Текст книги "Это все - я! (СИ)"
Автор книги: Анастасия Медведева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Глава 6
Век живи – век учись
Дом встречает меня тишиной. Странной напряженной тишиной. Сбавляю скорость шага и иду в гостиную: почему-то у меня сложилось впечатление, что все важные события происходят именно там.
Выглядываю из-за приоткрытой двери – так и есть, дядюшка и кузина сидят на диване, сложив ладошки на коленках, и сосредоточенно смотрят на меня.
Не к добру…
Даже интересно, если я зайду, обнаружится ли за углом какой-нибудь опасный представитель преступного мира с рапирой наготове?.. Ну, как в каком-нибудь дешевом боевичке с похищением – только без пистолетов и с действием в средневековье?..
Ладно, сейчас выясним…
– Что опять? – на всякий случай уточняю, не спеша входить в комнату.
– Марьянелла, пожалуйста, пройди в гостиную, – немного неуверенным голосом предлагает дядюшка.
И что-то мне вот совсем не хочется туда проходить! Но трусить в таком случае – вообще дело последнее. Не моя это история – испуганно прятаться от опасностей.
Потому – вхожу.
По ходу движения осматриваю все уголки помещения: вроде чисто.
Сажусь на кресло чуть в стороне от них.
– Марьянелла, у нас к тебе серьезный разговор, – начинает дядюшка и тут же вытирает пот с лысины.
– Вся внимаю, – осторожно протягиваю.
Чего они опять придумали?
– Ты знаешь о нашем положении… – продолжает обливаться потом дядюшка, продолжая его вытирать.
– Вообще-то, понятия не имею, – сразу же отвечаю честно.
– Мы в долгах, – чуть тверже произносит родственник и одну капельку все-таки упускает. В данный момент она медленно стекает по его щеке.
– Прискорбно, – киваю головой.
– Это не вызывает в тебе никакого отклика? – «удивляется» Мерцелла, чуть встрепенувшись.
– Почему… – пытаюсь найти вежливый ответ – не все же стервой быть, – вызывает… Я вам сочувствую.
– Благодарю, – совершенно серьезно отвечает дядюшка и опрокидывает в себя рюмку какой-то настойки; морщится и снова вытирает пот.
– Да не за что, – приподняв бровь, наблюдаю за всем этим действием; даже самой уже стало интересно – к чему он вырулит.
– Как ты знаешь, Мерцелла нынче должна выйти в свет… – вновь начинает дядюшка после небольшой паузы.
– Я должна выйти в свет, – повторяет Мерцелла голосом прилежной школьницы.
– Ты должна выйти в свет, – повторяю за ней, кивая головой каждому слову.
Сама не знаю – почему так делаю. Наверное, это заразно.
– Вот! – словно поймав меня на важной мысли, неожиданно оживляется дядюшка, подняв указательный палец вверх, – И Мерцелле необходимо хорошо устроить свою судьбу…
– Мне необходимо хорошо устроить свою судьбу, – вновь повторяет Мерцелла все тем же тоном, глядя на меня умудренным опытом и всеми видами прожитых горестей, взглядом.
Э… Серьезно?.. Она теперь все время будет повторять за отцом?
– Ну, и? – приподнимаю бровь, ожидая хоть какого-то продолжения.
– И мы решили… – дядюшка неуверенно смотрит на свою дочь.
– Мы решили… – кивает ему Мерцелла.
– Что ты не должна участвовать в отборе, – заканчивает мысль дядюшка.
Смотрю на них. Долго смотрю.
– А я что-то логики не уловила, – наконец, замечаю, подаваясь вперед и надеясь на разъяснения.
– Марьянелла, – начинает Мерцелла, вновь складывая ручки на коленках, – я рассказала папеньке, что ты не особо стремишься получить внимание короля. Ты же сказала мне об этом днем, сама.
Вообще-то днем я предложила ей сделку. Которую, к слову, ничем не закрепила…
Да и Мерцелла не ответила на мой главный вопрос, поделившись сведениями лишь о том, где работает архимаг.
– При всем уважении, дядюшка, – перевожу взгляд на родственника, закидывающегося уже второй рюмкой (и откуда он их берет?!), – но сегодня днем король лично распорядился, чтобы завтра я прибыла во дворец в качестве участницы отбора. Я не могу ему отказать.
