо случайно – взмахом ладони – отодвинулось куда-то за ящичек со столовыми приборами. Уборку Энринна ещё не проводила, потому не обнаружила его до сих пор.
Если бы Лэр знал все это, то подумал бы с усмешкой, что над ним смеются боги. Он посмеялся бы сам – ни в какие сверхъестественные силы маг не верил. Он считал, что любой желающий может править миром – тут главное лишь захотеть.
Но Лэр оставался в неведении, и нельзя было сказать, является ли это неведение счастливым.
Дом, к которому спешил Лэр, представлял собой что-то среднее между роскошью и развалиной. Его нельзя было назвать как красивым, так и уродливым – он, светло-коричневый, двухэтажный, с деревянным скрипучим крыльцом, просто существовал. А ещё являлся его постоянным местом работы.
Просто дом, непримечательный дом, в котором частенько собирались маги, работающие с вампирами. Эта должность являлась почетной, но – засекреченной, потому что подробности о жизни вампиров, их местоположение были известны ограниченному кругу лиц. Нет, их существование не являлось тайной; большинство горожан догадывались, что вампиры существуют. Но эти горожане даже предположить не могли, что вампиры живут так близко – всего лишь несколько часов поездки на карете, и можно было увидеть башни Кровавого замка.
А ещё избранные сдавали кровь – на подержание этого существования.
До сих пор.
Услышь это Энринна, она бы безумно обрадовалась. А если бы знала, благодаря кому это все получилось…
Лэр не знал всю эту историю в подробностях; на севере, куда он частенько уезжал по неотложным делам, о ней не знали вовсе, но здесь, в Ринее, некоторые детали до него все же долетели. Например, то, что после побега Энри все внезапно исправила ее сестра, родная дочка Владыки. Она заключила новый контакт с магами – Лэр не знал его содержания, но, вестимо, в нем не наблюдалось ничего противоречивого. И маги с вампирами до сих пор продолжали сотрудничать.
И вампиры, кажется, все больше закрывались темными лесами. Кто знает, может, через несколько веков от них останутся только легенды? Легенды о бесстрашных вампирах со зрением сов и ловкостью диких кошек. Легенды о сильных и независимых вирах.
Как та, принесшая вампирам жизнь, имя которой звучало очень нежно, но не отложилось у Лэра в памяти. Или история о вире, спасшей возлюбленного и сбежавшего в неизвестном направлении. Отчаянной и самоотверженной. Вире, которая взялась ниоткуда и там же исчезла.
Энри.
Такой она была.
Затеял всю эту заваруху Ардиан совместно с ненормальным Веанилом – магом, который в то время являлся предводителем магов, работающих с вампирами. На его место – на его очень почетное место – претендовал Венитор, даже почти занял его – но потом случилось то, что заставило Веанила отправить его как можно дальше из Ринеи.
Потом Веанил поправил ещё немного, добился того, что у Энринны отобрали дочь, и отправился на заслуженный отдых сам. Дальше кто только не побывал на месте предводителя – и Ардиан, и сам Лэр, и ещё парочка магов. Работа опять вошла в привычное русло, никаких срочных решений не требовала, и поэтому не нуждалась в сильном командире.
И вдруг, неделю назад, сюда прислали госпожу Дини. Лэр частенько сталкивался с ней прежде и относился к Дини равнодушно; но появление магички в Ринее заинтересовало его – было непонятно, что от нее ждать и какова причина ее появления.
А ещё вместе с ней приехал муж. О том Лэр переживать перестал давным-давно: Пиер давно потерял работоспособность и сейчас служил для Дини кем-то вроде балласта, не участвуя почти ни в чем, в том числе, в воспитании дочери. А ведь чуть меньше семнадцати лет назад Дини и Пиер обзавелись с дочкой – взяли ту из приюта и не могли нарадоваться: такой она была талантливой.
Та девочка, которую звали, кажется, Телль, магам была совершенно неизвестна: кем являются ее настоящие родители и куда они пропали, маги представления не имели. Совершенно точно было понятно, что один или оба из ее родителей обладают высокими способностями к магии. Но кто они?
Впрочем, родословной занимались в другом отделе, поэтому Лэр предпочел об этом не задумываться. У него и так доставало головных болей.
