Текст книги "В тени леса"

Автор книги: Анастасия Романчик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Есть повод для беспокойства? – уточнила Таня.

Лафо не ответила, но создала щит, отразивший чью-то атаку.

– Езжай, не останавливайся, – приказала хранительница.

– Кто это?!

– Тэй хала из Такиры.

Всю дорогу до соседнего леса, Таня боялась, что щит Лафо не выдержит под беспрерывной атакой, но хранительница сохраняла хладнокровие. Такирцы перестали нападать, как только путники скрылись под сенью леса, но щит Лафо не спешила убирать.

Отличия другого леса были заметны сразу, словно Таня попала из хвойного в тропический лес, с той же склонностью к гигантизму.

– Почему они атаковали? – спросил Паша. – Разве люди не бояться духов?

– Такирцы не бояться, они на нас охотятся, – пояснила хранительница. – Они научились видеть нас, даже когда мы невидимы.

– Почему лес не отомстит?

– Потому что Такирцы засели в горах под защитой холодных камней. Они ведут войну как трусливые кхтулы, берут числом.

– Холодные камни… тоже злые?

– Нет, но их варварская вера фанатична и безумна. Легче договориться с небом о дожде, чем с холодным камнем о мире.

На телеге появился незнакомый зеленый дух. Он некоторое время бессловесно изучал лица Тани и Паши.

– Я – Ихо. Мать леса Юфа берет вас под свое крыло, друзья, – сообщил он, исчезая.

Про какую-то мать леса Таня услышала впервые и не знала, что у духов существовала иерархия.

– Лафо, а почему я никогда не слышал о матери вашего леса? – поинтересовался Паша.

– У нас мать Цахира и отец Тарис, – снова расслабилась Лафо.

– Ппочему их называют родителями леса?

– Когда-то на месте нашего леса была голая равнина, пока не пришла Цахира и не посадила семечко. Она охраняла его, пока оно росло и крепло, становясь первым деревом. Лес начал разрастаться, в нем появились новые животные и растения, а затем пришли молодые хранители из других лесов.

– И сколько лет занял этот процесс? – задала вопрос Таня.

– Человек столько не живет, – улыбнулась Лафо.

– Лафо, а сколько у вас лесов? – снова задал вопрос Паша.

– Девяноста четыре, из них семь крупных, но сейчас труднее посадить новое семечко и выжить маленькому лесу, – посетовала она. – Чтобы выжить в наше время войны за территорию между людьми и злым камнем, нужен кто-то… очень сильный, как Тарис. Ведь он был не только отцом леса, но и тэй хала, а такое совпадение случается нечасто, – и почему-то посмотрела на Таню.

– Лафо, а чем отличаются обычные хранители от родителей леса?

– У родителей есть хвост, – перешла на заговорщицкий шепот Лафо.

– Вау!

– Почему вы не посадите семечко в такой местности, как пустошь? – спросила Таня. – Людям и злым камням мертвая территория не представляет ценности.

Лафо очень странно на неё посмотрела.

– Тарис мечтал заселить мертвые территории, но пустоши очень опасны. Только семеро из нас могут туда ходить, не страшась смерти. Тарис, Цахира – супруга Тариса, хранители – Иро и Эфо, Шоро – отец северного леса Дехо, Махо – мать восточного леса Ниа, и Сохо – отец морского леса Эмифа.

– О, есть еще и морской лес!

– Да, – улыбнулась Лафо Паше. – Воду заселять труднее всего.

– Лафо, а Иро и Эфо тоже отцы леса? – допытывался Паша. – Почему они не посадят семечко в пустоши?

– Они унаследовали только силу тэй хала, как сын Тариса и Цахиры – Тахирис – только силу отца леса.

– Рецессивный ген, – тихо прошептала Таня на русском, чем заслужила еще один странный взгляд от Лафо, словно хранительница поняла, что именно сказала человеческая женщина.

Вопреки невеселым ожиданиям, вскоре показался город. Даже Таня открыла рот, рассматривая издали открывшийся перед ней вид.

– Их здания похожи на водоросли! – крикнул Паша. – А как они сумели построить такие высокие здания?

– С помощью магии, – ответила Лафо. – В столицу харуров стекаются волшебники со всех концов страны, в том числе из Эферы, где признают только магию исцеления. Самая престижная школа магия находится здесь.

