Текст книги "Ученица темного мага (СИ)"

Автор книги: Анастасия Сыч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

– Как ты думаешь, что подразумевал Саш под высшим правом Рода?

– Без понятия. С недоказуемыми и непроверяемыми фразами можно весьма туманно обращаться, – эльф встрепенулся и встревожено нахмурился. Что‑то с ним сегодня совсем не так. – Что тебя так этот Род интересует?

– Не знаю. Просто… в последнее время слишком часто натыкаюсь, – я прикусила губу. Холод выветрил алкоголь лучше магии, но откуда тогда это дурацкое желание поделится? Ведь моя ментальная защита хороша, Энн не пробила, а учитель ясно говорил, что она одна из лучших.

Мы некоторое время шли молча. Я, пользуясь моментом, обеспечила нам защиту – от подслушивания, от случайных грабителей. Хотя грабители – это вряд ли. Я где‑то слышала, что они, если профессионалы, темных магов нутром чуют и стараются не приближаться.

Структура Саэля выглядела еще более странной, чем обычно. Совсем неправильной… совсем не эльфийской…

– А я не эльф, – вдруг сказал парень, смотря вперед. Я вздрогнула, на ходу нагнулась, проверить выражение его лица. Серьезное.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Наверное, кто‑то из предков был, но не я. Не знаю, кто я, жуткий смесок какой‑то, мама окрийка, отец проклятый, а мне передались эльфийские черты. А из‑за искаженной ауры разобрать, что я за арохе не возможно. Нет проблем в маскировке. С Мэль и ее братишками мне просто повезло. Эта стерва убила из ревности своего парня, известного придурка с такой же ненормальной аурой и проблемами со здоровьем – на его мамочку в период беременности проклятье наслали. Выжить‑то выжил, но не очень удачно. И ненадолго. Мэль с ним только ради денег гуляла, но Новые эльфы такие эмоциональные – не сдержалась она однажды. А тут я. Мне постоянно везет в таких ситуациях, на такие совпадения. Мы еще и похожи были, и аура аномальная – маги могут и не заметить. В смысле подмены не заметить. У моего отца было неплохое проклятье, и я в наследство мог немного корректировать свою внешность, довел до абсолютной схожести с мертвым Саэлем. Мы вместе около года путешествовали, его отец деньги исправно присылал. Всем удобно. Но сегодня… я и так в последнее время ощущал, что все – хватит. К тому же у Боферта, мага Дайтеша, стали намечаться подозрения… Может быть и все обошлось, но я, когда паникую, перестаю контролировать свой внешний вид. Но сейчас все немного по – другому…я как с тобой познакомился… что‑то странное со мной происходит. Я не только о том, что какого‑то Тьмой трахнутого вража, рассказываю тебе все это. Я перестаю чувствовать себя больным, изломанным и небрежно собранным обратно… будто перерождение…

Он остановился, сел на корточки прямо посреди пустынной улицы и устало запустил руки в волосы. Темнеющие на глазах волосы. Я присела напротив.

– Я, кажется, могу пользовать другими источниками, – он поднял на меня глаза. – Не только Тьмой. Не уверена, осознанно не проверяла, но когда пугаюсь и мозг отключается, потом оказывается, что я творю в принципе невозможные вещи.

Парень с энтузиазмом ухватился за возможность обсудить меня, а не его.

– Да. Арохе использую только один источник. Есть истории, когда после жутких страданий меняют Свет на Тьму или наоборот, но…

– Это не мой случай.

– И поэтому ты к Роду прицепилась. Считается, что только они могли это делать. Но… Тори, я ведь по поводу себя тоже так думал. Слишком разное, несовместимое во мне перемешалось. Не будучи магом, имею не один, как это положено, дар. Прошло много времени, очень много, если в нас и течет кровь Рода, хотя столько вопросов по поводу их возможности заводить детей с арохе, то маленькая капля, пробужденная случайным сочетанием разных арохе среди родственников. И это уже не благословление, а вполне себе проклятье.