Так-то я не очень-то и хочу на этот отбор, но наглость родственников реально поражает.
– Ты дружна с Контрадом, – протягивает дядюшка, речь которого заметно сдает под напором алкоголя, – попроси его – он тебе не откажет!
Ха. Ха-ха. Как у них, однако, все просто! Интересно, это чья такая идея – надавить на мою жалость? Мерцеллы? Или тетушки?.. Ну, уж явно не дядюшки – тот уже во второй стадии, так что в их трио он явно не «мозг».
Но кое-что полезное из его речи я все-таки усвоила: я была дружна с Контрадом! И вот это очень интересно… потому что поведение короля говорит о чем угодно, но только не о старой доброй дружбе между нами. И как я так должна была его обидеть, что он эту дружбу презрел и отправил меня гнить в самую натуральную глушь, отдав мое имение этим стервятникам?..
– Я поднимала этот вопрос, его решение окончательное: я участвую, – спокойно сообщаю дорогим родственникам.
– Но этого не должно быть! – подскакивает Мерцелла, – Ты не имеешь права участвовать! Ты!!! Оскорбившая короля!!!!!
ОПА!
А вот с этого момента поподробнее, пожалуйста!
– Мерцелла! – пьяно машет на дочь дядюшка.
– Нет-нет, пусть она продолжает, – вежливо прошу его, переводя все свое внимание на кузину.
– А что продолжать?! Ты должна гнить в глуши за свои наглость и хамство! Таким, как ты, не место в столице королевства! И уж тем более – не место на отборе невест! – гордо вскинув подбородок, заявляет Мерцелла.
Вот чья бы корова мычала… честное слово.
– А такой, как ты, визжащей, вечно устраивающей подлянки, ворующей чужие драгоценности, несдержанной особе, значит, там – место? – добродушным голосом спрашиваю.
– ПАПА! – вскакивает Мерцелла, со злостью глядя на меня.
– Что-то я устал, – пьяно отзывается дядюшка и заваливается на диван лицом вниз, тут же сотрясая гостиную нечеловеческим храпом.
М-да, теперь понятно, откуда дыры в их семейном бюджете… И очевидно – почему тетка такая интриганка. А еще совершенно ясно, отчего Мерцелла имеет такой дурной характер.
Но все это меня не касается.
Это не мои проблемы.
А эти люди почему-то хотят переложить их на мои плечи.
– Полагаю, разговор закончен, – поднимаюсь на ноги.
– Не закончен! – рычит на меня Мерцелла.
– Мы же, кажется, договорились сегодня днем, – припоминаю ей ее же слова.
– Верни маменьку, Марьянелла! Иначе тебе же будет хуже! – всерьез предупреждает та.
О! Так у них даже не одно требование!
– А ты выбери одно из двух, – предлагаю ей, – либо я ухожу в конец списка претенденток, либо ходатайствую о твоей матушке.
Мерцелла на несколько секунд замирает, глядя в потолок; явно мучается вопросом выбора, затем, по ходу, у нее происходит что-то вроде замыкания, она зажмуривается, резко открывает глаза и визжит.
Я тихонько покидаю эту обитель зла, стараясь не привлекать много внимания. Вообще, сестрицу, прямо скажем, жалко. Ну, в кого она такая недалекая?
В следующую секунду весь дом сотрясается от храпа дядюшки, и я киваю сама себе.
Ясно, в кого.
Ладно, сейчас не это главное. Иду на кухню, заказываю себе «ужин в постель» и поднимаюсь в свою комнату. Вхожу осторожно. Потом так же осторожно выхожу, хватаю первую попавшуюся горничную (хвала небу, тут как раз такая проходила) и запускаю ее на минное поле. Девушка изумленно вбегает в спальню, по инерции пересекая ее почти полностью, а затем оборачивается на меня.
– Прости, – нахожусь, с ответом, – мне нужно с тобой поговорить.
Вообще-то мне нужно было понять, не устроила ли сестрица каких подлянок, когда была в моей комнате днем, но, похоже, я зря переживала.
– У меня не так много платьев на выбор, – придумываю на ходу, проходя к гардеробу, – так что я подумала… что было бы неплохо заказать парочку нарядов, – открываю дверцы, смотрю на девушку, – может, сгоняешь до местного портного? Или как у вас тут связь работает?.. – замолкаю, глядя на выражение лица горничной.