– То есть нас могут не взять в школу волшебства? – сразу о плохом подумала Таня.

– К сожалению… да. Надень кольцо, с этого дня ты – тэй хала мужского пола.

Таня поспешила надеть кольцо, сразу пропавшее на ее пальце. В тот же миг с ней произошли изменения. Теперь на козлах сидел жилистый мужчина в потрепанных штанах, рубашке и лаптях. Осталась прежней только длина волос.

– Я поправила твой браслет, – произнесла Лафо, – в мужском облике будет сразу видно в тебе тэй хала. И немедленно сними косынку, пускай все видят цвет волос.

– Мне теперь маму называть папой? – спросил Паша.

– Нет, ты должен называть её дядя, потому что у человеческих мужчин не бывает сыновей-камней, только дочери. Таня, выбери имя из твоего мира.

– Может, лучше местное?

– Нет, здесь сразу поймут, откуда ты, и обман раскроют. Я не советую тебе много лгать, забудь, о чем тебе говорил Дахот. Ты – мужчина, а значит, можешь не бояться демонстрировать свои знания. Ты должна доказать, что ты не обычная деревенщина и к тебе должны относиться с уважением.

– Тогда буду Алексеем. Алексей – хорошее имя.

– Дядя Алексей! – поддержал Паша.

– Нет, дядя Лёша, – поправила сына Таня.

– А почему? Это ж разные имена.

– Паша, Павел. Помнишь, я тебе рассказывала… рассказывал.

– Да, помню, дядя Лёша!

– Я вас покидаю, – улыбнулась Лафо и стала туманом.

Таня проводила её взглядом и сделала глубокий вздох, чтобы справиться с волнением.

– Мам… то есть, дядя Лёша, все будет хорошо!

– Ну, с Богом, – кивнула Таня, спрыгнула и повела ящера за веревку.

Вскоре они присоединились к очереди в город. Смуглые, светловолосые и кареглазые харурцы косились на единственного светлокожего брюнета с зелеными глазами.

– Откуда он?... Он – дух?... – доносились обрывки фраз.

Таня старалась не обращать внимания на пересуды и на беспардонные взгляды в её сторону. Но как она не старалась незаметнее стать не получалось. Ей было некомфортно находиться в центре внимания.

– Месье? – коснулись её плеча.

Татьяна удивленно повернулась на голос и встретилась взглядом с голубоглазым блондином, за спиной которого расположился высокий бородатый викинг с серо–зелеными глазами. Не в пример местным мужчины были облачены в дорогие из синей ткани одежды, похожие на форму военных.

Блондин нечто с надеждой спросил её, но увидев, что чужак не понял, на его лице промелькнуло разочарование. После блондина спросил рослый мужчина, похожий на викинга. Но Таня снова ничего не поняла.

– А по-русски можно? – возмутился Паша, подражая маме, когда она чего-то не понимала.

Блондин пришел в полный восторг:

– Русский! – повторил он с уклоном на букву «р», а затем перешел на местный язык с тем же уклоном на «р»: – Матерь божья, еще один наш человек! – он дернул Таню за чёрную косу. – Эти отсталые singes [обезьяны] сразу нам доложили о тебе. Говорят… ахаха… ты только представь, какой смех! Что ты – чёрный дух! Молят нас с тобой разобраться! Мы-то думали, и вправду дух подошел к воротам, готовились его ликвидировать, а тут всего лишь русский!

– Дядя Лёша, а кто это? – спросил Паша, не привыкший к панибратству от незнакомых людей.

– Паша, они из моего мира, – ответила Таня.

– Твой? – подозрительно спросил викинг, с самого начала внимательно разглядывая мальчика.

– Да, мой племянник.

– Где же прекрасная мадмуазель? – спросил блондин, прежде чем поймал предостерегающий взгляд более догадливого викинга, который не только о сестре все понял, но отсутствие полосок у мальчика заметил. – Оу, соболезную.

– Тут не поощряется связь с духами, – добавил викинг.

– Трудно разобрать кто друг, а кто враг после знакомства со злыми камнями, – произнесла Таня. – Лес предложил помощь, я её принял.

