Текст книги "Серебряный цветок (СИ)"

Автор книги: Анастасия Ястребцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 15. После боя

В кабинете освещенном магическими белыми огнями пахло лекарственными травами и настоями. В длинном стеклянном шкафу вдоль стены лежали инструменты, стояли порошки, мази и яды. На столе высилась стопка фолиантов. Возле узкой кушетки, на которой сидела Ная, на тумбочке лежали несколько кусков чистой ткани, нитки и тонкие ножи.

Аэн уже около десяти минут молча зашивал ей раны. Чувствовал он себя отвратительно. Не то, чтобы он не знал, что в городе достаточно мужчин сильнее него, но противно от этого было не меньше. Его поймали в его же Доме, как дети ловят летучих мышей.

После случая в тоннелях, когда он ничем толком не смог помочь своей предводительнице, он заперся в библиотеке, намереваясь найти заклинания и рецепты, которые могли бы помочь в будущем при таких сложных ранениях. Он просиживал днями, копаясь в свитках, выписывая и запоминая всё, что могло бы ему, по его мнению, пригодиться, и он никак не ожидал, что в один из таких момент чужая магия просто лишит его возможности двигаться. Перо зависло над пергаментом, чернила капнули, оставив омерзительную кляксу между идеально ровных строк каллиграфически выведенного заклинания. А после чья-то воля потащила Аэна прочь из библиотеки. Его вывели из Дома Сиэль и повели по улицам к главной арене, на которой заклинание Тисс Ран бросило его предводительницу к барьеру, не позволяя ей нормально вдохнуть. Аэн уловил запах крови, увидел прижженные раны Наи. К его горлу прижался клинок. Он пытался сопротивляться, но его магических сил было недостаточно, чтобы сломить того, кто его держал. Как бы он не бился, как бы не злился, его подтащили к арене и заставили смотреть в лицо снова упавшей у барьера Нае. Аэну хотелось на месте провалиться в бездну измерений. Он ожидал, что предводительница как минимум рассердится на него, однако то, что он увидел и услышал дальше шокировало мужчину, вероятно, навсегда отпечатавшись в его сознании: «Никто не смеет поднимать руку на тех, кто мне дорог» – Ная защитила его.

Даже уже после боя она так и не сказала ему ни слова упрёка, только спросила, что случилось и, удостоверившись, что с ним всё в порядке, попросила заняться её ранами.

Естественно Аэн тут же повёл предводительницу в лечебницу, однако он так и не понял, почему весь остальной отряд и Яра Маэль теперь тоже сидели в кабинете Дома Сиэль вместе с ними.

– Так и будешь молчать? – наконец нарушила тишину Ная, обращаясь к другой предводительнице.

– А что тут сказать? Ты никогда не умела сражаться за себя. Вечный изъян твоей огненной магии – слишком сильно зависит от эмоций. Сколько мы с тобой ни дрались в детстве, ты всегда проигрывала. Но стоило мне привязать твою летучую мышь к косточке и показать тебе, как ты превращалась в монстра. Ничего не изменилось. Хорошо ещё, что они не Ариена поймали, да? А то б ты её точно живьём спалила, – отозвалась Яра.

– При чем здесь Ариен? – нахмурилась Ная, пропустив всё остальное мимо ушей.

– Я не дура. В момент опасности каждый смотрит на то, что ему дороже всего. Когда ты увидела нож у горла Аэна, ты тут же отыскала взглядом Ариена и только потом принялась за свой пафос. Да, и ещё, когда мы набирали отряды, ты была готова даже меня на куски порвать, лишь бы его раньше тебя никто не забрал.

– Расскажешь Матери Ар'тремон? – Ная напряжённо смотрела на женщину.

– Этой стерве? Ни за что! – фыркнула Яра.

– Не знала, что ты к ней так относишься, – Ная удивлённо подняла брови.

– Только что начала, – отмахнулась Яра, – с твоим стремлением плевать на всё и вся, ты, наверняка, даже не знала, что Ариен принадлежит ей. Спорю, ты это выяснила уже после того, как решила, что он твой.

– Откуда ты только всё знаешь...

