Текст книги "Все началось с измены (СИ)"
Автор книги: Анастасия Коновалова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Genre
Author Info
КАА
Все началось с измены
(старая версия)
Шаг сделан, все точки расставлены и ожидать больше нечего. Разъехаться лучший вариант. Молода, богата, именита. И если муж еще и погиб, выполняя свой долг перед Империей, то впереди прекрасное беззаботное будущее. Свет похоронил его и ожидал того же от меня. Стоит всего лишь надеть черный креп, подождать года два и пуститься на поиск нового семейного счастья. Но сначала я бы хотела увидеть тело.
КАА
Все началось с измены
Привычная ухмылка, только в глазах горечь, а не обычное самодовольство. Открыл дверцу экипажа, помог забраться внутрь, залез сам, сел напротив, стараясь не касаться моего платья.
«Ты же хотела этого. Хотела сделать ему больно. Впервые за полтора года удалось. Только где торжество? Где радость? Только разочарование».
Экипаж остановился у дома, слуга открыл дверцу, муж вышел первым, все также учтиво помог мне выбраться. В дом, наш дом, вошли вместе, старый Мирс как обычно смешно суетился, стараясь помочь нам с вещами. Я нетерпеливо дернула завязки плаща, затянув узел. Разоблачение заняло больше времени, чем хотелось. Муж терпеливо дожидался, он предложил свой локоть, чтоб проводить меня в гостиную, где уже ожидал горячий чай.
–Хорошей ночи, – все, что он сказал.
Выбирая торопливо шпильки из волос, позволила Элис расшнуровать корсаж. Платье не хотело сниматься, а мне так хотелось поскорей избавиться от него.
–Его милость были сегодня несдержанным, – хохотнула служанка, заметив порванную ткань.
«Его милость были сегодня весьма сдержаны, и будут такими впредь. Теперь ему никогда не захочется прикасаться ко мне. Простить он не сможет. Но не этого ли я хотела? Этого. Он лишил меня всего».
Только почему сейчас это казалось глупостью. Он ворвался в мой мир, уничтожил его, не оставив выбора, он решил сделать меня своей, не спросясь моего желания. Теперь уже никогда не буду его. Я так хотела, так решила, сделала.
Рассвет так и не вернул мне покой. Сделала, что хотела. Смогла. Но где же чувство триумфа от победы над Голиафом? Почему повержена я?
Все та же газета, за которой он скрывался каждое утро.
Я привычно намазывала на хлеб желтое масло, моя «деревенская» привычка, маленькая слабость из юности, что так резко закончилась когда-то.
–Нам следуют поговорить о дальнейшей совместной жизни.
–Совместной жизни? Сомневаюсь, что она возможна.
–И я о том же. Мне всегда хотелось повидать мир, всем это известно. Через неделю покину ваш дом.
–Это и ваш дом.
–О, нет. Он никогда не был моим.
«Только по документам. Ваш подарок на свадьбу, клетка в самом сердце Столицы».
–Вы сегодня будете ужинать дома?
–Нет.
–Хорошо, оставлю распоряжения слугам.
Он ушел, пожелав мне хорошего дня, но привычного поцелуя в щеку не было, и почему-то мне его не хватило.
«Ты же сама хотела все разрушить, уничтожить. Наслаждайся». День прошел
В приготовлениях к предстоящему отъезду. Собраться в дорогу, ничего не забыть. Отдать распоряжения. Написать письма.
Кабинет, привычный голубой шелк стен, темнота мебели. Фарфоровые статуэтки на письменном столе, модно. Мне не нравились, но другие восхищались ими. Стопка писем, что требуют ответа, приглашения, что теперь уже не важны, записочки с признания в любви, стихи, что так возбуждают воображение и обещают другую жизнь. Теперь у меня другая жизнь. До полудня отвечала на письма. Мадам Линс привезла платья, что теперь мне уже и не так нужны.
Свет тяжко вздыхал, переживая мой отъезд, молодые люди обещали мчаться за мной следом, чтоб вернуть озорство в залы Столицы. Но тут же стал искал себе новое увлечение, нового кумира. Сколько советов пришлось выслушать, ведь все знали , как правильно путешествовать, все, даже те, кто дальше Столицы не выезжал. Все знали, как должно мне поступать в других странах, как все будут покорены моей красотой, в этом ни у кого не было сомнений.