Викинг разорвал рубашку Тани и уставился на красный камень с зелеными прожилками. Женщина едва подавила рефлекторное движение прикрыть обнаженную грудь.

– И сколько тебе осталось?

Татьяна умоляюще перевела взгляд на Пашу, увлекшегося большой синей бабочкой.

– Тебе надо было его убить при рождении! – тихо прошипел викинг Тане, чтобы не слышал ребёнок. – Теперь уже поздно! Теперь его смерть повлечет за собой твою смерть!

– Он – мой племянник!

– Он – сын злого камня, глупый русский.

– Эй-эй, парни, не видите себя как singes, – вмешался француз. – Духи завлекают людей обещаниями не хуже секты, а какие у них прелестные женщины…

– Заткнись, – поморщился норвежец и обратился к Тане: – Идем с нами, русский, мы проводим тебя к совету.

– Мы забыли представиться. Эту громадину зовут Ингварр, а меня – Арно.

– Алексей, но можно Лёша или Лёха.

– Лёха, – попробовал француз повторить, – не Алекс?

– Нет, – упрямо сказала Таня.

– Лёха, – кивнул француз, – мне нравится русский человек. Вы такие смешные.

Ведя ящера через толпу, Таня заметила, что к французу и норвежцу было совсем иное отношение. Люди провожали их восхищенными взглядами, кто-то попытался дотронуться до их одежды, словно это действие могло принести удачу. Никто не роптал, что мужчины игнорировали очередь.

– Эти с нами, – показал норвежец на Таню и Пашу страже возле ворот.

– Вы уверены? – подозрительно уставился на цвет волос чужака стражник.

– Он – тэй хала, – похлопал по плечу Тани француз.

После этого всякая подозрительность стражи и других людей пропала. Теперь уже до одежды Тани старались дотронуться, а то и урвать кусочек старой рубашки.

– Глупые singes, считают нас святыми, поцелованными богами, – пояснил француз, когда Татьяна досадливо посмотрела на оторванный рукав.

– Дядя Лёша, я тоже хочу волосы на лице как у него! – воскликнул Паша, указывая на норвежца.

Француз захохотал.

– Это борода, юноша! Вот стукнет вам двадцать, и начнут у вас расти куцые кустики на лице!

– Я не хочу кустики! – возмутился Паша. – Я хочу заросли, как у него!

Норвежец что-то промычал неодобрительное. Таня сообразила, что он старался не относиться к Паше как к обычному ребёнку из-за его не совсем хорошей сущности. Но французу было на все плевать, он весело отвечал на наивные вопросы Паши и уселся рядом с ним, активно жестикулируя руками.

«Добро пожаловать в мир людей, Таня» – разглядывала она вымощенные камнем улицы. И пахло вполне приятно: сдобой, маслом, пряностями, духами и солью.

Таня остановилась, когда услышала шум воды под землей.

– Канализация, – пояснил француз на замешательство Тани. – Цивилизация не то, что там у некоторых! Был я как-то у ланорцев! Там мне в голову едва не прилетели помои! Это ж надо! В окно опорожнять ночной горшок! Какое варварство! Пахнет там как в туалете!

– Не большее варварство, чем есть frog, – съехидничал норвежец.

– Как ты смеешь?! Frog деликатес!

Таня заметила, что мужчины иногда употребляли французские и английские слова не потому что не знали аналога, а просто так. Особенно часто на французский переходил Арно, словно специально подчеркивая свое происхождение. «Смотрите, я – чужак! Я – Француз и горжусь этим!» говорил весь его вид и каждая фраза.

– Привязывай скотину, – остановился возле здания с красивой вывеской норвежец, – ребёнка оставь. Разговор будет не для детских ушей.

В здании проходившие мимо мужчины в похожей синей униформе брезгливо косились на лохмотья Тани.

– И эта деревенщина – тэй хала хасэж?

– Еще одному кретину повезло…

Таня поравнялась с французом.

– Арно, а что такое хасэж?

– Это обозначение высшего тэй хала, – пояснил француз, задрав подбородок. – Почему ты спрашиваешь?

– Мне показалось, что меня назвали хасэж.

– Ты не знал?! – удивился француз.

– Нет. «Хасэж» я слышу впервые.

– Где ты жил, прежде чем приехать к нам?

– Вблизи Сане города саласцев.

