Текст книги "Отдай туфлю, Золушка! (СИ)"

Автор книги: Анастасия Разумовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Хорошо, дядя. Я вернусь к гостям и буду плясать с милой девочкой Белоснежкой. И оттопчу ей все ноги, если изволите.

– И предложишь ей свои руку и сердце.

– Печень и почки, пятки и колени. Но ты вот над чем подумай, дорогой мой принц Фаэрт: а не завидуешь ли ты моей молодости и успеху у дам? Я чертовски обаятелен, а ты… прости, но…

Я не удержалась и хихикнула. Укусила себя за губу, но было поздно: меня услышали.

Чёрная высокая фигура единим рывком порвала деревянную сетку, оплетённую самшитом, и шагнула ко мне. Я бросилась наутёк, но тут же рухнула, едва успев выставить вперёд руки. Кожу ладоней обжёг гравий. Подножка! Как нечестно-то!

Надо мной склонился молодой мужчина, тёмные волосы загораживали его лицо от света, я видела лишь, что он усмехается.

– Ты кто, малец?

Меня схватили за шиворот и поставили на ноги.

– Это было нечестно! – пылая негодованием, заявила я.

– Как же мне стыдно-то! – издевательски покаялся он.

Лязг металла, и в мою спину ткнулось что-то острое.

– Говори, – голос, от которого судорога сводит ноги, – кто тебя подослал.

Мне поплохело. Я бросила украдкой взгляд в сторону, но… успею ли? Марион указательным пальцем поднял моё лицо за подбородок, прищурился. Но боялась я не его, ох, не его. Тот, кто стоял позади, был намного ужаснее. Принц почти дружелюбно поинтересовался:

– Как тебя зовут, малыш?

– Дрэз, – честно призналась я, надеясь, что это имя что-нибудь им скажет.

Например, что я – дочь уважаемой матроны. Богатой женщины. И, если меня тронуть… Но, увы, моё имя, кажется, не сказало им ни о чём.

– Дрэз, – задумчиво пробормотал распутный красавчик, словно пытаясь что-то вспомнить. – И чей же ты сын, Дрэз?

Остриё дядюшкиной шпаги кольнуло между лопаток ощутимее.

– Кто тебя подослал? – повторил вопрос ледяной голос, непривыкший повторять. – Назови имя твоего хозяина и умрёшь безболезненно.

– А не умирать можно? – не выдержала я.

Марион рассмеялся.

Глава 3
Неприличная сказка

– Торгуешься? – холодно уточнил дядя принца.

– А что мне остаётся делать? Очень жить хочется. Я вообще тут случайно…

– Вспомнил! – принц вдруг хлопнул себя по лбу. – Дрэз, сын Гортрана, верно? Ну точно! Это ж я велел тебе ждать меня тут. Дядя, верните меч в ножны. Этот парнишка ждал, когда я освобожусь. По моему приказу. Я просто забыл. Чуток.

Остриё покинуло мою спину. Я выпялилась на бабника. Спасти меня решил? Зачем?

– У тебя стало плохо с памятью, Марион?

– Я был увлечён. Но тебе не понять.

– Иди, куда должен.

– Пошли, – приказал мне принц и лёгкой походкой направился в замок.

Мне ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ним. Я даже не стала оглядываться на жуткого Чертополоха.

Чем ближе мы подходили, чем громче звучала танцевальная музыка, льющаяся из окон, тем очевиднее мне становилось, что дамы вешаются на прекрасного принца не только ради его титула. А когда мы вступили в коридор, озарённый мягким светом свечей, я в этом окончательно утвердилась.

Во-первых, он был весьма хорош собой. Физически прекрасно развит, высокий, стройный, словно гимнаст. Волосы, льющиеся русой волной. Лицо, достойное гламурного журнала. Немного пухлые, но чётко вырисованные губы. И глаза. Карие, насмешливые.

На его фигуре даже дурацкий костюм той странной эпохи сидел на удивление хорошо.

Марион заметил мой внимательный взгляд. Хмыкнул.

– Я по девочкам, мой милый. Увы.

Вот же!

– А я – по девушкам, – заметила я, вспомнив, что принц назвал меня чьим-то сыном.

Тот расхохотался. Затем вдруг остановился.

– Ты думаешь, что я спас тебя? – уточнил, отсмеявшись. – Видимо, вообразил, что мне понравилась твоя глупая дерзость?

– А разве нет?