– Работа такая. Как и разносить всякие дурацкие бумажки. А ты предсказуема. Тебе плевать кто там чей, вот и не знаешь. А для меня это прямая обязанность – знать. К тому же ты упрямая и эмоциональная. Готова спорить, что всё для себя решила и послала весь Дом Ар'тремон в дебри измерений с их правилами... А вообще, у тебя цветок в волосах, а у него твой любимый кинжал на поясе висит. Дура, ты, Ная... – женщина вздохнула и перевела взгляд на Ариена, – И ты такой же. Спрячь кинжал в сапог хотя бы.

Ариен смущённо улыбнулся и, отстегнув с пояса кинжал, на который жадно глянул Кьяр, спрятал оружие за голенище.

Какое-то время в комнате царила тишина: мужчины обдумывали всё, что за сегодня случилось, а обе женщины смотрели в пол, размышляя каждая о своём.

– Аэн, моя чокнутая будет в порядке? – наконец спросила Яра.

– Да, большая часть ран не слишком глубокие. Только плечу опять досталось, – отозвался целитель.

Он ещё раз окинул все швы взглядом и обратился уже к Нае:

– Было бы хорошо, если бы ты, госпожа, пока поберегла себя и не дёргала порезы хотя бы неделю, пока я швы не сниму. Если хочешь, я могу побыть с тобой эти дни, но, думаю, ты предпочтёшь общество кое-кого другого.

– Слышал, Ариен? – весело рассмеялась Ная. – У меня есть уважительная причина никуда тебя не отпускать целую неделю! Теперь даже не так противно, что меня изодрали, как мутта на кровяную колбасу...

– Мне тоже так будет спокойнее, – улыбнулся мужчина.

Ариен достаточно насмотрелся за сегодня и всё равно по собственной воле не оставил бы Наю одну. Он благодарил всех Богов за то, что Тисс, сама того не подозревая, создала условия, при которых его госпожа смогла победить. Увидеть её на коленях, или в качестве чьей-то служанки, было бы для него слишком. И тем более он даже думать не хотел о том, что делал бы, если бы её сегодня убили на его глазах.

Весь поединок он простоял, сжав в руке подаренный ему кинжал. Он неотрывно смотрел на арену. Ариену совершенно не нравилось видеть, как его госпожа получает ранение за ранением, но и отвести взгляд он тоже не смел. Пока остальные недовольно шипели, когда Ная проигрывала, Ариен просил Хаос, чтобы произошло что угодно, чтобы переломить ход боя. И пока остальные были в шоке от внезапной резкой перемены в Нае, Ариен чувствовал облегчение. А теперь, когда всё закончилось, и Ная была рядом живая и, похоже, даже довольная тем, как всё сложилось, – он бы не смог оставить заботу о ней на кого-то другого.

Яра, слушая их милую болтовню, не выдержала и, закатив глаза, достала из мешочка на поясе семь овальных кусочков горного кварца с цифрами. Она бросила их на стол и принялась поочерёдно тыкать в них пальцем, бормоча себе под нос детскую считалочку.

– Что ты делаешь? – подняла бровь Ная.

– Выбираю, кто из моего отряда будет сегодня успокаивать мои нервы, после того, что ты устроила, – хмыкнула женщина.

– Я могу! – тут же оживился Кьяр.

– Оставь свои штаны на месте. У меня семь мужиков, которые сделают то же самое бесплатно, – фыркнула Яра.

Кьяр надулся. Иран насмешливо крякнул. Остальные благоразумно сделали вид, что заинтересованы шкафом.

***

Яра постучала в дверь комнат Наи в третьем часу. Женщина открыла ей, прижав к голой груди сорочку, но даже её не надев. За спиной предводительницы на кровати спал Ариен, поэтому Яра молча показала ей свёрток со сладкими кореньями и указала наверх. Ная кивнула и прикрыла дверь. Через минуту она уже одетая бесшумно выскользнула в коридор.

Женщины поднялись на крышу здания и устроились на краю. Какое-то время они молча любовались сиянием кольца: высокие грибы люминесцировали фиолетовым, а рыбы в большом бассейне синим и белым, красные магические огоньки в больших шарах розового кварца освещали беседки, неяркое сияние сливалось с тусклыми оранжевыми отблесками циферблата и сигнального шара, привычно светившего синим, в искрах фонтанов – рассеянный, никогда не гаснущий свет города...