Француз понятливо кивнул.

– У саласцев дрянные школы магии.

Представлять Алексея не пришлось, магистры оказались в курсе его приезда. И один едва не накинулся на него с кулаками.

– Где ваша сестра?! Я заплачу большие деньги за неё!

Таня сама не заметила, как от ярости у неё произошел всплеск магии. Но поняла это только, когда норвежец и француз повалили её и скрутили на полу. Вдобавок больно ударили лицом о кафель и выкрутили назад руки, начавшие покрываться огоньками.

– Я прошу прощения у магистров за несдержанность этого человека, – заговорил норвежец, удерживая Таню на полу. – Он – наш земляк, а как вы уже знаете от нас, на нашей родине давно нет рабства и женщины не покупаются. Своим вопросом вы оскорбили его, чем вызвали эту вопиющую вспышку гнева. Я понимаю, вы не хотели этого и вели себя как гражданин своей страны, но я прошу быть снисходительным к этому невежественному человеку.

– Поставьте его на ноги, – попросил другой магистр. – Позвольте мне его осмотреть. Мы должны удостовериться, что он не посланник врагов.

– Успокойся, парень, месье всего лишь осмотрят твою голую cul, – прошептал на ухо Тане француз.

С Тани сорвали остатки одежды и оставили стоять, в чем мать родила. Она попыталась прикрыть хозяйство, но именно его внимательнейшим образом осмотрели в первую очередь.

– Сочувствую вашей беде, – сконфуженно произнес магистр, проводивший осмотр, сразу же переключившись на заднюю часть тела. Он раздвинул ягодицы и засунул туда палец.

– Ты краснеешь, как мадмуазель! – хохотнул француз.

– Мне никогда не засовывали пальцев в задний проход! – прошипела Таня, про себя матерясь и ничего хорошего волшебнику не желая.

Продолжил осмотр другой волшебник, пока первый тщательно мыл руки. На этот раз осмотрели ноги, руки, пальцы, затылок, уши, волосы и голову.

– Даже насекомых нет, этот мужчина для своего плачевного положения на редкость чистоплотен, – произнес он, ковыряясь в волосах.

– Теперь зубы, – произнес третий волшебник, открывая Тане рот и дотрагиваясь до какого-то зуба. Женщина взывала от боли, из глаз брызнули слезы. – Запущены, нужно лечение, – он вытащил остатки сломанной эмали. – Где вы жили? Почему не лечили зубы?

– У саласцев вблизи Сане, – ответил вместо неё Арно.

– Сане разрушили, – застыл волшебник.

Таня согласно кивнула, не заметив из-за боли настороженного поведения волшебника.

– Паша был в школе, когда злые камни напали, а я в лесу собирал травы, – вытерев слезы, ответила Таня.

– Паша?

– Мальчик, – подсказал норвежец.

– Как спасся мальчик?

– Духи леса вывели большинство детей из города.

Волшебник вопросительно повернулся к другим волшебникам. Кто-то из них листал большую книгу, надев подобие очков.

– Па-вел Ра-ко-вец, – прочитал волшебник с книгой. – Мать – Та-ня Ра-ко-вец. Отец неизвестен. Поручитель мальчика из народа камней Лихтар Мак Тало. Все верно, – закрыл он книгу, снимая очки.

Таня смотрела на него, прижимая руку к лицу, скрывая не только боль, но и эмоции.

– Вы были в курсе, что по вашему племяннику прислали приказ о переводе в нашу школу? Мы год вели переговоры по его поводу. Очищенный камень большая редкость – важно для наших исследований.

– Нет, я не знал. У меня было много работы.

– Там ни слова нет о брате этой Раковец, – произнес волшебник, который предлагал Тане денег за сестру. – Почему его не учили вместе с мальчиком?

– Его могли не распознать, ведь он – тэй хала хасэж. Мать мальчика тоже никто не распознал, поэтому нас просили осмотреть её на вероятность наличия дара.

– Вы проверили его пальцы?

– Проверили два раза, можете проверить третий раз. Нет колец, татуировок, родинок, чистые пальцы.

«Они знают о кольце!» – удивилась Таня.

– Свяжитесь с народом камней!

– Уже связались, – донеслось из глубины помещения. – Передают, что знают и женщину, и её брата, и её ребёнка.

