Текст книги "Черный оксюморон (СИ)"
Автор книги: Анастасия Леннон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
– Да, ты не ослышалась. Наглая, самоуверенная япошка, – не без гаденького удовольствия повторил Чон Чонгук, глядя прямо в женские глаза напротив, которые налились огнем злости. – Сидела бы в своем Токио, или откуда ты там… У нас и без тебя все хорошо было.
Йоко помнила свое правило: никто и никогда не увидит ее слез. То, что говорил детектив Чон, резало ее сердце на куски, забиралось под кожу и острыми коготками царапало ее изнутри. Она всегда старалась убежать от прошлого, от несладкой жизни в Токио – в городе, где умер ее отец, где убили ее мать, где личная жизнь ни в какую не складывалась. В Сеуле ей было намного легче: новый город, новые люди, и она такая новая и посвежевшая душой.
– Гук, ты перебарщиваешь, – мягким, но в то же время холодным тоном произнес Чимин, а после посмотрел на девушку, которая, казалось, вот-вот взорвется. – Йоко, не обращай внимания, ладно? Он порой бывает слишком груб.
– Я тебя ненавижу. Ненавижу каждой клеточкой своего тела, – процедила девушка сквозь зубы, глядя на Чонгука так, что если бы взглядом можно было убивать, он уже давно пылал бы в огне. – Если я так тебя раздражаю, будь по-твоему. Я уйду, лишь бы твоя гнилая душонка была довольна. Знай, что я презираю тебя. Ты ничтожество, Чонгук.
– Давай-давай, скатертью дорожка, салфеточками тропинка, – детектив Чон небрежно махнул рукой и плюхнулся обратно на свой стул, который дернулся под напором крепкого мужского тела.
Чимин по-настоящему растерялся. Неужели Йоко реально собралась прекратить свою практику только из-за ужасного характера своего напарника? Он считал, что нельзя из-за этого отказываться от своей мечты, от цели, которую ты преследуешь с наполненным сердцем. Это же так глупо! Сегодня Чонгук говорит гадости, а завтра он уже для тебя никто.
Девушка стала поспешно собирать вещи. Она швыряла в сумку бумажки, ручки, телефон, наушники, флешки и делала это с такой показной ненавистью, что детективу Паку становилось не по себе. Чонгук спокойно сидел за столом и что-то писал на бумажке – кажется, решил заняться делом, пока юная практикантка на взводе собирается отказаться от дела, к которому стремилась большую часть своей прожитой жизни.
И минуты не прошло, как Йоко пулей вылетела из кабинета, захлопнув за собой дверь с такой мощью, что Чимин вздрогнул. Он даже не успел заметить, как быстро она собралась и выбежала. Впервые детектив Пак видел практикантку в таком настроении. Ему всегда казалось, что ничто не в силах довести ее до состояния критического кипения, но Чонгук молодец, постарался знатно.
– Йоко, подожди! Стой! – крикнул Чимин и под насмешливую улыбку напарника скрылся в коридоре следом за девушкой. Он за пару широких шагов догнал ее и схватил за локоть. Йоко нервно попыталась вырваться, но мужская хватка оказалась сильнее. – Успокойся же ты и не руби с плеча! Потом будешь жалеть.
– Видеть не могу больше его мерзкую рожу! Он перешел все границы, я не хочу находиться рядом с этим слизняком! – протестовала японка.
– Чонгук никак не должен повлиять на твою жизнь, Йоко. Это твоя мечта – стать детективом и помогать людям. Не нужно отказываться от нее из-за него. Чонгук всегда был таким и будет, характер у него такой, с этим ничего не поделаешь. Я понимаю, тебе неприятно, но смирись с тем, что твой напарник далеко не джентльмен, он грубиян. Еще раз говорю, просто смирись. От него не должно зависеть твое будущее. Работай, как работала дальше, и не думай о нем. Ты молодец.
– Да пошел он, я найду другое место для практики.
– Найдешь, да, но что может быть лучше главной прокуратуры города? Именно здесь, в этом здании, эпицентр разрешения проблем криминалистики. Именно здесь ты получишь хороший опыт и выйдешь настоящим профессионалом, а потом станешь высококлассным следователем, и уже никакой Чонгук тебе не помешает.