– Что будешь делать? – тихо спросила Яра.

– Трахаться пока дают! – рассмеялась Ная.

– А серьёзно? – Яра нахмурилась, заглянув в глаза собеседнице.

– Любить, пока не убили... – улыбка с лица Наи исчезла так же быстро, как и появилась. И то, как она это произнесла, заставило Яру поверить, что это было правдой.

– Ты, действительно, дура...

– Это лучшее, что случалось со мной в жизни, – усмехнулась в ответ женщина.

Повисла долгая пауза. Через какое-то время Яра вздохнула и развернула свёрток с кореньями, принявшись молча жевать свои сладости.

Ная с тоской смотрела на город: где-то там были те, с кем она надеялась провести все свои положенные десять лет в тоннелях, а, может, после они могли бы стать профессиональным отрядом и продолжить путешествовать, рисковать и смеяться вместе, но всё это красивое будущее было в руках Хаоса – одним Богам было известно, когда её жизнь оборвут, и её отряд останется без предводительницы. «Кто им достанется вместо неё? Останутся ли они такими же как сейчас?» – эти вопросы не давали Нае покоя.

– Присмотри за моим отрядом, когда меня убьют... – тихо попросила она.

Яра кивнула. Обе женщины понимали, что если это на самом деле случится, если Наю на самом деле приговорят к смерти, Яра скорее всего ничего не сможет сделать для её мужчин, но обеим не хотелось об этом думать.

– Без тебя здесь будет скучно. Второй такой сумасшедшей в городе нет, – снова вздохнула Яра.

– Поищи в другом, – пожала плечами Ная.

– Точно! И отряд твой захвачу, скажу, что у нас принято, чтобы в отряде было четырнадцать мужчин, – фыркнула женщина.

– Тринадцать... – тихо поправила её Ная.

Яра глянула на неё и отвернулась. В глазах Наи стояли слёзы: её не волновала своя смерть – за себя она, как всегда, не боялась. Просто впервые в жизни у неё действительно не было сил защитить тех, кто был ей дорог – до этого Ная сражалась только с теми, с кем она была более менее на равных, а в этот раз противник был слишком силён, между ними была слишком большая разница: предводительница десятилетнего отряда против Матери Дома. И хуже всего было то, что среди тех, кого она хотела уберечь, был ещё и тот, кто был для неё дороже себя самой. Яре было сложно представить эти чувства, но она привыкла читать по лицу Наи и могла её понять.

– Если ты так боишься, тогда почему..?

– Ты ведь сама сказала: он такой же – это и его выбор тоже. Остальные приняли это, придётся принять и тебе... Но, пожалуйста, не нужно лезть в нашу трагичную историю. Я не хочу, чтобы из-за меня ещё и тебе досталось.

– А мне-то что будет? – пожала плечами Яра. – Правда, и сделать я, кроме как молчать, тоже ничего не могу...

– Это уже много, – Ная мягко улыбнулась, смотря на женщину, – мы маги огня, Яра. Мы вспыхнем и сгорим, освещая друг другу путь в этой кромешной тьме. И ни один из нас об этом не пожалеет. Даже Хаос не в состоянии назначить нам цену, которую мы были бы не в состоянии заплатить за наше мимолётное счастье.

Яра встала и какое-то время просто стояла рядом с Наей: ей было нелегко принять её выбор.

– Твоя дурь только что достигла отметки максимума в моих глазах, – она прижала голову женщины к своему бедру и улыбнулась, – но я всё равно всегда буду на твоей стороне.

– Спасибо, – Ная тоже приподняла уголки губ.

– Вали давай, – усмехнулась Яра, отпуская её, – не смею больше красть ваше драгоценное время.

Ная благодарно кивнула и, поднявшись со своего места на краю крыши, пошла к лестнице, как всегда не прощаясь. Они никогда не прощались с Ярой, так же как и многие другие тёмные эльфы никогда не прощались друг с другом, поскольку прощания у всех ассоциировались только с тем, что они виделись в последний раз. Пусть это и было не более чем предрассудком, но всё же почти все в городе предпочитали расходиться так, будто должны были снова встретиться уже через несколько минут – условно это можно было считать пожеланием долгой жизни. По крайней мере, именно так бы сказала Ная, если бы ей вдруг пришлось кому-то объяснять эту своеобразную традицию.