– Эй, это твоя структура деформирована! Со мной же все нормально! – я смотрела на себя новым взглядом. Поражалась, что ничего не замечала, не понимала намеков Сартера, априори считала себя обычным человеком, потому что и помыслить другого не могла!

– Это невозможно.

– Конечно, невозможно! Я ведь из другого мира! – не получилось сдержать эмоции.

– Что? – опешил парень. – Вот это редкость, так редкость. Слышал, что бывает, но…

– Это что сейчас самое важное?

– Но возможно многое объясняет! Если кто‑то из Рода сразу после Катастрофы попал в другой мир… не факт, что временные линии совпадали! У тебя, может, прошла какая‑нибудь сотня лет… и ты получается чистокровная насколько это возможно. И это мое, скажем, исцеление – результат нашего взаимодействия, взаимодействия наших аур… чего‑то в тебе, что вновь пробуждает забытое, растворившиеся, за тысячелетия.

Он был взбудоражен, полон догадок, счастлив, а я, напротив, успокоилась, мне хотелось скорее уйти куда‑то подальше и все обдумать. Мне было страшно.

– Хэй, вы, что здесь творите?! – раздался громовой голос дородной тетки, вышедшей на балкон прямо над нами.

Здорово, потеряла от переизбытка эмоций сосредоточенность и охранный круг пал. Если кто‑то вдруг стал свидетелем этого разговора, вот будет проклятье так проклятье.

Использовать магию я не стала, мы просто поторопились убраться прочь, пока эта страдающая бессонницей корова больше никого не разбудила.

Неэльф притормозил меня у сквера. Я даже не осознавала куда иду.

– Мне нужно покинуть город, Тори. Как бы там не было интересно с нашим происхождением, но я знаю, когда нужно уходить. Интуиция и опыт. Буду верить, что твое отсутствие на меня ни как не повлияет, – он быстро пришел в себя. Деловой и собранный.

– Выживешь. Жил же до этого.

Я сняла шарф, и не раздумывая разрезала его пополам Клинком Тьмы. Вручила все еще достаточно длинную часть парню:

– Найдем друг друга если что. Когда‑нибудь.

– Хорошее прощание, – он взял шарф и привычно замотал шею. От эльфа Саэля остались только уши и общая привлекательность – смуглый брюнет с вампирьими глазами.

Хотелось возмущенно страдать – неужели мне всю жизнь придется привязываться к арохе, которые являются не теми, за кого себя выдают. Но не получалось.

Он – совсем другое дело, не как Энн. Будто послание, случайный проводник, изменивший все. Был или не был. Кроме полного беспорядка в мыслях и куска ткани ничего и не осталось. Даже имя забыла спросить.

– Шоэ Мэллумэ!

Шар Тьмы завис предо мною. Клубок переплетений маэн Тьмы, который при соприкосновении ос структурой живого объекта разрушает ее, вплетаясь внутрь, разъедая как ржавчина. Одна из 13 базовых магических фигур, сплетений потоков маэн конкретного источника. Характерно прямое использования нужных потоков, все просто и однозначно. Темный маг не может сотворить фигуру из потоков Света и наоборот.

– Шоэ Ллумэ!

Потоки маэн Света нехотя формировали единую структуру. Но двигались, сплетались, образовывали сияющий Шар Света.

Я чувствовала усталость, не такую, как при прямом воздействии, но все же слишком высокое напряжение.

– Шоэ Файэро!

Шар Огня появился мгновенно, но сразу же потух с яркой вспышкой, опаляя мне ресницы и волосы. Во рту резко пересохло, в глазах потемнело. Нахлынула такая слабость, что пришлось обессилено распластаться по полу, но так и тянуло истерически рассмеяться.

– Тори, – Лэйр Сартер стоял у открытой двери.

– Учитель, – я криво улыбнулась, и попыталась сесть. Получилось. Теперь как бы сделать вид, что все нормально.