– С какой стати я должна тебя слушать? – скривилась Йоко. – И вообще, пусти меня. Я решила, что уйду. Отвали.
– Нет, ты не уйдешь, иначе это будет твоя самая большая ошибка, – когда девушка снова попыталась вырваться, Чимин подтолкнул ее к стене и ненавязчиво прижал, чтобы та не смогла убежать. – Йоко, послушай меня. Ты на эмоциях, в тебе кипит злость… Да не дергайся же ты и послушай меня! Не будь дурой! Докажи ему, что тебе плевать на его оскорбления, докажи, что ты станешь лучше, чем он! Я знаю, ты сможешь.
– И давно ты психологом заделался? – не без сарказма спросила практиканта, глядя на лицо Чимина, которое было слишком близко.
– С детства, – детектив заглянул в женские глаза напротив и медленно выдохнул. – Иди обратно в кабинет и не дури.
– Ты мне не парень и не папик, чтобы я тебя слушалась. Чимин, серьезно, шел бы ты…
В этот момент в штанах парня завибрировал телефон. Было неудобно, но он смог: все еще придерживая одной рукой и бедром тело девушки, он залез в карман свободной рукой и выудил смартфон. Звонил Кроки, а это могло значить, что случилось нечто важное и особо серьезное.
– Слушаю, господин Мин.
– Чимин, я видел тебя в новостях. Поднимись ко мне быстро, я жду.
– Да, господин Мин, сейчас буду, – детектив отключил телефон, а после, когда заметил, что Йоко пришла в себя, отошел от нее на шаг назад. – Не знаю, зачем я пытаюсь тебя удержать. Раз так хочешь, уходи, но потом ты будешь жалеть. Знай, если ты покинешь здание из-за Чонгука, я сильно разочаруюсь в тебе.
Он в последний раз глянул на Йоко. Это был серьезный, спокойный взгляд, каким обычно смотрят родители на провинившихся детей. Чимин понял, что говорить что-то еще бесполезно, поэтому оставил девушку одну, а сам поспешил к лифту, чтобы подняться к своему начальнику. Последнее, что он увидел перед тем, как металлические двери кабинки закрылись, – Йоко, которая злобно ударила кулаком стену и лениво направилась обратно в кабинет, где сидела причина ее ненависти. Детектив Пак улыбнулся уголком губ.
========== Чонгук / То, что ты любишь, убивает тебя. Pt.3 ==========
Чонгук с детства не любил людей. Его выворачивало при мысли, что придется общаться с кем-то, помимо родителей. Да и с ними он не особо жаждал вступать в диалог. Еще будучи маленьким мальчиком, он запирался в комнате, задумчиво смотрел в одну точку и вертел в руках игрушечного солдатика. В детском садике у него не было друзей – все считали его букой и грубияном, особенно девочки. С ними контакт вообще не налаживался. Если к нему и подойдет какая-нибудь девчонка с косичками, он отвернется, прижмет игрушку к себе и всем своим видом покажет, насколько ему комфортно в одиночестве. Родители, как и воспитатели, были обеспокоены слишком холодным для ребенка характером. Его замкнутость и отторжение от окружающего мира волновали взрослых, которые ничего не могли поделать с сим недугом. Чонгука отводили к детскому психологу, но и там, под умелым напором витиеватых фраз, мальчик молчал и не поддавался уговорам. Казалось бы, настоящий профессионал в силах вывести на разговор любого, ведь в этом и заключается его работа, но маленький мальчик забивался в угол и угрюмо хмурил лицо. Дома он почти не разговаривал, разве что вежливо благодарил мать за приготовленные обеды, а отца за подарки. Родители думали, что с возрастом общительность их единственного и любимого сына возрастет, но становилось только хуже. В школе, когда мальчики начинали тянуться к девочкам, когда появлялись зачатки первых чувств, Чонгук все еще оставался в гордом одиночестве. Он не страдал, ему было комфортно в обществе самого себя, но родители продолжали настаивать на том, чтобы он хоть как-то менял себя. «Ты потеряешься в мире, если будешь ходить в своем панцире», – говорил отец, – «Заведи