Может, удели этому чуть больше внимания, Лэр понял бы все сам.
Как только маг приблизился к дому, заслонку пришлось убрать. Крыша над крыльцом, украшенная незамысловатыми завитками, укрывала его от дождя и так; да и тот дождь шел лениво, не то что утром, когда Лэр начинал свой путь.
Он стоял на сухой части крыльца, не желая заходить внутрь, и осматривал окрестности. Где-то там, скрытая за множеством мокрых домов, находилась лавка Энринны. Наверняка вира уже пришла на работу – в этом плане она всегда была ответственной, уделяя травам большую часть жизни.
Вира – и травы! Кто-то рассмеялся бы, если услышал подобное. Но в Ринее это было в порядке вещей.
Чудный город. Донельзя чудный.
Ах, если бы этот кто-то знал, что вампиры всегда отличались отличной способностью к целительству, а потому отлично работали с травами…
Кремовое пальто, по цвету напоминающий здание, на крыльце которого стоял маг, Лэр заметил сразу. И его обладательницу с небольшим хвостом светло-русых, даже пепельных, волос, узнал если не с первого взгляда, то спустя несколько мгновений.
Ну а как ее не узнать?
Госпожа Дини беспечно улыбалась, словно маленькая девочка. Не такая уж она и маленькая: успела добиться того, до чего Лэру идти ещё очень долго. Она, пожалуй, чем-то походила на Ри; но если за холодностью Энринны скрывались чувства, то Дини давно смогла победить их, и, копни чуть глубже, ты увидишь только сталь.
Дини умела быть хорошей. Но не в отношении Лэра – это точно.
Маг отсалютовал приближающейся магичке ладонью, и та покачала головой, словно собиралась наругаться на Лэра, как на маленького мальчика. Потом, приблизившись, она произнесла, пропустив приветствие:
– Почему не заходишь в здание?
– Дожидаюсь вас, о предводитель, – Лэр чуть поклонился, и его рыжие волосы пришли в беспорядок.
– Дождался, о подчиненный, – она откинула длинную серую челку на левую сторону. – Теперь, думаю, можно проследовать внутрь. Я за сегодня уже находилась и хочу согреться.
Дини потянулась к двери первой. Лэр решил повести себя, как настоящий воспитанный мужчина: придержал перед магичкой дверь, на что Дини только кивнула, и вошел внутрь следом за ней.
Дверь с силой хлопнула, скрипнула, жалуясь на свою судьбу, и Лэр поморщился:
– Почему ее до сих пор не починят?
Краткий взгляд темно-карих глаз, и Дини предложила:
– Этим ты и займешься. Спасибо за идею.
Кабинет госпожи Дини находился на втором этаже. К нему магичка и направилась: ее невысокие каблуки отстукивали по лестнице причудливую мелодию – совершенную и четкую, без лишних телодвижений и незапланированных аккордов.
Энри ходила не так: она передвигалась совершенно бесшумно, хоть какие каблуки ты ей предложи.
– Предводитель? – позвал магичку Лэр, последовавший за ней.
– Меня зовут Дини, – она развернулась и посмотрела на Лэра снизу вверх. – Когда ты уже сделаешь себе нормальную прическу? Почему твои волосы торчат во все стороны? Ты разве не знаешь о существовании расчески?
– Дини, вы делаете мне такие замечания, будто являетесь моей женой, – Лэр качнул головой, так не понравившейся магичке.
– Как будто ты претендуешь на место моего жениха, – Дини фыркнула. – К слову, насчет этого. Ты же неплохо общаешься с Энринной, вирой, проживающей в этом городе?
Насчет женихов и невест? Лэр напрягся. Неужели его тоже пытаются в чем-то обвинить?
– Она общается со мной откровенно плохо.
– С ее характером я вообще удивляюсь, как кто-то может с ней общаться, – заметила Дини. Потом, повеселев, спросила: – Я ведь гораздо милее ее, правда? В общем, Лэр, через пару грио я жду тебя в моем кабинете. Надо кое-что уточнить.
Каблуки вновь принялись отстукивать уверенную мелодию. Но на этот раз маг за Дини не пошел: спустился вниз и сел на один из деревянных стульев, стоящих по противоположную стену от лестницы. Вновь поморщился: в этом здании, что ли, скрипит все подряд?