«Жахо! Они приняли за моего брата Жахо!» – поняла Таня с изумлением и мысленно поблагодарила духа за дальновидность.

– Почему вы носили жизненный камень племянника, а не ваша сестра? – не сдавался предлагавший денег волшебник.

Ему шепнули что-то на ухо, чем вызвали у него странную реакцию:

– О, соболезную… это ужасно… простите…

– Но куда делась ваша сестра? – продолжил допрос другой волшебник.

– Она работала на кухне в Сане…

– Можете не продолжать, мы вас поняли.

– Какая потеря…

– Я чувствую подавленность в эмоциональном фоне этого человека, – произнес волшебник, осматривавший Таню первым. – Проводите его в купальню, выдадите комплект одежды и накормите. И не забудьте про ребёнка – о нем тоже следует позаботиться.

– Куда потом? – спросил норвежец. – В школу оформлять?

– Да, и его, и мальчика. Ступайте.

Таня вздохнула с облегчением, когда её вывели из пыточной комнаты.

– Расслабься, парень, мы все через это проходили, – похлопал её по плечу француз. – И голыми стояли и в ass у нас ковырялись, – его передернуло.

– Зубы болят? – заметил норвежец гримасу Тани.

– Угу.

– Садисты. После купальни тогда к зубодеру тебя сводим, приведут твои зубы в порядок.

Таня не возражала и против того, чтобы её сразу сводили к зубодеру, так как от боли хотелось лезть на стену»

Оля остановилась на еще одном мерзком комментарии: «Какие сахарно все добрые, я прям слезу пустила! В город пустили, умыли, причесали и в лучшую школу без документов приняли! »

– Да, что ты понимаешь, коза малолетняя?! Сама хоть строчку написала?! – вспыхнула Оля, которая мечтала, чтобы ее дочери поступили в университет без проходного конкурса, просто за то, что они талантливы во всем. В чем конкретно талантливы, Оля затруднялась ответить.

Оля хотела зеленой ручкой написать ответ наглой девчонке, когда ее посетило еще одно видение:

«Ульяну вместе с другими пленниками переправили через портал в Харур.

– Что у вас тут? – спросил мужчина с заметным акцентом.

– Партия рабов из Саны.

– Одарённые есть?

– Немного. Две бабы – расэж, с десяток – ра и три штуки – ха. Но есть одна очень мощная хасэж с выводком щенят – мы её отдельно ото всех посадили.

– Метки на ней есть?

– Есть. Сразу как взяли, поставили.

– Щенята тоже одаренные?

– Расэж и хасэж.

– Хасэж – не очищенный тэас! – презрительно воскликнул обладатель акцента.

– Но ведь хасэж! – возмутился работорговец. – Живым и здоровым он никому и не нужен.

Ульяна взвыла, словно раненный зверь.

– Идите за мной.

Сняли мешок с Ульяны только в помещении. Женщина поморщилась от яркого света. Едва завидев детей, она попыталась броситься к ним, но её остановила невидимая преграда. Ударившись, она упала назад и с трудом поднялась вновь.

– Какая старая и нервная. На вид ей лет сорок или даже пятьдесят, – посетовал кто-то громко.

– Она – хасэж, она и старая дорого стоит. Приведите её в порядок. На аукционе она должна выглядеть хорошо. Не забудьте ей рот зашить.

Над Ульяной провели унизительную экзекуцию, которую едва ли можно назвать «привести в порядок». Отпускали омерзительные шуточки по поводу её обнаженного тела. На губы ей нанесли метки, после чего Ульяна лишилась голоса.

Её снова посадили в клетку и повезли по многолюдной улице вместе с другими пленниками. При виде клеток люди хохотали и громко обсуждали, из каких стран рабы лучше.

– Зачем они старуху тащат на аукцион? – указала на Ульяну женщина в дорогих одеждах. – Ее же никто не купит…

– Говорят, эта иномирянка – хасэж.

– Эта старуха?!

Клетки привезли в место, напоминающее небольшой амфитеатр. Ожидающей публике демонстрировали рабов, захваченных из соседних стран. На скамейках сидело множество мужчин разных возрастов и комплекций в дорогих одеждах, по бокам от скамеек расположилась грозная стража с оружием в руках.