– И кстати, – бросила Яра в спину уходящей женщины, – у него отличная задница!

– Я знаю, – хихикнула Ная, обернувшись.

– Прикрой её в следующий раз одеялом, а то мало ли с кем я приду.

– Если б ты была не одна, ты бы стучала по-другому, – Ная по-детски скорчила рожицу, смешно сморщив нос и прищурившись.

– Внимательная, да? – рассмеялась Яра, – иди давай!

Она ещё долго стояла на крыше, задумчиво смотря на выходы из города. Там стояли барьеры, не пропускающие в тоннели ни звуки, ни свет из Таэмрана. Черта, за которой можно было обойти любые законы и надеяться, что тебя не поймают. Ей не хотелось потерять Наю, но что она могла сделать? Яра видела только один способ её спасти – убить Ариена раньше, чем кто-то что-то о них узнает.

Глава 16. Церемония

В этот день сигнальный шар над Таэмраном зажегся золотым. На сегодня был назначен ритуал посвящения новой жрицы Хаоса. Дом Хелен, занимающийся храмовыми церемониями, практически полным составом был на главной площади. Обнажённые по пояс мужчины, с нарисованными на плечах и груди узорами Хаоса, готовили барабаны и факелы, ставили небольшой черный шатер напротив входа в храм. Женщины в золотых накидках суетились, выстилая от него тропу к ступеням храма белой тканью. Они подсыпали молотые пряные коренья в курительницы, которые наполняли всю площадь запахом благовоний.

Жрицы у самого храма готовили место посвящения: они выдвинули фигуры Богов, вынесли и установили возле их ног четыре медных чаши с элементами стихий. В первой чаше была вода с кровью, во второй – земля смешанная с перемолотыми костями, в третьей горело масло, четвёртая, символизирующая воздух, была пуста. Пятый связующий элемент – преданность, олицетворяли сами жрицы – тёмные эльфы верили, что преданность, выраженная поклонением, соединяет элементы, даря им новые жизни. И поскольку эти новые жизни приходили через тела женщин, то и общаться с Богами могли только они. Мужчинам же заходить в храм было запрещено, поэтому все празднества всегда проводили снаружи.

К храму со всех сторон вели ступени, заканчивающиеся широкой площадкой по всему периметру здания. Это было аскетичного вида строение без окон, с ровными, без украшений, стенами в три этажа – молчаливая крепость Хаоса напротив здания Совета. Храм венчали четыре башни по углам и шпиль в центре.

С лицевой стороны множество беспорядочно расположенных высоких колонн скрывали вход в храм. Между ними на подвижных основаниях обычно высились статуи четверых Богов Хаоса. На время церемоний их выдвигали вперёд и сдвигали вместе в центре площадки. Никто на самом деле не знал, сколько было Богов, но статуи символизировали стихии, в то время как сам храм – преданность. Считалось, что Боги создали тёмных эльфов из этих пяти элементов, и жрицы, при посвящении, возвращались к самым истокам творения.

К храму от возведенного чёрного шатра на площади теперь вела длинная белая тропа, обозначенная по обеим сторонам рядами горящих факелов. Ближе всех к ступеням храма и факелам стояли Матери Домов, за ними – Управляющие и Мастера, а дальше начинались ряды, где по закону Хаоса стояли те, кто успел прийти раньше.

В шатре жрицы готовили молодую женщину к посвящению. С неё сняли всю одежду, омыли и расписали её тело белыми священными узорами Хаоса. Длинные волосы остригли и сожгли. Ей накинули на плечи чёрную мантию, капюшон опустили на лицо так, чтобы она могла видеть только белую ткань под ногами. Жрицы развернули её лицом к храму и замерли ожидая начала церемонии.

Почти все жители Таэмрана были уже на площади, толпа гудела и посматривала на созданные иллюзиями зеркала, в которых должно было отражаться всё действие.

Наконец, двое мужчин ударили в огромные барабаны, и из чёрного шатра под раскатистый бой вышла разрисованная белыми священными узорами женщина. На ней была только мантия, развивающаяся в порывах созданного магами Дома Хелен ветра, но капюшон продолжал полностью скрывать её лицо.