Сартер медленно подошел ко мне, рассматривая с неопределенным чувством. Немного любопытства, капелька недоверия, столько же обреченности и маленькая доля нерешительности. Темный маг сел рядом, протянув ноги в грязных ботинках. Бедный светлый и пушистый ковер.

– Так, какой я там эксперимент, учитель?

– Смутный, неосознанный, подсознательный. Не думай, что когда я тебя впервые увидел, то составил многолетний план. Все, что мне было нужно – ученик. Ты пришла – и это знак. То кто ты… имело значение. Но знай, на будущее – ученик не может быть и подопытным животным. Выбирают одно, и я выбрал то, что мне было необходимо. А за тобой, как чудом сохранившейся частью Рода, я мог только наблюдать и направлять в нужное русло, – учитель на сей закрыл глаза, а потом вдруг спросил: – Как это до тебя внезапно дошло?

Я молчала. Я не знала, что ему отвечать. Рассказать о странном арохе, притворявшемся эльфом Саэлем? Рассказать, что вроде как контакт со мной влиял на его структуру, про то, что в нем тоже хранится кровь Рода? Этого проклятого, так неожиданно и некстати влезшего в мою жизнь, Рода, с которым я совершенно не знала, что делать!

– Это был вопрос, дорогая, на который я приказываю тебе ответить.

Я вздрогнул, неожиданной холодности тона учителя. Тона прямого приказа.

– Я догадалась, – а это так. С помощью, но все же. – А что будет, если кто‑нибудь узнает обо мне?

– Не уклоняйся от ответа. Будь добра, поделись подробностями своих догадок. Правдой и не виляя

– Неужели я не имею права на утаивания такой малости… – возмущенно начала я.

– Нет.

Потоки Тьмы маэн, послушные его желанию охватили удавкой мою шею. У меня не осталось никаких сил сопротивляться – вот же вовремя занялась проклятыми экспериментами. С жалобным хрипом, я выдавила:

– Саэль.

Дышать стало легче, и я все рассказала, от необъяснимого доверия до шарфа.

Мне, Тьма как надо было, все это рассказать.

Я боялась. Не знаю чего, но эта ерунда с Родом вызывала не восторг, не фантазии о радужных перспективах и безграничных возможностях, только неуверенность и смятение. Почти панику.

– Смотря кто, – я недоуменно подняла брови. Рассказ учитель никак не прокомментировал.

– Смотря кто узнает, – пояснил темный маг. – Род всегда был символов славных эпох до Катастрофы. Эпохи Трех Роз, когда расцветали бутоны великих цивилизаций направляемых им, Эпохи Возвышения, когда через войны и ошибки арохе достигли настоящей гармонии, гармонии жизни с природой, магией, наукой. Прекрасных времен, от которых только и остались обрывочные сведения о всемирных войнах, наличии великих изобретений и всеобщем счастье. Давай‑ка я тебе кое‑что покажу.

Я опешила. Что он показывать собрался? В прошлое отправит?

В прошлое мы не отправились. Мы отправились в музей. Музей в Клионе, столице Когтя Торы, далекой Страны Драконов.

Сомневаюсь, что когда‑нибудь я вспомню и смогу повторить путь, по которому Лэйр Сартер привел меня за полтио практически на противоположную сторону материка. Сначала портальный камень в одном из заброшенных подвалов Алмаза, незаметный и со скрытой структурой, явно незаконный. Потом еще парочка таких в незнакомых поселениях, в необычных местах – от печной трубы до камня в кладке коридора чьего‑то замка. И на финише – самый прекрасный город, который только можно вообразить.

Мы появились на холме. Город состоял из холмов, окруженный горами и бурными реками. Ночь, но Клионе пылал фантастическими огнями, и открывшаяся панорама, заставила выбросить из головы все заморачивания по поводу происхождения, Рода, Новых эльфов и благ прогресса. Впервые такой восторг вызывала не магия, не потоки маэн, а что‑то столь обычное как архитектура.