Письма и записочки с уверениями, что мой отъезд не так уж и необходим, что меня дождутся, сыпались как из рога изобилия. Лучшие дома соревновались за право назваться последним приемом с моим участием в этом сезоне. Ночь перед отъездом прошла в танцах, один бал сменялся другим, один кавалер сменял другого. Под утро в своей спальне готовилась к отъезду, дорожное платье из темного сукна, плащ, удобна обувь, книги с собой. Экипаж уже прибыл, слуги ожидали внизу, чтоб получить последние распоряжения. Элис оставалась в Столице, брать с собой я ее не собиралась. Замужняя женщина может путешествовать одна, хоть что-то в этом положении было плюсом.
Учтивый поклон мужа на прощание. Он, как и был в домашней одежде, проводил меня до экипажа. От его кареты отказалась.
–Идите в дом, простудитесь.
Ухмылка в ответ.
«Какое мне дело простудится он или нет? Мне должно быть безразлично. Но почему-то не было».
Экипаж без гербов, как сотни других в городе, повез меня не к порту. К дому родителей. Там я провела ночь. Ни осуждения, ни расспросов. Они просто сделали, как попросила. Часть вещей осталась у них, мне она просто не нужна. Как и часть денег, что щедро выдал Джойс в дорогу, золото он никогда не жалел, он же купил меня.
Очередной экипаж, несколько смен извозчиков, постоялые дворы, гостиницы, небольшие городки, через несколько недель конечная цель моей поездки небольшой коттедж на побережье. Море уже не было приветливо-синим, стальным и холодным стало оно. Этот холод мне был и нужен.
Осень золотом разлилась по Столице, очередной сезон, очередные балы, очередное ожидание чуда. С первыми балами вернулась и она. Сняла дом, вещи забирала Элис, ее новое обиталище сразу стало самым популярным салоном города. Лучшие сплетники, новые кумиры света, звезды сцены, все, кто был моден в этот сезон, бывали там. Расспросы о её поездке, ее полуответы, недомолвки, улыбки и взгляды, которые заставляли додумывать, фантазировать. Все были уверены, что легкая бледность, что была так подчеркнута винным шелком ее платья, томность движений, которой не было раньше, доказывали, что все ее путешествие состояло из одних чувственных удовольствий. Мужчины, что и раньше кружили возле нее, теперь не давали ей прохода, забывая о приличиях, пытаясь попасть в круг избранных, что познают ее страсть. Все знали о нашем раздельном житье, кто-то пытался выказать свое сочувствие, кто-то даже пытался образумить и помирить. В свете всегда находились люди, своим долгом считавшие нести мораль в души других, забывая о своей собственной. Столкнуться с собственной женой в дверях очередного праздничного дома, она с другим, я тоже не один.
Большую часть вечера слушать предположения о ее распутстве, о ее приключениях, романах, поклонниках. Эти слухи тревожили бы меня, но я совершенно точно знал, что никакого путешествия не было. Что все это время она была на побережье, в богом забытом городке, тяжело болела зимой, местный аптекарь даже звал священника, но все обошлось.
Я все надеялся, что она поняла свою ошибку, что сожалеет о сделанном, что ,будь хоть малейший намек на раскаянье, то прощу, забуду, буду рядом. Но она усмехнулась, слегка склонила голову в поклоне и холодно поздоровалась. Ни следа сожаления или желания примирения.
Что ж, мне придется начать жить без нее.
–Нет.
–Ислин , милая, ты должна это принять.
–Нет, – все также холодно прошептала я.
–Ты же видишь, она не в себе, не трогай ее. Такое горе, – мать уткнулась в платок, пытаясь спрятать слезы.
–Нет никакого горя. Мой муж жив.
–Исли, он мертв, мертв!
–Тела никто не видел.
–Какое тело, его тело отдано морю. Есть свидетели его смерти. Смирись.
–Нет.
Мое нежелание носить траур и признать мужа мертвым многим не понравилось, но я все также была желанной гостей на балах, к моему образу еще добавился легкий флер безумия. «Она не в себе, но она прекрасна».