Странно, но вот как раз сына короля я почти не боялась.

– Нет, – он раздвинул вишнёвые губы в усмешке. – Я всего лишь не отдал тебя милому дядюшке. Потому что сам хочу знать, кто ты и что делал в парке.

– Я – Дрэз. Слуга…

Ой. Я же не знала фамилию моего семейства. Да что там фамилию! Я даже имя моей матушки не знала! Согласитесь, как-то глупо сказать «слуга маменьки».

– Слуга…? – напомнил о своём присутствии прекрасный принц.

– Слуга госпожи Синдереллы. Я привёз её на бал.

– Не знаю такой. Снова лжёшь, мелкий засранец?

Ну, спасибо.

– Пойдёмте, покажу.

А заодно двух зайцев поймаю: и сама спасусь, и Синди с принцем познакомлю. Правда, не знаю: нужен ли ей такой вертопрах? Но это уже второй вопрос.

– Ну, пойдёмте, – передразнил меня легкомысленный красавчик. – Но не вздумай убегать. А то натравлю дядюшку.

– Я вообще не виноват ни в чём. Отвёз хозяйку на бал, а сам прилёг поспать, значицца. Хто ж знал, что вы именно в том месте разврату предаться изволите?

Ну да. Я пыталась подражать простонародной речи. Принц хмыкнул и неожиданно взъерошил мне волосы.

– Мал ещё о таких вещах рассуждать, – изрёк глубокомысленно.

Двое мужчин в странных костюмах – одна штанина – алая, одна – голубая, половина камзола – алая, половина – голубая – распахнули перед нами высокие двери, и на нас хлынули свет, блеск, смех и музыка. У меня в глазах замелькало от ярких красок. Я замерла.

Представьте себе павильонный зал Эрмитажа. Только без часов-павлина, без бахчисарайского фонтана, но… нечто настолько же изящное и роскошное. И пару сотен танцующих дам и кавалеров, бархат и парча одежд которых сверкают и переливаются от сияния драгоценных камней. Я закрыла глаза руками.

– Ну и? – насмешливо уточнил голос надо мной.

– Очень… нарядно, – честно призналась я.

Снова открыла глаза и попыталась различить в этом фейерверке красок мою скромную сестрёнку. Но гостей было слишком много. Принц склонился к моему уху и шепнул:

– Признайся честно, мой маленький Дрэз, что ты снова солгал.

– А вот и нет!

Я радостно направилась к противоположному балкону второго этажа. Там, словно луна, сияло белоснежное платье, которое я бы узнала из тысячи. Потому что шила его сама.

Легко взбежав по кованной винтовой лесенке, я скользнула к Синди, окружённой сразу четырьмя кавалерами. Каждый из них смотрел на красавицу влюблёнными глазами, каждый стремился оттеснить других, встать поближе, предложить мороженное или напиток.

Я слегка посвистела, сестрёнка обернулась, в её глазах сначала отразилось недоумение и растерянность, а затем она увидела того, кто шёл за мной, затрепетала, поддалась навстречу. Пушистые ресницы взмахнули, словно крылья бабочек, из руки выпал серебряный стаканчик с мороженным.

Ну, понятно. Золушка увидела принца. Я невольно оглянулась.

Взгляд Мариона мне не понравился. Он был каким-то… профессионально-оценивающим что ли. Азартно-хищным. Принц улыбался, но отчего-то его приветливая улыбка мне напомнила тигриный оскал. И лёгкий шаг его тоже стал пружинистым, как у зверя, почуявшего добычу.

Ой, кажется напрасно я занялась сводничеством!

– В-ваше высочество!

Сестрёнка опустилась в реверансе и потупилась. Принц откровенно посозерцал её декольте. Впрочем, особо там и не видно было ничего: да, прямоугольный вырез был достаточно низок, чтобы не таить прекрасного, но шёлковая камиза, на которую надевалось платье, всё аккуратно скрывала практически до самой шеи.

– Приветствую вас, дорогая гостья, – Марион учтиво склонил голову. – Разрешите пригласить вас на танец, о, прекрасная незнакомка?

Кавалеры вокруг заворчали, словно псы, у которых хозяин отобрал кость.

– С радостью, мой принц.

Глупышка поднялась и вложила свои пальцы в ладонь красавчика, а заодно одарила его таким ангельским взглядом, что мне показалось: земля сейчас разверзнется и поглотит сластолюбца. Или пол. Неважно что, но что-то непременно должно было защитить столь невинную деву от сладкой угрозы.