– Будет еще время полюбоваться, – учитель не дал время постоять с открытым ртом, глядя на, казалось, парящие в небе дворцы, башни, дома без крыш и золотые сады.

Крутить головой по сторонам во время бега тоже не дал.

Клионская Национальная художественная галерея своим величественным видом вызывала желания приглушенно воскликнуть: "Храм искусств!". Драконы, золотые драконы, и длинные, бескрылые как змеи, и гигантские летающие ящерицы, обнимали своими шеями, укрывали крыльями, хранили своим мудрым великолепием огромное, сияющее белым, здание с рядом колонн, образуя сказочно гармоничную композицию.

В городе было пугающе тихо. Шелест листьев незнакомых мне высоких деревьев и тихий перезвон колокольчиков, постоянно нас сопровождавший. Но какой бы красотой и богатством не блестело все вокруг, не покидало чувство искусственности, бездушного совершенства классического произведения искусства.

Это не мешало моему сердцу заколотиться сильней, когда я подымалась по ступеням галереи. От чувства собственной неидеальности, незначительности и маленького роста.

Когда Лэйр Сартер прикоснулся ко двери без всякого следа ручки или замка, один из драконов, свернувшийся клубком вокруг фигурной колонны, задрожал и растаял. Человек, оставшийся на его месте, был немолод: темно – рыжие волосы до плеч, морщинистое смуглое лицо с мешками под золотисто – карими глазами, босой, одет только в мятую простую рубаху и просторные штаны.

Тьма, как я не могла отличить скульптуру или мертвого дракона от дракона живого?! Не обращала на структуру внимания, рассматривая внешнюю оболочку? Позор мне. Но как не странно спешить исправлять свой просчет, изучать переплетения потоков маэн вокруг не хотелось. Что‑то такое читала, или учитель рассказывал – о местах, где с прямым воздействие, да и просто рассмотрением потоков маэн, проблемы.

– Сартер, – голос у торанца был хриплый и сонный. – Решился что‑нибудь стащить?

– Всего лишь захотел показать любимой ученицы одну картину.

Дракон смерил меня недовольным взглядом.

– А другого времени нельзя было найти? Ты же помнишь, это не по правилам – посещение в такое время, – вопреки словам дверь в галерею беззвучно распахнулась. – Даю вам полтио. На одну картину хватит.

Мы шли по темному коридору, темнота определенно неестественного происхождения, раз моя способность к ночному зрению не помогала.

– Это кто был? – мое шепот разрушил глухую тишину этого места.

– Какая разница. Один из Хранителей, полжизни отдал, чтобы сторожить одну из главных общественных сокровищниц Золотого города. Когда после смерти торанцы решают оставить свое драконье тело у мест, подобных этому, проводятся ритуалы, позволяющие использовать их. А вся система заключатся на одном самоотверженном торанце.

Драконы – не оборотни, не арохе, превращающиеся в другое животное. Драконами называли таранцев, самых талантливых, самых одаренных. Тем, кому повезло с рождения обладать способностью создавать из себя дракона – символ, самую материальную иллюзию в мире, самое прекрасное отражение себя. Торанец мог быть отличным магом и не быть драконом, и наоборот. Торанцы тщательно скрывали от других все подробности своего дара, не допускали изучения, как исследовали вампиров или оборотней, а потом писали многостраничные монографии. Каждая традиция драконов была окутана легендами и домыслами. Не удивительно, что Коготь Торы так тянул к себе романтиков и авантюристов.

Я прочла немало книг, но знаний не хватало, чтобы объяснить, как из структуры арохе рождается новая, совершенно иная, проекция сознания, обревшая физическую форму. Умирая, драконы могут сохранить свой драконий облик на долгие века в форме замершей в движении или просто уснувшей скульптуры.

– В другой раз поговорим о драконах, дорогая, – Лэйр Сартер завел меня в зал. Едва слышный хлопок и помещение залил равномерный свет. На стене напротив висела одна – единственная картина.

На первый взгляд что‑то невнятно – сюрреалистическое, не поддающийся описанию, но приковывающий внимание глубокими красками и плавными контрастами, точными, легкими линиями.