друзей, гуляй, общайся с девочками. Тебе это нужно». Нужно ли это мне, спрашивал себя Чонгук. Ему было настолько хорошо в своем мире, где кроме него никого не существовало, что выбираться за его пределы он не собирался. Так продолжалось до подросткового периода. Мальчик подрос, его тело начало трансформироваться в более крепкое, мужское, появились первые признаки взросления. Чонгук любил стоять обнаженным перед зеркалом в ванной и разглядывать себя. Вот появились первые мускулы после усердных занятий спортом (парень попросил у отца купить ему гантели и штангу), взгляд стал более осознанным, черты лица выделялись все ярче, становясь грубее, едва заметная растительность на лице и прочих участках растущего тела… Девочки стали засматриваться на будущего мужчину и проявлять всевозможные знаки внимания. К нему стали подсаживаться на уроках, давать списывать домашние задания и на контрольных, приглашали погулять, заигрывали и посылали воздушные поцелуи. Одна девчонка даже однажды специально весь урок роняла ручку под парту, чтобы прикоснуться рукой к крепким бедрам Чонгука. Ему это, безусловно, льстило. Но не только девочки заметили взросление их ранее хилого, угрюмого одноклассника: парни, особенно те, что были в авторитете, звали его на прогулки, которые обычно ничем хорошим не кончались. Да, Чонгук возмужал, но тяга к общению так и осталась на нуле. Поначалу ему было приятно проявленное внимание, но со временем это начало сильно напрягать. Люди все сильнее тянулись к нему, желая войти в круг его доверия, но парень продолжал забиваться в придуманный им мирок уединения. И лишь однажды он сорвался. В воскресенье, когда можно было отдохнуть и отложить уроки в дальний ящик, к нему домой пришла компания – три парня и две девчонки. Их знала вся школа, и не только ученики, но и учителя и директор, так как те были еще теми раздолбаями. Чонгук никогда не проявлял желание влиться в подобный коллектив, ибо его не интересовала развратная жизнь подростков. Они звали его гулять, буквально умоляли пойти с ними. Родители, которые были не в курсе, что за одноклассники пожаловали к их сыну, настаивали на том, чтобы он пошел с ними, и Чонгук сдался. Его охотно приняли как своего и вытащили на улицу. Чону тогда едва исполнилось шестнадцать, но он все еще ничего не знал о половой жизни и не имел хоть малейшего любовного опыта. Он любил родителей, любил проводить время в одиночестве, любил выпить стакан молока перед сном и потягать штангу в своей комнате – этим ограничивалось его понятие о любви. Он не знал, что можно любить девушку, что можно трогать ее, целовать и получать наслаждение от тесного контакта. В то воскресенье кругозор растущего юноши стал шире. Компания затащила Чонгука в заброшенный парк аттракционов, где они распили две бутылки коньяка, выкурили каких-то дешевых сигарет без фильтра, от которых у парня разболелась голова, а после началось самое интересное. Сара, так звали девушку с выкрашенными в белый цвет волосами, куда-то затерялась на пару с лидером шайки. Два других парня, которые были из серии «Тупой и еще тупее» громко ржали возле пустующего колеса обозрения и курили что-то странное. Чонгук понимал, что это не сигареты, но вдаваться в подробности не хотел. Рядом с ним на старой, обшарпанной лавочке сидела вторая девочка. Она была младше своей подруги и младше Чонгука и с каким-то особым удовольствием называла его оппой. Ему было непривычно слышать подобное обращение, ведь раньше все звали его либо по имени, либо хёном. С девочками он почти не контактировал, поэтому понимать, что именно в твой адрес говорится «оппа», было для него в новинку.
– Оппа, – ласково тянула Тэён, – я замерзла.
– Я тоже, – Чонгук будто не понимал намеков и взволнованно смотрел себе под ноги.