Однако ни земля, ни пол, ни кавалеры, склонившиеся перед господином и жалко морщившие губы в почтительных улыбках, не торопились спасать Золушку. Видимо, это должна была делать всё та же фея.

– Мой принц, – я откашлялась, – вас же Белоснежка ждёт!

Он с досадой оглянулся на меня, Синди взглянула с упрёком. Да ладно! Потом сама мне спасибо скажешь! Такие прекрасные принцы гуляют с золушками, а женятся-то на принцессах-белоснежках.

Но Марион, очевидно, не счёл меня достойной ответа. Они с Синди спустились в зал и застыли в изящных позах друг напротив друга, чуть наклонившись и протянув вперёд правые руки, согнутые в локтях, и правые ноги, оттянув носочки.

– Вот так всегда, – простонал один из брошенных кавалеров за моей спиной. – Всё лучшее – ему!

– Он – принц, Офет!

– Значит, должен жениться на принцессе! – мрачно возразил упрямец.

Я обернулась. Это был высокий и крепкий молодой человек с пшеничными волосами, и по цвету, и по внешнему виду. Солома – солома и есть. Тяжёлая нижняя челюсть, вытянутое лицо, голубые глаза. Фиолетовый камзол с жёлтыми вставками и золотыми цепочками. Светлые усики и бородка клинышком удлиняли лицо ещё сильнее. Крупные губы.

– Ну так пойди и скажи ему об этом, – насмешливо посоветовал другой, весь пламенеющий алым шёлком и рыжими волосами.

– Вот пойду и скажу.

– Ты идиот, Офет? Это – измена.

«Интересненькое у них понятие об измене», – подумала я, перегнулась через перила и попыталась взглядом снова найти принца с Золушкой. Что делать? Вроде как уже и ничего: дальше сказка должна сыграть сама себя, как и положено всем приличным сказкам. Но разве эта – приличная? Разве прекрасный принц должен быть вот таким⁈

Ой, не нравится мне всё это, ой не нравится!

Платье Синди кружилось красивыми серебряными волнами. Я невольно залюбовалась. Всё же Синди – самая красивая из местных девиц. Не скажу, что лишь благодаря моим трудам, но… Как всё-таки приятно иметь дело с натуральными, качественными материалами, а не китайским ширпотребом!

Огромные окна были распахнуты настежь. Двери на террасу – тоже. И всё равно из-за множества активно двигающихся людей, из-за обилия горящего воска, из-за всех этих тканей в зале было довольно-таки душно. Особенно тут, наверху.

И я спустилась вниз, пробралась вдоль стеночки, перехватив по пути яблоко (сунула его в карман куртки), подхватила бокал с каким-то вином и вышла на террасу. Она тянулась практически вдоль всего фасада, была довольно широкой и уставленной кадками с цитрусами. Внизу журчали фонтаны. Я подошла к белой (крашеный чугун? камень?) балюстраде, оперлась на перила между двух тёмных горгулий и взглянула вниз.

Внизу темнел и светился золотыми искорками фонарей парк. Замок поднимался над ним на рукотворном, довольно высоком холме, и в лунном свете я разглядела жемчужные струи трёх каскадных фонтанов. Геометрические аллеи. Самшит, выстриженный в виде фигурок. Фонтаны. Шпалеры. Красиво. Но я не очень люблю регулярные парки.

Зато дальше за ним виднелись белые шапки гор.

Я выпила вина, а затем принялась грызть яблоко. Пора бы уже этому сну закончиться. Золушка обрела принца, пусть и вот такого, но всё же. А дальше они жили долго и счастливо. Я зевнула. И услышала мягкие шаги и приглушённый девичий голосок:

– Не понимаю, Ваше высочество, что я-то тут делаю? Принц уже третий танец не может наглядеться на свою блондиночку, и я в недоумении. Никто, конечно, не претендует на сердце сына короля, упаси Боже меня от таких глупостей, но… то, как это происходит именно здесь и сейчас, становится похожим на оскорбление. Мой отец, будь он жив, не стал бы этого терпеть.

Жалобщице ответили ещё более тихим, едва слышным голосом, вот только от него у меня по коже почему-то побежали мурашки.