Когда голоса жриц храма вплелись в бой барабанов, и церемониальное пение наполнило площадь, женщина медленно двинулась вперёд. Босые ноги ступали по белой ткани, трепещущее пламя факелов бросало на её фигуру свет так, что, в какой бы части тропы она не находилась, её сопровождал крест из восьми её теней. Создавалось впечатление, что она – центр движущейся чёрной вспышки – Звезды Хаоса.

Женщина поднялась по ступеням и, встав перед Богами, сбросила с головы капюшон. Она подняла лицо, развязала завязки плаща и позволила чёрной ткани упасть к её ногам, открывая её обнаженное тело – символ того, что с этого момента она полностью отдавала себя во власть Богов, не оставляя себе ничего.

Она повернулась лицом к городу. Жрицы храма облили её водой из первой чаши, осыпали землёй из второй, дали ей в руки чашу с огнём, а к ногам поставили чашу воздуха. Молодая жрица замерла словно ещё одна статуя Бога. На неё надели чёрную маску – больше её лицо никто не должен был видеть. Эта маска обозначала, что перед Хаосом все равны. И отныне женщине было запрещено появляться в городе без неё.

Наконец, из-за статуй Богов появилась Главная Жрица. Пожилая женщина в золотой маске медленно вышла вперёд. Пение и барабаны стихли, вся площадь погрузилась в молчание. Главной Жрице было уже не меньше тысячи лет – слишком много даже для тёмной эльфийки. Но хотя на её тело уже легла печать времени, красные глаза под маской по-прежнему горели жизнью. Время для этой женщины не имело значения – она была воплощением Хаоса, её воле не смел противостоять даже Совет. Она должна была оставаться в этом мире до тех пор, пока на её место не появилась бы новая Достойная, на которую указали бы Боги.

Главная Жрица окинула взглядом город и, найдя что-то в толпе, усмехнулась под своей маской. Она чему-то кивнула, и, повернувшись к молодой женщине, начала песнь посвящения, плетя заклинания, которые должны были повести новую жрицу в сердце Хаоса. Туда, где жизнь и смерть сливались в единое целое, где не существовало времени и пространства, где было всё и не было ничего.

***

– Ариен, ты в порядке? – Ная с беспокойством глянула на стоящего рядом с ней мужчину.

Когда Главная Жрица вышла из храма и посмотрела на город, его дыхание внезапно участилось, мышцы напряглись, словно он был готов в любой момент сорваться с места. В расширившихся от ужаса зрачках отражалось пламя факелов, будто танцуя в его глазах.

– Д-да... Да, всё в порядке... Просто какой-то иррациональный страх... Словно предчувствие чего-то ужасного, – Ариен глубоко вдохнул, стараясь выровнять дыхание и успокоиться.

– Завтра может и не наступить, не стоит тратить свою жизнь на страх, а то, что нас впереди может не ждать ничего приятного, мы с тобой и так знаем, – Ная обняла его, прижавшись губами к уху, с улыбкой шепча эти слова.

***

Яра смотрела на отравленную иглу в своих руках и никак не могла решиться. Один укол и к завтрашнему вечеру Ариен бы умер. Никто не смог бы ничего доказать: вокруг толпа, все увлечены церемонией, Главная Жрица читает заклинания посвящения, все глаза устремлены на неё и молодую женщину, замершую перед храмом.

Яра уже приставила иглу к пояснице мужчины, но в последний момент засомневалась. «Если Ная узнает, она мне этого никогда не простит» – вертелось у неё в голове.

Внезапно тонкие пальцы скользнули Ариену на спину, Ная повернулась и что-то зашептала ему на ухо, касаясь губами мочки и улыбаясь. Но стоило ей случайно опустить глаза и увидеть иглу, её улыбка тут же исчезла, а пальцы непроизвольно сжались на чужой тунике, будто она хотела тут же увести Ариена из-под удара, но в последний момент заставила себя этого не делать. Ная подняла взгляд по чужой руке и встретилась глазами с Ярой. На её лице отразилось потрясение, практически сразу сменившееся ужасом: страх читался в её глазах, в замершем дыхании, в конвульсивно сжавшихся пальцах. Однако спустя несколько бесконечных мгновений он превратился в мольбу. Яра впервые в жизни видела, чтобы кто-то так смотрел. Она ожидала гнева, ненависти. Она ожидала, что Ная тут же дернет Ариена в сторону, стремясь спасти от опасности. Она ожидала, что Ная подожжёт иглу, ударит. Но женщина только смотрела на неё так, будто Яра собиралась уничтожить какой-то священный, невероятно хрупкий и ценный дар Богов.