Тогда девушка сама прижалась к парню и взяла его под руку. Даже это было для Чонгука уж слишком тесным контактом. Он почувствовал, как сердце затрепетало в груди, как мурашки стремительно побежали по спине и осели на румяных щеках. Для шестнадцатилетнего подростка парень был слишком замкнут в себе, и Тэён понимала, что это надо срочно исправлять. У нее уже был опыт общения с противоположным полом, и она хотела передать его скромному Чонгуку.
– Оппа, а ты когда-нибудь встречался с девушками? – спросила она, склонив голову так, чтобы видеть глаза своего собеседника.
– Нет, – прямо ответил парень, хоть и ощутил резкий прилив смущения, – мне и одному хорошо.
– Спорим, я смогу доказать тебе, что с девочками куда веселее? – Тэён вскочила на ноги, одернув короткую юбчонку, и протянула вперед хрупкую ручку. – Идем со мной.
– Куда мы? – Чонгук, согласившийся на сомнительное предложение, послушно шагал за девушкой в неизвестном направлении. Его странным образом влекло к этой особе, взгляд невольно блуждал по стройным ногам и ягодицам, которые скрывала плотная бежевая ткань юбки.
– Туда, где я покажу тебе, как ты мне нравишься.
Они оказались в бывшей комнате кривых зеркал. Те самые зеркала были либо разбиты, либо завешаны бархатной тканью насыщенного черного цвета. К ней так и хотелось прикоснуться, чтобы ощутить всю мягкость, но Чонгук вкусил сладость иной мягкости. Теплое девичье тело смело прижало его к стене. Тэён загадочно улыбалась и смотрела парню прямо в глаза, пока ее руки блуждали по крепкому торсу Чонгука, забираясь пальцами под куртку, а далее и под футболку. Чон чувствовал себя не в своей тарелке. Никогда прежде он так тесно не касался девочек, даже за руку не держал, а тут такое… Но ему нравилось ощущать выступающие части женского тела, которые жались к нему. Он осмелился и обнял Тэён в ответ, оставляя свои большие ладони на ее тонкой талии.
– Будь смелее, – девушка переложила его руки себе на ягодицы. – Чонгук-оппа, поцелуй меня.
– Я никогда не целовался, – честно признался он, не без наслаждения впервые щупая девчонку за задницу.
– Какой ты скромный… Я научу тебя.
В тот вечер Чонгук впервые поцеловался с девушкой. Он еще неумело двигал языком, сталкиваясь с горячим бескостным органом в чужом рту, чувствовал, как горят и приятно побаливают его губы от страстного напора, но ему понравилось, даже очень. Хотелось продолжить, но Тэён отстранилась, издав лукавый смешок, и без предупреждения засунула руку в джинсы Чонгука. Парень сдавленно застонал и чуть было не потерял равновесие. То, что вытворяла эта девица, ни в какие рамки не шло. Совсем новые ощущения, напоминающие взрыв вулкана, охватили его с ног до головы и не отпускали до тех пор, пока не случилось нечто. Чонгук задрожал, хватаясь руками за бедра Тэён, издал низкий, протяжный стон и излился ей в ладонь. Это был первый в его жизни оргазм, который он запомнил навсегда, ведь первое впечатление самое важное, оно откладывается в голове на долгие годы, оставляя жирный отпечаток.
– С девочками хорошо, правда же? – девушка все еще поглаживала член парня, пока тот приходил в себя. – Если будем почаще встречаться, я покажу тебе кое-что еще. Тебе понравится.