– Ваш отец, славный король Анри, был мудрым монархом, но порой не мог совладать со своим темпераментом. Это опасный недостаток для королей. Я прошу вас, Ваше величество, не поддавайтесь негодованию. Мой племянник юн и глуп. Первое быстро проходит, а второе… Второе, полагаю, мудрой женщине только на руку.

Так… Я верно понимаю, что снова подслушиваю разговор, не предназначающийся для моих ушей? Осторожно выглянула из-за химеры, так удачно скрывающей моё присутствие. Изящная фигурка в платье мне не была знакома, а вот высокая, чёрная с белым хвостом жёстких волос…

Вздрогнув, я прижалась к каменному чудовищу поплотнее.

– Как бы ни был глуп принц Марион, – возразила девушка, решительно запахнувшись в меховую накидку, – но не настолько же, чтобы в присутствии невесты, вернее – возможной невесты, ухлёстывать за красоткой настолько явно. Может быть, это – его истинная любовь?

Королева Белоснежка (нетрудно было догадаться, что это она) нервно хихикнула и принялась обмахиваться небольшим веером. Она подошла к балюстраде и стала смотреть в сад. Луна освещала бледное точёное личико и тёмные провалы глаз. Принц Чертополох встал слева от неё. На луну набежала рваная туча, и лица заговорщиков скрыла темнота.

– Предлагаете его убить? – поинтересовался дядя прекрасного принца, вскинув голову и глядя куда-то поверх горизонта.

– Нет, ну что вы! Принц очень важен для нас.

– А его девушка…

– … не очень.

Я вздрогнула. Ничего себе – Белоснежка! Ай да синеглазая девочка!

– Это снимет разногласия между нашими королевствами?

Туча вновь сбежала с лунного диска. Белоснежка обернулась к профилю неподвижного Чертополоха. Положила принцу-дяде ручку на плечо, и это белая ручка с растопыренными тонкими пальчиками смотрелась на чёрном камзоле, словно птичка, заблудившаяся в ночи.

– Полагаю, что да. Но поторопитесь, пока мой будущий жених не успел прикипеть сердцем к девчонке.

Чертополох промолчал.

Королева подхватила юбки и важно прошествовала обратно, навстречу веселью и музыке. Мне ничего не оставалось делать, кроме как ждать, когда Его высочество чёрный принц как-там-его-по-имени тоже покинет место заговора.

Заморосил лёгкий дождик. Этого ещё не хватало!

На моё счастье из дверей выскочила парочка смеющихся девушек, а за ними – тройка подвыпивших кавалеров.

– Аха-хах! Я вся задохнулась! – журчала одна из девиц, пухленькая и коротенькая. – Невозможная жара!

– Ой, здесь дождь, – жеманно протянула длинная и тощая.

– Прохлада! Дождь! – обрадовалась толстушка.

Я снова оглянулась на Чертополоха, но того на террасе уже не было.

– Он испортит платье! И воротничок!

– Ах, ну и пусть, ну и пусть! Лей посильнее, дождик! – позитивная пышка вскинула ручки и закружилась под дождём. – Дождик! Дождик! Я люблю дождик!

Хохоча подхватила подругу и принялась скакать вокруг козликом.

– Отпусти, Элис! Немедленно!

– Нет, Ноэми, нет! Кто у нас злой-сердитый-ворчливый? Это – Ноэми! А кого сейчас защекочет добрая Элис до смерти? Конечно, злую-презлую Ноэми!

Я вышла из-за горгулий, с любопытством посмотрела на парочку, затем на их кавалеров. Те глупо лупали глазами на дам и улыбались, растерянные. Бедняжки. Эта Элис, по-видимому, вела себя не так, как подобало барышне, но в то же время… Мне кажется, им нравилось.

Стоп… Ноэми… Где-то я уже слышала это имя!

Я присмотрелась к нервически-тонкому лицу брюзги. Его словно кто-то схватил за лоб и подбородок и растянул. Что, впрочем, никак не отразилось на узких глазах. А вот верхняя губа, как и у меня, была чуть вздёрнута вверх. Мне стало как-то не по себе. И я на всякий случай прошмыгнула мимо и вернулась в зал. Но ещё успела услышать визг Ноэми:

– Элис! Отпусти меня немедленно! Ещё только полночь, а мне уже домой хочется!

Полночь?

Я замерла. Так вот же он – мой шанс спасти Синди и от жадных лапок бабника, и от убийственного интереса его дядюшки. Полночь! Я бросилась бегом, ныряя между юбок дам, под локтями кавалеров, получая тычки и возмущённые возгласы.