Не в себе. Или наоборот, впервые за последние месяцы я пришла в себя. Обида, что так тщательно взрастила, рассыпалась, погибла. Он ворвался в мою жизнь, сломал ее, но он и стал моей жизнью. Сейчас, без него, я могла ценить все, что он делал. Мертв? Нет, не может. Этот человек не позволил бы себя так легко уничтожить.
Графиня Меридит прошла мимо, даже не удостоив меня кивка. Сочувствие его семьи быстро обернулось непринятием, они не могли простить мое нежелание признавать его мертвым, делить их скорбь, нести траур. Моя же семья пыталась образумить, даже призвала на спасение лучших врачей Столицы. Но те не находили никаких заболеваний. «Горе может выражаться и так». Глупцы. Он не мог умереть.
–Куда ты?
–Путешествовать.
–Опомнись. Твоя репутация!
–Моя репутация только утвердится. Мама, не стоит переживать. Лучше молитесь обо мне.
Каюта была уютно и удобной, насколько это возможно. Мне не требовалось общество, и долгие недели пути меня устраивали.
Ты не мог умереть. Ты просто сбежал, скрылся, исчез из моей жизни, освободив от брака, что сам когда-то навязал. Поступки всегда говорят больше, чем слова. Вот и твои бумаги рассказывали о тебе.
Я знала, что дела отца идут неважно, но никогда не подозревала, что все настолько плохо. Долги, все, что было у меня в приданом, только долги. И тебя это устроило. Занялся делами моей семьи и сейчас был неплохой и стабильный доход, что позволит мама и папа жить в достатке до конца дней. Твое завещание, теперь я лакомый кусочек для желающих денег. Они появились сразу же, скольких пришлось спустить с лестницы. Деловая переписка, сухие и точные предложений. Совсем другие письма друзьям. Несколько черновиков с начатыми письмами мне, попытка примирения, попытка переступить через гордость, возможно даже попытка простить. Лим , ты был в Лиме, а я думала, что это горячка сыграла шутку с моим воображением. А сейчас ты во Флориде. Все те же бумаги дали ответ. Траты, распоряжения. Мне не хотели отдавать бумаги, но скандал уважаемой конторе не нужен. Недели ушли на изучение бумаг, самые нужные теперь были со мной в пути.
Зачем мне искать его, ведь сама все разрушила?
Узнать что права, знать что жив. Предоставить ему право выбора, то, чего никогда не было у меня.
–Как вы?
–Все хорошо. Отец всегда уверял меня, что чтение безопасное увлечение.
Если бы он меня сейчас видел, то изменил бы свое мнение.
Смитти слегка улыбнулся, за три года, что он хвостом ходил за мной, успел изучить.
–Как думаешь, выберемся?
–А как же иначе, Леди.
Опять громыхнуло, корабль в очередной раз вздрогнул, отшвырнув нас к другой стене.
–Черт, у них когда-нибудь снаряды закончатся.
–Это уже другие?
–Так на нас еще и несколько напали?
Боль усилилась, и все чертов ножик для страниц, не было бы его в моих руках в момент нападения, то сейчас и не было бы дырки в боку. Выживу, буду меньше читать, и нож доверю Элис. Смитти пытался что-то разглядеть в небольшое окно, что уже давно осталось без стекла. Ему, правда, слегка мешал застрявший там труп. Мертвец в окне меня сейчас волновал меньше всего, дверь куда больше занимала, не уверена, что второй попытки ее вынести, выдержит. Да и стол, что ее подпирал, уже не был так крепок.
–Спасены , – как-то слишком тихо прошептал Смитти , уж не знаю, что он там смог разглядеть ободряющего. Мне вот удары в дверь совсем не понравились.
–Скоро с мужем увидитесь, держитесь, Леди.
–А кто сказал, что я хочу видеть это сукина сына, да простит, меня Графиня за такое поминание.
–Зачем же тогда отправились за моря?
–Путешествовать люблю и хочу убедиться, что права. А к встрече с ним я совсем не готова. Прически нет, платье слишком простое, да и в крови вся. Да и рано мне на тот свет.
–Туши, туши!
Кричали совсем рядом. Очередной грохот разнес дверь, и останки стола полетели в нашу сторону. Смитти , пытающейся меня заслонить, последнее, что было перед темнотой.