– Будем, обязательно будем, – Чонгук крепко поцеловал Тэён в губы. Ему действительно очень понравилось…
С тех пор они начали встречаться. Между Чонгуком и Тэён не было любви, даже намеков на это светлое, возвышенное чувство, им было просто хорошо в обществе друг друга. Регулярный секс, походы в кино и недорогие кафе, трепетное ожидание встречи – у них было все, как у типичных влюбленных пар. Чонгук не боялся молчать рядом с ней, его это совсем не тяготило, а Тэён и не настаивала. Раз молчит, значит, так ему нравится, и что-то менять она не собиралась. В школе быстро расползлись слухи о зарождении новой парочки, и об этом так же быстро все забыли бы, но речь шла о Чонгуке – мальчике, который никогда и никого к себе близко не подпускал, а уж чтобы девушку завести… об этом и речи быть не могло. Когда Чон брал Тэён за руку и шагал вместе с ней в столовую на перемене, ученики бросали на него удивленные взгляды и тихо перешептывались между собой, но парню было плевать. Он вообще всегда плевал на чужое мнение, ему было все равно, что о нем скажут или подумают. Родители же были только рады: видеть рядом с их сыном, который до этого замыкался в себе и не думал даже о том, чтобы заводить друзей, девушку – верх блаженства и счастья. Они засыпали Чонгука вопросами, просили, чтобы он приводил Тэён домой как можно чаще и не обижал ее. Если первое он послушно выполнял, ведь заниматься любовью в комфортных условиях намного удобнее, то со вторым не справился. Они пробыли вместе достаточно долго – почти два года. Чонгука все устраивало, он ничего не хотел менять. Раз ему комфортно рядом с Тэён, то зачем набрасываться на кого-то другого? Ведь придется заново привыкать к человеку, открываться ему, узнавать его и пытаться ужиться со всеми минусами и плюсами новой половинки. Нет, такой расклад точно не для Чонгука, но в один вечер его мнение поменялось. Тэён устраивала девичник, на который пригласила самых близких подруг. К тому моменту она испытывала сильные чувства к своему парню и догадывалась, что это любовь. Она настолько сильно привязалась к нему, он не выходил у нее из головы – все мысли были заняты только Чон Чонгуком, который, в свою очередь, просто наслаждался наличием постоянной девушки, но не более. Когда время приблизилось к полуночи, он пришел к ней домой, просто потому что соскучился. В гостиной сидели три девушки, но Тэён среди них не было. Как только они увидели высокого, крепкого и безумно обаятельного парня, на их лицах засиял румянец. Тогда Чонгуку исполнилось восемнадцать лет, он стал почти мужчиной и стал привлекать девушек со страшной силой. Особенно их заводила та холодная загадочность, которой был окутан парень.
– Где Тэён? – спросил он, упираясь плечом в дверной проем между гостиной и кухней.
– А она на заднем дворе, – ответила одна девчонка с огненно-рыжими волосами, – ей отец позвонил, что-то важное.
Чонгук смотрел на девушку и понимал, что внутри него что-то происходит. В груди разгорался не просто огонек – там полыхал настоящий пожар, отдающийся тянущими спазмами в область живота. Никогда раньше парень не засматривался на других, ведь у него была Тэён, но эта рыжая действовала на него как сильнейший наркотик. То ли цвет ее волос, похожий на огонь, обжигал Чонгука, то ли слишком короткие шортики, оголяющие не шибко длинные, но стройные женские ноги, заводили его с пол оборота. Он не знал, что именно, но что-то заставило его достоинство зашевелиться в штанах, которые внезапно показались ему чересчур тесными.
– Как тебя зовут? – спросил Чонгук.
– Джессика, – ответила та, не в силах отвести взгляд от этих томных, шоколадных глаз.
– Пошли со мной, Джессика, надо поговорить, – парень, поджав губы, кивнул в сторону улицы и вышел из дома.
Это была непреодолимая, типичнейшая похоть, которая может охватить каждого смертного. Чонгук не понимал, почему в его мозгу что-то щелкнуло, но это что-то не позволяло ему здраво мыслить. Он занялся любовью с подругой своей девушки прямо на улице, куда не попадал тусклый свет фонаря. Парень прижимал Джессику лицом к холодному дому, держал ее рот закрытым крепкой хваткой своей широкой ладони и с чисто мужской мощью вбивался в горячее, узкое тело. С каждым толчком он громко, резко выдыхал и все быстрее подгонял себя к моменту оргазма. Именно в тот вечер Чонгук понял, что гораздо приятнее быть одному, менять девчонок по мере надобности и не обременять себя постоянными отношениями. Тэён он не любил, ему просто нравилось быть с ней, поэтому бросить девушку не составило особого труда. Даже ее слезы, запачканное тушью лицо и просьбы остаться не смогли остановить холодного Чона. Он поставил ее перед фактом: прямо сказал, что ему надоело, что он хочет заново окунуться в прежнюю свободу и не чувствовать себя задушенным. Тэён было страшно больно, ведь она смогла полюбить Чонгука. Его уход сильно ранил девичье сердце, и шрам зарос только спустя пару лет.