Золушка и принц отыскались в каком-то дальнем углу. Она стояла, прислонившись к пилястре, и смотрела на парня влюблённым взглядом наивной дурочки, а он, не обращая ни на кого внимания, нависал над ней, опершись руками о стену по обе стороны от её головы. Действительно, странно до неприличия. Белоснежка права.

И что мне делать?

Я задумалась, а затем пнула ногой столик рядом с ними, на котором стояла изящная хрустальная горка с шампанским. Всё это великолепие посыпалось на влюблённых, а серебряные стаканчики зазвенели о пол.

Марион отскочил, обернулся, выхватив шпагу и раздувая ноздри от ярости. Схватил меня за шиворот (я не успела отскочить). Синди с изумлением уставилась на меня.

– Это снова ты⁈ – завопил прекрасный принц, совсем не прекрасно потрясая мной в воздухе.

Ну надо же… а на вид и не скажешь, что такой сильный.

– Клянусь, моё терпение лопнуло, мелкий паршивец!

– Ваше высочество, – пролепетала сестрёнка, схватив возлюбленного за рукав. – Умоляю вас о милости! Это моя…

– Слуга! – пискнула я.

Марион обернулся к Золушке, сдвинул брови, с недоумением глядя на неё. А затем отбросил меня в сторону, словно падаль. Вытер руки о камзол. Поклонился Синди.

– Советую задать трёпку этому за… негодяю. И от меня добавьте. А сейчас прошу простить.

Он приложил руку к груди, учтиво наклонил голову набок, очаровательно улыбнулся и повернулся, чтобы идти.

Что, вот так просто?

Золушка подбежала к нему, коснулась ручкой его локтя.

– Мой принц, – пролепетала несчастно, – но мы же ещё увидим друг друга?

Тот повернулся и снова со странным, несколько растерянным, выражением посмотрел на девушку.

– Да, безусловно. Почту за честь. Но сейчас мне нужно пригласить на танец нашу гостью.

– Благодарю, – Синди опустилась в реверансе.

Её ресницы красиво трепетали. Принц сглотнул, взгляд его отобразил сомнение и колебание. Но я краем глаза заметила Чертополоха, направляющегося в нашу сторону. Встала перед сестрой, разрывая их зрительный контакт.

– Да-да, вам пора государь. То есть, будущий государь.

Марион удивился. Хмыкнул, отвернулся и неспешно направился прочь.

– И нам пора, – я обернулась к Золушке. – Срочно. Уходим.

Схватила её за руку и рванула в ближайший коридор, благо он начинался в нескольких шагах от нас.

– Но я не хочу! – слабо засопротивлялась она.

– Ну и не хоти, – проворчала я. – Можешь бежать за мной безо всякого желания.

Коридором, конечно, я поторопилась назвать анфиладу пышных комнат. Промчав по пяти или шести из них, мы выскочили на лестницу.

– Я дальше не пойду! – Золушка внезапно вырвала у меня свою руку, и я едва удержалась, чтобы не скатиться по лестнице кубарем. – Он… он будет искать меня. И подумает, что я его обманула!

«Да, мне не хватает способности превращать платья в лохмотья», – мрачно подумала я.

– Послушай, Синди, нам надо бежать. Ты знаешь же, да, что Марион должен жениться на Белоснежке?

– Как? – она, кажется, побледнела.

То есть, это государственная тайна? Или просто несчастная, измученная работой девушка не в курсе того, о чём осведомлены остальные?

– Для этого прекрасная королева сюда и явилась, – пояснила я. – Но, кажется, принц не жаждет послужить интересам государства. Короче, я подслушала разговор: тебя хотят убить. Поэтому, дорогая, тикаем. И как можно быстрее.

– Меня? Убить? Но… зачем?

– Ты понравилась принцу. А ему должна нравиться Белоснежка. Что не понятного-то?

Она с жадностью заглянула в моё лицо. В голубых глазах задрожала радость.

– Я… ты считаешь, что я… понравилась ему? Правда?

Вот же! Я закатила глаза.

– Он будет очень плакать, честно, когда найдёт твой труп. Пошли.

Мы спустились по лестнице и вышли на террасу, и снова – лестница. Правда длинная-длинная, со множеством ступенек. Но принц, наверное, ещё танцует с невестой? Нас же не будут тут искать? Всё хорошо, всё отлично складывается. А, если Золушка потеряет туфельку, то я, честно, подберу обувь, чтобы их никто не нашёл. И сестрицу, и её туфлю.