Можно было уже открыть глаза, но я продолжала прислушиваться к разговору, знакомые голоса, решали, что со мной дальше делать. Смитти жив, уже его веское «кто с этой бабой сладит», было почти решающим. До Нового Света меня доставят. А то без них не доберусь, плохо они меня знают.
–Пить, – шепот привлек внимание мужчин, вода появилась сразу.
Сейчас не время выяснять отношения, силы не равны, у меня их почти нет. Вместо споров сон. Утром была одна. Небольшая каюта, простая обстановка, мои сундуки и шляпные коробки, даже книги перенесли, те , что уцелели. На мне моя сорочка.
Кувшин с водой и небольшой тазик, полотенце. Тело болело, но вроде серьезных последствий от встреч с захватчиками не было. Только шрам, сама виновата. Синяки пройдут, ссадины заживут.
–Вам не разрешали вставать!
–Только забыли об этом сказать.
Книксен.
–Графиня Ислин Меридит.
Кивок в ответ.
–На корабле есть зеркало?
–Зачем?
–Мне или кораблю? Хочу увидеть, насколько пострадало лицо.
–Синяк на левой скуле, на подбородке, под правым глазом, на шее ссадина.
–Спасибо за описание, но я всё же хотела бы увидеть.
–Зеркала нет.
–Мой попутчик жив?
–Жив, здоров.
–Хорошо. Сколько потребуете выкуп?
–Выкуп?
–Да. Вы же для этого сохранили мне жизнь.
–Я не пират. Каперская грамота.
–О, пират на службе Короны. И все же, спасение должно оплачиваться.
Подумайте о вознаграждении.
–Как прикажете, Леди.
Очередной кивок.
Из каюты мне было запрещено выходить. Ко мне могли заходить только капитан и лекарь, за неделю один раз допустили Смитти , которого на самом деле звали Джонни Уокерс.
Воды достаточно для самого необходимо.
–Вам запрещали вставать!
–А я вам не разрешала входить.
Осталось смыть мыльную пену с ног, а тут непрошенные гости. И так трудно, рана беспокоила, и движения причиняли боль. И почему в романах через полстраницы герои уже излечились от смертельных ран и бодры. И рана вроде не глубокая, и не опасная, но стоило хоть немного нагнуться, как она болью тут же напоминала о себе. Закончила под пристальным взглядом. Закуталась в простыню.
–Покиньте каюту.
–Вот еще, здесь такой прекрасный вид.
Вида ему хочется, получит, самый лучший. Шаг вперед, к столу, простыня сползла, обнажая. Он приблизился, разглядывал, взгляд немного задержался на шраме, потом спустился ниже, до кончиков пальцев на ногах и опять поскользил вверх. Увиденное ему понравилось. А мне понравилось близкое расстояние, правда , для надежности пришлось сделать еще полшага
–Леди, кажется, ударилась головой сильней, чем мы думали.
Фарфоровый кувшин было даже жаль немного, но чем еще можно было пробить эту тупую голову? Ручка осталась в моих руках, остальное валялось на полу. Даже жаль, что кувшин просто развалился, а не разлетелся на осколки от удара о его, теперь уж очевидно, чугунную физиономию.
–У Леди с головой всё, как и должно быть.
–Сомневаюсь, Леди явно с придурью, – капитан корабля потирал ушибленную часть лица.
–Вы обменяли графскую гордость на каперство?
Даже про ушиб забыл, на меня с ухмылкой смотря.
–Или отрастили бороду, обзавелись шрамом, вульгарным загаром и никто вас не узнает ? Граф, мой так и не почивший в бозе супруг, и у кого с головой не порядок?
–Леди бредит.
–К вашему несчастью, нет. И что мы с этим будем делать?
–Вы, не знаю, а я собираюсь опять жить в своей каюте.
Рухнул на кровать, накрылся моим одеялом и захрапел.
Совсем по-другому представляла я нашу встречу. Мой праведный гнев, его нелепые попытки объясниться, конечно, он на коленях просил прощение за всё , что пришлось вынести. Ну, или хотя бы стоит и с понурой головой. А не лежит и не храпит.
Леди не должна злиться, ей пристало вести себя сдержанно, и как mama это всегда удается? Мне же сейчас хотелось найти еще один кувшин и
–Ложитесь, Исли, уже поздно.