Кажется, она посерела. Или побелела? Точно не знаю. Но вот этот жест с закрытым ртом совершенно точно о многом говорит!
Резко разворачиваюсь и не удерживаюсь от ядреного:
– Да чтоб тебя!
Вся моя одежда была изорвана, разрезана, раскрашена краской и, если мне не изменяет зрение, облита какой-то кислотой.
– Леди Марьянелла, это не я! Честно! И никто из наших! Мы боимся новых хозяев, но чтоб до такой низости опуститься… – едва не плачет девушка, но я останавливаю ее взмахом руки.
Во мне сейчас борются два желания.
Первое – позвать графа Дроттера.
А второе…
Второе – пойти и разобраться самой!
– Леди, может, все-таки послать за портным?.. Он вряд ли успеет сшить несколько новых платьев, но хоть что-то – сможет сделать… – предлагает девушка, но я лишь качаю головой.
Выхожу из своей комнаты, иду к лестнице и останавливаюсь, глядя вниз: потому что Мерцелла стоит у ее основания и с вызовом смотрит на меня.
– Зачем? – задаю один единственный вопрос.
Вообще, в моих мыслях он звучит намного длиннее: зачем ты пыталась давить на жалость пять минут назад, зачем орала, требуя вернуть мать, если ты уже напакостила, как какая-то малолетка – и даже если бы я дала согласие на помощь, я бы тут же его забрала, увидев, что ты натворила?!
– Зачем нужно было ЭТО делать?! – смотрю на нее, едва сдерживая приступ очень нехороших эмоций.
– Для мотивации, – выплевывает Мерцелла.
– Ну, ты и дура, – отвечаю ровно; затем разворачиваюсь и иду обратно.
– Тебе не в чем ехать на отбор невест! – кричит мне вслед эта бестолковая, – Можешь собирать свои манатки и проваливать в ту глушь, где можно ходить в одном платье!
– А зачем мне куда-то проваливать? – спокойно спрашиваю, не оборачиваясь и не останавливаясь, – Ты завтра уедешь во дворец, и особняк снова будет только мой. Твой пьяный отец мне нисколько не мешает.
Визг, донесшийся мне вслед, больше не вызывает желания пожалеть или посмеяться. Это война, сестрица. Если ты настолько тупа, что даже не можешь просчитать последствий от собственных действий – то мне тебе помочь нечем…
Вечер я провела в своей комнате: поужинала, полежала в ванной, почитала сарамнийский любовный роман, главная суть которого сводилась к тому, что девушка должна быть послушной воле взрослых и более опытных людей – и тогда ей достанется властный горец, способный открыть свое жестокое сердце и принять чужестранку в свой древний клан-боже-кто-эту-чушь-писал?! На местных девиц эта дешевая пропаганда «образа жизни тихони» явно не действует: ладно я, с другого мира, но взять хоть ту же Мерцеллу! Что-то я не вижу в ней большого желания стать послушной и робкой. И тем не менее эта модель поведения активно насаживается на сарамнийских девственниц – если можно так выразиться.
Интересно, а какой была Марьянелла? Ну, до того, как я пробкой влетела в ее тело?..
Была ли она робкой и мягкой? А если была, то как так получилось, что она оскорбила самого короля и была изгнана из столицы?..
И последнее… все окружающие меня по какой-то причине принимают мое нынешнее поведение. Ни Мерцелла, ни ее матушка ни разу не сказали: «Отчего ты стала такой дерзкой, Марьянелла?!». Да и Анвар, с которым та, судя по всему, была близка, не выглядел удивленным тем, как я себя вела, появившись в его кабинете.
Так неужели я своими проявлениями никого не шокирую?.. Когда я проснулась в теле Марьянеллы, никто не удивлялся моим выходкам, моим словам, моему настроению… все принимали все, как есть. Когда я приехала в столицу – люди на площади узнали меня. Король явно дал понять, что у нас были «шуры-муры»…
Но при этом – тетушка не боится играть против меня так открыто! Мерцелла спокойнехонько портит мою жизнь, не напрягаясь, что ей влетит в ответ. Слуги больше боятся эту семейку Тиссотских баронов, чем меня… то есть – Марьянеллу…
Что-то здесь явно не сходится.