Да, конечно, девчонка останется в эксплуатации мегеры, но…

Мои размышления прервал дикий крик позади. Кричала Синди. Пронзительно. Очень.

Глава 4
Попутчик

Я бросилась к Золушке и едва не споткнулась о её скрюченную фигурку.

– Синди?

Упала рядом на колени, схватила за плечи.

Мы всё ещё находились на главной лестнице, тремя террасами спускающейся в сад. Масляные фонари с толстыми стёклами освещали всё желтоватым светом. Над нами нависал самшитовый куст в виде амурчика. Провалы его глаз смотрели вниз со злорадным любопытством. Или мне так казалось. Да ещё этот моросящий дождик, из-за которого мраморные ступени стали потрясающе скользкими!

Золушка запрокинула лицо и с неожиданной ненавистью посмотрела на меня.

– Ты! – завизжала тонким голоском. – Ты это специально сделала!

Её глаза двоились от слёз, казалось, в каждом по два зрачка – сверху и снизу. Я растерялась.

– Синди? Что с тобой?

Она всплеснула руками, закрыла ладонями лицо и расплакалась.

– Я ему понравилась! Я понравилась ему! А ты! Ты специально придумала это с туфлями! Ненавижу-у-у!

И принялась раскачиваться, рыдая. Я похолодела. Подняла потемневший подол прекрасного платья, сверкающего золотом в свете фонаря, и ахнула. «Хрустальная», мать её, туфля разбилась. Нога Синди оказалась в крови. Видимо, порезало осколком. В принципе, логичный финал для обуви из стекла. Почему я раньше-то не предположила такого? Наш бег по мокрой лестнице…

Но ведь это сказка, разве нет? У книжной Золушки (да и всех остальных) такой проблемы отчего-то не возникало!

– Дай ногу, – потребовала я, кусая ни в чём не повинную губу.

– Нет! – истерично взвизгнула пострадавшая. – Оставь меня!

– Ты дура? – рявкнула я зло. – Ты совсем дура или так, временно? Дай ногу, говорю. И заткнись, не ори. Если сейчас её не перевязать, не вынуть осколки, то ты станешь одноногой, женщина. Это тебе ясно⁈

Она разревелась ещё сильнее. Я схватила сестрёнку за плечи, встряхнула и прорычала в лицо:

– Замолчи! Сейчас же! Дай мне тебе помочь! Клянусь, я не нарочно. Да, идиотка. Тут ты права. Но давай об этом потом? Синди! Сейчас тебе нужна помощь!

Притянула её к себе, прижала, погладила по мягким шелковистым волосам («кокошник» соскочил где-то на полпути, вероятно, а сетка сползла). Золушка всхлипнула, уткнулась мне в плечо и заплакала уже без надрыва. Тихо и испуганно, как потерявшийся щеночек. В кустах расщёлкались, рассвистелись соловьи. Ну или очень похожие по звучанию птицы. Видимо, со сна не разобрались, что за движуха происходит, но в любой непонятной ситуации главное – петь.

– Ну всё, всё.

Я отстранила сестрицу, взяла её израненную ногу на свои колени. Порезов оказалось три: два – на подошве, один – на пятке, и ещё один осколок торчал стеклянной занозой из большого пальца. Я ногтями аккуратно вынула то, что смогла заметить. Перевязала ступню своим носовым платком, разодрав его на три части. Благо здесь использовали очень большие носовые платки. Затем сняла с себя матерчатый пояс и перебинтовала ногу до лодыжки. Встала. Штаны упали. Чёрт!

Да, тут не умели приталить силуэт без шнуровок и всего такого. И пояс для штанов не был аксессуаром роскоши. По крайне мере, для мужчин. А вот на женском платье пояс действительно являлся лишь декоративной частью. Просто, чтобы был. Юбки крепились совсем другим способом. Ещё бы! Такую тяжелюку ни один ремень не выдержал бы!

Я подобрала штаны и принялась завязывать верх на узелок.

– Дрэз… я… я не смогу идти.

Голубые глаза смотрели на меня жалобно и беспомощно. Мухи зелёные! Терпеть не могу беспомощность!

– Я потащу тебя на закорках, – приказала я, то ли ей, то ли себе.