Когда Чонгук встретил Чимина, то обнаружил, что во взглядах на отношения с девушками они похожи: обоим нравилась свобода, оба любили поразвлечься с женщинами без обязательств и оба бежали, едва ощутив намеки на любовь. Можно смело утверждать, что большинство мужчин разделяли мнение Чона и Пака, но остались еще в этом мире романтики и рыцари. Если Чимин мог побыть джентльменом ради своей выгоды, то Чонгук в любой ситуации оставался холодным принцем и терпеливо ждал, когда девушка сама попадет в его умело расставленные капканы. На факультете, где познакомились и учились Чимин и Чонгук, первый пользовался особой популярностью и кадрил девчонок с рекордными скоростями, ну а второй не мог не воспользоваться возможностью и просил лучшего друга подобрать ему экземпляр получше. Так продолжалось до тех пор, пока они оба не окунулись с головами в темную воду работы детективов. С бесконечными происшествиями, с бессонными ночами и сломанной психикой у них хватало сил только на то, чтобы доползти до кроватей и рухнуть на них обессиленными телами. Но Чимину все еще удавалось приводить домой девиц, с которыми он развлекался в соседней комнате. Чонгуку было все равно: он вставлял наушники в уши, включал музыку и дремал, пока его друг кувыркался с длинноногой красоткой.
Чонгук был настоящим интровертом. Он никогда не кричал, разве что мог немного повысить голос, когда терпения совсем не хватало, не умел шумно развлекаться и был больше в тени, чем на свету. Его мало что могло рассмешить. Даже самая остроумная шутка вызывала на его лице легкую улыбку. Он находил свое удовольствие в моральном издевательстве над людьми – Чонгук был готов засыпать любого обидными подколами, тоннами сарказма и снобизмом. Чимин уже давно привык к тяжелому характеру своего друга и старался не обращать на это внимание, ибо «себе дороже». На какое-то время, когда Чонгук уходил в работу, он становился тихой паинькой, прятал иголки и оголял розовое, мягкое пузо. Ему было не до шуток. Поглощенный раскрытием дел, он увлекался, чувствовал себя величайшим гением и мог даже улыбаться. В такие моменты Чимин получал в свой адрес любезно оказанное внимание, проявления крепкой дружбы и даже веселые объятия, которые Чон обычно терпеть не мог.
– Ты мой единственный лучший друг, ты же знаешь это? – говорил Чонгук, обнимая Чимина за плечо. – Мне трудно открываться людям, а с тобой невероятно легко.
– Может, поженимся? – со смехом отвечал Пак, потягивая пиво прямо из банки.
– Легко! Только мы не педики, а нормальные мужики, – Чон цокал языком. – Да ладно, я правда очень рад, что у меня есть такой друг.
– И я рад нашей дружбе.
Чимин очень любил и по-особому сильно ценил такие моменты, ведь в подобном настроении Чонгук показывал себя настоящего: вылезая из-под корки ледяного панциря, он оголял свою душу и доказывал, что он такой же человек, как и все, со своими эмоциями и чувствами, а не железный робот, которому плевать на всех. Чимин и так это знал, но окружающие думали о Чон Чонгуке именно как о непробиваемой деревяшке. Даже когда он был на задании, со стороны могло показаться, что детектив Чон вовсе не детектив, а хладнокровный убийца. Он медленно, вкрадчиво расхаживал на месте преступления, всматривался в каждую деталь и мог окончательно отключиться от реального мира. В его голове разворачивались целые криминальные фильмы, он мог представлять себе такое, от чего нормальному человеку станет дурно. Чонгук воображал, как могло произойти убийство, на какой почве, какие помыслы руководили преступником, что его подтолкнуло на то или иное извращение. Детектив мог днями напролет распутывать кровавые нити – сей процесс приносил ему колоссальное удовольствие, – и пока он не доберется до разгадки, не успокоится. Его можно было считать по-настоящему гениальным следователем. Однажды Чимин нашел на рабочем столе напарника разбросанные листы А4. Они были полностью исписаны и изрисованы так, что волосы седели и вставали дыбом. Подробные описания процесса убийства, сопровождаемые жуткими иллюстрациями, могли натолкнуть на нехорошие мысли, касаемо состояния психики Чонгука, но знающий человек не придаст этому значения, ведь работа детектива предполагает подобные странности. Какими бы методами ни пользовался детектив Чон, он всегда доберется до истины. В этом вопросе он был непреклонен.