– Эвен Товелло, "Мгновение прошлого". Одна из редких картин отражающих время до Катастрофы. Смутный образ, что витал в воображении художника. Предположительно это город второй половины 20 века, где‑то в Тор – Эле.

Понять, что это город было сложно – все слишком воздушное, зыбкое, и арохе на картине, казалось, повисли в пространстве. В пространстве мутных серо – голубых, лиловых, кремовых пятен, чуть заметных тончайших нитей более темных оттенков, схематичных набросков зданий, серебристой паутинки, сети, нарисованной так искусно, что только за ее счет создавалась иллюзия трехмерности.

В центре были трое. Девушка с расплывчатыми чертами лица и точными деталями – завитком волос, складками на платье, узорами на одежде, в которых при воображении можно было увидеть частицы структуры человека. Она расслабленно опустилась на колени и осторожно касалась лба оборотня – кошки в своем зверином облике. Ничего общего между ними не было, но я подумала, что это сестры. Последний арохе не был, он – один из Рода. Он настолько сливался с фоном картины и одновременно казался ее сердцем и сутью. Больше образ, сплошная структура, стягивающая на себя все окружающее пространство. Девушка оставалась незначительной, очередной частью общего узора, а кошка, напротив, инородным предметом.

Как странно, чем больше смотришь, тем больше можно увидеть…

– Вероятно, эта кошка, – произнес Сартер. – первый оборотень на Таэрре. Созданный искусственно, это известно достоверно. Один из элементов, что впоследствии привел к Катастрофе. Но в путеводителях по Клионе говорится о другом. Посетить галерею и взглянуть на эту картину следует, дабы обрести цель в жизни, принять решение, когда стоишь на распутье, чтобы обрести смысл. Что чудо ее заключается в передаче образа совершенно невозможного… Сложно сказать, что именно невозможного, но, в общем, с силой самовнушения многим помогает.

Я хочу рассказать тебе иное. Чем является Род в видениях Эвена Товелло?

– Кажется, он на них смотрит, – насколько это возможно представить с не имеющим конкретного лица типом, – в смысле на девушку и кошку…

– Да, конечно. Помощь и координация. Все исследования проводили арохе, но управлялись Родом. Это можно увидеть по их символичным связям, переходам оттенков. Взгляни еще на его возможности: фантастические звери в левом верхнем углу – эксперименты по созданию новых форм жизни, замкнутость на нем серебряных нитей – контроль информационной сети, знак феникса на рукаве – способность к воскрешению, слишком примитивный для Товелло символ, кстати…

Много еще деталей показывают всемогущество, но при всем этом невозможно до конца понять, подчиняется Род Таэрре, или наоборот. То, каким был мир в те времена, не узнать через прошедшие тысячелетия, остается только попытаться представить. Уловить общий смысл мира, где идеи равны возможностям арохе, а Род – те границы, что удерживают их в необходимых рамках.

Магия, потоки маэн, опутывающие Таэрру – самое прекрасное, что есть, не так ли? Таинство, безграничная возможность осознания и наслаждения изменчивостью и постоянством, зыбкостью и неповторимостью. Магия – дыхание Таэрры. Магия движется в ритме Таэрры, способ жизни Таэрры, подчиняется идее Таэрры. Магия – циклична, бесконечна, индивидуальна. Тьма, выбранная нами часть Магии – есть мы. Наше мировоззрение. Наша вера. Наше искусство творить, наш способ видеть и жить. Магия – не обыденность. Тьма – не ограниченность мышления только одной стороной восприятия, и не сухой инструмент прямого и непрямого воздействия. Да разве тебе нужно объяснять? Ты же все прекрасно сама чувствуешь.

А теперь представь наш идеальный мир докатастрофских времен. С одной стороны все тоже самое, только лучше, но с другой… Прекрасное время, когда все чудо магии было естественной, обыденной, как принятие пищи, частью жизни арохе. Абсолютно каждого арохе. Когда терялся весь смысл единения с ней, весь смысл эмоций, смысл твоей избранности, достигнутой собственным талантом, трудом и стремлением! Чудесное слово гармония означало техническую слаженность.