Повернулась к сестре спиной, и через несколько минут, с горем пополам, она смогла ухватиться за мою шею и обхватить ногами мои бёдра.

Примерно на середине прекрасного парка мы остановились отдохнуть.

– Тебе надо снять платье, – прохрипела я, вытирая пот, обильно струящийся по лицу, подобно Ниагарскому водопаду. – Вас двоих мне не утащить.

– Смеёшься? – недоверчиво уточнила «поклажа».

– Нет. Сними верхнее платье. Сверни его и вторую юбку.

– Но… это же неприлично!

– Жить вообще неприлично. Или так, или я бросаю тебя прямо тут.

Золушка повиновалась. Я помогла ей. На мой взгляд, в шёлковой блузе, корсете и белой льняной юбке сестрёнка выглядела намного невиннее, что ли, чем в роскошном платье. Мы скрутили парчу и бархат, и я спрятала всё это в самшитовый шарик. Пришлось немного поломать его внутри.

Так моя ноша стала куда легче. Ещё бы дождик перестал плакать. Но нет.

Стражники на воротах не остановили нас. Отлично. Эти дуболомы никогда не догадаются, что мимо них только что пронесли невесту принца. Ну, то есть, будущую невесту. Да они и не вспомнят нас! Простую девчонку в льняной юбке и парнишку в потёртом костюме слуги.

Ещё через сотню шагов я снова остановилась. Да, Золушка вряд ли весила больше сорока килограмм. Она была миниатюрной худышкой, но, простите, сорок кэгэ это – мешок цемента. Да и я тоже же не Бриенна Тарт, честно говоря.

Но хуже всего было то, что нашего экипажа нигде не было. А я как-то не подумала договориться с возницей о месте встречи. Совсем забыла про полночь, когда Золушка должна покинуть бал. Может быть, кучер привезёт карету к утру, когда гости начнут разъезжаться. А, может, он сейчас где-нибудь в караулке распивает горячительные напитки вместе с другими извозчиками и лакеями и матерится, что приходится ждать. Было бы забавно! Но я даже не знаю, где эта самая гипотетическая караулка. Возвращаться же обратно и расспрашивать – опасно.

Неужели придётся вот так тащиться всю дорогу? На минуточку, сюда мы ехали не меньше часа! На лошадях! Пешком же точно будет раз в пять дольше. А уж с такой ношей… Я покосилась на сестричку. И мне вдруг отчаянно захотелось закурить. Притом, что – я уверена! – я никогда не курила.

– И что дальше? – жалобно спросила Синди. – Ты не сможешь донести меня до дому на спине!

И она была права. А нельзя ли как-то… ну, сделать монтаж? Перемотать сказку до счастливого финала? Принц не может найти свою возлюбленную прямо сейчас?

– Кстати, а где твоя вторая туфля? – вдруг вспомнила я.

– Оставила там, – Золушка пожала плечами. – Не тащить же было её с собой.

Так. Понятно. Туфля валяется на лестнице. Значит, с небольшими погрешностями сказка продолжается. Даже не знаю, радоваться ли этому.

– Я действительно не смогу протащить тебя на спине всю дорогу. Давай попробуем доковылять.

– Но это же так далеко!

– Ничего, не волнуйся. Я не такая избалованная, как ты думаешь. Сложнее придётся тебе. Ты, конечно, привыкла к движению и физическим нагрузкам, но на одной ноге…

Золушка как-то странно всхлипнула. И мы попрыгали. Вернее, прыгала на одной ножке она, я-то шла. Синди обвила мою шею рукой и почти повисла на мне. Шагов (прыжков) через сто сестрёнка снова взмолилась:

– Давай отдохнём!

– М-да, – я хмыкнула. – Эдак мы с тобой и к закату следующего дня не доберёмся!

– Я больше не могу!

Синди расплакалась, закрыв лицо руками. Я удивилась было, но потом вспомнила, что моя Золушка вообще-то отплясывала на балу. Танцы – это ж тоже нагрузка, да ещё какая!

– Ладно, залезай.

Она снова вскарабкалась мне на закорки. Я скрипнула зубами и побрела вперёд. Надо придумать что-то другое. Дождик был мелким, морось, а не дождь, но за время нашего побега моя одежда стала влажной и тяжёлой, её – тоже. Руки скользили по влажной коже, от этого Золушка старалась ухватиться покрепче и стискивала мне шею. Я начала задыхаться.