Вначале показывали дешевых рабов – это были обычные люди без какого-либо магического дара. Их покупали не особо охотно, некоторых отдавали совсем за бесценок как рабочую силу на поля и на кухню в качестве прислуги. На ха и ра стоимость увеличилась, заметно оживились покупатели. Но когда публике показали до смерти напуганную расэж цены взлетели до уровня небожителей.

– Интересно, за сколько продадут старуху?

– Дорого. Ее для магистров подготовили. Она на закуску.

На сцену вывели связанного Сашу.

– Вашему вниманию представляется не очищенный тэас – мальчик – тэй хала хасэж. По силе он не уступает первому по силе хасэж в нашей стране. Его жизненный камень может стать достойным украшением ваших талисманов, что многократно увеличит ваши силы.

Покупатели одобрительно зашептались. Начали озвучиваться цены.

Ульяна замычала еще громче и начала с бесноватой решимостью бить плечом преграду. Её «успокоили» местным аналогом электрошока. Только спустя полчаса Ульяна смогла оклематься.

– Я требую остановить аукцион!

Все присутствующие повернулись к выходу, откуда направлялась очень злобного вида высокая тэаска в сопровождении десятка мужчин-тэасов.

– С какой это стати?! – возмутился торговец. – Аукцион организован с разрешения магистров!

– Мальчик принадлежит моей семье! – взошла на сцену женщина и указала на Сашу. – Вы не имеете никого права продавать его!

– Что-о?! Я его уже купил! – взревел покупатель. – На каком основании вы вмешиваетесь?!

Оляс неприязнью разглядывала спасительницу. Красивое надменное треугольное лицо с характерными для тэасов голубыми глазами. У неё были длинные светлые волосы, украшенные драгоценностями и перьями. Облачена она была в белое платье и белое меховое манто.

– У его камня есть сосуд, который добровольно согласился на очищение! – огрызнулась тэаска. На её лице зажглись синие линии, что означало высшую степень гнева.

Под удивленный ропот покупателей на сцену вышел «Лёша» с ехидной улыбочкой Дахота. Он расстегнул рубашку и продемонстрировал ошеломленным зрителям якобы жизненный камень Саши. Ульяна невольно коснулась своей грудной клетки, где на самом деле скрывался камень сына.

– И эта женщина, – продолжала тэаска, указывая на Ульяну, – была похищена у её мужа и отца её младшего ребёнка, – она показала на «Лёшу», – а раз он – сосуд, это делает продажу его супруги незаконной!

– Съели, козлы? – на русском произнес «Лёша». Всякие сомнения, что за личиной человека скрывался Дахот отпали.

Как помнила Оля из оригинальной истории с мирным вариантом тэасов ссориться никто из людей не желал, поэтому без всяких нареканий не состоявшихся рабов освободили. Многие смотрели на «Лёшу» с неприкрытым негодованием и даже ненавистью.

– Все теперь хорошо, – обнял Ульяну «Лёша».

– Я помогла вам только ради мальчика! – подошла к ним с презрительной гримасой тэаска. – Я не поощряю инцеста! Особенно между братом и сестрой!

– У нас не было другого выбора! – огрызнулся «Лёша». – Вы и сами видели, сколько охотников прибрать к рукам то, что им не принадлежит! И если бы мы не были в браке, и у нас не было совместного ребёнка, то даже вы ничего бы не сделали!

– Удачи с обустройством в Харуре, – фыркнула тэаска. – Надеюсь, когда вы начнете разваливаться на части, ваша решимость в очищение мальчика не ослабнет.

– Я смогу с этим справиться.

– Вы слишком самоуверенны. Прощайте.

Ульяна вопросительно проводила женщину взглядом.

– Кто это был? – одними губами спросила она.

– Бабушка Саши – благородная хаита Алва, – снял метки с её губ «Лёша». – Пришлось немало побегать, чтобы привлечь её на нашу сторону. Старушка на редкость упрямая, но я сумел её убедить, что настроен, идти до конца. Жаль, что твой хранитель сильно занят, иначе бы люди сильно пожалели, что сунулись в лес.

– Остальные? – скосила взгляд на других пленников Ульяна.

– Мы не можем им помочь, идем.

Но на выходе их остановил невысокого роста плотного телосложения мужчина в дорогих меховых одеждах коричневого цвета.