–Как только допишу письмо, обрадую вашу родню.
–Не думаю, что она сильно обрадуется.
–О, конечно же, обрадуется, та, которой по завещанию ничего не досталось, но при жизни имела от вас доход. Остальных огорчит ваше воскрешение, они уже привыкли и к положению, и к титулу, и к деньгам.
–Тогда не стоит их расстраивать, дорогая. Письмо этот корабль не покинет.
–Это мы еще увидим.
–Дорогая, никто вам не поверит, доказательств нет.
–В как же Вы?
–Надеетесь, что явлюсь на бал, и вы окажетесь правы, и все будут посрамлены?
–Не обязательно на бал, достаточно в дом вашей матери.
–Нет.
–Хорошо, тогда я со спокойной совестью вернусь домой, отношу по вам траур и выйду замуж.
–Так и сделаем. Меня это устроит.
–Замечательно, хоть в чем-то у нас согласие.
–У нас всегда согласие.
–Тут уж позвольте не согласиться, согласие возможно между людьми, которые друг друга знают. А я вас не знаю, хоть и была какое-то время вашей женой.
–Вы все еще ей являетесь.
–Нет, вы сами признали себя мертвецом и разрешили мне вдовство. И не могли бы вы все же снять сапоги и отодвинуться ближе к стенке?
Про сапоги зря попросила, лучше бы в них остался. Легла рядом, не на полу же спать, только
–Да вы пьяны!
–Точно подмечено, дорогая, праздновали воссоединение семьи. Ненадолго, правда, но чем не повод для рома.
–Омерзительно.
–Да? Команда с вами не согласится. Спите уже. Мне вставать рано.
Отползла как можно дальше к краю постели. Но эта пьяная скотина, по совместительству мой муж, решил во сне ко мне поприжиматься , пол не такой уж и жесткий, еще бы падая на осколки не напоролась, было бы чудесно. Поранилась не сильно , так, царапина. Но как я боролась с искушением взять тяжёлый подсвечник и хорошо, он был к столу прикручен.
Словно в детстве, парю во сне, мне легко и хорошо, если не считать удар о постель, муж, хотя какой он мне муж, он же сам признал себя трупом, решил переложить меня с пола на кровать, мог бы и аккуратней быть. Уснуть не удалось.
Холодная вода освежала, фарфор сменила медь, не бережет себя мой муж, точно хочет быть трупом. Умылась, с трудом отставила кувшин подальше, вода мне еще пригодится, и глубоко вздохнула, без корсета это делать было просто и легко. Леди должна быть спокойна, и я буду спокойна. Я была права он жив, а дальше наши пути расходятся, я сама этого хотела и он тоже. Пусть идет в небытие. И мои мысли о том, что он не так ужасен, как я привыкла думать, пусть идут туда же.
Стоит дописать письмо, приспособить один из журналов под дневник, раз уж мой где-то затерялся. Его родне я уже написала, надо известить mama и papa о скором своем возвращении. Письма на столе не было, как и чистых листов бумаги, и сургуч тоже исчез. Ладно, чернила есть, и перо, мне хватит. Так, судовой журнал за прошлогодний год, год прошел, значит, он ему уже не так и нужен. А мне пригодится. Вот, например, очень удобно рисовать на полях. И где он только не побывал за то время, пока его все не оплакивали. Ага, и карта есть, сейчас и посмотрим, где именно
Хорошо, что дорожное платье не требует таких героических усилий при одевании, как бальное, все проще. Осталось только выбраться. Дверь закрыли, ключ не оставили, и как так можно? Прогулки обязательны, без них пропадает румянец. Окно узковато немного, но голова прошла, остальное пройдет. Турнюр только подзастрял. Но мне все же удалось выбраться на палубу, ну почти, что я выпала из окна, почти никто не видел. А если и видел, то смолчал.
Солнце палило вовсю, зонтик остался на другом корабле, его почему-то не прихватили, вынося меня и мои вещи.
Теперь понятно, почему меня заперли, чтобы не узнала команду. А как ее не узнать, если полтора года замужества их я видела чаще мужа. О, какой заботливый, доверил мою жизнь пиратам. И хорошо, что он теперь всего лишь труп для меня. Вернусь в Столицу, отношу траур, год, не больше, за это время присмотрю себе жениха, выйду замуж и буду счастлива.