За все годы, что Чонгук проработал в прокуратуре, он свыкся с тем, что рядом постоянно ошивается его партнер в лице лучшего друга. Его это совсем не напрягало, ведь работать вместе гораздо приятнее, когда соображает не одна голова, а целых две. Да, поначалу Чонгук нервничал и раздражался. Ему хотелось доказать всем, что он один самый умный и сообразительный, а тут Чимин под боком маячит. Так продолжалось больше года, но человек такое существо, которое в силах привыкнуть ко всему. Но к пришедшей Йоко детектив Чон привыкнуть ну никак не мог… Эта девица выводила его из себя одним своим видом. Ему так и хотелось размазать ее по стенке, чтобы та не совала свой нос в его с Чимином дела. И в один из дней, когда она проработала в прокуратуре целый месяц, Чонгук сорвался. Он оскорбил ее и довел до предельной точки кипения, и если бы не миротворец Чимин, Йоко точно ушла бы с практики из-за тяжелого характера нерадивого напарника. Она и впрямь собиралась покинуть здание прокуратуры, но детектив Пак вовремя ее остановил.
– Что, передумала осчастливить меня своим уходом? – не без иронии спросил Чонгук, когда Йоко вернулась в кабинет.
– Решила, что помучаю тебя своим присутствием еще, – девушка бросила сумку рядом со своим рабочим местом и уселась за стол, – мне ведь так нравится видеть, как ты страдаешь.
– Поверь, твои чувства полностью взаимны, – детектив Чон перегнулся через стол и посмотрел на практикантку так, что от одного лишь взгляда можно было бы сойти с ума от страха. – Я превращу твою жизнь в ад, детка, запомни.
– Моя жизнь и без твоего вмешательства не смахивает на Эдем, но ты попробуй удивить меня. Я буду ждать, детектив Чон, только кнопки на стул не подкладывай, хоть это и потолок твоих возможностей.
Дальше они сидели в полнейшей тишине. Лишь звук пишущих ручек и щелканье клавиатуры нарушали тяжелое беззвучие. Они ни разу не взглянули друг на друга, будто каждый находился в кабинете в гордом одиночестве. Мысленно Чонгук проклинал Йоко и бессовестно желал ей провалиться под землю. Он с усердием сжимал черную ручку, которой быстро выводил кривые буквы в документах, и недовольно хмурил брови. Будь это мультик, то над детективом Чоном уже давно появилась бы серая тучка, обильно поливая его холодным дождем. Ну а в жизни осадки щедро сыпались на землю за окном. Лето выдалось и поистине ужасным. Регулярные дожди, туго затянутое небо, больше похожее на отражение мокрого асфальта, порядком доставшая прохлада и ни единого намека на солнце. Погода окончательно сошла с ума. Но Чонгук не придавал этому значения, ему было все равно, что творилось в городе, лишь бы никто не путался у него под ногами. Если всех граждан выводила из себя погода, то Чон Чонгука – его напарница. Она умело заменяла ему изморось, попадая прямиком в самые глубины его души. Никогда парень не думал, что девушка сможет настолько сильно задевать его самолюбие. Да-да, именно самолюбие, ведь как он понял раньше, Йоко могла составить ему достойную конкуренцию, и именно это напрягало детектива. Будь она доброй дурочкой, которая послушно смотрит в рот своим наставникам, Чонгук не зацикливался бы и относился к ней, как к декоративной лампочке, вкрученной над его головой, но нет, та девушка была слишком мозговита, чтобы игнорировать ее вмешательство и присутствие.