Сожаление, печаль и мольба сменились смирением, и Ная отвернулась. Она переплела пальцы с Ариеном, прижала его руку к себе и положила голову на его плечо. Больше она не повернулась.

Когда зрительный контакт исчез, Яра словно очнулась, поняв, что всё это время практически не дышала. Женщина бросила полный бессильной ярости взгляд на две фигуры перед ней, рыкнула, кинула иглу в футляр и, резко развернувшись, пошла прочь, протискиваясь между тёмными эльфами на площади настолько быстро, насколько это было возможно.

***

После того как Яра зарычала и исчезла в толпе, Ная, наконец, позволила себе обернуться. Когда она увидела иглу в руках женщины, она точно знала, что любая её реакция могла спровоцировать Яру, и она бы не успела ничего сделать, не успела увести Ариена из-под удара, не успела бы сжечь тончайшую иглу, удар которой он даже толком и не почувствовал бы. Между кожей Ариена и иглой была только туника и несколько миллиметров. Ная была уверена, что игла отравлена. Зная Яру, скорее всего это был какой-то медленно действующий яд, который сложно распознать и практически невозможно вовремя заметить.

Ещё ни разу в жизни Ная не испытывала такого страха: всё внутри сжалось, дыхание остановилось. В этот момент она благодарила Богов, что Ариен был занят своей непонятной реакцией на Главную Жрицу и ничего не заметил.

А вот Ная видела всё, и видела, что Яра сомневалась – она слишком хорошо её знала. Но если бы Нае дернулась, Яра бы инстинктивно напала, и тогда уже Ариена ничего бы не спасло. Нае оставалось только молить женщину взглядом не делать этого, не забирать его раньше времени. Она надеялась, что Яра всё-таки не сможет её предать. Сама она могла только прижаться к Ариену, чтобы просто быть рядом с ним, пока ещё была такая возможность, если счёт их времени вместе с этого момента пошёл бы на часы.

И Яра, похоже, так и не ударила.

Ещё раз поискав женщину глазами и убедившись, что её нет рядом, Ная оттащила Ариена в сторону от толпы, запихнула в первую попавшуюся таверну, поднялась на второй этаж, где всегда располагались гостевые комнаты, указала внутрь и захлопнула за ними дверь, приказав мужчине снять всю одежду и осветить комнату. Под его недоумевающим взглядом она осмотрела его спину, руки, везде, куда бы могла ударить Яра, но ничего не нашла. Ная несколько раз спрашивала Ариена, не почувствовал ли он укол или что-то подобное, но мужчина только отрицательно качал головой и ждал, когда ему скажут, что происходит. Ная, возможно, и не стала бы ему ничего говорить, но своё странное поведение нужно было как-то объяснить и, ей, действительно, оставалось только всё ему рассказать.

– Думаю, Яра просто не хочет тебя потерять, – вздохнул Ариен, выслушав её, – ведь если меня не будет, тебе ничего не будет угрожать. Всё логично, разве нет?

– Я запрещаю тебе умирать без меня! – рявкнула Ная, но тут же понизила голос: она не собралась на него кричать – просто не сдержала эмоций. – Прости. Но это не выход. Ты ведь и сам понимаешь...

– Пока я могу, клянусь, я буду рядом со своей госпожой, – улыбнулся Ариен.

***

Яра была в ярости. Что за идиотская реакция?! Кто вообще так реагирует?! Ная должна была разозлиться, она должна была напасть! Она должна была сделать хоть что-то! Хоть одно проклятое резкое движение, и Яра бы решилась! Она бы убила Ариена, и весь этот абсурд закончился бы. Как можно было так высоко ценить его жизнь, чтобы быть готовой умереть за него? У Яры в голове не укладывалось. Она ценила жизнь Наи, но Ная была женщиной.