Через пару грио… Лэру хотелось надеяться, что Дини не начнет набрасываться на него с обвинениями. Милее… Лэр хмыкнул. Милее всегда те, кого мы любим. Он, кажется, любил. И не Дини. Если бы он любил Дини, то его помешательство на Энри выглядело бы немного странно…
Нет, все-таки, ему надо пойти к лавке. Сегодня – как только собеседование с Дини закончится. Что ему вообще делать в этом здании? Болтаться туда-сюда? Закрепленной должности за ним не имелось: ни заполнять бумаги, ни брать кровь Лэру не надо было. Вампиров с каждым веком становилось все меньше, а количество работающих в отделе магов оставалось прежним…
Посидев на стуле ещё немного, Лэр скинул темно-красный плащ и оставил его на стуле – кому он нужен, не драгоценность ведь. На маге остались коричневые брюки и светло-желтая, словно страницы старинной книги, рубашка. Повседневная одежда, так он и не на праздник пришел…
Высокие шнурованные ботинки оставляли на лестнице грязные следы. Лэр с легкостью мог бы убрать их магией – но какой в этом смысл, если он скоро пойдет обратно?
Магу хотелось надеяться, что принципиальная Дини не заставит его разуваться на пороге.
Она, к счастью, не заставила.
Кабинет и нового, и предыдущих предводителей постоянно находился в одном и том же месте. Два лестничных пролета, пять широких шагов, первая дверь направо. Лэр вошел внутрь без стука.
Взору тут же показалась привычная картина: широкие окна с облупленной краски, светлые стены, деревянный, как и все в этом доме, пол. Комната небольшая, а потому заполненная: посередине, перед окном, стоит мощный темный стол, заваленный бумагами, по правую сторону от двери находится шкаф – тоже заваленный, но теперь книгами и свертками, а слева – непонятно, откуда – взялись объемные растения в больших разноцветных горшках.
Лэр посмотрел на них с некоторым сомнением – особенно его смутило одно из них, в мелкий розовый цветочек, и поинтересовался:
– Теперь тут находится цветочный сад?
Дини встала из-за стола. Каблуки на ней поменялись, стали более высокими, и мелодия у них была более утонченной. Магичка обошла стол, оперлась об него бедром и предложила:
– Это все тот же твой любимый кабинет. Заходи уж. Хотя ты должен был появиться только через полгрио.
– К сожалению, часов с собой я не ношу.
– Очень жаль. Очень.
Магичка проследовала к одному из растений – темно-зелёное, раскидистое, оно занимало самый большой, орехово-коричневый, горшок. Дини коснулась одного из его листьев, и в воздухе тут же запахло прохладной свежестью.
Лэр стоял на пороге, не совсем понимая, в чем смысл его глупого ожидания.
Прохладная свежесть сменилась затхлостью старины, и тогда Дини произнесла, бросив на мага короткий взгляд:
– Я хочу узнать все о ребенке Энринны.
Через тюлевые окна в комнату проникали серые солнечные лучи; благодаря им казалось, что кабинет находится в полумраке. Тени от мебели падали нечеткие, размытые, и даже лицо Дини казалось одной целой тенью.
– Что именно вас интересует? – поинтересовался Лэр.
Он все же прошел вглубь кабинета и, не стесняясь, сел на единственный в помещении стул, с резными ножками и уверенной спинкой, обитый бордовой тканью. Предплечья привычно легли на подлокотники.
Гостям предлагалось стоять. Но Лэр ведь не был гостем. Он когда-то тоже занимал это место… Вполне полноправно, хотя и не на постоянной основе.
Дини качнула головой, но замечание делать не стала.
– Меня интересует абсолютно все. Пол, возраст, внешние данные, местоположение. Неужели ты не говорил об этом с нашей многоуважаемой вирой?
– Она не любит застрагивать эту тему, – признался Лэр.
На дубовом столе царил идеальный порядок: карандаши женской рукой разложились по ящичкам, бумаги убрались в одну стопку, пыль слетела куда-то на пол, кактус, украшенный желтым цветком, смотрелся как никогда к месту. Помнится, при Лэре тут наблюдался завал… Не до уборок было.