Не вырисовывается в моей голове образ этой девушки. Что же с ней случилось? И что такого она сказала королю, что тот изгнал свою (явно) любимицу в ту дремучую глушь?..
На все эти вопросы мне предстоит ответить и в ближайшее время. А пока…
Засыпаю с чистой совестью – и просыпаюсь наутро невероятно свежей и отдохнувшей.
Надевать мне все равно больше нечего, так что натягиваю то же платье, что и вчера. Хорошо причесываюсь. Собираю в небольшую вязаную сумку расческу, шпильки, зубную щетку и коробочку сухих духов (а в Сарамнии были только такие) и выхожу из своей комнаты как раз к тому моменту, как у ворот останавливается королевский экипаж. Иду чинно по коридору, так же чинно спускаюсь по лестнице. Чинно прохожу мимо застывшей в шоке Мерцеллы.
Выхожу из дома, иду со своим жалким скарбом к экипажу.
– Ты куда поперлась? – шипит мне вслед кузина; делаю вид, что оглохла.
– Леди, ваши вещи?.. – озадаченно смотрит на меня лакей у кареты.
– Их нет, – мило улыбаюсь ему, протягиваю руку, дожидаюсь, когда тот опомнится, сажусь внутрь.
Пять минут жду, пока грузят пожитки Мерцеллы. Потом и кузинушка забирается в салон, прожигая меня взглядом. Карета трогается.
– Ты чего придумала? Тебя же засмеют! – шепчет Мерцелла, сверкая на меня своими глазищами, – Невеста – голодранка! Граф Дроттер предупреждал, что возвращаться за какими-то вещами нам больше не позволят! Так что будешь проходить отбор в одном платье!
– Ты реально такая глупая? – склоняю голову, разглядываю ее лицо.
Мерцелла хмурится, ничего не понимая. Боже, в какой мир меня занесло?!
– Ты что… расскажешь всем, что это Я твои платья попортила?! – доходит до этой тугодумки.
Поднимаю брови, не отрывая от нее глаз. Неужто догадалась?..
– Ты не сделаешь этого!!! – визжит Мерцелла.
Прикрываю уши, продолжая спокойно смотреть на нее.
– Благовоспитанные девицы не ябедничают друг на друга! – выдает мне эта особа.
– Благовоспитанные девицы не портят чужое имущество и не угрожают продолжить портить – впредь, – спокойно замечаю.
У Мерцеллы глаза становятся такими круглыми, что я переживаю – не осталось бы так навсегда…
– Нет! Ты не станешь этого делать! Я – твоя кузина! Мне еще отбор проходить!
– А почему ты решила, что я не расскажу о твоем поступке? – с реальным любопытством спрашиваю у нее.
– Потому что ты – не такая! Ты не поступаешь так! Ты тихо мирно соглашаешься со всем!!! Всегда соглашалась!!! – ткнув в меня указующим перстом, вопит Мерцелла.
Итак, версия событий номер один:
Марьянелла, добрая скромная девушка, лишившись родителей, оказалась под опекой своей злобной тетушки и ее семейства. Она была хороша собой, потому на нее засматривались многие молодые богатые люди. Тетушка, не выдержав конкуренции своей дочери и ненавистной прекрасной кузины, собиравшей на себя все взгляды, подставляет Марьянеллу перед королем и доводит бедняжку до нервного срыва. Магия Марьянеллы бунтует под натиском эмоций и выбрасывает душу несчастной девушки из ее тела, взамен призывая более сильную духом представительницу совсем даже не слабого пола из другого мира – меня, – разобраться со всеми навалившимися проблемами.
По-моему, все сходится.
– Эй! ЭЙ! Ты чего там, заснула?! Я с тобой разговариваю! – фонит что-то сбоку, а я продолжаю простраивать версию.
Нет, все бы сходилось, если бы не одно «но». Король. Король, заявивший при графе Дроттере, что у прежней Марьянеллы было полно секретов ото всех… неприличных секретов.
Блин…
Что же там произошло?!
– Марьянелла!!!
– Что? – спокойно выныриваю в реальность.
– Мы приехали, – удивленно отвечает Мерцелла, видать, уже не ожидавшая, что я-таки отвечу.
– О! Отличненько, – выхожу из кареты и слегка удивленно смотрю на графа Дроттера, встречавшего нас у входа во дворец.