– Я могу предложить большую цену за вашу женщину, – но «Лёша» с гримасой обошел его стороной. – Посмотрите на себя! На кого вы похожи в этих обносках?! Что вы можете ей дать кроме нищеты, да еще и с двумя детьми?! Продайте её мне, тем самым вы обеспечите себе и ей безбедную жизнь! Спросите её, хочет ли она жить в нищете до конца своих дней?

Ульяна прижалась крепче к «Лёше».

– Я ненавижу этот мир, – прошептала она. – Я хочу домой…

– Ты же понимаешь, что это невозможно.

Пока они шли по улице, кто-то плюнул «Лёше» в лицо. Он агрессивно оскалился, но стерпел оскорбление и вытер плевок. И ничего не отвечал, когда их начали обзывать. Как поняла Оля, причиной агрессии людей стали их цвет волос и глаз, что сразу выдавало в них чужеземцев.

– Я снял комнату ненадолго, – заговорил Дахот. – Сможете поспать и отдохнуть, и мы отправимся обратно в лес.

Ульяна обвела потухшим взглядом маленькую старую комнату с двумя тесными кушетками. Окно отсутствовало, его заменяло маленькая узкая щель, через которую едва пробивался солнечный свет. На одну кушетку уже укладывались спиной к спине молчаливые Костя и Саша, а на вторую присел в истинном облике Дахот.

– Стемнеет, я убью этого сына кхтулуха! – прорычал Дахот, намекая на плюнувшего ему в лицо человека, а затем дух заметил, в каком подавленном настроении находилась Ульяна: – Мы можем принять предложение того человека и продать тебя. Я знаю его. Его наложницы живут хорошо. О тебе будут заботиться, ты будешь жить в достатке и роскоши.

Ульяна с яростью взглянула на Дахота.

– Чтобы окончательно здесь застрять?!

– У тебя есть другие варианты? Ты и так здесь застряла. Ты уже и так прорву времени потратила на изучение архива саласцев. Да только ни на шаг не продвинулась.

– Мне надо найти лекарство! – она коснулась виска. – Я должна хоть что-то сделать…

Дахот посмотрел на неё со снисхождением.

– Ты хочешь сотворить чудо, даже мы не умеем чинить сломанные человеческие мозги, а у тебя благодаря тэасам мозги починке не подлежат.

– Но, а как же метки?

– Допустим, ты попадешь домой, но кто тебе эти метки вовремя будет ставить? В любой момент ты можешь устроить бойню у себя дома.

– Я сама… у меня же есть дар…

– Я тебя учить не буду, – скрестил руки на груди Дахот. – Во-первых, нам запрещено передавать знания человеку, во-вторых, тебе нечего нам предложить, в-третьих, я не одобряю твоего упрямства.

Ульяна в защитном жесте положила руку на грудь. Она должна действовать, чтобы ситуация с аукционом больше никогда не повторилась, чтобы больше никто не смог продать её детей и её саму, словно вещи. Как она успела убедиться, на хранителей во всем нельзя надеяться – они не всесильны. Надо иметь запасной вариант спасения.

– Чем вам можно заплатить за помощь?

– Разве ты забыла, как тебя принесли в жертву лесу? Нам платят кровью, внутренними органами, но обычно нас интересует сердце… о, мне не нравится твой взгляд. Не пора ли нам обновить тебе метки?

– Я хочу учиться владеть даром!

– Я еще раз повторяю, я не имею права тебя учить. У леса строгие на этот счет правила, особенно учитывая твое нестабильное психическое состояние.

– Я могу пойти учиться здесь… в Харуре.

– Нет, не можешь. Тебя не примут. Первое, ты – чужачка. Второе, ты – женщина. Третье, ты – старая. И если на твои расу и пол еще приемная комиссия может закрыть глаза, учитывая огромную силу твоего дар, то твой возраст может перечеркнуть тебе все шансы на поступление.

– Но шанс есть, – закусила палец Уньяна. В её взгляде снова стало проступать безумие.

– Только если каким-то образом сменишь пол. Мужчинам есть небольшие поблажки в возрасте, так как они выносливее.

– Тогда… мне нужен облик Лёши!

Дахот засмеялся, обнажая острые зубы.