Тяга к познанию была, но, казалось, что все имеющееся уже познано. Понятие веры было, но актуального смысла в нем не осталось. Только надо же было двигаться дальше, создавать что‑то новое – противоестественное, но новое. Раз это возможно – овеществить имеющиеся идеи. Не стоять на месте – постоянно преобразовывать окружающий мир и собственную душу, вносить новые элементы в структуру мироздания.

И довносить до необходимости перерождения. Спорно, правда, какой путь выбрать?

Лично я просто хочу одного – чтобы Тьма, чтобы магия не превращалась в инструмент. Чтобы она была жива. Да, сложно судить, как обстояли дела три тысячи лет назад. По сохранившимся документам нет никаких сведений о разделении на стихии, на источники. На Свет и Тьму. Это и был результат перерождения. После Катастрофы магия стала обретать новую форму… Появились новые легенды о сотворении мира, стихии Тьмы и Света, олицетворявшие две стороны жизни и смерти, стихии огня, воды и прочее, напоминающее из каких элементов состоит мир. Персонификация первостихий. То, что ты чувствуешь, погружаясь во Тьму, моя дорогая.

А умные арохе вдруг решили, что проще идти по прошлому шаблону, что это и есть – прогресс. Добиться возвращения утопического общества эпохи Возвышения. Использовать знакомые наработки с технологиями и наукой. Техномагия – это медленное убийство магии как нечто большего, чем просто способ удобного существования арохе…

Учитель говорил что‑то еще, а я молчала. Смотрела на картину и просто слушала, отложив на потом все вопросы и возражения. Картина вот красивая, отчего бы не посмотреть, попытаться выглядеть в ней все подсмыслы, которые обнаружил Сартер. Мысленно проклясть всех проклятых арохе внушающих мне идеалы своего видения мира. Живут же как‑то, действуют, без предварительных метаний из крайности в крайность, просто живут без оценки поступков и мыслей с точки зрения глобальной правильности. Но, кажется, для ученицы темного мага это непозволительная роскошь. А для наследницы Рода тем более.

*****

Лэйр Сартер не любил запах Клионе. Зэйрелию называли приторной, слишком насыщенной, до безвкусицы, но она была жива. А столица страны Драконов была Городом Мертвых. Городом – символом, искусственным, но прекрасным без сомнения.

Привести Тори в Клионе и не показать утренний танец драконов, было бы настоящим кощунством. Темный маг и его ученица стояли на холме с порталом. Из‑за вида, что открывался отсюда, частенько можно было наткнуться на редких туристов или просто любителей прекрасного, но сегодня повезло. Тори присела на землю, скрестив ноги, и заворожено смотрела на то, как над рекой, что при свете восходящего солнца казалась расплавленным золотом, взмывают драконы – разных форм и цветов, но неизменно красивые. Плавные движения сменялись стремительными пике, бессистемные кувырки – стройной общей фигурой. Музыки нет, но в сознании раздается едва уловимая мелодия. Как Харине славилась своей прозой, Атресса – музыкой, Салетта – художниками, так Коготь Торы – танцами.

– А как же то, что вы… мы, темные маги, использующие прямое воздействие, так храним свои тайны, не давая возможности каждому внести свою лепту в развитие магии? – неожиданно Тори оторвалась от сказочного зрелища и повернулась к Лэйру с легкой скептической усмешкой. – И причем здесь Род, в который я так нежданно оказалась замешенной? Особенно лично для тебя, учитель. И да, что, все‑таки, будет, если кто‑нибудь узнает обо мне?

Лэйр Сартер улыбнулся.

– Как насчет того, чтобы самой подумать над ответами? Только твое мнение, ни кем не навязанное. И да, я знаю о тебе. И я не убью. Попробуй мне верить, дорогая ученица.