– Граф! – тут же приседает в реверансе Мерцелла.
– Мне сообщили, что у вас возникли проблемы, – замечает граф Дроттер, кивнув той и переведя вежливый взгляд на меня.
Вижу краем глаза, как краснеет кузина. А потом бледнеет. А потом опять краснеет.
Реально, она не думала, что я ее заложу.
В чем загвоздка?..
– Так где ваши вещи, Марьянелла? – склонив голову, уточняет граф.
– По… по ужасной несчастливой случайности, они все пришли в негодность, – опускаю голову, по какому-то наитию решив сыграть в «Марьянеллу: версия – оригинал»; поворачиваюсь к кузине, глазами даю понять, чтоб поддакнула.
– Да-да! – мгновенно подхватывает та, – По очень несчастливой случайности!
– К сожалению, платье, что сейчас на мне – единственное, оставшееся в моем гардеробе, – продолжаю, смиренно глядя себе под ноги, – если данный факт как-то опорочит меня в глазах короля…
– Да, если данный факт как-то опорочит ее в глазах короля… – повторяет за мной Мерцелла, стреляя своими гляделками то в меня, то в графа Дроттера.
– То, разумеется, я выйду из отбора, – потупившись, заканчиваю я.
– Правда?! – на лице кузины появляется столько надежды, что я бы даже закатила глаза…
Но я никак это не комментирую. Даже не реагирую. Я – сама покорность. Ведь именно этого и ждут от Марьянеллы?..
Да, я не должна выдавать раньше времени ни себя, ни свой характер. Что-то мне подсказывает: не стоит пока открыто демонстрировать свой оскал… Случай с тетушкой не считается – вряд ли Мерцелла станет рассказывать, что та замахнулась на меня рукой, за что получила подносом по культяпке. Это ей невыгодно. А пока тот случай – единственный, выбивающий меня из «образа», мне стоит попридержать коней и внимательно посмотреть по сторонам.
Глядишь – что-нибудь интересное замечу.
А отбор можно пройти и в одном платье. Стирка вечером мне в помощь. Я все равно не собиралась щеголять перед всеми в лучших нарядах и привлекать к себе внимание… Я и короля-то хотела отвадить от собственной персоны – так что все в порядке. Пользуемся случаем и превращаемся в серую мышь. В очень наблюдательную серую мышь.
В конце концов, излишняя самоуверенность никогда до добра не доводила.
– Мы этого никак не можем допустить, – вдруг мягко произносит граф Дроттер.
Э…
Правда?
Поднимаю взгляд на черноволосого красавца-мужчину.
– Не можете допустить, чтобы я ходила в одном платье? – хмурясь, переспрашиваю у него.
– Не можем допустить, чтобы вы выбыли. И чтобы ходили в одном платье – тоже, – улыбается тот, глядя на меня каким-то уж слишком многозначительным взглядом, – сегодня я пришлю к вам лучшего портного столицы, и мы исправим вашу проблему. У вас будет новый гардероб.
– Бе… бесплатный гардероб от мастера Платьеццо?.. – заикаясь, переспрашивает Мерцелла, глаз которой начинает нервно дергаться.
Что за мастер Платьеццо?..
– Именно. Не можем же мы позволить одной из невест короля ходить весь отбор в одном наряде, – вновь улыбнувшись, отвечает граф Дроттер, а потом подает мне руку, и мы неспешно идем во дворец.
Однако, подруга, век живи – век учись. Не всегда стоит уповать на свою наглость и отсутствие каких-либо комплексов. Иногда нужно показать свою слабость и покорность обстоятельствам – и тогда какой-нибудь сильный мужчина непременно поспешит воспользоваться ситуацией и оказать помощь…
Как жаль, что этот закон распространяется лишь на мужчин Сарамнии.
Глава 7
Магия…
– Граф Дроттер, – произношу негромким голосом, чуть опуская голову.
– Да, леди? – мягко отзывается граф-красный-глаз, останавливаясь рядом с моими будущими покоями.
Мерцеллу только что заселили, и мы с графом, наконец, остались наедине.
– Могу я надеяться, что все сказанное мной вчера днем, останется между нами? – поднимаю на него скромный взгляд, добавляю в него чуть-чуть надежды и совсем немного флирта – на грани, чтобы не бросалось в глаза, но заставляло пофантазировать.