Если выкинуть его портрет из усадебного дома, могут осудить, тогда просто перенесу его из кабинета в галерею, а на его место мой повешу, нет, не мой, семьи, счастливой и любящей. Точно. Обивку у кресел надо поменять. С арендатором встретиться
–Здравствуйте, Пирс.
Пирс кивнул, хотя сначала удивленно уставился, как и большинство. Ну, подумаешь, рукав порван немного и шляпки нет, что так удивляться-то? Море, служанки нет, могу позволить легкую небрежность в одежде. Так, с арендаторами встретиться. Оранжерею обновить. Школу посетить. В Церковь можно и не заглядывать, пастор сам приедет. Дом в Столице проще снимать, есть достойные варианты, чем постоянно содержать, года через два он мне и не нужен будет, сельская жизнь мелей
–Что вы тут делаете?
–Прогуливаюсь, морской воздух полезен для здоровья.
–Не для вашего.
–Не вам решать, вы же труп, вам здоровье уже не нужно. А мне пригодится, новый брак требует сил и здоровья.
Пошла дальше, под надзором. Прогулку это немного омрачило, с каждым кругом лица окружающих становились все мрачней. Это их проблемы. Я гуляю, гуляю я А говорил, зеркала нет. Вон, какой щит прибит, начищен до блеска.
Мамочки, зачем я только разглядела себя в этом щите. Леди всегда должна держать лицо. Даже если часть этого лица в зелено-желтых синяках, часть в свежих, ночью от пола полученных, а часть покраснела от солнца. Продолжаю прогуливаться, улыбаться и держать лицо, даже такое, и потом юрк в каюту.
–Ключ дайте, прогулки на сегодня достаточно.
–Так вы же замечательно выходите через окно. Может так и обратно.
–Не достану.
–Подсажу. И даже могу в случае чего протолкнуть дальше.
–И все же предпочту через дверь.
–Как Леди пожелает,– отвесил поклон, проводил до каюты, открыл дверь, впихнул меня и опять закрыл.
Леди должна быть всегда сдержанной кувшин сильно погнется, если ?
Я была сдержана, кувшин не пострадал, просто голова не явилась. Прождав до полуночи, легла спать, утром проснулась одна, солнце вовсю сияло, а значит, надо привести себя в порядок и совершить променад по палубе. Вода была, кто-то принес, пока я спала.
–Ключ оставил на столе.
–Не видела, – вот не мог об этом написать или разбудить и сказать, дождался, пока я наполовину вылезу из окна.
–Помочь залезть обратно?– с усмешкой уточнил мужний труп.
–Нет уж, лучше помогите вылезти до конца.
–Как хотите.
Вытащил меня быстро, обошлось без порванных мест и падения. Как хорош свежий морской воздух.
–Не советую гулять долго.
–Пропущу совет мимо ушей, погода замечательная, морской воздух полезен для моего здоровья.
–Не всегда морской воздух полезен.
–Для вас может быть,– одарила насмешливым взглядом, через вуаль он должен был его почувствовать.
Пошла дальше, в этот раз легкая вуаль скрывала мое лицо, и от солнца, и от любопытствующих. Лица команды так и были мрачными, словно со вчерашнего дня они забыли сменить выражение.
Морской воздух очень полезен, если в нем нет воды. Через полчаса небо потемнело, волны превратились в нечто страшное и опасное, мое тело бросало от одного борта до другого. Я была совсем не против, когда трупный муж схватил меня и отволок в каюту, сам он вернулся на палубу. Теперь меня бросало от одной стены к другой, пока я не залегла на кровати и не вцепилась в матрас мертвой хваткой, вывалилась я уже только с ним, и мне казалось, что в этот момент корабль перевернулся, но, к счастью, это всего лишь мои фантазии, через полчаса шторм затих. Мы не досчитались двух членов команды, я не слишком о них скорбела. За время знакомства на земле они зарекомендовали себя как нерадивые конюхи, которым нельзя доверить и коров, не то, что лошадей. Остальные тоже по ним не сильно убивались. Пока я искала ключ, труп уже обосновался на постели (вот знала бы, не запихивала бы матрас на место). Что ж, сегодня его голова будет целой, но насчет завтра не уверена.