Пока детектив Чон и практикантка из Японии возились с документами, в которых были изложены подробности убийства молодого музыканта, Чимин стоял в кабинете главного прокурора и отчитывался перед ним за происшествия минувшей ночи. Кроки, конечно же, видел попытку ограбления аптеки в новостях и не мог не заметить своего подчиненного, которому во всей этой клоунаде была отведена почетная роль рыцаря-спасителя. Детектив надеялся, что сей казус останется в тени, что никто ничего не узнает, но людям всегда хочется хлеба и зрелищ, поэтому умелые репортеры молниеносно спохватились и решили не упускать пусть и маленькое, но все же событие криминальной части ночной жизни Сеула.
– Ты должен был остаться в аптеке, дать показания, помочь этой бедной женщине, в конце концов, – отчитывал детектива Пака прокурор. – Это твоя работа, понимаешь, Чимин?
– Да, господин, – кивнул он, – я знаю, что должен был остаться, но я чувствовал себя паршиво… Мне хотелось поскорее домой.
– Что ты несешь?! Чувствовал он себя паршиво! – Кроки вскочил на ноги и стал грузно расхаживать перед рабочим столом. – Хорошее оправдание, ничего не скажешь. Как бы ты себя ни чувствовал, твой долг защитить человека, помочь ему и быть с ним до конца. А если бы этот идиот очухался и убил женщину? Об этом ты подумал?
– Я вырубил его, господин Мин, ближайшие полчаса он точно не пришел бы в себя.
– Это ты так думаешь! Никто не может знать на сто процентов, что произойдет в следующую минуту! – мужчина остановился. Упершись руками в стол, он посмотрел на Чимина, который виновато опустил голову. Кроки хоть и был занозой в заднице, но порой он показывал себя с лучшей стороны и мог выступать чуть ли не проповедником с гениальными мозгами. Не зря же он стал главным прокурором. – Послушай, ты классный парень, никогда меня не подводил, но этот случай ни в какие рамки не вписывается. Да, хорошо, ты был не на работе. Там, в аптеке, ты был просто Пак Чимином, а не детективом Паком, но как бы ты жил дальше, если бы та женщина пострадала? Я надеюсь, такого больше не повторится.
– Нет, господин Мин, не повторится.
Чимин кивнул головой, поджав губы. Ему явно не нравилась происходящая ситуация. Кому понравится, когда тебя отчитывают словно провинившегося школьника? Детектив хотел поскорее уйти из кабинета и вернуться к своим обязанностям, но Кроки медлил. Он внимательно смотрел на Пака и чего-то от него ждал, но сам парень не знал, чего именно. Что ему сказать? Как оправдаться? Или, может, стоит извиниться? Нет, Чимин не мог. У него и без того настроение упало ниже плинтуса, так еще и начальство зад дерет. В его жизни точно наступила черная полоса, иначе никак не назовешь.
– Как обстоят дела с тем убийством музыканта? – спросил прокурор, с осторожностью опускаясь в свое кожаное кресло. – Есть что-то интересное?
– Пока ничего сказать не могу, но у нас есть парочка людей, которых мы хотим опросить.
– Вот и отлично, занимайтесь этим, а я буду ждать отчет. Ты можешь идти, Чимин, но хорошенько подумай над тем, что ты сделал.
– Да, господин Мин, – детектив поклонился и поспешил оставить своего босса в одиночестве.
Стоя в лифте, Чимин прислонился лбом к холодному зеркалу и закрыл глаза. Неужели время неудач и правда постучалось в его двери? Все началось с обычной бессонницы и кончилось ограблением аптеки, в которое он оказался втянут по чистой случайности. Он не привык унывать, плохое настроение никогда не преследовало его, но сейчас с ним происходило что-то уж слишком странное. Детективу не хотелось показывать, какой груз упал в его легкую на подъем душу, но улыбаться и выступать в роли негаснущего солнца тоже не хотелось.