– Вы о вашей просьбе избавить вас от необходимости проходить отбор? – еще мягче отзывается граф, а затем на его губах появляется легкая провокационная улыбка.
– Именно о ней, – потупив взор, соглашаюсь.
– Будьте уверены: о том случае не узнает ни одна живая душа, – неожиданно проведя костяшкой указательного пальца по моему подбородку, отзывается граф Дроттер, а затем…
А затем сверкает своим чертовым красным глазом!
Паника-паника-паника! Что он со мной делает? И как понять – делает ли?..
Как я, блин, могла забыть об этой его дивной особенности?..
– Граф… – выдыхаю неожиданно ослабшим голосом.
– Леди… – кланяется мне граф Дроттер и оставляет меня у дверей в мою спальню.
– Когда придет мастер Платьеццо? – спрашиваю ему в спину.
– В течении часа, – отзывается тот и растворяется в пространстве, так и не обернувшись…
Вхожу в свои покои, осматриваюсь. Ну, да, богато. Напоминает отель класса люкс с отделкой под барокко. Но вся эта красота не радует меня: все мои мысли заняты тем, что сделал со мной граф Дроттер! А он определенно что-то сделал! Я могу этого не осознавать: при мне стражник забыл о том, что я клеила советника короля, да и та толпа в моей спальне особняка… единожды сверкнув взглядом, граф отправил их всех по домам!
– Что-что-что? – прокручивая в воздухе рукой, спрашиваю у своего сознания, понимая, насколько это бессмысленно: если меня и загипнотизировали, я об этом вряд ли вспомню, – Что же – что же – что же? – прокручиваю кистью в обратную от себя сторону и в полном шоке наблюдаю, как моя фигура идет назад задним ходом, а затем скрывается за дверью.
Э?..
Спешу за ней и проваливаюсь через стену в коридор.
Я что, бесплотная?!
Когда я потеряла плотность?!?!
Наблюдаю «задний ход» графа Дроттера, который встает так, что перекрывает мне видимость, обхожу нашу парочку и «обратная перемотка» неожиданно заканчивается. Я продолжаю смотреть на себя-Марьянеллу и графа, которые в данный момент повторяют слова, сказанные минуту назад.
Вот я кокетливо хлопаю ресницами и соглашаюсь с графом:
– Именно о ней.
И вот граф мне вновь отвечает:
– Будьте уверены: о том случае не узнает ни одна живая душа.
А затем проводит костяшкой указательного пальца по моему подбородку и сверкает красным взглядом… после чего происходит нечто, по какой-то причине не отложившееся в моей памяти…
– Ты так прекрасна… я бы забрал тебя прямо сейчас – если б мог… – граф Дроттер дотрагивается до моей нижней губы, чуть нажимая на нее.
– Так заберите… – отвечают мои губы.
Уоу-уоу-уоу!!!! Полегче!!!!
– Не могу, душа моя, ты это знаешь… – мягко и грустно улыбается мужчина, а затем склоняется надо мной и проводит своими губами по моей скуле, лаская дыханием, – даже сейчас, находясь под контролем, ты такая желанная для меня…
Это что, блин, такое?! Кто заказывал тег «эротика» в мою персональную эпопею?..
– Я желаю вас не меньше, – отвечает мое тело, прикрывая глаза от наслаждения-реально-что-здесь-происходит?!?!
– Это твоя кровь реагирует на мою силу. Но, обещаю тебе, я добьюсь той же реакции в реальности – когда ты будешь полностью осознавать себя… Верь мне…
И глаза мужчины перестают сверкать красным, а мое тело произносит слабое и слегка растерянное «Граф…», после чего тот произносит мое имя, и мы расходимся, перебросившись парой фраз про мастера Платьеццо и время его прихода.
Граф-красный-глаз исчезает, а мое тело скрывается за дверью…
И что прикажете делать?.. Как возвращаААААААААААААААААААААААААААААА…ться.
Когда меня полностью втягивает в тело Марьянеллы без всякого вмешательства с моей стороны, я делаю два шага вперед по инерции и удивленно останавливаюсь.
Черт.
Если я сейчас все верно поняла…
У хозяйки этого тела было то, что могло заинтересовать всех трех представителей Сильных Мира Сего…
Кажется, Марьянелла могла управлять временем!