После вчерашней бури ключ так и не нашла, а дверь утром оказалась закрытой, эх, все же жаль, что не приложила его кувшином в ночи. Такие мысли недопустимы для леди, надо их гнать как можно дальше. Умылась. Простое ситцевое платье в мелкий цветочек, опять вуаль, но на палубу уже не так тянуло, сначала не мешало бы узнать, так ли вреден для моего здоровья свежий морской воздух, как вчера.
Села у окна с книжкой, пришлось взять нож для бумаги, что ж делать-то, когда прислуга далеко.
–Он еще и избивает.
–Да как ее бить-то можно, она же Леди, ее тронь, она развалится.
–Ты же сам видел. Бьет.
–Кто?– влезла я в разговор нашего бывшего камердинера и дворецкого.
–Капитан.
–И кого бьет?
–Женщин,– сплюнув, пояснил мне бывший камердинер.
–Вот скотина! И часто бьет?
–Каждый день!– возмутился бывший дворецкий.
–Ой, сволочь!– поддержала я общее негодование.
–А что, тут женщины есть?
–Есть,– подтвердил пират, бывший когда-то камердинером.
–И он их бьет, бедные.
–Так он Вас бьет,– уточнил дворецкий, что сменил почетную работу на пиратство.
–Меня? Вот, гад , – опять возмутилась я. В разговоре главное поддерживать беседу, тогда прослывешь очень приятным в общении человеком.
–Да!– поддержали оба бывших.
–Так он меня никогда не бил. Пальцем не тронул. Вы уверены в информации?
–А синяки?– недоверчиво спросил бывший слуга двери.
–Это я сама, упала неудачно, трижды. Вчера так в шкаф влетела, что опять сини на лице прибавилось.
–Точно не бьет?– прищурившись, спросил прислужник гардероба.
–Точно. Никогда не бил и бить не будет.
Хотя последнее утверждение под вопросом. Но теперь понятно, почему его Милость не хотел выпускать меня на променад.
Мужчины все еще недоверчиво на меня поглядывали.
–Помогите выбраться.
Из трех моих выходов из окна, это был самым приятным. Они так нежно, заботливо меня вытягивали наружу, что я почти не чувствовала дерево рамы, а как они осторожно поставили меня на палубу, да, его Милости еще учиться и учиться.
*А я все же благороднее его. Вот могла бы устроить мятеж, его бы команда за меня побила, а я Д а, благородство мое имя.*
–Минуточку внимания!
Не произвело впечатления, а если так? Чуть не оглохла, большой колокольчик, звук сильный, сразу все обратили внимание.
–Так, – залезла на бочку,– небольшое пояснение. Ваш капитан меня не бил! Синяки на моем лице– череда трагических случайностей, но кулаки Капитана к ней не имеют отношение.
Пришлось отвечать на уточняющие вопросы совсем не бил, или бил, но не сильно, почему не бил, и так далее. Минут пятнадцать команда принимала решение верить мне или нет. Вроде как поверили. Слезла с бочки без происшествий, гордая собой. Может, он скотина и труп, но все же напраслину на него возводить не стоит, никогда не бил. Даже когда ждал у экипажа, дугой на его месте бы точно отдубасил , что скрывать, многие достопочтенные господа любят распускать руки.
Я его защищаю, а он насмехается. Гордо вскинула голову и пошла в каюту. Все же гордыня– грех. Не задрала бы нос, заметила швабру, не споткнулась, не получила бы новые синяки. Его Милость отнесли меня в каюту, осмотрели.
–Жить будете.
–К вашему неудовольствию.
–Н е льстите себе, мне безразлично, есть вы или нет. Время лечит.
–Тогда что я здесь делаю? Оставили бы меня среди пиратов.
Встала , качнулась. Тут же оказался рядом. Лживый труп.
–Я так и не нашла ключ, есть еще один?
–Конечно, но его надо будет заслужить.
–Заслужить?
–Да. дорогая. Вы доставляете мне слишком много хлопот, и находясь в каюте, куда в меньшей степени.
–Буду и дальше пользоваться окном.
–Не будете, чтоб вы не получили новых увечий, его заколотят.