– Ты хочешь мое кольцо? – продемонстрировал он украшение с красным камнем. – Работа моего брата Дахира, а он – самый лучший магический ювелир за всю историю существования леса. Даже не надейся, что я его тебе отдам за просто так. Я – существо корыстное и подарков не делаю.

– И сколько оно будет стоить для меня?

– Ты не сможешь со мной расплатиться…

– Сколько?!

–…

– Сколько сердец я должна собрать?!

– Сто свежих человеческих сердец, – хмыкнул Дахот, прищуривая глаза. – Только как ты собралась их доставать?

– Сколько я должна буду заплатить, чтобы ты показал всех, кто ответственен за мое похищение?

Дахот провел языком по острым зубам.

– Их я могу показать бесплатно, но что дальше?

– Ты снимешь с меня все метки и… я пойду к ним в гости, а ты получишь не только сердца, но и все остальные органы.

У Дахота лицо перекосило.

– Ты понимаешь, о чем просишь?

– Я ненавижу этот мир и всех, кто его населяет! – прошипела Ульяна. – Я ни от кого здесь не видела добра!

– Ты в курсе, что убийство граждан Харура наказуемо и чужеземцев здесь карают очень страшно? Если тебя поймают, то вначале подвергнут пытке и только потом убьют, а разнообразие жестоких казней в Харуре…

– Кто из этих напыщенных кхтулухов подумает на жалкую беспомощную старую бабу, которая шагу не может ступить без мужа? – перебила его Ульяна. – Они будут искать мужчину, – она оскалилась не хуже Дахота. – Приведи меня к ним, и у вас будут сердца, а у меня – твое кольцо.

– Может, мне все-таки стоит обновить метки?

– Нет!!! – рявкнула Ульяна, едва не разбудив детей. – Какая разница, как я добуду эти сердца?!.. Они обесценили мою жизнь до бесправного раба, я обесценю их жизни до кусков мяса!

Больше Дахот не пытался её отговорить. В облике Лёши он проводил женщину до четырехэтажного здания, похожего на водоросли.

– Я не знаю, сколько там человек…

– Снимай метки, – перебила его Ульяна.

Он исполнил её просьбу и закрыл за ней дверь, подперев стену спиной. Все входы он уже перекрыл, никто не сможет покинуть смертельной ловушки. Уж ему-то не знать, на что способен обезумевший человек с даром…

Когда послышались первые крики, перед Дахотом материализовался Жахо, у которого только начало отрастать оторванное крыло.

– Ты что творишь?! – закричал защитник детей.

– Спустил её с поводка. Пускай девочка порезвится вволю. Она давно мечтала выпустить обидчикам кишки.

– Она больна и не понимает, что творит!

– Тем лучше, муки совести мучить не будут…

Кто-то начал бить кулаками в дверь и звать на помощь. Ни один, ни второй хранитель не сдвинулись с места, чтобы спасти обреченного.

– Ты воспользовался талисманом Дахира и лишил людей магии? Так?

– Я же не хочу, чтобы Ульяна пострадала. Она нам нужна.

– Это жестоко…

– О, давай не будем давить мне на совесть! – оскалился Дахот, указывая на дверь. – Тебе их не жалко, иначе бы открыл дверь и выпустил их на свободу, но ты этого не сделал!

– Я бы убил их сам, а не стал бы пользоваться услугами больного человека, которому нужна помощь!

– Согласись, это лучше, чем убивать невинных, которых нам приносят в жертву эти кхтулухи. Нас считают безжалостными чудовищами, но именно мы вытаскиваем из-под ножа их детей. Вопреки приказу Иро, ты спас в Сане множество детишек, но всех их ждал один итог: рабство. Сегодня их всех продали Харуру. Я уверен, тебя это не слабо разозлило. Ты не для этого их спасал от гибели.

– То, что творишь ты… тоже не выход…

– Я – чистильщик! И как я расчищаю массы от мерзости уже не твоя забота! Твоя работа – защищать невинных, вот и защищай!

Крик затих, а из щели под дверью растеклась кровь.

– И как часто ты намерен использовать её безумие?

– Ей всегда нужна будет моя помощь, а мне всегда нужна будет кровь и свежие сердца. Кстати… только, что остановилось последнее сердце.