– Вот это я попала, – изумленно протягиваю, подходя к зеркалу.
Магия подобного рода – дело нешуточное, это даже я, человек из мира, лишенного чудес, понимаю очень хорошо. И если все дело в моих способностях, и все трое мужчин хотят использовать меня в своих целях, то я должна понять – что у них за цели. И это теперь задача номер один!
И самым опасным в тройке на данный момент является граф…
Прохожусь по комнате.
Однако, хитер темноволосый! Разговаривает со мной, держа под контролем своей силы. Обещания серьезные раздает.
Как чувствовала, что с этим его красным взглядом что-то не так! Что это – гипноз или внушение, – я так и не поняла. Одно ясно точно: от этой штуки не увернуться, ну, разве что в глаза нарочно не смотреть. И еще кое-что… граф по какой-то причине не говорит о своих претензиях на меня королю Контраду и хочет забрать меня в неизвестное «куда-то» – но пока медлит. Интересно – чего ждет? Когда я пройду отбор невест?!
А я как чувствую, что пройду его до конца! Вот прям тем самым местом чувствую!
И самое любопытное… все трое мужчин друг с другом ни разу не дружны, но соблюдают приличия – при этом двое из троицы официально ходят под королем, но являются если не врагами, то соперниками (правда, не понятно по какому поводу, и в чем они вообще соревнуются)! Граф Дроттер не говорил об этом открыто, но мне хватило его вида, когда мы разговаривали об Архимаге, а Анвар… по Анвару видно, что у в него принципе характер – не подарок. И только король Контрад упорно делает вид, что он лоялен настолько, насколько это только возможно, и вообще он – друг всем живым существам, а мне – так едва ли не любовник!
Интересная, к слову, фигура… король. Что-то в его поведении, а также в его отношении и ко мне, и к графу, и к Архимагу, заставляет меня задуматься над тем, что он не так прост, как кажется…
И этот образ эльфа-развратника – не более чем маска, надетая из-за сложившихся обстоятельств.
Надо будет к нему присмотреться…
Падаю на кровать и прикрываю глаза. Вот так подарочек ты мне подбросила, Марьянелла…
Думала, смогу подремать, но не тут-то было! Буквально через пятнадцать минут в мои покои без стука врываются несколько девушек, распахивают шторы на окнах, устраивают бурную деятельность, по счастливой случайности со мной пока никак не связанную… о, облом! Вот и меня заметили! Поднимают меня с кровати что-то быстро говорят (для меня их речь слилась в какой-то единый «гур-гур-гур»), стягивают с меня верхнее платье, распускают прическу, при этом успевают пообщаться друг с другом на тему моих волос, талии, цветов, которые мне подойдут, и только когда в комнату едва ли не под фанфары влетает такой же энергичный мужчина невысокого роста с небольшим пузиком, черными волосами, уложенными блестящими волнами, и невероятно подвижными грациозными кистями (да, именно кистями!) рук, до меня доходит…
– Мастер Платьеццо…
– А где ваш энтузиазм, прекрасное создание?! – вот только его недовольства хватает ненадолго, – Какие волосы! Какая ножка! Однако, нам подойдет что-то легкое-струящееся-воздушное… Девочки! – мастер два раза хлопает в ладоши и прислужницы мгновенно вытягиваются по струнке, как в армии, – Шелк!
– Шелк-шелк-шелк! – за-«гур-гур»-или прислужницы, мгновенно вылетая из моих покоев и оставляя меня наедине с мастером Платьеццо в одном нижнем платье.
Хорошо хоть у них здесь, в Сарамнии, нижнее платье – это как в нашем мире летний сарафан: вроде все закрыто, но ткань тонкая, мягкая, собранная на талии, благодаря корсетному плетению со спины, и с выточками на груди. Да, чуть выше колена и с рюшами по подолу – уж не знаю для кого эта красота, кроме самих девушек и их служанок нижнее платье никто и не видит…
– Зеленый, – обходя меня по кругу и пристально вглядываясь в каждый сантиметр моего тела, протягивает мастер Платьеццо, – золотой, сиреневый и персиковый, – он подходит ко мне и нюхает волосы, – да, определенно персиковый. Пока хватит. Девочки! – во всю глотку вопит.