И тут, к счастью, позади послышался цокот копыт.

– Слезай, – прохрипела я, останавливаясь.

И стук колёс. Экипаж! Вот так удача!

Мы не так чтобы далеко отошли от королевского замка, его золотистый свет всё ещё переливался в темноте. Каменистая горная дорога не раскисла от дождя, и это, конечно, радовало. Но ночь – холодная и промозглая, к тому же – темно и тяжело.

Золушка сползла, села у придорожных камней, обняв колени и тихо хныкая. А я выбежала вперёд на середину дороги, отчаянно махая руками. Пожалуйста, пожалуйста! Подберите нас!

Боги… Это же не…

Ну нет!

Почему вот так? Кто просил⁈

На нас мчался чёрный экипаж, влекомый четвёркой бешенных вороных.

Я резво отпрыгнула в сторону, схватила сестрёнку за руку:

– Бежим!

Может, пронесёт? Может, он вообще не за нами?

Золушка, впечатлившись, вскочила, охнула, сделала попытку бежать, но… Экипаж поравнялся с нами, дверцы его распахнулись и… Клянусь, я видела это! Из тьмы проёма высунулись две призрачные костлявые руки, неестественно длинные, больше похожие на куриные лапы, и, мгновенно схватив нас, зашвырнули внутрь.

Золушка завизжала.

В карете вспыхнул и замерцал серебристый, мертвяще-белесый свет, и я обнаружила напротив бледное лицо принца Чертополоха. Он щёлкнул пальцами, и оглушающий визг смолк. Синди схватилась за горло руками и, глотая воздух раскрытыми губами, выпучила глаза, будто силясь кричать. А я обмерла от ужаса.

Потому что до сих пор я видела монстра только в профиль. И только его правую сторону…

А вот левая…

Её почти не было. Или вернее… ужасные шрамы, рубленные, рваные и те, что оставляют ожоги четвёртой степени, изуродовали половину лица почти полностью. Но я не знаю, что было ужаснее, это, или ярко-фиолетовый глаз, каким-то чудом оставшийся нетронутым. Даже чёрная бровь над ним сохранилась.

Чертополох презрительно скривил губы, тоже не пострадавшие с обеих сторон. Прищурился.

– Я не буду кричать, – хрипло пообещала я и облизнула пересохшие губы.

Он перевёл взгляд гетерохромных глаз на меня – один фиолетовый, другой чёрный – дёрнул бровью.

– Благодарю, – удостоил насмешливого ответа.

Синди замычала. Этот придурок что, лишил её дара речи? Но – как?

«Придурок» перевёл взгляд на Золушку. Полюбовался делом рук своих.

– Всё тайное рано или поздно становится явным, – заметил скучающим голосом. – Ты, девочка, всерьёз решила, что можешь заполучить принца, подослав своего слугу, чтобы тот вас познакомил? Может, ты и права. Но напрасно выбрала именно этот день. В любой другой я не стал бы возражать, чтобы ты погрела Мариону постель. Но сегодня у меня на него другие планы.

– М! М-м, м-м-м! – ответила ему Золушка.

На огромных голубых глазах её выступили слёзы. Да ведь и правда, он её как-то обезмолвил!

– То есть, – прошептала я, – магия запрещена, но не для всех?

– Верно, – Чертополох снова обратил на меня своё внимание. – Умный мальчик. Итак, крошка, – это уже снова Золушке, – что мне с тобой делать? Лишить памяти? Погрузить в столетний сон? Вышвырнуть за круг? Или просто – убить? Что посоветуешь?

– М! М-м! – Золушка умоляюще стиснула руки.

– Ты хороша, малышка, – заметил он, – но ты ошиблась. На меня это не действует.

Он наклонился к ней, сидящей прямо на полу кареты, взял её за тонкую шею и чуть стиснул. По щекам сестрёнки покатились крупные слёзы.

– Эй! – завопила я. – Руки убрал!

Я кинулась на монстра, но – один взмах руки – и застыла в неподвижности. Чёрт! Да он реально колдун!

– Что это? – Чертополох вдруг выпустил из длинных пальцев свою жертву и с любопытством взглянул на её грудь.

Вот же…!

Однако я ошиблась. Внимание мужчины притянулось вовсе не к женским прелестям. Он аккуратно отцепил от лифа Синди мою брошку-тыкву. Прицокнул. Снова заглянул в глаза Золушки своими жуткими глазищами.