Как жаль, что я была далековато от кувшина. Ничего, несколько шагов и кто-то получит по голове.
–Заколотят? Вы в своем уме? Вы планируете меня здесь замуровать и лишить света?
–Просто собираюсь доставит вас в целости до Флориды, там посадить на обратный корабль и больше не видеть.
–Не видеть друг друга то, что мы так ждем. Но как же без свежего воздуха и света?
–Свет будет, просто не сможете открыть окно, свежий воздух вас не покинет, дважды ы день в моем обществе сможете прогуляться по палубе. Думаю, стоит уточнить, что в это время вы будете максимально вежливы и никаких выходок.
–Каких выходок?
И как дала кувшином, до которого наконец-то дотянулась.
А вот не надо к разгневанной женщине спиной поворачиваться. Пошатнулся и рухнул. Так, ключ у него в руке был. Ага, вот и он. Вот и заслужила, теперь спрятать главное, чтоб не нашел. Не за корсаж только, сразу туда полезет, знаю. Все, спрятала. Взяла книгу и стала ждать, когда в себя придет. Окно еще не заколотили, легкий прохладны ветерок играл моими локонами, что уже давно не мешало бы помыть, хорошо, хоть масла есть, что позволяют содержать голову в чистоте, ухаживают и стоят целое состояние. Полчаса прошло, в себя не приходит. Может, прибила? Не могла, когда ключ забирала, дышал. Притворяется, выжидает.
–Долго лежать будете?
–А что не отдохнуть среди дня,– зевнул и перевернулся. А я почти поверила, что стала вдовой в натуре.
–Так и знал, что вы по мне безмерно соскучились, дорогая, и готовы искупить вину.
–О, все же ударила вас чересчур сильно.
–Признайте, вы просто изнываете от желания быть со мной.
–Бредите?
–Тогда как еще можно объяснить ваше постоянное желание закрыться со мной в одной каюте?
–Предпочла бы закрыться от вас. Уходите.
–Как, дорогая? Вы же спрятали ключ?
–Дверь открыта.
–Нет, милая.
–Окно вас ждет.
Створки закрылись, и стук молотка как-то слишком рядом раздался.
–И что будем делать, дорогая?
И ухмыляется труп. Жаль, что кувшин далековато убрала, сейчас бы пригодился.
–Даже не знаю, что собираетесь делать вы, но я буду читать.
–Открой дверь, Исли.
–Для этого мне придется достать ключ, вы его отнимете. Можете поискать тот, что оставили раньше, может, у вас получится.
–Лучше поищу тот, что вы не так давно у меня забрали.
–Ищите, кто вам мешает.
–Разрешаете?
–Да.
И руки ко мне потянул. Так и знала, что там и будет искать. Даже мешать не стану.
–Э!
–Вдруг дальше провалился.
Платье как-то быстро свалилось на пол, турнюр, а следом верхняя кофта, что надевается на корсет, улетела куда-то в угол, все шесть нижних юбок, что носит каждая приличная женщина, упали на пол, сам корсет последовал за кофточкой, еще и чулочки от него отстегнул. И вот что он ждал, что снимет и ключ упадет со страшным грохотом? Вот и не угадал. Чулочки только не очень красиво сползли, надо будет новые заказать, как только вернусь в Столицу.
–Тогда придется узнавать другими путями?
–Какими?
–Графиня, узнаете прямо сейчас.
И нижнюю сорочку на мне порвал. Вот гад , она со мной еще с пансиона. Там такая вышивка была, чудо просто, а не вышивка– цветы, олени, крестики. И стою я перед нм в одних панталонах.
Хотя я забыла о сползших шелковых чулках. Так что не совсем голой оказалась.
Панталоны прелестные, кружево, вышивка, тонкий батист, пуговки какие, прелесть просто, речной жемчуг, давят немного, когда корсетом прижаты, но такая красота, что и потерпеть можно.
И почему никто не догадался их зашить между ног? Ведь его рука туда сразу и направилась. Хотя зашили бы, тогда нам пришлось бы очень трудно на балах, пока по нужде организма все снимешь, и бал прошел, а так юбки подобрал и присел, удобно.
Он что, серьезно считает, что ключ могла туда запрятать?