И снова «гур-гур-гур», увеличивающийся по звуку – и в мою комнату вновь влетают прислужницы с огромными рулонами материала. Не успеваю я вздохнуть, как моя талия уже измерена, как и размер груди, и вообще – измерено все, что можно было измерить!
Мастер Платьеццо громко повторяет все цвета, названные им вслух со мной наедине, после чего несколько прислужниц с рулонами убегают обратно. Те, что остаются, начинают прикладывать ко мне материал и так, и этак, а мастер Платьеццо в это время делает наброски в небольшом альбоме, как по волшебству, оказавшемуся у него в руках. Еще через пять минут гения озаряет, он откидывает карандаш и альбом (которые успевают подхватить в воздухе его помощницы-циркачки) и произносит вслух лишь три слова:
– Я вижу его!
На лицах девушек появляется такой дичайший восторг, что мне самой становится интересно, что там увидел мастер, однако, с вопросами пришлось обождать: все присутствующие в комнате ручейком потекли на выход следом за гением, шепотом обсуждая, что же это будет за шедевр?..
Остаюсь одна, с открытой настежь дверью в покои, в нижнем платье, с распущенными волосами, спускающимися до пояса тяжелыми локонами, и большим вопросом на челе…
Ага… И что?.. Это все?.. Или они еще вернутся?.. Рулоны-то здесь остались, как и ножницы, и измерительная лента…
Что вообще происходит?..
Глубоко вздыхаю и хочу, было, покинуть свое место, чтобы вновь пойти прилечь (думается мне лучше в горизонтальном положении, – а подумать было о чем!), как в дверях появляется…
Король.
– Марьянелла, – улыбается Контрад Четвертый и без стеснения проходит внутрь…
– Король Контрад Четвертый, – приседаю в реверансе, чувствую жесткое дежавю… он же не станет вновь по сто раз повторять мое имя, вынуждая меня столько же раз повторять его собственное?..
Игра, конечно, забавная, но начинает приедаться.
– Ты прекрасна, – вежливо озвучивает банальный комплимент король, проходит вглубь покоев, бегло осматривает рулоны материала, а затем усаживается на софу у стены.
Смотрит на меня. Слишком долго смотрит.
– У нас появилась странная традиция – встречаться в тот момент, когда я одета… неподобающе, – замечаю с улыбкой, когда пауза затягивается до неприличной…
– Как ты чувствуешь себя, Марьянелла? – неожиданно спрашивает король, внимательно вглядываясь в мое лицо.
Так… то есть… мой маленький намек он проигнорировал?..
– Неплохо. Благодарю. Прохладно только. Тут сквознячок небольшой… да и нижнее платье совсем легкое, – продолжая прозрачно намекать, отвечаю вежливо.
– Да, дверь лучше прикрыть, чтобы ты не простудилась, – соглашается с моим «намеком» король, по факту игнорируя то, на что я делала ставку, а именно – на отсутствие на мне подобающей одежды.
В следующий момент дверь захлопывается.
Удивленно смотрю на нее, пытаясь сопоставить данные: король Контрад владеет магией?.. Или это от того самого «сквозняка», которого я вовсе и не ощущала?..
Перевожу взгляд на коронованную особу на софе. Присматриваюсь к нему. Помимо раскосого разреза больших глаз, придававшего Контраду весьма распутный взгляд, король блондин имел достаточно резкие черты лица: прямой нос, острые, выделяющиеся на бледной коже, скулы, черные, вразлет, брови и ярко очерченные чувственные губы бледного цвета. Если брать в целом – внешность короля была слишком слащавой; эффект усиливался от поведения, походки и манеры разговаривать монаршей особы. Но если дать себе задачу и присмотреться чуть получше… цепкий взгляд, хищная энергетика, холодная расчетливость – вот о чем говорили черты его лица. Также, приглядевшись, возможно было заметить, что лицо блондина сочетало на себе едва ли несочетаемое: такая гремучая помесь всех подряд национальностей (о которых я знать не знала – просто видела, что генофонд у короля намного шире, чем у среднестатистического жителя Сарамнии) просто не могла не привлечь внимание. А еще, помимо распутного взгляда, в глазах Контрада Четвертого слишком явно отражался интеллект, который, к своему стыду, я усмотрела лишь тогда, когда поставила перед собой такую задачу. Умен, зараза. И хитер. Но скрывает все это под видом сытого кота, размышляющего о поимке новой мышки для развлечений.