Яра рыча вылетела из города в тоннель. Будь оно всё проклято! Почему она хотела как лучше, а теперь чувствовала себя так, будто совершила ошибку? Жизнь Наи стоила дороже, чем жизнь мужчины, родившегося у ничем не примечательной женщины и выбившегося наверх только благодаря красивому телу!

Яра просто не могла смириться с выбором Наи. Если бы он просто был её симпатичной игрушкой из отряда и это бы ничего за собой не влекло, Яра бы и внимания не обратила. Если бы Ная, узнав о том, что он принадлежал Матери Ар'тремон, единственный раз в жизни проявила благоразумие и не лезла бы сражаться против всех и вся, Яра бы даже смолчала для разнообразия. Но Ная вцепилась в Ариена, как проклятый квалл своими щупальцами и водрузила на него венец своего проклятого закона, и теперь Яре придётся отвечать за благие намерения, как за преступление. Проклятая Ная!

Яра прошла минут двадцать и остановилась. По её подсчётам Ная должна была прийти следом где-то через час. Этого должно было хватить, чтобы успокоиться, привести мысли в порядок и принять адекватное решение. Если бы представилась возможность, Яра бы предпочла сохранить их с Наей взаимное доверие. Хотя бы частично...

Она уселась на камень в северном тоннеле примерно в километре от Таэмрана и стала ждала. Отсюда вдоль тропы начиналось длинное глубокое ущелье, по дну которого текла подземная река, кишевшая плотоядными рыбами. Когда в городе кто-то умирал, тела приносили сюда и сбрасывали вниз. Здесь же избавлялись от костей, панцирей, порченого мяса и другого мусора животного происхождения – рыбы сжирали всё: идеальное место для убийства, если так подумать – и следа не осталось бы.

Прежде чем Ная, наконец, появилась, прошло чуть больше часа. Она вышла из узкого тоннеля и остановился метрах в трёх от сидевшей женщины.

– Осмотрела своё сокровище? – хмыкнул Яра.

– Ты его не убила, – Ная дёрнула уголками губ, будто хотела улыбнуться, но не стала.

– Не смогла. Глядя в твои умоляющие глазки, не смогла. Это было отвратительно! Что ты вообще себе позволяешь? Разве женщина имеет право так смотреть?! Будь оно всё проклято, Ная, я просто не хочу видеть, как эта тварь Ар'тремон убьёт тебя! Кроме Хаоса, ты – единственная, кому я доверяю, я не хочу тебя терять, мы всю жизнь были вместе!

Высказав всё на одном дыхании, Яра сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, помолчала и перевела взгляд на воду внизу.

– Тем не менее... Такое не прощают. Держи, – она протянула Нае футляр с иглой, – яд карагоса. Больше нет.

– Откуда у тебя такие деньги? – Ная забрала футляр и, мельком глянув внутрь, убрала его в поясную сумку.

– Продала один секретик... – безразлично пожала плечами Яра.

– Интересный, должно быть секретик...

– Ничего особенного. Однажды я стану Матерью Дома Маэль, вот тогда будет действительно интересно. Если ты меня не убьёшь сегодня, конечно.

Ная кивнула, Яра протянула ей свой кинжал:

– Я хотела убить того, кто тебе дорог.

Ная забрала у неё оружие и какое-то время молча вертела его в руках. Яра смотрела на реку. Она не собиралась убегать от ответственности за свои поступки, она перешла границу и предала доверие – за это нужно было платить.

– Никто не смеет поднимать руку на тех, кто мне дорог, Яра… – вздохнула Ная.

Яра кивнула. Она знала этот закон ещё с детства. Пожалуй, единственный закон, которому Ная действительно подчинялась. Вероятно потому, что сама его и придумала.

Краем глаза Яра видела, как лезвие кинжала в руках Наи раскалилось докрасна. Женщина взяла руку Яры и под её шипение вырезала крест на тыльной стороне её ладони.

– Это обязательство, что когда будет необходимость будущая Мать Маэль позаботиться о тех, кто сейчас в моем отряде, – произнесла Ная, – и кинжал, с твоего позволения, я оставлю себе.

– Справедливо, – кивнула Яра.

– И к Ариену ты больше даже в мыслях не прикасаёшься.

– Клянусь Хаосом.